Марсосекс

Горсть разноцветных кристаллов попала в нашу лабораторию из небольшой порции грунта, добытой на красной планете очередным марсоходом. Как и всегда от ученых требовали самое всестороннее изучение свойств марсианских камешков. Их дробили, пилили, растирали в порошок, нюхали, пробовали на вкус и растворяли в кислотах и щелочах.
Все было как обычно, пока несколько кристаллов не дошли до нашего нового штатного сотрудника - психолога Феди Караваева. Зачем его включили в штат нашей лаборатории, состоящей исключительно из химиков, даже для меня, заведующей, было загадкой. Тайной была и сама личность молодого ученого, внешне напоминающего Эйнштейна с вклокоченной гривой грязно-белых волос.
Мне было интересно, как психолог, ученый больше разговорного жанра, будет общаться с безмолвной кучкой разноцветных камешков, выкопанных марсоходом в бесконечных лабиринтах подземных городов красной планеты, поэтому вывела изображение видеокамеры в кабинете Караваева на свой центральный монитор.
Худой до неприличия, Федор сначала взвесил камешки на ладони, понюхал их, полизал, а потом стал тереть друг о друга, прислушиваясь. Не знаю, что он там услышал, но насмешил меня до слез, когда стал по очереди засовывать кристаллы себе в уши.
Меня раздирало любопытство, в какие еще места он собирается вкладывать кристаллы, и я увеличила изображение, чтобы не пропустить момент, когда он снимет штаны. Меня, молодую женщину, такие моменты особенно привлекали и волновали.
Очень жаль, но раздеваться догола и натирать марсианскими камешками, как я ждала, интимные места, психолог не стал. Вместо этого Федя продолжил игры с прослушиванием камней. Теперь он долго натирал их пальцами, а затем парами засовывал в уши.
Когда он поместил синий кристалл в левое ухо, а розовый в правый, его лицо исказила кривая победная усмешка. Караваев лихорадочно натянул на голову шлем сканера головного мозга, вглядываясь в монитор мнемоскопа. Я тоже вывела изображение на свой экран.
То, что там увидела, было даже интереснее созерцания голого психолога. На мониторе кружились несколько пар марсиан, знакомых нам по картинам на стенах подземных городов. Огромные метровые сардельки, усыпанные множеством присосок с одной стороны, прижимались на секунду боками друг к другу. Застыв на несколько секунд, они разъединялись и менялись с другой парой.
Я увидела, что Федор шевелит губами и включила звук.

* * *

«…догадаться, что некоторые кристаллы являются носителями информации, а именно синие и розовые. Пара этих камней, помещенная максимально близко к головному мозгу, позволяет считывать записанные видеоизображения. Как оказалось, на данной паре записан процесс подбора марсианских пар для размножения. При каждой встрече марсиане прижимаются присосками друг к другу, подыскивая полное совпадение собственных отростков с партнером…»

* * *

Выключила монитор и задумалась. Откуда психолог узнал все эти подробности интимной жизни марсиан? Я лично слышала только неприятные завывания и резкие щелчки. Именно так мы, люди, воспринимаем марсианскую речь в своем звуковом диапазоне. Решила потребовать объяснения у Федора.

- Ничего странного, Ида Геловна. Конечно же, я не знаю марсианский язык и не изучал его.
- А как же ты их понял?
- Я психолог.
- И что?
- Любой психолог знает, что языки любых народов различаются только в звуковом варианте, а на мыслительном уровне абсолютно одинаковы. Например, слово «стол» на разных языках звучит по разному, но образ стола, возникающий в мозгу людей разных национальностей, одинаков, исключая мелкие детали. То есть, если бы люди могли обмениваться мыслями, а не звуками, разрушились бы все языковые барьеры. На марсианских кристаллах как раз записаны образы, которые понятны даже землянам. Достаточно только вложить пару камней в уши.
- Почему пару?
- Видимо, на одном записано видеоизображение, а на втором – мыслительные образы речи. Как бы то ни было, работают кристаллы только в паре. В этой кучке камешков только один синий и несколько розовых. Жаль, если остальные синие кристаллы растерли в порошок.
- Но ведь никто не знал…
- Понимаю. Интересно, что было записано на других, утерянных парах? Ничего, и здесь информации полно. Вот, вставьте эти два камешка…

Два? Ну, уж нет! Молча сгребла со стола психолога всю кучку разноцветных кристаллов и вышла из кабинета. Молод еще этот Федор. И неопытен. Особенно в сексуальных делах. Я вспомнила, как прижимались друг к другу марсианские сардельки десятками присосок. Десятками, а не двумя! А если у них и органов чувств под сотню? Это у людей шесть органов чувств, а кто их считал у марсиан?

Никто! Я представила себе могучий оркестр марсианского оргазма и ускорила шаг.
Мне не терпелось испытать это на себе. Но как? Федя сказал, что излучение кристаллов слабое и располагать их надо максимально близко к голове. Засовывать камни еще в нос и в рот? Все равно маловато. А другие дырки находятся далековато от мозга.

И тут я вспомнила присоски мнемоскопа. Ведь их же больше четырех десятков! Это то, что нужно.

Закрывшись в своем кабинете, рассортировала марсианские камешки по цветам и рассовала по присоскам мнемоскопа. Удобно устроилась в кресле, решительно надела заряженный кристаллами шлем и закрыла глаза.

* * *
Долго не могла разобраться в мешанине нахлынувших на меня даже своих шести чувств. Необычные приятные запахи плавали в густом красноватом тумане, отовсюду доносилось фырканье и вой, волны тепла перемежались искорками холода.
Но вскоре в этой какофонии звука и света появилось ощущение мощного притяжения, как будто меня манил могучий магнит. Он приподнял меня и потащил сквозь густой туман. Сначала меня коснулась волна нежных чувств слева. Не то. Потом справа. Опять не то. Я чувствовала, что источник притяжения совсем близко.

Знакомые мне чувства уже достигли запредельных значений. Меня лихорадили, трясли и сминали десятки незнакомых ощущений. Притяжение стало уже физической силой, несущей меня по разноцветному коридору в грохочущую черную воронку.
Сотрясение при ударе о невидимую преграду отозвалось разноцветными искрами в каждой клеточке тела. Есть полное совпадение по всем чувствам вплоть до каждой молекулы, до каждого атома.
Это было похоже на таяние холодного мороженого в горячем рту. Растворение одного существа в другом, полное поглощение и касание всех клеток одновременно.
Это также напоминало смешивание коктейля в бокале, когда из десятков отдельно вкусных инградиентов при помешивании медленно возникают сотни новых, с удвоенным набором новых вкусов, запахов и цветов.
Возникло ощущение гордости за создание чего-то необычного, некой новой субстанции, не имеющей аналогов в этом мире. И еще захотелось поделиться этими ощущениями со всем остальным миром. Необыкновенная легкость возносила вверх, выше, выше и… взрыв! Освобождение!

* * *
Федор по блеснувшим глазам своей начальницы угадал то, что сразу не дошло до его изуродованного образованием сознания. Конечно же, у марсиан намного больше органов чувств! Это читалось в судорожно сжимающем кристаллы кулаке трепетавшей от нетерпения молодой женщины. Но… Что теперь он мог сделать? Оставалось только ждать.

Психолог вышел из лаборатории и присел на травку лужайки напротив окон кабинета заведующей. Вскоре по разноцветным всполохам внутри понял – началось!

Через полчаса из расплавленной дыры в крыше лаборатории выплыл метровый огненный шар, медленно поднимающийся вверх. На высоте около сотни метров шар стал резко увеличиваться в размерах и, наконец, взорвался, разлетевшись на тысячи мелких разноцветных брызг.

Федору показалось, что землю вокруг него посыпали новогодним конфетти. Раскаленные брызги медленно погружались в грунт.

Психолог выкопал несколько остывших округлых камешков и облегченно вздохнул.
Посев состоялся! Так вот как красиво размножалась марсианская цивилизация! Какая жертвенно могучая церемония. Он обязан это тоже испытать.

Камни были точными копиями отобранных у него заведующей. Федор лихорадочно стал выкапывать разноцветные кристаллы. Потом окинул прощальным взглядом зеленые полянки, голубое небо и белые корпуса лаборатории.

Что ж, пришло и его время исполнить родительский долг ПОСЕВА.

Психолог в кабинете уселся в кресло и решительно натянул на голову заряженный кристаллами шлем.