Марсбой

Насильное включение психолога в штат моей химической лаборатории уже третий месяц лихорадило женскую половину коллектива. Сплоченное феминистское наступление на мужские права сменилось разбродом и шатанием. И не только в воспаленных любовными надеждами девичьих умах. Юбки мгновенно стали короче, а языки длиннее.

Федя Карманов во всем напоминал юного Эйнштейна. Лицом, одеждой и мыслями. Психолог часами бродил по коридорам лаборатории, приставая не только к моим размалеванным под хохломских матрешек кошечкам-лаборанткам, но и к фыркающим от страха кошкам-натуралам, забежавшим перекусить после горлодрания, животного стриптиза и последующего сексуального перенапряжения на крыше с жирными котярами ученого городка.

В отличие от котов, Федор был худой до неприличия, а видом напоминал нестиранный помятый халат на ходячей вешалке. Однако пути женской эротической фантазии неисповедимы и я понимала повальную влюбленность девочек в неказистого ученого, как только его длинный крючковатый нос с мясистым набалдашником появлялся в проеме двери моего кабинета. Вот как сейчас.

- Шефа, спиральки не завезли? – гундосый голос психолога мгновенно переместил мой мысленный взгляд из головы на метр ниже.
- Федор Идеалович, я сколько раз просила не называть…
- А что? Разве шеф женского рода по правилам не будет…
- Не будет! Зовите меня Ида Геловна, - я пыталась выиграть несколько секунд, чтобы стереть вспыхнувший предательский румянец на щеках. Да, спиралька у меня появилась после зачисления Федора в штаты. Но я даже себе не признаюсь ни в какой связи этого события с психологом. Конечно, это несовременно, но надежно. Почти у всех своих девочек в курилке, когда они доставали сигареты, я заметила таблетки. Такого же свойства.
- Не могу. Мне стыдно, - Федя потупил глаза. - Ваше отчество на «г» вызывает у меня нехорошие ассоциации.

Я почувствовала, что румянец уже буквально полыхает на щеках. Теперь уже от гнева.
- И все же, я попрошу…
- Ладно, Говлевна, так спиральки привезли?
- Геловна!
- Шефа, когда привезут, закинь парочку ко мне в кабинет.

И вот так всегда! Я швырнула на стол герметическую коробку с марсианскими спиралями. Их марсоходы отрыли в самых глухих тоннелях подземных городов красной планеты. С разноцветных кристаллов, благодаря гениальной догадке Федора, уже научились считывать эротические переживания марсиан, а вот с более крупными спиралями дело застопорилось. Они имели аморфную структуру неизвестного происхождения и человеческий мозг на них, в отличие от кристаллов, не реагировал совершенно. Некоторые ученые даже высказали предположение, что это просто засохшие выделения марсиан, типа коровьих лепешек.

- Сколько?
- Четыре спирали. Даю только на неделю. Другим тоже надо работать. У пятерых девочек диссертации повисли, как недоваренные макароны.
- Ничего, диета этим матронам не повредит. Фитнес им в ребро.

Федор сгреб коробку своей паучьей когтистой лапой и заколыхался в сторону двери. Я тут же вывела изображение видеокамеры из его кабинета на свой центральный монитор.

То, что психолог начал вытворять с драгоценными спиральками, повергло меня в шок. Он прямо на столе стал выпрямлять спирали молотком. Я не побежала его немедленно четвертовать и убивать по частям, медленно и с наслаждением, как некоторые режут кошкам хвост, только после того, как выдрала из головы изрядный клок волос. Гнев сменился на жалость к себе, любимой.

Сквозь благородные слезы я смотрела, как этот изверг и мазохист издевается над марсианским достоянием.

Он их, превращенных в метровые макаронины, просто проглотил!
Этот процесс напомнил мне циркового шпагоглотателя из голоштанного детства. Федор задрал голову и по очереди впихивал в раззявленную пасть выпрямленные спирали. Когда четвертая исчезла в его поганом чреве, психолог противно икнул, потом рыгнул, и стал лепить на грудь и живот присоски, выдранные из мнемоскопа.

Я прильнула к своему монитору. На экране сквозь красноватый туман проявились метровые сардельки-марсиане, расположенные неровным кругом. В центре него колыхалась одинокая фигурка. Она вращалась, сгибалась и подпрыгивала. Изредка из нее вылетали разноцветные молнии и облачка дыма. Туман сгустился и вскоре скрыл непонятное действо погибшей древней марсианской цивилизации. Все это напоминало шаманские пляски наших северных народов.

* * *

Федор заявился на третий день. Молча бросил на стол четыре изжеванные макаронины, все, что осталось от красивых спиралек. По его победно полыхающим глазам было ясно: результат есть.
Надо только задеть самолюбие и он расскажет.
- Так я пойду?
- Вот еще! Испортил драгоценный материал – пиши объясниловку. Вычту двойную стоимость.
- Я? Испортил? – его понесло.

Я поудобнее устроилась в кресле и включила вторую камеру на запись.

- Ты… Вы… Адова Гевновна, ничего не понимаете. Да, я их выпрямил. Как иначе я расположу спиральки вдоль спинного мозга?
- А что, в рот вкрутить не получилось?
- Ты… Вы… Ада Гиеновна, что, у меня позвоночник спиральный? Вот и пришлось выпрямлять. Хуже им от этого не стало. Запись со спиралек считывается не головным, а только спинным мозгом.
- Почему хуже? Они что, живые?
- Нет? Хотя, да. Нет. Были живые, но сдохли. Миллион лет назад. Уже ни вкуса, ни запаха.
- Это я понимаю. Марсианское кавно не пахнет.
- Хотите сказать я какашки глотал? Нет и нет. Это скорее их лазерные диски. Или флешки. Как угодно. На спиральках записи марсианской порнухи. А свернуты так, чтобы малята не могли считать. Забота о морали детишек. Ихних. Вкрутить можно только взрослому мужику в присоску и то…
- Что? Ты нашел половые признаки? Но это же… Сверли дыру под премию!
- Да. Нет. Это не совсем признаки. Вернее, нашел признаки секс-моделей. Вот, я записал. Куда тебе, шефа, воткнуть? – Федор достал обычную флешку в виде золотой рыбки.

Я зарделась. В другой обстановке не только сказала бы куда, но и показала. А сейчас молча вырвала запись и вонзила в комп. На экране появился знакомый кружок марсиан с дергающейся фигуркой внутри.

- Вот, шефа, это и есть ихняя секс-бомба на сеансе раздевания догола.
- Что-то не вижу одежды вообще ни у кого.
- Ты, Ада, не перебивай.
- Ида!
- Тем более. Если увеличить изображение, видно, что у секс-дивы на голой стороне, где нет присосок, имеется четыре незаметных бугорка. Это и есть марсианский лифчик!
- Что-о-о!?
- Ну, Адовна, пойми, это же не люди.
- Понимаю.
- Тогда, как баба…
- Женщина.
- Тем более. Тогда должна понимать, что противной стороне общества…
- Еще раз так скажешь, врежу!
- Хорошо. Женщинам, чтобы привлечь противную сторону… Так можно?
- Так – нужно!
- Так вот. Завлекалками для мужиков может служить любая скрытая и объявленная запретной для общественного показа часть тела. У тебя, например, грудь...
- Не тыкай, не раздел еще.
- … у других народов, например, у папуасов – это пупок. Показала аборигенка пупок – мужики в отвале. У япошек – только сосок запретен для показа, остальное можешь хоть целыми днями носить гольмя. Так вот, я догадался, что марсианские особи женского пола имеют на спине закрытые четыре присоски. На записи как раз идет представление в марсианском стиле.
- И где у этих сосисок спина?
- Это образно. Это сторона, на которой нет открытых присосок.
- Понятно. И дальше что?
- Все. Возле секс-бомбы, подальше от детишек, идет показ порнухи по-марсиански. Видишь, бугорки по очереди раскрываются и выстреливают удовольствие мужикам.
- Какое еще удовольствие?
- Рассказать словами не могу, это надо пробовать. Раскрой ротик, – Федя взял со стола макаронину и направил ее мне в голову.

- Я потом, - стыдливо опустила глаза. Демонстрировать при нем марсианский оргазм? Ни за что! Потом сама попробую. Одна.
- Как хочешь, - Федор громко хлопнул дверью.

А я пошла за маслом, чтобы смочить горлышко. Глотать макаронины дело не из приятных. Зато потом! Меня натурально трясло в оргазме часа три.
Короче, когда все мои лабораторные кошечки попробовали марсианского удовольствия, авторитет Фединого носа резко упал.
Процесс же раздевания по-марсиански мы, между нами, девочками, стали называть «глотнуть макаронину». С нетерпением ждем очередную партию спиралек, своеобразных журнальчиков типа «Плейбоя». Так хочется новых, свежих ощущений.
С надеждой смотрим ночью на бархатную черноту неба, где ярким красным фонарем горит самая сексуальная в мире планета.