Воспоминания – единственный рай, из которого нас никто не может вырвать. Родители готовые отдать любые деньги за смех детей, клоун готовый сделать все что угодно ради денег. Клоун выступал на сцене, но некто и не думал смеяться. Он должен, что - то сделать иначе никогда не увидит улыбки своих собственных детей. Клоун спотыкается. И вот он уже летит, готовясь, что все пропало. Но по залу разносится рвущийся смех детей.
Я знаю - это всего лишь шутка,
Но почему-то мне стало жутко.
И этот смех не дает согреться -
Он раздирает на части сердце.
Стул не может сказать, что ему трудно, тяжело, и что он устал. В один прекрасный момент он просто сломается. Наверное, я немного стул. Клоун лежал, он боялся спугнуть момент. Боль, боль другого человека. Что может быть смешнее? Но вскоре детям это надоело, они начали, кидаться в клоуна доставляя, тому новую боль.
Я знаю - это всего лишь шутка,
Но почему-то мне снова жутко,
Мне этот смех не дает согреться,
Он раздирает на части сердце.
Клоун плакал. Клоун просил. Дети продолжали заливаться смехом, возвышаясь над слабым. Но он должен сделать свою работу, работу, которая могла стоить ему жизни. Клоун начал биться о сцену. Победа, разносится новые волны смеха. Забавляя детей, клоун плачет от новых ударов наносимых самих себе. Сделать все, что бы выплатить кредиты, отдать долги и прокормить детей. Все даже отдать жизнь.
Какая странная игра...
Играй, пока нужно играть.
Какая странная игра...
Я так боюсь тебя потерять.
Какая странная игра...
Всё это фарс, всё это ложь.
Тут настает финал у клоуна уже не остается сил. Всего лишь игра, игра, которая стоила ему жизни. Даже слезу можно уронить с гордостью. Не путать с самоуважением и самообладанием. Дети расходятся, пересказывая родителям захватывающие представление. Взрослых не волнует, какую жестокость смотрят их чада, и они гадают, какие спецэффекты были, в этом представление. Но спецэффектов не было, все было наяву. Скорая помощь увозит клоуна, он все еще улыбается. Но улыбается уже не для детей, для себя. Он знает, что благодаря этому он заработал нужные ему деньги, а также раны и вечную боль.
Глаза печальны, слова смеются,
Но скоро зрители разойдутся,
Всё станет прежним, не театральным,
И будет время не быть печальным...