Смерть во имя лжи

Было теплое мартовское утро, светило солнце, шумели воробьи сидя на обезлиственных ветках деревьев, в предвкушении отличного дня. Ну и я радуясь хорошему самочувствию и прекрасной погоде, шел на работу. Жил я в то время в сельской местности и работал там охранником, - охранял пустующий, но некогда, в советское время функционирующий молочный завод. Впрочем он и сейчас может неплохо функционировать, оборудование в нем сохранилось неплохо. Просто коров то в нашем селе, да и в соседних селах давно уже нет, поразваливались все колхозы. А раз нет коров, следовательно и молока нет. Поэтому завод не "фурычит". Но сейчас речь не об этом.

Как обычно, я сменил Коляна - человека, который также как и я работал охранником на данном заводе, и по своему привычию пошел в магазин. Магазин находился недалеко, минут в десяти ходьбы от моей работы. Вообще, конечно, покидать нам свое рабочее место не позволялось, но так как наш начальник приезжал для проверки крайне редко и по сути мы были предоставлены сами себе, то мы могли немножечко трудовую дисциплину нарушить.

Прейдя с магазина, я вошел в нашу каптерку, поставил пакет с купленными продуктами на кресло, достал оттуда буханку черного хлеба, которую специально купил для нашего сторожевого пса. Только было собрался ее разрезать, как услышал звонок. Я отложил нож и взял в руку трубку мобильного телефона. На экране красовалось имя человека, которого давеча сменил. Я ответил на звонок:

- Да, Колян. Че такое?
- Слушай, Руслан, мне тут твоя мать звонила... Говорит не может до тебя дозвониться.
- Понятно, - говорю я. - Че она хотела?

Я особо никого не посвящал в свои отношения с родителями, Коляна в том числе. Говорить то, что номер моей матери находится у меня в черном списке и что я с ней вообще не общаюсь, смысла не было. Зачем вообще кого-то этим нагружать? Да собственно он и не спрашивал.

- Ей позвонили с магазина, - осведомил меня Колян, - сказали, что там с деньгами что-то случилось. Просят тебя прийти.
- А что именно случилось? - полюбопытствовал я.
- Не знаю, мне не доложили.
- Хорошо. Сейчас схожу узнаю.

Прервав телефонный вызов от своего сменщика, я сразу же набрал номер начальника и доложил ему об обстановке. Происшествий никаких, на горизонте тишь да гладь. Об этом я ему и доложил. После чего я все-таки закончил начатое дело - разрезал хлеб пополам и одну из половин вынес на улицу и отдал Шарику.

Закрыв, как обычно, дверь каптерки на замок и выйдя через небольшие стальные воротца за пределы охраняемой территории, я снова направился в магазин. По дороге я достал из кормана куртки кошелек и начал считать свои деньги. "Может со сдачей ошиблись?", - подумал я. Сказать честно, - деньги, которые мне давали на сдачу я особо не считал, да и вообще, - не знал точную сумму имеющейся у меня наличности.

Дойдя до моста, это примерно полпути дороги до магазина, мне тормознула машина. Это был один знакомый, он подвез меня к магазину. В связи с чем я добрался до него в два раза быстрее. Зайдя в здание магазина, я обратил свой взор на продавщицу и спросил:
- Че там случилось?
- Ты чем со мной расплатился? - вопросом на вопрос ответила продавщица Наташа, и указав рукой на бумажную пятисот рублевую купюру.
- В смысле чем? - не понимая спросил я.
- Посмотри деньги какие! Они же не настоящие!

Я взял купюру в руку и начал ее рассматривать. С виду деньга как деньга. Но присмотревшись я увидел сверху на ней красную надпись мелких шрифтом: "не является платежным средством". Я понял, что эта купюра не настоящая. Держа ее в руках я подошел к окну, чтобы выявить наличие водяных знаков. Приподнял ее к верху и начал всматриваться, но водяных знаков не обнаружил.

- Вот смотри, сверху красным написано, - раздался голос сзади. Это был голос одного мерзкого человека, который как раз находился в это время в магазине.
- Вижу! - Грубым голосом ответил ему я. Тот не отважился продолжать диалог и отошел.

Помимо красной надписи и отсутствия водяных знаков, на этой купюре были еще и другие признаки фальшивости. Например, вместо "пятьсот рублей" на ней было написано "пятьсот дублей", а также вместо "билет банка России", было написано "билет банка приколов". Но сразу я этого даже и не рассмотрел, так как был в некотором замешательстве и даже шоке. Это я уже позже все увидел и узнал, что оказывается есть такие вот шуточные деньги, которыми некоторые недобропорядочные люди расплачиваются как настоящими.

Тем временем, пока я рассматривал "шуточную" купюру, продавщица Наташа на меня мягко давила.

- Кроме тебя никого не было. Это ты со мной расплатился. У меня с утра касса была пустая. Ты единственный, кто приходил. - Не прекращая галдела Наташа.

Вернувшись от окна снова к прилавку и посмотрев в лицо продавщице я спросил:

- Вы уверены, что кроме меня никого не было?
- Да! Кроме тебя никого тут не было. Ты со мной расплатился этой купюрой. - Несколько возмущенно повторила Наташа.
- Ну хорошо, - сказал я.

И достав кошелек вытащил из него имеющуюся там купюру достоинством в пятисот рублей. Осмотрел ее, и убедившись, что она настоящая положил на прилавок.

- Вот, - сказал я.
- Скажи спасибо, что участкового не вызвала! - Очень громким и обвиняющим голосом заявила продавщица.
- В смысле?! - удивленно спросил я. - Вы что, думаете, что я специально расплатился с вами фальшивой купюрой?
- Ну а как еще? Кроме тебя никого не было. Это только ты. - Снова запела свою песню Наташа.
- Послушайте, - возразил я, - Я такими делами не занимаюсь. Я вполне допускаю, что эта фальшивая купюра могла оказаться у меня в кошельке и что я мог ненамеренно ей расплатиться с вами. Но уж поверьте, специально я это не делал. И кстати говоря, откуда у меня в кошельке могла взяться эта купюра? Последнее время я только в ваш магазин ходил. Если эта купюра и оказалась у меня в кошельке, то только от вас. В вашем магазине мне ее и дали.

Далее я не помню, что она говорила, так как она начала орать и я перестал ее слушать. Только положил фальшивую купюру по привычке в кошелек и пошел на выход. Запомнил только, что она очень яростно протестовала против того, что я убрал эту деньгу в кошелек, а не порвал ее на месте, как она предлагала.

Я оставил ее в магазине одну, те посетители, которые там были, уже разошлись. Мой разум был в некоторой прострации и в шоке. Я никак не мог поверить в то, что меня только что обвинили в том, чего я не совершал. И главное, что я даже предположить не мог то, что эта самая продавщица обвинит меня в этом после того, как я отдам ей настоящую купюру. Она же звонила моей матери, которую хорошо знает. Да и меня она прекрасно знала. Я сначала думал, что у нее совсем другие мысли, ну типа знаете: "Руслан случайно расплатился со мной фальшивой купюрой. Я вот сейчас позвоню его матери, скажу чтобы он вернулся и мы все по человечески решим".

Но херас два там было. Она оказалась настоящей, не побоюсь этого слова, - сукой! Вообще-то я и раньше видел в ней эту самую сущность. Знаете, она из таких людей, которые вечно смотрят на тебя "волком". Рост у нее примерно метр семьдесят пять, волосы крашеные, не то рыжие, не то темно русые, короткие. В ее лице всегда читается какая-то ненависть ко всему окружающему и происходящему. Такое чувство, что с ее гормональной системой произошли какие-то глубокие сдвиги, которые в свою очередь порождают такое отношение ко всем людям и вообще ко всему. И еще она почти никогда не здоровается. По крайней мере со мной так. Я с ней в последнее время и сам перестал здороваться, потому что не вижу смысла здороваться с человеком, который в ответ просто молчит.

Выйдя из этого злополучного здания, я направился в другой магазин, который находился неподалеку. Я зашел туда, чтобы спросить не давали ли мне там последнее время сдачи пятисот рублевыми купюрами. Я показал фальшивую купюру, сказал, чтобы были повнимательней с деньгами. Откуда-то же ведь эта деньга появилась в обращении. Значит возможно, что кто-то этим в селе промышляет, ну или промышлял. Так или иначе, продавщица, которая там работала, сказала мне, что не могла дать мне фальшивую купюру. Я и сам это прекрасно понимал, так как помнил, что примерно за последние полмесяца с крупными деньгами туда не заходил.

Сказать честно, мне просто нужно было поделиться своим, если можно так выразиться, горем. Я рассказал все как на духу, и продавщица тетя Валя меня поддержала. Еще, она дала мне понять, что та самая Наташа не очень честная женщина.

В общем, я вернулся на завод, на свое рабочее место. Взял ведра и пошел набирать воду в колонку, которая находилась неподалеку от охраняемой территории. Выйдя за ворота я увидел машину Коляна. Подошел к нему и все рассказал. Набирая воду в ведра, я думал о случившемся. Я ругал себя за то, что обменял фальшивую купюру на настоящую. Мне не было жалко этих денег. Дело в другом. Просто я понял, что попался в ловушку, так умело выставленную Наташей. А также я понял, что эта женщина не только очень злая, но и очень опасная. Нельзя сказать, что она поступила как-то по особому умно, но то, что хитрость в ее действиях прослеживалась - это неоспоримый факт.

Я сам по себе принципиальный человек, и если бы она начала меня обвинять в том, что я намеренно расплатился с ней фальшивой купюрой, сразу, я бы просто напросто послал ее. Видимо она это понимала, и поэтому поступила очень хитро. Но все же она меня недооценила. Я не мог смириться с тем, что со мной поступили нечестно.

Занеся ведра в "кибитку", я снова ее закрыл на замок и направился на место происшествия. В голове витали разные мысли, но признаюсь честно, внутри меня разгоралась ярость. Живая, благородная ярость, которая призвана для того, чтобы искоренить несправедливость. Я сам не понимал как именно буду действовать, но однозначно решил, что приложу максимум усилий, чтобы вывести продавщицу Наташу на чистую воду. Я чувствовал неладное, и мои подозрения были не напрасны. Но не будем забегать наперед.

- Вы успокоились? - Спросил я, войдя в магазин и направляя взгляд на продавщицу.
- Я еще не заводилась. - Уже более спокойно и не повышая голоса ответила Наташа.
- Хорошо, - сказал я, - вы кажется хотели вызвать участкового? Я предлагаю так и сделать. Я не знаю откуда у меня в кошельке появилась эта фальшивка. Да и вообще, может у меня ее и вовсе не было. Я вас не обвиняю. Я просто хочу разобраться в том, откуда взялась эта купюра. Так что, давайте вызывать участкового.

Дальнейший разговор я не помню дословно, но помню то, что Наташенька не захотела вызывать участкового. Помимо этого, выяснялась одна интересная деталь. А именно то, что после меня были еще посетители магазина. Это были какие-то дети. Она сама об этом и рассказала. Там еще зашел один любопытный паренек, и начал вмешиваться в разговор.

- Значит говорите, что были еще покупатели? - Несколько довольно спросил я, понимая, что открываются новые факты. - Это уже интересно. Расскажите подробнее, пожалуйста, - попросил я.
- Ну что тут рассказывать, после тебя пришли маленькие дети. Они дали мне тысячу, я дала им сдачу пятисотрублевой купюрой, которую ты мне до них дал. Они вышли на крыльцо магазина, и заметив фальшивку, сразу же зашли обратно, и сказали мне об этом. - Все также спокойным, и даже теперь, как мне показалось, несколько взволнованным голосом сообщала продавщица.
- А какие дети были? - Начал расспрос я. - Совсем маленькие?
- Ну да, такие... маленькие. - Отвечала Наташа.

Услышав как белая пластиковая дверь магазина открывается, я обернулся и увидел Олега. Это был мой хороший знакомый. Я с ним поздоровался и продолжил напирать на продавщицу:

- В общем, давайте, вызывайте участкового. Будем разбираться.
- Сам вызывай, - парировала продавщица.
- У меня нет его номера. Да и вообще, это же вы вроде как собирались вызвать участкового. - Продолжая давить на нее ответил я.
- У меня тоже нет его номера. Да и вообще, пусть Нинка, хозяйка магазина решает вызывать или нет.
- Причем здесь Нинка? Это же вы меня обвиняете в том, что я якобы специально распространяю тут фальшивые деньги. Вот вы и вызывайте.

Наша полемика продолжалась еще некоторое время. Уговорить ее вызвать участкового у меня так и не получилось и выудить еще какую-либо информацию тоже.

Выйдя из магазина я дождался пока из него выйдет и Олег. С ним мы пошли на "низ", туда, где живут эти дети. Эта продавщица сказала мне их фамилию, я лично их не знал, но Олег был в курсе где они живут и согласился мне показать.

Мы шли и разговаривали обо всем об этом. Я естественно выражал свои мысли достаточно эмоционально, употреблял много нецензурной лексики. Олегу было сорок с небольшим, но несмотря на свой достаточно молодой возраст, он был очень умен и мудр. Он посоветовал мне не ходить к детям. Сказал, что не стоит разговаривать с маленькими детьми, так как потом могут еще дополнительно в чем-нибудь обвинить. Ну в общем, я к его совету прислушался и мы развернувшись пошли на завод. Посидели там, поговорили, примерно с часок, и он ушел.

Мысли о происшествии меня не покидали. Я мало ел и много ходил по территории. На улице погода была теплая, все еще светило весеннее солнце. Я ходил, обдумывал и тут мне пришло "озарение". Я вспомнил, что с утра, когда покупал продукты, и когда уже выходил, буквально на крыльце мне встретился человек, дядя Толя. Мы с ним поздоровались за руки, он зашел в магазин, а я пошел на работу. Через некоторое время я позвонил Олегу и рассказал об этом.

Конечно же я себя сильно ругал, что не вспомнил о столь ценной информации сразу. Как это могло вылететь у меня из головы? Вспомни я об этом изначально, когда продавщица впаривала мне, что я там был один, и что только я мог дать ей эту фальшивку, я бы действовал иначе. Но что было сделано, то было сделало. Случившееся не изменить.

Первоначально я собирался пойти к дяде Толе, чтобы поинтересоваться зачем он приходил в магазин, но позже передумал. Дядя Толя живет гражданским браком с Наташиной матерью, поэтому давать "показания" против продавщицы не будет. То что он уже осведомлен о случившимся у меня сомнений не было. Поэтому я решил не тратить за зря время и нервы. Хотя, конечно, нервы подисчерпать все же пришлось прилично. Я в то время занимался "железом", силовыми тренировками, растил мышцы. И вот благодаря той ситуации у меня только с руки, в районе бицепса, за четыре дня, слетело около сантиметра мышечной массы в обхвате.

В тот день, я еще сходил на почту и там спросил о том, не могли ли мне сдать фальшивыми деньгами. На что мне ответили: "Мы здесь серьезно относимся к деньгам. Проверяем хорошо". Из чего можно сделать вывод, что только в магазине мне могли сдать до этого фальшивой купюрой. Хоть ты тресни, но больше ей неоткуда было взяться. Я об этом во время нашего диалога с продавщицей сообщал. На что она говорила: "Это все глупости. Не говори ерунды". Такими же словами она отвечала и на мое обвинение в ее адрес.

Интересно получается. С ее слов, она не могла мне до этого сдать фальшивой купюрой, так как деньги проверяет. Но тут же она сама говорит обратное. Не мне, так детям она эту фальшивку сдала. Логика, по видимому, не является ее сильно чертой.

Так или иначе, действий в этом направлении я больше никаких не предпринимал, а слухи тем временем стремительно начали распространяться по селу. Эта тема вообще поднялась на вершину топа сельских сплетен. Эта мразота само собой рассказывала всем посетителям магазина о том, что я специально расплатился фальшивой купюрой.

Через несколько дней, я как обычно сменил Коляна, он мне сообщил, что был в магазине и что Наташа сказала ему следующее: "Вам там что, зарплату не платят? Че это вы фальшивыми деньгами расплачиваетесь?". Это уже был явно перебор. Принял смену и снова направился к ней в магазин, только не за покупками.

Когда я зашел, Наташа стояла спиной ко мне, возле полки с хлебом и запаковывала его в пакеты. По всей видимости она меня увидела перед этим в окно, поэтому не торопилась поворачиваться в мою сторону.

- Смотри, - начал было громко я, на этот раз уже обращаясь к ней не на "вы". Она повернулась и я продолжил говорить, глядя ей в глаза. - В уголовном кодексе есть такая статья, называется "клевета". Если будешь распространять ложь, будешь отвечать.

Она что-то там начала говорить в ответ, но я не стал ее слушать и вышел из магазина. За покупками зашел в другой магазин, к теле Вале. От нее я узнал, что оказывается дети, которые приходили к Наташе после меня, вернулись к ней не сразу же после того, как вышли на крыльцо, а только лишь после того, как пришли домой. Им там родители якобы сказали, что деньги фальшивые и они принесли их обратно в магазин.

Интересно получается, - фальшивые деньги Наташе принесли дети, а виноватым она сделала меня. Я сопоставлял все имеющиеся факты. Версий было много, сомнений тоже. Но единственное в чем у меня была стопроцентная уверенность, это в том, что подлая продавщица меня обманула. Эта мысль меня гложила очень долго. Я часто не мог уснуть думая об этом, а днем, когда вспоминал об этом, мои мышцы сильно напрягались и хотелось просто что-то ломать и крушить.

В общем говоря, время никак не помогало. Становилось только хуже. Пытался не злиться, понимая, что делаю хуже только себе, я пытался мысленно ее простить, но не мог. Я был на грани помешательства. Примерно через месяц после происшествия я не мог думать ни о чем другом, только о том, что меня нагло и подло обманули. Я так и не смог с этим смириться.

Я снова зашел в магазин к Наташе. Она там была одна. Я посмотрел на нее и увидел в ее глазах бешенный страх. Она чувствовала это. Чувствовала то, что я пришел не просто так. Не для того, чтобы поговорить или угрожать законом. Она поняла, что я пришел ее убивать.

Я был безоружен. Джинсы и легкая куртка. Я перепрыгнул через прилавок, схватил ее правой рукой за волосы и шибанул башкой об этот самый прилавок. Удар был сильный, она упала на пол. Но быстро придя в сознание она начала подниматься, из носа у нее текла кровь. Я видел ее взгляд. Это был уже не тот взгляд хищницы, которая до этого постоянно вызывающе и высокомерно взирала на всех и вся. Это был просто взгляд жалкого человека. Она что-то собиралась сказать, но я не дал раскрыть ей рта и нанес сильный удар кулаком в область правого глаза. Она упала на пол и закрыла голову руками.

Я в тот момент почувствовал звериный гнев. Я вспомнил свои мучения связанные с мыслями о том, как эта скрюченная женщина, которая лежит передо мной, меня нагло обманула. Я не стал сдерживать этот гнев и выпустил всю накопившуюся ярость и агрессию. Я начал очень сильно бить продавщицу кулаками в область головы. Сначала она закрывалась руками, потом ее руки обмякли и отодвинулись в сторону.

Точно не помню сколько так продолжалось. Я ее бил, вся ее голова и мои кулаки покрылись кровью. Когда я выпустил из себя все то, что во мне копилось целый месяц, я спокойно встал и ушел, даже не зная осталась ли она жива или я ее убил.