Награда за преступление

Награда за преступление.

Нина Григорьевна по многолетней привычке проснулась рано и спустилась по крутой лестнице на первый этаж садового домика. Умылась и почистила зубы возле умывальника , прибитого к столбу, промокнула лицо мягким полотенцем. Вода имелась и в доме, но очень уж приятны были первые часы нового дня в саду, благоухающем ароматами трав и цветов, свежестью утренней росы, звенящем теньканьем проснувшихся пташек, прохладна вода, пропитавшаяся за ночь цветочными запахами.
За сплошным дощатым забором послышалось бульканье бегущей из крана воды – сосед Михаил Романович приступил к утреннему поливу. В который раз ругая себя, дачница вернулась в домик, взбежала на второй этаж и, прильнув к окну, стала наблюдать за мужчиной в щель между неплотно задёрнутыми шторами. Что и говорить, картина была приятная глазу и сердцу.
Был Михаил Романович среднего роста, умеренно широк в плечах. В вырезе спортивной голубой майки так и играли загорелые мышцы, из крепких широких ладоней, словно живой, под напором воды тщетно норовил вырваться резиновый шланг, жилистые ноги, до колен прикрытые камуфляжными штанами, незыблемо упирались резиновыми сабо в замощённую плиткой садовую дорожку. Плотный ёжик волос серебряно переливался в солнечных лучах. На круглом лице играла обращённая к свету и рукотворной радуге, играющей в мелких брызгах воды, добродушная улыбка человека, вполне довольного и собой, и всем этим утренним дачным миром.
И трёх лет не прошло, как поселилась семейная чета по соседству с Ниной, а как изменился приобретённый ими дачный участок, совсем было одичавший за пять бесхозных лет. Расчищенный от буйной поросли и бурьяна, нежится он , освещаемый солнцем , свободно льющимся между ветками аккуратно подстриженных белоствольных яблонь , груш и вишен, красуется ровными рядами сортовой клубники и подвязанными кустами малины, крепкими теплицами и грядками овощей. Обитое снаружи вагонкой, а изнутри-деревянной полированной рейкой, с крышей, покрытой бордовой металлочерепицей и окошками в новых рамах и резных наличниках, на пряничный домик стало походить обветшавшее летнее жильё. Новенькие хозяйственные постройки выросли на участке, словно грибы –резная беседка , увитая виноградом, крепкая банька , сарай с навесом, где хозяин всё время что-то пилил и строгал, воодружая горы арбузно и морозно пахнущей стружки.
А, уж какие цветы полыхали в саду с ранней весны до поздней осени! Были они по большей части, крупных размеров и ярких расцветок, видно, на вкус хозяина, лелеявшего всю эту красоту.
Но вот на украшенное чугунным кружевом крылечко неспешно выползла хозяйка дома, и настроение Нины Григорьевны тут же сдулось, словно воздушный шарик, проткнутый иголкой. Она в который раз удивилась, как мог такой здоровый и жизнерадостный мужик взять в жёны этакое бледное, хлипкое и плаксивое существо, не приспособленное, к тому же, ни к какой садово-огородной работе. Грядок соседка никогда не копала, сорняков не полола, только изредка собирала по ведёрку спелых ягод или срезала самые роскошные цветы, составляя из них замысловатые букеты. Но больше всё сидела в плетёном кресле-качалке, спрятав в тень широкополой шляпы бледное востроносое личико и выставив вперёд живот, странно большой для её худосочного тела, читая книги или рассматривая глянцевые журналы.
Нина стала частенько приглашать Михаила Романовича то полочку прибить, то починить что-нибудь из бытовой техники. Он не отказывался, делал всё быстро и на совесть, выпивал предложенную рюмочку (только одну), но никогда у соседки не задерживался, в разговоры вступал нехотя. Лишь однажды на вопрос о том, что это его жена так мало огородом занимается, ответил обстоятельно:
-Я в Анжелочку влюбился, когда совсем молодым лейтенантиком прибыл на службу в часть. Шансов у меня, казалось, никаких –кто я, ни положения, ни жилья, ни гроша за душой , и кто она – красавица (Нина Григорьевна ухмыльнулась про себя) и умница, дочь командира части, от поклонников отбоя нет. И я , наверное, удивился больше всех, когда она из бесчисленных претендентов на руку и сердце выбрала меня. Родители, конечно, были не в восторге, но девочка она оказалась упорная. И когда папа со скрипом согласился, я пообещал ему, что дочка будет жить со мной, как принцесса. И вот, тридцать лет уже слово офицерское держу. Да, мне, признаться, только в радость делать для неё любое дело. Только вот со здоровьем у неё неважно стало в последнее время, и врачи не могут ничего определить. Может, тоскует по сыну и внучатам, и чего им дома не жилось, понесло в эту Европу, будь она неладна!
Хозяйка ничего не сказала, только подумала:
-То же мне, проблема, живут в достатке , приезжают каждый год в гости , да и родителей то и дело к себе приглашают. Им бы так, как моей дочке попахать за гроши на трёх работах, да детей растить одной в далёком уральском городе, откуда, чтобы к маме приехать, никаких денег не наберёшься!
Лето набирало силу, разгораясь под жаркими лучами солнца, а вместе с ним распалялись в груди одинокой женщины страсть к пригожему соседу и неприязнь к его супруге, этой эгоистке, пальцем о палец не ударившей, чтобы заработать своё немыслимое счастье.
Что бы ни делала, куда ни отправлялась Нина Григорьевна, везде и всюду виделись ей соседи –крепенький и радушный Михаил и бесцветная, капризная Анжелочка.
-Ну, почему одним всё, а другим –ничего? Разве эта бледная поганка достойна такого мужа? Да она и не ценит его ни в грош! Вот если бы я…Вид Анжелочки, отдыхающей (от каких только трудов, непонятно) в шезлонге сразу портил соседке настроение, а мысль о том, как целует и ласкает её симпатяга –муж, и вовсе приводила в бешенство. По ночам, лёжа без сна в своей одинокой кровати, слушая надрывный писк комаров, рвущихся протиснуться через москитную сетку, думала женщина уже и о том, как бы было хорошо , возьми, да и умри эта худосочная мужняя жена, уж она, Нина, случая бы не упустила. Да и Михаил Романович зажил бы с ней на славу! Думы становились всё неотвязней, и вот как-то, тюкнула в голове у неё мысль, будто кто-то невидимый подсказал из темноты:
-Раз живёт баба, полуживая, ни себе не в радость, ни людям, так надо ей и помочь на тот свет отправиться!
Нина Григорьевна подняла было глаза на икону Божьей Матери в уголке, но креститься отчего-то не хотелось. Пыталась думать то о своих внуках, то о завтрашних делах, но мысль не уходила, а всё сильнее точила под черепом, словно лесной дятел, зудела, как жаждущий крови надоедный комар. ..
Она вспомнила, что Михаил как-то раз хвалил пироги, принесённые соседушкой в благодарность за какую-то услугу. Нахваливал искренне, пирожки со щавелём и впрямь были аппетитные, съела несколько штук и Анжелочка, кокетливо признавшись, что она с тестом никак не справляется, слишком руки слабые, и протянула вперёд тонкие белые пальчики, словно приглашая всех полюбоваться модными серебряными кольцами и безупречным маникюром.
Жаркий выдался на этой неделе денёк, невидимое солнце разогревало землю сквозь тучи, словно под ватным одеялом. Где-то вдалеке урчал гром и посверкивали зарницы молний, а над садами стояло тяжёлое марево, от которого маялось всё живое. Отчего в такой муторный день Нина Григорьевна поставила тесто на пироги, она бы и сама не могла объяснить. Тем более, видела, что Михаил с утра выкатился на своём почти новом «Фольксвагене» за ворота, видно, отправился в город, где он дежурил во вневедомственной охране сутки через трое. Тесто подошло живо, начинка тоже удалась. Будто кто-то командовал хозяйкой, когда она, налепив ровных и аккуратных пирожков и поставив их в духовку, оставила ровно три раскатанных кружка теста и по одной порции каждой начинки –из зелёного лука с яйцом, печёнки с рисом и щедро сдобренным корицей прошлогодним яблочным вареньем. Потом она вынула из плотно закрытой банки пакетик с нарисованной на нём нахального вида крысой, почему-то одетой в тельняшку, надорвала пакетик и, зажмурив глаза, сыпанула в каждую начинку. Остатки содержимого сожгла в раковине, наблюдая, как светится зеленоватым цветом сгораемый порошок. На маленькой сковородке зловредные пирожки были отправлены в духовку и скоро зарумянились не хуже всех остальных.
Когда Нина появилась с керамической плошечкой на пороге соседского дома, Анжела встретила её , как родную  :
Проходите, как Вы вовремя, а я скучаю тут без Миши, и погода такая мрачная, будто нехорошее что-то должно случиться. А это пирожки, прелесть какая! Хотите по глоточку коньячку? Сыр, лимончик? До чего же вкусно! И как это у Вас только получается ?
Гостья , словно завороженная, смотрела, как хозяйка с аппетитом доедает пироги, и, спохватившись, выдавила  :
-Кушайте, кушайте, а Михаилу Романовичу я ещё принесу….
Вернувшись домой, Нина Григорьевна опрокинула полстакана крепкой самогонки, заела малосольным огурцом и , бросившись на постель, заснула тяжёлым обморочным сном. Когда пришла в себя, не сразу поняла, где она и что с ней. За окном шумел ливень, смывая наваждение последнего дня и открывая перед женщиной весь ужас совершённого поступка.
Она, Нина Филатова, в жизни никому не делавшая зла, отравила соседку, чтобы сойтись с её мужем! Если даже и никто не догадается, чьих это рук дело, так ведь Бог-то всё видит, и гореть за это ей вечным огнём в аду. А если всё откроется, то тюрьма, позор и ей, и дочери со внуками!.
Она, цепенея от страха , подошла к окну и заглянула а соседский двор, ожидая увидеть там врачей и санитаров с носилками, но там было пусто и тихо. Приехал с работы Михаил Романович, под моросящим дождём прошёл в дом , и больше никто из пряничного домика весь день не выходил. Ночью снова пошёл дождь, ровный, шелестящий. Сквозь тяжёлую дрёму Нине Григорьевне послышалось, что от соседей выехала машина, впрочем, ворота гаража выходили на улицу дачного посёлка и , возможно, проехал кто-то из припозднившихся дачников.
Следующие два дня преступница не пила, не ела, не могла взяться ни за какое дело, а только смотрела в окно, со страхом ожидая, что там появится гроб с загубленной ею соседкой.
На четвёртый день, не выдержав мучений, стала думать, кому бы довериться, и вспомнила про священника, к которому изредка ходила на исповедь. Не долго раздумывая, надела юбку, наскоро повязала платок и бросилась бежать по прибрежной речной полосе по направлению к церкви. Она уже задыхалась и больно натёрла ноги попадавшими в шлёпанцы мелкими камушками, когда за поворотом реки показался белый храм. Он гордо подымался на обрывистом берегу, и чудо, как красиво смотрелся над пёстрым от разноцветных слоёв глины, похожим на деревенский половик обрывом, синими волнами, обрамлявшими узкую полоску песка, зеленокосыми берёзками, толпившимися на краю обрыва. Золотые купола венчали белоснежные стены, радостный звон колоколов спускался , будто с неба.
Собрав остаток сил, женщина поднялась по крутой лестнице к храму и остановилась перед широко раскрытыми дверьми. Мелькнула мысль, а не расшибёт ли её громом Вседержитель, как только она переступит порог?
Ничего такого не случилось. В храме заканчивалась праздничная служба , прихожане отмечали Рождество Иоанна Предтечи. Священник отец Димитрий как раз исповедовал православных, припоздавших к началу службы. Молодой и жизнерадостный батюшка жизнью своей был вполне доволен. Очень им с матушкой нравилось жить в старинном тихом городке, где он служил под началом опытного протоиерея, в деревенском доме, завещанном Церкви благочестивой прихожанкой. Но ещё больше по душе было служить по праздникам в этом нарядном, недавно восстановленном храме, наставлять немногочисленных прихожан, отпуская им незамысловатые грехи. Одно только огорчало батюшку – его невзрачная внешность. Был отец Димитрий телом худ и по-юношески угловат, бледное личико обрамляла пушистая рыжая бородка, напоминающая перевёрнутый нимб. Кроме того, никак не мог он избавится от привычки, читая проповедь, закатывать в умилении глаза, отчего молящимся казалось, что пастырь их вот-вот заснёт. Думалось молодому священнику, что выгляди он посолиднее, так и убедительнее звучало бы в его устах слово Божье.
Когда в этот день к нему подошла встревоженная женщина и, озираясь по сторонам, выдала свой страшный грех, он сначала не поверил своим ушам. Сердце тревожно застучало, вот оно и пришло, настоящее испытание в его жизни! Постарался взять себя в руки и мысленно обратился к Богу  :
-Господи, я должен сейчас решить её судьбу, вразуми меня, избави от глупости и жестокости!
Нужный ответ пришёл как бы сам собой  :
-Нет греха, который бы превышал милость Божию. Но прежде, чем отпущу согрешение твоё, иди и признайся в нём , чтобы понести наказание от людей.
Нина Григорьевна едва удержалась на ногах. Признаться, сесть за решётку вместе с уголовницами, покрыть позором всю свою семью!
Собравшись с духом, она робко возразила  :
-Батюшка, а, может, и выжила соседка-то, я ведь её мёртвой не видала!
-Дай бы Бог! Тогда признайся мужу её, может , в больнице несчастная, а врачи не знают от чего её лечить!
Вернувшись домой, отравительница решительно собралась с духом и направилась к соседям. Однако, порыв её оказался напрасным. Дверь в соседский домик была заперта, и в саду царила зловещая тишина. Она с ужасом подумала, что не знает ни городского адреса соседей, ни телефонов, ни даже фамилии их не удосужилась узнать, только имена и отчества.
Делать нечего, надо звонить в полицию. Когда она дрожащей рукой набрала номер, бесстрастный глухой голос ответил  :
-Дежурная часть, сержант Закоркин слушает.
Заикаясь и глотая слёзы, женщина выдавила  :
-Заберите меня, я убила человека!
-Фамилия, имя убитого, адрес, где находится тело?
-Не знаю я её фамилии, и где находится, не знаю. Соседка моя, Анжелой зовут.
-Т-а-к, протянул полицейский, - а пили Вы, случайно, не вместе с ней?
-Да, - не понимая, зачем это надо дежурному, честно призналась Нина, -коньячку немного выпили.
-Так проспитесь, дамочка, и не занимайте телефон, а то получите штраф за хулиганство!
И экран мобильника тут же погас.
Возвратившись в свой домик, женщина решила, что завтра поедет в город и явится с повинной в самое главное полицейское управление. Измученная душевными терзаниями, она крепко заснула . Разбудил её шум мотора и лязг железных ворот соседского гаража. Она стремглав скатилась по лестнице и бросилась к соседскому дому, ожидая увидеть там венки и крышку гроба. Но навстречу ей по дорожке шла несостоявшаяся покойница, и выглядела она для усопшей очень даже недурно –на обычно бледных щеках её играл розовый румянец, походка была необычайно лёгкой, и даже исчез куда-то торчащий живот.
Воскресшая радостно приветствовала соседку и на её робкий вопрос, где это они с мужем пропадали, весело ответила  :
-Заходите, кофейку попьём, всё Вам расскажу, со мною такое случилось!
Под шум кофемолки и шипенье поднимающейся над туркой пены Нина Григорьевна, как завороженная, слушала рассказ Анжелы  :
-В четверг утром, как раз, когда Миша вернулся с работы, почувствовала я себя как-то странно –затошнило, в животе всё ходит ходуном, давление подскочило. Муж меня сразу в машину, и в госпиталь. И уже в приёмном покое мне показалось, будто внутренности оторвались во мне и выходят наружу. Ощущение, как при родах, только страшнее и больнее. И тут я потеряла сознание. А когда очнулась в палате, то врач сказал , что из меня вышел огромный червь, рыбный солитёр называется. И сидел он во мне много лет. Удивительно, что ни УЗИ, ни анализы его не обнаруживали, а ещё удивительнее , что этот гад сам по себе вышел.
-Ага, сам по себе! Да это я тебя вылечила! –мелькнуло в голове у Нины. И вместе с этой мыслью, словно такой же червь, вышел из её души весь ужас последних дней, а с ним неприязнь к Анжелочке и страсть к её мужу.
Она выпила кофе со свежей пахлавой, сердечно поблагодарила хозяйку, и вернулась в свой сад, загрустивший уже без хозяйкиной заботы .
А дней через десять получила Нина Григорьевна от соседей приглашение на шашлык. В увитой виноградом беседке округлившаяся, румяная Анжела накрывала стол, ей помогал незнакомый мужчина, чем-то похожий на хозяина, только ростом повыше, а загаром потемнее.
-Мой боевой товарищ Валера, - кивнул Михаил Романович, много чего вместе пережили. Вот, после двадцати лет службы на границе у таджиков демобилизовался и собирается в нашем посёлке дом построить. Вот мы уж с ним порыбачим! Отличный мужик, только с женщинами ему не везёт. Первой, москвичке азиатский климат не подошёл, а вторая , нацменочка молодая, познакомилась по инету с игиловцем и в Сирию упорхнула.
-Ну, может, в третий раз повезёт, - дипломатично заметила собеседница.
-Конечно, повезёт, если с головой будет выбирать, в нашем возрасте безумная любовь для здоровья опасна, - хохотнул хозяин и отправился к мангалу колдовать над шашлыками.
Дневная жара вытеснялась вечерней свежестью, мужчина смотрел на новую знакомую с откровенной симпатией, и от его улыбки от уголков глаз разбегались к вискам тонкие лучики белых морщинок.