Хромовые, начищенные сапоги.

Изо всех сил я стараюсь напрячь свою память и как можно дальше погрузиться в
свои детские воспоминания о моём ещё живом отце, которого время упорно
старается стереть с моей памяти.
Мне было 4 - 5 лет. Коммунальная квартира - комната - 11 квадратных метров.
Отец - красивый, молодой, с вьющимся чубом, носил брюки - галифе и хромовые
сапоги. Это были тяжёлые пятидесятые годы. Я сидела на самодельном,
маленьком деревянном стульчике и видела сапоги снизу доверху. Врезался в
память именно процесс чистки хромовых сапог, которые он начищал с особой
любовью и удовольствием каждый день.
В пустую алюминиевую коробку из - под зубного порошка, он клал гуталин -
чёрный обувной крем, ставил на печь в общей кухне, её растапливали углём по
очереди соседи, в духовке сушились сухари. Приятный запах наполнял кухню,
вызывая аппетит.
Отец разогревал крем до нужной консистенции, снимал, ставил на край
деревянного стола, переворачивал деревянный табурет, который сам смастерил и
принимался за дело.
Надевал сначала один сапог на ногу, брал заранее подготовленный шерстяной,
старый мамин шарф, переворачивая шарф с нанесённым гуталином на носок
сапога, быстрыми движениями вправо - влево, чистил эту часть сапога, затем
переходил на пяточную часть. И движениями вверх - вниз принимался чистить его
со всех сторон. Затем, довольный своей работой, брал кусочек бархата и
полировал сапог до зеркального блеска. Так же он проделывал и со вторым
сапогом.
Я, затаив дыхание, наблюдала за этим процессом. И в душе меня охватывала
гордость за своего отца. Надев, наконец отполированные до блеска сапоги, он их
"расхаживал," меряя комнату большими шагами. Они скрипели, сияли, придавая
ему вид аккуратного мужчины.
Довольный, он всё приговаривал: "Вот теперь полный порядок!"
Хромовые, до блеска начищенные сапоги... Они до сих пор остались в моей
памяти…
В воскресенье мой отец шёл со мной прогуляться, так он маме говорил.
Мы шли к воротам в другой конец двора пятиэтажного дома по улице Привозной
№39, который строили пленные немцы и подходили к автомату, который был
прикреплён к стене дома, наполненный одеколоном, с другой стороны дома. Отец
поднимал меня, и я с большим удовольствием вставляла двухкопеечную монету,
после которой он быстро подставлял своё лицо под струю одеколона. Заливалась
смехом от удовольствия, видя, как мой папа закрывал глаза - морщился. Затем,
мы шли к шумному базару, где валялись, удивляя меня, дубовые бочки и солёный
лёд, распластанный вокруг них, с запахом рыбы.
Всюду ровные ряды, гуси, куры, мясо, сало в большом изобилии выставленные на
прилавках рынка.
Мы шли в павильон, от многообразия конфет у меня кружилась голова. Я любила
"Белочку" и "Кешью в шоколаде." Сладкоежкой осталась с детства.
Мне всё покупал отец: мандарины, апельсины, хурму, мочёные яблоки.
Мандарины до сих пор мне напоминают запах детства, ёлки. Мы их развешивали
под Новый год на ёлку на ниточку, и я конечно принимала активное участие в
этом. И, не дожидаясь Нового года, тайком срезала одну, две мандаринки. Так они
манили меня своим ароматом.
Помню большую стойку, наполненный большой стеклянный бокал пенистого пива
"Жигулёвское."
А вяленая рыбёшка обязательным порядком, подавалась к пенистому пиву. На
прилавках стояли стеклянные баночки с зернистой чёрной икрой, аккуратно
выстроенные пирамидой, а у меня вдруг так неожиданно, под широкую улыбку
продавщицы, у которой была на голове белая шапочка с кружевным рюшем и
такой же белоснежный фартук, оказывалась в руках шоколадка "Чайка." Отец мне
говорил: " Ты маме не говори, что мы с тобой заходили сюда, не скажешь?"
Я мотала головой и, понимая, что в этом нет ничего хорошего: скрывать от
мамочки, с которой я готова была делиться всем на свете, виновато, молча шла
за ручку с ним домой.
Маме же я ничего не говорила, но весёлое настроение папы говорило само за
себя.
К тому времени мама уже успела приготовить обед:"жаркое" со свиными
копчёнными рёбрышками, аромат которого дразнил, собравшихся на кухне
соседей и фруктовый вишнёвый кисель, который продавался на развес в
брикетах. Я могла украдкой грызть его сухим. И до чего же мне это нравилось
делать!
Это были тёплые воспоминания из моего далёкого, беззаботного детства, где
были все живы, здоровы, молоды. Где я была обласкана родительской любовью,
где мне казалось всё большим и непонятным…
Время ушло... Оставив светлый отпечаток в моей доброй памяти...