Гримасы перестройки.

ГРИМАСЫ ПЕРЕСТРОЙКИ


В девяностые годы массово закрывались, гибли промышленные предприятия. А немногие выжившие старались «оптимизировать» свою структуру. Ликвидировались вспомогательные подразделения, сокращались люди. В первую очередь уничтожались аналитические лаборатории. Считалось, что их роль в производстве невелика. Однако, скоро оказалось, что это далеко не так. Отсутствие анализов сырья и контроля технологических процессов нередко приводило к сбоям в производстве и ухудшению качества выпускаемой продукции. Кроме того, на местах с вредными и опасными производственными факторами необходимо регулярно проводить замеры содержания вредных веществ в воздухе рабочей зоны, чтобы подтвердить право работника на определённые льготы: досрочный выход на пенсию, дополнительный отпуск, получение специального питания, в том числе, молока. Требовалось, так же оценивать вклад предприятия в экологию, то есть контролировать выброс загрязняющих веществ в атмосферу, качество сточных вод и отходов производства. На этом фоне возникла необходимость создания специальных лабораторий, имеющих право производить необходимые замеры и выдавать соответствующие документы. Вот в такой лаборатории мне довелось работать без малого двадцать лет. Лаборатория образовалась на базе одной из немногих уцелевших заводских. Потом она трансформировалась в ОАО. Количество сотрудников было минимально необходимым потому, что средства на своё существование мы зарабатывали сами. Заключались договора с предприятиями, нуждающимися в наших услугах. Заказчики расплачивались с нами, кто чем мог: немного деньгами, продукцией своих предприятий или товарами, которые они получали от своих партнёров. Все поученные ценности распределялись между работниками лаборатории и выдавались в счёт зарплаты. Чего мы только не получали! Зарядные устройства для автомобильных аккумуляторов, соковыжималки, электрические мясорубки, омыватели для стёкол автомобилей, миксеры, ёлочные украшения и т. д. Удачей было получить в счёт зарплаты какие-нибудь продукты. Продукты получали самые разнообразные: ржаную муку, немного заплесневелый рис, повидло, сыр, арахис, халву и многое другое. Народ не роптал. А где лучше! На моём родном заводе, в ликвидированной лаборатории, совсем ничего не платили. Поэтому сотрудники, в основном, с высшим образованием и, несмотря на то кем они числились по штатному расписанию, беспрекословно выполняли любую работу, временами, грязную, трудную и скандальную. Но случались и смешные, занимательные истории.
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ. СОЛЁНО – ГОРЬКАЯ.
Однажды заказчик расплатился с нами …хамсой. Кто не знает- это мелкая рыбка в маринаде, довольно вкусная. Хамсу разделили поровну между всеми сотрудниками, разложили по трёхлитровым банкам. Каждому досталось по одной банке. Ещё осталось килограмма два, которые решили пустить на общее пользование. По этому поводу несколько человек химиков решили устроить общий обед. Послали единственного мужчину в близлежащий магазин за мягким хлебом, испекли в термостате картошку.
О приготовленной в лабораторных условиях картошке хочется написать особо. Она являлась обязательным незаменимым блюдом, как на праздничных, так и будничных застольях. Чаще всего картошку в мундире пекли в лабораторной печи. Не смотря на включённую в это время вытяжную вентиляцию, по всей лаборатории распространялся ни с чем не сравнимый приятный запах. Клубни получались мягкие, рассыпчатые, душистые. Ели их очень горячими, обжигаясь и круто посыпая солью. Беру на себя смелость заявить, что такое блюдо готовили тогда во всех химико-аналитических лабораториях нашей необъятной Родины. И хотя правила техники безопасности категорически запрещали подобные действия, и пожарные гоняли нещадно, культ печёной картошки жил и передавался химиками из поколения в поколение. К праздничному столу картошку запекали на противнях, очищенную и политую подсолнечным маслом. Получались зажаренные до золотистой хрустящей корочки, и в тоже время мягкие и нежные внутри, картофелины. Самое интересное, что, несмотря на все старания, дома такая вкусная картошка не получалась.
…День, обеда картошкой с хамсой, был самым обычным, будним, но настроение у всех было приподнятое, смешливое, как говорил наш инженер-физик «игривистое». Кто ел хамсу, тот знает, что дело это муторное и довольно грязное. Нужно очистить её от внутренностей, удалить головку и хвостик. Дома хамсу предварительно чистили, смешивали с нарезанным полукольцами луком и заливали подсолнечным маслом. Получалось вполне цивильное, вкусное блюдо. Но, то дома. А здесь народ расправлялся с рыбкой по-простому. Ели с большим аппетитом, шутили и смеялись. И тут вошла директор ОАО, женщина умная, начитанная, квалифицированный химик. Она изрекла: «Обедаете? Вкусно? Моя бабушка говорила, что хамса – это еда для черни». И удалилась. Не берусь утверждать, но думаю, что не было среди нас людей с «белой косточкой». Но у некоторых аппетит испортился.
В следующий раз, когда часть зарплаты выдали халвой, никого не шокировало заявление директора, что «халва – это плебейская еда». Какое время – такая и еда. Выдавали бы нам в счёт зарплаты осетрину и красную икру….
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ. СЛАДКАЯ.
На кондитерской фабрике установили новое оборудование для упаковки вафель и зефира в пластиковую тару. Скоро рабочие стали жаловаться на сухость в горле, насморк. Нашей лаборатории предложили обследовать рабочие места, определить, какие вредные вещества выделяются в ходе технологического процесса и провести замеры их количества в воздухе рабочей зоны. Мне, в паре с молодой коллегой, было поручено провести эту работу. Отбор проб воздуха занимал много времени. Требовалось стоять неподвижно в путанице шлангов и проводов и в вытянутых руках держать хрупкий стеклянный сосуд – поглотитель с налитой в него агрессивной жидкостью. Неожиданно наше довольно нудное времяпровождение скрасило сообщение представителя фабрики, что за работу расплатятся продукцией предприятия. Нам предстояло сейчас решить, что мы хотим получить, потому что сразу после окончания отбора нас вместе с заработанными сладостями отправят на машине в свою лабораторию. задача предстояла нелёгкая. Хотелось взять что-то такое, чтобы было много и вкусно. В конце концов, остановились на конфетах «Ромашка» и «Птичье молоко» в коробках. Несмотря на лихие годы, конфеты на фабрике выпускались вкусные, настоящие, по старым рецептам.
В свою лабораторию мы вернулись героями – добытчиками. Тем более, что конфеты всем сотрудникам выдали в качестве подарка, а не в счёт зарплаты.
Потом много лет наша лаборатория работала с кондитерской фабрикой. Прошли и изучили её всю от вспомогательных цехов до участков производства элитных конфет. Нас уже не изумляло обилие и разнообразие сладостей. На местах проведения замеров, можно было есть что угодно и сколько угодно. Самое интересное, что много съесть не получалось, две-три конфетки. Уносить с собой, даже самую малость, категорически запрещалось. Но руководство фабрики делало щедрые сладкие подарки к праздникам или по случаю окончания определённого этапа работ. На общем столе в лаборатории часто можно было видеть вазу, заполненную конфетами. Но те первые «Ромашка» и «Птичье молоко» остались в нашей памяти самыми вкусными и желанными.
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ. ПОЧТИ РОМАНТИЧЕСКАЯ.
По роду работы приходилось часто ездить в командировки. Мы курировали большой и довольно сложный завод в районном центре, находящемся в двухстах километрах от нашего города. Это были мои родные места. Неподалёку в селе одиноко жила моя пожилая свекровь. Поэтому я часто ездила на завод, чтобы совместить «приятное с полезным». Обычно вдвоём, первой электричкой с кучей, необходимого для отбора проб оборудования, отправлялись в командировку. Вечером после работы я, оставив свою коллегу в гостинице, уезжала к свекрови. Там готовила еду, убирала в доме, общалась с пожилой женщиной, за долгие годы ставшей мне родной. На следующий день самым ранним рейсом автобуса уезжала назад на завод. Одним таким утром я узнала, что мне неоднократно звонили из милиции, просили перезвонить, когда появлюсь. Дозвониться удалось не сразу. Чего я только не передумала за это время! Выдохнула с облегчением, когда узнала, что меня очень хотел видеть начальник отдела техники безопасности тюрьмы. Приятный женский голос на другом конце повода сообщил, что он будет ждать меня на вокзале около электрички. Затем женщина со смешком описала мужчину, с которым предстояло встретиться: «среднего возраста, в светлой куртке и….очень страшненький». Непонятно по какой причине, встреча не состоялась.
Через несколько дней представитель колонии появился у нас в офисе. Встреча с ним произвела неизгладимое впечатление на всех присутствующих. Я очень лояльно отношусь к внешнему виду людей, но лицо у мужчины было, действительно, страшненьким. К тому же он разговаривал на неповторимой смеси русского и «хохляцкого» языков и всё время, непонятно к чему, повторял: «Оцэ ж тюрма!» Но с лица, как говорится, «воду не пить», да и заказчик за работу расплачивался деньгами, поэтому заключили с колонией договор на обследование нескольких рабочих мест.
Получилось так, что мы с представителем заказчика ехали из нашего города вместе, в одном автобусе. У нас на фирме было принято устанавливать добрые, дружественные отношения со своими клиентами. И по-человечески, хорошо, и реклама. А реклама – это заказчики, работа, зарплата. Довольно скоро я привыкла к внешности своего попутчика. Дорога длинная. Разговорились. Узнав, что я вдова, мужик сразу заговорил по-другому, заинтересованно. Стал предлагать после работы посидеть в кафе, поесть мороженого или выпить чего ни будь крепенького. Пришлось сделать вид, что безуспешно борюсь со сном и остаток пути просидеть с закрытыми глазами.
В колонии встретили приветливо. Покормили обедом: гороховый суп, макароны с котлетой и компот. Не знаю, так ли кормили заключённых, или обед предназначался для обслуживающего персонала, но было довольно вкусно. Офицер проинструктировал, как необходимо вести себя на зоне. Не подходить близко к заключённым, не задавать вопросов, не вступать в разговоры. Рабочие места, которые предстояло обследовать. были хорошо знакомыми в профессиональном плане: электро-газосварщик, шлифовщик, заточник. Опытному глазу и без замеров было всё понятно. Но кое-что пришлось сделать. После окончания работы неожиданный поклонник ходил за мной по магазинам, где я покупала продукты для свекрови. Повторял приглашение посидеть в кафе. Грубить ему не хотелось: не та ситуация, и возраст не тот. Наконец, со словами «Ну так, я пишов», мой провожатый удалился. А у меня все посторонние мысли сразу вылетели из головы, когда через час переступила порог дома свекрови.
Больше никогда наша фирма с тюрьмой не работала.
Конец января 2021года.