История моих ошибок. Продолжение

2. Экскурс в далекое прошлое

Четыре года тому назад мужу поставили страшный диагноз: рак почки четвертой стадии с метастазами в печени, костях таза, надпочечниках и позвоночнике. Ему удалили левую почку с надпочечником и хирург дал нам очень благоприятный прогноз: сказал, что при правильной химиотерапии, выполнении всех назначений, хорошем уходе и правильном питании такой тип рака можно победить — шансы очень велики. И я ринулась спасать мужа. Сын отца никогда не жаловал: был обижен на равнодушие — как-то мне сказал задолго до болезни: «Раньше я ему был не нужен, а теперь он мне!» И я его прекрасно понимала и не осуждала. Тем более, что сын уже давно женился, появлялся в наших краях изредка, приезжая в гости к своим друзьям — зачастую забегал к нам на минутку или вообще не заходил. Хотя отношения и с ним, и с невесткой у нас были ровные и хорошие: я старалась их угостить вкусненьким и дать домашнюю выпечку и салаты с собой, чтобы им не тратить время и силы на готовку — да просто побаловать детей. Благодаря невестке сын начал ощущать себя мужчиной, главой семьи, стал ответственней относиться к работе и впервые задержался на одном месте на целых пять лет — жена явно благотворно на него влияла, за что я была ей безмерно благодарна, всегда и всем хвалила ее, просила сына помогать супруге, дарить цветы и подарки, не обделять ее вниманием, помогать ей и баловать ее.
Почему мне приходилось наставлять сына в этом плане? Да потому что у него перед глазами не было положительного примера поведения главы семьи: его отцу ни жена, ни дети никогда не были интересны — он жил с нами, как сосед: не вникая в наши проблемы, не любя и не уважая нас. Поначалу, после рождения детей, я как-то пыталась разбудить в нем нежные отцовские чувства, но потом поняла, что это бесполезно по двум причинам: во-первых, он вырос в семье, где папаша-солдафон строил жену и детей, как на плацу, и издевался над ними. А во-вторых, мой муж унаследовал характер своей матери — тупой деревенской бабы, у которой не хватило ума осилить таблицу умножения: она даже начальную школу не смогла окончить. Ее родители были зажиточными людьми, имели большое подворье с домашним скотом и птицей — тупой дочери было, чем заняться: для этого не нужно быть семи пядей во лбу. Отец и старшие братья работали на железной дороге, а женщины кроме хозяйства еще и продавали излишки продуктов на рынке: жили — не тужили!
И тут грянула война! Вся мужская половина семьи ушла на фронт, с которого вернулся только отец — но, по словам свекрови, они с матерью и в те страшные годы не бедствовали! Когда я ей рассказывала о том, как голодала в Ташкенте моя мать-студентка, по ночам работавшая на фабрике, свекровь мне не поверила и сказала, что никто с голоду во время войны не умирал — хлеба у всех было вдоволь, а в ее семье и масло сливочное домашнее всегда водилось. Вернувшийся с фронта отец снова стал работать на железной дороге, но здоровье его уже было подорвано — он болел и долго не протянул. А мать озаботилась поиском жениха для своей кровиночки: хотела сбыть ее с рук, пристроив за невзыскательного мужичка — и такой нашелся!
После окончания войны на Родину возвращались солдаты-победители: молодые бравые парни, уверенные в том, что они завоевали право на счастливую и веселую жизнь — инстинктивно нервная система требовала новых положительных впечатлений, чтобы заслонить в памяти ужасы войны - а какие самые яркие эмоции могли им в этом помочь? Конечно, любовные переживания и жажда познания радостей, которые дарило горячее и упругое женское тело! И перед молодыми героями открылось непаханное поле - миллионы женщин, истомившихся за долгие годы без мужской ласки: и вдовы, у которых перспективы создать новую семью были близки к нулю, и подросшие девицы, превратившиеся из девочек в задорных молодок, и уже начинавшие увядать девушки, так и не успевшие вкусить мужской ласки.
Из случайно подслушанных разговоров моей мамы с ее приятельницами, из того, что она сама мне рассказывала, из похвальбы свекрови и из признаний других ровесников моих родителей, можно было представить себе эту картину всеобщего ликования и раскрепощенности, вызванных эйфорией Победы и удачи: остались в живых! Мужчины были нарасхват — даже искалеченные на фронте, но способные на интимные отношения, а конкуренция среди жаждущих заполучить приз в виде мужа плодила множество доступных женщин. Я лично знаю три семьи, образовавшиеся после удачной расстановки сетей на незадачливых молодых петушков и даже вполне опытных кочетов с потрепанным хвостовым оперением, угодивших в силки неожиданной беременности партнерши по постельным утехам: и неопытный свекор, и мой ушлый и глубоко женатый отец — оба угодили в эту ловушку! В те годы вылететь из партии за аморалку было страшнее смерти — вот и приходилось жениться, поскольку аборты были запрещены и карались тюремным заключением. Именно так наши мамы устроили свою семейную жизнь. Наивно было бы предположить, что она будет счастливой.
Получив статус замужней женщины, моя мама с высшим техническим образованием ринулась строить коммунизм, а заодно и собственную карьеру на преподавательской ниве — и преуспела в этом. Отец в неудачном браке не запил, а стал мстить за разбитую жизнь: гулял направо и налево, не таясь — а ведь он работал в настоящем цветнике: коллектив его школы состоял на 90% из одиноких женщин — а сколько еще мамаш было у его учеников! Моя мама бесилась, ежедневно устраивала скандалы и срывала зло на нас с младшей сестрой, которую она безуспешно пыталась вытравить из чрева какими-то народными зельями и ядами, отчего малышка родилась раньше срока и потом всю жизнь болела. Драк у нас дома не случалось — отец, будучи парторгом школы, соблюдал осторожность, но ор с утра до ночи не смолкал. Я в детстве поклялась себе, что не допущу скандалов в своем доме, и что дети вырастут в атмосфере моей любви, нежности и заботы - для этого мне и напрягаться не пришлось бы: я по характеру ласковая и жалостливая, хотя, если доведут — могу дать отпор.
Так построила нашу семью моя мать — в соответствии с особенностями своего активного и целеустремленного характера. Совсем по-другому выглядела семья отца моих детей. Тупая и эмоционально глухая деревенская девка, блёклая, как моль, невзрачная и довольно уродливая внешне, наконец-то получила возможность (как ей казалось) стать барыней: муж выбрал военную карьеру из-за отсутствия образования и семейного гнезда: его родители развелись еще до войны и у каждого имелась новая семья, в которой место для сына не нашлось. Служба в армии давала ему и гарантированный кусок хлеба, и крышу над головой, и обмундирование, и бесплатный проезд на курорт всем членам семьи, и льготные путевки — чем не жизнь в шоколаде в мирное-то время? Свекровь наконец-то избавилась от подойника, забыла про вилы и сменила ватник на драповое пальто — стала похоже на других обитательниц военных городков. Я даже видела ее фото в шляпе — она выглядела в ней нелепо и смешно: застывшая физиономия без единой мысли в глазах, увенчанная небольшой фетровой нашлепкой с торчащими в разные стороны то ли концами плоского банта, то ли перьями.
Однако ее колхозный вид не мешал ей наслаждаться жизнью: муж питался в офицерской столовой, сын с утра до ночи носился с соседскими ребятами по лесу, окружавшему гарнизон, пока глава семейства неусыпно нес свою службу: то на плацу, то в казарме, то на стрельбище, то в постелях чужих жен. Не готовила она — по ее словам, потому что продуктов в их городках или не было, или они уходили из-под полы женам начальства, а в столицу отовариваться ей не хотелось ехать, хотя, муж служил в ближнем Подмосковье: Звенигород, Кубинка, Вороново — самым дальним оказался Чехов. Она была бесконечно ленивым и глупым существом, проводившим целые дни за лузганьем семечек и обсуждением сплетен с таким же пустоголовыми товарками. В те годы и жены партийной элиты выглядели какими-то недоразвитыми существами с отталкивающей внешностью (вспомните Нину Хрущеву или Викторию Брежневу) — чего же было ожидать от гарнизонных клуш, выросших на деревенской завалинке! Правда, были и другие офицерские жены: они вышивали, вязали, переделывали свои старые вещи, чтобы порадовать обновой детей, осваивали замысловатые рецепты из самых простых и недорогих продуктов, делали с детишками уроки, учили их музыке и прочим видам творчества, следили за собой и модой. Но моей свекрови это было не по силам, не по желанию и не по вкусу, поэтому муж мой в детстве рос подзаборным лопухом, превратившимся к тридцати годам в цепкий репей — на мою беду.
То ли из-за склочного характера моего свекра, удивительным образом умевшего испортить отношения со всеми, с кем ему приходилось общаться, то ли из-за длинного и поганого языка его недалекой сплетницы-жены, но подолгу на одном месте они не задерживались — исколесили все Подмосковье. По признанию свекрови, в семье тоже не все было гладко: хотя она всю жизнь простояла перед мужем на задних лапках и беспрекословно ему подчинялась, он постоянно на нее орал, поднимал на них с сыном руку и игнорировал ее в постели — ДЕСЯТЬ ЛЕТ! Сын пошел тупостью в мать: учился в школе плохо, но в гарнизонах своих детей педагоги не топили- ставили «тройки» - проблемы начались, когда подросших офицерских детей стали возить в поселковые школы: тамошние учителя постоянно жаловались, что ребенок ленив, обделен умом, рассеян и неопрятен. Впрочем, тогда у его матери появилось вполне разумное оправдание: у нее родилась дочь. Уж не знаю, как ей удалось затащить на себя мужа — видимо, был сильно пьян, но она ухитрилась упрочить свое положение офицерской жены. И вот здесь начинается еще одна пикантная история, о которой я не могла рассказать в первых книгах романа «История моих ошибок».