Пересекающиеся Миры. Твари. Часть I Глава III

Депутаты горели ясным, благородным пламенем служения простому народу, как избирателям так и не избирателям — всем подряд. Особенно это было заметно в тёмное время суток: здание Госдумы прямо-таки утопало в огнях. Ничего не скажешь, красивое зрелище. Не видели? Как-нибудь не поленитесь, выберите время, сходите и полюбуйтесь. Вот только благородный огонь служения народу исходивший как из сердец народных избранников так и из самого здания Госдумы был не совсем, а вернее будет сказать, совсем не таким к которому мы все привыкли. Это был холодный огонь. Всем известно, огонь бывает двух видов: горячий, если хотите, живой, который согревает и холодный огонь, от которого не согреешься, даже замёрзнуть можно, потому что не живой он, а мёртвый.

Разумеется депутаты не занимались, поголовно, чёрти чем, а то есть несознательные граждане, которые только и заняты тем, что публикуют в Интернете фотографии на которых депутаты или спят во время заседаний, или вообще непонятно что делают. Депутаты трудились, трудились не покладая рук и ног: законы всякие разные принимали, с делегациями и по одиночке по стране и по заграницам ездили, в основном по заграницам. А оно и понятно: враг кругом и не дремлет, только и ждёт чтобы оскорбить и унизить народных избранников.

За время после президентских выборов оборотни, а среди депутатов, и не только Госдумы, их было по меньшей мере процентов пятьдесят народные избранники приободрились. А приободрившись почувствовали себя безнаказанными, да что там, почти что вечными. Ну сами посудите: никто их не трогает, как хапали без оглядки так и продолжают хапать, и тишина, как будто ничего такого не происходит. Если кого и арестовывают, то подавляющее большинство граждан узнают о существовании мздоимцев из сообщений об их аресте. Общенародно известных депутатов, и не депутатов, никто не трогал. Брали, пусть и оборотней, но второстепенных. Чем не повод для оптимизма?

***

Константин Александрович не входил ни в одну из думских фракций, был независимым депутатом. Вроде бы ничего такого в этом нет: хочешь быть независимым, будь им. Но не тут-то было! Собратья депутаты, которые входили в ту или иную думскую фракцию воспринимали независимость Константина Александровичу как будто он пришёл на заседание без штанов. Они же, получается, поскольку принадлежны к какой-нибудь фракции, были в штанах. Это к тому, что не проходило и недели без того, чтобы тот или иной депутат не заводил с Константином Александровичем душеспасительного, резко делового, а то и откровенно базарного, с обозначением цены, кому что было ближе, разговора о необходимости присоединения Константина Александровичак к его и только его фракции. Разумеется, как человек воспитанный, Константин Александрович не отвечал радетелям за счастье его депутатское резким отказом, а отделывался или парой весьма невразумильных фраз, либо отшучивался.

Неизвестно, как бы протекала и чем бы закончилась внефракционная депутатся деятельность Константина Александровича если бы не его соратник по депутатскому корпусу — некто Михаил Иванович Воротилин. С виду, весьма представительный мужчина лет пятидесяти. Этакий, знаете, деревенский кузнец, ну разве что без бороды. Высок, крепок но не грузен. Руки большие, с такими руками, точно, в кузнице молотом махать, а не в Госдуме на кнопки жать. Лицо, не сказать чтобы красавец, но кто их, этих женщин поймёт. Это к тому, что женщинам Михаил Иванович нравился.

Но не этим был известен и даже знаменит депутат-кузнец. Был он известен, причём, на всю страну своей кипучей активностью. Пары месяцев не проходило без того, чтобы он не выступал перед собратьями по депутатству, и соответственно, перед гражданами страны с очередной жизненноважной инициативой. Стоит сказать: инициативы были одна чуднее другой и видимо только депутатская неприкосновенность спасала Михаила Ивановича от задушевной беседы с психиатром.

***

Наверное самой громкой, если судить по смеху граждан, и самой нелепой, если обратиться к здравому смыслу инициативой Михаила Ивановича бало предложение о полном запрете мобильных телефонов.

Уж неизвестно, сам додумался или вычитал где, свою инициативу он объяснил тем, что, оказывается, от мобильного телефон исходит высокочастотное излучение которое разрушает головной мозг. Всё верно: по своей конструкции мобильный телефон представляет из себя обыкновенную радиостанцию, которая, как и любая другая, состоит из радиоприёмника и радиопередатчика. Вот именно работа этого радиопередатчика и разрушает головной мозг.

Интернет сначала «упал в обморок» от восторга, потому как даже в Интернете такая глупость — что живой динозавр на улице. Ну а после, как водится, разразился комментариями в адрес инициативы Михаила Ивановича начиная от матерных и заканчивая довольно-таки грамотными.

Одним из таких грамотных и вполне логически обоснованных комментариев было пожелание Михаилу Ивановичу: обратить внимание на электрический ток. Зашифрованный под абракадаброй букв и цифр пользователь Интернета писал: для того, чтобы излучение от работы мобильного телефона нанесло вред головному мозгу надо в день разговаривать часов по двенадцать, а то и больше.

Не лучше ли уважаемому депутату обратить внимание на электрические сети? Находясь в любом помещении, вплоть до личного гаража или сарая человек подвергается воздействию электрического поля, исходящего от самой обыкновенной электропроводки. И в отличии от мобильника, работающего у всех по разному долго, электропроводка находится под напряжением круглые сутки.

Поэтому, писал неизвестный, дабы предотвратить зло гораздо большее, нежели чем мобильники, надо повсеместно запретить электричество, вплоть до метро и трамваев.

И что думаете? Михаил Иванович на полном серьёзе пообещал изучить проблему и ответить. Может проблему он и изучал, вот только ничего не ответил. А об идее с запретом мобильников благополучно забыл.

***

Если уж невтерпёж, приспичило забежать немного вперёд, не лишним будет вспомнить старую китайскую пословицу гласящую: даже самый длинный путь начинается с маленького, первого шага. Так и здесь, как в Госдуме так и в стране. Этим маленьким шагом стало очередное выступление депутата Воротилина со своими, жизненноважными и жизненно необходимыми инициативами. Дабы не восторгаться и не млеть от богатств словарного запаса депутата Воротилина достаточно будет привести его инициативы коротенько, в виде тезисов.

В первой инициативе он предложил разработать и принять закон согласно которому дети обязаны содержать своих родителей пенсионного возраста. Получалось, это что-то типа алиментов только наоборот. Разумеется, дабы государство не оставалось безучастным к судьбе людей вышедших на заслуженный отдых господин Воротилин предложил определить пенсионерам государственную пенсию в размере оплаты услуг ЖКХ.

Второй инициативой депутата Воротилина было: обложить налогом урожай с дачных и личных приусадебных участков. Причём, облагать налогом фактический урожай, а не тот, к примеру, который тот же дачник продаст на рынке. Для этого он предложил создать службу, дело не в названии, которая бы ближе ко времени сбора урожая обходила дачные и приусадебные участки и определяла фактический урожай.

Что тут скажешь? Очередные инициативы депутата Михаила Ивановича оказались, по своей глупости, очень похожими на известную инициативу с запретом мобильных телефонов. Во всяком случае так подумал Константин Александрович и, проголосовав против, уже начал было представлять себе как будет рассказывать об этом Аркадию Аркадьевичу.

Не тут-то было! Мысленно пребывая в пансионате Александра Николаевича, Константин Александрович не обратил внимания на результаты голосования поскольку был уверен: инициативы будут отклонены. Каково же было его удивление, когда взглянув на экран освещающий результаты голосований он увидел, что они приняты большинством голосов! Такой результат озадачил Константина Александровича, ну хотя бы потому, что даже не всякий сумасшедший додумается до такого. Это только Михаил Иванович способен зачать, выносить и явить на белый свет такую откровенную дурь, перечёркивающую, ни много, ни мало, социальную направленность государства. Но экран бесстрастно говорил Константину Александровичу: ошибаешься, господин депутат: есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.

И, немного поразмыслив, Константин Александрович понял откуда оно это такое появилось. Сам Михаил Иванович Воротилин входил в самую многочисленную фракцию Госдумы, во фракцию партии власти. Всё встало на свои места. Более чем вероятно эти инициативы ему поручили озвучить товарищи по фракции, читай, по партии. И Михаил Иванович, в порядке партийной и фракционной дисциплины, их озвучил. Теперь выходило, не сам Михаил Иванович «зачал» и даже выносил эти инициативы. Он всего лишь навсего произвёл их на белый свет, иными словами, в порядке всё той же дисциплины, исполнил роль этакой «суррогатной мамки».

Константин Александрович мысленно горько усмехнулся. Да уж, теперь Аркадию Аркадьевичу есть что рассказать, причём гораздо большее нежели чем предполагал. Впрочем, к субботе Аркадий Аркадьевич наверняка будет в курсе этих инициатив. Такие вещи редко когда удаётся сохранить в тайне, тем более, похоже этого никто не собирается делать.

***

- Ой, Алёна! - полулёжа в кресле скорее простонала, чем проныла Татьяна. - До чего же мы скучно живём!

Обращение к подруге было чем-то неуловимо похоже на жалобу по поводу нестерпимой зубной боли, нежели чем на хоть и отчаянное, но всё равно, жизнерадостное: спасите люди добрые, насилуют!

- Этот стон у нас песней заовётся? - хмыкнула в ответ Алёна.

Хмыкнуть-то хмыкнула, как бы пошутить хотела, но шутка у Алёны не получилась. А получилось тоже что-то неуловимо похожее на жалобу по поводу той же зубной боли, ну разве в другой тональности.

- Есть предложения? - спросила Алёна, в отличии от подруги сидевшая в кресле, а не полулежавшая.
- Нету! - Татьяна потянулась, зевнула и уселась в кресле как оно приняято среди культурных людей в культурных компаниях.

***

С тех пор как вице-премьерша, Вера Александровна Грекова, поселилась в психушке вроде бы и времени прошло всего ничего, но это если ты с утра до ночи вся в делах и хлопотах по самые уши. Тогда время, прямо как реактивный самолёт, летит, не догонишь. А когда, положа руку на сердце, и занятся нечем, тогда оно, время, уподобляется черепахе и ползёт, ползёт, медленно и неизвестно куда.

Может быть Татьяна с Алёной ещё что-нибудь придумали этакое, но Зоя Павловна просила охотниц, так сказать, не махать шашкой направо и налево. Вот они и не «махали», почитай каждый день сидели в своём офисе: болтали о всякой ерунде, пили чай с конфетами, иными словами, ничего не делали, как бы находились в режиме ожидания.

Вряд ли они боялись гнева Зои Павловны за излишнюю самостоятельность — не те отношения, да и поставить в известность язык не отвалится. Опять же, Зоя Павловна — женщина мудрая, волшебница, она всегда даст дельный совет, а может укажет на какого-нибудь другого подонка, до того обрадовавшегося жизни, что совесть потерявшего, а иногда и всё человеческое.

Но Татьяна с Алёной ничего не придумывали, сидели, пили чай, иногда погружались в домашние дела, проще говоря, коротали время ожидая чего-то, неизвестно чего. А оно так бывает: впроде бы томишься, бездельем маешься, сам себя материшь, а всё одно, ничего не делаешь. Не делаешь, не делаешь, и вдруг бац, появляется оно — дело, ради ожидания которого и помаяться безельем не жалко. Наверное так, или приблизительно так. Скорее всего так, и за это говорило хотя бы то, что Татьяна даже ни разу не заикнулась, не говоря уж о том чтобы попробовать, нырнуть в обнимку со своей скукой в шаспусик, как до знакомства с Зоей Павловной.

***

Наверное охотницам, да и волшебницам тоже, повезло с тем, что они не связаны какими-то страшными клятвами. И уж тем более повезло, их никто не обязывает ежедневно совершать какие-то действия. И нет у них рабской зависимости от своего статуса, подобно тем же наркоманам, которым, хочешь не хочешь, а колоться приходится, иначе кирдык.

И всё-таки что-то типа обязанностей у охотниц были. Их основная задача — наблюдение и коррекция Линий Силы исходящих от людей в Страну. Если коротенько, без заумных блужданий среди того, о чём никто не знает и ни хрена в этом не понимает, то выглядит это так: Страна даёт людям, и не только людям, Жизненную энергию. Выглядит эта Энергия в виде ниточек, ниток, канатов и так далее, в зависимости от силы. Всё живое, и люди в том числе, питаются этой Энергией на уровне тонких материй, и, как бы переработав полученное возвращают Энергию назад, в Страну. Эта, возвращаемая энергия и называется Линии Силы. В зависимости от эмоционального настроя цвет Линий разнится, от чёрного до розового. Вот охотницы и отслеживают, откуда исходят чёрные или коричневые Линии, и почему. Ведь Страна предпочитает получать возвращаемое светлых цветов. Немного сумбурно и бестолково, но приблизительно так.

Откуда это взялось и когда появилось? А никто не знает, даже волшебницы. Известно лишь то, что Это появилось давным-давно, задолго до знаменитой бабы-яги, которая, кстати, существовала на самом деле.

Вот и получается: волшебницы и их подопечные, охотницы, абсолютно свободны в своих действиях. Они никогда не сотворят Зло, потому что это будет направлено против Страны. Наказать, даже убить — это да, но только того, кто сознательно или несознательно только и занят тем, что творит зло в отношении людей, Природы, одни словом, в отношении всего живого.

Разумеется возникает вопрос: а почему тогда эти волшебницы-охотницы до сих пор не навели порядок? Почему на Земле до сих пор бардака, хоть ложкой ешь? Тоже неизвестно. Вполне возможно: сила действия равна силе противодействия, отсюда и результат.

***

- А давайте наркоманов погоняем! - вдруг предложила Катя. - Я их ненавижу.

Вот только предложила как-то грустно, будто на кладбище пригласила, на похороны смотреть. Девчата прекрасно знали благодаря не кому, а чему Катя стала охотницей. Да-да, благодаря наркотикам, будь они неладны. Хорошо родители каким-то чудом узнали о Зое Павловне и привезли к ней Катю, почитай, уже наполовину не живую. А то не было бы сейчас в квартире Тани Кати, да что там в квартире, её вообще бы не было. Понятно, что среди охотниц Зои Павловны тема наркомании находилась как бы под запретом без предварительной договорённости. Просто-напросто девчата не хотели напоминать Кате, вольно или невольно, о её прошлом. И тут на тебе, такое предложение! И от кого? От Кати!

- Кать, что это ты? - удивлённо спросила Таня, а Ира не менее удивлённо посмотрела на подругу, охотницу.

Девчат удивило не предложение, а тон, интонация с какой оно было озвучено. Вообще-то и Таня, и Ира приметили: что-то не то творится с Катей. Всегда этакая весёлая раздолбайка, острая на язык Катя, нет, не сразу, постепенно превращается в человека, которому будто загадали трудную загадку разгадать которую надо, кровь из носа. Вот он и разгадывает, вернее, Катя разгадывает, или обдумывает что-то, не поймёшь.

- Кать, может винца? - заботливо, как будто лекарство больному предложила, спросила Таня.
- Ну его! - вяло махнула рукой Катя. - Давай лучше коньячка! Есть?
- Обижаешь!


Таня метнулась к стенке, достала из бара пузатую бутылку, сразу видно, настояящего коньяка, три таких же пузатых коньячных бокала и поставила это всё на стол. Затем, не иначе на правах хозяйки, открыла бутылку, плеснула в бокалы, на пару пальцев, напиток цвета тёмного янтаря и пододвинула девчатам их бокалы.

- Поехали! - произнесла она самый великий из существующих тостов и взяла свой бокал.

Взял, чуть погрели пальцами, немного поболтали содержимое бокалов и, выпили. А что ещё с коньяком делать?

- Давай ещё, прицепом. - выдохнув предложила Катя. - Чтобы одиночеством не маялся.

Таня разлила ещё. На этот раз не грели, не взбалтывали, а просто взяли бокалы в руки и выпили содержимое, по классической процедуре.

***

- Вы не думайте, - поставив бокал на стол и чуть помолчав сказала Катя. - я не сошла с ума. И грустная: знаю, знаю, вы так думаете, видно же, не потому что никак с этого ума сойти не могу. Я думаю.
- О чём это ты думаешь? - прищурив один глаз спросила Таня. - Кому бы ещё бошку свернуть? Скучно?
- Нет, Танюшечка. Не о бошках я думаю, которых, кстати, по части сворачивания нам с вами хватит и ещё останется. Я о другом.

О наркоманах, это я так, вспомнилось. Не надо их гонять, и не потому что они все из себя хорошие. Я была в той шкуре, знаю почём фунт героина. Спасибо Зое Павловне, вытащила. А то бы мы сейчас не разговаривали, да вы сами знаете.

Катя опять устроилась с ногами в своём любимом кресле, подмигнув и кивнув на бутылку Татьяне попросила налить по третьей. Выпили.

- Неужели гражданочки охотницы вы ни хрена не поняли? - поставив бокал и посмотрев сначала на Иру, а потом на Таню спросила Катя.
- А что мы должны понять? - спросила до сих пор молчавшая Ира.
- А то, что мы влезли в систему. В систему с большой буквы, и выход оттуда один: в идеале — бошки им всем посворачивать, а если смотреть более реалистично: на пару третей перья им повыдирать.
- Это ты о ком? - спросила Таня.
- Об оборотнях. - ответила за Катю Ира. - Всё правильно, Кать, так оно и есть.
- Ну что ж, будем сворачивать и выдирать. - упоминание об оборотнях развеселило Таню, не иначе коньяк виноват. - Всех конечно же не передушим, но в психушках свободных мест не будет, готова поспорить.
- Да ладно тебе, спорщица. - улыбнулась Катя. Ясно дело, сказанное Таней ей понравилось. - Наливай давай!
- Девки, кажется мы напиваемся! - как бы озабоченно, но на самом деле весело воскликнула Ира.
- Здесь кто-то против! - в ответ воскликнула Таня.
- Все за! - дружно выкрикнули охотницы.