КОРОЛЕВА БУРЛЕСКА

Галина Мягкова

Королева бурлеска.

Киносценарий. Романтическая комедия с элементами эротики.

Голос за кадром. (Голос главной героини – писательницы).

Сумерки – это любимое время суток для трепетных натур, стремящихся уйти в недоступность. Ночь и женщина. Они радуют друг друга, как проверенные любовники. И никто не догадывается об их давней связи.

Сцена.

В большом прозрачном бокале, наполненным условным шампанским «Абрау Дюрсо», купается миниатюрная элегантная женщина.

Голос за кадром.

Женщина в жизни совсем другое, теплое и доверчивое существо, с кротким взором фосфоресцирующих глаз, с влажными чувственными губами и ослепительно белыми зубами. Весь ее влекущий облик говорит о преданности и покорности днем. На виду у всех. А в ночное время суток она (женщина) будто превращается в другое, недоступное пониманию мужчины, явление природы. Она становится, словно невидимка, неуловима в своих скрытых желаниях. Упорно скрываемое чувство превосходства дает ей возможность быть аристократичной и женственной наедине с собой.

Сцена.

Шепоты ночи заполняют пространство кадра сладкими наваждениями. Горящие факелы создают некую вымышленную реальность существования неведомого, воплотившегося в это мгновение в виде гибких тел, уставших от вечной неги послушания. Посторонние шорохи вселяются большими компаниями и заполняют сумрак пространства кадра поисками жемчужин вечной тайны женской сути. Мы слышим эти звуки отчетливо и внятно.

Голос за кадром.

Что происходит в женском сердце – это тайна. Та самая недоступная мужчине тайна, которая скрывает женское, неведомое. Словно кошка, стремится женщина отстраниться от закрепощающей ее материальной оболочки, навязанной ей историей. Поиски этой тайны являются камнем преткновения земного существования человека. Что собственно и происходит уже давно с мужской половиной человечества, думающей, что только ее интеллекту подвластна формула инобытия.

Сцена. Главная героиня – Ева (писательница) просыпается утром в своей постели. Москва. Июнь. Воскресенье.

Непоседливый луч солнца уже пробирается сквозь неплотно занавешенное окно. Она лежит в комнате без излишеств и нарочитой, навязанной временем, эклектики. На обыкновенной широкой кровати с хорошим, непременно шелковым постельным бельем. На стене спальни висит копия картины Ватто или Фрагонара, что заставляет думать о сладких ночных грезах. Пассионарный лучик солнца прорывается сквозь вечные наши облака и буквально ослепляет ее, еще сонную. Ей не хочется открывать глаза, а наоборот, есть желание сильнее зажмуриться. И он (лучик) скользит от глаз все ниже, по шее и груди, и легкая испарина появляется на ее лбу,



как первый признак возбуждения. Она откидывает летнее одеяло и лежит, ожидая продолжения. Под напором солнечных лучей окно постепенно расширяется в пространстве, становясь неким естественным аккумулятором солнечной энергии. Солнце сначала заполняет ту часть комнаты, где лежит героиня на широкой кровати и ждет продолжения взаимоотношений с солнцем. А оно уже, не стесняясь, жжет ее и щиплет. Легкий румянец появляется сначала на ее лице, словно под кистью художника. Потом краснеет грудь. Она быстро встает с постели и идет в ванную, чтобы принять холодный душ.

Сцена. Ева принимает душ.

Голос за кадром.

Нужно остудить кожу после твоих, солнце, прикосновений и постепенно освободиться от твоего воздействия, чтобы мой интеллект мог вернуть себе первоначальное состояние, способствующее размышлению. Страсть, которая питала мое тело и постепенно подталкивала меня к солнцу, как-то еле заметно затихает во мне, позволяя вернуться к действительности, которая всегда с нами.

Сцена. Ева выходит из ванны, свежа как никогда.

Готовя себе легкий завтрак на небольшой, но уютной кухне, она размышляет вслух.

Ева: Однако, уже много времени. Надо позавтракать хотя бы. Да за работу.
Что-то никаких мыслей нет. А я должна писать в день по нескольку страниц. Где этот чудо-творожок? А что, если смешать его с морковью? Красиво. (Пробует).
И вкусно. Да, вкусно. Надо бы кофейку сварить. (Готовит кофе в турке).

Сцена.

По коридору тихо прошуршала кошка, легкой поступью преодолевая пространство. Она свободна и легка, горда и красива. Все четыре ее лапки плавно опускаются на прохладный пол хорошо изученной небольшой квартиры. Она улыбнулась хозяйке, с наслаждением предвкушая предстоящую встречу с любимым лакомством.

Ева: увидев кошку. (Вслух) Женщина – кошка. Это мысль. Ему показалось, что он много раз слышал эти шаги (записывает), но так и не понял, кому они принадлежали: кошке или женщине. (Включает ноутбук). Словно кошка, стремится женщина отстраниться от закрепощающей ее материальной оболочки, навязанной ей историей. (Печатает). Он уже давно привык к этим звукам по ночам, будто кто-то шептал ласковые слова, и они (эти звуки) сыпались в ночь, как горячий египетский песок, прожаренный на длительном солнце. Шепот этот исходил откуда-то из нутра дальней комнаты, в которой редко кто бывал из живущих во дворце. После смерти второй жены он боялся людей из ближнего окружения. Обедал в присутствии сыновей, а дочерей от другой, первой жены опасался. (Пьет кофе) Их тихие шаги часто он слышал, когда бодрствовал. Какие-то непонятные тропы обвивали его покои и были недоступны ему. Что происходило в женской части дворца, он не знал, это была тайна. Та самая, недоступная мужчине тайна, которая скрывает женское, неведомое. (Расслабляется, откидываясь на спинку стула). Ох, неплохо.
(Пьет кофе). Мои мысли – мои скакуны!

Раздается телефонный звонок.

Ева: (Снимает трубку). Алло. Да, это я. Твоя белая горячка. Ну, что же делать? Я работаю над новым романом. И ты застал меня за вдохновенным процессом творчества, мой милый. Мой милый, что тебе я сделала? Ты такой нетерпеливый.


Давай встретимся. Ну, что ж, мысль мою ты уже опрокинул. Где? Говори. Может быть на Поклонной горе? Мне надо проветриться. Хорошо. До встречи.
(Кладет трубку и выключает ноутбук). Все скакуны разбежались кто куда. А где же моя муза? Мурка, Мурка!

Сцена. Натура. День.

Молодой человек, предположительно возлюбленный Евы, за рулем своей автомашины. Подъезжает к Парку Победы. Из-за работающих фонтанов трудно разглядеть быстро идущую ему навстречу главную героиню. Один неосторожный шаг – и она ломает каблук. Слегка прихрамывая и держа одну туфлю в руке, она пытается дойти до фонтана, чтобы передохнуть. Оглядывается, чтобы увидеть своего любовника. Будучи очень огорченной из-за сломанного каблука, Ева присаживается на парапет фонтана и умывается фонтанной водой. Да так обильно, что верхняя часть ее легкого платья сильно намокает. Наконец-то, ее возлюбленный, увидев Еву, подбегает к ней с другой стороны и, изловчившись, поднимает на руки. Ошеломленная Ева, не разглядев похитителя, брыкается и кричит.

Ева: Куда вы меня несете? Прекратите!
Он: Нет уж! Коль я дорвался, то не отпущу! Здесь недалеко.
Ева: Константин, это ты? Как ты стремителен и ловок! На нас смотрят.
Он: Пусть смотрят. Мне надоело тебя вечно ждать.
Ева: Где мы?
Он: В лесопарке. Нам здесь не помешают.

Константин опускает Еву на траву, и они соединяются в порыве страсти. Пока все прилично, им никто не мешает. Как только поток гормонов овладевает любовниками, откуда ни возьмись, появляется черный лабрадор и обдает струей незадачливых любовников. Они вскакивают и пытаются привести себя в порядок. Но запах в летнюю жару дает себя знать. Ева выбрасывает туфли в кусты и бежит к фонтану. С разбегу прыгает в фонтанную воду и плывет. Вслед за ней влетает в воду Константин и пытается ее образумить.

Он: Ева, Ева! Вылезай!

Вокруг фонтана собирается веселая толпа и фотографирует их. Очухавшись, парочка спокойно выходит из воды и под аплодисменты зевак удаляется к недалеко припаркованной машине Константина.

Сцена. В квартире Евы.

Она выходит из ванны, свежа как никогда. Константин ждет ее на диване. Он кажется утомленным.

Он: Ева, ты же знаешь, что у меня уже нет времени. Я должен возвращаться.
Ева: Ах, так. Как только я тебя хочу, ты собираешься удрать.
Он: Мы слишком много времени потратили на разгон.
Ева: Это ты у нас любитель прелюдий. Непризнанный гений любовной игры.
(Целует его).
В этот момент звонит мобильный телефон Константина.

Он: Я же говорил тебе, что у меня уже нет времени. Алло! Да, слушаю. Записываю.
Дай мне листок бумаги и ручку. Так, так. Записал. Хорошо. Буду.
Ева: Опять одно и то же. Когда же это кончится, наконец?

Константин быстро собирается и вылетает из квартиры, помахав Еве рукой.


Сцена. В неизвестной нам квартире. Вечер.

Вечеринка собралась тихая, свойская. Мужчины и девушки, не знакомые друг с другом. А ла фуршет. Легкий говорливый фуршет, с музыкой теплой и тягучей. Другую героиню зовут Оленька. Так и зовут – Оленька. В комнату входит мужчина лет тридцати, темноволосый, улыбчивый и легкий. Она (Оленька) стоит спиной и слегка обернулась, чтобы взглянуть на него. Этого было достаточно. Они улыбнулись друг другу. Кто-то протиснулся к нему поближе, чтобы сказать  : Чао. Кто-то выпивал и закусывал. Но было похоже на то, что его здесь знали. То ли актер. То ли певец. Симпатичный. Ей он тоже показался знакомым. Но вспомнить она не могла. Оленьке показалось, что сейчас, наконец, наступит момент, который оставит какой- нибудь след в ее душе и, взглянув на него очередной раз, она выходит в другую комнату.

Сцена. Натура.

Константин подъезжает на машине к незнакомому дому. Достает листок бумаги с записанным адресом и входит в подъезд.

Сцена. В неизвестной нам квартире.

Усевшись на диванчик, Оленька закрывает глаза и ждет. Диванчик стоит спиной к двери, и поэтому, кто входит, не видно. Тридцатилетний вошел сразу, следом, увидев часть ее прелестной головки на спинке диванчика, все понял. Игра пленяет его. Сняв легонечко салфетку с туалетного столика, он накрыл оленькино лицо и минутку подождал. Она ждала тоже. Легко покружившись в вальсе, он упал перед ней на одно колено и, поднявшись через минуту, страстно поцеловал ее через салфетку. Один раз, другой, третий. Но ее скованность дает ему повод для раздумий. Нега лишила ее действия. А вдруг это мираж? Чтобы убедить свою партнершу по игре в обратном, он пытается расстегнуть пуговички ее кофточки. Одна, вторая, третья. Открывается тонкая дышащая шея. Он целует эту шейку. Расстегивает еще несколько пуговиц. Увидел кружевную комбинацию, окутывающую живую женскую грудь. Бюстгальтера не было. Но что-то подсказывает ему: надо остановиться. И в одно мгновенье он встает с колен и бесшумно выходит, оставив свою невольную партнершу одну. Его поспешность передается и ей. Через минуту- другую неохотно приподнимаясь, она снимает салфетку с лица, и увидев расстегнутую кофточку, с досадой ее застегивает. Игра закончилась. Но кто был этот прекрасный любовник, ей осталось неизвестно. Придя немного в себя, Оленька выходит в другую комнату, где все так же кто-то пил и ел, кто-то танцевал, кто-то рассказывал анекдоты. Лицо ее утомлено неизвестностью. Константин, находящийся в этой компании тоже, взглянув на нее, решает сразу сделать ей комплимент, как будто они были давно знакомы.

Константин: Какая ты прелесть.

Она замирает. Но он не дает ей времени на раздумье. Пригласив танцевать, он то и дело целует ее в лоб. Странность его поведения не кажется ей навязчивой. А вдруг это и есть тот страстный любовник? Она изучает его голос, дыхание, руки. И почти уже приходит к выводу, как снова входит тот, темноволосый, улыбчивый и легкий, и улыбается ей. Взглянув на Константина, с которым она танцевала, Оленька отталкивает его. Настроение ее резко портится. Но надо же что-то делать, что-то съесть, наконец. Она подходит к хорошо сервированному шведскому столу и берет бутерброд. Пепси она не пила. Берегла желудок. Кофе не было. Пришлось пройти на кухню. Находящийся там мужчина обернулся к ней, входящей и изрек  : «О, прелестное виденье, составьте компанию старому холостяку». И наливает ей кофе. «Ваша шейка просит поцелуя. Я на машине. Могу вас подвезти, если позволите». Она позволяет.



Как только парочка выходит из квартиры, Константин поспешно собирается вслед за ними.

Сцена. Мы видим, как Оленька едет в машине с пожилым ухажером. Она вся ожидание. Ее возбужденное состояние переходит постепенно к партнеру по эросу. Ей не терпится проверить: он ли это был таким пылким в комнате. Чтобы как-то спровоцировать его на проявление эмоций, Оленька рукой гладит его хорошо сохранившиеся не седые еще волосы. Но партнер за рулем не волен поддаваться ее провокации.

Ухажер: Милая, подожди, мы скоро приедем.
Оленька: Я не хочу ждать. Остановите машину.
Ухажер: Какая ты нетерпеливая. Но здесь не совсем удобно.
Оленька: А там было удобно?
Ухажер: Там? А что там произошло? Между нами ничего не было. Я пил кофе, ты пришла…
Оленька: Вы что ходите туда пить кофе? У вас дома нет такой возможности?
Ухажер: У каждого свои причуды. Ты ведь тоже ходишь туда молодая, красивая… Зачем?
Оленька: За новизной. Меня пригласила однокурсница, а сама не пришла. И я влипла… в историю. Вы, между прочим, тоже фигурант этой истории…
Ухажер: Ты скрытая эротоманка?
Оленька: Очень может быть. Я пока изучаю себя. Ухажер: Если хочешь, я могу преподнести тебе урок.
Оленька: Спасибо. Урок мне уже преподнесли. К сожалению, не вы. Остановите машину. Я выйду.

Оленька выходит из машины, резко захлопнув дверцу.

Ухажер: Да, экземплярчик.
Уезжает на своей машине.


Титры. Это было ее первое разочарование в мужчинах.

Сцена. Оленька быстро идет по тротуару, заметно расстроенная. И внезапно останавливается, как вкопанная, у витрины магазина с женским нижним бельем. Магазин ночной. Она заходит и покупает комплект пикантного нижнего белья. Выйдя из магазина с одухотворенным лицом, она замечает машину, которая медленно едет за ней. За рулем – Константин. Улучив момент, он окликает Оленьку. Она удивлена.

Константин: Прелесть, не хотите ли прокатиться?
Оленька: Какой сюрприз!

Садится в машину.

Как вы здесь оказались?
Константин: Совершенно случайно. Еду себе и еду, и вдруг вижу вас. Не смог проехать мимо. Ведь уже поздно. (Замечает фирменный пакет известного магазина в ее руках).
Вы с покупкой?

Оленька: Да, решила сделать себе подарок.
Константин: Лучшие друзья двадцатилетних девушек – это…
Оленька: То, что я купила. Константин: А как же бриллианты?
Оленька: Они лучшие друзья сорокалетних девушек.
Константин: Оригинально. И где же это вы собираетесь носить?


Оленька: Пока только для репетиций. Константин: ?
Оленька: У меня есть маленькая мечта. Я бы хотела получить грант на обучение в Лондоне.
Константин: И для этого вам необходимо нижнее белье…
Оленька: Не смейтесь. Там я буду иметь возможность брать уроки бурлеска. И мне понадобится фотосессия.
Константин: Могу предложить свои услуги.
Оленька: В жанре бурлеска?
Константин: В организации фотосессии.
Оленька: Вы фотограф?
Константин: По совместительству.
Оленька: Не откажусь. Вы дорого берете?
Константин: Я думаю, мы договоримся.
Оленька: Спасибо. Не ожидала такого поворота событий. (От радости закуривает сигарету).
Константин: Я подвезу вас. Дома, наверно, заждались? Куда ехать?
Оленька: Да, здесь недалеко. На Котельническую. А папа по воскресеньям у своей дамы. Даже не звонит. Ой, Боже мой! Я же выключила мобильный! (Достает телефон и включает его. Сразу смотрит, кто звонил). Ну да. Раз десять звонил. Пошлю ему смс, он все равно занят, разговаривать не будет.
Константин: Вы живете с папой?
Оленька: Да, мама уехала к любовнику в Америку.
Константин: А вы почему не хотите в Америку?
Оленька: Она меня не приглашает.

Сцена. Ночь. Тишина. Ева спит на шелковых простынях.

Голос за кадром (голос Константина).

Все, что мы хотим скрыть, приходит к нам во сне. Является без спроса и шепчет на ухо: сумерки – это любимое время суток для трепетных натур, стремящихся уйти в недоступность. Ночь и женщина. Они радуют друг друга, как давние проверенные любовники. И никто не догадывается об их давней связи.

Сцена.

Постепенно из небытия проявляется мужская фигура, по мере приближения отчетливо превращающаяся в знакомого нам Константина.

Константин: Как бы ты не игнорировала меня, я все равно тебя настигну. Не днем, так ночью. Я войду в тебя через уши. Я войду в тебя через ноздри. Я войду в тебя через глаза… Я войду в тебя …

Он пытается снять со спящей одеяло.

Ева просыпается. Какое-то время она лежит в темноте с открытыми блестящими глазами, блеск которых отчетливо передается зрителю. Ева натягивает легкое одеяло к подбородку и закрывает глаза. Она засыпает.

Голос за кадром. (Голос главной героини – писательницы).

Я – мысль.
Я – дрожь.
Я – грех.
Я – ложь.

Я – редкой истины пророк.
Я – тихой радости вьюнок.


Я – путь короткий и глухой
в неведенье. К себе самой.

Я – безупречная заря
на шпильках золотого дня.
Я – предвечерний полумрак,
слетающий в пустой овраг.

Я – как несбыточный мираж,


внедряющийся в облик ваш.
И в то же время я – ничто,
не сознающееся в том.

Я – путь короткий и глухой
в неведенье. К себе самой.


Сцена. Оленька в своей спальне, завешанной постерами с полуголыми певцами и певицами. К ней никак не приходит сон. Она одета в новое пикантное белье. Пытливо всматривается в себя, отраженную в зеркале дорогого трюмо. Ей представляется сцена, в которой она купается в большом бокале с шампанским в новом нижнем белье.

Слышен стук в окно. Сначала тихо. Потом громче и громче.

Оленька: Что это? Что это? Кто там? (Подходит к окну).
Любовь: Это я – любовь!
Оленька: Ты – кто? (Открывает окно. Любовь влетает в комнату).
Любовь: Я – любовь! Не знаешь меня? А ты ведь девочка взрослая! Оленька: Я не думала, что ты такая… легкая, невесомая.
Любовь: Да, я прилетаю и улетаю. Меня можно и не поймать. А к тебе я пришла сама.
Оленька: Я раньше не встречалась с тобой. Как ты меня нашла?
Любовь: По интернету. Это ты написала «Ищу любовь?».
Оленька: Да. Но я ведь о тебе ничего не знаю. Любовь – это счастье или горе?
Любовь: Любовь – разделенная – счастье. Любовь – неразделенная – вдохновение. А горе – это без меня.
Оленька: Я думала, ты в белом.
Любовь: А почему не в фиолетовом? Этот цвет очень любили русские художники.
Что ты читаешь на ночь? Стихи? ( Берет книгу, читает). Напитай меня сладкой росою, чтобы я возродилась…
Оленька: Да, я люблю эротическую поэзию… и прозу. Например, «Цветы сливы в золотой вазе».
Любовь: Не надо жалеть для любви золотых одеяний. Это оттуда?
Оленька: Ты читала «Цветы сливы»? Когда?
Любовь: Я это написала. Еще в шестнадцатом веке.
Оленька: Научи меня любви. Я знаю о ней только по книгам.
Любовь: Это опасная вещь. Могу приступить к обучению уже сейчас. Включи эротическую музыку. Ты должна быть одета с ног до головы. И шампанское на столе. Это игристое вино щекочет ноздри и зовет к наслажденью. И музыка обволакивает тебя и дурманит. Танцуй под музыку любви. Вкушай и слушай, как будет таять твой мозг и расслабляться руки. И кожа твоя станет терпкой и питательной, как нектарин… Но это не сразу. Какой тип мужчин тебе нравится?
Оленька: Высокие брюнеты.
Любовь: (Достает большие фото современных кумиров). На, посмотри. Выбирай любого.


Оленька: Этот. (На фото – тот тридцатилетний темноволосый). Так хорош. Мне кажется, я его где-то видела…
Любовь: Топ – модель. Попался, голубчик. Ну, держись! Мы ему позвоним и назначим свидание.
Оленька: Ты с ума сошла! Я не готова! Он же топ-модель!
Любовь: Все топ-модели доступны. Я тебя подготовлю. Останешься довольна. Но сейчас мне надо улетать. Как Гуан от Лауры – прочь!

(И выпархивает в окно).

Сцена. Оленька блаженно засыпает и ей снится сон.

Она лежит с закрытыми глазами и старается ровно дышать. Там, за окном поют соловьи. Внезапно ей почудились запахи цветущих деревьев, но каких – она не понимала. Какой-то новый дурман преследовал ее. Она пошевелила губами и почувствовала некоторое напряжение в области челюсти. Но были ли у нее губы, она не поняла. Легкий-легкий ветерок зашевелил листьями на деревьях и принес сиреневый дурман, зацепившись за занавески. Они колебались от этого
шелестящего ветерка и напоминали старинное бальное платье какой-нибудь Наташи Ростовой, например. Почему бы и ей не быть Наташей Ростовой, не ездить на балы, не скакать на лошади, не целоваться с принцем. И ее сочные губы вытянулись и обрели форму лилии. А упругая грудь стала податливой и ожидающей поцелуев. И вся она как будто приподнялась, стараясь обхватить его,
склонившегося к ней, руками за шею, и целовать его щеки, глаза, губы. Занавеска, зацепившись об открытую фрамугу окна, прошуршала бальным платьем, и она расстегнула давящий на грудную клетку корсаж, и вся отдалась ему, своему воображаемому принцу. И ей стало хорошо-хорошо, спокойно-спокойно, как в утробе матери, и захотелось свернуться калачиком.

Сцена. Ночь. Оленька слышит стук в окно. Тук-тук. Тук-тук.
(Распахивается окно, и Кумир с трудом влезает на подоконник).

Оленька: Вы? Как это?
Кумир: По веревочной лестнице. Ты меня ждала? Я пришел, приполз, прилетел…
Оленька: Я сейчас, переоденусь только.
Кумир: Да это зачем же?
Оленька: Вы – мой кумир. И у меня в комнате! Возможно ли это?
Кумир: Сейчас возможно все. Новые технологии.
Оленька: Какие у вас красивые и длинные волосы. У женщин таких теперь нет. (Кумир снимает парик. Он – лысый). Вот это да!
Кумир: Я – Юл Бриннер.

(Расстегивает рубашку, снимает ее. Пытаясь обнять юную особу, элегантно освобождается от накладной волосатой груди).

Кумир: Я же сказал: новые технологии.

(Хочет вынуть вставную челюсть).

Оленька: Не надо! Умоляю!
Кумир: Не надо, так не надо. Об остальном не беспокойся – все силиконовое.

(Показывает бицепс). И так везде. Ты чего так закуталась –то? Замерзла что ль? Ну, я погрею.
Оленька: Я должна быть одета и с шампанским! (Набрасывает на себя дорогую шаль).





Кумир: Я не прочь выпить шампанское. А то и силикон не спасет. Птичка моя, у меня времени мало, я на съемках. А сейчас перерыв. К тебе прилетел. Ведь ждала же?
Оленька: Да, вы снились мне во сне в гриме Зорро. Только конь под вами пал…
Кумир: Подо мной пасть можно. Иди, моя красотка. Я обниму тебя и поцелую. (Тащит ее за руку). Да что же ты так закуталась-то? Я люблю знойных женщин! В одной набедренной повязке. Целуй меня. Целуй своего Зорро! Какая ночь! Какая страсть! Ну что ты такая неловкая? Опять отстегнулся… Нельзя же так … с новыми технологиями. Я сам не справлюсь. Помоги. (Пытается пристегнуть интимный орган). Да что же ты, не умеешь ничего! А звала меня! Зачем? У меня времени мало. Весь день расписан, да и ночь не всегда свободна. Да что ж, уже светает? Я должен улетать.
Оленька: Как Гуан от Лауры – прочь!
Кумир: Именно так. Но ты – не Лаура. (Лезет в окно).
Оленька: А вы – не Гуан!

Титры. Это было ее второе разочарование в мужчинах.

Сцена. Утро. В офисе. За столом сидит импозантный мужчина предположительно отец Оленьки (Павел Николаевич). В кресле напротив - наш герой Константин.

Павел Николаевич: Вы говорите, что эта квартира используется для свиданий? И только?
Константин: Да. Там только знакомятся, а потом расходятся кто с кем.
Павел Николаевич: Что же она там потеряла? Ей всего 20 лет. Кого она там хочет найти? Я вам поручаю разобраться с этим идиотизмом. Вы говорите, что ушла она с пожилым? Зачем он ей нужен был? Там, что не было молодых?
Константин: Да были. Даже очень молодой один был. Но его схватила дама.
Павел Николаевич: Как это понять?
Константин: Он жиголо. Что ж тут понимать.
Павел Николаевич: Жиголо – это альфонс что ли?
Константин: Да. Как я понял, туда ходят знакомиться для разных целей.
Павел Николаевич: Для каких – разных?
Константин: Мужчина может познакомиться не только с женщиной, но и с мужчиной. Это не афишируется, так как все происходит потом вне квартиры.
Павел Николаевич: Прибыльный бизнес. Прошу вас, Константин, не оставлять мою дочь без присмотра. Постарайтесь отвадить ее от подобного увлечения. Я ее специально отсудил у матери после развода, чтобы не было плохого примера перед глазами. Что за напасть … Чего ей не хватает… Вы постарайтесь соответствовать.
Константин: Я был очень любезен. В пределах разумного.
Павел Николаевич: Нам как-то надо пережить летние каникулы. А там все-таки учеба в университете, я надеюсь, ее отвлечет от этой дури. Ведь психологический факультет… Надо бы свозить ее к морю… в Испанию, Грецию…

Сцена. День. Оленька в своей квартире с домработницей. Она проснулась от звука включенного пылесоса. Полусонная бредет по коридору. Дверь ее спальни приоткрыта. На туалетном столике хорошо виден большой фотопортрет мужчины.

Домработница: Милая моя, ты что же, только встала?
Оленька: Да.
Домработница: Выспалась?
Оленька: Нет.
Домработница: Это кто-ж, твой кавалер? (Показывает на фото мужчины). Хорош.
Оленька: (В недоумении). Чересчур.
Домработница: Да ты, вроде, недовольна?
Оленька: Не знаю даже, как сказать. Он был какой-то эфемерный.

Домработница: (Мечтательно). Как любовь.
Оленька: Улетел и икона исчезла. Моя икона. Память о моем дедушке. А может и не нужно памяти? Вы говорите, эфемерный, как любовь? Любовь – это мираж?
Домработница: Любовь – это песня, которой нет предела в одинокой человеческой судьбе.
Оленька: Так хочется пить нектар любви и всасывать ветерок наслаждений, подаренных лунной ночью. (Медленно уходит). Подаренных лунной ночью…подаренных… лунной ночью… (Скрывается в ванной комнате).
Домработница: Я сварю кофе.
Оленька: (Кричит, одновременно чистя зубы). Говорят, умойтесь утренним снегом и не надо будет пить кофе!
Домработница: ?
Оставляет пылесос и идет на кухню.

Сцена. Константин звонит в дверь квартиры Евы. Она, в легком неглиже, открывает ему дверь. У него в руках красиво упакованный сверток.

Константин: Салют. (не дает ей опомниться). Это – тебе (протягивает сверток).
Ева: Ой, какая красота! (Уходит в ванную комнату, чтобы померить подарок).
В это время Константин проходит в маленькую гостиную.
Ева: А, вот и я! (Появляется в проеме двери в шикарном нижнем белье. Ищет Константина. Заходит в гостиную. Константин спит на диване, поджав ноги).
Ева: Однако. (Надевает халат поверх белья и включает ноутбук. В глубокой задумчивости читает ранее написанное вслух).

«Пойдем со мной», - говорит жизнь каждому появившемуся на свет. «Не бойся, я не дам тебя в обиду, если ты будешь мне верить». Верить в любовь, верить в правду, верить в добро, верить в мечту. Мечта – крылатая богиня самосовершенствования, летящая в небесах на белом облаке из слез, которые капают из глаз разочарования, зовет неустанно за собой. Вперед! Всегда вперед, иначе не добраться. Никогда не добраться до мечты без преодоления встречного ветра, который совсем обнаглев, срывает с вас изящную шляпку, купленную на последние деньги. Но так хочется быть красивой, любимой и счастливой. Вечное желание женщин во все времена. Времена меняются, а желания остаются.

Константин просыпается и лежит не шелохнувшись, вслушиваясь в произносимые Евой слова.

Ева: Желание быть любимой, желание быть свободной, желание быть счастливой, желание быть верной, желание быть чувственной, желание быть красивой, желание быть востребованной, желание быть реализовавшейся, желание быть нужной, желание быть желанной.
Желание иметь большую любовь, желание иметь детей, желание иметь здоровье, желание иметь свободу, желание иметь счастливую жизнь, желание иметь верного мужа, желание иметь нежного любовника, желание иметь красивый дом, желание иметь хорошую работу, желание иметь карьерный рост, желание иметь деньги, желание иметь желание.
(Бросает взгляд на лежащего на диване любовника и замечает, что он проснулся).

Ева: Как спалось, граф?
Константин: (Подыгрывает). Отлично, госпожа.

Я адепт, я посвященный,
Самой Гармонией рожденный.
Как по лезвию ножа,
Я бреду о, госпожа.





Ева: ?

Константин: Вижу мир благословенный
В его похоти презренной.
И как будто не спеша,
Раскрывается душа.

Что в душе той человечьей:
Голова лежит Предтечи
Или в душном испаренье
Жажда юной Саломеи ?

(Стихи Галины Мягковой.)

Ева: Да вы поэт, граф.
Константин: Я, всего лишь, подсадная утка в пруду с золотыми рыбками.
Ева: И все свое свободное время ты потратил на золотых рыбок?
Константин: У меня не было свободного времени. Тебе понравился мой подарок?
Ева: О. да! Он на мне (снимает халат). Я очень тебе благодарна (целует Константина).
Константин: Я могу остаться у тебя сегодня.
Ева: К сожалению, я не могу именно сегодня уделить тебе много времени. Как сказал Вольтер «Работа избавляет нас от трех великих зол: скуки, порока и нужды».
Мне завтра надо сдавать литературный перевод. Ты помнишь, что я еще и переводчица?
Константин: Ну, да. Переводишь слепых через улицу. А твоя литературная премия за первый роман?
Ева: Я купила на нее шелковое постельное белье.
Любовная сцена.

Сцена. Ночь. Оленька в своей спальне ест шоколад.

Оленька: ( говорит сама с собой). Никогда не думала, что шоколад такой терпкий и насыщающий голод. И никого не хочется ждать и никого не хочется звать… (За окном голос: и напрасно). Ой, ко мне опять гости. ( Открывает окно). Кто ты?
Любовь: Не узнала? Это я – любовь! Я обещала тебя всему научить. Мои уроки не прошли даром.
Оленька: Это как же?
Любовь: Шоколадный привкус любви – это привкус разочарований, скрытых в альковах обыденности. (Ест шоколад).
Оленька: А без разочарований нельзя?
Любовь: Нельзя.
(Вынимает из невесомости икону).
Смотри. Вот она – твоя память. Опять к тебе вернулась.
Оленька: Моя икона! Как она оказалась у тебя?
Любовь: Я ведь всесильна!
Оленька: Как я рада, что ты вернулась!

Обнявшись, танцуют вальс.

Любовь: Какие у тебя планы на жизнь? Ты о чем-нибудь мечтаешь?
Оленька: О, да. Мечты мои – нескромные.
Любовь: Даже так? Это интересно. Расскажи мне о них. Поделись сокровенным.
Оленька: Я ведь учусь в университете на психологии. Остался один год, и я свободна. Но этот год я хочу использовать на все сто. Во-первых, получить грант на обучение в Лондоне. А во-вторых… Это самое интересное…


Любовь: Не бойся, поделись.
Оленька: Хочу там, одновременно с учебой, брать частные уроки бурлеска.
Любовь: Бурлеск? Это в моем стиле. Театрализованное эротическое шоу с комическим подтекстом.
Оленька: И я в большом бокале с шампанским…

Сцена. В большом прозрачном бокале, наполненным условным шампанским «Абрау Дюрсо», купается наша юная саломея.

Голос за кадром. (Голос Оленьки).
Сумерки – это любимое время суток для трепетных натур, стремящихся уйти в недоступность. Ночь и женщина. Они радуют друг друга, как проверенные любовники. И никто не догадывается об их давней связи.

Сцена. Утро в квартире Оленьки. Вдвоем с папой они завтракают.

Николай Павлович: У тебя, вроде, настроение ничего?
Оленька: Из ничего, папа, выходит, ничего…
Николай Павлович: Не понял юмора.
Оленька: Какой юмор, я серьезно.
Николай Павлович: Значит, я на верном пути. Поедем в Грецию, в море покупаемся.
Оленька: Вдвоем?
Николай Павлович: Ну, конечно, зачем нам третий?
Оленька: Я имела в виду третью…
Николай Павлович: Ясно, блюдешь мою нравственность? А о своей не заботишься?
Оленька: Папочка, ты о чем?
Николай Павлович: Я о твоем нижнем белье…

Под халатиком на Оленьке отчетливо проглядывает красивое нижнее белье.

Николай Павлович: Куда ты собралась?
Оленька: Всего лишь прогуляться. Спасибо, папуля. Я побежала.

Целует папочку в щеку.


Сцена. Небольшая фотостудия. Константин устанавливает свет для фотосессии. Оленька, вдохновленная этим неожиданным событием в своей жизни, не умолкая, щебечет.

Оленька: Вы придумали, как будете меня снимать? Мне хотелось бы, чтобы было эротично.
Константин: Не беспокойтесь, я в этом вопросе – дока. Сделаю по высшему разряду.
Оленька: А на этой кушетке можно?
Константин: Можно, можно. Сейчас прикинем. Идите-ка сюда. Прилягте.
Оленька: Вот так? Я распущу волосы. Пусть будут на лице…
Константин: Снимите платье. А у вас хорошая фигура.
Оленька: А белье?
Константин: Шик. Сейчас, потерпите. Так-так. Еще разок. Повернитесь спиной. Ну, просто одалиска. Вот так и назовем нашу фотосессию «Маленькая одалиска».
Оленька: Но почему же маленькая? Я хочу быть большой одалиской. А если я накрою лицо салфеткой?
Константин: Я не против. Даже оригинально. Передохните. Я сейчас.


Оленька остается лежать с прикрытым салфеткой лицом. И ждет продолжения. Ей кажется, что она уже большая одалиска. Но Константин не обращает внимания на ее призыв.

Титры. Это было ее третье разочарование в мужчинах.

Сцена. Ева на встрече с читателями в книжном магазине.

Ева: Здравствуйте, очень рада, что так много желающих купить мою первую книгу. Можете задавать вопросы. Я готова утолить ваш голод.

Раздаются возгласы из толпы присутствующих:

Почему вы назвали ваше произведение «Большая симфония в прозе?».

Ева: Когда-то я написала «Маленькую симфонию» и решила написать продолжение. Так и получилась «Большая симфония». Симфония- это страсть в музыке. Мне захотелось сделать что-то в этом духе в литературе, используя вместо нот, слова. Ведь вначале было Слово.

Ева зачитывает фрагмент из своего произведения: Божий мир, омытый разноцветными каплями воды, заряженными энергией звука, оживет перед вами, как спящая царевна после поцелуя. Энергия Любви, воплотившись в радуге, вознесется над миром, очистившимся после спасительного дождя. На смену часа чертополоха придет час благолепия. И капля правды перевесит суетный мир.

Возглас: А сейчас вы что-нибудь пишите новое?

Ева: Да, мне хотелось бы создать что-то другое, не похожее на предыдущее. Но пока я – в пути.

Возглас: А это сложно? Создавать?

Ева: Даже и не спрашивайте. И сложно, и странно, и невероятно приятно. Это – как любовь. Вы же никогда не знаете, что с вами будет в любви.

Возглас: А как будет называться?

Ева: Предположительно «Женщина-сад».

Возглас: К чему вы готовы, чтобы продвигать ваш роман?
Ева: Ко многому.
Возглас: А раздеться можете? Снимите платье!
Ева: Легко.

Сцена. Ева снимает свое летнее платье и остается в шикарном, недавно подаренном Константином, нижнем белье. Публика ахает и восхищенно аплодирует смелости Евы. После такого яркого эротического акта собравшиеся плотно обступают Еву и просят написать автографы на купленных книгах. Внезапно в зал книжного магазина влетает Константин с фотоаппаратурой и быстро готовится к тому, чтобы запечатлеть этот долгожданный миг на фотопленку. Он расталкивает потенциальных читателей и пробирается ближе к автору, пытаясь заснять Еву с разных ракурсов. Она замечает Константина и принимает некоторые странные позы, которые, как ей кажется, будут весьма привлекательными. Когда читатели постепенно рассасываются, Ева надевает на себя платье.

Константин: Уморилась?
Ева: Не то слово.
Константин: Тяжела ты, шапка Мономаха…


Ева: Какого там еще Мономаха? До него как до небес… Считай, что я только его рабыня. А чтобы стать свободной…
Константин: Нужно избавиться от рабства.
Ева: От рабства внутри себя.
Константин: Обмоем твою маленькую победу? Над собой.
Ева: Это была не победа над собой, а поражение перед необходимостью стать популярной.
Константин: Но ведь это же только начало твоей творческой жизни.
Ева: Ты хочешь сказать: А что же будет дальше?
Константин: Чем дальше в лес, тем больше дров…
Ева: Да, дров придется наломать. Ты готов? Пойдем, обмоем.

Константин постепенно собирает аппаратуру и упаковывает ее в баул.

Сцена. Летит большая непонятная птица. От взмаха ее крыльев весь экран становится темным. Слышен лишь сам звук сопротивляющихся воздуху перьев. Постепенно перья становятся разноцветными, и птица приобретает объем и индивидуальные черты. Большой ее глаз смотрит во весь экран, не моргая.

Голос Евы за кадром: Почему люди не летают? Как птицы? Как бы я хотела оторваться от земли и полететь. Высоко-высоко. И чтобы никто не мог меня остановить. Как хочется быть свободной.

В глазах непонятной птицы мы узнаем глаза Евы, и внезапно нас обжигает догадка, что эта птица и есть сама Ева. Она (птица) летит, летит по небу и не может найти пристанища для своей женственности.

Сцена. Утро. Оленька, загорелая и чувственная, радостно встречает сентябрьское утро в своей квартире. Она весело вертится около зеркала, посредством расчески примеряя на себя разные прически. Напевает что-то испанское.

Домработница: Хороша, хороша. Все готово. Остынет.
Оленька: Мне надо перекусить побыстрей да бежать в университет. Там такой объявился субъект! Глаза, как маслины и кожа, как персик. И хочется его вдыхать, как воздух мирозданья…
Домработница: Иди, пожуй пред тем, как насладиться… Ох, Испания, Испания…
Оленька: Вы бы его видели! Настоящий мачо!
Домработница: Такой же экзотичный?
Оленька: Хуже. Звук голоса твоего, просочился в меня, любовь.
Домработница: Слова о любви, как дурман для принимающего его. Чем больше доза, тем больше пьется.
Оленька: Даже есть не могу, хотя и хочется есть. И в голове все мысли только о нем.
Домработница: Играет русская кровь. Любить-любить, страдать-страдать…
Оленька: Страдать? (Разбивает чашку). Зачем?
Домработница: А просто так. Ведь нужно вдохновенье, чтобы жить. Парнас не терпит не обладающих талантом.
Оленька: Талантом? Каким?
Домработница: Талантом любви. Ты доедай пирог-то, Афродита! А то не будет сил и глазки строить.
Оленька: Все, побегу. Я чашку разбила, уберите, пожалуйста, Ритуля.
Домработница: Ритуля. Это я сейчас Ритуля. А в молодости была Маргарита Степановна. Ко мне сватался один высокий чин. Любил он плавать по морям. Путешествия – моя страсть. Упорхнула, улетела… как я когда-то. И теперь крик чайки не могу слышать.

Сцена. Опять летит непонятная птица. Но мы почему-то догадываемся, что это- чайка.


15
Голос Евы за кадром:

По небу летит смешная птица –
И зовет меня, и кличет: «ты никто,
Задремавшая баловница
В печальных альковах «до».

И пока ты сама не проснешься,
И руки не протянешь Фебу,
В лоно свое не вернешься
И не услышишь Неба».

Сцена. Утро.

Домработница: (зовет). Оленька, ты, что же не идешь завтракать?
Оленька: Иду, иду, но медленно.
Домработница: Не выспалась? Страдаешь от любви?
Оленька: Скорее от себя самой. Я беззащитна, но небезопасна.
Домработница: Как твой экзотический субъект? Все так же тебя пленяет или ему тоже мешают новые технологии?
Оленька: Откуда вы знаете про новые технологии?
Домработница: Я тоже была влюблена и неоднократно.
Оленька: Мой субъект оказался толи женатым, то ли… не пойму.
Но он мне так нравится! Руки его крепкие и теплые, будто состоят из одной любви, которая согревает их для меня.
Домработница: И где же вы встречаетесь?
Оленька: У него.
Домработница: Ах, там вы пьете любовный цианид.
Оленька: Вы считаете, что он меня отравит своей любовью?
Домработница: Непременно.
Оленька: Милая Ритуля, мне кажется, что я останусь жива. Я выиграла грант на обучение в Лондоне.
Домработница: Бедный папа!
Оленька: Почему же бедный? Поживет без меня в свое удовольствие.
Домработница: Без тебя он женится.
Оленька: Вот и хорошо. Не будет меня допекать. Займется, наконец, собой. Ко мне пришло мое маленькое счастье.

Сцена. Натура. Поляна с луговыми цветами. В большом бокале с шампанским «Абрау Дюрсо» купается миниатюрная молодая женщина. А в небе над ней летит большая непонятная птица. От взмаха ее крыльев весь экран становится темным. Слышен лишь сам звук сопротивляющихся воздуху перьев.

Голос Евы за кадром:

Величественные, сонные,
В печали возведенные,
Как в степени –
Роскошные неземные трепеты.

Вы медленно летаете,
Как крылья, облегаете
Нашу жизнь.
С укором зазываете
Нас ввысь –
Поди, домчись …

Конец. 2013.