Тайны пришельца из прошлого. Сказка шести ночей. Сказка четвёртая

Давайте познакомимся.

Кто отказался от излишеств, тот избавился от лишений.
Иммануил Кант

Звон дождевых капель о крышу прекратился. Юным барабанщикам надоело барабанить по старому шиферу, и они, словно по команде, одновременно угомонились. Вокруг воцарила приятная ночная тишина. Тучи разбежались по небу. Слабый свет луны пробился сквозь чердачное оконце и осветил небольшую площадку.
Старик сидел передо мной, тупо уставившись мне в грудь. Взгляд был мутный, словно гость окунулся в тысячелетнее прошлое, возможно даже в своё забытое детство. «Интересно, а у джиннов есть детство? И вообще, что это за существа такие и откуда? Надо расспросить дедушку подробно. Думаю и читателям будет интересно узнать о жизни пришельцев из… Из откуда? Из параллельных миров? Из далёкого космоса? Или из глубоких земных недр, где бушует раскалённая лава? А может быть, они постоянно находятся где-то рядом с нами?»
Не успел я открыть рот, чтобы удовлетворить своё любопытство, как незваный гость сам обратился ко мне.
- Хотел бы я узнать, как нарекли тебя отец и мать, отрок. И кто ты будешь? С тобой я раньше не встречался? Не был ли ты, как я, на стройке водного канала?
- Меня зовут Макар, а фамилия Кофеин. Пенсионер я. Не знаю, о каком канале речь ведёте вы. Насколько мне известно, при моей жизни не было строительства каналов. Если только Северо-Крымский? Но уверяю вас, не строил я его.
- Миссионер ты говоришь? И в чём же миссия твоя на этом свете? Какой религии ты верить призываешь? – пристально глядя на меня, спросил джинн. — Нет бога, кроме Аллаха! Запомни сам и детям передай своим!
Чтобы не гневить старика я согласно закивал головой.
- Пенсионер – это такая категория людей, которая достигнув определённого возраста, уже не работает.
- Ты раб на плантациях, или пастух, что отары пасёт? Крестьянин, рыбак, ростовщик или рыцарь? А может бродяга, что по свету ходит с сумой за спиной? О, нет, как неправ я! Ведь ты есть купец, у одних покупаешь, другим втридорога всё продаёшь?
Я молча смотрел на гостя, не желая его перебивать. Но старик и не ждал от меня ответа.
- А-а-а, отрок, я понял тебя, ты бездельник! А хочешь, возьму в услуженье к себе?
- Благодарю вас, уважаемый джинн, но годы мои уж не те, чтобы службу служить. Пенсионер - это человек, которому, после 60 прожитых лет, даётся право на заслуженный отдых.
- Заслуженный отдых в такие вот годы? Да ты издеваться решил надо мной? Взгляни на меня и скажи, сколько лет ты джинну даёшь, что сидит пред тобой? Коль верить словам твоим, юный паршивец, так я уж две тысячи лет, как на отдых ушёл? Кха-кха-кха… Кто в вашей стране сей придумал указ? А кто же работает денно и нощно? Копает и пашет, куёт и пасёт, ваяет и рубит, и службу несёт? – Удивлённый джинн снял чалму и, положив её на колени, почесал затылок. Затем закрыл глаза и впал в забытье. Но, тут же очнулся и спросил: - Так значит, именуют все тебя Макар кофейный?
- Нет, вовсе не кофейный, а Кофеин. Фамилия такая у меня.
- Я знаю кофе, крепкий есть такой напиток. А что это такое кофеин? Кальян неведомый, настой, отвар? Я ошибаюсь? Это чай, наверное, зелёный, белый, чёрный? А может из душистого жасмина или других подножных трав?
- Кофеин – это такое вещество, которое содержится в кофе и чае. Оно поднимает настроение. Но, позвольте мне узнать, как вас могу я величать, мой гость нежданный?

- Как ты уже успел понять, о, глупый муж, я джинн могучий, а не существо! И никакой я не спиртной напиток! Ох, насмешил меня ты, чужеземец! Сравнить меня с напитком, кха-кха-кха! – вместо смеха из утробы незваного пришельца раздался долгий кашель. – Кха-кха-кха! Тебе неведомо презренный, что всякий джинн уж от рождения волшебник? Да я - могущественный дух, и нет на свете волшебства, что было бы мне не по силам. Запомни навсегда и детям передай своим, что звать меня, Омар Юсуф ибн Хоттаб. Или, по-вашему, звучит, что я Омар Юсуф Хоттабыч. Лишь имя назови моё любому джинну, и ты увидишь, — хвастливо продолжал старичок, — как затрясётся он, и потеряет речь от страха. Знай, что у войска моего есть семьдесят два племени! А в каждом племени, бойцов по семьдесят две тысячи! И каждый воин властвует над тысячей маридов! А всяк марид имеет тысячу помощников! Помощник властвует над тысячей шайтанов и все они покорны только мне! - вещал незваный гость.

- Приятно познакомиться, Омар Юсуф ибн Хоттабыч! Но, признаюсь вам, что где то я уже слышал подобные слова.
- Ну вот, а говоришь, неведом я тебе. Не веришь мне, презренный отрок!? — решил разгневаться старичок, отчего его нижняя губа затряслась. – Так знай, что не привык я, чтоб мои слова, всяк недостойный под сомненья брал! Запомни навсегда и детям передай своим, что нет сильней и злобнее меня на всех восьми ужасных направленьях света! Я лишь один могучий и прославленный для всех великий джинн! – задыхаясь, то ли от своего древнего возраста, то ли от болезни, прострочил, как пулемёт старик Омар.
- Так значит, вы и есть тот самый знаменитый и известный всей стране волшебник? - решил я польстить старику.
- Конечно это я! Других таких на белом свете нет! – гордо произнёс дух-джинн и, расправив старческие плечи, стал поглаживать свою длинную седую бороду, глядя на меня поверх очков. Затем спохватился, что сидит с непокрытой головой, схватил чалму двумя руками и водрузил на лысый череп. При этом большая чалма стала медленно сползать на морщинистый лоб старика, пока не упёрлась в роговую оправу. Джинн ловко подбил её вверх и поправил очки.
- Я вспомнил вас, великий джинн! В детстве я читал замечательную книгу. Правда, там ваше имя звучало - Гасан Абдурахман ибн Хоттабович?

Лишь только я произнёс это длинное имя, как лицо джинна просветлело и озарилось улыбкой.
- Так значит, книга есть в твоей стране, в которой пишут о судьбе Гасана? Он брат мой младший, сын брата моего отца. Расскажи, что ведомо тебе о нём. Что раньше ты молчал, как рыба?
- Прошу не обижаться на меня, прекрасный гость! Не знал я, что вы с Гасаном братья. В далёком детстве я читал книгу писателя Лазаря Ларина. Именно в ней я и узнал о невероятных приключениях вашего брата.

Я умолчал, что книгу не сумел прочесть до конца. Если кратко, то причина заключалась в том… Ладно, время есть, поэтому расскажу подробно.
Итак, после окончания четвёртого класса я гостил у деда под Киевом. В классе меня считали самым читаемым учеником школьной библиотеки. Книги просто проглатывал, словно любимые горячие пирожки с капустой.
Как-то раз, на пригородном вокзале, на глаза мне попалась книга «Старик Хоттабыч». Прогуливаясь по перрону, мы с мамой ожидали электричку, чтобы отправить меня в село к дедушке с бабушкой. Красочная картинка на обложке и необычное имя героя привлекла моё внимание настолько, что я остановился у книжного киоска намертво. Ни шагу дальше я не ступил, пока мама, не купила понравившуюся новинку. Буквально к утру второго дня, я уже знал о половине приключений Вольки и Хоттабыча. После завтрака, устроившись под развесистой яблоней на скамеечке, я открыл книгу, чтобы продолжить своё участие в увлекательных приключениях необычного старика и бесшабашного ученика. За этим занятием меня увидел сосед Микола, который был на пять лет старше. Подкатив к забору на чудесном самокате, он заинтересовался приключениями Вольки и предложил «махнуться на время, прям счас» моей книгой на его замечательный самокат. «Сделал сам, вот этими руками», - гордо произнёс Микола, показывая грязные от мазута ладони. – «Потом махнёмся назад», - уверовал меня сосед.

Самокат я увидел впервые и был покорён самодельным чудом. Без долгих раздумий и колебаний, тут же согласился временно махнуть «Старика Хоттабыча» на деревянный самокат, которому колёсами служили два подшипника. На второй день гонок по песчаным тропинкам подшипники засыпало песком, и самокат утратил свою способность к самокатанию. По этой причине он был заброшен в дальний угол старого дедушкиного сарая.
На третий день я, встретив на улице Миколу, рассказал о транспортном происшествии. Сосед только отмахнулся. «Погодь, счас нема колы. И я ещё не дочитал книжку!», - заявил он и тут же скрылся из поля зрения. На четвёртый день я узнал, что Микола уехал в Киев поступать в какое-то профтехучилище, чтобы учиться на токаря. Книгу он понятное дело мне не вернул.

«А как же самокат?», - спросите вы. А что самокат? Миколе в столице он был не нужен. А для внука самокат привёл в движение дед Денис. Промыл колёса-подшипники, смазал машинным маслом и строго настрого запретил заезжать в песок. «Гоняй только по утоптанным лесным тропинкам!» - погрозил мне жёлтым от домашнего табака пальцем. Вот поэтому я до сих пор и не ведаю, чем завершились приключения Вольки ибн Алёши и Гасана Абдуррахмана ибн Хоттаба.

Однако, я слегка отвлёкся. Пора вернуться к старшему брату Гасана, то есть к Омару Хоттабычу. Моё объяснение о книге слегка уменьшило гнев гостя, и он уже более спокойно поинтересовался: - Так значит, брат мой меньший славу здесь свою нашёл, когда вдруг книгу посвятил ему писатель? А обо мне там также речь идёт?
Не зная, насколько я прав, подсознательно, словно бодрая лошадка, я закивал своей головой вверх и вниз, чем привёл своего гостя в невероятное удовольствие.
- Но знай, по силе волшебства брат несравним со мной. Я, как ты видеть мог, могуч и ловок!
- Конечно, вы Омар ибн Хоттаб, могучий джинн и лучше всех волшебник! Надеюсь, именно вас имел в виду музыкант Александр Дольский, создавая своё творение - песню о духах.
- И что же он вещает обо мне ваш Александр? И рода он чьего? Не уж то Македонских? Напел бы мне куплетов пару. – Джинн пристально смотрел мне в глаза, словно пытался вытянуть из меня слова песни.
- К сожалению нет гитары у меня. А без неё, я как Иван без Марьи, как Дон Кихот без Санчи Пансы, как гром без молнии и речка без воды, - я пытался отыскать повод, чтобы не воспроизводить песню, слова которой были забыты. Но суровый взгляд самого могучего среди всех могучих, заставил напрячь память. - Сейчас, одну минуту, дайте только вспомнить… - я стал спешно вспоминать слова оригинальной песни барда.
– Послушайте, пожалуйста, уважаемый Омар Юсуф ибн Хоттабыч, спою, как умею. – Прокашлявшись, я хриплым голосом запел, постукивая ладонями в такт песни по своим бёдрам:
«Мы духи... духи... духи...

Живем на свете вечно,

К земным страданьям глухи,

И потому беспечны...»

Слова первого куплета явно пришлись по душе джинну. Как и я, он также стал прихлопывать себя по бёдрам. Сидя напротив, старик закрыл глаза, а лицо его расплылось в улыбке. Я продолжил своё непрофессиональное исполнение, на ходу вспоминая слова припева.

«Вам бы пузо набить, вы животные.

Нам бы в небе парить, мы бесплотные.

У людей жизнь, какая? - Греховная.

А у духов, какая? – Духовная».

- Правильные слова, правильные… - мечтательно произнёс джинн, перебивая меня, но продолжая шлёпать себя по бёдрам. – Пой дальше, чего умолк? Али слова забыл, али мотив?
Я тут же продолжил:

«Мы духи... духи... духи...

Подвластны лишь стихии.

Не верьте, люди, слухам,

Что, дескать, мы - плохие...»

Закончив сольное пения, я внимательно смотрел на джинна, ожидая его оценки.
- О-о-о, как неправ ты, глупый отрок! Я джинн могучий, как забыть ты мог? И нет стихий, чтоб власть имели надо мной! Тебе желанно вновь увидеть, как мне подвластны молния и гром? Иль ты, юнец, не ведаешь, что я творил в морях и океанах! Едва ли в силах ты представить, то количество судов, что я, Омар, на дно отправил!
- Прошу прощения, мой уважаемый и несравненный джинн. Это всего лишь слова песни, которые написаны не мной. И из песни, хочу вам заметить, слова не выбросить.
Моё оправдание немного смягчило гнев гостя. Но в глаза бросилось, что это уже было совсем иное негодование, а не то, с которым я столкнулся до постановки защиты. Это был гнев больного и немощного старика, уставшего от столь долгой жизни. Чтобы отвлечь джинна от песенной тематики, необходимо было срочно менять направление беседы.
- Уважаемый Омар Юсуф Хоттабыч, меня давно мучает вопрос, который я желаю вам задать. Каким же образом вы оказались в старой керосиновой лампе?

Серое морщинистое лицо джинна мгновенно стало суровым. Стало понятно, что мой вопрос заставил гостя вернуться в прошлое, которое не являлось для него радостным. Старик погладил ладонью бороду и стал накручивать на палец седой волосок.
- История сия имеет давний век. Мой недруг Сулейман ибн Дауд однажды приказал, чтоб принесли сосуда два: один был медный, а — другой из глины. В них заточили брата и меня. Моей темницей избран медный был сосуд, а брат мой, в глине был упрятан на века. Кха-кха-кха! А Сулейман ибн Дауд приказ отдал, чтоб нас повергли в водные стихии.

Омар Юсуф ибн Хоттаб умолк и погрузился в воспоминания. Где витали его мысли, в каких столетиях и странах был он сейчас, мне не ведомо. Скрывать от читателей не стану, мне гораздо важнее было узнать, за какие грехи обоих джиннов подвергли такому необычному наказанию. Но подсознание удержало меня от неуместного вопроса. Я понял, что с джинном Омаром Юсуф ибн Хоттабычем лучше мирно общаться. Больше узнаю! Поэтому более мягким голосом я повторил интересующий меня вопрос:
- Но, как вы оказались в керосиновой лампе, если изначально вас запечатали в медный сосуд?
- О-о-о, это длинная история, о ней я много дней могу вещать. Ух, эти мерзкие строители канала! Им не понравилось, что я их постоянно звал на перекур, кха-кха-кха-кха! В отместку, тайно и коварно они упрятали меня в лампаду, что среди вас зовётся керосинкой. И вот неведомым путём я оказался тут средь темноты и хлама, в стране неслыханной и неизвестном султанате!
- Позвольте джинн немного уточнить? Так значит, вы принадлежите к числу тех, кто строил один из величайших каналов нашей планеты? А не могли бы вы назвать какой? Суэцкий или Панамский? Волго-Донской или Беломоро-Балтийский? И каким невероятным образом вы оказались на чердаке этого дома в темноте и без привычных для вас удобств и комфорта?
- Что ж я готов поведать свой рассказ, о том, что строил я… - гость на пару секунд умолк, а затем продолжил: - Нет, я не строил, а вредил! – Джинн хитро усмехнулся в свои седые усы и ласково пригладил длинную реденькую бороду. – Но прежде я хочу услышать, уж не ты ли, юный отрок, кха, кха, кха, извлёк меня на свет и дал свободы счастия испить! Хотел бы я узнать, как имя пращуров твоих. И кто ты будешь? И почему глазам моим неведомо лицо твоё? Что я с тобою раньше не встречался? Не строил ли ты Белый мор - кха-кха, - канал?

«Нет, джинн Омар, ваш род не от Хоттабычей идёт. Ваш род произошёл от попугаев, крикливых и пустых говорунов. Да сколько ж я могу рассказывать вам об одном и том?» - буря негодования стала закипать во мне. Однако, длилась она не более нескольких секунд. Чему здесь удивляться? Какова была бы моя память, проживи я две тысячи лет? Какой же спрос со старика? Повторение – не только мать учения, но и памяти укрепление! – слегка подправил я популярную поговорку, чем и успокоил нервную систему. К слову, есть у меня сосед по лестничной площадке Яков Эдуардович, который ранее долгое время проживал в Одессе. Когда его упрекают в забывчивости, он очень любит повторять: «Ну, и шо с того, шо в мои семьдесят пять, уже памяти нет? Зато, какой склероз появился!»

Вот и у дедушки Омара, как у соседа Яши отменный склероз появился. Зато сколько энергии в теле этого старичка! Видели бы вы, как ловко он жонглировал деревянным сундуком. Да, что там сундуком? Как он меня крутил над своей эксклюзивной чалмой? Словно я не стокилограммовый пенсионер Макар, а международная космическая станция «МИР», вращающаяся вокруг матушки Земли. Вот вам и две тысячи лет! Так что не буду обижаться на старика Хоттабыча.
- Нет, уважаемый, я тогда ещё и не родился. Но, как следует из вашего вопроса, вы бывали на строительстве Беломор-канала?
- Про Белый мор канал потом поговорим. Вначале разъясни, чей сын ты и, что значит Кофеин? Давно хотел спросить, да всё никак не соберусь. Твой род идёт из Кофеинов? О кофе знаю, пробовал напиток сей. А кофеин? Кха-кха-кха-кха, звучит почти, как ванилин, хинин, Бенин и сарацин! Ещё созвучен апельсин и бедуин, - подняв глаза вверх, перечислял гость знакомые рифмующиеся слова.
- Я сын Аркадия и Антонины. Они родители мои, - улыбаясь джинну, как можно мягче произнёс я.
- Понятно мне, что ты Макар ибн Алкаша. А кофеин - то место где родился ты?
- Кофе, уважаемый Омар Хоттабыч, родом из Эфиопии. Мудрецы разных стран сходятся во мнении о том, что настоящей родиной кофе является именно Аравийская пустыня.
- Как понял я из твоего рассказа, что корни всей твоей родни близки и моему происхожденью! Так значит ты земляк, коль родом из пустыни?

Джинн на некоторое время задумался, сморщив свой старческий лоб. Покачивая головой, он размышлял, как дальше быть со мной. Как ни крути – хоть и не родня, но всё-таки земляк. Видимо, и отношение ко мне будет другое, мягче и не столь злобное. Но всё равно расслабляться не следует. Пусть даже поставленная защита оберегает меня. Кто знает этих джиннов, на что они способны?
- Итак, Макар ибн Алкаша, что я могу сказать тебе? – в прежней задумчивости произнёс нежданный гость и, сдвинув на затылок чалму, почесал морщинистый лоб. – Ах, старая башка моя, хотел узнать про кофеин!
- Кофеин, дорогой земляк Омар Хоттабыч - это твёрдое кристаллическое вещество бесцветное или белого цвета, без запаха. Кофеин содержится в кофе, чае и многих прохладительных напитках. А ещё его находят в растениях, таких как кофейное дерево, чай, какао, кола.
- Да, да, прекрасно помню. Кофе довелось мне пить. Так, всё-таки скажи, зачем он нужен этот кофеин?
- Растения вырабатывают его для защиты от насекомых, которые поедают листья, стебли и зёрна. А также, для привлечения насекомых-опылителей. У животных и человека кофеин стимулирует центральную нервную систему, усиливает сердечную деятельность, ускоряет пульс. Кофеин стимулирует дыхание и сердечную деятельность при простудных заболеваниях. Он повышает умственную и физическую работоспособность, устраняет сонливость.
- О-о-о! Ты так много говоришь, что голова болит. Так значит все вы, Кофеины, способны излечить недуг?
- Нет, качеством таким владеют только те, кто стал врачом, гипнотизёром, или психотерапевтом.
- А ты, Макар ибн Алкаш кем стать сумел и чем владеешь? Гипнозом, терапией, саблей или коз пасёшь? – завёл старую песню старик.

Я во второй раз пропустил мимо ушей своё исковерканное отчество. Что говорить, коль память уж не та?
- Скрывать не стану, не к лицу мне лгать пред столь высоким гостем. Пером владею я, рассказы и романы – вот моя стихия. Ещё я увлечён твореньем книг, в которых речь веду о том, как сохранить здоровье.
Подражая своему гостю, я вновь перешёл на белый стих, чем вызвал улыбку на морщинистом лице старого джинна.
- Конечно, помню я, ты говорил, что брату посвятил большую повесть и обо мне в ней речь идёт, - продолжая улыбаться, произнёс Хоттабыч.
- Я говорю, что курсы создаю, как сохранить своё здоровье… К примеру, вот сейчас создал великолепный курс о том, как навсегда забыть о табаке.
- Кха-кха! Да сам ли ты здоров? Забыть о табаке способен только тот, кто никогда не ведал его дух, не знает что это за чудо! Кха-кха-кха! А кашель мой, лишь от того, что долго в керосинке просидел и надышался гадкого раствора! Пройдёт лишь пара дней, и я о нём забуду! – гордо приподняв вверх подбородок, заявил Хоттабыч. – Курение не брошу никогда! Кха-кха-кха-кха! Иль не стоять мне пред тобой на этом месте! – стал распыляться гневом гость.
Пора было вновь сменить тему разговора.
- Вы обещали мне, Омар Хоттабыч, рассказать о Беломорканале, - словно невзначай упомянул я.
- О Белом мор канале рассказать? – джинн замолк и нахмурился. Глаза уставились в мою грудь, сжатые губы слились в тонкую полоску, а ноздри раздулись, словно у загнанной лошади. Но, продолжалось это состояние недолго. Постепенно напряжение с лица гостя стало исчезать. Морщины на лбу распрямились, губы разомкнулись, а дыхание стало ровным и спокойным. «Всё хорошо, всё замечательно», - посылал я мысленные сигналы своему гостю. – «Вы спокойны и расслаблены, дыхание ровное и ритмичное. Всё хорошо…» Джинн успокоился. Спустя пару минут гость начал рассказ о Беломоро-Балтийском канале.

***
- Как я уже успел сказать, канал сей строился в моём присутствии. Не буду я лукавить пред тобой, но радости на том канале не изведал. Лишь рабский труд, голодный люд и смерти сотнями еженедельно! Зато, какой прекрасный табачок! Вмиг продерёт от пяток до макушки.
Джинн сдвинул на лоб чалму и почесал затылок. Затем ловко махнул рукой и извлёк из складок кафтана небольшую потускневшую от времени пачку. Но очередной приступ кашля заставил гостя убрать пачку с глаз долой. Так же незаметно, как появилась, пачка папирос мгновенно затерялась в складках великолепного кафтана. Утверждать не стану, но, судя по размерам пачки, думаю, что это были папиросы.
- Ну, что ж, вопросы задавай свои, Готов ответить я на них, коль так приветлив ты ко мне и жизнь моя тебя интересует.
- Скажите, мой важный гость, а были ли у вас друзья?
- Друзья нужны лишь для того, чтобы выслушивать их стоны и капризы. Друзей я не имел и никогда иметь не буду. От них лишь хлопоты одни. По жизни я встречал лишь подданных да повелителей своих.
- Брат ваш Гассан, судя по книге, нашёл себе друзей в лице двух школьников Вольки и Женьки. И он такой же джинн, как вы, - недоумённо произнёс я.
- Гассан, брат мой, с раннего детства добротою наделён. Вот потому не стал могучим джинном. А мне пресущи злоба, гнев, разбой, убийство и обман. Лишь их я вправе называть друзьями. Не уж то ты считаешь, что славу приобрёл я добрыми делами?
- Нет, что вы, уважаемый мой гость. Я ни за что не стану спорить с вами раз не привыкли славу делать добрыми делами. Хочу сказать, могущественный джинн, вы просто находка для компании – отвратной Шапокляк и злобного злодея Бармалея. Чем не вновь образовавшаяся ОПГ (1)? Истинные человеконенавистники! – грустно произнёс я.
- Шапокляк и Бармалей? Про Бармалея (2) знаю. Спаситель мой БоцмАн ходил на бармалее. Так называл он свой не то БМРТ (3), иль БМП (4), а может БТР (5). А Шапокляк, что за карась? Неведом мне сей рыбы сорт. И кто такой твой ОПГ? – джинн накручивал на указательный палец свою седую бороду и недружелюбно смотрел на меня.
Надо же, спороть такую глупость, чтобы так недружелюбно высказаться о своём госте.
- Шапокляк и Бармалей, уважаемый Омар Хоттабыч, это герои популярных мультипли… - я прервал себя на полуслове, - детских фильмов. А прославились они тем, что делали различные пакости взрослым и ребятам. При этом Шапокляк – вовсе не рыба. Она - старая бабушка, которая любила напевать: «Кто людям помогает, тот тратит время зря, хорошими делами прославиться нельзя!» А Бармалей – это не рыболовное судно, а морской пират. У Бармалея была необычная поговорка: «Что бы такого сделать плохого? Ах, как я зол!»
- Великолепная старушка! Оригинальный джентльмен! Прекрасные слова! – лицо джинна расплылось в улыбке и он, распустив с пальца бороду, стал нежно её поглаживать. – Чудесные манеры! Знать копии мои старушка с Бармалеем? Но что за ОПГ упоминаешь ты, незрелый отрок?
- ОПГ – это… - я на пару секунд умолк, а затем выпалил: - Очень Прекрасные Граждане.
Раскрыть истинное название аббревиатуры мне не хватило смелости. Представляю, что было бы со мной, если бы гость услышал, что я назвал его, Шапокляк и Бармалея Организованной Преступной Группировкой. Судя по умилённой улыбке на лице джинна, моё объяснение вполне его удовлетворило.
- Но вижу то, что ты забыть успел слова мои, которые недавно молвил я. Сильней и злобней никого на свете нет, чем я, Омар Юсуф Хоттабыч! Запомни навсегда! На всех восьми ужасных направленьях света!
- Не гневайтесь, мой славный гость, Омар Юсуф Хоттабыч! Как говорят у нас: «На нет и суда нет!». Уж если не в ваших правилах делать добро, то и не нарушайте свои жизненные принципы. Вы упомянули о своих повелителях. Коль это не секрет, кто они?
- Секрета нет. Это все те, кто мне свободу даровал, освобождал из заточенья.
- Боюсь спросить, вас уважаемый джинн, как много повелителей у вас?
- Кха-кха-кха-кха! Их всех мне не припомнить. Могу только назвать ту тару, из которой был освобождён, - джинн нахмурил лоб и, загибая пальцы на руке, стал вспоминать: - Из меди амфора, пивная бочка, кованый сундук, мортирное ядро… - далее перечень прервался.
- Вы, позабыли о «Летучей мыше», - подсказал я.
- А мышь летучая при чём?
- Такое имя носит лампа, из которой я извлёк вас.
- Ах, ну да… Но не пойму, о чём мы речь ведём? - Хоттабыч стал растирать ладонями виски. - То об одном меня пытаешь, то выведать желаешь о другом.

Гость непонимающе смотрел на меня, словно впервые увидел. - Ты кто такой, что знать желаешь то, о чём никто не знает?
- Макар я, Кофеин. Об этом говорил я дважды. А вы мой гость. Я вас освободил из старой лампы.
- Из лампы говоришь? А где она? – джинн стал вертеть головой, пытаясь отыскать сосуд, в котором был заточён. – Не вижу лампы никакой!
- Так вы её испепелили! Не уж то память изменила вам?
Упоминание о плохой памяти было верным ответным ходом на претензии джинна. Не желая признаваться в старческом склерозе, Хоттабыч пошёл на попятную.
- Не спорь со мной! Я всё прекрасно помню! Никто не вправе обвинить, что память я утратил! А лучше мне ответь – ты сам-то помнишь, о чём мы речь вели? Уверен, что забыть успел!

Говоря всё это, старик усмехался, словно поймал меня на подлоге и решил проверить, как я себя поведу. Хитрость его была не нова. Для меня была важна информация, в которую он с перерывами меня посвящал. Поэтому я без спора вернул наше общение в прежнее русло.
- Вы речь вели о том, кто вас освободил на Беломор-канале. Что разве я не прав? – я надел маску удивления на лицо.
- Прав здесь лишь только я! А ты сейчас проверку у меня прошёл, насколько память у тебя тверда, - улыбаясь своей ловкости и уму, благодаря которым сумел меня провести, как мальчишку, произнёс старик.
- Так вот на Белом мор канале был повелитель с именем БоцмАн. Он даровал свободу, выпустив меня, когда открыл затычку у ядра от пушки. В нём заточён был я без света и тепла проклятыми матросами с «Лефорта». Был у империи Российской парусный корабль с таким названием на флоте в Балтике. Чтобы ты знал, отрок, промёрз в ядре Омар от туфель до чалмы. Уж больно холодна вода всех северных морей. С тех пор я ненавижу Север и народ, живущий в тех краях. И каждый день готов гнобить людишек тех! Особенно мне стали ненавистны те, кто строил Белый мор канал!
- И чем они смогли вас так сильно разгневить?
- Чтобы ты знал, народ там разный был: учёные, смутьяны, врачи, политиканы, военные и разные урканы. Особо были ненавистны мне два умника. Один считал себя учёным от какой-то дарвинской науки. Другой – политик, о троцкизме днём и ночью бредил. Они не верили в моё существование и мифом называли всё, о чём я люду говорил.
- Понятны мне их взгляды. Один был сторонником дарвинизма. Это учение, в основе которого лежит теория происхождения человека.
- И что гласит теория сия?
- В соответствии с ней, человек произошёл от обезьяны в процессе длительной эволюции.
- О, да, согласен! Тот дурень дарвинский, как раз от обезьяны и произошёл, - радуясь своему открытию, произнёс джинн.
- А второй был в оппозиции к партии Ленина, за что и сослан был на Беломор-канал.
- Пусть будет ведомо тебе, что поплатились они оба! – в голосе Хоттабыча прозвучала открытая злоба.
- Конечно, поплатились, ведь они были заключёнными на строительстве канала, -согласился я.
- Расплата ждала их за то, что я для них был только дымом, да ещё зловонным.

До моего сознания дошло, что джинн, судя по его рассказу, отомстил заключённым за их взгляды.
- Неужели вы убили их?
- Считай, как хочется тебе. Несчастье их постигло в один день. Тот, что учёный был - упал с плотины. Того, что о троцкизме говорил – плитой бетонной придавило. Ушли в небытие. А я вот пред тобой живой и невредимый. И стоит ли гордиться так учёностью своей, коль все вы смертны? – прищурив правый глаз, с ироничной усмешкой старик смотрел на меня.
- Я могу ответить вам, уважаемый Хоттабыч словами известного поэта Омара Хайама:
«Не делай зла – вернётся бумерангом,
Не плюй в колодец – будешь воду пить.
Не оскорбляй того, кто ниже рангом,
А вдруг придётся, что-нибудь просить».
- Я не ослышался отрок, или со слухом что-то происходит? Ты говоришь, просить придётся что-нибудь? Кха-кха-кха-кха!
Глаза джинна налились злобой, а негодование перехватило дыхание в груди, и кашель стал душить старика. Откашлявшись, джинн плюнул в сторону и изрёк:
- Да что б ты знал, несчастный отрок, всю мою жизнь ко мне лишь с просьбами идут! И каждый об одном мечтает, чтобы богатым свою жизнь прожить! Купаясь в золоте и камнях драгоценных! Живя в палатах и дворцах! Так что молчи отрок и джинна не гневи! – старик свёл брови у переносицы и плотно сжал губы.

Наступила долгая пауза. Чтобы прервать молчание, я произнёс первое, что пришло на ум: - Да-а-а, уважаемый джинн, потрепала вас жизнь.
- Кто жизнью бит, тот большего добьётся, - филосовски изрёк Хоттабыч, накручивая на указательный палец реденькую бороду.
- Вы, уважаемый Омар Хоттабыч, настоящий философ, просто ученик Хайяма, - гдядя в глаза старичка, уважительно произнёс я.
- Да кто такой он этот твой Хайам, чтобы учителем быть для меня? – нахмурил брови гость. – То ты стихи его читаешь, говоря, что он поэт, то он философ для тебя, а я, мол, ученик его! Поведай лучше мне историю про тёзку. Мизинцем чую, что земляк он мне. Как ты сказал, народ прозвал его?
- Омар Хайям — персидский философ, математик, астроном и поэт. Полное имя его Гийясаддин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим аль-Хайям Нишапури. Он родился в мае 1048, и, прожив 83 года, умер в 1131 году. Известен во всём мире как выдающийся философ и поэт. Именно его стихами вы, уважаемый изрекли истину:
«Кто жизнью бит, тот большего добьётся,
Пуд соли съевший, выше ценит мёд.
Кто слёзы лил, тот искренней смеётся.
Кто умирал, тот знает, что живёт!»
- Да, слышу по его стихам, он был достойным сыном своего отца, которого назвали Ибрахимом. Жаль, что ни разу с ним не встретились нигде. Тогда бы научить его я смог не только философии о звёздах. Он смог бы овладеть волшебной силой по творенью зла. Тогда бы ты и все другие знали, что это я его учитель, а Хайам мой ученик! – гордо подытожил джинн. - Ты говоришь, он в Персии родился? Вот видишь, отрок, мы с ним земляки! И я, и он народ великий представляем. Хотя, постой, он умер? Представляю только я! – подняв вверх указательный палец, гордо заявил джинн.

В этот момент, в своём величии он меня так рассмешил, что будь у меня под рукой какой-нибудь орден великих врунов, я без промедления прицепил бы его на кафтан гостю.
- Кха-кха-кха! Правда, молод он на фоне моих лет, - добавил Хоттабыч, скривив губы. Констатируя данный факт, джинн, нежно поглаживал свою тощую седую, многовековую бороду.
- Уважаемый Хоттабыч, вы сказали, что ваш возраст превышает две тысячи лет. Неужели все джинны так долго живут? Могли бы вы рассказать мне о джиннах. У меня так много вопросов, на которые только вы, великий и могущественный Омар Юсуф ибн Хоттаб можете дать ответы.
Старичок не почувствовал лести в моих словах и лицо его расплылось в самой благожелательной улыбке.
- Ты говоришь, что много есть вопросов у тебя к могущественнейшему из джиннов? Рад видеть, что признал меня великим и сильнейшим. Отрадно слышать уху моему, что столь внимания ты джиннам уделяешь. Не буду скрытен пред тобой, а расскажу что знаю. Но будь внимателен, я повторять не стану!

Примечание

ОПГ (1) – организованная преступная группировка.
Бармалей (2) – герой сказки Чуковского «Доктор Айболит».
БМРТ (3) – большой морозильный рыболовецкий траулер.
БМП (4) – боевая машина пехоты.
БТР (5) - бронетранспортёр.