Виолончель с оркестром

От света, она постепенно проснулась.
Защёлки откинуты, крышка снята.
Сконфужено будто, слегка улыбнулась.
Была непривычна ещё нагота.

В партере шептание, смех любопытных,
Желавших эмоций и бури страстей.
Фигурой изящной, в колоннах гранитных,
Она отразилась как виолончель.

"Любовь моя, чудо! Моё вдохновенье!
Ах, как я тоскую по звукам твоим!"
Коснувшись, я чувствовал голод томленья.
Я знал, что и ею я тоже любим.

Оркестр настраивал чуткие струны.
Волнения трепет охватывал зал.
Стал свет угасать. И я стан её юный
К себе, будто право имея, прижал.

В объятиях ног она вдруг застонала.
Блаженство и мука из тела лились.
Туда, в полумрак напряжённого зала.
По лестнице душ, в поднебесную высь.

Охотно, на ласки она отзывалась
Божественной музыкой женской любви.
И в радостных нотах, искрилась, смеялась
Природа, дремавшая прежде в крови.

Звучал низкий голос всё ярче, всё глубже,
Финала предчувствуя смертный порог.
Я был её жизнью, любовником, мужем,
Она отдавалась мне, словно я Бог!

Из ложи, какой-то несдержанный зритель
Шептал, наклоняясь к подруге своей:
"Смотрите, моя дорогая, смотрите
Я сделаю с Вами, что делал он с Ней!"

Смычок мой вонзился безжалостно в струны.
И вырвал из плоти восторженный крик.
Неистовый, жадный, животный, безумный,
Как взрыв потрясающий душу на миг!

Зал замер, немой, тишиной оглушённый.
В бессилии чувства свои осознать.
В неё бесконечно, всем сердцем влюблённый,
И слёзы уже не старясь унять.

Цветы и овации, крики восторга.
Она чуть дрожала, молчанья стыдясь.
Я в чёрный футляр, будто в гроб после морга,
Печально её опустил, поклонясь.