Книга 14 "Безвременье" эпопеи "Счастье земное"

Ольга Полторецкая



Счастье земное
Книга четырнадцатая
Безвременье


Гражданская лирика
Избранное




Волгоград
2015

ББК 84 (2Рос=Рус)6-5
П52



П52 Полторецкая О. Б. Счастье земное. Книга четырнадцатая «Безвременье». Гражданская лирика. Избранное, составитель Полторецкий А.А. – Волгоград, 2015. – с.
В книгу русского поэта Ольги Полторецкой вошли стихотворения последних лет. Это размышления о Родине, о времени, о проблемах семьи и подрастающего поколения.
Автор нередко пишет о горестях, тяжести быта, печалях, а получается – о свете, надежде, счастье и любви. Пишет – о страждущей приземленной плоти, а получается – о странствующей, не усмиренной душе.
Ее способность преображения делает всё окружающее фактом поэзии. Вся эта обыденность жизни, многотрудные годы воспитания сына и тут же – память детства и отрочества с их нежностью и верностью семейному очагу, беспокойство о судьбе молодого поколения России – все это – пот и кровь той крылатости, с которой читаются ее стихи.
Рекомендовано для широкого круга читателя.


ББК 84 (2Рос=Рус)6-5

Охраняется действующим законодательством об авторских правах
(ГК, ч.4, гл.70)


Полторецкая О.Б., 2015

От автора
И прежде были времена, когда разваливалась Русь от княжеских междоусобиц, но являлась сила, которая вновь сводила русские земли в централизованное государство. Апогея централизации и могущества достигла российская империя в советское время под патриотическими и духовно-этическими лозунгами братства всех народов Советского Союза.
Сегодня, как ни странно, остерегаются даже произносить название величайшей державы мира – СССР. Остерегаются и дожидаются, когда вымрут «последние из могикан» – советские старики, помнящие о советских Чести, Достоинстве и Совести. Сегодня все СМИ внушают, что советское – это безнравственное, запугивают жестокостью, с которой якобы пресекалась вседозволенность и насаждались патриархальные семейные ценности, чуть ли не Домострой.
Смотришь современные фильмы и диву даёшься, что вся эта пошлятина, что культивируется СМИ, оказывается, процветала в советской стране, и вот оттуда-то она пышным цветом вырвалась в новый демократический мир!
Увольте, господа хорошие, случалось, что и в советское время девочки рожали до свадьбы – это жизнь! – но… детей своих по интернатам и помойкам массово не бросали, а взбалмошная шалава – всегда считалась «ночной бабочкой», которую старались обойти за три километра.
Скажите, какая наивность?! Что ж и прекрасно, что так! А разве не ужасно, что наши дети с девяти лет забывают, что такое наивность и невинность, о которой так пеклись родители во все века, во всех культурах, за исключением вырождающихся цивилизаций вроде Римской.
И эта тысячелетняя родительская мудрость сегодня в пренебрежении. Увы, даже родители сегодня смиряются, что их дети занимаются чуть ли не с младенчества сексом.
А где же любовь? Где семья, построенная на доверии? И пословица- то какая современная появилась: «Секс – не повод для знакомства»!
Да, безвременье… Да, разгул сексуальной вседозволенности. Да, безработица и нужда. Да, развал великой державы СССР.
Разрушать – не строить! Разрушена семья, душа, мечта. О чём мальчишкам мечтать сегодня? О дворцах, лимузинах, богатых невестах, а у самих-то в кармане – шиш! Да и тот негде заработать!
Вот и мечтают наши любимые мальчики, не ставшие «крутыми» и не построившие на крови своих дворцов, мечтают, но лишь в наркотном кайфе, благо благодетели-наркобароны, за родительский кров готовы несчастных снабжать зельем.
Сегодня везде, на каждом шагу – опиум для народа, который держит их на коротком поводке. А где рабочие места, где достойно можно заработать парню кусок хлеба, средства для постройки дома и создания семьи?
Как громко кричим: год семьи! А где она сегодня семья-то? Всё – блудное сожительство, гражданские браки, в которых нет места детям.
Хлеба и зрелищ – лозунг на все времена, древний политический лозунг. Сегодня – зрелищ в избытке: ведь, шоу-бизнес стал тысячеликой скверной гламурных кривляющихся шутов. И это – эталон для подражания нашим детям, которые мечтают попасть туда любой ценой. Опять же, предел мечтаний: развлекаться и развлекать любой ценой!
А когда же молодежь начнет строить, восстанавливать свою разрушенную Отчизну, промышленность, выращивать свой хлеб на своих землях. Если не они, кто это будет делать? Советские старики, увы, уже бессильны, а молодежь развращена бездельем…
Значит, вырождаемся, а Русь – погибает? Так кому же это всё нужно у нас на Руси?
С любовью и уважением, Ольга Полторецкая.











Поэзия человечности и правды
«Стихи – это боль и лекарство от боли, а если возможно – игра…» Эти строчки поэта В.Шаламова как нельзя точно определяют существо ее поистине выстраданного сборника «Счастье земное». Поэтическое credo автора можно обозначить евангельской установкой:
Живи достойно, мир не обижая,
Чтоб не было ошибок, не греши,
И ты – прижизненно достигнешь рая
Распятьем изболевшейся души.
Эти стихологемы, наполненные сутью нашего сумбурного времени, должны быть услышаны всеми, кто не омертвел душой. И они рефреном перекликаются с тютчевскими раздумьями: «Не мир, но век растлился в наши дни,// И человек отчаянно тоскует - //Он к свету рвется из ночной тени,// А свет обретши – ропщет и бунтует». А мы:
«Бредем по жизни – в никуда,
То ль к мудрости, то ль к детству,
И путеводная звезда
Мелькает по соседству».
Это точное обозначение сиротства наших сердец и «…одиночества конца, забыты мы детьми…» «И ждем покорно тьмы». Но «Мир – весь – Божья благодать,// Если мудро видеть вещи…», «Бог везде – в тебе – и в храме,// Лишь умей творить добро…».
А вернуть утраченную в нашей извращенной жизни благодать – это творить добро. И успеть. Ибо жизнь коротка. В этом – вся книга стихов.
Но самое ценное, автор сумела вобрать лучший опыт классической русской поэзии, то есть это – не графоманская версификация поэтического материала, а выражение подлинности нашего трагического бытия: «И нет спасения в грядущем, и нет пути назад».
Поэтому не важно, что ее стихи пролежали в столе более пятидесяти лет. Они не потеряли своей актуальности, свежести и новизны.
Жизнь прожита. Как подведение итогов жизни – за последние годы выпущено в свет десять книг поэтического сборника «Счастье земное», соответственно периодам жизни: детство, юность, зрелость, материнство, старость – «Золотое Чистополье», 2012г., «Свой мир творила я счастливо», 2012г., «Удерживать тебя не стану», 2012г., «Материнское сердце», 2012г., Раздумья», 2012г., «Золотые обереги» 2012г., «Метаморфозы» 2014 г., «Поэт – Господень сотворец», 2015г., «По городам и весям Татарстана», 2015г.
Все книги сборника «Счастье земное» – исповедь автора, нашедшего идеалы Чести и Совести в религии и ставшего поэтом-миссионером главных христианских ценностей: любви и уважения к человеку.
Свой поэтический сборник «Счастье земное» автор открывает стихотворением «Золотое Чистополье», которое в некотором смысле можно назвать визитной карточкой поэта. Тема преданности и любви к малой родине пронизывает все творчество автора на фоне перипетий житейского моря, и как итог: «…Все найдено у камских вод - //Родное небо, улиц память.// Мой жизненный круговорот // Обрел причал навек – на Каме…» или «Земля родная, Родина – причастьем // Татарину и русскому мила,// И каждый благодарен ей за счастье,// Что от рожденья всем она дала…», или «Лишь здесь навек моя отрада, // Русско-татарский отчий край,// Где райской прозвучит наградой// Мне и гармошка, и курай…»
Житейское море наряду с реальным морским пейзажем, как и у Марины Цветаевой, является в ее поэзии, символом осознания судьбы: «О сны, подобные волне…», «Как упоительно суров// Был рокот моря величальный…», «Расцвел на гребне темных вод// Луч света – чуден и прозрачен…», «Рыбка вьется в синь-пучине,// Сердце бьется в боль-кручине…», «…Что ждет судьбы ладью слепую…»
Но более всего ее житейское море ассоциируется с небесным океаном, с высоты которого «…все – суетно и мелко // И выстраданное – горестно-смешно…» в ее программном стихотворении «Все в облаках, как перьях лебединых,// Мои возлюбленные небеса…», которое раскрывает суть Кантовской пролегомены: «Звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас»
Небеса ее Отчизны, ее судьбы слиты «…в единенье вечном с высотой…».
Поэзия Ольги Полторецкой, словно небесный океан, текуча и полна динамики, и в этом – ее следование правде жизни, чувствования, которое у поэта обострено и в последней книге «Раздумья» – трагично из-за вечного противоречия возвышенных идеалов житейской прозе современной жизни.
Превратности материнской любви (по названию цикла стихов) в развращенное сегодняшними СМИ время, отражают трагическое состояние семьи, где дети и родители – на разных полюсах, и свидетельствуют об ее активной жизненной позиции. Автор пытается предупредить и уберечь современную молодежь от опасности агрессивной безнравственности, мощным потоком льющейся с экранов и калечащей юные, незащищенные души подростков, в которой часто даже любящая семья не является панацеей от трагического конца сына или дочери, ведь, наркомания и алкоголизм стали обыденным явлением.
Автор стремится поэтически осмыслить социальные причины этого явления, в пластических и зримых образах передавая нюансы душевных материнских волнений. «…Игра – в смерть! – насмерть обожжет// Твой отрицающий рассудок,// Смотри, как зло не бережет// Мать бедную твой друг-ублюдок…», потому как «…Мир рухнувший – обломком сжат,// Прессуя и печаль и радость,// В обломках мусора бредут// Отчаянные наши дети…» и вопросом – «…Обрящут ли иль обретут// Свет радости на этом свете?// Не темноты – от наркоты,// А счастье – от труда и света…»
Мастерство и мудрость ее поэзии – не «манна небесная». Ее исследовательское прочтение классиков поэзии мировой литературы в течение всей жизни и творческая работа по их пропаганде в стенах библиотек, где она работала, чувствуется в культуре ее поэтического слога и чистоте литературного русского языка. В нем не найти штампов и выражений низкого стиля. И если вещи названы своими именами, значит, они того заслуживают. Ведь, и Пушкин допускал подобное в своих небезызвестных творениях.
Автор семьдесят лет живет в контексте своего времени, образно и точно отражает его, несмотря на недовольство некоторых критиков. Его мало волнуют аспекты исторически-отдаленных событий, когда наша сегодняшняя жизнь – кипит высоким градусом драматизма. Поэтому вся ее жизнь, а, следовательно, и поэзия – отражение сиюминутного дня, его агонизирующих проблем Чести и Совести, и где лишь высокая строка страдающего поэта еще способна, обращаясь к религии любви и добра, удержаться на плаву, передать свои золотые обереги думающему молодому читателю.
Ольгу Борисовну Полторецкую вполне справедливо следует обозначить поэтом цветаевского накала, ибо ее установка на правду слова становится категорическим императивом, определяющим отнюдь не только слово, но и установку на выживание, а рефлексия, чувственное анализирование событий часто переходит в самопожертвование, ибо есть у нее стихи, которые прожигают насквозь и хочется уклониться от их осмысления, как от струи расплавленного свинца. А ведь они не из горна – из женского горла вышли. В её поэзии словесные коды к жизни подобраны не просто так, не выгоды ради, а только затем, чтобы в тайнодействии слова поправить один – единственный! - знак минус на плюс.
Поэты – дети гармонии в дисгармоничном мире, «Но Словом останавливали Солнце, словом поднимали города», в этом его главная правота, и в том числе правота поэтического слова Ольги Полторецкой.
Ольга Борисовна Полторецкая родилась в 1945г. в городе Чистополе на Каме. В 1963 г., закончив школу с золотой медалью, поступила и в 1968г. закончила физический факультет Казанского Госуниверситета им В. И. Ульянова-Ленина. Восемь лет проработала ведущим инженером на казанском заводе «Радиоприбор». Будучи заведующей библиотеками в городе Виннице, десять лет знакомила читателей с творчеством классиков мировой литературы. В постсоветское время вынуждена была освоить рабочие профессии: оператора, фотографа, экскурсовода и т.д. Живет в Волгограде и в Чистополе – городе детства и юности, помогает сыну. В 2014 году стала дипломантом Международного конкурса «Филантроп» - 2014, г. Москва и дипломантом Международного конкурса «Александр Невский», г. Волгоград
Автор хочет, чтобы ее книги в наше не простое, обремененное семейными проблемами время, дошли до каждой матери. Но среди писательской среды, как у всякого неординарного поэта, у нее есть недоброжелатели, так как творчество Ольги Полторецкой не укладывается в рамки господствующего сегодня сервилизма и приспособленчества. Здесь стоит сказать, что известные литераторы г. Казани: Лиля Газизова, Ахат Мушинский и поэты г. Волгограда: Татьяна Батурина, Татьяна Брыксина, Елизавета Иванникова, Владимир Мавродиев, старший научный сотрудник Мемориального музея Б.Пастернака г. Чистополя Рафаил Хисамов оказывают ей поддержку, оценивая ее творчество, как талантливое.
Поздний, в шестьдесят семь лет, поэтический дебют позволил ей сохранить в своем творчестве и выстраданное достоинство, которое она пронесла через всю свою нелегкую жизнь, и сострадательно-критическое отношение к нашей современной действительности, и уникальность своего поэтического мировоззрения, а соответственно дарования.
Так пожелаем поэту Ольге Полторецкой, мелодика стиха которого завораживает, творческого счастья и долголетия, о котором она сама говорит в своем маленьком стихотворении:
О, Боже мой! Какая тишина!
День клонится к закату безмятежно.
Цветущих веток белая волна
Глядится в мир доверчиво и нежно.
Изящный слепок томных лепестков
Не шелохнет воздушное касанье,
И рвется сердце из седых оков,
И на устах – мечта и ликованье.
Весна – юна, и в твой остаток лет
Вновь дерзкой волей полнит твои очи.
А небо – в алых росчерках комет
Так бесконечно в ожиданье ночи.
И верится, что вечно можно жить,
И наслаждаться нежностью цветенья,
И вновь, и вновь судьбу благодарить
За жаркое весеннее волненье
О, Боже мой! Какая тишина…
Рафаил Хисамов








Из книги
«Золотое Чистополье»
1963-2012гг.
***
Бредём по жизни – в никуда,
То ль к мудрости,
то ль к детству,
И путеводная звезда
Мелькает по соседству.
Финал – мы в старости с тобой.
Не наша ли вина,
Что чаша мудрости святой
Потомству не нужна?
И к детству мы не прибрели –
Забыт души исток.


Там, в детстве, нас любить могли,
Теперь не ждёт никто.
О, одиночество конца,
Забыты мы детьми….
Нет ни панамы, ни венца,
И ждём покорно тьмы.
Но сердце просится сказать:
«За всё простите нас,
Любовь, что вам дарует мать,
Спасёт однажды вас.
И всё отдаст без громких фраз –
Владей и разумей!
Лишь зов её погасших глаз
На тризне пожалей,
Лишь вспомни добрый их совет,
Как душу сохранить,
Как негасимый Божий свет
Слезой скупой пролить».
Бредём по жизни – в никуда…

Здесь край мой – Родина навечно...

Я снова здесь – без звезд и званий,
Не вставшая на пьедестал,
Фасадной роскоши Казани
Предпочитая свой Чистай.
Когда-то прочили известность,
И жизни – будущий успех...
Но вызываю в сплетне местной
То ль состраданье, то ли смех.
Меня Чистай мой не запомнил,
Его сменявшей на Казань.
Таких, как я, ушедших – сотни,
И не вернувшихся назад.
Пройдя по жизни путь достойный,
Хоть лавров и не заслужив,
Казань и Чистополь застойный
Благодарю – за меру сил,
За то, что никому не в тягость,
Тружусь, чтоб трудный хлеб добыть.
Ну, а мечты, подобно стягам,
Нас окрыляют, чтобы жить.
Не тот солдат, чтоб генералом
Помыслить даже не посмел –
По жизни шла, открыв забрало,
На благо людям, в спешке дел.
И чтила мужество и совесть,
Нашед их или не найдя,
В Татарию вернулась снова,
Казань и Чистополь пройдя.
Здесь край мой – Родина навечно,
И память то всегда хранит.
И только здесь погостом вечным
Мне станет памятный гранит.
Лишь здесь – навек моя отрада –
Русско-татарский светлый край,
Где райской прозвучит наградой
Мне и гармошка, и курай.
Я снова здесь – без звезд и званий…

Мы из Советского Союза

Порой презрительно покличут:
«Старик, уймись, твой путь – в маразм!»
О старость, встань на перекличку
Своих достоинств без прикрас.
Стояла Родина столетье
В тылу советских стариков,
А потому – хвала и честь вам,
А потому – хвала веков.
Нет прошлой жизни без издержек,
Их много и в советский год,
Но не было людей безгрешней,
Чем совестливый наш народ.
Советский – родственно совету
И совести на благо дел.
Старик советский – это светоч,
Геройство, труд его удел.
По чести жили, без религий,
Оставив Бога про запас,
И благородство чтили в книге,
И благородство чтили в вас.
Интеллигенция, рабочий –
Так мало разнились тогда.
И каждый гордо себя прочил
В герои жизни и труда.
Труд доблестью был бескорыстной
На благо всей страны родной.
Сегодня вас в разгуле «свиста»
Мечтает «облошить – крутой».
И тот в почете, кто «покруче»
Умеет обобрать людей,
И словно Крез, сидит на куче
Корыстных денег и идей.
Вся – разворована Россия,
Жирует важное ворье.
Вы, старики, ее мессия,
Вы – компас жизненный ее.
Вы трудно жили, но достойно,
Детей растили, жали хлеб,
И если пили, не запойно,
В застолье кратком, на гульбе.
А диссиденты, те, что выли
Советским волком на страну,
Такими же «крутыми» были,
Старались удержать в плену
Под дых – разнузданной свободы,
Под блуд – бесстыдных слов и дел,
Чтоб дать грабителям народа
Законов новых – беспредел.
Не отходи, старик, в сторонку –
Честь – в сердце, в орденах одежд.
И пусть завидуют потомки,
Что был прекрасный мир надежд!
Мы вам, потомки, не обуза,
Мы – из Советского Союза!
Да, наше племя было свято,
Все этим сказано, ребята!

***
Где мой город детства –
Кама, «сатраспрос»,
Окна в занавесках –
Венчиках из роз,
Чистая Берняжка
С выводком гусят?
Заросли дорожки –
Не вернуть назад.
Не вернуть кристальных
Камских чистых вод,
В каждом доме – Сталин,
Старикам – почет.
В деревнях – народу!
На лугах – стада.
Кануло, как в воду,
Или в никуда.
Опустели нивы,
Пьянствует мужик.
Город мой счастливый,
А на деле – «пшик»…
Молодежь – в загуле,
Третий – не у дел.
Нас, друзья, «надули»,
Вот в чем – беспредел -
Нет работы детям,
Двадцать лет война…
Кто за то в ответе,
Нищая страна?..
Где мой город детства…

***
И годы давят тяжким грузом –
Ушедших много, их не счесть,
Тех – из Советского Союза,
Что принесли вам мир и честь.
Честь – бескорыстно правде верить,
Честь – бескорыстно мир любить,
Честь – добротой поступки мерить,
Прощать, надеяться – и жить…

Юным прекрасным подругам.

Я гляжу на осенний закат,
Что так ясно и мирно пылает,
И душа, как всегда, ожидает
Чувств девически-юных назад.
Возвращает к счастливым часам,
Когда ждали от жизни мы чуда.
Голосами надежды – оттуда,
Вновь подруги со мной говорят.
От счастливых девических слез
Так светлы были темные ночи.
Наши ж дни – все темней и короче,
Но светлей – память в отблеске гроз.
Как глаза безмятежно сияли
Невозвратно-прекрасных подруг,
Как рук девичьих полукруг
Над ушедшим – венцами стояли.
Я гляжу на осенний закат…

Подругам юности

Вымирает поколение седых,
Славных, милых моих девочек – святых,
Чистых – светлою высокою душой.
Век святой их чистоты давно прошел.
До могилы преданных – друзьям,
Беззаветно – матерям своим, мужьям.
Что осталось внукам от святых их дел?
Ничего! – циничность тех – удел.
Это их экран расстреливает в лоб
И поит помойкою, взахлеб,
А святую женскую любовь
Грязным сексом испоганил, в кровь.
Где вы ясные, счастливые глаза?
Где блеснет стыдливости слеза?
Нет и нет и снова – нет и нет,
А с экранов – детский секс в ответ.
Вымирает поколение седых…
***
Я гляжу в стариковские лица,
Ищет сходство с подругами взгляд.
Вот – оно! Или только мне мнится?
Но и сходству случайному рад.
Вы, ушедшие в вечность, подружки,
И не встреченные в жизни мной,
Помяните в раю старушку,
Как и я помяну вас порой.
А берёзы – охапкою ветра
Мне швыряют листву, словно дар.
Нас года развели, километры,
Всех, кто так безнадёжно стар.
Я гляжу в стариковские лица…

Хвала советской интеллигенции…

Растил Союз нас для труда,
Но дал дворянскую культуру,
Облагородил навсегда
Рабоче-крестьянскую натуру.
И помня знати этикет,
Знал каждый школьник честь и совесть.
Был каждый – зодчий иль поэт,
Духовностью своей особен.
Век доживает прежний люд,
Что из Советского Союза.
И кто на смену им придут,
С каким интеллектуальным грузом?
Учились в школах мы на «пять»,
И без компьютерных подсказок.
Теперь не может школа дать
Вам грамотность – не по заказу.
С дипломом неучи сидят,
А без компьютера – невежды,
Книг не читают, не хотят
Ни думать, ни учить, как прежде.
Им вся надежда на «блатняк»,
Оценки сходу покупают.
Студент, какой же он бедняк,
Что гнусной лени потакает.
Пивнушки, девки, грубый секс –
Как пошло это – грязно, мерзко!
Стал смыслом главным – для повес,
Похвастаться валютой веской.
И кто богаче, тот «умней»,
Хоть нагл и груб, и всем – обуза.
Горда я – до последних дней,
Что из Советского Союза…

***
Кто сердца близкого не знал,
Тому весь мир – родная вотчина.
Лишь тот, кто друга потерял,
Жизнь измеряет одиночеством.
Того – не тешат ни весна,
Ни рощи лет, ни ночи таинство…
Плати друзьям своим сполна,
Чтоб одиночеством не маяться…

***
Порой не видишь мук,
Не ценишь – и не раз –
Того, что жизнью
Дарится нам хрупкой –
Улыбку добрых глаз,
Пожатье теплых рук,
И борозды морщин
На коже – в рубчик.
Порою лишь тогда,
Когда устав давать
Тепло и доброту,
Застынут руки,
Так страшно тяжелы,
И, словно воск белы,
И странно-холодны,
Скрестясь над грудью,
Оценишь, как - нужны,
Как горек их удел –
И боль утраты – легкая расплата
За невниманье к ним,
За все, что не сумел…
Но не вернуть им больше
Нашу плату.
Порой не видишь мук…



***
О детства запах,
тёплый, как дымы,
Стоящие столбами
прямо в небо!
Он в белизне
завьюженной зимы,
И в корке
замороженного хлеба.
Как сладок был
его соленый вкус,
Как на губах
разгоряченных таял…
Мой друг татарин был,
а я – «урус»,
Но снежных баб
мы сообща катали.
А этот запах
родился весной
В дыму
янтарно-сладостных серёжек
Под брызги звезд
в раскрытое окно,
Под первый взгляд,
что сердце растревожил.
Во все проник
и даже в непокой,
Что по сей день
меня тоскою гложет –
Мой дом, мой мир
создал меня такой,
И изменить другой –
уже не сможет.
Я грусть свою
всосала с молоком
Той, что так редко
в детстве я видала,
И эта боль,
засевши глубоко,
Не раз дотла
мне душу выжигала,
Став соучастницей
моих потерь,
Числа которым –
не найти, пожалуй.
Она дарует
царственно теперь
К себе подобным –
и любовь, и жалость.
О детства запах…

***
Когда взойдет таинственно-высоко
В прохладе чар сферических луна,
Светла, как лунь, молитвами Востока
И острым блеском стали холодна,
И в глубь точеных башен минаретов,
В кольцо листвы огрузневших дерев
Спускается стооко и заветно
Забвенья свет прошедших зим и лет,
Тогда, лучей мерцанием обложив
И сетью звезд ночной волны разлив,
Все в этом свете, в этом блеске сложив,
Ночь создает чарующий мотив.
И город, изначально-азиатский,
Святым крестом содружественно-горд,
Спит под чарующий мотив, как в сказке,
Столетия – в былом и до сих пор.
День принесет ночной прохлады свежесть,
Надежду на содружество культур,
На мир, покой, а также неизбежность
Идти совместно к свету и добру.
Земля родная, Родина – причастьем
Татарину и русскому мила,
И каждый – благодарен ей за счастье,
Что от рожденья всем она дала…
Когда взойдет таинственно-высоко…

***
В Чистополье голубые ели
Загорелись всполохом огней,
Стала их погубленная зелень
Украшеньем новогодних дней.
А стволы красавиц поседелых
Выбросят на дачные дрова,
Ведь кому теперь какое дело,
Что недавно ель была жива,
И своей роскошною красою
Завораживала каждый взгляд?
Сгублена, чтоб нищенкой босою,
Отсверкав, забыть пути назад.
Так и юность наша пышноцветом
Отсияла свой короткий срок
Праздничным сверкающим приветом
На скрещеньях жизненных дорог.
И порой, припомнив это время,
Усомнишься – было ли оно?
Золотое сладостное бремя,
Не перебродившее в вино…

***
Вите Цареву
Способный парень – дворничихи сын,
Ему бы получить образованье,
Но в эту пору трудную годин
Так недостаточно его желанья,
Бедняк-мальчишка хочет стать врачом,
Но медики дипломы покупают,
Молюсь я за него души свечой,
Бог даст подмогу тем, кто возжелает.
Учитесь дети, бедность – не порок,
Господь толковым – раздвигает стены,
Ведь дар учебы – главный из даров,
Он вашу жизнь возвышенно изменит…

***
Знакомо благородству – одиночество,
Рождённое от нравственных вершин,
Предать его не сможешь, хоть захочется
На миг почувствовать, что не один.
Ты принимаешь мир душой беззлобною
В надежде встретить дружеский кивок –
Ваш собеседник желчно место лобное,
А не признанье – подготовит в срок.
О бедные, пригретые поэты,
Хамея в графоманской суете,
Не читаные вы уйдёте в Лету
В своей сверхоценённой слепоте.
А как бы славно дружеству поэтов
Добром встречать собратьев по перу.
Вы ж завистью, как дулом пистолета
Распнёте – не пришёлся ко двору! -
Напишите о свете, благородстве,
Сердечности стихов – своих…
Как хорошо, что не имеет сходства
Свет ваших – с болью строк моих.
Знакомо благородству – одиночество…

***
О счастья робкая звезда!
Не утвердить тебя стихами,
Покамест царствует нужда
И делят власть воры и хамы,
Покамест горя торжество
Царит над миром век от века
Неотделимым естеством
Существованья человека,
И оседает на лице
Гарь человеческих страданий –
В терновом шествует венце
Химера счастья – в назиданье.
О счастья робкая звезда…









Из книги
«Материнское сердце»
1989-2012 гг.

Материнское сердце
Вновь в отчаянье упрекаю
В нерадивости сына я,
И не зная, я всё же знаю,
Что и в этом - вина моя,
Что любила неверно и скудно,
Не щадя никого впопыхах,
Потому, что сама жила трудно,
Без защиты в житейских делах.
В этой жизни, сломавшейся сразу
И сломившей людей, наповал,
Только ангел с застывшею фразой
На изломанных тихо взирал.
И его за одежду хватая,
На коленях молила – прости,
Защити нас от ада и рая,
Потерявшихся, жалких, в пути.
Освети нас крылатым безмолвьем,
Нас – двух страждущих, сына и мать,
Светлым сном, как венцом, в изголовье,
Чтоб запретные страсти унять,
Чтобы мысли дурные умолкли
Навсегда, проклиная наш гнев,
Чтоб надежды слепые осколки
Засияли – мечтой в вышине…
***
О осень моя золотая,
Мой месяц рожденья и грез
Мне слаще весеннего рая
С апрельским сияньем берез.
Мне свежая мягкость закатов
И хладных ночей огнепад
Милей год от года – над садом
Забытых надежд и услад.
Когда-то я им любовалась,
И в каждой надежде цвела,
Там юность и зрелость остались,
Все, что в любви берегла.
Мой сад – в золотом ликованье,
Огрузневший в сласти плодов,
Остался за гранью мечтаний,
Затих за оградой крестов.
А здесь, в этом страждущем мире,
Где осень царит каждый год,
Я с сыном – в беззвездной квартире
В бессилье надежд и забот.
И будущность сына – тревожна,
И ночи – усталость несут,
И жизнь пережить – невозможно,
И ангелы нам – не поют.
О осень моя золотая…
Так давай надеяться и верить…

Исчерна, как веки, в ветви пала ночь,
И звезда слезинкою скатилась.
Я тебе, сынок, хочу помочь,
Протяни лишь руку, сделай милость.
Вот моя рука, она – верна.
От себя не убежишь, успеешь…
Много правд на свете, только лишь одна,
Защитит, накормит и согреет.
Эта правда – мамина любовь,
Эта правда – вера и надежда
В труд, в доверье, в тех, кто вновь и вновь,
Вытащит тебя из того света.
Так давай дружить – рука в руке,
Так давай надеяться и верить,
Жизнь прекрасней здесь, не вдалеке,
И любовью время наше мерить.
Исчерна, как веки, в ветви пала ночь…

***
Так почему нам так нужна любовь,
А сердце плачет без добра и света?
Пока надеждою была согрета,
Ее звала к себе я – вновь и вновь.
Теперь надежды нет, и света – нет!
Прошел мой век одним большим распятьем.
И я сжимаю детские запястья,
Зову опять, но пусто мне в ответ.
Любимый сын – в упор не видит мать.
Ну что еще тебе, родной, отдать?
Себя навек – безмерно отдавала,
Взамен не получая ничего.
Тебе и жизни моей стало мало,
Куда бежать от дантовых кругов?
Так почему нам так нужна любовь…

***
От отчаянья до чаянья – шаг,
От тебя до нас – нет дорог,
И стоит мой сын – бос и наг
Под прицелом житейских тревог.
День грядущий, даждь хлеб и тук,
Ни о чем другом не молю,
Чтоб в обидах слепых не ослеп
Сердца детского светлый стук.
От отчаянья до чаянья – шаг…

***
Снежных сумерек сиянье,
Блеск мерцающей хвои,
Мой малыш, мой россиянин,
Мы поделим на двоих.
Тихо в доме – елка в всплеске
Электрических зарниц,
Дед Мороз – Христом на фреске –
В сонном трепете ресниц.
Счастьем, хлебом и здоровьем
Одари нас, мудрый дед,
И крестом ветвей еловых
Защити на склоне лет.
Снежных сумерек сиянье…

***
А мудрый снег – к зиме –
Декабрьскою снежинкой,
И сердце в полутьме
И в полудреме липкой.
Родные – далеко,
Забыты иль забыли.
Мы детства сладкий сок
До дна с тобой испили.
И где найти приют
Душе в житейской стражде?
Я жду, что позовут,
Как в детстве, жду и жажду.
Мой сын – мой сладкий крест –
Не сбросишь на распутье.
Нет ни души окрест,
Чтоб заслонила грудью.
А сил не стало жить –
На чудо не надеюсь.
Дай сердцу позабыть,
Что страх давно лелеет.
Дай в синеву небес
Уйти, как в воскресенье,
Чтоб лишь поля да лес,
И в том – мое спасенье.
В древесной наготе,
Закутавшейся в тучи,
Душа, как на кресте,
Где солнца луч замучен.
Дай, Господи, мне сил
Задуманное сделать,
Чтоб сын остался мил,
И чтоб я все успела.
А мудрый снег – к зиме…

***
Я больше жизнь – не сочиняю,
А просто-напросто живу,
Варю обед, белье стираю,
Молюсь, чтоб выжить, встать к утру,
Чтоб сил набрать – а их все меньше! –
Чтоб сына на ноги поднять,
И о минувшем горько-грешном
Невмочь мне больше вспоминать,
Чтоб окрылясь небесным зовом,
Когда не в силах уж ходить,
Любви туманом бирюзовым
Укрыться – и про все забыть.
Я больше жизнь – не сочиняю…

***
Из отчаяния, из бессилья,
Будто Феникс, вновь ожила,
И надежду на разум сына,
Не надеясь, вновь обрела.
А в душе затаилась тревога,
И когтит сердце лютый страх.
Мальчик мой, как сложна дорога
Тех, кто встал на семи ветрах!
Не заметишь – закрутит, скрутит,
Унесет тебя смерч беды –
Не помогут ни Бог, ни люди.
Не отринь моих слов простых.
Вся душа о тебе изболелась –
Груз трудов твоих разделю.
Но и сам ты – найди в себе смелость
Одолеть своей лени петлю.
По хотенью, да по терпенью
Шаг за шагом – в науку, вперед –
И придешь ты к уму и уменью,
Проживешь век в трудах без забот.
Будет хлеб на столе и сытость,
И детей твоих – светлый смех.
Нет дороже, чем Божья милость
Быть отцом, отвечать за тех,
Кто доверен тебе судьбою.
Ты, с пеленок, детей вразумляй,
Чтоб трудились с любовью, с тобою.
Вот и будет в семье твоей – рай!..

***
О, если б мудрость воцарилась,
Свершился – в поднебесной рай.
И матерь сына не просила –
Не отвращаться от добра.
Все были б кротки и приветны,
В руках – печатью благодать.
Но мира нет – и безответно
В слезах у ног сыновних мать.
А сын? Когда он вразумится
Добро в желаньях отличать?
И мудрости святая птица
Доколь в силках должна страдать?
И юноше незрелой стати
Наука мудрости горька,
А сладок вкус – греха и страсти,
Сладка неверная рука.
И бесконечен путь до рая,
А зло – так близко и сладко.
И вряд ли юноша тот знает,
Как тяжек гнет его оков.
Беспечных – поражает быстро
Укус смертельных лютых губ,
И алчбы жесткое монисто
Задушит тех, кто стал ей люб.
Сынок, прислушайся к совету
Ты старой матери своей –
Стремись к добру, науке, свету
И избегай шальных людей.
О, если б мудрость воцарилась…

***
Какое чудо совершить,
Чтоб все сбылось, о чем мечталось?
Но не сбылось – и не тужи,
Что только грусть тебе досталась.
За грустью – радости глоток
Пьянит и окрыляет бездной.
Пусть боль кувалдою железной
Дробит седеющий висок.
Я плачу – значит, вновь живу,
И знаю, завтра день настанет.
А счастье – только позову,
Сын на меня с надеждой взглянет.
Он мал и силы не обрел –
Отдам ему – свою – окрепни,
Взгляни, взмывающий орел,
Сынок, – твой крест и гордый жребий.
Какое чудо совершить…

***
Тревожны старческие думы
В предчувствии голодных дней.
Как разнится жизнь толстосума
С убогим нищенством бомжей!
И несущественно отличен –
Доход советских стариков,
Взваливших на седые плечи
Груз содержания сынков,
Всех неимущих домочадцев,
Оставшихся за гранью дел.
Глядит «верхушка» безучастно,
Как гибнут люди в нищете.
Бич безработицы, разрухи
Свершающихся войн страшней.
Где нет святынь и души глухи,
Там – озверение людей.
И в детстве – нежные принцессы
Перерастают в жадных шлюх,
За меркантильным интересом
Стыд, совесть на “х…” отошлют.
Не женщины, а злые самки –
Нажраться, сексом закусить.
Стыдливость не сыскать в них, с лампой,
Но ничего не изменить,
Пока экран пестрит развратом,
И похоть – нежит толстосум,
А власть забыла честь и святость,
И забивает светлый ум,
Пока все мерзости инстинктов
Закон не хочет обуздать –
Продаст девчонку, как постилку,
За рюмку водки – шлюха-мать,
Пока не возвратят народу
Прав на работу в меру сил,
Не ждать пощады нам от сброда
“Демократических” кутил.
Труд нам вернёт и честь, и совесть,
Достоинства высокий свет.
Советским старикам – не внове
Ждать перемен на склоне лет.
Пусть нам вернут всё, что забрали,
“Проср…” Западу – без клизм.
Мы тешить душу не устали
Мечтой в родной социализм.
Тревожны старческие думы…

***
О, если б испытать мне до конца
Миг избавленья от жестокой смуты,
Что ранит острой тяжестью свинца
Нас в самые счастливые минуты.
И равнодушья избежать тогда,
Когда свет доброты уничтожая,
Жестокости циничной провода
В нас Человека гадко убивают.
И криком о спасенье изойти,
И заглянуть вокруг себя, без скидок,
Чтоб объявить без ложности обидной
Вот цель, ради которой родились…

***
Одиночество – к одиночеству,
Боль людской мольбы – к святой.
В благовестных церквах по отчеству
Освящает молитва – крестом.
Слезы горькие, к небу подъятые,
Боль сердечная – Господу дар.
«Пожалей, – шепчут губы невнятные,
– Отведи беспощадный удар».
Скорбно лики глядят печальные:
– «Мы молились о том же, поверь,
И души своей слезы опальные
Так же лили на храмную дверь.
И подвиг Бог на праведный подвиг –
Всех прощать, не прощая себя.
В сонме тысяч – осталось нас сотни,
Что для блага сгубили себя.
И теперь мы прослыли святыми,
Чтоб иконно на пришлых глядеть.
За добром ли, за лихом ль, родные,
В мире вечном царит только смерть!
Всех сравняет – надменность богатых,
Бедность, праведностью занятой.
За могильной чертой все – не свято,
Без борьбы, лишь загробный покой.
Нет ни страха, ни злого упрека
От когда-то любимых глаз,
А земная вражда так далеко.
Здесь лишь тлен да росток – из нас.
Так живите и радуйтесь свету,
Находя единенья черту
С той душой, что слаба, безответна,
Ожидает добра красоту.
Пусть пощадой величится сила,
Страх голодный прогонит слеза,
Потому по несчастной России
В вас глядят наших душ образа».
Одиночество – к одиночеству…

***
Ломает пальцы, в боль, мороз,
И слезы стынут – в гроздь.
Что день принес и что унес,
То знает лишь Господь.
На сердце плачется тоска,
Хоть петлей черной – меться,
И пульс под куполом виска,
Как птица, в хватке смерти.
Нет веры,
правды
и суда,
Зло, правду унижая,
Плюет в глаза ей без стыда
И за дверь провожает.
Дрянной народец, напоказ
Прислужье – службой пряча,
Всю душу вытряхнет из вас
И вышвырнет, как клячу.
Ломает пальцы, в боль, мороз…

***
Руки зябко согреваю,
Осень – стылая пора,
Ни души вокруг – и знаю,
Так – сегодня, так – вчера.
Люди, люди, снова люди,
Взгляды, шутки – на ура!
Было так и так и пребудет
И сегодня, и вчера.
Не загадываю – в завтра –
Изменить судьбу нельзя.
Без побед, а лишь – в утратах
Пролегла моя стезя.
Руки зябко согреваю…

***
Что ждет души ладью слепую
В штормах, разверзших лет провал,
Ей не догнать волну живую,
Подъятую в девятый вал.
Она взнеслась – и скользким плеском
Легла на берег бытия,
Где вьется где-то перелеском
Тропинка старости моя.
Овеют тенью ли дубравы
Ее неприхотливый бег,
Иль зацелуют влажно травы
Кончающийся жизни век,
И сможет ли ее продолжить,
Принять сыновняя душа? –
Никто ответить мне не сможет,
И дни стремительно спешат.
Что ждет души ладью слепую…

Свет милосердья.

Скарятинские сосны – в поднебесье,
Из детства мне кивают головой.
А рядом церковь, всех живущих крестит,
Ушедших провожает на покой.
Замшелые, кладбищенские плиты,
Авдеевский заброшенный погост…
Здесь прошлое доверчиво открыто,
Смысл бытия единственен и прост -
Живи достойно, мир не обижая,
Чтоб не было ошибок, не греши,
И ты – прижизненно достигнешь рая
Распятьем изболевшейся души.
И ты – прижизненно решишь проблемы,
Ведь, их не будет, если жизнь светла,
И чистоты Божественной эмблемой
Взнесутся над тобою купола.
Сроднишься сердцем с каждым, словно с близким,
Щеку подставишь гневу под удар,
Чтоб пред Создателем в поклоне низком
Свет милосердья обрести, как дар.
Мой Чистополь, таким тебя я вижу
На склоне завершающихся лет…
И ты, мой мальчик, может быть, услышишь
Благословляющий тебя привет.
Скарятинские сосны – в поднебесье…

***
Божественная красота
И мат ядреный двух подростков
Вблизи соборного креста
Слились бессмысленно и просто.
И в том – вся человечья жизнь –
Взлетать к высотам, до восторга –
И напиваться «всвин» – «за жизнь»,
Сбежав от жизненного торга.
Когда в душе святого нет,
А человек до «зелья» падок,
Восторг любви сойдет – на нет,
Чтоб было легче ниже падать.
Но все ж, наступит светлый день
Прозренья, как он нищ и мерзок –
От идеалов только тень
Осталась да тупая дерзость…

***
Праздничная служба – под Покров,
Колокольный звон над синей Камой,
Купола белейших облаков
Гонит свежий ветер на Закамье.
Синева небес, под стать волне,
Светом озаряет белый камень.
Храм соборный в солнечном огне
Ослепителен, в небесной раме,
Отмолила сына от беды:
«Помоги о Боже, парню в жизни,
Поддержи и дай мне слов простых
Избежать сердечной укоризны.
Выпрями, – молила, – все пути,
Дай чуток порадоваться свету».
Ну, а счастье – где его найти?
Не было и нет на то ответа.
Праздничная служба – под Покров…

***
Забудь на время о кошмаре войн
И гибельном развитии событий.
Высок и царственен небес покой
И облаков связующие нити.
В той хрупкой отрешенности – мечта
О звездах, оживляющих пространство.
Их отблеск – ускользающе и властно
Высвечивает плоскости листа.
О облака, в теченье млечных струй
Вам близок ток пульсирующей плоти,
Дыханье птиц, распластанных в полете,
Тревожных губ горячий поцелуй,
И влажность знойная сплетенных тел,
Любовных игр, венчающих природу,
И хладный пот, свершивших свой удел,
И слезы облегчения – при родах!
Рождает капля влаги в плоти – жизнь,
Дыханье жизни – оживляет тучи –
Свершается круговорот могучий,
И первороден вещий его смысл.
В нем вся земля, подобно существу,
Смыкает проходящее в созвенья.
И в жестком равновесии мгновенья
Вдох-выдох соразмерен естеству.
То равновесье ты – благослови –
Первооснову всякого рожденья.
И цепь крепка, когда в ней целы звенья –
Желанья, единенья и любви.
Забудь на время о кошмаре войн…

***
Скачком смеющихся секунд,
Ударом рвущегося сердца
Вся жизнь проходит в ритме скерцо –
Скорей, скорей! – и смерть, как бунт.
И, подавляя грустный вздох,
Бью зеркала ее кривые
За те мгновенья роковые,
Что станут прахом твоих ног.
Им не узнать впредь исступленья,
Озноба горной высоты,
Венцом земного наслажденья
Венчают их приют – кресты.
И не тревожьте эти руки,
Кольцом сведенные без сил.
Оставлены за гранью муки
Огонь надежд и жизни пыл.
Скачком смеющихся секунд…

***
Когда в святом и светлом чувстве
Предательством распята ты,
То день сквозь призму лютой грусти
Вздымает в ночь одни кресты,
Одни распятья страстной веры –
Последний страждущих приют.
Любви несбывшейся химеры
Завоевали тот редут.
Устала биться в пытке жизни,
Звать старость, чтоб утишить пыл,
И расправлять под звездной тризной
Потрепанные перья крыл,
И, ненавидеть не умея,
Жалеть мучителей своих,
Прощать предателей, хмелея
От боли жаркой за двоих.
Устала. Дай мне день надежду,
Святую веру и любовь.
Я – просто женщина и грешно
Жду нежность, не надеясь, вновь.
Когда в святом и светлом чувстве…

***
В последнем трепете сердец
Судьбой мы – с деревом едины,
Когда спиралями колец
Конец венчает сруб осины.
Ещё недавно, распластав
Рокочущие негой листья,
Она, доверчиво-проста,
Несла лесам прохлады кисти.
И вот упала – кроной ниц,
И срез сочился белью соков.
Сороки вились невысоко,
И дали рвались от зарниц.
И смысл обретшие слова
Выстукивало сердце сбоем:
«Благословенны трав права
Единством – с нашею судьбою…».
В последнем трепете сердец…




Ольга Полторецкая
Из книги
«По городам и весям Татарстана»
2014 г.


Счастье земное


Фотоматериалы
Публицистика
Стихотворения
2014



Елабужские впечатления
Чёртовы не сравнить города
С этой высью чёртовой над Камой,
Где ночами божия звезда
Говорит с ней божьими устами.
Не сравнить вкус яблока в ветвях
С вкусом яблока, что под росою,
Благодать в ночных монастырях –
С веткой молний, радостных грозою.
И чем ближе естество к земле,
К первозданным оберегам – сокам,
Тем душа – роднее и теплей
Будет освещать твою дорогу.
Ведь, твоя – от Бога, вдаль бежит
Ко слиянью с чьей-то, божьей тоже,
Дай другому и себе прожить
Краткий век земной по воле божьей!
Наложил Господь запрет страстям
И воззвал грех покрывать любовью,
Все мы – на земле всегда в гостях,
А в гостях – не метят дружбу кровью!
Братья не таят в душе вражду –
Украинец, русский – ближе нету!
Вразуми Господь тех, кто беду,
Кровную войну накликал эту!
Братский останови раздор –
Нам веками жить всем по-соседству,
Прекрати славянских стран позор.
Мы землёй едины по-наследству!
Вразуми, Боже…

***
Альметьевску – городу
советских нефтяников
Средь лиственниц над парковым фонтаном
Вползает в небо за армадой туч
Заката пламень жаром неустанным
И гасит солнечный последний луч.
А небо – всё бездоннее и выше,
Синее – тучи, бездне – остывать!
Темнеют лиственницы и покоем дышат,
Чтоб завтра поутру в лучах сиять.
И воздух влажен от дождей летящих,
Фонтан играет светлой пылью брызг,
И время кажется – не настоящим
В величии небес и струйных риз.
Российский город: русский и татарин
В труде здесь побратались на века,
И лик героев мрамором оправлен,
Прославлена рабочая рука.
Аллея трудовой высокой славы,
Шеренгою – герои чёрных рек,
Нефтяники – советских лет державы
Прославили её трудом навек!
Отчизна величает их – героев,
Отдавших труд народу и стране.
Честь воздаю и слёз своих не скрою
От гордости, что состоялась жизнь вполне.
Прославлена рабочая рука…

Более полувека, как кончилось моё детство…
Более полвека, как кончилось моё детство, а, кажется, что оно рядом – рукой подать! И это – не случайно, так как, по судьбе, последние три года мне часто приходится бывать в школе моего детства МБОУ «Основная общеобразовательная школа №6», что на Кирпичке.
Те же столетние стены, а рядом – новые, пристроенные. Тот же двор в столетних тополях, только нет волейбольной площадки. Но самое главное – остался в этой школе «советский» дух заботы о детях, которые приходят сюда, как в родной дом, к учителям, любящим их и знающим наперечёт.
Да, школа маленькая, но в этом её преимущество: все и дети, и педагоги знают друг друга и живут дружной заботливой семьёй.
Повезло этой школе и с директорами. В мою бытность школу возглавлял Кириллов Андрей Константинович, историк, вышедший из комсомольской среды и бывший, кстати, пионервожатым ещё у моей матери. Я всегда говорю о советских педагогах и советской педагогике, как уникальном творении советского строя, бескомпромиссной, высоконравственной и бескорыстной.
Помню, учительницу немецкого языка Гольдшмит А. П., учителя биологии Мошкину Е. Н., учителя музыки Мартынова П. В. и др. Я, шестидесятидевятилетняя старуха, до сих пор помню свою первую учительницу Ильину Марию Николаевну, седую, худенькую, маленькую, в вечном темно-зелёном шерстяном клетчатом платье, с длинными рукавами, которое она не снимала ни зимой, ни летом. Помню её запах, когда она наклонялась надо мной, над партой, чтобы посмотреть, как я справляюсь с заданием. Бескорыстные, святые советские педагоги! Вечная им память и благодарность! Поздно мы, ученики, понимаем, какие благородные учителя идут рядом с нами по жизни.
Если бы вернуть время, когда они были ещё живы, я бы первая стала на колени перед ними в благодарности и любви за их бесконечное терпение и внимание к нам, детям. Царство небесное и вечная им память!
Но, общаясь с сегодняшним коллективом школы №6, я с удовольствием отмечаю, что традиции советской педагогики живы в этой школе. Прекрасные педагоги: Ахметзянова Д. Г., Закирова Г. С., Чебанова Л. А., Сайфуллина С. Д., Мухаметзянова Г. С., Горина Е. А., Сибгатуллина М. Г., Гумерова М. Р., Галимова Э. Т., Шишлова О. Н. отдают все знания и силы школьникам, поддерживают атмосферу доброжелательности и взаимопомощи в детских коллективах.
Пришлось мне встречаться и, с ушедшим на пенсию, прекраснейшим человеком и профессиональным педагогом, бывшим директором Гузаеровой Гельсирой Нургатовной. Сегодня педколлектив школы №6 возглавляет новый директор Ахметзянова Дания Гусмановна, который тонко чувствует специфику маленькой школы и поддерживает дух коллективизма и семейственную общность всех педагогов и детишек школы.
Школе – 100 лет, это одна из самых старых школ Чистополя, но в старых стенах живет молодой задор и энергия, как самих педагогов, так и учеников школы.
А, значит, все поставленные задачи, всё задуманное коллективом в ближайшее время и в отдалённой перспективе будут реализованы. Столетнему кораблю просвещения подрастающего поколения МБОУ «Основная общеобразовательная школа №6» – счастливого и дальнего плавания ещё на одно столетие! В добрый путь!

Здравствуй, племя, молодое, незнакомое!

Жизнь несется стремительно. Кажется совсем недавно ты была студенткой пед.училища, а сегодня, спустя полвека, оказавшись в стенах уже пед.колледжа, встречаешь незнакомое, современное поколение студентов.
Здравствуй, племя молодое, незнакомое! Это я повторяла за А.С. Пушкиным год назад, а сегодня, зашед в пед.колледж, уже многих студентов и преподавателей знаю, да и меня они – тоже.
Я вижу прекрасные, доброжелательные, молодые лица и понимаю, что ясный мир их душ и лиц – заслуга талантливых педагогов сегодняшнего времени, тех, кто самоотверженно, как на боевом посту, «кует» новые кадры профессионалов разных профилей: воспитателей д/с, компьютерщиков, преподавателей английского языка и др. Как здесь не назвать – Гафиятуллину Э.Х., Беляеву С.Ю., Хакимову А.З., Шестакову Т.Н., Румянцеву Н.Н., Зиновьева А.А., Поздееву Ю.А., Нечаеву С.Л., Тазетдинову Г.Р. и многих других прекрасных педагогов пед.колледжа.
Недавно я встретилась с своим любимым советским педагогом 1959-1963 гг. Маршаловой Е.Н. и спросила, как она воспринимает сегодняшний колледж. И она благодарно ответила, что спасибо директорам пед.училища и, особенно, Энже Хабибулловне Гафиятуллиной, что сохранили и приумножили славу Чистопольского пед.училища. «Это и не удивительно, – продолжала она, – поскольку, еще будучи моей студенткой, Энже Хабибулловна, светлая девочка, с толстой косой, проявляла себя очень требовательной, как к себе, так и к другим, и умела доводить дело до логического конца». Так сказала Маршалова Е.Н., а я, как бывшая студентка 1963 г. вып., могу лишь благодарно присоединиться к этой оценке.
Последний год я провела в стенах пед.колледжа, работая над своими 7 книгами поэтического сборника «Счастье земное». Энже Хабибулловна, понимая важность развития речи своих студентов, обеспечивала бесперебойность работы по компьютерной верстке книг. Удивительно, но ее хватает на все. Я вспоминаю скромные стены и оборудование полувековой давности и вижу, как велика заслуга педколлектива во главе с директором в превращении золушки-пед. училища в современный, представительный колледж с прекрасными аудиториями, оборудованием, чудесным цветником на территории старинного двора.
В создании этой цветочной феерии принимал участие весь коллектив педагогов и студентов, однако финансирование многих проектов директора все же не обходится без помощи спонсоров, таких, как Ген.директора ООО УК «Шешма-Оил» Тахаутдинова Р.Ш., главы Новошешминского муниципального района РТ Козлова В.Н., предпринимателей Гафиятуллина Р.С.,Сахабутдинова М.К. и других благотворителей, понимающих важность поддержки образования и культуры подрастающего поколения.
Пед.колледжу – не грозит старость и запустение, хотя ему скоро и исполнится 100 лет, пока у руля корабля педагогического образования в нашем городе стоит такой замечательный пед.коллектив во главе с директором Гафиятуллиной Э.Х.
2011 год был плодотворным для пед. колледжа: он занял 1 место в рейтинге ССУЗ-ов РТ и стал лауреатом российского конкурса «100 лучших ССУЗ-ов» России.
В 2011 году пед. колледж также выпустил к 95 летнему юбилею книгу-исторический экскурс по учебному заведению с момента его образования «Чистопольский педагогический колледж: люди, события, факты».
Перелистываешь страницы этой книги, вглядываешься в энергичные, одухотворенные лица педагогов и понимаешь, что 95 лет – это начало. А впереди – новые успехи, достижения и следующие выпуски прекрасных специалистов.
Здравствуй, племя молодое, незнакомое!
Сто лет – ещё совсем не старость,
И стены, словно монолит,
Когда царят в них жизнь и радость
Счастливой детством ребятни.
Здесь властвует – закон ученья:
В умах, невежеством простых,
Свет разума – зажгут терпеньем
Учителя средь темноты.
И пусть задача – не из лёгких,
А путь и долог, и тернист,
Вам здравицу, сердечным слогом,
Возносит бывший активист.
В земном – склонившийся – поклоне,
Почтит Святых учителей,
Ушедших –
благодарно вспомнит,
Благословит тех,
кто на земле
За мужество и бескорыстность,
За детство светлое людей –
И хоть пути веков капризны! –
За благородный свет идей!..

***
Благодарение…
Родной мой край раскрыл для нас объятья,
Неумолкающий поток стихов
Возвышенных литературных братьев,
Смыл накипь зла разверзнутых грехов,
Забыты графоманские придирки,
Забыта зависть, бедность слов и душ
Тех, чьи проговорённые кувырки,
Грязнее иногда помойных луж.
Прощай мой край намоленный, татарский,
Где насладилась взлетом дум сполна,
Обласканная встречами по-царски,
О благословенная страна!
Не мне забыть – коль так о том мечтала! –
Стать вровень с ясной мыслью и умом
В содружестве поэтов и портала
В благоговении восторженно-немом.
Прощай, а за признание и славу
Лишь Господа дано благодарить!
И я благодарю Его по праву,
Что дал мне песнопевцем стать и быть…














Ольга Полторецкая
Из книги «Раздумья»
2012г.







Счастье земное

Стихотворения

2012



***
Слова! Слова! О – назначенье,
Словарный стихотворный ряд!
Слог поэтических волнений
С душевными сливаться рад.
И все – «аще», все эти «дабы»,
Как символы былых пластов
Летейских вод, что метят штампом
Витийство мыслей и стихов.
Рожден Поэт –
от сего века,
Пророчит –
от сего лица!
И все измыслы человека
Близки ему, но… ждет венца
В грядущих днях и поколеньях.
О, неизменна суть души!
Слогов простых стихосложенья
Нам внятны, но порой грешим!
И если век грядущий грозен,
Нет патриархальной простоты,
Ответить на его вопросы
Кто? Где? Когда?
Вряд ль сможешь ты.
Кто? И зачем дано родиться?
Где? Жить – в каком конце земли?
Когда? И сможешь ль пригодиться,
Какой подвластен ты любви?
Жестокий век вещает нравы,
И слабый, грешный человек
Идет на поводу у славы
Той, что диктует праздный век.
Коль час безжалостен, как выстрел,
Успеешь – жив,
промедлил – смерть,
То поэтической палитрой
Не блещет дней сих круговерть.
Информвек секса ждет измлада,
Растленья душ и тел, как месть.
Стал Интернет исчадьем ада,
Секс для детей – и Бог, и честь!
Порывы страсти благородной –
Летейским отданы векам! –
Влились в стих, зовом всенародным,
Как христианская тоска.
Иной уклад!
В огне – эпохи!
Огонь за веком по пятам,
Иной язык, иные строки,
Лишь боль все та ж, как у Христа:
Боль – от разлук с любимым взглядом…
Секс – смыслом, коль любовь жива!
А боль поэтам век наградой
Дает пророчить:
жизнь – права!
Права –
в зачатие младенцев,
Права –
в проклятье стариков…
А стихотворные коленца
Оставьте торжищам веков!..
***
Нет в кармане ни копейки
Иль, как кто-то скажет драхмы,
Срифмовать б судьбу с злодейкой,
Избежать семейной драмы.
Пусто на столе голодном:
Лишь блины да макароны,
И гудит под бездной звездной
Голова церковным звоном.
Чем скуднее на столе,
Тем щедрее вдохновенье.
Бедность в бедности спасенье
Зрит, как знать – близ королей.
Защититься нищетой –
Что, мол, взять у этой нищей! –
А душа алмазы ищет
В жиле строчки золотой!
Светят строчки от любви:
Вот уж – счастье человечье!
И голодный бег крови
С Богом спорит каждый вечер.
Нет в кармане ни гроша,
Издевается злодейка:
«Как душа ни хороша,
Ей цена – одна копейка!»
***
Равны мы все – лишь по закону,
А в жизни, среди прочих лиц,
Ты – веруешь златому звону,
Склоняюсь я – в церковном! – ниц.
Признав без страха пораженье,
Смирилась в гордой нищете
И жизни жалкое везенье
Свечой зажгла, как на кресте,
Пред образами – отошедших
В мир, хоть не лучший, но иной.
Гляжу с надеждой на пришедших:
Не встречу ль облик мне родной?
Своих любимых я отпела,
И светлой памятью могил
Остаток жизни оробелой
Влачу, сын, из последних сил.
И лишь молюсь, чтоб, напоследок,
Не смрад кроватный душу рвал,
А хороводы звезд и света
Взгляд угасающий вобрал,
Травой ночной ,на миг,пахнуло,
И синевой накрыл поток
Сияющего светом гула,
Замкнувшего мой бренный срок.
А душу – выпустил на волю
Из грешной плоти, наконец,
Чтоб в лучшей, стихотворной доле
Она нашла благой венец.
Равны мы…

***
Довольствуйся собой –
и ты –
богач!
Самодостаточность – опора в жизни,
И пусть судьба, заезженная вскачь,
Беды копытом над тобой зависнет.
Сам уклонись!
Не жди
иных подмог!
Нередко лучший друг в беде обманет…
Ты –
сам себе
и лучший друг,
и бог,
И сам себе – опора в вражьем стане.
А, если уж без дружбы, невтерпеж,
Ты благородством измеряй честь друга.
Коль друг за пазухою прячет нож,
Окажет тебе скверную услугу!
Порой, отнюдь, не ножичек лихой –
Подаст наркотик с банкой «крокодила»,
Заплатишь ты ему за все с лихвой
Своей душою, телом и квартирой.
При нем тебе – не избежать беды,
А ты – открыт, доверчив, без опаски.
Доверчивых , под властью наркоты,
Под властью «друга»,ждет беды развязка.
Довольствуйся собой –
и ты –
богач,
Самодостаточен –
а, значит,
жив и зряч!
***
Проходит жизнь – и матери стареют,
Бессильем застилаются глаза.
Не видим, что, как прежде, не умеют
То, что посильно было день назад.
И в этом недоверии всечасном
Пытаются осилить прежний груз,
Презрев, как перегруз, для них опасен,
Как смерти – дружественен тот союз.
И мы опять их слабость презираем
За спешкой своих важных, трудных дел
И делаем вид, что понимаем,
А сами – усложняем их удел.
Приходит к матерям смерть, как развязка,
Чтоб руки от трудов освободить,
Порой – молящие,
порой – безгласны!
С надеждой обращенной – пощадить!
Не стало мамы, и сама старею
И сына умоляю – помоги! –
Напрасно умоляю быть добрее,
Вот – мой финал и горькие круги.
Царит сыновнее непониманье,
Что не могу уже ему помочь…
Одно у нас с тобою наказанье –
Ты – сын слепой, а я – слепая дочь.
И нечего кивать на жизнь лихую,
И на разброд и в мыслях, и в делах –
Я – потеряла мать, мне – дорогую,
А ты – меня, в злых мыслях и словах.
Увы, мы получаем по заслугам,
Без милосердья – все теряют друга
И безвозвратно…
***
Закончен поиск разума и воли,
И Богом успокоилась душа,
Ищу блаженство в незавидной доле.
Да чем она тебе не хороша?
Миры стихом тебя благословляли,
Любимые любили, как могли,
Ни ненависти, злобы – не знавали,
И жили в бедности, как короли!
Чем я себе теперь – не королева,
Зла не творила, верила в добро...
Плох урожай от жизненного сева?
Враны склевали – злато-серебро.
Мечтала сына вырастить – достойно,
Ушел,
чужой
в лихой,
недобрый век.
Не достучаться, не позвать! Без боен –
В войне со мной – любимый человек.
Плох урожай от жизненного сева...

***
Где-то травы любятся с звездой,
Где-то ветры злые гнут деревья.
Огонек свечи,
ночь,
на постой
Просится сверчок из сказки древней.
Сон приснился солнечно-цветной:
Голос сына, песня, фортепьяно.
Он оставил музыку давно,
В современных ритмах бьется, пьяных.
А во сне – несбыточной красы
И мелодия, и голос свежий –
То судьба качает, как весы,
Его душу, вновь надеждой теша.
Мальчик мой, я слышала – ты пел!
Наслаждалась и благословляла,
И молюсь, остался б только цел!
Песен мы с тобой споем немало.
Лишь сумей ты сохранить себя
Меж врагов под дружеским обличьем,
Радующихся честь твою губя,
Позабывших совесть и приличье.
Душу светлую твою сломав,
Жизнь ломают злые други, нашу.
Береги себя,
знай,
там,
где тьма
Только зло хозяйничает вражье!
Зло друзей твоих разводит нас,
Им противостать мне – не по силам…
Мальчик мой,
пропой мне
еще раз
Наяву, а не во сне бессильном…

***
Вот – Чистополье,
что же дале,
Доколь испытывать судьбу?
Все те же небеса и дали.
Все та же боль – звездой во лбу.
У лебеди-царицы тоже
Тот знак, тот свет из темноты
Струится под прозрачной кожей
Знаменьем сфер и полноты
Всех совершенств и предсказаний,
Как вожделенная мечта…
Мой свет – от боли и страданий,
В нем – отразилась маята.
У той – надежда на признанье
Предначертаний и судеб,
А у меня – лишь отрицанье
И скудный материнский хлеб.
Ей – суждено царем гордиться
В сени счастливых королевств,
Мне ж – окольцованною птицей
Кружить над сыном, без наследств.
Ты позови – и я приеду,
Чтоб переиначить твою мысль,
Не праздновать свою победу,
А жить судьбой, в которой – смысл.
И пусть царицы торжествуют:
Их с белой ручки – не смахнёшь! –
А нам бы выжить и простую
Судьбу найти – за медный грош!
А нам бы – хлеб,
работа, отдых,
Чтоб сил хватило – оживать.
Её – лебяжьи! – мне заботы,
Чтоб не страдать, не горевать…
А звезды –
все-таки
прекрасны
Тем, что рождаются мечтой!
Но ты, сынок мой, месяц ясный,
Из сказки, видимо, другой…
***
Ковыльные полупустыни
Оставила в полон – жаре,
Чтобы бесхитростно отныне
Жить в разнотравье на заре.
Прохлады зорь хватает на день,
А свежесть – нежат облака.
Попросишь счастья – Бога ради –
Вот – оно счастье,
вот – строка!
Серебряно сияют ивы,
Кувшинки в заводях цветут,
Леса, луга, речушки, нивы
Навстречу поезду бегут.
Так прихотливо-живописны –
Бери холсты, рисуй, мечтай!
Блаженствуют цветы Отчизны
И бабочек несчетных рай.
К родным местам спешу –
и в сладость
Чарующая даль пути,
На сердце – боль,
во взгляде – благость,
И утешенья – не найти…
Минутной радостью обнимет,
Чтобы острей пронзила боль:
Что сын по-младости предпримет
И новой ждать беды отколь?
Друзья ль лихие «просвещают»,
Как «круто» требуется жить,
Компьютер злостно развращает?
Беда, как черный вран кружит.
Их души тягостнее смрада,
Младенцы – а пророки зла…
Компьютер стал вратами ада,
Сжигающими их дотла.
Всё им – наркотик,
чтоб не думать.
Где безмятежность и мечта?
Лишь безработица – безумьем,
И – пустота,
и пустота!..

***
Тишина-то,
тишина-то –
в благодать!
Свет травы зелёной полыхает,
Стало рано в хуторе светать,
И поздней за речкой солнце тает.
За околицу бреду в лихой простор
Неоглядных радостей и далей.
Вот знакомый светит косогор,
Ну а тот – давненько не видали.
Солнце тускло в дымке облачной царит,
Тишина, ни звука, птиц не слышно.
Ветви голы, лишь трава парит
Так, что мнится,
то парит – Всевышний,
Возрождается в Пасхальный светозар,
Окрыляя вешнею надеждой.
Благодарствую за этот щедрый дар
Старой мученице и невежде.
Век учись – слепой невеждою умрёшь,
Не мечи слёз бисер – пред негодным
Веком,
что за жизнь
и медный грош
Не заплатит в скупости бесплодной.
Нет святой надежды –
значит, нет добра,
Хоть известно, нет добра без худа!
Лишь любовь, семейственно-мудра .
Сохранит от наркоты и блуда.
Как сберечь в душе
семейную любовь,
Если зло – детей уничтожает,
Сохранить очаг и старый кров?
Я не знаю,
да и вряд
кто знает!
Тишина-то, а в душе-то – плач,
Век несчастный –
прошлому –
палач…
***
Ах, полынь и ромашки,
Подружки мои, озорные,
Серебрится седая полынь,
И ромашек невестится цвет!
Их шальная пора! –
И кукушки кричат заводные,
Что да здравствует жизнь!
Ну а смерти в помине – и нет!
Не обидят, набросят годков
По-земному лукавству,
Чтоб утешить несчастных старух,
Чей кончается бег.
И сама я, по-сестринству
Или по-птичьему братству,
Напророчу себе,
Нескончаемый, в счастии, век.
Все – живет, как в раю,
И не мыслит о благости смерти,
Мне ли бренное сердце
Предчувствием трепетным рвать!?
Отсмеюсь,
отгрущу
жизнь
Ромашковой я круговертью,
А полынную горечь приму,
Как любви благодать.
Не сводите с ума и не рвите
Мне душу, родные!
Ароматом полыни,
Целебной ромашкой – упьюсь.
Пусть лягушки орут,
И кукушки кричат заводные,
Я
по-русски
живу,
Пока плачет
безгрешная Русь!
Ах, полынь и ромашки…



***
Как благостно мне в хуторском краю –
От половодий! – пруд пришел к избушке,
На огороде плещут, как в раю,
Волна с рыбешкой и кустов макушки.
Перестираю ветхое белье,
Теперь не надо к озеру тащиться!
Лягушки славят вольное жилье,
И – я. Большой водой – пить-не упиться!
Волной рябит осоку на пруду,
И травы плещутся волной под ноги.
Я наслаждаюсь!
Пусть грозят в аду
Мне черти или праведные боги.
Ведь, что осталось,
древней мне,
любить?
Все плотские восторги - отрыдались,
Пряду блаженства золотую нить
От созерцанья обозримых далей,
Небесных бездн в изменчивости звезд,
Далеких, и – звезды родимой! – Солнца,
Гигантских крон, чей ствол могучий врос
В прах предков,
что Россиею зовется.
Просторы – так обильны в прахе том,
Вобравшем – поколенье к поколенью!
И мы,
советские,
к тебе идем…
Тучней земля последующим тленьем!
А молодые, крепкие тела
Трудов воспримут, славных, эстафету,
Чтоб ты,
родная,
крепла и цвела
И шла к добру,
надеждам высшим,
свету!
***
Не слышны соловьи ни в степи, ни в дубраве,
А на Каме – соловушки всюду поют
Там, где буйно сады и дремучие травы
Разрослись,
и покоя живым не дают.
Да и что там живых, но и мертвых поднимет
Этот страстный, до всхлипа, ночной перещелк!
И твое незабвенное, тихое имя
Оживляет мне память, как юный восторг.
Неужели и нам соловьи обещали
Бесконечность любви и беспечность надежд,
Зеленели крылатые, камские дали,
Как синеют сегодня – зеленями одежд?
Все сбылось-не сбылось, и не надо печали,
Жизнь прошла,
верной старости
верить пора,
И ни лучше,
ни хуже
мы в жизни
не стали.
Пусть хоть в этом утешусь –
светлым знаком добра.
В доброте безысходной принимаю, печалясь,
Перемены лихие, а хотела б вернуть
Золотые, советские жизни начала,
Чтоб забрезжил сынам
созидания путь.
Хватит голода и безработицы, страха,
Чтобы семьи хотели младенцев рожать,
Чтобы русские девы – не грубой девахой,
А в достоинстве – род свой могли продолжать!
Ведь земля нам,
по-прежнему,
с верой внимает,
Как внимаем в надежде и мы соловьям,
И земля, и душа, до глубин, понимают
Что пора
жизнь менять
на земле русской нам!..

***
«О времена, о нравы!» – каждый век
С тоскою восклицает человек,
И христианские устои рушит
Из века в век
ум,
мерзостью
заблудший.
В ничтожестве и мерзости порока
Уходит в никуда душа до срока –
Одни спиваются иль, наркотой ведомы,
Мир разрушают и в себе, и в доме.
Другие, изуверившись во всем,
Уничтожают и себя, и дом.
И нет печальней повести на свете,
Когда прыжок последний совершают дети,
Растленные, измученные души,
Которым этот мир уже не нужен,
А общество, смущенное слегка,
Ждет следующего детского прыжка,
Ждет детского раздавленного тела…
Кому здесь до того, какое дело?
Когда ребенок, как герой, идет на смерть,
В чем жизни смысл? Подумай и ответь!
И если ты ответа не отыщешь,
Героями протеста – станут тыщи!
Ведь, главное – вернуть надежду им,
Проказою неверия больным.
О времена, о нравы…

Поэма о братстве

Засинели водой хуторские овраги,
Это Волга вошла в островное бытьё.
Невода заблестели тяжелым натягом:
Половодье – и рыбное счастье мое.
На базарчике рыбу, что брюхом крупнее,
На ура! – рыбаки, не скупясь, продают.
Пенсионной валютой оплатят щедрее
Старики, что все лето на дачах живут.
Вот и мне улыбнулась соседская рыбка,
И сырьем, и вяленьем щекочет уста,
Хуторская, в трудах, и не сытная шибко,
Жизнь с рожденья течет – до седого креста.
И погост, обветшалый, не мается слишком,
Здесь по праздникам – смех молодой, голоса.
Все слилось на земле этой горькой и низкой:
Смерть,
рожденья,
кресты
и божниц образа.
В хуторских, кособоких и ветхих избушках
По восточным углам – все цветут образа,
Полотенца, расшитые древней старушкой,
Пламенеют мечтой и туманят глаза.
Вот и я свой нехитрый уют обставляю :
Занавесочки, шторки, иконки – в углах,
Не желая, но все же я тем – прославляю
Веру русскую –
кровно! –
в летейских ветрах.
Столько их над Россией – лихих! – пролетело!
Сколько жизней, взахлест, за собой унесло!
Испокон веку только деревня радела,
Чтобы хлебом насущным зерно проросло.
Век лихой! Пашни стали опять целиною,
И земля – не у дел! Травы зреют в полях.
О Россия, какою – скажи нам! – ценою
Платишь ты за измену и смуту в сердцах?
Травит импорт Россию не доброю пищей,
Исхимичена ядом лукавым еда:
Миллионами платим, но плачет и рыщет
В русских хатах живая беда и нужда.
И моё островное, заливное приволье
Поросло травным буйством,
где спел добрый хлеб.
Безвременье!
И нет беспокойнее доли
Жить в России, которая стонет во мгле
Межусобиц,
раздоров стран братских народов,
И кровавой резни, где венчался Союз.
Две надежды:
славянство
и южная гордость
Делят край на ислам и крестовую Русь.
И доколе делить нам
богатство
и братство?
И доколь мусульманке
с славянкой – рыдать
По родным убиенным от рукоприкладства?
Мир, опомнись! Взывает российская мать.
Для любви, для труда
и для добрых потомков
Выбирались столетье из войн, нищеты.
О империя! Слезы твои, как осколки
Братских стран,
что сожгли за собою мосты.
И не впрок оказалось единство – в обиду!
Вековой наш союз растащила бандитская тать,
И земля под враждебною стонет эгидой
Братства кладбищем.
Ей бы – Содружеством стать!
Нет Закона в стране, коль друг друга боимся,
День прожит, не накликать бы – новым беду!
И читаю в усталых, потерянных лицах
Лицемерья неправду и свою правоту.
И грустим мы о прежних имперских началах,
Где свет братства,
всевластие – душ! – доброты.
Мы готовы – сошлись у родного причала! –
Плыть в советское завтра, в сиянье мечты…

Хвала маленьким людям

Не тот умен, кто избежал ошибок,
А тот, кто во время исправил те,
Ты их, в пылу авторитарных сшибок
Свершая, исправляешь – не везде.
И рад, что избежал ума величья,
Своим – доволен : маленький, да свой!
Ты прав, уму роскошного обличья
Не по размеру ум житейский твой,
Как не повинен, что рабом родился,
Но коль не стал в миру холуй и хам,
То, где родился, там и пригодился
При деле, при уме, чем и доволен сам!
И все довольны – на своем ты месте,
Хлеб трудный добросовестно жуешь,
Хоть человек ты маленький, но вместе
С тем огромный мир
и держишь,
и несешь!
Пусть не тебе дана ума палата,
Но рук – талантливей, умнее нет твоих!
Построят и дворец, и простенькую хату,
Чтоб вечно пели детям соловьи,
Да хлеб жнивьем был собран, свят и важен,
Еще важней – буханкой на столе,
Твой ангел знает, как душой отважен
В борьбе – за свое место на земле.
И на заре, и под откос закатов
Времен – достойно скажешь – имя рек! –
Я прожил в рабстве, но, отнюдь, не раб я
И не подлец, хоть грешный человек!
Я прожил жизнь талантливо и мир весь
Пронес Вселенной по родной земле,
Чтоб дети помнили – он, как вчера и как днесь,
Лишь в спелом запахе ржаных полей.
Не тот умен, кто избежал ошибок…

***
В ломке формаций – ломка судеб,
Последствия – революций!
И жадных шлюх – откровенный хлеб –
Лилек, Дунканш и секс-функций.
Бредом доступным полны штаны
И мужиков, и ублюдок,
Геями синей голубизны,
Сиськами злых проституток.
Задницы геев, голая грудь
В строй – по Руси маршируют:
Сбросить юбчонку не позабудь!
Глянь, уж одну – фаршируют.
Тут к голубку подоспел мудак,
Сексом третейским обложил.
Что ты таращишь глаза, чудак?
Мерзкий маневр тот не сложен.
Оры, вагина, анал – одно!
Слить бы тупую им похоть,
И позабыть что одно – дано:
Секс, как наркотик, да сдохнуть!
Ране, чем вырасти и родить,
В пьяни, наркотиках, сексе
Будут, Русь, парни твои уходить
В этом крутом – ах! – замесе.
Дуры-девчонки – спешат в разврат,
Умницы тоже – не промах!
Мяса кусок – ты, с вагиной, брат,
Гнить вам от СПИДа в секс-шопах.
Ну и каких ты детей родишь,
Дурочка-сексдурнаследка?
Что, онемевши, в горе стоишь
Мать из России Советской?
Что тебе ждать от родных кровей,
От дочерей своих родных?
Бред наркот-пьянствующих детей?
Внуков – несчастных уродов?..
В ломке формаций – ломка судеб…

Формула двадцать первого века

Попробовать немного «счастья»
Хотелось в детской простоте
И избежать, притом, напасти:
По формуле « СПИД + в наркоте».
Попробовать хоть раз – то! – «счастье»
И больше – никогда! И – нет!
Но раза хватит для несчастья
Стать наркоманом в цвете лет.
Наркотик – сыром в мышеловке! –
Влечет безжалостно, в огне,
В отчаянье воскликнешь горько:
- Закончится,
пусть,
хоть на мне
Та эпидемия столетья!
Смотри, как жалок мой конец,
Не повтори ошибки,
ведь,
я –
Тот умирающий юнец,
Который лишь недавно гордо
Твердил себе: я все – смогу …
Спид и наркотик смертным сводом
Довлеют на моём веку.
А век закончен, до упора,
Рыдает старенькая мать,
Её страдающего взора
Мне до конца не избежать.
Прости, родная, умираю,
Прощай!
О, как дышать хочу!
Врагам лихим не пожелаю
Той боли, в коей я кричу.
И, смерти ужасом повитый,
Касаюсь материнских рук.
Да будут прокляты бандиты!
Спаси, от моих, страшных мук!
Прости, что не внимал советам
Бежать от секса, наркоты…
Могила и мой крест – ответом
Всем,
кто с наркотой –
на ты.
Молись, не плачь, моя родная,
Молись и днем, и в каждом сне,
Чтоб эпидемия чумная
Закончилась
хотя б –
на мне…»

***
Тревожны старческие думы
В предчувствии голодных дней.
Как разнится жизнь толстосума
С убогим нищенством бомжей!
И несущественно отличен
Доход советских стариков,
Взваливших на седые плечи
Груз содержания сынков,
Всех неимущих домочадцев,
Оставшихся за гранью дел.
Глядит “верхушка” безучастно,
Как гибнут люди в нищете.
Бич безработицы, разрухи
Свершающихся войн страшней.
Где нет святынь и души глухи,
Там – озверение людей.
И в детстве – нежные принцессы
Перерастают в жадных шлюх,
За меркантильным интересом
Стыд, совесть “дальше” отошлют.
Не женщины, а злые самки :
Нажраться, сексом закусить.
Стыдливость не сыскать в них, с лампой,
Но ничего не изменить,
Пока экран пестрит развратом,
И похоть – нежит толстосум,
А власть забыла честь и святость,
И забивает светлый ум,
Пока все мерзости инстинктов
Закон не хочет обуздать ,
Продаст девчонку, как постилку,
За рюмку водки – шлюха-мать ,
Пока не возвратят народу
Прав на работу, в меру сил,
Не ждать пощады нам от сброда
“олигархических” кутил.
Труд нам вернёт и честь, и совесть,
Достоинства высокий свет.
Советским старикам – не внове
Ждать перемен на склоне лет.
Пусть нам вернут всё, что забрали,
“Пр…” Западу – без клизм.
Мы тешить душу не устали
Мечтой в родной социализм.
Тревожны старческие думы…

***
Мои стихи – судьбы страницы
От детских дней до седины,
Прирученные болью птицы
Отцветшей сказочной страны,
Где жили счастье с светлой верой,
Что завтра будет день-успех,
И каждый этой верой мерил
Судьбу в закладке новых лет.
Все рухнуло – и в одночасье
Судьба страны смела – твою,
И каждый в хлынувшем несчастье
Встал одиноко на краю
Отмеренного Богом счастья,
А впереди – хаос и тьма …
На жалкие подачки власти
Страна не может встать сама.
Бедняк смирился на коленях –
Не привыкать на них стоять! –
А молодые поколенья
Готовы все и сразу взять.
У коронованных мерзавцев
Не отобрать легко и впрок,
«Грабь стариков!» – не погнушатся
Ублюдки преподать урок.
И голодающие дети,
В свободе наркоты пьяны,
Седую старость кровью метят
В огне семейственной войны.
Нет мира и покоя в семьях,
Где каждый обобрать готов! –
Олигархическое семя
Взошло на мерзости веков.
Столетье братства – отошло.
В демократических потемках
Добру на смену встало зло,
Где каждый смотрит лютым волком,
Где хищник – сын,
и хищник – мать
Рвут родственности вечной узы :
Детей готова мать рожать,
Чтобы продать их толстопузу,
Основы нравственной семьи
Разрушены позором века,
А мы, лукавее змеи,
Сбежим, когда бьют человека,
А потому – легко и враз
В отстреле убивают нас…

Плач матери
Жена найдет себе другого,
А мать - сыночка никогда…
В ратных подвигах юность взрослела,
Обретала и храбрость, и честь,
За Отчизну, за дом свой радела,
Отдавала жизнь – не за Бог весть!
Извратились времен тех понятья…
Параллельный компьютерный мир
Развращает убийственным «счастьем»,
Где не брани поля, а эфир.
Виртуальные злобные войны
Приучают детей убивать.
Не героем – в тех оргиях бойни! –
Можно только убийцами стать!
Убивать всех себе – не подобных:
Укорит мать, она тоже - враг!
И кому та жестокость удобна?
Руки греть кто готов – и мастак?
Вырастают убийцами дети.
Кто?
Куда?
Направляет их гнев?
И безумствует в призрачных сетях
Детский мозг на убойной волне.
И геройствует в злобных «стрелялках»
Хладнокровный убийца и кат,
Чтоб в грядущей всемирнейшей свалке
Он остался хозяин и хват!
Остальные драчливые щены
Семьи станут укором терзать:
Злых отцов – за недобрые гены,
Матерей-шлюх, что стали рожать.
И ничтожить озлобленным детством
Душу добрую, руку с куском.
Вот такое далось нам наследство,
Где труда нет,
там –
игры с огнем!
Там бессовестно вас расстреляют
За неотданный нищий пятак.
Плачут матери, но знать-не знают,
Игр с безумьем избегнуть им – как?
Не веленье ли – властно и свыше
С малолетства ничтожит детей?
Обкричись, но тебя не услышат
Средь убийц, педарастов, блядей.
Где ты русская честь и стыдливость,
Где достоинств библейских краса?
Затянуло стыдом боязливо
И сердца матерей, и глаза.
Век советский, где мать – не рабыня,
Был и дети росли – не рабы,
Уничтожена сексом святыня.
Ну, рабы, подставляйте горбы!
Все равно – от труда ли, безделья,
Коль без совести прожили век,
Отойдете в утробном похмелье
Чьим-то быдлом, как скот – имя рек!
И не спрятаться ей от невзгоды,
В ней потеряны свет-сыновья…
Сыновья – честь и совесть народа!
Святы вы, коль святая семья,
Коль свята ты, родная Отчизна,
Где трудяга – герой! А не – сброд.
Мать советская плачет на тризне
Чести, совести, светлых свобод.
Дайте детям в трудах добрых выжить,
И прожить свой, в достоинстве, век,
А не в бойнях, чтоб «ехали крыши»
И терял совесть, честь человек.
Не обязанность ль государства,
Русь загнавшего в стыд и тупик,
Нам вернуть единенье и братство,
Чтоб в добро –
стал нам
ум и язык?
Неужель так угодны всевластным
Детских душ – разлюли! – наркота,
Матерей бессловесность несчастных,
Безработных – отсев и нужда?
Стариков пенсионной копейкой
Семьи, впроголодь, держатся – в гнев.
Коль работы нет – плачь или смейся! –
Дешевеет Россия в цене.
Вымирает Россия – и плачьте
Ветры горестные по полям…
Русь,
о мое ль ты
земное счастье,
Иль детей-наркоманов земля?..

***
На безгрешные игры детей
Посмотри умудренно и нежно.
Жизнь их ждет на иной борозде,
Судьбоносно, увы, неизбежно.
Колея, что готова для них
И проторена предками гордо,
Не годна для крысиной возни
Судеб, сложенных сексом и порно.
Русь, разбита твоя колея
И потомками позабыта ,
От сиянья советских Плеяд
Ты иконно склонилась к корыту.
Нет ни веры в стране, ни надежд –
В Бога верят, когда мир безгрешен!
В наркоте не подъять тусклых вежд,
Только доза несчастных и тешит.
И ни в Бога, ни в черта, ни в тать
Не уверуют наши потомки.
И людьми – уже вряд ли им стать,
Им и черт, им и Бог – только ломка.
Умирают, о Русь, сыновья
В безнадежном наркотном угаре,
Ни земля, ни страна, ни семья
Не нужны им, заблудшим, и даром.
Остается безумная мать,
Защитить не сумевшая чадо…
Русь, доколь мы должны отдавать
Дань могилам, а значит и аду?
Русь, разбита твоя колея…

***
О Русь, ты на колени пала,
И горько люду стало жить,
И земледельческой не стала,
Индустриальной – уж не быть.
К духовной жизни не стремится
Мысль интернетовских юниц,
Поэзии святая птица
К ним не взлетает со страниц.
А постсоветские юницы
И не мечтают о любви,
Набухли красками их лица,
Грешит блудливый зов крови.
Где прелесть разговоров детских,
Где блёстки рифм в младых устах?
Речь русская – порноскелетик!
Мерзка как в мыслях, так в словах.
И что ни слово – порноблядка ,
Убог и жалок лексикон,
В нем – наркота царит разрядкой,
В нем – гибнет душ несчастных клон.
Забыты гордые страницы
Исканий мысли, ратных дел,
А похотливые блудницы
Предпочитают им постель.
Кто побогаче – тот избранник,
Покруче кто – тот и герой!
Тургеневские девы – странны.
Как честь, отвергнут Домострой.
Юнец девицей обезличен :
Минутный секс взамен любви...
Как жалок век и как циничен
В продажной жадности крови.
О Русь…

***
Ушли мальчишки – в наркоту!
Как сердцу матери не рваться!
Исчадьем – дан им на беду
Заблудший дар запретной страсти.
Запретной? Значит, сохрани
Свой разум, тело от соблазнов,
И никого, друг, не вини
В своих несчастиях напрасно.
В любое время век – жесток,
И требует труда, заботы.
Работай! Всякий труд – нам впрок,
Хлеб не дается без работы.
Умей копейку растянуть
На добрую, простую пищу,
А об излишествах – забудь,
Пусть взгляд твой жадно их не ищет.
Всегда –
не сладко –
на Руси!
Всегда –
хлеб – с хлебом –
слава Богу!
И ты у Господа проси
Лишь хлебную себе дорогу.
Не отвергай тяжелый труд,
Копеечную – в гнев! – зарплату.
Хлеб – на столе!
Все счастье – тут!
Да чтоб осталось на квартплату.
А в секонде найдешь прикид
Не хуже тряпок из бутика,
Иметь приличный будешь вид,
Вся в этом – жизнь и заковыка!
Ну, а душе позволь – любить
Небес возвышенные своды,
Чтоб было что благодарить
За сердца грешную свободу.
Благодарить и ночь, и день
В трудах тяжелых за кус хлеба…
Там, где владычествует лень,
Порок взрастет и станет – с небо
Увы…

***
Не завелся в ершистой судьбе моей случай:
Ни шишок и ни призрак, хотя б невзначай
В грустной старости! Но мольбою не мучай,
Лишь сверчок душу тешит, его – привечай!
Отошли половодные реки в овраги,
Увели за собой рать лягушек: метать,
Засыпаю – и станет сверчок, словно ангел,
Колыбельные песни свои стрекотать.
Он заменит мне сына, в мальчишьем безлюбье,
Здесь – сверчок, а его – не найти, не сыскать.
Мнится: явится – уж как я его приголублю,
Накормлю, чем могу, уложу досыпать.
Но ему материнская ласка-не в ласку!
Видно вырос и в тягость простая любовь,
Провожаю –
не в жизнь,
в никуда
и с опаской,
В мир компьютерный секса , убийств и врагов.
Виртуальность в мирах паралелит – в реальность!
Люд меняет заботу на сгусток лучей.
Бог придумал нам рай, как награду за данность,
Интернетовский рай –
чёрт! –
кошмаром ночей.
Всё дано: виртуальные девы и жёны
На любой извращённый доступностью вкус,
Не земная любовь – виртуальные клоны
Создают не семейный – греховный союз.
Вот и он тем греховным шишком обзавелся,
Земно-праведной плоти зловредничает , наперекор.
Мне ж –
живое всё –
в радость! –
что дышит под солнцем:
Птицы,
звери,
леса
и сверчковый призор…

***
Ну что мне написать, как дважды-два,
Что снова май, безумствует трава,
Слепящий шар и хутор в буйном цвете,
И нет тебя, сынок, родней на свете?

Что Пасхи отгремели колокольно,
Погосты убраны с заботой и любовно,
А старые кресты о будущем не лгут,
Благословляют небо,
звёзды –
и нас ждут?
Что дети наши, прелестью томимы,
Бегут от нас или проходят мимо,
И матери, вдогон, проклятья шлют
Или, опомнясь, их зовут и ждут?
Что Волгоград, Чистай иль жалкий хутор
Не исцелят от суетной потуги
Сыновний взгляд вернуть к святым местам,
Где Божья благодать…
и пустота?
Мир не приемлет Божьей благодати,
В нём выживет злодей или подлец.
Чем выше дух и чище род занятий,
Тем бесприютней жизнь и твой конец…

***
Лишь вечный кругооборот
Питает вечную природу
Одушевлённой несвободой -
Плодиться, чтоб продлился род.
Лишь древле-созданный закон
Для грешного земного люда,
Спасающий от зла и блуда,
Чтоб род продлился – испокон!
Лишь войны, что и там, и тут,
Уничтожая цвет народа,
Нужны, чтоб править миром сброду
Корыстолюбцев и паскуд.
Одушевлённым миром правит
Не Божий замысел, что свят,
А тот,
кто лжёт,
убьёт,
отравит –
То ль – дьявол, то ли – технократ?
Равно едины, коль в их власти
Дух развращен, а плоть – в несчастье…
И если миром правит бес,
Не жди любви,
в нём – гольный секс.
И не плодиться, не продлиться,
И счастья не найти жар-птицу,
Останется одна узда :
Корысть и вечная вражда!
В то время, как животный мир –
В любви – брачующийся пир…

***
Есть времена, когда пристойно
Влюбляться в шлюх и им кадить,
Мы прожили свой век достойно,
Нам суждено
было –
любить,
А не цедить любовь продажно…
О век сегодняшний, в позор!
В нём старики девчонок важно
Содержат, теша дряхлый взор,
Да и они – весьма довольны,
Любить не надо – благодать!
Ни женской радости привольной,
Ни матерью, женою – стать.
Лишь в похотливых лапах, маясь,
Подыгрывать и жадно ждать:
Во сколько « many» он «влетает»,
На очереди – чья кровать!?

***
Причастницей – в церквах была,
Но больше причащалась горем,
Любимых смерти отдала,
Оставшиеся – со мной в ссоре.
С Господней правдой трудно жить:
Ей веровать, без алкоголя…
На ты – мне трудно с ними быть,
Зло принимать не в моей воле.
И изменить мне их невмочь,
И не принять, какими стали.
Советом лишь могу помочь,
Но им они пренебрегали.
По крови – дети и родня,
По духу мы – почти чужие.
Молюсь и жду день ото дня,
Что вспомнят всё, как в детстве жили
Счастливой дружною семьёй,
Труд, хлеб по совести делили.
Теперь у каждого дом свой,
Тела и души разделились.
И каждый, корыстью томим,
Презрел и стыд, и голос чести,
А я, как вечный пилигрим,
Чужая всем, на прежнем месте.
Заветы правды и добра
Себе в убыток им внушаю…
Внучатая мне детвора
В свой мир меня не приглашает.
Что ж! Нищий – не к двору! – старик,
Хоть пядей семь – во лбу пылает.
Молюсь, чтоб правый мой язык
Исправил к лучшему,
кто знает!?
Причастницей я в мир пришла…

Жалобы российских матерей

Жду сыночка, не дождаться
Много дней подряд,
А ему вольготно, статься,
Он тому и рад,
Рад последнюю копейку
На распыл пустить,
А потом, словно в жалейку,
Дуть в кулак и выть.
Ни работы, ни заботы,
Ни учебы в прок!
Кризис крутит обороты ,
Будет ль в парне толк?
А на пенсию прожить – как,
На одной – вдвоем?
Тысячу нам на прожиток,
Восемь – отдаем:
За учебу, за квартиру,
Газ и свет, притом,
Транспорт, в обуви вновь дыры,
Обиходить дом.
Как уложиться в достаток?
Кто бы пояснил,
Что тогда кусок нам сладок,
Если сам добыл?
Не желает вразумиться
Скоро энный год.
Сколько ждать,
Чтоб измениться
К лучшему мог тот?
Чтоб учебу он закончил,
И работать шел.
Господи, уж нету мочи,
Видеть скудный стол.
Всё – блины, всё – макароны,
Нет другой еды…
Мне б печеночки да с кровью,
А не век – посты.
Сердце просит крепкой пищи,
Ноет и болит.
Лучше ест убогий нищий,
Папертями – сыт!
Брать объедки на помойке –
Не хватает сил.
Привязало сердце к койке:
Белый свет не мил.
А от милого сыночка
В доме – лишь раззор.
Вот и всё, а дальше точки,
Слезы и позор…

***
Нет мудрости – в Отечестве моем,
Страна разорена, народ страдает нищий,
И в каждом доме и в ночи, и днем
Страх пред грядущим новой жертвы ищет.
Коль родился, то надо – выживать
Согласно Божьим предопределеньям! –
Работать, есть, детей на свет рожать
В поте лица – по Высшему веленью,
Господню волю день-деньской творить
И не желать другим, что сам – не хочешь,
Дом строить, хлеб растить, детей учить,
Все – просто, но себя не заморочишь,
Уж ты-то знаешь, как горька судьба
В дни смутного отеческого мора…
Закрыть б глаза, не видеть, что гульба –
Пир в дни чумы! – не облегчит нам горя,
А черная наркотная чума
Заполонила юное сознанье,
Врываясь в прежде мирные дома,
И оставляя смерть. Чьим наказаньем?
Ужели Божьим? Растлевает блуд,
Плоть заклеймив здоровому потомству…
Коварство это или вероломство
Губить потомство, потакая злу
В угоду злым амбициям «крутых»,
Отчизну ввергнувших в лихие ссоры –
Суть исторических времен – раздоры
В контексте вечности – стакан воды?!
Но коль забыт тот мудрости завет,
Что от добра – добра в миру не ищут,
Мир рушится и меркнет Божий свет
У матерей от горя, что страдают тыщи
Ни в чем невинных их детей. Парней
Власть загоняет в вечные конфликты,
И ищут матери остаток горьких дней
Могилы сыновей – тоской убиты!
Не так уж много нужно нам стыда,
Чтобы понять соленую, святую правду –
Не войны –
а сражения труда
нужны народу,
как и сытая еда,
здоровый смех детей –
и в этом –
Божья святость!
А власть, что попирает сей закон –
От дьявольских грехов, в чреде времен.
Худой мир – власти – доброй ссоры хуже,
Для мудрости закрыты – ум и души.
Лишь страх детей и власти наркота
Престол обогащают – без труда!
Нет мудрости – в Отечестве моем…
Пустоши

В церквах – Пасхальная неделя
Гремит. И радуется люд.
Мне в ноги росною купелью
Трав главы на рассвете льнут,
Взошли живительным сияньем
Под черной паутиной куп
Дубрав, что мощью мирозданья
Венчают тут земельный пуп.
У черных веток неприютно
Певцам апрельского тепла…
На хуторе давно безлюдно,
Как будто жизнь здесь не текла,
Не процветали хаты, пашни
В колхозных хлебных трудоднях.
Как жаль, что хлебный день вчерашний
Забылся в новых временах.
Лишь дачники толпой веселой
По праздникам гостюют здесь,
Да пенсионный люд двуполый
Досиживает свой насест.
И вспоминает на безлюдье,
Как здесь растили сыновей,
Растили хлеб, чтоб встали грудью
Их внуки в завтрашней войне.
И скольких их она скосила
За Карабах. Афган, Чечню…
Россия, матушка Россия,
Пустырь винит, я – не виню.
Не мне – винить и женской долей
Сынов и внуков защищать…
Позволь мне волей иль неволей
Судьбу свою – за все! – принять.
За трудовую жизнь, что впору
Была надеждам и мечтам,
А мерзость жизни – под запором,
Как смрадный сток – венцом креста.
И только Свет да мудрость Свода
Без равенства Добра – творцам
Необходимой несвободой
Вела нас к праведным концам!
Прошедший век был веком братства:
За эволюциями войн
Винился, что шел брат на брата,
Что беззащитен был и злобн.
На век один – в пространстве, рядом,
Пришлось два мора мировых:
В двенадцатом – и сорок пятом…
Но не склонил своей главы
Российский край и вновь отважно
В честь братства,
света
и добра
Мир возводил многоэтажный
На равенстве богатств и прав.
И он был прав!
Лишь труд достойный
Для каждого – и на весь век
Залог тому, что жизнь пристойно
Нет!
Не влачил!
Жил человек!..

Хвала советской интеллигенции…

Растил Союз нас для труда,
Но дал дворянскую культуру,
Облагородил навсегда
Рабоче-крестьянскую натуру.
И помня знати этикет,
Знал каждый школьник честь и совесть.
Был каждый – зодчий иль поэт,
Духовностью своей особен.
Век доживает прежний люд,
Что из Советского Союза.
И кто на смену им придут,
С каким интеллектуальным грузом?
Учились в школах мы на пять,
И без компьютерных подсказок.
Теперь не может школа дать
Вам грамотность – не по заказу.
С дипломом неучи сидят,
А без компьютера – невежды,
Книг не читают, не хотят
Ни думать, ни учить, как прежде.
Им вся надежда на «блатняк»,
Оценки сходу покупают.
Студент, какой же он бедняк,
Что гнусной лени потакает.
Пивнушки, девки, грубый секс-
Как пошло это – грязно, мерзко!
Стал смыслом главным для повес,
Похвастаться валютой веской.
И кто богаче, тот «умней»,
Хоть нагл и груб, и всем – обуза.
Горда я – до последних дней,
Что из Советского Союза…

Ода человеку

И к высшему, и к низшему причастна
Природа человеческих судеб.
О это восхитительное счастье,
Быть тем,
кем хочешь,
был бы только хлеб!
Родит связующие звенья мира
Возвышенная гордая стезя,
Подвластны ей
и царственность,
и лира,
Земля,
животные
и небеса!
Свободной волей и богоподобно
О ней пекутся ангелы – венцом…
Сбрось рабство! И тогда душа – свободна,
Ей выбирать –
быть зверем
иль – творцом!
Ответственен тот выбор и опасен –
Жить в благородстве ль, пошлости страстей?
О юность! Как твой замысел прекрасен:
Познать себя, забытой из вестей.
И самым удивительным открытьем
В дар –
обрести сознанье,
что – готов
К подвижничеству, выбору событий
В достоинстве и мудрости богов.
Легко упасть до мерзости позора!
Стать просвещенным –
действовать,
не ждать,
Чтобы понять вдруг, из какого сора
Тебя на свет выталкивает мать
Из состояний животноподобных
Выталкивает в ясный мир Творца.
То – матери
и Господу угодно,
Так выжми, из себя ты подлеца!
По капле
выжимай раба
из плоти,
Чтоб ум окреп, и стала высь – близка,
Чтоб мысль сияла в солнечном полете,
Чтоб воля ожила –
уму слуга.
Фортуна не слепа и только – зрячим,
Толковым,
раскрывает
жизни ширь.
Учись, мечтай – и век не зря потрачен
Тобою будет, а не копошись!
Поможет мать – лишь обрети желанье,
Поможет мать, чтоб разум твой воскрес,
И знаю,
сможешь –
в том и упованье! –
Наш разум –
космос,
чудо из чудес
Ему подвластны – жизнь и мирозданье,
Ему подвластна – Божья красота,
В нем – силы и высокие призванья,
А мать
с надеждой –
встретит у креста.
Пути твои неисповедимы, Господи…


***
Рыбак беседует негромко:
«Клёв должен быть – рыб не видать!»
Закат алеющею кромкой
Означил рыбью благодать.
Круги бегут по глади водной,
За мошкой – рыба из воды,
Но от приманки благородной
Плывёт в утёк, как от беды.
Всё говорят: глупа, как рыба,
Ан – нет! Объеден червячок,
Не лезет с нимбом и без нимба
Ни на рожон, ни на крючок!
Вся – с нимбом,
с нимбом
живность Божья,
Господь –
всем –
разума воздал!
Мы тоже, как ни осторожны,
Клюем, коль голод нас достал.
Не возгордись же, человече,
В природе –
каждый –
чей-то кус,
Хоть высшим разумом – отмечен,
Как нелегко избыть искус
И отказаться от добычи,
Отринув свой подножный корм!
Когда мир страхом обезличен,
Кому-то
кто-то дан –
в прокорм.
И интеллект здесь не поможет,
И Божий не спасет запрет...
Живи с оглядкой, осторожней,
Чтоб не достаться на обед!

Дай, Господи, счастливый билетик…

В дымке утренней дали озерные мреют,
Гладь зеркальная вторит прибрежным лесам,
Полновластно над далями синими реют
Бестелесные чайки, почти паруса.
Парус крыльев скользит над озёрным безмолвьем,
Вот – сверкнула рыбёшка – и опять синева.
Я ждала вечер сына, но месяц промолвил:
«Не придёт он – разудалая голова!»
Обещал, чтобы я не успела на праздник?
Высоко полыхнули салютов огни!
Месяц, мудрый дружок, нас так многое разнит,
Тяготится он мной,
но мы с сыном – одни…
Наше горькое детство ему – не в науку,
А учёба нужна, чтобы пестовать день,
В благодарность – кусает дающую руку,
Отдаляясь, как чёртик от ладана, в тень.
Не обиду больную лелею и тешу:
Не один он такой,
что в войне –
без войны…
О татарники наши! В безволье безгрешном
Вы отвержены Русью,
и ей – не нужны!
Дайте хлеба мальчишкам
и дайте надежду,
Что сумеют добыть свой, положенный, хлеб,
Что сумеют прожить век достойно, безгрешно,
А не мухою ползать – в Интернет-стекле…
И зачем нас прельщать – в рай! – неоновым светом,
Коль доход в наших семьях – отчаянный грош?
Озверев, от несбывшихся снов и заветов,
В безнадёгу уходят, берутся за нож.
А тюрьма – не подарок! Из старой неволи
Он в бандитской неволе прождёт горький срок…
В безбиблейской стране – нет свободы и воли,
В ней царит –
лишь нужда
и безвольный порок!
О Господь, вразуми! Дай достоинство – детям,
Отупевшим – в скотов! – в сексуальной возне.
Дай же матери старой –
счастливый билетик,
Чтоб глаза дорогие прильнули ко мне.
Помоги, Господи…



***
Не зря в народе говорят:
Суд и судьба – единокровны.
Жизнь – судит-рядит боль утрат,
Судьба –
ведёт нас
в мир огромный.
Всего в сем мире не учесть,
Хоть в том вся суть!
Жизнь осуждает
И исправляться вынуждает,
А им – ошибкам! – числа несть.
Что ж, в том судьба твоя, родной,
Жить методом проб и ошибок,
И осуждать – двойной ценой
Себя, как пойманную рыбку.
Ошибка –
суд,
итог –
судьба,
Намаявшаяся, с избытком…
Бог дал Закон, а жизнь – груба:
В Закон возводит лишь ошибку.
Идёт естественный отбор:
Смерть…,
где ошибок
перебор…

***
Заливные луга, голубые озёра,
Чаек лёт отражает озёрная гладь.
Мне ли, старой, иные мирские просторы
Благодатью вселенскою в мире искать?
Всё едино – везде величавые дали,
Блеск небес озаряет – единой – из сфер,
Но просторы,
где плачут,
Россией назвали,
А Россию,
где радовались,
СССР.
Отсияла – столетье – кипучая радость!
Новый век для мечты перекрыл кислород,
Свято верили в счастье и юность, и старость,
А теперь наше счастье –
от ворот –
поворот.
За труды, за полёт – пенсионную книжку:
Одному лишь дожить, а вдвоём – не моги!
Если б знать, не решилась родить я сынишку.
За квартиру, учёбу – одни лишь долги.
Неоткупно долги! Но и то – не расплата,
А расплата – потухшие лица детей.
Я ль,
народ,
иль страна
виноваты,
Не спасли вековечной мечты и идей
О содружестве стран,
о всемирнейшем братстве,
Что обещаны были – детям раем предстать?
Но разрушить – не строить! Единственным средством –
Жизнь отдать –
своё сердце
столетью отдать…

Безработным сыновьям…

Чистый, искренний ум – не основа ль покоя?
Мать – стара, сыновья поневоле – отпад,
На роду суждено ей усталой рукою
Допустить современное чадо в сей ад.
Где ж сыскаться покою, что ищем в пол уха,
Если сын неразумен и жаден к деньгам?
Жадность – зло,
он же –
раб развращённого духа,
Окаянный, проклятый позором греха.
Выбирала не злато – одну безмятежность:
Свой кусок,
свой роток,
а не страстный сундук!
Но теряет в борьбе с ним – свет покоя и нежность,
Добродетельный свет и бесстрашный досуг.
Страх гнетёт её старую, бедную душу
За его бесталанные юные дни.
Бескорыстный совет материнский послушай:
«Будешь жить
одним днём –
обездолят те дни!
Хочешь денег? Иди, мой дружок, и – работай,
По одёжке протягивай ножки в дому…
У тебя на уме лишь шальная забота:
Жить и спать – в Интернет-сигаретном дыму.
Блудный сын от библейского дома отбился,
Ну а ты – рушишь дом, тот, в котором живём,
Хоть скорей бы – на путной ты, парень, женился,
Чтоб порядок, в заботах, обрёл отчий дом,
Чтоб не грабил поборами нищенку-матерь,
Чтоб обрёл, наконец, свой законный кусок!
Ты – мужик!
И дорога тебе –
нет! –
не скатерть,
Но вот Бог – тебе
и вот – родимый порог.
Мать устала и ждёт добра,
И тебе – вразумляться пора…»

Учи, пока сын – до стола…

И сколько кто-бы ни сказал
О чувствах, названных любовью,
Любовь к ребёнку – пьедестал,
Воздвигнутый к житейской нови.
Любовь семейная взрастет
Коль, справедливость не забыта.
О справедливость! Счастлив тот,
В чьём сердце страсть та не убита.
Последний разделить кусок
По справедливости – на ужин!
Дитю – не больше! Чтоб не мог
Сказать себе, что – самый лучший,
Чтоб не позволил, возмужав,
Брать лучшее в семье без спроса,
И старых предков без ножа
Зарезать тем? Вот – боль вопроса!
Хозяйски брать, брать без вины,
Такой он вырос – потребитель,
Которому все мы – должны,
А главное, его родитель!
Седая мать доколь прощать
Готова парня – без рассудка,
А он – доколь дом расхищать
По справедливости ублюдка?
За благо, что семья дала,
Пора ему добром ответить!..
Учи, пока сын – до стола,
А перерос – мать не заметит…

***
Я мыслю –
значит,
наслаждаюсь,
Иной награды – не дано,
И Божий мир понять пытаюсь:
Всё – совершенно,
всё – красно!
Творенье разума земного –
Лишь грубый слепок бытия,
В пространстве –
красота от Бога,
Творенье разума – змея.
Змея – гремучая, что бомбы,
Разрухи, сеющие смерть.
Сам человек –
мир в катакомбы
Загнал.
Вопрос:
– Зачем?
– Бог весть…
И Бог-то знает, разум знает:
Где смерти власть –
власть – над умом!
Ум – благородным не бывает,
Когда зло крутится волчком.
Планета кружит, зло ей – следом
Твердит: добра нет и любви…
Зовёт мать сына безответно,
А сын отринул зов крови,
И мнит: дозволено, без меры,
И мнит –
он – центр,
он – пуп земли,
И чтоб у ног его – гетеры,
А он царил, как короли…
Мечты, мечты! Как вкус ваш сладок!
Но если каждый стал – король,
Не избежать смертельных схваток
Тех,
кто, по сути,
жалкий ноль!..

***
Как из мальчишки сделать мужика,
Из сопляка – бойца по жизни,
Не расходились б слово и рука
С делами, а не – как рак свистнет?
Чтобы от дел не пятился рачком,
Концом – венчал благое дело,
Чтоб шёл по жизни –
нос не пятачком,
Орлом – душа к делам летела!
Пытаются –
в миру
любить детей,
Хоть, правда, не всегда успешно,
И самый из ничтожнейших людей
Отдаст кусок дитю безгрешно.
Считают –
не обязаны
ничем
Мальчишки, требуя всё, сразу,
В согбенности родительских плечей –
Нет панацеи от заразы.
Безделья вирус, игровых затей
Ум неокрепший развращает,
Нет
благодарных
за кусок
детей,
А то – последний! – часто отнимают.
Работать
стало на Руси –
не в честь,
Труд – низок! – в грошевой зарплате,
Безделье стало,
как протест
и месть…
Каких сил материнских хватит!
И плачут от стыдливой срамоты,
Всё отдали сынам – живите,
Работайте до сладкой ломоты
И выживайте… как хотите…

***
Девчонка, как не сорванный бутон,
Ей предстоит ещё –
раскрыться розой.
Жизнь – впереди. Она таит угрозы,
Не все – восторг
или блаженства стон.
А вот – другая, роза отцвела,
Рукой лихой – измятые надежды…
А как бы ярко цвесть она могла,
Когда б ни напасть страсти грешной!
Наркотик,
энергетик
и вино
Зелёной тенью залегли в глазницах,
Её томят, как тяжкий плен, давно –
Не вырваться
и не освободиться!
Девчонки-розы, жизнь прекрасна…

***
Давно покинула ты белый свет,
Но неотступно – рядом ты со мною,
И никого тебя –
роднее нет,
С тобой беседую я, как с живою.
Мне не с кем больше и поговорить,
Сын, слушая, меня совсем не слышит,
Кого винить,
кого благодарить?
Мы
в разных временах
живем и дышим.
Осталась в прошлой праведности я,
В которой мы друг друга понимали,
Пусть жили врозь,
но были мы – семья,
И в трудную годину выживали.
На сына – нет надежды никакой,
Не дозовешься, звать чужого – впору,
Стряхну слезу беспомощной рукой –
Он –
в жестком веке
страха и разборок.
Душа отчаялась…

***
Наконец-то, сказал ты слово:
«Мне нужна твоя помощь, как жизнь…»
Горечь слов моих суровых
Ты сполна, дорогой, заслужил.
Все упреки – от жалкого горя…
Нет, не милостыню прошу,
Твоя помощь нужна и опора,
Не виновна – пред Богом скажу -
Не виновна, что век нам раздором
И развалом семейственных уз,
И рыдающим позором
Навалил отчуждения груз.
И во всем –
по-советски,
по-Божьи
Пред тобой, дорогой, права…
Нет – труда! – нам,
простым,
дороже,
Там, где труд –
там Любовь жива.
А любовь – лишь в труде и заботе
Дарят нам –
за заботу и грусть.
Я и в смертной своей икоте
От той правды
не отрекусь!..




Ольга Полторецкая
Из книги
«Золотые обереги»
2012 г.





Счастье земное
Стихотворения
Избранное


2012


***
Грома́дье туч – величественней гор,
Мир облаков – величественней моря,
Мощней пожаров – полыханье зорь,
Небесный океан с морским – в раздоре.
И он течет с рожденья над тобой,
И жизнь качает одиноким судном,
Штормит девятым валом над судьбой,
И направляет мыслей ход подспудный,
Таинственным влеченьем манит взор
И катит облака волной неспешной,
И освежает их дыханьем гор,
И в океан вливается небрежно.
Воздушная стихия – до звезды! –
Разбегом вольным обнимает землю.
Земные океаны зрятся мелью
В сравненье с глубью божьей высоты.
Когда откроется тебе без дна
Вся звездная космическая бездна,
То Господу лишь одному известно,
Где обрывается – ужель? – она.
Ужель неведомы Творцу края
Пределов тех небесного раздолья,
Где я ищу, надеясь, свою долю,
И восклицаю: «Родина моя!»

Светом мысли и добра
1
Храм наполнен молодыми,
Нимбы света на стенах,
Нимбы мыслей над святыми,
Матерь в нимбах – суть одна,
Матерь счастья и доверья,
Матерь правды и добра…
Ею ты любовь измерив,
Устоишь на злых ветрах.
Нимбы мудрого сиянья
Человеческой любви
Грех покроют в испытаньях,
Чтоб душа жила в крови,
Чтобы стук усталый сердца
Оживить надеждой сфер,
И тебе до самой смерти
Верить ей, сынок, поверь!
Человеческие дети
В горе – немощны, слабы,
И в греховной круговерти
К ней влекут свои стопы.
И святые нимбы встретят
Светом мысли и добра.
Ей, единственной на свете,
Поверяй слезу утрат,
Ей и матери без нимба,
Но, рожденной в благодать.
Только им, без «либо-либо»:
Выручит благая мать.
Преклони свои колени
Пред любовью без конца.
Той любви нам не заменит
Свет любимого лица.
Лишь в любви Марии – мудрость
Благо отдавать везде,
И встречать молитвой утро,
Провожать молитвой день.
В тех молитвах жажда счастья,
Жажда света и добра
Царствует века всечасно,
Побеждая боль утрат.
Благовещенская церковь…
2
На юг, на юг, где снова лето,
Купанье позднее в прудах,
А в октябре – избыток света,
И полднем знойным – высота,
И нет ни облачка на небе,
Белесо голубеет высь,
Где мысли о насущном хлебе
С недолей сына запеклись.
И от того – и хлеб не сладок,
И от того – на сердце груз,
Что он на зелье жизни падок,
Затем – неверен наш союз.
В какое улететь пространство
И озарить сыновний мир
Труда счастливым постоянством,
Где труд всем в сладость и не сир?
Да нет, дыхания не хватит,
Не надышать желанно труд,
В заботе чтоб о ближнем брате
Трудились там, где позовут.
Дороже нет, как в афоризме,
Нам вдохновенного труда,
Чтоб не зверела в пофигизме
Душа от рабьего стыда.
Когда, как в рабство, на работу
Спешат мальчишки за куском
С одной единственной заботой
Хоть день прожить. А что потом?
Изломанное болью тело
И искалеченный костяк?
Работодатели умело
Все силы выжмут за медяк.
А те, кто выжил в сладкой нише,
Запротежированной в прок,
По лестнице взбираясь выше,
Опять же с них берут оброк:
Налог, квартплата, обученье
Съедают небольшой доход,
И не найти мальцам везенья,
Коль не потребует народ:
Пора рабочие места
Нам создавать!
И без труда
Не выживет в стране российской
Никто!
Будь крови, хоть арийской!
Пора трудом дух возвышать,
А не бездельем развращать…
3
Опять вагонное окно
И перелески в дымке далей,
Равнин осенних полотно
Багрянцем рощи обметали,
Златыми вспышками летят
Вслед поезду немые рощи,
А легкокрылый листопад
Шепнет мне: «Всё в сем мире проще,
Чем ты надумала себе
И в мертвой, и в живой природе:
В живой – всё дышит и в борьбе,
А в мертвой – Галилея своды.
Везде – начало и конец,
И вечен лишь безумный Космос,
А человечий ум – слепец,
В себе самом он ищет осмос.
Лишь в книге сохранится мысль,
Забывшая о бренной плоти,
А потому – всегда в полёте,
Чтобы открыть открытый смысл.
Но в этом смысле век найдет
Лишь то, что сам вещает книге,
И век, что принял свой черёд,
Прошедшему покажет фигу.
Благословенна та спираль
Всечеловеческих исканий,
Где мысль, как спрятанный Грааль,
В истории людских мечтаний…»
Кремль провожает горячее лето…
1
Солнце в зарницах – ах! – солнце в зарницах,
Алым закатом мережит ресницы.
То – не зарницы, а молний блистанье,
Грома осеннего громыханье.
Синяя туча нависла над Волгой,
Зраком багровым грозить уж недолго,
Ниже, все ниже – багровое веко,
Молнии вспыхнула синяя ветка.
Кремль провожает горячее лето,
Август кончается в ярости света,
Гром – вдалеке, приближается к башням,
Солнце зашло, стало время – вчерашним.
Сизая туча, густеющий запад,
Дождик по башням осенне закапал.
Град раскалённый, как вспыхнувший порох,
Молний взлетает серебряный ворох!
Не упусти час загаданных мыслей –
Молнии, дождь, капли длинно повисли.
Кремль затихает, и люд разбежался,
Дождь закружился в неистовом вальсе.
Лето закончилось, счастье – осталось,
Пусть не безмерное, пусть всего – малость.
Нет – меры счастью, и нет – меры горю,
Что заслужила, с тем – не поспоришь.
Сядешь тихонечко в нише заката:
Старость – и малому солнышку рада…
2
Как дервиш, я сижу перед мечетью,
Юница Кул-Шериф горит в огне,
Выпрашиваю милостыню с честью,
Мне этот труд доступен стал вполне.
Не думала, что собирать придется –
Стихи теснятся в рукописных снах,
А им – пора, им хочется на солнце
И в теплые ладони пацана.
Им хочется расцвесть под влажным взглядом,
Им хочется пролиться в юный сон.
И это – не мечтанье, не бравада,
Душа и стих трепещут в унисон.
И медная копейка подаянья
От щедрости и бедности людей –
Надежный шанс печатного изданья
Признаний нежных, пламенных идей.
Скорей собрать бы золотую сумму,
О, как медлительно идет процесс!
А милосердный Бог или Аллах разумно
И умудрено светится с небес…

3
Я – нищая, высиживаю свой пятак,
И каждый – раскошелился по мере,
Высиживаю нищенство не просто так,
Хочу издать стихи и в это верю.
Подходят экскурсанты не спеша,
Рассматривая сборник мой вальяжно,
Подходят почитать, взволнованно дыша,
Читают, перечитывают важно.
Я – признана, и благодарная рука –
Читатель на меня, старуху, глядя нежно –
Уж не жалеет больше пятака,
Ругая человечью жизнь безгрешно.
Течет народный медный ручеек,
Закат осенний над Кремлем лучится,
А я надеюсь, видя в том зарок,
Что от издателя смогу отбиться
На пятаки, дарованные людом…
***
Дивен белый свет, что за порогом
Сло́жил для судьбы года и дни.
Ветхие ступеньки, дом убогий,
От берез остались только пни.
Белоствольная одна – царевна! –
Над особняком качает высь.
Городок – ни город, ни деревня,
Небо куполом сползает вниз.
Как в деревне, дали неоглядны,
Кама в синеве да звезд призыв,
На центральной улице парадной
Садик, поседевший от росы.
Малая отчизна! С тем же солнцем,
С тем же небом, прядями дождей,
Не степной, но – воздух так же льется
И дурманит сердце, как везде.
Всяк кулик своё болото хвалит,
Где сроднился с ним без хвастовства,
С землями, что средоточьем стали
Кровного семейного родства.
Отчий край, покинутый однажды
Для разбега и житейских слав,
Не забудется и светлой страждой
В снах живет по праву кровных прав.
И, пройдя дорогу вековую,
Сердце яростно забьется вспять,
И домой потянет вас – втугую
Век свой доживать и помнить мать.
Дивен белый свет…

***
Не лги, не бойся, не проси,
Не забывай про честь и совесть –
Основой было на Руси,
Чтоб век сложить достойно в повесть.
Поведает ее строка
Всем молодым и недозрелым:
Блага дающего рука
На благо и святое дело.
Не расточать – на пьяный грош,
На обезумевшую девку…
Ты с должника долг не возьмешь,
Коль сам займешь, как к зверю в клетку,
В кредит коварный попадешь,
И сколь б не о́тдал, будешь – должен…
Так не проси, не лги за грош,
Не бойся, но будь осторожен!
Надежней нет родных сердец,
Но стыдно напрягать без меры
Кусок, что даст тебе отец.
Пора и самому отмерить
От щедрости своих забот
И ублажить его под старость.
Надеется старик и ждёт
И мать-старуха с ним на пару.
Седые. Прожили свой срок
По чести, совести, без спеси…
А коль смешно от этих строк,
Ты над собой, дружок, посмейся!
Не лги, не бойся, не проси –
Завет извечный на Руси…
Молитва

«Услышь меня!» – тебя миллиарды молят
И умоляют защитить от зла
И в гордой воле, в узничной неволе,
Чтоб воля твоя вышняя спасла.
В надменно-позлащенных высях мира
И в тесноте, зловонии жилищ:
«Не сотвори себе иных кумиров!» –
Рефреном вторят Лондон и Париж.
Весь мир мечтает о господнем благе.
Весь род людской под дланию богов,
Но кроткою Христовою отвагой
Не защититься сердцу от врагов.
И простодушной девочкой рыдаю
В молении соборном при свечах:
«Услышь меня, Господь и мать святая,
Коль боль твоя о сыне горяча!»
Твоя тоска моей – созвучна ныне:
Ты плакала у мертвых ног Христа,
Я плачу у живых – больного сына,
Чтоб грех отмыть слезою дочиста.
«Господь, почто меня врагам оставил?» –
Я вопрошаю в горести о том ж…
Стервятников кружится в небе стая,
И недругов острее тайный нож.
Пока жива, и жду, и верю, чаю,
Святы страданья за исток добра,
И той надеждой день и ночь встречаю
И чаю, чтобы смерть была мудра.
Тогда конец земной мне – в утешенье,
Когда Господь благую явит весть,
Что сын спасен, других – спасает рвеньем
И что спасённых, словно звёзд, не счесть…

***
И в старости нам горько умирать,
Не долюбили нас, не доласкали,
Суровых дней – послевоенных! – рать
В трудах горбатилась в немой печали.
Ночей не досыпала мать – бы жить! –
Суровою любовью нас любила:
Одеть, обуть и чем-то накормить,
В том – божий смысл любви её и сила.
Суровою любовью мы взросли
И понесли ее в судьбу сурово,
Колючим терном горестной земли
Терпка святая ласка рук и крова.
Да есть ль другая ласка на земле,
Коль нищенство судьба нам присудила!?
И в детстве – сына! – в беспросветной мгле
Суровой лаской я мальца любила:
Одеть, обуть и толком накормить,
Да выучить – последний грош для школы! –
Святою лаской – лишь себя корить,
Сын – без работы, как король, но голый.
А где венец, там и судьбы конец.
Года мои листвою облетели.
Святою лаской – явится в дом жнец
С косой лукавой в посвисте метели.
Пусть вещий взор надежды обманул
На жизнь благую и достаток хлеба…
В ушах стоит всегда – небесный гул,
Всегда синё в глазах – от блеска неба…
***
Лиловые закамские просторы,
Жемчужный день, жемчужная река,
Волной качая, шепчется – легка!–
Притихшим улицам вечерне вторя.
Умолкли птицы, скверы и сады,
Вечернею молитвой храм стихает,
Благословляя добрые труды
И души, где кричит беда лихая.
Покоем дышат своды облаков
Бездонно-вечереющего неба…
Где та душа, что доброю рукой
Просящему подаст краюшку хлеба?
Хлеб брошен в грязь,
не подан в доброте
Душой, не знавшей бедного отчаянья.
Краюшку хлеба в прибрежной воде,
Бесформенно-размокшую, качает.
День сытости – буханка на столе,
И нищий взгляд благословит ту руку.
Бездушен, кто в достатке и тепле,
И холе позабыл добра науку.
Ненужный хлеб оставь для нищих уст,
Они вкусят с молитвой благодарной,
А ты поймёшь, что свет, отнюдь, не пуст,
Когда добро в твой час
тебе предстанет
Краюшкой хлеба…
***
Золотая, солнцем, гроздь рябины
На тропинке парковой лежит,
Отголоском давних дней старинных
Благодатно память сторожит.
Прежними остались сосен своды
С танцевальным кругом молодых,
Кисть рябины – и исчезли годы,
В памяти лишь ночь, что на двоих.
Джазовые ритмы музыкантов,
Для оркестра высятся мостки.
Сосны, и мелодия бельканто
В вальсе кружит полукруг руки.
Девичья рука крылом несмелым
Плечи парня нежно обвила…
Жаль, натанцеваться не успела,
Жаль, жизнь по-иному повела.
И смотрю на танцы – слёзы комом!
Где лебяжья нежность вальса нег?
Поколенье юных, незнакомых,
Продолжает жизни нашей бег.
Бег стремительный, увы, бесцельный,
Без мечты о счастье на Руси.
В ритмах наркотического зелья
Нежности и вальса – не проси!
Танцем современным гнётся тело,
Сдобренное щедро наркотой.
Поневоле вспомнишь вальс несмелый
Из поры девичьей золотой…

***
Мухаммад хазрату
чистопольской мечети НУР
Мечеть старинная, из детства,
На старости – пришла сюда.
Молитв целительное средство
Течет, как чистая вода.
Мулла читает на татарском,
Миролюбивом языке,
Что русский и татарин – в братстве,
В господней праведной руке.
Читает о добре и сраме,
О подаянии родным,
Ведь, все мы – дети от Адама,
И кровны – по судьбе страны.
Держу багряное сердечко
С арабской вязью… Тайный знак
Всевышним разумом отмечен,
Гостеприимством ль коль кунак,
Иль утешением в недоле?
Мулла откроет скрытый смысл…
Мне, девочке, татарка в поле
Тот талисман дала, как мысль.
Та божья мысль оберегала
И правила в судьбе пути,
Их много, разных, выпадало,
Но в детство – тропки не найти.
И «одеянье покаянья» –
Начертано на камне том…
Народа два – одно преданье
На божьем языке святом!
Ведь, все мы – дети от Адама…

***
У храма. Поминальная суббота,
Молебен сладкогласый – и покой.
Соборные сияющие своды,
И облака, задумчивой рекой
Плывут на север, к непокорной Каме,
Чтоб отразиться в жемчугах зерцал
И славой триедиными перстами
Благословлять и храмы, и Творца.
Благословен Творец красот всевышних!
Земля кадит цветами – небу дар,
И понимаешь, нет душ в мире лишних,
А каждая – заветная черта.
И братья, Авель с Каином заблудшим,
Нам созданы, чтоб отличить добро,
И падшая душа, из самых худших,
Всё ж помнит про адамово ребро.
Мы все – единой плоти! – от Адама,
И кровно братство, и свята любовь,
Когда тебя из мерзости и срама
К святому детству возвращают вновь.
И помня о заботе ближних в детстве –
У каждого она была, как свет! –
В своём отверженном и горьком бедстве
На всё найдёшь единственный ответ.
Дари любовь и возрождай доверье
В душе, изломанной страстями лет!
Господней добротой судьбу измерив,
Пусть поздно, но прими благой совет,
Как сохранить и душу, и костяк,
Поняв, кто – друг тебе, а кто – злой враг.
Дари любовь…

***
Спасибо, жизнь, за вкус слезы и хлеба,
За все, дарованное навсегда,
За это нескончаемое небо,
За ложе рек, где плещется вода,
За песнопенье птиц неугомонных,
За добрый взгляд прохожих и друзей,
За горечь ожиданий, плач бессонный,
За помощь матерей, пинок князей.
Иначе как понять мне, что – от Бога,
А что – от зла и дьявольских потуг?
Жизнь началась – девчонкой-недотрогой,
А кончилась понятьем: кто – твой друг?
И пусть не друг, но все же ясно стало,
Что жизнь – темна, но светом глаз – полна.
А это уж – скажи! – теперь не мало,
Когда сломалась мощная страна,
Когда друзья почти разъединились,
Не свидеться любимому с тобой.
Благодарю, что с ними я родилась
Под божьей и советскою звездой.
И, напоследок, дай нам в утешенье
Святую веру, что сыны взрастут
Не в рабстве злом и не уничиженье,
А крылья благодати обретут.
Благодарю…

***
Живут – одним днем, не гадая о смысле
Высоких парений надежд и души,
Их судьбы раскачаны на коромысле
Не чистой воды, а зловонной парши.
И это зловонье с экранов струится,
Где царствует зло и насилья разврат,
Героями стали бандит и убийца,
Да пьяная девка у дьявольских врат.
Душа поневоле вскричит и взалкает
В надзвёздно-ромашковой – о-о-о! – простоте
О доблести, чести, гремевших веками,
О девичьей светлой святой, чистоте.
Духовные ценности – дню непонятны:
Воспет лишь гламурных желаний успех.
Когда ж воспоют и покажут нам внятно,
Где – святость семьи, а где – свальный грех,
Где – святость застолья, а где – просто пьянство
От злых безутешных житейских невзгод?
Когда же падёт это пьяное царство,
Воспрянет в трудах православный народ?
Когда, отойдя от геенны шакальей,
Господь нам дарует труда благодать,
Чтобы Россия судьбою венчальной
Навечно народ свой могла величать?
Когда же народ, вновь очнувшись от пьянства,
Воскликнет, как ране: «В труде я – герой!»
А совесть и честь, и единое братство –
Не мерить войной, испытаньем враждой!
Даруй, новый век, нам всебратство народов,
И власть, умудренную горем судеб,
Чтоб совесть и честь эстафетой по роду
Младым подносились, как святости хлеб…

***
Весь хутор – в работах, день – зимушку кормит,
Лишь я – лежебока, изломана плоть,
Нет сил, ноги, словно подгнившие корни,
Ни взять, ни подать, ни вскопать, ни всполоть.
И руки опухли, и ребра пытают,
Наездом – поломана старая жизнь.
Обидчица счастье в машине катает,
А мне заказала: «Все крылышки – вниз!»
Но мне, хоть и старой, до смерти охота
Еще побродить по желанной земле,
Но крылья не держат, земные заботы
Уже не по силам в житейском котле.
Но слава те, Господи, вижу и слышу,
Мирские труды заменила, грустя,
На гимны тому, кто всех в мире превыше,
И прославляю земное, крестя.
Сама прожила в доброте бескорыстной,
Хочу, чтобы внуки жизнь честно прошли,
С рожденья златого до горестной тризны
Себя под добром свято, право блюли.
Не нам разрушать вековые устои,
Что в сердце любовь налагали перстом.
И жить – под звездою советскою стоит!
И жить – заповедно под божьим крестом!
Чего ж молодёжи сейчас не хватает,
Коль любят родители, помощь вершат?
За что материнские чаянья тают,
А сын – без судьбы, лжою века зажат?
Сынок мой любимый, слезиночка – с века,
Пока молодой, все силенки сбери,
И мы одолеем проклятие века,
Взойдет и для нас день заветной зари.
Взойдет, соберемся за круглым застольем:
Красавец-сын, женушка тоже – под стать.
Какое же счастье – семейным престолом –
Семья молодая да старая мать!
Не стыдно мне, старой, тогда умирать,
Когда дети, внуки несут благодать…

***
Деревья умолкли, а морем – шумели!
Ветрише гнул ветви, темнел белый свет,
По саду кружило не снежной метелью:
Осыпался, в день, абрикосовый цвет.
Мой сад отшумел, как дремучая чаща,
И ночь утомленно спустилась в пруды,
И неба разрывы в синеющей чаше
Сверкнули огнями далекой звезды.
Весенняя ночь – так умиротворённа
И снова нежна, как девичья душа.
О, как ветр метался, ярился смятённо!
Но – стих и лепечет листвой, чуть дыша.
Судьба нас всегда проверяет на прочность,
Ветрами в житейских просторах штормя,
Но коль переждать в испытаньях бессрочных,
То все утрясется, годами тремя.
А утро взойдет и того мудренее,
Расставит все точки над горькими «и».
Смиряясь, прими то, что стало сильнее,
Не стать нам мудрее библейской змеи.
Коль мы, развращенные веком до срока,
Гневить нам всевышних и впрямь не с руки!
И игры судьбы в тяжкой поступи рока
Верней – переждать у житейской реки.
И будь она Кама иль – грешная Волга,
Чисты ее воды, светлы берега.
Сумей отдохнуть от невзгоды проволглой,
Оставив беду в омутовых кругах.
Мы выжили, хоть вешний цвет и рассеян,
И много – поломанных ветром судьбы,
Но гордые матери гордой Рассеи
Добро – от веков! – не сдадут без борьбы.
И будут в сынах возрождать, как надежду,
Достоинство, честь и благие дела,
И встанут защитники правды, как прежде,
Стеной – у престола, стеной – у стола…

***
В каждом мненье – больше самомненья,
Субъективных мерок бытия.
Если больно, значит, без сомненья,
Правда – у тебя и лишь – твоя!
Сколько в сердце боли наберётся:
Видимо мирок твой терпит крах,
И сиянье сладостного солнца
Плещется в отторгнутых мирах.
Вот и мне, сынок, когда ты рядом
Трудишься, чтоб заработать хлеб,
Не кичишься выспренной бравадой,
Кажется, мы – на одной земле.
И нет времени того блаженней:
Отработал день, спешишь домой,
Ждут тебя на ужин торт, пельмени,
Всё, что заработано тобой.
В доме нашем – сытость и довольство,
В душах наших – счастья благодать.
У работы – сладостное свойство:
Родину – в достатке! – создавать.
Родина и край родной нам в радость,
Коль кусок насущный на столе.
Нет работы, хлеба, она – в тягость,
Хоть в хлебах все закрома полей.
Бросишь всё: дома, родные нивы,
Что чужой растят хлеб не для нас!
Человек не может быть счастливым
Без работы и без добрых глаз…

***
А в снах моих – всё бабочки летают,
Сияющие золотом пыльцы,
Татарники цветут, не отцветают
И не бледнеют радуги венцы.
Цветное среброкрылое свеченье,
Синь, лебединый взмах и – нет беды.
Очнёшься, стала жизнь одно мученье,
Где не подаст никто глотка воды.
И помня материнские советы,
Ползу за жизнью и не вдруг пойму,
Чтоб не был ты один на белом свете,
Я жить должна наперекор всему,
И отрицать отчаянно невзгоды,
И уговаривать надеяться – себя! –
И станешь мерить жизнь мгновеньем года,
Когда отдашь себя, любовь любя…

***
Мальчики учили, как любить,
Сами жить любовью не умея,
Милова́ть и как боготворить
Своих деток, силы не жалея,
Нежностью и кротостью светлеть,
Радостью, любовью освящаться.
Мальчики учились жить, взрослеть,
Чтоб с любовью этой распрощаться.
Уведут от дома в никуда
Их лихие взрослые дороги.
«Ангел мой!» – шептать будут всегда
Губы материнские с порога,
И благословенье посылать
Вслед мятежной юности исканьям,
В опустевшем домике вздыхать,
Не скрывая слёз и ожиданья.
Век их не удержишь на груди,
И послушных, и мятежно-вольных.
Созданное детство позади,
Как создать судьбу – вопрос невольный?
Сказка – в доме, за порогом – жизнь,
Грубая, несчастная, люд – звери,
Не пустить б, а юность же спешит
Всё успеть за скрипом отчей двери,
Вырваться в неведомый простор,
Попытаться свою долю встретить.
Только знай, любви с вселенских пор
Выше материнской – нет на свете,
Ангел мой…

***
Огарочек – успеть стихотворенье
На жаждущей бумаге начертать,
Над хутором летает вдохновенье,
Чтоб вечера в безлюдстве коротать.
Сын далеко, совсем отвык от ласки,
В своих проблемах мечется, вертясь,
А я смотрю вслед, и душа в опаске
За будущность их дел, на скоростях.
Младенчество в тревогах пролетело,
И юность пролетает на ветрах,
И как бы изменить жизнь не хотелось,
Нам, нищим, брать лишь то, что даст Аллах.
Давно душа татарскими ветрами
Пронизана молитвенно насквозь,
А потому едиными перстами:
«Един – Аллах и Бог мне, а не – врозь!»
Молюсь Аллаху-Господу о сыне,
Выманивая счастье для него.
И первою молитвою отныне:
«Работу помоги найти – всего!»
Работа будет, значит, хлеб – на долю,
Работа есть – уверенность в труде,
И материнский глас не тщетно молит:
«В труде дай долю, а не в наркоте.
Не дай, в отчаянье, мальчишкам спиться,
И в безнадёгу не позволь уйти,
Надежду дай младенцам утвердиться,
И лишь трудом определить пути».
Огарочек свечи угас…

***
Чужие сыновья меня целуют,
Чужие сыновья меня благодарят.
То – утешеньем мне в минуту злую,
Что прожила я жизнь свою не зря,
Чужим мальчишкам радуюсь ответно,
Благословляя добрым словом в день,
Чтоб век их в жизни нашей беспросветной
Не захлестнула безнадеги тень.
Нет! Ищут счастье дети и находят
Свой тяжкий трудовой, но хлебный путь!
Ведь, не напрасно говорят в народе:
Везде – успех, коль во время свернуть.
У каждого в судьбе – своя удача…
Так и быка хватают за рога,
И верь, то – бык, не дохлая то – кляча,
И вынесет тебя к твоим брегам,
Где и семья – в достатке, и надежде
Не следует последней умирать…
Дерзай, работай и оставь невеждам
Да дуракам то, напоследок, знать.
Ищи работу, свой кусок твори,
И будут тебе в помощь – январи,
Апрели, феврали и каждый месяц,
Да божье слово с материнским вместе!

***
День отъезда канул в ночь,
Впереди – пора сиротства,
Ты был ласков, словно дочь,
Сын, не знающий отцовства,
Не родивший внуков мне,
Мне, живущей без привета.
Не заплачешь обо мне,
Не испросишь и совета.
Мне б о детское бытьё
Хоть немножечко согреться,
Тельце детское твое
Вспомнить, узнавая в тельце
Внучки ласковой, внучка –
В старости мы жаждем ласки! –
Чтобы детская рука
Рассказать просила сказки.
Сам отвык мать приласкать,
Так роди мне дочь иль сына,
Чтоб одной не куковать,
Не дрожать, как лист осины.
В днях младенческих вернусь
К детским шалостям и счастью,
Чтоб забыть, как плачет Русь
В наркотическом ненастье.
Хоть порадуюсь сполна
На безгрешные забавы,
Когда Русь бредет пьяна,
Позабывши облик правый.
Ублажи старуху-мать,
Дай порадоваться детству,
Сколько ждать мне, куковать
На земной дороге крестной?
Ублажи…

***
Нечего на рожу пенять,
Коль зеркало криво…
Коль зеркало криво, не трогай сына,
Он в зазеркалье жизни, без чудес,
Заткала свет недужно паутина,
Как солнце пылью гаревой небес.
Леса дымятся, солнце затмевая,
Душа в беспутье тычется слепцом,
Событий потерявшаяся стая
Судьбу пронзает угольным концом.
В низине, опаленной головешкой,
Чернеют детство, юность и мечты,
В них не досталось самой малой ложки
Нам на застольном празднике еды.
Мы в том неотразимом зазеркалье,
Самодержавно отключившем явь,
Стоим беспомощно пред топкой далью,
Что ни пешком, и не осилить вплавь.
Пловец – никчемный в старости бессильной,
То зазеркалье нам – вершитель дней…
О, где мой свет весенний, молодильный,
Где длань надежды с яблоками в ней!
Крутнуть по сердцу, чтобы обернулось,
И тайный выход – указало в снах.
Вдали аукнулось? В гарь окунулась
Зеркально – зазеркальная страна…

***
Сосновая ветвь с золотистою шишкой,
Хрустальный бокал золотого вина,
Свеча догорает в подсвечнике низком,
Щенок, весь в колечках златого руна.
Свеча золотится в огне золотистом,
На елке златится игрушек наряд,
Фонарь заоконный лучом серебристым
Огнями фейерверка златит снегопад.
Здесь вишни и яблони сладко уснули,
И грезят о мае в рождественский час.
Сижу одиноко на стареньком стуле,
Не отводя с них задумчивых глаз.
Так вот оно счастье – в парадном застолье
Сияют улыбки, на лицах восторг,
Рождественский смех на экране! Но болью – Безмолвье в квартирке с окошком во двор.
Безгрешное сердце – о, нет! – не лукавит,
Ему не до смеха, беда – в доме том…
Свеча догорит, Рождество позабавит,
Чем жить, чем дышать в этом доме потом?
А пламя колеблется змейкой безвредной,
Змеится по полу из окон сквозняк,
Год змей умудренностью ветхозаветной
Пришел, но не знаешь, как друг или враг.
В такой же – лукавый! – родился мой ангел,
Доселе не знаю, на радость ли, страх…
Душа изболелась от раны до ранки,
А я все надеюсь – в змеиных ветрах…

***
Когда беда забьется в гневе,
Отчаянной сожжёт слезой,
И не победною Минервой,
А глянет – нищенкой босой,
Молить тебя – судьбу лишь мучать.
Протянет руку вслед тебе
Отчаянье иль тяжкий случай –
Нам равно, нищей голытьбе!
Мне – старость все пути застила,
Тебе – неопытность, не в лад.
Сломать! Какой незнамой силой
Твой замороченный уклад?
Живешь ночами, на день – спячка,
Я гневно бьюсь в запор дверей.
Жизнь твоя, жалкая подлячка,
Мою ломает жизнь зверей,
Чем боль от прожитой плеяды.
И я с ума схожу сама
Все оттого, что ты, мой радый,
С ума сошел, сошел с ума
В безделье и экранном блуде!
И мать не слушаешь, смеясь.
Судьбы – не даст на синем блюде
Ни Бог, ни матерь, отродясь.
Твори судьбу, любимый, сам
С молитвой, верной небесам…

***
И помощи ждать неоткуда мне,
Зло окружило сына безвозвратно.
И я в каком-то смутном черном сне,
Когда крик боли судится превратно.
Играет где-то пьесу злых людей,
Пасущих нашу дружбу на продажу.
Век разрушенья праведных идей
Сердца и души обездолил кражей.
Все светлое, все ценное украл,
И лишь порок взамен ломает души.
О, детка моя, капельку добра
Дай старой матери потухшей!
Хватаю за руки – не остановить,
Кричу вдогон – и, слушая, не слышит…
Как сына мне спасти и умолить,
Когда угар похмельный в парне свищет,
Где бедному ему найти приют,
Где та работа, что подаст нам хлеба?
Нет мира в этом мире грубых пут.
Остановись, родной, где ты бы не был.
Вернись в приют, в наш отчий дом родной,
И мать поможет, коли сам захочешь.
Я жду тебя – и призрачно окно,
И призрачны все дни мои и ночи…

***
Мой Сталинград. А стал ли ты моим?
Здесь четверть века жизни пролетело,
И столько боли в сердце накипело
Под небом, от моих седин, седым.
Седое небо в мороси иль в пекле,
Под ним – рабой клонилась ниц душа,
В незгодах жизненных, как в потной петле,
Я задыхалась в нищенстве гроша.
Мой нищий грош, истраченный на сына,
Не стал златым, и сын – златым не стал.
Все годы, словно зыбкая трясина…
И век мой здесь отчаялся, устал.
Сыновних неудач ряд бесконечный,
Мои потуги за кусок – на стол…
Не вспомнить ни один мне день беспечный,
Лишь боль, как выжить на витке крутом?!
Трясина жизненная с ума сводит,
Сын – в играх, я – в слезах. И как нам жить?
Одна – я и при нем, и при народе,
Но без него – не выжить-не прожить.
Треть жизни отдала сыновней доле,
Треть жизни, словно бы коту под хвост…
И голодать, и плакать – сил нет боле.
Нужны ли мы друг другу – вот вопрос?
Но без него – не жить мне…

Советским художникам

Вселенная ромашек полевых,
Ромашковых полян лесных кипенье
Слились в симфонии стихотворенья,
Где отголоском детства – плеск травы.
Полотна дышат кипенной волной
Из той, из юной, солнечной отрады.
Замри! И большего тебе не надо:
Мой детский мир пришел порой ночной.
В нем светлая ребячья угловатость
В объятьях трав томится счастьем сна,
Где мы,
как боги,
и не виноваты
Ни в чем! И счастлива моя страна!
Любимая земля – в покойных далях
Живет заботой любящих сердец…
Ушло, как будто вовсе не видали.
Она – в полотнах, коих ты – творец!
Она – в моих стихах – вселенной мира.
Как дышится в них сладко и легко!
О детство наше,
юность,
сладкой миррой,
Обожествлять ты будешь боль веков.
Век рухнул, и страна лежит в развале,
Лишь в наших душах вечна красота,
Та, что любовно в детстве прививали,
Чтоб снизошла на юных высота.
И новый век, и юный взгляд очнется,
И в сердце пламенном – взорвется кровь:
Родная Русь – единственное солнце,
Единственное счастье и любовь!!!

***
Чарующее слово – красота…
Абстрактно-чувственное знанье мира,
Иль человечья праведность Христа,
Или сердец возвышенная лира?
Как родилось понятье красоты?
В природных играх продолженья рода,
Иль домыслах измученной тщеты
Смешений родословных рас, народов?
И есть ль в тщете той верный эталон,
Чтоб отделить красу от безобра́зья?..
И лишь руке, что утешает стон,
Мы благодарно шепчем: «Ты прекрасна…»
И поневоле в блеске всех красот
Душа ту, совершенную, отметит,
Что милосердьем – час и твой черед
В ничтожестве бессилья! – перекрестит.
И вдруг в убожестве своем поймешь,
Лишь бескорыстная любовь прекрасна,
А остальная вся – тщета и ложь,
И для души – опасна и напрасна.
О, красота!..

***
Век без лукавства мы опишем,
Ты – красками, а я – пером,
А что написано пером,
Топор не вырубит и вышний.
Потешим гордость за себя
Средь равнодушно-серой массы,
В среде, разгромленной на классы,
Полёт души мечтой губя.
И ни к элите, ни к бомжам
Не принадлежим с тобой как будто,
А нет в кармане – ни гроша
Ни вечером златым, ни утром.
Элита прячет капитал
На банковских счетах и картах,
А ты – с утра голодным встал,
Виновный, как школяр за партой.
Не переучишь свой урок,
А потому – судьба святая:
Жить на подачки у дорог,
Что в вышних странствиях витают,
Следить ужимки, заплутав,
От власть имущих и сограждан
Чтобы подобием креста
День проживать и вечер каждый.
Потешим гордость за себя…

***
Судьба, как парусник мечты,
Осевший намертво на якоре…
И сколько не мечтаешь ты,
По жизни бороздя, как на́ море
Бескрайние просторы счастья,
Мель старости тебя осадит,
И не спасёт ничьё участье.
Лишь молвишь обречённо: «Хватит,
Наплавался, дружок, сверх меры,
И измечтался, и изверился,
И доверялся, и уверился,
Что чаще все мечты – химеры».
Вокруг оглянешься с тоской:
«Где те моря, корабль нездешний,
Влекущий новых простаков,
Поэтов, юных чудаков
Так, как тебя когда-то прежде?»
Стоят на горизонте мачты,
Зовут под паруса мечты,
И юность рвётся к ним глазасто,
Презрев похожесть на кресты.
Пускай зовут, а ты – огруз,
И якорь старости – твой груз.
Судьба, как парусник мечты…



***
Поэт в России – больше, чем поэт…
Е. Евтушенко
«Поэт в России – больше, чем поэт»…
Он – глас народа и его протеста,
А творчество поэта – манифест
Во имя чести, совести… и места?
Поэтам верим, чтим их светлый глас,
Поэт в России –
зна́чим,
как икона,
Но за иконой прячется подчас
Подлец и бражник низшего резона.
Надрывно, на облёванной струне,
Вопит он о любви своей народу.
Любовь – болоту родственна вполне:
Не суйся, коль не знаешь в нем ты броду.
От книги к книге трепетно бреду,
Поэты –
в строй! –
трубят многоголосо,
И с ними я в раю или аду
Рыдаю дурочкой простоволосой.
Откуда в них над смертным сердцем власть,
Когда собой не властвуют – порочно?
Поэт в России –
на́пасть
иль напа́сть –
Пропитый бражник мудрствует бессрочно.
Слова, дела – не совместимы в нем,
И сам, отнюдь, не образ, а фанто́мас,
Двойною жизнью мысль искрит огнем
В его мечтах поэзией,
сам ж – гомос.
Кумир – сегодня, завтра возвестит
Об отреченье новостью престольной.
Где ж здесь гражданственность –
пусть бог простит! –
Коль сытно лишь ему, народу – гольно?
Гражданственность – не тема для бесед,
Коль сам забыл, когда был гражданином.
Издаст стихи свои – нет! – не поэт,
А кто пред властью гнет умело спину.
Не будем говорить, кто есть – поэт,
Наверно, просто – соловей в запале…
Когда моей простой душе в опале
Вдруг станет нестерпимо ярок свет,
А ты – душою вспыхнешь мне в ответ,
То я скажу: «От Бога, знать, поэт».
И нет поэта, кто сегодня ясно
Продиктовал б о беспределе властном…

***
У вечности – печали много,
Еще одна – вряд ль будет в прок…
Возможно, сабельный бросок
Героя – нужен в знак залога?
Иль нужен миг, когда висок
Рулеткой русскою накроет,
Плашмя, в крест и наискосок
Землей навечно тлен прикроет?
Иль – вспышкой, яростной как сталь,
Взорвать вдруг тугоухость грома?..
Нужна – не вечная печаль,
А вечность родственности дома,
«Чтоб оказаться с вечностью в родстве…»

***
Заманят в ад, пугая раем…
Что за земля моя родная?
Великая держава мира
Предстала миру – жалью сирой.
Мы сами строили державу,
И нам гордиться бы по праву!
Но, словно дети, свой венец
Разрушили, верша, вконец…
Что за потребность разрушенья
В душе гнездится – боже мой! –
За сотню лет от обновленья
Мы трижды рушим мир земной.
В пример, разумно устояла
Коммун китайская стена.
Чего ж России не хватало:
Пространств, где ждёт нас целина,
Небес бескрайних иль приволья
Непочатых богатств и дел?
Стран иноземное бездолье
Блазнилось блеском потных тел.
И вот – свершился наш удел,
Где каждый первый – не у дел.
Заманят в ад, пугая раем…

***
Инне Лиснянской
Твоя судьба, прочитанная вслух,
Нет, не твоё – моё самоубийство,
Ты всё сказала кратко – за нас двух,
Прощаю я тебе твоё витийство.
Но голос твой, охрипший от высот,
С моим теперь сливается, басово:
И вторю я – пора сбирать народ
В единый, под радетельное слово,
Под стяг содружества и гордого труда,
Чтобы Отчизна горести избы́ла,
Объединённая, как прежде, и свята,
К счастливым дням из страха выходила.
И братством крепким воедино слит
Встал новорожденный Союз народов,
Союз Советский стал нам, как кредит,
Праобразом для крепнущего рода.
А паханы и каты, что сломав
Советскую несчастную Россию,
Навеки бы лишились своих прав,
И обрела Россия свет мессии.
Мессией стал наш горестный народ,
Мечтающий о нерушимом братстве,
И ненавидящий бандитский властный сброд,
Загнавший нашу жизнь и землю в рабство...
Дай, Господи, нам праведных вождей,
Единство всенародное идей…

***
Коряги змеятся – гадючий грот,
Листва раскрылась Пасхе, и дубравы
Отражены на зыбкой глади вод,
И тенью залегли на пруд и травы.
И полдень зноем не сжигает свод,
И безмятежна даль, как сон младенца,
Не вспоминай, душа, знак слёз, как встарь,
В нежнейших ласках солнечного скерцо.
Ускорен ритм, подвластный майским дням,
Бегут, вприпрыжку, светлые мгновенья.
Смеётся девочка счастливо – нам,
И светлый смех звенит стихотвореньем.
Душа алкала счастьем оградить
От горестных мгновений прозу быта.
Как мало нужно, чтобы воспарить
Душе отверженного злом пиита!
Что зависть, что тщета златым стихам?
Душа-ребёнок – чистотой в защите.
Клоака графоманская – глуха:
Нужды нет в новоявленном пиите!
По рангам лавры распределены,
И каждый врос, собой пространство метя,
И имя новое в простор страны
Не выпустит – нет! – ни за что на свете.
Колонки куплены за год вперёд,
Пригретым – создают и честь, и славу…
Утешься, что затюканный народ
Поэтов речь читает, как отраву!
Расхристанной душе невнятен зов
Облагороженных цензурой строчек.
Поэтов не читают, чтоб азов
Момента выживанья – не просрочить!
Остался элитарный круг друзей,
Рифмующих проблемы друг для друга:
Рабов литературных и князей,
Замкнувшихся на круговой поруке.
Поэты в корифейной тесноте
Не могут «масло» заработать строчкой,
И претендент – отброшен и «в хвосте»
Глотает слёзы, без куска, воочью.
Пусть гениальны строки, не взорвёшь
Надвинутую прессой оборону!
Им конкурент, как в сердце острый нож,
Вросли – и с места никого не стронешь.
Им прокормить б, хоть как, своих детей,
А тут на славу новый – претендует.
То ль – дружество поэтов, то ль – б...,
Взаимно-признанное? Сплошь – статуи.
Колонки куплены…

***
Становятся поэтами – от Бога –
Эстеты с благородною душой.
Это она, прекрасной недотрогой,
Рождает перлы строчки золотой.
Господь, увы, не раздает таланты,
Ни в колыбели, ни в черед за мздой,
Владельцы поэтического гранта
Не понукаются его уздой.
Кто ж в очереди свой талант отхватит,
Отхватит – у другого пастуха,
И за известность, не скупясь, заплатит,
Затем – и напечатан, и в стихах.
Становятся поэтами – от Бога –
Эстеты с благородною душой…

***
«Распни, распни, – толпа кричала, –
Не Бог ты нам и не пророк!»
Молва стыдливо умолчала,
За что распят еврейский бог.
И умолчала о закланье,
Сюжет евангельский создав,
Что назидает в оправданье
Всем главам древней книги царств.
О боль земная человека!
Не утолить её пером…
Предательство друзей – от века
Сквозит во взглядах, как тавро.
Но ты возжаждал сей печали,
Библейский исполняя глас.
Ну а меня за что распяли
«Друзья», не поднимая глаз,
И чей заказ ужо исполнен:
«Распни, распни, поэт – чужой»?
И желчный взгляд «друзей» подобен
Той губке с уксусом и лжой.
Распни…

***
Советский стих – душевный позитив,
Где строки светлой радостью одеты,
Бодрит нередко, как аперитив,
Пред аппетитной жизненной котлетой.
Бесспорно, есть, прожившие легко
И совестливо, вещие поэты,
Но горько мне от сладких облаков
Средь старости, а не в разгаре лета.
Младое лето кончилось, прошла
Давно и осень, лишь зима – в раскрутке
Снегов, остатков листьев и тепла:
Изыска нет в махорочной закрутке.
Дешёва и горчаща, но хмелит,
И в голову шибает вонью шибко,
А коль уронишь невзначай, спалит.
И жизнь моя – ошибка на ошибке! –
Птенцом, изъятым из советских гнезд,
Кукушкой демократии гламурной…
И паровоз мой не летит вперед,
И остановка там, где пахнет дурно.
И все, что по-советской по-судьбе
Достойно, совестливо мной прожито,
Разрушено, захвачено в борьбе
Неправой, мне ж осталось – жито
Щепотью пенсионного зерна.
И передел судьбы уже немыслим…
Советский стих – счастливая страна!
Страна другая – и другие мысли…

Храм на песке

Политика, монархия, семья
В едином русле – преблагое чудо!
И дети наши чу́дные – семь я –
Тогда в покое и любви пребудут.
Смысл заповедей главных: возлюби –
Первейшая! – и есть оплот духовный,
Фундамент блага создан всенародный,
Коль властью подкреплён и не избит.
Но как построить храм святой души,
Когда все СМИ кричат нам об интригах,
Когда экраны ереси и лжи
Душе заблудшей кажут злую фигу?
И мечется в святых мечтах душа,
И правды храм свой на песке вздымает…
А власть фундамент храма изымает
И храмы рушит ниц, мечту круша…

***
Потоком мутным и бездонным
Времён летейских мчится век,
Неважно кто, варяг иль грек
Простор российский обездолил.
Иль сам российский муж и сын
Уклад семейственный порушил.
Семьи кормилец – господин
Живет лишь в памяти старушьей.
Хозяин крепкий – меч да щит
Для любящей семьи издревле…
Теперь его удел забыт,
И муж жене лишь нервы треплет.
Добытчик – вовсе никакой,
Жена семью содержит чаще,
А он беспечною рукой
Не ищет дел и не обрящет.
И в оправдание мытарств
От тщетных поисков работы
За тридевять сбегает царств,
Чтоб отрешиться от заботы.
Мала Рассеюшка дельцам.
И заграничные кордоны
На алтари златым тельцам
Влекут, как жертву, русских клонов.
Некоронованный делец
Поддерживает власть патрона
И к усмирению «овец»
Подсушит порох и патроны.
Мужиковатая «овца»
Привыкла, чтобы погоняли
Во имя Сына и Отца
Из края – в край, из дали – в дали…

***
Когда любимый внук глядит врагом
И жизнь, и мир твой злостно разрушает,
Не побежишь за ним вдогон бегом
И не отшлепаешь, что жить мешает.
По детству догонялки хороши,
А мужика не сыщешь, не догонишь,
В итоге в доме – нищенства гроши,
Его ж к работе не столкнешь - не стронешь.
Ленивая, пропившаяся тварь
Измученной душе года торопит…
Чужую мать приветила Агарь,
Родную бабушку внучок вот-вот угробит.
Нахлебником ломает жизнь и дом,
Все пропивает за безумной чашей,
Что нажито пожизненным трудом
И освящается нам жизнью нашей.
Ему ничто не свято, лишь бы пить,
Куражится с издевкою над старой,
Наверно, в детстве надо было бить,
Чтобы самой не пасть в его угаре.
Лишь б не работать, до утра гулять,
Утащит кус последний у старухи…
О век! За чьи грехи-порухи
Не может защититься в жизни мать
От сыновей, пропито-оголтелых,
От дочерей, ушедших в пьянь и блуд,
Под корень, кто сломал семью умело,
К кому потомство – дети поведут?
Чужая боль не стонет на устах…
1
А потому легко и враз
В отстреле убивают нас…
Ольга Полторецкая
Бабулька – одуванчик божий,
Шоссе, стоянка, марш-скачок,
Не перешла –
толчок –
отброшена
На трассу, шляпа, как волчок.
И голоса, на свет зовущие,
Разбитой ей, едва ль слышны,
Очнулась на гудки ревущие,
На скорой – ей помочь должны.
Чредой анализы больничные:
Удар накрыл отеком плоть,
Боль оглушает непривычная,
Боль – не приведи, господь!
Иль перешла кому-то грешная
Дорогу пряничной мечты?
Слеза безгрешная, отвесная:
Законы правды – не просты!
Злу не преграждай движения,
Беспомощнее правды – нет!
Не проявляй за правду рве́ния,
Не то отправят на тот свет…

2
Очнешься на какое-то мгновенье –
И страшно: ты – в ногах, и всюду – ложь,
«Ищи – обрящешь», – Бог дал наставленье,
Но не ищи, ты правды не найдешь.
Врачи прикроют тех, кто изувечил,
Полиция – последних – защитит,
А ты лежишь, злодейски искалечен,
Прости их, ну и Бог тебя простит!
А ты на койке – в стонах бесконечных,
Прости, пусть нежатся они в морях,
И новой жертвой тешатся беспечно.
Не потому ли говорят не зря:
«Нет, не поймет пресыщенный голодных,
Чужая боль не стонет на устах…»
Тебе ж до смерти мучаться в поклонах
Больного тела, чая у креста,
Что в старом теле боли исцелятся,
Чтоб воздух нес целительный простор,
А кат собьет – другого, может статься,
Коли закон не даст ему отпор…

3
Всегда существует в стране закон,
Всегда существует – суд,
Закон – это схема и мертв испокон,
Коль мудростью не облекут.
Разделит лишь мудрость добро и зло,
Коль в схеме добра – нет.
Пошли нам, Господь, мудрый суд, без слов
Понявший, где лжи навет…

4
“Умрете!” – за то, что меня не добила?
О, как ненавидеть умеет мой враг!
Ей все позволяет покойная сила,
А кто-то посмел, хоть и беден, и наг?
Душа протестует, коль плакать устала,
Коль боль неотступная гложет мне бок.
Виновница боли добрее не стала,
И милосердней, да простит ее Бог!
А мне как простить, коли ночи – чернее,
И свет белый радости дня не несет,
И нету надежды, что враг поумнеет,
Иль я поглупею – наоборот?
И боль мне – до гроба, знаменьем от Бога:
«Глянь, слезы людские – рекой по земле,
И зло торжествует разбойной дорогой,
И грешников черти не варят в котле!
Живут, припеваючи, с властью в обнимку,
Детей просвещают за гранью добра,
Где все, как в подложном рентгеновском снимке,
Тебе не покажет больного нутра…»
И все здесь – порядок, и все здесь – okay,
Царит кукловод с новой куклой в руке,
И я понимаю – ну как не понять? –
Что время мне, бедной, пришло умирать…

5
Мой ласковый враг, твои руки я помню,
Тепло их сквозь ужас телесный и боль…
Так что же случилось с тобою сегодня,
В душе твоей злобы жестокость отколь?
Неужто тебя до глубин возмутила –
О помощи! – жертвы святая мольба,
И трезвый рассудок коры́сть помутила,
Так где ж милосердье? Где божья тропа?
Коран есть у каждого в доме, как святость,
И учишь детей, как должно́ поступать,
Но жертвы увечность не вызвала жалость:
Взрастет сын – без жалости, жесткая мать!
Сегодня – меня, ты убив, не жалеешь,
Угрозы ссыпая, как мусор метла,
А завтра – тебя твой сынок, что лелеешь,
Пошлет на рога, что за гранями зла.
Виной правосудия в жизни я маюсь,
И зло пресекала везде, как могла,
А ты – убиваешь, ни словом не каясь…
Аллах милосердный ум выжег дотла?
Зажгу я свечу да во здравие жё́сткой,
Авось наш Господь умягчит твою злость.
И капает свечка слезами из воска,
И плачет, болит моя бедная плоть…

***
Чужую шубу – с барского плеча,
Чужую обувь – с барственной стопы,
Чужой кусок – подачку богача
За труд я получила от судьбы.
Полпенсии – за крышу заплати,
Полпенсии, чтоб сына доучить,
И он, как поле-перекати,
Не может на день хлеб себе добыть.
Там – неугоден, здесь – не по нутру,
Сил богатырских в нищенстве стола
Не заимел, а значит, не к добру
На белый свет его я родила.
Чужую шубу – с барского плеча,
Чужую обувь – с барственной стопы,
Чужой кусок – подачку богача
Сын получил сегодня от судьбы…

***
Пространство вечера безмерно:
Синь Волги и небес закат.
Мгновенье счастья эфемерно,
Умчалось, не вернуть назад.
Над обелиском вечной славы
Звезда и алый цвет небес,
И танки рухнувшей державы
Велича́т её горький крест.
Россия прошлого столетья –
Империя счастливых лиц
Осталась в гордых междометьях
Забытых жизней и границ.
Высокий берег вечной Волги
И городских огней каскад,
Как разговор нежданно-долгий,
В душе которому не рад.
О Сталинград, былою мощью
Ещё способен ты дивить.
С демократическою ложью
Тебе и жить, и победить…

***
В тяжких мыслях, как в темнице,
И на воле – воли нет…
Златогрудая синица
Утешает белый свет.
Птица тенькает златая
Кратким слогом мудреца,
И янтарная слетает
С ивняка, светясь, пыльца.
Помудри, пичуга-кроха,
Может, ты мне дашь ответ:
Почему слепа дорога
И в слезах темнеет свет?
Почему тоска по-русски –
Это пьяное нытье,
А счастливые этруски
Славят подвиг и житье?
Почему в Руси бескрайней
Нищета и голь, в косяк,
И всегда виновен крайний,
То бишь – лапотный босяк?
Почему Русь злато ценит
В еврозападных рублях,
Русский грош, едрени-фени,
Весь в налогах, как в соплях?
Почему души святыни –
Пред свечами лишь в церквах,
А по жизни, мать о сыне
Плачет, и глядит Москва
На страданья безутешных,
Проклинающих бардак.
Адом стала Русь для грешных,
Нет грешнее, чем бедняк!
Его грех – желать кус хлеба,
Чарку сладкого вина
Да клочок родного неба…
Эка странная страна!
И жалеть – грех! – век советский,
Беззаконие стыдить…
Сами же срубили ветки,
Где дано нам богом жить.
Ныне вор, делец в почете,
А трудяга – без портков.
И звенит нам безотчетно
Пташка малая, о ком?

***
Я выпала из времени надолго,
Держава рухнула, и плакала земля,
Но верила, течет в России Волга,
На Каме держат небо тополя.
А тополя срубают беспощадно,
И воды лишь отраву нам несут,
Советский люд отрекся семикратно
От веры правой в сталинский маршрут.
Законы сломаны в неверных душах:
Воруй, обогащайся и блуди,
И наставлений мудрости не слушай…
Одна защита – крестик на груди.
Одень на шею и, ведом судьбою,
Ищи смысл жизни в поисках труда,
Чтоб жизнь дожить не жалкой голытьбою,
Принявшей нищенство уж без стыда.
С советской верой, с крестиком на шее,
Бреду – не нужная ни Богу, ни стране,
Погрязшей не по пояс, а по шею
В гражданской и семейственной войне,
Где побежденным стал святой родитель,
Твердивший век сынам: «Не укради!»,
А дети расхищают и, как сыти,
Жизнь прожигают. Боже, пощади!
В стране без чести, совести, стыда
Контрастом стала роскошь и нужда,
А в душах – ненависть и злая зависть
К тому, кому богатство всё досталось,
К тем, кто всю державу прикарманил
В век двадцать первый, век без правил…

***
Конец света
Декабрь студеный, двадцать пять мороза,
Земля бесснежна, камнем у ноги,
Жизнь ставит безответные вопросы,
И не сбежишь, беги, друг, не беги.
Синеет на столе пустое блюдце
Из сытых обеспеченных времен,
Куда давно хотелось мне вернуться,
Чтобы забыть голодный блеск окон.
На улицах – зазывные витрины,
А в магазинах – рай восточных стран,
Красуются грейпфруты, мандарины,
Колбас, окороков, сыров – дурман.
Не заходи, не обольщайся вкусом
Того, что нам судьбою не дано.
Коль прожила достойно век «урусом»,
То голодать тебе не все ль равно?
Благое благородство не накормит,
И пушкинский язык не защитит,
Вкушает хамство сытое попкормы,
Тебе ж за счастье – день один прожит!
На завтра не загадывай напрасно,
Страна зиме остуженной сродни.
Молись, чтоб с головою трезво-ясной
Дожить последние земные дни
Лихого декабря конца света 2013г…

***
Прелестный крохотный цветник –
Шиповник, лилии и мальвы –
Рук волшебством к земле приник,
И знаки трав – омега с альфой.
Летят в мой палисад шмели,
Крылами бабочки качают.
Вся радость мира – от земли! –
В лучах рассветных день встречает.
Сосновый дух плывет ко мне
Из парка старого, и в очи
Бог облаками в вышине
Земле блаженно мироточит.
Пронизывают синь стрижи,
Звенят от полноты полета.
Листы прохладны и свежи
От летней радостной свободы.
Но тишины нет, трасса тут,
Бесчисленно гудят машины,
И все, естественно, поймут,
Шум там, где срублены вершины.
Защиту мощную, из лип,
От пыли и дорожной гари
Срубили недруги, смогли
В лихом чиновничьем угаре.
Старик седой, уж не ропщи,
Что дом твой на объездной трассе,
Закон дозволил сад крушить,
А ты – немей в бессильном трансе,
И уповай на пядь земли,
Цветущей и в аду привольно,
И небеса помочь моли,
Когда чиновники всевольны…

***
Глаза, что смеяться навек отучились,
Гримаса улыбки на добром лице,
А жизнь прожита или только приснилась
Без звезд, без венца в наступившем конце?
Приснились счастливые синие дали,
В ромашковой пене прохладных полян,
Когда мы, на выбор, пред жизнью стояли:
И небо – доступно, и ветер нам – пьян?
Какую судьбу мы себе загадали?
Прекраснейшую – из человечьих судеб,
Чтоб звезды вокруг и в душе загорались,
Где совесть и честь, и заслуженный хлеб!
И вот я стою пред загаданным честно:
Свет звездный – в душе, честь и совесть – сполна,
И хлеб мой соленый, угрюмый, безвестный
Под чарою слез, от которых пьяна.
Заблудшей овечкой, оставшейся в стаде,
Бреду на убой своей звездной судьбы.
Ее не щадит злой пастух демократий –
Ни старость мою и ни отчьи гробы,
Ни юность загубленную, сыновью,
Чья совесть и звездное небо – в запрет.
Святыни души, истекающей кровью,
Замучены свальными гонками лет.
И пену ромашкового бездорожья
Застил молодым беспредел наркоты,
Где каждый второй сосунок пьян и брошен
На пику беззвездной животной мечты.
Лишь в добром соседстве, достойном труде –
Суть нации, национальной идеи,
И ясно любому, и даже злодею:
Царить на Руси и добру, и звезде!..

***
Скажут – сильная…
Да чем сильна?
Тем, что, видно, я
Всю жизнь одна,
Что мне не к кому
Свой крест нести,
Что за веком мне
Вдогон брести.
Кто-то мчится в даль,
Легко пыля,
Этим – нас не жаль:
Мала ль земля?
Не земля мала,
Мал – человек,
От слезы и зла
Обессилел век…
Скажут – сильная,
Только сын ослаб.
Жизнь ухмыльная:
Не подлец, так – раб…

***
«Пьяни вино, прости, нескладный год…»
Мне не у кого попросить прощенья
За всё, что в жизни задом-наперёд,
За невезенье больше, чем везенье,
За смерть лукавую, что следом шла
И всё грозилась хладным покрывалом,
За то, что отошла, не забрала,
А я – на жизнь! – ещё мудрее стала,
Что обрела и другов, и врагов,
Чего в той, прежней, жизни не имела,
Сочувствье мудрецов и гнев «богов»,
И боль, которой к сыну прикипела.
Но год ушел. Осталась вновь одна:
Хочу – вернусь, хочу – останусь в воле,
И чара новогоднего вина
Пуста, до дна, как не бывало доле.
Пустая чаша, выпита не мной –
Заздравно кем-то в шумное застолье.
Мне – силуэт бутыли золотой,
Мне – лишь мечта о радости невольной.
О, как игристым хмелем снег пуржит,
Слезой пьянящей, без души родимой!
Нескладный год томительно прожит,
И, слава богу, так необратимо.
Пьяни, вино…

***
Вкушай, душа моя, вкушай,
Он найден мой фруктовый рай!
Здесь апельсины, мандарины
Смачнеют в наготе телес,
Бананов – в мякоти невинной!–
Сияет белизной надрез,
Здесь яблоки – белы и сочны,
Очищены, без кожуры…
Вкушай, бедняк, в час неурочный,
Господь вручил тебе дары.
Какая разница, где – взяты?
Все выросли в земных садах,
Сокровища ветвей крылатых
В дождях вспоила высота.
Все вызрели в трудах непраздных,
Им грех на свалках догнивать!
И вот – в чести! И сладкий праздник
Не мне одной дано узнать.
Клондайк торговый, выброс порчи,
Но сколь старушечьих затей
Благодарит и днем, и ночью
Фруктовый рай в своей нужде.
Вкушай, душа моя, вкушай,
Он найден мой фруктовый рай,
И плод, как праздник, на устах,
И сложность жизни вновь проста…

***
Тетрадь и чистая страница,
В душе – обвалы горьких слов,
Что улетела счастья птица
К тем, кто тучнеет от балов.
Два мира на Руси, две правды.
Одна – по трупам, но вперед!
Другая – плачет: хлебу рады! –
Тех, кто прокликан, как народ.
Одним – туршопы, заграница,
Другим – помойка – тот ж Клондайк,
Успели спиться, опуститься:
И грош – в ладони им подай!
Россия нищенствует горько
На пенсионные гроши.
На них не выучить ни Кольку,
Ни Саньку. Ан же попляши!
Забитый Колька или Санька
Забыты и не нужны ей.
Играют внуки в ваньку - встаньку,
Когда работы нет и дней.
Все ночи – в грязном интернете
Или в попойках у друзей…
И ты, кукушка, не в ответе
Нам за насилие князей.
Мальчишки им по суткам пашут,
Нарктоником бодрясь в трудах,
И где уж Коле или Саше
Понять, не хватит на года
Здоровья, сил и упованья,
Что к лучшему придет судьба!
Жизнь внуков брошена к закланью:
Взамен труда – одна гульба.
Родительский очаг прохлещут –
Мгновенны юные года!–
И никогда уж не заблещет
Им путеводная звезда.
Гробы, могилы наркоманов…
Забиты прахом молодым
Все кладбища, лишь мать в дурмане
Слез поправляет им кресты.
Век христианский – под крестами
Почил цвет сломленной Руси,
И Бога блеклыми устами
Вернуть их не проси-проси!
Доколе властвовать пороку,
Коль божьи мессы – не в заслон,
А власть имущие сороки
Несут сознательный урон?
Экраны злом нехристианским
Забиты, как паршой ведро.
Здесь блуд господствует по-царски:
Чем дальше – в лес, тем больше – дров!
На секс младенцев с колыбели
Сажают, на порноиглу,
Чтоб власть имущие «хотели»
Ребячьим сексом тешить блуд.
А там, где блуд – не нужен труд:
Пацан, блуди, подачек – жди…
О христианская Россия,
Где церковь заплыла от слез…
Так, где священник, где мессия,
Что скажет: «Нет!» – и злых угроз
Не побоится? Где та пресса –
Ведь, третья власть! – чтоб в эру зла,
Презрев «брюшные» интересы,
Взять за узды народ смогла,
Чтобы вернулись Честь и Совесть,
И безработица ушла,
И правду божью, словно новость,
Россия с честью приняла?
Кукушка – век закуковала…
Хоть, напоследок, накукуй:
Так сколько лет нам ждать осталось
Покоя на лихом веку,
Чтоб дети нам рожали внуков,
Растили на своих хлебах?…
Кукушка или власть – порукой
Краюшки хлеба на зубах,
Честно и достойно заработанного?!

***
Для человека главное – работа,
Дающая возможность жизнь дожить.
И трудишься: охота ль – не охота,
И некогда обиды ворошить!
Ты заработал свой кусок и горд тем,
Ни у кого на шее не сидишь,
И не последний – ни в любви, ни в спорте!,
И равный – ты со всеми говоришь.
А вот, когда остался без работы,
И хлеб, как милостыню, в рот берешь,
И до получки свой заветный грош
Растягиваешь в ожиданье квоты,
Тогда и биржи не меняют доли.
Ты – раб и делишь участь чьих-то слуг…
Тебе оказывают поневоле
Ассортимент госдемократуслуг.
И профсоюз теперь вам – не помощник:
Жалка судьбина проданного дня,
Когда полдня, а то и боле – сдохнешь! –
Без отдыха, на свете всё кляня.
Работа – главное, и хлеб желанен свой,
Когда б не убивал – день трудовой!..

О, Русь святая…
1
Любовь любая – к продолженью рода:
И матери – чтоб выкормить дитя,
И женская – штормит ему в угоду,
И Божья – защитить земных трудяг.
Кто сам себя по жизни защищает
И хлеб свой добывает в поте лба,
Потомство сохранив, приумножает.
И мор – где царствует наркотгульба.
Коль на Руси всевластвует стихия
Разгула наркотических забав,
То вымирают дети за грехи тех,
Кого сломила пьяная судьба.
Наркотные забавы, без удержу,
Насаждены врагом по всей Руси.
И без войны наркотик Русь прирежет.
Кого нам: «Пожалей», – в стране просить?
И матери, и жёны в плаче никнут…
Что Ярославны плач им, когда мрёт
В наркотной мгле потомство – и не пикни?
Наркотик Русь и весь народ убьёт!
А враг доволен, руки потирая,
Державу с карты добела стирая.
О Русь…
2
Плодятся купленные дети
От наркоманов и б…....,
А общество за них в ответе,
Пытаясь воспитать людей.
И поколенье – к поколенью
Плодится девиантный род,
Им не поможет обученье –
И вырождается народ.
Коль у мальца «ай-кью» – в порядке,
На Запад вскоре дёру даст,
В России, как на скудной грядке,
Беднеет благородный пласт.
А вот хамье и пьянь – в разгуле:
Легко дурными управлять!
Дай «дури» – и не надо пули,
Когда «гудит» на бл…- бл...
А те, кто со стыдом и честью,
Беспомощно на свет глядят,
Коль церковь на священном месте
Не в силах вокрестить бродяг…
Добра и правды умоляет
Советский праведный старик,
А молодежь, от секса злая,
Лишь кажет старости язык.
Два века, словно два народа…
Советский – русский был и есть,
Сегодняшний – плодит уродов,
Забывших стыд, добро и честь.
О Западе дитя мечтает,
Как о заботливом рубле,
И на кормежку уповает
На не родной – о Русь!– земле.
А ты – заплёвана, разбита,
Загажена бандитским злом.
И хлебным золотом забиты
Чужие закрома, на слом.
Нет слов, нет дел, лишь стоны, слезы
У тех, кто создал хлебный край.
И что – поэзия, что – проза,
Коль неприступен каравай?
Коль хлеб – в цене, знать, все продукты
Дороже станут день от дня,
И люди, словно сухофрукты,
Сухи от жизни, жизнь кляня.
И я сейчас – не исключенье:
Живу на дрожжевом грибке,
Вся в памятном благоволенье
О прошлом праведном райке.
О Русь святая…
3
Но если эта жизнь –
необходимость бреда...
Осип Мандельштам
И каждый век оплакал предыдущий,
И каждый век – глумленье над душой,
И только Бог, единый вездесущий,
Равняет те на тризне их большой.
И в горьком восемьдесят девятом лете
Закончен век коммуны и труда,
И ценности прошедшего столетья
Вернулись к нам в попрании стыда.
Я вижу день-деньской в СМИ человека,
Что в волчьи стаи бросил, как на кон,
Свободу, равенство, законы века
В стране, забывшей совесть и закон.
Я не хочу бояться – честь забывших,
Поправших человечьей жизни цвет,
Наркотиками души задушивших,
На правду жизни бросивших запрет.
Но если жизнь – необходимость бреда,
Нахлынувшего в двадцать первый век,
Кому нужна та горькая победа,
С которой потерял всё человек?
О, Русь святая…

***
Вещает злой Макиавелли,
Когда правитель слаб и худ,
Развратом удержать в постели
Он должен всех, кто хлеба ждут.
Из века в век дурман разврата
Смиряет страждущую плоть…
Насилуй страстью – и не надо
И не пытать, и не пороть.
Бесстыдным светом маскарада,
Кривляньем ряженых шутов –
Маскировать пороки ада,
В сиянье скопища скотов.
Народа мерзостное стадо
Легко направить в никуда…
И в двадцать первом – та ж бравада,
Сексуйте ставкой, господа!
И малолеток развращайте,
Наркотиком питая плоть.
И укрощайте, укрощайте!
Да не поможет вам Господь!..

***
Дьявол будущее вам продаст:
Искушают кредитные займы
Под проценты, и жизнь, как балласт,
Отсчитает вам дьявольский таймер.
Кардинальная власть семерых
Отмечает Европу эмблемой.
Доллар – ставкою жесткой игры
Федеральной резервной системы.
А моей постсоветской душе
В играх этих – ни места, ни хлеба,
Пенсионный резервик грошей
Заменяет мне вечное небо.
Слава богу, что крыша цела,
На столе – завсегда макароны,
Слава богу, судьба мне дала
Вместо трона мечтаний корону.
Беззаконно-бездушная власть
Развращает сознание люда:
Лишь урвать да нажраться бы всласть
От подачек богатых – на блюде…

***
Заложница своих ночей,
Затворница святой печали,
Атланты согбенных плечей
Твои, седые, примечали.
Они держали тяжкий свод,
Чтоб солнце плыло за звездами,
А я – уже который год
Жизнь поднимаю над сынами.
Но старость зла, не удержать!
И сам не может удержаться…
Доколь измученная мать
В бессилии должна сражаться?
Нет ни учебы, ни труда,
Отменены концы вселенной,
И в завтра, словно в никуда,
Бредет Россия в век надменный.
О, участь братских стран! Познать,
Как в пору княжьих межусобиц
Не на орало меч ковать,
Ковать беду границ-бездомниц.
Украйна отхватила Русь,
И отделился край азийский,
И только жмется Беларусь
В оставшийся анклав российский.
А на остатках их – бедлам!
Лишь торгаши жируют смачно,
Все прочие – беспутный хлам
Под игом безработиц мрачных.
Вот и устройся – на кусок,
Когда пятнадцать – на тот метят
Порою. Пулею висок
Шестнадцатый – готов пометить.
Найти работу за пятак
Порою, сдуру, и возможно,
Но выложиться – за никак
И сдохнуть с голода несложно!
И как нам выживать теперь?
Выкладываться люд не хочет…
А за окном пурга, как зверь,
И радуется, и хохочет:
Не светом утренних лучей,
Чтобы зарю едой отметить,
Нет, труп очередной, ничей,
Землей погостною приветить…
Как отвести судьбы пинок,
Чем накормить детей роток?..

***
И лечу свою душу снами,
Утешение в них ищу,
И старательными перстами
От беды злой себя крещу.
Пусть-то беды мой дом минуют,
Пусть мой ангел работу найдет
И судьбу, и жену иную
В дом родительский приведет,
И не прячет голод в притонах,
Свой мальчиший раздор-позор,
И не грузит, горбатясь, тонны
По двенадцать часов в раззор.
Надорвалась спина натужно,
Сытость – голод лихой забрал.
Ни ему и ни мне не нужно,
Чтоб пацан инвалидом стал.
Миллионы в стране безработных –
Жизнь изломана наркотой!–
Изможденных, отчаянных, потных
Ждёт смиренно погостный постой…

***
Лилии цветут и травы,
Ласточки звенят у крыш,
Всяк считает себя правым,
Даже в мышеловке мышь.
Всяк находит в оправданье
То ли правду, то ли ложь,
То ль библейское преданье,
Как заклание под нож.
Сколько ж правд царит на свете
От достатка ль, от нужды,
И никто нам не ответит,
Где та правда – от беды?
Божья правда непосильна –
Не убий, не укради! –
Если хочется есть сильно,
Без надежды впереди.
Без надежды, без работы –
И звереет человек,
Забомжённые уроды
Коротают в пьянстве век.
Что с них взять,
У них – то ж правда,
Ведь зачем-то родились?
Были светлыми ребята,
Докатились, допились.
Вот поди, сыщи, друг, правду,
Ту, единственную, впрямь.
Ну а я, пожалуй, рада
Правдам всем, как фонарям.
И в любом убогом быте –
Своя правда, свой фонарь,
И в разбитом том корыте,
В той, что выбрала Агарь.
Да и я цепляюсь, верю
В правду – истину Христа,
Заповедным светлым перлом
Жду надежду у моста.
Переброшен – сквозь отчаянье
Между двух слепых сердец,
Где тебя, сынок, встречаю,
Все прощая, наконец.
Только помню твои руки
В детской нежности тепла
И свои вручаю муки.
Вот теперь – всё отдала.
Каждый хочет в мире выжить…

***
Как тонко разврат малолетних детей
Вершит, опекая, СМИ:
Дом-2 – свальный грех недоростков-бл…
С двенадцати – до семи.
Сексуйте, малята, вперед – и ура!
Заменит секс хлеб и ум!
Сексует в подьездах дневных детвора,
Без чувств, без любви, без дум.
Сексует студенческая молодежь,
Но та – себе на уме.
Без хлеба, голодно, берется за нож –
И снова уже в тюрьме.
Сексует отчаявшаяся страна,
СМИ бурно орут: Ура!
За сексом причина войны не видна,
Пришла сексблаженства пора!
Сексуют программы голодных ребят,
Сексует голодная мать,
Сексует народ и собаки – подряд,
А старость – рукой подать.
Вся жизнь – на помойке, наркотик, кровать
Да грязной одежды рвань,
Бредет тупо старость в голодную рань,
И некому хлеб – подать.
Живут безработные жалким куском,
Прозреть не хватает сил.
Когда безработица и сексодром,
Оглянешься – свет не мил.
Мальчишки на привязи секса и СМИ,
Как псы, за сексгерл разорвут.
Без секса прожившие, странны им мы:
«По миру пусть в рай бредут!»
Но если б вернули нам юность опять,
Увидев секса разгул,
За прежней любовью, где свята кровать,
Ушли б под насмешливый гул.
Посмейтесь над чистой девичьей слезой,
Посмейтесь над робостью губ,
Посмейтесь над теми, кто бирюзой
Мечты мир творил, кто не груб.
Вам, тонким ценителям блудных забав,
Последний завет наш – благ.
Покажет лишь время, кто – прав, кто – не прав,
Кто мудрый король, а кто – наг.
Уходим, последние – света ковчег.
Вам, юным сердцам, наш святой оберег…


***
По тропинке, овеянной синью
И спокойствием поздних лучей,
Я пришла на свиданье с Россией,
В скорбный храм поминальных свечей.
Спят навечно, а прежде – дышали
Эти, ставшие прахом тела,
Жатву горькую смерти собрали…
Всё сгубила война, забрала
Тьму оборванных жизней, как вспышки
От сиянья советских плеяд.
Для того ль, чтобы наши мальчишки
Уходили в компьютерный ад,
Чтобы будущее им предстало
Виртуальной вселенною стен:
Два – на два, не темница – а зала
Виртуальных природных замен?
Здесь и степи, и горы, и пляжи,
Здесь набор вседоступных личин.
В виртуальности – всякий отважен,
В виртуальности – всяк господин.
Здесь обученный робот накормит,
Секс компьютерный ублажит.
Заключенье в компьютере – нормой,
Стало благом, что день здесь прожит.
Каждый узник – под бдительным оком
Контролирующих вельмож,
Тех, кто в дружбе и с чёртом, и с богом:
Власть над миром – их бог за их грош!
А хмельные земные просторы,
В одичанье безбрежных пространств,
Им – сердца ублажают и взоры,
Воля – им! Средоточие царств!
А безвольному – воля не снится.
Виртуальный подлог-коцентрат
Превратил душу – вольную птицу! –
В заключённый наркот-суррогат.
Люди-роботы, робот-услуги
Программируют век этот в «рай».
Простираю молящие руки:
Сохрани род и душу отдай,
О, Творец…



Ольга Полторецкая
Из книги «Метаморфозы»
2014г.





Счастье земное



Стихотворения

Избранное

2014


И ты ни в чём не виноват...

Молитва
И нет моленья горячей
Пред болью царственных очей,
О пресвятая Богородица!
Я поручаю сына вновь
Врачующим перстам основ,
О пресвятая Богородица!
Своею материнской немощью
Молю защиты денно-нощно,
О пресвятая Богородица!
Спаси и сохрани мне чадо –
И большего в миру не надо,
О пресвятая Богородица!
Сыны – от чрева наши дети,
Твой – царь,
мой – раб,
но нет на свете
Дороже!
О пресвятая Богородица!
Лью слёзы, сердце обнажила,
И кожа содрана до жилы,
О пресвятая Богородица!
Бреду с ободранною кожей
И плачу, ты скорбела тоже,
О пресвятая Богородица!
Спаси и сохрани дитя,
О пресвятая Богородица!

***
Рождество, а сугробы растаяли,
И январь, словно сладкий апрель,
Ветер рвет под потоками талыми
И срывает с сосулек капель.
И земля под газонами квёлыми,
И сирень лист раскрыла ветрам,
Лишь душа из огня да во полымя,
Бьется в жизни с слезой пополам.
Вот денек, лаской солнечной сдобренный,
Из поры под метель – в снегопад.
Не поднявшись, бреду снова сгорбленно,
Мигу радости – малому!– рад.
А вся радость – утроба накормлена:
Райской птичкой клюёт мандарин,
Да сынок, на работе прикормленный.
В том и счастье, и рай для седин.
Рождество…

***
Осели вольные снега,
Весенне солнце припекает,
И почва, что пока нага,
Из лужиц зайчики пускает.
И в них – такая синева!
Синеет свет на корке наста,
И ветви, лёгкие сперва,
Грузнеют почечным балластом.
А почки – листьями туги –
Набухли, словно снег водою.
Не отнимай своей руки,
Давай расстанемся с бедою,
Давай соединим сердца
И помыслы для лучшей доли,
И узы свяжем до конца,
Чтоб не страдать нам в жизни боле.
Мой падший ангел, пощади
Себя и мать, давно седую,
Вся жизнь, родной мой, впереди
И путь – в судьбину непростую.
Поверь, в любой земной беде
Один лишь выход и два входа,
И на твоей златой звезде
Восторжествует вновь свобода,
И снова будут течь ручьи,
Капель с сосулек – частой дробью.
Ведь, в мире мы с тобой – ничьи,
Нужны друг другу лишь! До гроба…

***
А вот – гори всё синим пламенем!
Душа сгорела дочерна.
Сгорел летник мой белокаменный,
Судьба сыновняя вольна.
Всё в снах ему покой мерещится
И полыхают синь-огни,
И облака волнами плещутся
Кольчужной яростной брони.
Свинцовые! Полны угрозою,
Дыханье тяжкое в присвист!
Где ты , сынок, хмельною прозою
Летишь в последний свой транзит?
Ветра в ночи – морозной колкостью,
Ветра жалеют невпопад,
А мы с тобой стоим над пропастью,
И ты ни в чём не виноват!
Влечёт та бездна бесконечная,
Несёт безволье тебя к ней,
И вопиет душа увечная,
Волчицей воет меж огней.
Уж обложили сны расходные,
И сам себе ты – не ловец,
Мгновенья ловишь беззаботные,
Поймаешь горестный конец
И мой, в придачу…

***
О жизнь! Гори всё синим пламенем,
Из полымя швыряет вновь в огонь,
Как агнец робкий на заклании
Мой падший ангел. Твой усталый конь
Бредёт, стреножен ворогом безумья,
Расходная стреножила гульба,
Не знающая мудрого раздумья
Над смыслом жизни, где со злом борьба.
Зло искушаешь, зло примеривая,
И день, и ночь от отчих стен в бегах,
Качаю память, с детством сверивая,
Как некогда тебя, сын, на руках.
Гуляешь всё, благого Господа
Не слушаешь советов. Нету сил!
И что за жизнь? О, пропади всё пропадом!
Сгорела жизнь, и даже дым остыл.
Ау! Ау! Намеренья благие!
Дорога вымощена ими в ад,
Взгрустнули твои очи дорогие,
И не вернуть ушедшего назад.
Вся жизнь моя, сгоревшая, как летник,
Чернеет головешкой на снегах,
За праведность мою и грошик медный
Сын не протянет, сгинувши в бегах.
Нам счастья не дала святая правда,
Другую правду поздно мне искать,
И ничему теперь уже не рада,
Уставшая и жить, и ожидать.
Гори всё синим пламенем…

***
Ну и февраль! Озверел напоследок –
Злою метелью завьюжил кусты,
Почки, раскрытые лиственно свету,
Остекленели, на вырод пусты.
По первоцветам – змеится снегами,
Травы сугробами вновь завалил,
Вымокли, спрятались вновь под стрехами
Птицы: дождь позднею ноченькой лил.
Мрачные тучи дождём и снегами
Заледенили, мороз заковал.
Мартовский луч за бронёй-облаками
К грешной земле пробиваться устал.
Ветви могучие старого сада
Тяжко рокочут в досаде на хлад,
Не защититься от снежной засады,
Нежные листики кинуты в ад…
Так вот и мы от тепла до остуды
Вновь раскрываем листочки любви,
Только доверимся солнышку, будто,
Глядь, страстью злою, как вьюгой, обвит.
Тёплый поток – отогревшихся взглядов,
Тёплый глоток – отогретой груди,
Хлад несогласья – и жизни не рада!
Думала, горести все позади.
Снова протянешь доверчиво руки,
Остановить поступь рока теплом,
Страстью хмельною завьюжило в муке,
Скорчилось сердце в остуде вьюном.
Скорчилось болью – не вырваться боле.
Что ж, отстранимся! Вчужую! Навек!?
Как одиноки в разрушенной доле
Мы, мой родимый, чужой человек…

***
Есть женщины – для страсти,
Есть женщины – для счастья,
Земного и простого
В семье простой, от Бога,
В любви и уваженье
И в благости рожденья
Послушных светлых деток,
Как вишенки на ветках.
Есть женщины – для дела,
Что в бизнес входят смело.
Уверены – в сей жизни –
Дар Богу и Отчизне!
Их много – разных, страстных,
Достоинству пристрастных,
И матери, и сёстры,
И дочери опорой.
Они светлы и ясны,
В душе их – дар прекрасный
От слова золотого –
Причастия земного.
А есть – темны и блудны ,
И в вервиях распутных,
И в наркоте, и в пьяни,
Знал б, обошёл заране.
Тебе завет, сыночек,
Внемли дыханью строчек:
Даст Бог, судьбою станет
Лишь та, что не обманет.
Тот светлый сонм достоинств
Сильней огня и воинств.
Ищи лишь ту подругу,
Что станет верным другом,
И береги – и в злобе! –
Её одну – до гроба…

***
Весна – с небес, а сын – в лихом угаре…
Цветут юницы, нежностью светясь,
В румянце, в первом мартовском загаре,
Высматривая, где желанный князь?
Князь, принц или мальчишка лопоухий –
Под первую любовь – любой сойдёт!
И даже седовласые старухи
Бросают робкий взгляд с седых высот.
И улыбаюсь, память освежая
Весенним ветерком! Прошли года,
Когда неслась, себя опережая
И всех, своею юностью горда.
Наверное, и мы цвели прелестны,
Себя считая хуже всех, дурней…
Ах, юность! Надо много нежной лести,
Чтобы в себя уверовать вполне.
Ушли годочки – алые цветочки,
Чтобы однажды в старости понять,
Чтоб не писать пронзительные строчки,
От жизни надо – беспощадно брать,
Не оставлять на завтра! Уж успеем!
И каждый шаг сверять с своей мечтой.
Увы, с годами мы не молодеем,
Так пусть вам не мешает жить ничто!
Ведь, только в юности – мы так прелестны,
И некрасивых нет – все влюблены!
Любите наших сыновей, невесты,
Чтоб в старости не плакать от вины…

***
И даже пепел не остыл,
А дым пожарищ не рассеян,
А ты опять развёл мосты,
И слеп, и гол, хоть не обреен.
"Друзья" икотные зовут,
И, окосевши в поздней дозе,
Заздравицу тебе орут,
Деньгам твоим в рабочей прозе.
А ты всем веришь, мой родной,
Улыбчивый мой Буратино,
Как «друг», корыстно-заводной,
Рисует пред тобой картины:
Где ты – чуть ли не падишах,
И что творить, чтоб стать богатым…
Поставил он тебе – не шах,
А мат, послав мать твою, матом.
«Друзья», как волки, крови ждут,
На поводке ты, Буратино,
Наследство ловко отберут,
Тебя – ли в Волгу, ль – на осину.
Теперь ты в кайфе от «друзей»,
От выпивки ты тоже – в кайфе,
И чем пьяней ты, тем борзей,
Отнимут всё, мой милый мафи.
О легковерный дуралей!
Как хочется тебе вниманья
Дворовых пьяных «королей»
И проституток без названья.
Ночной кутёж ты выбрал сам,
К «хозяину» ты льнёшь собакой,
А тот разложил по местам
Судьбу твою, как ты не крякай.
Бандит – хозяин, не спастись,
Коль сунул голову ты в петлю.
И от него не откреститсь,
И не исправить, как не медли.
Не поумнеет верный пёс,
К ноге «хозяина» приручен.
И как нам жить? Нет ,не вопрос –
Мать стать должна бандита круче.
О старость моя, помоги
Спасти слепого Буратино,
Вернуть на прежние круги,
На круги своя жизнь и сына.
О мой Господь, даждь! – старой сил
Сломать «крутую» оборону,
Чтоб сын прошенья попросил,
Как павший лист праматерь-крону,
О возвращение под кров
И о защите в злой невзгоде,
Чтоб вспомнил, что единой кровь
Текла и будет в нашем роде,
И чтоб отверг он зла наплыв,
И осознал, где счастье – рдеет
А похоти ночной порыв
Забросил в царство Берендея.
Помоги, Господи…

***
Красив храм жизни,
Но, увы , так краток…
Алишер Навои

О, если бы при жизни мы
Несли родителям усилья,
Не плакал горько среди тьмы
Седой родитель от бессилья.
Он детям жизнь свою отдал,
Последний грош, остаток хлеба,
А в старости – не нужным стал,
И некому помочь! Все слепы:
Слепая дочь, ослепший сын,
Не видят, как скрутила старость,
Как немощен, бредёт без сил,
Ему бы помощи, хоть малость!
Хоть раз в неделю вымыть пол,
И принести еды голодной,
Ведь пенсию он перевёл
На нужды своих деток модных.
Не сам, так заберут и так,
Ему уже – и есть не надо?!
И думает отец: «Дурак,
Что ждал от деток я пощады,
Им – не нужны мы, старики,
Своим бессильем – ненавистны…»
И ждёт, глядя из-под руки,
Придёт ль любимый сын капризный.
И любит! Такова судьба,
Тех, кто рожал в любви, надежде!
Наивно верит, не пропал,
Придёт сегодня ангел грешный
Иль завтра, иль попозже чуть:
«Ведь я так жду, он так мне нужен,
И некому мне подмогнуть,
И третий день лишь чай на ужин.
Придёт ли ангел? Жду я ,жду!
Звоню – сынок не отвечает.
Заполнить нечем пустоту,
Ужель загробными свечами,
О ангел мой?!"

***
Облачным покровом – без просвета солнце –
Затянуло небо, светел горизонт,
Крутят ведьмы - Парки злое веретёнце,
Наших горьких судеб одичалый фронт.
Не связуют ведьмы, а разъединяют,
Мать – боится сына, сын – сбегает в ночь.
Чаянья на счастье облаками тают,
Проблески надежды прогоняя прочь.
Чем не угодили ведьмам-мастерицам?
Гаснет жизни радость, что рождает день,
Потускнели взгляды, потемнели лица,
Затянула солнце облачная тень.
Ангел мой желанный, разошлись дороги,
Рвёшь все узы сердца, не остановить!
Остаюсь одна я, старость – на пороге,
На тебя накинут Парки свою нить...

***
Баюкаюсь весенней красотой,
Баюкаюсь, чтоб сердце успокоить,
Слезу смахнуть послушною рукой,
Печаль унять молитвою простою.
Простого сердца горькая тоска
О сыне, жизнь ломающего в корень.
Не сделаю последнего мазка,
В картине грустной жизненного спора.
Я – мать, и пламенеет кровью фон,
Где жизнь его беспутная резвится.
Душа темна, как в доме без окон,
Трепещет обезумевшею птицей.
Не знаю, как его остановить
Над пропастью, откуда нет возврата,
Где он прядёт запутанную нить
Попоек и бесцельного разврата.
Не совершил он в жизни ничего,
Нигде конца достойного не сделал,
Уходит и не ведает того,
Что никому до этого нет дела.
Что мир смахнёт незрелого юнца,
Не пожалеет! Только мать заплачет.
Что ж корчить из себя, сын, наглеца?
Ведь, можно жизнь ещё переиначить!
Простые истины внушает мать:
Твори добро, безделья отвращайся.
Как просто – в жизни нашей всё сломать!
Как трудно – нам друг к другу возвращаться,
О ангел мой...

***
Надежда есть –
Душа высоким слогом
Ликует, позабыв
Про жизни боль,
И ты в благоговенье
Ищешь Бога,
И истина доступна –
Пуп и соль!
Надежды нет –
Цепляешься за случай,
И Бога
Упрекаешь сгоряча,
И молишь – сжалься,
Пощади, не мучай,
И взгляд плывёт,
Как знобкая свеча.
Больнее нет,
Коль погибает в пьяни
Родная кровь, душа,
Родная плоть…
И мир страшнее ада
Вдруг предстанет,
И боль в душе –
Не приведи, Господь…

***
Лесная колея уводит в чащу,
Прошёл несильный дождь, чиста трава,
В дождинках-самоцветах – есть ли краше! –
В луче вечернем светится листва.
Рассыпал дождь по травам самоцветы,
И ветер опьяняет духом трав.
Забудь проблемы, горести, обеты:
Ты – невиновен и, конечно, прав!
Ведь, есть ж причина, что от рюмки – проку
Ты больше ждёшь, чем помощи в миру?
По силам мне была моя дорога,
Твой путь – бесцелен, не ведёт к добру.
Мой труд был радостен – во благо люду,
Ты пашешь, не имея трудовой.
Пролезть удастся сквозь ушко верблюду –
Без пенсии останешься, родной.
А двадцать трудовых – без отчислений –
Гарант, что ждёт тебя голодный дом,
Отдашь все силы – это без сомнений! –
Но пенсии не соберёшь при том.
Увещеванья матери послушай:
Чтоб книжку трудовую завести,
Ты лучше хуже в юности покушай,
Чтоб к старости кусок свой наскрести,
Мой ангел...

***
Вот солнышко за горку туч спустилось,
Кругом леса, а в них – зелёный шум.
На всё есть благодать и божья милость,
Не надо жизнь губить, сынок, прошу.
Увещеванья, да и наставленья
Просты, как и проста седая мать,
Ищи успеха в жизни и везенья,
Кураж их никогда не сможет дать.
И все твои грехи я покрываю,
Другого выхода, сыночек, нет.
За то – мне никогда не ведать рая,
Но кто тебя поддержит, даст совет?
Ползу по жизни раненою сукой,
Что истекает кровью, но ползёт,
Быть может, кровь моя – тебе порукой,
Что перемен мать, умоляя, ждёт.
Все силы отдала тебе для блага,
Ты пренебрёг всем, доброго не ждёшь!
Век короток, мой дорогой! Однако,
Что потеряешь, больше не вернёшь.
И жить-то для кого и для чего?..

***
Клеймо бессилья
Чредою неудач
Лежит на сыне.
К чему теперь палач?
И ужас бездны,
Восторга гулкий лёт.
Отец небесный,
Иль искушает кто-т?
И нет дороги,
Не ходят люди здесь
На край отрога,
Где безднам чисел несть.
Мутно-бессонно –
Зияют пустотой,
Как ад бездонный,
Иль небо над главой.
Безмерный ужас,
Грохочет звон в ушах –
Где ж твои крылья?
Без них жизнь – ни гроша.
Нет, не солгал дух,
Как Бог, будешь крылат –
Держись за воздух,
Лишь слышать б звёздный лад.
Клеймо бессилья?
Нет, то – крыла удач!
Я верю в сына,
Что верой будет зряч…

***
Для чего мы живём,
Чтоб набить в день утробу
И забыть, что нам вскоре
Добычею стать,
Или смысл – человеку
Дарован особый,
Разучившимся верить,
Учиться летать?
Нет, не птицы мы,
И полёт нам не нужен,
На своих, на двоих
В поднебесье вползём,
Так зачем мы живём
И бряцаем оружьем,
Коль в положенный срок
Прах возьмёт чернозём?
Тяжелей человеческой доли
Не сыщешь,
Есть кусок,
Но взрывается в сердце слеза,
На Руси горько плачут,
Обижены тыши,
Миллионы молчат,
Лишь грохочет гроза.
Для чего мы живём,
Если всем недовольны,
И обиды –
Закланием сердца под нож?
Матерей вы спросите
Под выстрел контрольный:
Для чего, горемычная,
Плача, живёшь?..

***
На Волге половодья не предвидится,
На севере бесснежный был сезон,
Повысохнут озёра, с дохлой рыбицей,
Под пеклом оставаться – не резон.
Как полыхнёт под пятьдесят – и сваришься,
Бежать пора в прохладный Татарстан.
Хоть Волга хороша и на пожарищах,
В умеренных краях раскинем стан.
Заждался мой келейный стан на Каме,
Уж тридцать – как-нибудь переживём!
Устала я жонглировать домами,
Ни в этом нет привета и не в том.
Дома сынок крушит – не наигрался,
Век свой уже закончит без меня.
Скорей женился б и с женой остался,
А я – где Бог пошлёт, где ждут меня…

***
Несутся тучи, лунный лик меняя,
Цыганским солнцем освещает ночь,
Играют блики света, взгляд пленяя,
На облаках, гонимых ветром прочь.
Чредой стремительной они несутся,
В разрывах между ними лунный свет.
Так недомолвки наши пронесутся,
И воцарит согласия совет.
А мне бы без тебя жить научиться!
Из своей жизни вычеркнул ты мать.
Мой падший ангел, мне б тебе присниться,
Чтоб утром мог меня ты вспоминать.
Неверно счастье под цыганским солнцем,
Куда надёжней – взгляду-взгляд – и в день!
Я ставнями закрою все оконца,
От призрачного счастья спрячусь в тень.
Твой телефон молчит, не отвечает,
Сирень вздыхает пряно мне в ответ,
Ночь впереди надеяться и чаять,
Что утром я услышу твой привет.
На месяц от меня ты отстранился,
И я на хутор убежала жить.
Жду, чтоб по-доброму ты мне приснился,
И будут луны сон мой сторожить.
Твой телефон молчит…

***
А сын и мать – роднее быть не может,
До смерти пуповину не порвать!
Ведь только мать в беде спасёт, поможет,
А он не хочет этого понять.
Зелёный змий сдружился с блудным сыном,
«Друзьям» – в утеху выпить с удальцом.
Трепещет мать, как горькая осина,
Не может выгнать пьяных наглецов.
Сбивается мальчишка без удержу
Нет сил, чтобы его остановить.
Остановись!– твердит, одни и те же
Молитвы и мольбы сплетая в нить.
Той нитью оплести б, как божьей силой,
Освободить от змия в добрый свет.
Единственный на свете ангел милый,
Без сына матери и жизни нет.
Лишь на дитя старушечья надежда:
Как ни ему её похоронить.
Надежды тают с старостью, и вежды
Не ведают, как дальше в мире жить…

***
Что ж так плачу, как будто себя хороню,
Нет мне дома в последнем приюте,
В каждом месте мне он сотворил западню,
Нет покоя ни в доме, ни в людях.
Нет угла, где бы спряталась, старая, я.
Всё найдёт и везде всё разрушит.
А мечтала, что будет златая семья,
Бесовщиной своей меня душит.
Умираю, живая, исплачась при нём,
Где бы денег найти в эту прорву?
Нет стабильной работы, пенсионным рублём
Не прокормишь всю пьяную свору.
Шлюхи – девки всё тащат у старой в дому,
Да и сам всё, что путное – прожил,
А мечтала дожить век в родном терему,
А живу, как в застенке острожном.
И кровать материнская – стала виной.
Где моё? Всё – чужое, иное.
Где мой сын? Где мой дом? Где мой угол родной?
Вот – и жизнь, вот – и счастье земное!
Хоть кричи, хоть шепчи, позабудь светлый день,
В кружева стихотворные прячься.
Не спасла! Не смогла! Жизнь взяла его в плен,
Сына нет – и поэзия – кляча…
Не суметь увезти свою старость в терем,
Где меня ждёт покой напоследок,
И бредёт кляча старая в пьяный эдем,
Где хозяйничает мой наследник.
Счастье земное…

***
Признание в любви очередное
И облакам закамским и ветрам ,
Мечтою утешаюсь я одною,
Не скоро уезжать в горячий край.
Умчит не скоро меня поезд южный
В степные не родимые края.
Ну а сегодня – небо! И не нужно
Следить, как рушится судьба твоя.
Ты – далеко. В своём привычном мире,
Работа потная, тяжёлый хлеб,
Хозяйничает женщина в квартире,
Не нужная тебе, коль не ослеп,
И к сексу приучает в вечной пьянке –
Так легче ей мужчину приручить...
Не тихнет боль от раны и до ранки,
Что не нашёл ты от любви ключи,
Что счастье твоё где-то заплутало,
А в доме – девка пьяная в ночи,
Шесть лет бесстыдно в жизни отмотала
Бессмысленно! Хоть в крик о том кричи.
Пора бы для семьи жену наметить
И деток славных, сын, пора рожать!
А с нею – ничего тебе не светит,
И внуков не способна она дать,
Чужие внуки – для меня утеха,
Читаю сказки пушкинские в день,
Старею – и уже мне не до смеха,
А ты бесплоден, словно старый пень.
Найди жену и подари мне внука
Погулькать в этой жизни напослед,
И взять младенца сладкого на руки,
Наметить ему в жизни верный след,
И знать, что род тобой в века продолжен,
И детский крик наполнил старый дом.
Свой дом теперь построить, сын, ты должен
И одарить мир счастьем и трудом.
Желаю счастья...

***
Лиходейная разлука,
Перезвонная волна,
Я на камские излуки,
Ехать, ангел мой, должна.
Оставляю тебе Волгу,
Мне – сподручней в ветерке,
Не увидимся мы долго,
Сердцу маяться в тоске.
Лиходейная разлука,
Колокольный перезвон,
Зацелует всласть подруга –
И забудешь мамин стон...

***
Под дубовым шатром
Травы вызрели в пояс,
Мошкару гонит ветер
Прохладных полей,
Отстранился мой сын,
Словно юная поросль
Отстраняется,
Старых минуя корней,
По природе,
Инстинктом главнейшим ведомый.
Но как больно!
Ему же того не понять!
Не бегут в никуда
От родимого дома,
Где, по правде, живёт
Престарелая мать.
Отделяясь, о ней
Не снимай ты заботы,
Каждый день её
Смыслом единым живёт:
Как ты там без куска?
Как ты там без работы?
Уж не мальчик,
Живёшь двадцать пятый свой год.
Половина судьбы!
Недалече и старость,
А рабочего места
Всё нету, как нет!
И твоя раскрасавица –
Вовсе не пара,
За кормёшку продаст
И любовь, и привет.
Ублажает, умеет,
Но секс – не опора!
Что же станет в беде,
Когда, враз, предаёт?
Лучше быть одному,
Чем под бабьим надзором
Грязной шлюхи,
Что под руку с каждым идёт.
Молодой!
И любви тебе хочется нежно!
Есть твоя половинка!
Она тебя ждёт!
И мать старая вас
Под венец и безгрешно
Под семейное счастье,
Мой свет, поведёт.
Ищи свою половинку, детка...

Прозаический разговор с сыном...
Шпилевой В.П.
Мой сын спросил: "А для чего работала,
Трудилась день, не покладая рук?
Быть выжатой, словно лимон, измотанной,
Чтоб выделиться средь друзей, подруг?"
"Да, уставала, сын, не скрою, к вечеру,
Но с радостью бежала на завод,
Где – и друзья, да и работать – весело,
И так за годом год, за годом год.
Хватало денег на концерты, праздники,
На пьянки – нет!
Застолье? Хоть куда!
Мы были счастливы, красивы, разные.
Своей работой я была горда.
Соревновались, кто быстрей, талантливей
Работу сделает в кратчайший срок,
А в отпуск – в горы на Домбай иль в Латвию,
Чтоб короб удовольствий – на порог!
Общались: новостями, впечатлением
Делились от прочитанных стихов.
Как век читал! Не вспомнить без волнения!
Влюблялись и любили женихов
Наивно-просто, чисто и с доверием.
Ты слышишь, сын, супружеский был секс!
И перед каждым открывались двери,
И знали, коммунизм – залог чудес.
Бесплатно мы учились на пятёрки,
Дорога каждого вела к труду.
Вы ж конкурируете, словно волки,
Подвергли веру в коммунизм суду.
И судите родителей советских
За веру в светлый и безбедный день,
Где пятилетки – аргументом веским,
Залогом счастья были! Вам же лень
Учиться, думать трезво и трудиться,
Кроме резни не знаете утех,
Легко воруете, чтоб легче спиться
Вам было в вашей жизни без помех.
Родители – на грош последний учат,
Вам знаний точных набираться б впрок!
А вы, в наглёж, красуетесь, кто круче
Мать обманул и пропустил урок.
Ленивые и спившиеся дурни,
Без гордости, достоинства, стыда,
Наркотиком пленённые, прокурены,
Что не скажи, всё, как с гусей вода.
От вашего беспутного безделья
Родители – в инфарктах и слезах!
Мы ж – почитали старость, сын, на деле,
Хоть не молились божьим образам.
Теперь вы не по-ленински, по-божьи,
Не ленинским идёте в жизнь путём,
Но помни мать и мысли осторожней,
Всё в новом веке стало непутём.
Вот, вкратце, и ответила, мой милый.
Дороже нет нам на земле труда!
Потрать на дело доброе все силы,
И буду я тобой, мой сын, горда..."

***
Материнской долей –
Была б моя воля! –
Радостной и светлой,
Я делилась с светом:
Как сынок мой, сокол,
Мимо ясных окон
Бродит у девицы,
Славной мастерицы,
Как в дому невеста –
Чистая, как Веста,
Жёнушка любезна,
Словно свет небесный,
А как детки – ладки
С ней играют в прятки,
Бабушке – утеха,
Счастье – короб смеха.
Материнской долей
Сладкою, как воля,
Век делилась б с миром,
Не был б век мой сирым...




И одеянье покаянья ...



***
Грешна и в гневе, и отчаянье,
Грешна, грешна,
И исповедуюсь, и чаю я,
Прости страна!
Прости земля
в наркотной прелести,
Пьёт сын и брат.
Им не помочь церковной ересью
И лжой добра.
Господь запрет страстям указывал,
Греху слезы,
Но пьянству –
стёжек не заказывал,
Ни Уразы.
И пьют, и наркоманят бедные
Сыны страны,
Страдают матери их гневные,
Без вин – грешны.
Грешна и в гневе, и отчаянье,
Грешна, грешна,
И исповедуюсь и плачу я,
Грешна страна…

Покаянное
О, сколько сказано нам было
Взволнованных прекрасных фраз,
И всё, что душу истомило,
В стихах осталось без прикрас.
Читаю, юности волненья
Светлы, чисты, как на заре,
Возвышенное вдохновенье
Советской свойственно поре.
И не кичусь, и не величусь,
Ковчег святынь душа несла,
И в ореоле тех обличий
Судьба, ломаясь, вознесла.
И потому не намудруешь,
Коль в новом веке бедный сын,
Отринув света дух, игру лишь
Бесцельным смыслом возносил.
Мы строили мечту трудами,
Тот совершенных равенств мир,
Что был спланирован богами
Евангельских начал и лир.
Великомучеником Богом,
Что крестной смертью вознесён,
Была продолжена дорога
В наш мир, в котором он спасён.
Философ гениальной мысли
О равенстве всех рас, полов,
На социальном коромысле
Возвысил ленинских послов.
Коммунистический прообраз
Христовой общины в веках
В советский век принес, как робу,
Строитель-вождь – Христа слуга.
И потому чисты мы были
В евангельско-советский век.
Кто были мы? Творцы, рабы ли?
Был богом – новый человек!
Сегодня, вновь рабами стали
У всякой нечисти в плену.
За пораженье мы не сняли
Перед детьми свою вину:
Что отдали мечту христову,
Что упустили божий шанс.
Простите, дети, что оковы
Вновь понавесила на вас
Всевластная нечисть…

***
Моё земное время,
Отмерено ты мне,
Взрывающейся бездной
И бездной в глубине.
Светлы лучи-осколки,
Пронизывают земь,
И волны океанов,
И нивы, что в росе.
Вселенная замкнулась
На ощущеньях чувств,
Как в детство, я вернулась
К истокам бездн и буйств.
Дана в них человеку
Причин, последствий связь,
Единственный, он может
Разрушить следствий вязь.
Взлетает дерзко к звездам
Вне замысла богов,
Отринув власть планеты,
Её земных оков.
Так кто ж он? Бог иль дьявол,
Что смыслу вопреки,
Ведомый мнимой славой,
Меняет бег реки?
И вымыслив причину,
По коей мир сей плох,
Становится всесильным,
И миру – царь и бог.
И мне земное время
Отмерено вполне,
И делала я дело,
И верила стране,
И знала, что наступят
Златые времена…
За что мой мир был отнят
И сломана страна?
За что век светлых далей
Был мрачным наречён,
И жизнь моя святая прошла?
То – был не сон!..

***
Намечталась – и мыслью по древу,
А в ушах свищет солнечный ветер,
Да бездонное звёздное чрево,
Мысль впитавшее, солнечно светит.
Да вопросы: Что – Бог и что – Разум,
И что – Дьявол? Иль всё – триедино?
И тебе лишь даны, да все разом,
От рождения непобедимо?
Ипостасей поток триединый
В космос мысли слились вдохновеньем.
Муки совести – неизгладимы
Сердце рвут тебе поминовеньем.
Совесть! Где ты ? Кого вновь терзаешь –
Коль в сердцах нет любви и защиты! –
Слово истины в грудь нам вонзаешь,
Где давно Бог и ты позабыты?
Ты – лишь горстка заученных истин,
Не проросших зерном в блудном чреве.
Грянешь болью, слезою, как выстрел,
И сразишь плоть и душу средь плевел.
И омоется кровью страданий
От жестокости ранящей – слушай! –
Прорастёт то зерно в назиданье
Тем, кто совесть замучили в душах,
Тем, кто блудствует с словом о Боге,
Развращая детей безначальем,
Где корысть позлатила дороги
То ли к аду, то ль к раю венчально.
И венчаются тати – довольны! –
И с своими богами ликуют,
Ты же там, где, без ада, так больно,
И любовь счастье вряд ль накукует,
Где любовь твоя – ад и порог,
Где дарует нам совесть лишь Бог...

***
И божьи, и советские святыни
Разрушил новый, оголтелый свет:
Резня царит, наркотики и свиньи,
Забывшие и Бога, и Завет.
А те, кто помнил тот советско-божий,
Чтоб выжить, позабыли неспроста!
И на экранах – дьявольские рожи
Глумятся над заветами Христа.
Поток губительный с экранов хлещет,
Зомбируя подростков на разврат.
Семья, что в детстве нам звездою блещет,
Разрушена без права на возврат.
Доверье, уважительность, забота
Исчезли в наших детях без следа.
Всё объясненье: если нет работы,
То, значит, нет на свете и стыда.
И каждый – кус себе да пожирнее,
И каждый – одеяло на себя!
Те, кто у власти – этим всё виднее! –
Заботу сняли за детей, губя.
Работы нет, а голод не советчик!
В отчаянье спивается бедняк,
И о семье не может и речи,
Когда царит в стране такой бардак.
Пока не вымерло святое поколенье
И молодое – в кайфе наркоты,
По божьему, советскому веленью
Поднимем вновь и звезды, и кресты.
И божьи, и советские святыни…

***
Что слезы лить? Не выплачешь – алмазной!
А льются горько, правы ль – не правы.
Прошедшее – не выплакать пристрастно,
Жизнь-мачеху не умолить – увы!
Родная мать – защита и опора
Давно печалится о нас в раю,
А мы, двое сирот, в житейском споре
У грозного столетья на краю.
Я отжила и больше не надеюсь
В благой исход звереющей поры,
Сыновняя беспомощность, незрелость
Без выигрышна в жесткости игры.
Жить – одним днём, с запретом на былое,
Не сравнивать и жизнь, как есть, принять
С её клондайком, пьянью и иглою…
Не защититься! Мыслью – не понять!
Вокруг – чужое и враждебно грозно
Куда бежать к забытым добрым дням?
Уж Рождество спускается морозно –
Три светлых ночи счастьем прозвенят!
Рождественскую сказку не оплачу ль,
Когда на жизнь прожитую взгляну,
И ёлками забытый век означу,
И добрым словом ласку помяну?
Ведь больше нечего в сей жизни вспомнить,
А добрый взгляд – рождественский обряд.
О, родные мои, кто сердце обнял
И превратил на миг в цветущий сад.
Вас нет, но я – о, как была бы рада! –
Своею лаской этот миг обнять,
Но это никому теперь не надо,
На душах – бронь, брань злобного огня.
Ау-ау! Где добрые словечки?
Ответ: всё будет, детка, хорошо!
А дни, как бешеные сучьи течки.
Ну слава Богу, добрый снег пошёл…

***
Течет лишь время там,
Где есть движение,
Смех с болью пополам –
Одно мучение.
Смеёмся над собой,
Попав в безвременье,
Оплаканы судьбой,
Бредём под бременем.
Когда надежды нет
На улучшение,
Один лишь божий свет
Для нас спасение.
И время там, где он,
И мы спасаемся,
Началом всех времён
Вновь облачаемся.
Расходятся лучи
Вселенной взорванной,
Прощающей свечи
Покровы сорваны.
И теплится свеча
О вечной памяти,
Светла и горяча,
Чтоб в свет обрамиться.
Глядим из рамок мы,
Погостом скованы,
Твердим из вечной тьмы:
Мы – счастья воины,
Мы строили его
В сраженьях радостных,
Наш век и без богов –
Высоким градусом
Бодрил в простой нужде
Дать хлеба каравай
Всем, кто в своей мечте
Нашел в том вечный рай.
Сегодня нет времён,
Одно – безвременье,
Беда со всех сторон
Зловещим бременем.
О нравы, времена…
Где чистый свет плеяд?
Всё потеряв, страна
Народу – сущий ад.
Течет лишь время там,
Где есть движение…

***
Советским женщинам-художницам
Разрушено единство поколений,
И сын родной не понимает мать…
Язык искусства – это без сомнений! –
Родство семьи нас учит понимать.
И кто, как не художник, ласку сердца
В любимый облик, взгляд здесь воплотил.
И смотрятся в них дети, и до смерти
Несут ту память из последних сил.
Когда они, задавленные горем,
Казалось, позабыли детский век,
Вздохнут о матерях с судьбою в споре –
И оживёт в душе вновь Человек.
О матери советские! Играя
И в живопись, и песню, неспроста
Запечатлели в красках лики рая,
В котором мы прожили до креста.
Взгляд юных лиц с полотен, освящённых
Свободной радостью земного бытия,
Был отраженьем мысли просвещённой
Советских матерей, советского житья…
***
Пока нас помнят, мы живём,
А позабудут – умираем,
И лишь живущими слывём,
Забвеньем час свой измеряя.
Вздыхает страстно вешний мир,
И лопаются почки в счастье,
Листвою плещется эфир,
Лишь ты – забыт, ты – без участья.
Всех близких в жизни растерял
Во временах и по погостам,
Что стал твой мир прискорбно мал,
Клочком земли длиной – по росту.
Клочком, что нет тебе родней,
Над памятью и над судьбою.
Вглядись в ту память, только в ней
Остался ты самим собою!
В той силе духа, красоте,
Что вознесли тебя к звезде,
И, может быть, звездою ясной
Горит та память не напрасно
Не только для тебя…
***
Синяя Волга – пурпурный закат,
Завтрашний день будет солнышку рад,
Дачные грядки в тепле оживут,
Всходы заждавшиеся прорастут,
Будет сверкать солнцем майский денек,
Чтобы созрел урожай добрый в срок,
Пташки зальются бесхитростно в звон,
Осы настроятся им в унисон.
В добрых трудах новый день оживёт,
В светлых надеждах проснётся народ.
Охрой ромашек украсится луг,
Звонкой кукушки развеется звук.
Дети, проснувшись, вновь станут играть,
Мать утром радостным благословлять.
Благословен трудовой добрый май,
Вложишь заботу – пожнешь урожай.
Благословен труд крестьянской руки,
Чтобы колосья налились туги.
Матушке-почве – непочатый край!
Благословен уродись урожай.
Вот все и сыты, здоровы, вольны,
В этом – вся соль и богатство страны!
Доброе дело – свет в добрых руках,
Знает Рассеюшка это в веках.
Где же те руки, что дарят добро,
Мало осталось крестьянских дорог.
Вымерли нивы, как в злобной войне,
Пашни – подстать, одичав, целине.
Старая женщина, вспомнив свой век,
То написала, тому – имя рек.
Дайте народу – трудиться в полях,
И оживет, обновится земля.
Верный кусок будет в добрых руках,
Родина, доля, земля – на века…

Диплом XIV Международного Царицынского Александро-Невского
православного фестиваля культуры,
языка и журналистики – 2014, г. Волгоград

ЭТО СЛАДКОЕ СЛОВО – ПОБЕДА!
К Дню Неизвестного солдата, 3 декабря.

1.
Святая сестричка
Гремят канонады по-над Сталинградом,
Победно ликует у Волги народ.
В фейрверочном – все небеса! – звездопаде,
За вспышкою вспышка слепит небосвод.
Ликует народ, и на то есть причина,
Победе Великой прибавилось лет,
И мне, как Победе. В душевном почине
Курган посетила в честь славных побед.
На вечном погосте, умиротворенно,
Сирень расцвела, вспыхнул алый тюльпан.
К сестричке военной пришла утомленно,
Она величает Мамаев курган.
О, не Богоматерь – простая девчонка,
Что вынесла злобу военных годин.
Бойцы умирая, шептали: «Сестренка,
С тобой мне не страшно, ведь, я не один»
Слеза в угасающем светится взоре,
В ней видит он дочь, мать, жену напослед…
«Не плачь, им не выплакать горького горя,
Всей жизнью и горечью страждущих лет.
Сестричка святая, Катюша иль Лида
На хрупкие плечи то бремя взяла,
Чтоб с миром бойца упокоить. В граните
Сестрой милосердья судьбу обрела.
О мама моя! Фронтовая сестричка!
Война отгремела, Победой взошла,
А ты по ночам просыпалась, взяв спички,
Дрожащей рукой свечи тонкие жгла:
«Всем – царство небесное рано ушедшим,
Мальчишкам-ровесникам – вечный покой!»
И чистой душой, до могилы, безгрешно
Крестом осеняла чело, прах – рукой.
Гремят канонады по-над Сталинградом…
2.
Дитя Победы
Дитя войны, дошла до Кенигсберга:
Взрывалась мать со мною до весны,
А в мае сорок пятого – отвергла
В шесть месяцев! Спасла нас глубь страны.
Фронт отпустил. Пора! Ведь сроки родов
Уж приближались, грузной стала мать,
Приехала к свекрови, не по роду,
Не гостевать – приехала рожать.
Москва в году победном выживала,
На генеральском и свекровь – пайке,
А мать терзалась и переживала:
В чужом дому рожать и налегке?
Ни обуви к зиме, и нет одежды,
Лишь гимнастёрка да сапог – кирза...
И, проиграв семейные надежды,
Рожать вернулась к Каме, чрез Казань.
А в сентябре я родилась победно –
Дитя войны, дитя Победы! – в мир,
И стали выживать мы худо ль-бедно:
Старик-отец, старуха-мать и мы.
Хвала всем матерям, войну прошедшим,
Тыловикам, отдавшим свой кусок!
Погибшим – честь! И выжившим окрепшим,
Страну поднявшим в наикратчайший срок!
И хлеба на столе явилось вдоволь,
Трудились все, не покладая рук,
Судьба замужней – не завидней вдовьей!
Растила мать меня средь слёз и мук.
Дитя Победы, стала я старухой,
Шестьдесят девять – срок победных лет...
Вновь Русь в слезах и горестной разрухе,
Да слёз у победительницы нет!
Все выплаканы, что давно копились.
Теперь о сыне плачу, не спасла.
О наши дети, что не в срок родились,
Я сына в безвременье родила.
Работы нет, спиваются мальчишки:
Всё грузчики да продавцы нужны...
Дитя войны, и моего сынишку
Клеймо коснулось без его вины.
Нигде не нужен, в трудовой – пробелы,
По черной сетке пашет день-деньской...
О день Победы! Светлый, почти белый!
И я качаю белой головой,
Дитя Победы...
3.
Победители Отечественной
Лежат любимые – уж много лет
В земле, что грудью защищали
И жизнью всей оберегали
От лихолетья, от бесчестья бед.
Цветет сирень, и свищут соловьи,
И празднуют весной Победу...
К могилам горько по Завету,
К родителям, влекут стопы свои
Их дети, словно новое столетье,
Рожденные Победой, а теперь
Уж старики, наивные как дети,
И верящие – в праведность потерь.
Да и детей войны – не остается,
Достоинством и честью стал им путь...
Нет, никого из нас уж не вернуть,
Но пусть по-прежнему сияет солнце!
Пусть внуки, обреченные на страх
И безработицу с клеймом корысти,
От безнадеги на росток добра
Придут к нам, на могилы, по наитью
За Честью и Достоинством вины,
Которым присягнули от рожденья
Их предки – победители войны,
Чтоб осознать смысл жизни – в единенье,
Чтобы понять, что главное – в судьбе:
Земля, Семья и Хлеб в родной избе...
4.
Все вместе – счастье есть…

Ночь благодатная светло ушла,
Оставила – раздумьем – сновиденья,
В них – молода,
с семьёю у стола,
И смерти – нет,
и нет любви забвенья.
Мой дядя, мама, бабушка и дед...
Приезду дяди все безмерно рады,
Грибы в сметане жарят на обед,
Ну, чем не королевские услады.
Судьба - в полмира! – развела семью:
Пётр-камень
и герой – на производстве,
Владивосток за кладами семью
Обрёл, как счастье, но вдали от родства.
О родные, любимые!
Он здесь!
Семья собралась за столом дощатым,
И смотрит дед:
«Все – вместе,
счастье – есть!
Погиб лишь младший, помянем же брата!
Война ломала, рушила дома,
Полмира обгорело,
но мы – живы!
Дома, словно в былинах терема,
Мы вновь отстроим гордо, без надрыва!
Так выпьем –
за погибших,
знавших честь!
Так выпьем –
за живущих,
чтящих долю!
А смерть? Красна на людях добрых – смерть
За свой народ,
Россию
и за волю!
Так выпьем, чтоб плодился славный род,
Чтоб внуками душа была богата!»
Так дед сказал,
так говорил народ,
Что чтил добро и совесть, Бога свято!
Ушла ночь памяти святой, ушла.
Я – наяву,
днём,
но твержу о том же
И сына на достойные дела
Зову, молю.
О, помоги нам, Боже!..
5.
И снова – в бой…

Я появлялась в мир под бомбами,
Дрожала с матерью без ропота,
А после боя мы – особые,
Мать и дитя, молились Господу,
И снова – в бой,
и вновь – отчаянье
В обнимку с трепетом надежды
Солдатской кровью
отмечали нас
Под Кенигсбергом в знак Победы.
Мать и дитя ожесточенными
Боями шли по слову свыше,
Когда, дитём отягощённая,
Мать не надеялась и выжить.
Но выжила, меня родившая –
Поклон судьбе и Богу низкий! –
Огонь и полымя пробившая,
Чтоб я,
как в схватках,
шла по жизни.
В любви несмелой отсиявшая,
Взнесла в жизнь сына в страхе прежнем:
Нет бомб,
но хуже –
жизнь погасшая! –
Жизнь без работы, без надежды.
Судьбе за счастье благодарна я,
Но сломлена судьба у сына,
У поколения – коварною
Верховной, оголтелой силой
Всевластных над Россией татей,
Страну разграбивших бессовестно,
Все, что за век смогли создать мы,
И за Россию нашу горестно.
Мы победили в сорок пятом,
Отстроили свою державу
Не для того, чтоб супостаты
«Пр...» честь ее и славу,
Не для того, чтоб наши дети
Плацдармом стали для разврата...
Кто
за Отчизну
нам
ответит,
За все, что дорого и свято?
Мы, победившие в Отечественной,
Проигрываем нашим детям –
Озлобленным,
отчаявшимся,
меченым
Злом двадцать первого столетья...
6.
На Мамаевом кургане
По тропинке, овеянной синью
И спокойствием поздних лучей,
Я пришла на свиданье с Россией,
В скорбный храм поминальных свечей.
Спят навечно, а прежде – дышали
Эти, ставшие прахом тела,
Жатву горькую смерти собрали…
Всё сгубила война, забрала
Тьму оборванных жизней, как вспышки
От сиянья советских плеяд.
Для того ль, чтобы наши мальчишки
Уходили в компьютерный ад,
Чтобы будущее им предстало
Виртуальной вселенною стен:
Два – на два, не темница – а зала
Виртуальных природных замен?
Здесь и степи, и горы, и пляжи,
Здесь набор вседоступных личин.
В виртуальности – всякий отважен,
В виртуальности – всяк господин.
Здесь обученный робот накормит,
Секс компьютерный ублажит.
Заключенье в компьютере – нормой
Стало, благом, что день здесь прожит.
Каждый узник – под бдительным оком
Контролирующих вельмож,
Тех, кто в дружбе и с чёртом, и с богом:
Власть над миром – их бог за их грош!
А хмельные земные просторы,
В одичанье безбрежных пространств,
Им – сердца ублажают и взоры,
Воля – им! Средоточие царств!
А безвольному – воля не снится.
Виртуальный подлог-коцентрат
Превратил душу – вольную птицу! –
В заключённый наркот-суррогат.
Люди-роботы, робот-услуги
Программируют век этот в «рай».
Простираю молящие руки:
Сохрани род и душу отдай,
О, Творец…
7.
День Победы
Дуб - двухсот лет! – резною мощной кроной
Фильтрует ярость солнечных щедрот.
И я в прохладе нег его зеленых
Любуюсь синью пришлых, талых вод.
Очередное разливное чудо
Кишмя-кишит все: в рыбах, рыбаках.
Отлавливают рыбу сетью, удой,
Удачи ждут на заливных лугах.
Дары из Волги: нерестится рыба,
Прет по заливам мелочь напролом.
Вчера стреляли уток, значит, прибыл
Косяк утиный вить гнездо и дом.
Не высидеть утят – сплошь браконьеры:
Жить – нечем, рыбкой балуются тут,
И поневоле станешь изувером! –
Улов на дачах вмиг распродадут.
Победный день! Застолье! Каждый хочет
Свежайшей рыбкой помянуть войну,
И будет счастье дачное до ночи:
Наесться досыта, приложиться к вину.
И я б не отказалась от жарешки,
Да денег нет – не дешев рыбный вкус!
Мать научила: ножки – по одежке!
Представь! Вздохни – и побори искус.
Во сне – еда мне царственно дается,
Пирую за царей и королей,
И наслаждаюсь яствами, как солнцем,
А днем – простая пища на столе.
Мне старческая бедность, не в обиду,
Иллюзии мне тоже, право, всласть!
Всё – в мыслях. Фронтовичку маму Лиду,
Отца Бориса буду вспоминать.
Они прошли войну в боях бессонных,
В трудах достойных провели свой век,
Я помяну всех,
Бог – поименно,
А я, любя, как бренный человек.
Заведено:
всем –
царствие небесно,
Пусть пухом станет вам сыра земля!..
Закапает безгрешно и отвесно
Слеза горючая, зрачки паля.
И здесь же, помяну родню святую,
Мытарств военных испытавших, в боль.
Одни вы у меня, по вам тоскую.
О боли вкус! О едкая слез соль!
Народ военный, отошедший прахом,
В застолье бедном тоже помяну,
И я –
дитя Победы –
к вам без страха
Уж скоро руку в вечность протяну…
А вы, потомки гордых поколений,
Уж не ропщите на свою судьбу,
Вам – жить без Божьего благоволенья,
Сменяли гордость вы на трын-гульбу!
Вас безвременье опустило злобно,
В вас – жалости нет, благородства чувств.
О Русь, ты стала блудным местом лобным,
Где давят их, да так, что слышан хруст.
Ушла любовь – осталось лицемерье,
Растащена Россия на куски,
И некому достоинство в ней мерить,
Здесь корысть и нажива – рыбаки!
Они сердца подростков глупых ловят,
Забыли дети про библейский стыд,
И каждый стал в том царственном отлове
Вратами ада,
где Господь забыт.
Безвременье! И как жестока плата:
Народ, что быдло – загоняй под нож!
Потерян стыд и вот она расплата:
В России –
мор,
война,
секс
и грабеж!
Где нет Закона, совесть умирает,
Господствует лишь низменный инстинкт,
И мать российская, земная, знает,
Смерть обитает там, где стыд забыт!
О сыновья, о боль моя...
8.
Смертью смерть попрали вы…

(Памяти 24 пропавшей Армии первогвардейцев)


Памяти деда, генерал-майора
Котельникова Якова Георгиевича,
комдива 19 СД 24 Армии



Людская слава чествует героев,
Что наступают, оттеснив врага,

А если враг сильней и прёт горою,
И в окруженье – генерал полка?
Седой, высокий и чуть полноватый,
Он яростно сражается с врагом,
В истории порою мы предвзяты:
Геройски отбивался, сбит штыком,
Израненный, заколотый и брошен
В глухом лесу, крестом, в полуоборот…
Пропавший без вести? А он на ложе
Снегов российских в сорок первый год.
Стремительно фашисты наступали
И прорывались бойнею к Москве,
Мы отступали, гибли – не сдавались
И принимали смерть с бедой в родстве!
О сколько и солдат, и офицеров,
И генералов доблестных в боях
Пропали без вести! Убиты все за веру,
Что победят, и враг потерпит крах…
Пропавший без вести! Кто? Враг или герой он?
Как будто не Россию защищал?
Помилосердствуйте! Он – храбрый воин!
А за презренье – нас в раю прощал!
Красна на людях смерть войны героев,
Страшнее – в окруженье умирать…
И отбивались – высшею ценою,
И пробивались – чтоб своих догнать.
Нет на войне солдат, что – не герои,
Приказ до смерти каждый выполнял,
А те, что в бойне и сдались порою,
Были беспамятны: так враг кромсал.
И смерть солдата в вражьем окруженье,
И брошенного воронью на пир,
Как высший акт геройского сраженья…
Не без вести пропал! Герой убит!
Безвестные, убитые герои,
И в день сегодняшний ваш виден строй…
Мой генерал, мой дед – и слёз не скрою –
Тот – без вести пропавший – и герой.
А по весне, когда снега открыли
Тела героев средь лесных валков,
Собрали прах и в общий ров зарыли,
Могилой и дивизий, и полков.
Нет без вести пропавших! Смерть Героев,
За Родину сраженных – Божий глас!
Деды, отцы шагают вечным строем
По райским тропам, ожидая нас.
Мой дядя – рядовой двадцатилетний,
Мой генерал дед – уж преклонных лет…
Народа подвиг славлю я победный,
В нём – смертью смерть
попрал Солдат –
на нет!..

Примечание. В начале октября 1941 года в Вяземском котле были уничтожены, рассеяны, пропали без вести 19, 20, 30 Армии Западного Фронта, 32, 43 Армии и 25 пропавшая Армия первогвардейцев Резервного Фронта Красной Армии. Погибло общей численностью более 1 миллиона солдат.
Видный военачальник Красной Армии генерал-майор Котельников Яков Георгиевич 14 октября 1941 г., организуя выход из окружения под г. Вязьма, при прорыве из вражеского кольца был убит (пропал без вести) в районе деревни Селиваново Вяземского района Смоленской области.
3 декабря 2014 года указом президента Владимира Путина была произведена реабилитация всех без вести пропавших солдат ВОВ и установлен новый день памяти, равнозначный Дню Победы – День Неизвестного солдата.






9.
Тебе и жить, и победить…
Пространство вечера безмерно:
Синь Волги и небес закат.
Мгновенье счастья эфемерно,
Умчалось, не вернуть назад.
Над обелиском вечной славы
Звезда и алый цвет небес,
И танки рухнувшей державы
Величат её горький крест.
Россия прошлого столетья –
Империя счастливых лиц
Осталась в гордых междометьях
Забытых жизней и границ.
Высокий берег вечной Волги
И городских огней каскад,
Как разговор нежданно-долгий,
В душе которому не рад.
О Сталинград, былою мощью
Ещё способен ты дивить.
С демократическою ложью
Тебе и жить, и победить…
10.
Покой, мир, единенье – о, даруй нам…

Пропавшим без вести считался он полвека
Мой генерал, убитый под Москвой,
Когда слезами изошла Ревека,
Стал сиротой отец, а бабушка – вдовой.
Под Сталинградом мстил за генерала,
За каждого, задетого войной,
Мой офицер отец, когда пылала
Европа вся и праведный шёл бой.
Под Ленинградом мальчик дядя бился
По пояс в хляби нарвовских болот,
И без вести пропал, как не родился,
Чтоб победил российский наш народ.
Владивосток Земле стал гневным тылом…
Чтоб корабли вступали снова в бой,
Мой дядя создавал морские силы,
Гордясь своей военною судьбой.
На фронте трудовом, полуголодном,
Другой мой дед жизнь в самолёт вдыхал,
И самолёт, ликуя всенародно,
В кровавый бой за Землю улетал.
Мать милосердною сестрою в роте,
На поле брани жизнь несла бойцам
И вздох последний в любящей заботе
Напутствовала в горести конца.
И в чреве материнском ту истому
Я впитывала с ней несчётно раз,
Дитя войны, не знающая дома,
Шесть месяцев свет, разгораясь, гас.
Всех на земле, и даже не рожденных,
Коснулось бремя мировой войны.
Я в чреве билась, плакала смятённо
От горестной, невиданной вины…
Уж видно Богу так не угодили,
Что рушилась цветущая земля,
И кровью поливая, нас святили,
Чтоб ближе стали к рощам и полям,
Чтобы бесценней стали наши пашни,
Что детям добротою хлеб несут…
Но люди забывают день вчерашний,
Коль войны землю заново трясут,
Коль те, кто братьями в боях сроднились
Второй и беспощадной мировой,
Сегодня – третьей разъединились,
И мать-земля – чурается вдовой.
Корысть и зависть рвёт Россию розно,
Да меркантильный княжий интерес.
Забыли, как святил Русь Иван Грозный?
Пора, чтоб Сталин заново воскрес!
И мать седая – мир, что в войны рухнул,
Вновь обращает в небеса с мольбой:
Покой, мир, единенье – о, даруй нам!
А мы – не постоим уж за ценой…

11.
Ах, каких ты кровей, сынок!
Все породистых да благородных:
Ни рулетка, ни пуля – в висок
Не ничтожили жизнью безродной.
Труд, достоинство, честь и строка
По векам к нам текли, как по жилам,
Ни одна не украла рука,
Не разбойничала, не убила.
По военным дорогам прошли
Твои предки достойно и славно.
Прадед был генералом войны,
А другой – покорял казахстаны,
А прабабушки – многих видней! –
Врачевала одна – в стольном граде,
А другая – растила детей
Все в достоинстве, Бога ради!
Бороздил океаны твой дед
Капитаном подводного флота,
А другой – инженер и поэт
Птицей был не простого полета.
Вот и бабушка Лида – подстать,
Врач – военного, знать, замеса!
Да и я – твоя грешная мать –
Инженер, педагог, поэтесса.
Есть, чем славиться в нашем роду!
Ни убийц, ни лгунов мы не знали,
Побеждая несчастья, беду
Век трудились,
лечили,
хлеб жали.
Честный труд,
честный хлеб,
честный взгляд:
Мы по чести – достоинство ценим.
Помни, сын,
будь тем горд ты
и свят –
Мы – одной родословной звенья.
Юность пламенную пережди,
Вразумленный в срок зрелостью смелой
Строй успех,
и он ждет –
впереди
И вперед!
Принимайся за дело…

12.
Мать слыла королевой умелой,
Королевою – стала я,
Главным
в жизни
считала дело,
А в делах, чтоб жила семья.
И был хлеб, а душе – ученье,
Чтоб коростой не заросла,
Да немножечко в жизни везенья:
Всю войну – невредимой прошла.
Боль войны затаилась в легких,
Обессилевала – в трудах…
Путь твой жизненный – не из легких,
Но гордилась ты им всегда,
Раболепия, страха не знала,
Честь и совесть воздвигла в оплот,
Наставляла: «Вставай, коль, упала,
Не позорь благородный наш род,
Труд любую беду перемелет,
Будет счастье, где добрый хлеб,
И нет выше единственной цели,
Чтобы мир процветал на земле.
И трудись для него неустанно,
Чтобы не было только войны...»
Я такою ж, как мать моя, стала
И не чувствую в этом вины.
И за ней повторяю сыну:
«Хлеб лишь там,
где и пот,
и труд.
Лишь труды, что порой непосильны,
Счастье сытости нам дадут.
Лишь в труде обретёт человек
Свет достоинства –
на свой век…»

13.
Вольный дед был, ковбоем степей,
Гуртовщик, перегонщик скота!
Табуны гнал чрез семь рубежей,
До Саратова – чрез Казахстан.
Этот промысел – жесток и крут:
На разбойных просторах пустынь,
Где казах иль калмык – не к добру,
А в почёте – кинжал да кресты.
Удавалось – и он гнал стада,
Вольный ветер ему был вожак,
И вела по России – звезда,
Каждый был
ему друг,
да и враг.
А красавица Анна, жена,
Дочек двух, двух сынов родила,
Всё – в трудах, всё одна и одна,
Поднимала детей и ждала.
Их судьба безоглядной рекой,
Как умела, текла и текла…
Взял в одружницу он не покой –
Муза странствий в дорогу звала!
Похоронка на сына, да фронт
Дочь – в боях, в оборонке он сам,
Затянулися, как горизонт,
За чахоткой его небеса.
К Дню Победы и я родилась –
Вот забота на старости лет! –
Дед да баба –
отец мне и мать:
Мать ушла – в госуниверситет.
Воля-волюшка мне – отдана…
Как любовь мне вернуть им сполна!?

***
Мошенник держит «рыбку» на крючке,
Та «рыбка» – пьяница ль, старуха.
Подсечь – в удобный миг накоротке,
И чтоб о них – ни слуху и ни духу.
Стареющие матери в беде,
Без шанса на свое спасенье,
Коль одинок, мошенники везде,
Не защититься от лихого рвенья.
Неумных выпивох легко споят,
И отберут и душу, и квартиру.
Старуху как-нибудь уговорят,
Босыми пустят, голыми – по миру.
Остановитесь, сыновья, пока
И мать жива, и не ушла квартира!
Спасет вас лишь господняя рука,
Молитва материнская и лира…

***
Ах, греки! Троя и Елена
Воспеты греческим слепцом –
Политика и перемены,
С трагикомическим концом.
Слепая страсть – и Троя пала
В любовных опытах юнца –
Заранее не предвещала
Влюбленным райского конца.
Прекрасной самкой мир порушен,
И стынет в жилах – мертвых! – кровь.
Грех первородства греку нужен,
Всё: жизнь и царство – за любовь!
Наивный мир, герои – дети…
Сегодня войны – не за страсть.
За землю бьются на планете,
За нефть, за золото, за власть.
Сегодня странны нам порывы
Влюбленных, занятых войной,
Когда мир потрясают взрывы
Безумцев, правящих страной.
Да и Елены – все доступны,
Без крови можно обойтись,
А цели войн – всегда преступны,
Коль в них проигрывает жизнь…

***
Глумится над святым святоша,
Хоть в книгах учит доброте:
Вонми: какой он, мол, хороший,
Распяв святого на кресте.
Святой – с святошей несовместны,
Святой – наивен, не хитёр,
Ну а святоша – повсеместно,
Крадёт всю благость, словно вор.
Двурушник! Властному – в угоду
И Бога всуе очернит ,
Ну а святой своей свободой,
И жизнью – нет! – не дорожит …
Так технократ : всё – для народа!
Неважно, что святой забит,
И сброду важному в угоду
Рассею-матушку кроит.
Что же! Святой народ потерпит,
Ведь он наивен, не хитёр!
Но позабыл святоша терпкий,
Что ждёт его простой топор.
Глумится над святым святоша…

***
Шумит мой лес-урман, рокочет,
За окнами – заросший сад,
Весенний шторм, и не стрекочет
Сороки длиннохвостой лад.
Снега истаяли, и мусор,
Накопленный за год, несёт
К подъездам, и помоек тургор
Всласть нечистотами цветёт.
На небе – праздничное солнце,
И облака летят, стремглав,
А на земле – парши болотца
С собачьей вонью, пополам.
Весь в нечистотах славный город –
Изнанка власти – налицо! –
Парша, парша и тонны сора –
Визитка властных «удальцов».
Град – в нечистотах и загажен,
Помойки во весь двор, стеной!
Коль ход уборок не отлажен,
Помойкой город стал одной!
А на помойках вьётся пьянь,
Вползая в утреннюю рань…

***
О ветхий остов синагоги,
Таящийся в ветвях дерев,
Забывший проповедь о Боге,
Но устремлённый к свет-заре.
Волной ветвей под синь увенчан,
Веками пощажён с лихвой,
И немцами, в военных френчах,
В годину напасти лихой.
Вокруг воскресшие строенья
Твоих развалин, Сталинград…
Она ж цела на удивленье,
Бог пощадил её посад.
Ждёт, что вернётся глас молитвы,
Под кров изгнанницы святой.
Как миновали в прошлом битвы,
Минует временный простой.
Храм, сотворённый для служенья
Всем любящим господний смысл,
И посрамлённый – всё ж сраженье
Сил света против мрака тьмы…

Христова коммуна
Иваны мы, родства не помняшие,
Забыли золотой советский век,
Где с коммунистическою помощью
Свободным стал – как должен – человек!
Хотя, кто как свободу понимает?
Одним – свобода бизнесом дурить,
Другим – свобода, стыд не занимая,
О сексе, без удержу, говорить.
А для советского простого парня
Свобода – заработать добрый кус
В защите прав, достоинств нетоварных,
Неважно: армянин ты иль «урус».
Свобода – в братстве всех культур, народов
Советскую империю вершить,
И каждый – долг свой совершил и гордо,
Пред Родиною чтоб в долгу не быть.
А Родина советская – в заботе
Об отдыхе бесплатном, о младых,
Чтобы у каждого в его работе
Был светлый миг заботы и страды.
И каждый – по труду имел, по чести,
Не знали безработицы вовек –
Общиной трудовой – и в праздник вместе –
Своей работой горд был человек!
Уходит золотое поколенье,
Век золотой с собой уносит в рай.
За все века по-Божьему веленью
В советский рай был превращён наш край.
Родства не помнящие мы, Иваны,
Не нам советский век златой хулить.
Хоть не было, и впрямь, небесной манны,
Но есть и было, что благодарить!..









Российские заплачки




1
Без вины виновата – виноватая,
Не пустила во солдаты – запрятала,
Пожалела безволье своего мальца,
Получила, горькая, сына - "удальца".
Плачут матери, склоняются старые,
Озверели в воле, дети угарные,
В кабаках и притончиках кучкуются,
Всё задуманное, ими бракуется.
А мечтали взрастить, как героев, сынов,
Чтоб продолжили годы золотых основ,
А основам златым теперь – и места нет:
Лги, кради, убивай – верещит белый свет.
Все пороки – на деточек: убить, сломать!
Вот и мается в страхе одиноко мать.
Не лгала, не крала да не мытарила,
Лишь сыночки кипят ночь в чёрном вареве.
На земле живой плачет небиблейский ад,
От лихих годков нет дорог-путей назад,
Жил народ в раю веком светл и праведен,
Чёрным ворогам-вранам то не нравилось.
Налетело вороньё-то западное,
И загнало народы в ад, как западню,
Серп и молот теперь-то не в почёте здесь,
А в почёте – ворьё, блуд да удавка-лесть.
Как по- праведности-то выжить- выживать?
Над дитём обречённым рыдает – ох! – мать...
2
Здравствуй, поле красоты,
Я с тобою вновь на «ты»!
Разнотравье луговое
В ноги мне волной живою,
Изумрудный юный блеск
Куролесит, как бурлеск.
И душа с ним куролесит,
Солнце, травы, дали, веси.
Господи! Я вновь живу!
Пану сладко на траву.
Всё живое, всё родное,
Господи, дай мне покоя!
Слёзы жаркие солью,
С травушкой родной сольюсь.
Проклинаю горе, беды,
Все житейские обеты!
Сломлена я до травы,
С ней лишь счастье, с ней на «вы»
Травушка моя родная,
Нежная, как сон, живая,
Оживи ты вновь меня,
Стала я мертвее пня.
Внук-вражина с ума сводит–
В пьяни, блуде колобродит,
Девки пьяные в дому,
Не хозяйка я ему.
Дом – страшнее стал могилы,
Вот что сделал внучек милый,
Синим пламенем горит,
Коль потерян в парне стыд.
День и ночь гудит гулянка,
Наркоманы, девки, пьянка…
Травушка, укрой, спаси,
Стыд потерян на Руси!
Плачут матери седые,
Дети – наглые, «крутые»:
Зажились, мол, господа,
Не пора ли вам – туда!?
Заработанное трудно,
Не сберечь! Пропьют беспутно.
Травушка, спаси, укрой,
Сердце обними, и спой,
Спой, как в детстве, мне певала,
Когда ласки не хватало.
Сколько горьких слёз сполна
Выпито тобой до дна!
Потому-то и хмельная
Травушка моя родная,
Упилась слезой – вольна
Вместо сладкого вина.
Трава-матушка родная,
Муравая, зеленая,
Помоги дожить мне век,
Остуди жар горьких век.
Трава-травушка…

3
Муж – пьянь, что ж, выброси из дома,
И позабудь, как сон дурной,
В слезах душевного надлома
Воспрянь подснежником весной!
Знать – не судьба. Опять ошибка.
Нет, не твоя, твоей судьбы!
Любовь – ах! – не златая рыбка,
А труд от ласки и борьбы.
Но, коль любовь с рожденьем сына
И родилась, и расцвела,
Судьба ж, как топкая трясина,
Надежды, веру отняла
Прогонишь ль? Он – твоя кровинка,
Твой непосильный горький крест…
И жизнь – засохшая былинка,
Нет помощи ничьей окрест.
Сын – пьянь, не выбросишь из дома,
И злу в полон идти нельзя.
Бредешь со смертною истомой,
Куда влечет тебя стезя
И безвозвратно…

4
Делай, что по силам, чтоб не думать,
Горю не помочь твоей слезой,
Не спасти тебя, сынок угрюмый,
Спрятался из дома в безнадзор.
Благо есть, чем кормчим поживиться,
Захватившим жизнь на абордаж:
Главное, не дать тебе не спиться,
Против матери настроить в раж.
Нет помоги от людей и Бога,
Каждый – в горьком варится котле.
У сынов Руси – одна дорога:
Под иглой забиться иль в петле.
Горю не помочь слезой горючей,
Только что ж, так сыпятся они?
Выпал мне невозвратимый случай,
Маяться в измученные дни.
Делай, что по силам, чтоб не думать…

5
Из сердца – вон! Любовь дырой
Зияет в сонме неизбежном
Обид и слёз ночной порой
У ног заплаканной надежды
Цепляться не за что! Чужой!
И не спасти ничем! Ушедший!
И каждый взгляд – немой ожог,
И каждый выкрик – плоть обретший.
Обида, ненависть и боль.
Кого корить уже не всуе?
Мне не посильна эта роль,
Я не справляюсь и пасую.
Твой взгляд и путаница слов…
Как верить хочется! О Боже!
Когда сжигающим табло –
На сердце: Ангел мой обложен!
Себе не нужен он теперь,
Лишь ты ему – опора ныне,
Хозяин ему – страстный зверь,
И горько плачу я о сыне.
Из сердца вон? Как больно…

6
Что же стало со мной горемычною?
День пытаю в трудах, да в слезах в окне
Ночь пытаюсь забыться привычно я,
Чтоб не думать, не помнить о внуке мне.
Горе-горюшко! Чур! Отстранялася,
Слёзы жаркие – сердцу болью без слов.
Пуповина рвалась-разрывалася,
Отодрали мальчонку от сердца, в кровь.
Вырывали из сердца под вой ночной,
Не пускала его, еще не возрос,
Был преласковый и совсем ручной,
А теперь – чужой внук, мохом зла оброс.
Девки пьяные, да всё охальницы,
Пропивают его на семь лет вперёд,
Да и сам стал страшнее пьянь-пьяницы,
Страшнее горького, что пропил свой род.
Ах, ау-ау! Кличу внука я,
Потеряла я, ищу в густом лесу,
Поседела от невзгод, профукала,
Растеряла свою золоту красу.
А уж ты внучок мой был хорош-пригож,
И Господь – дал, не обидел разумом,
Да сгубили тебя девки, злая ложь,
Чара пьяная да безобразная.
Что же стало со мной горемычною...

7
Две недели капали, копились,
Пока внук пропадал в кабаках,
А теперь полились, не спросились
Слёзы горькие да по рукам.
Не смахнуть, не спрятать ладонями,
Льются горестно плачем навзрыд,
Для того ли родился, чтоб притонами
Омрачались и старость, и стыд.
Стыдно бабушке отработавшей,
Всё, что есть, отдававшей мальцу,
Отдавать пенсионною податью,
Грош, как последнему подлецу.
Где защиту сыскать от пропойцы
Средь травы-муравы иль дубов?
Отзвенели на рученьках кольцы
Средь крестов и сыновних гробов.
Не на радость мою, не защиту,
Родился в свет ты, внучонок мой..
Быть мне – в землю сырую зарыту,
А тебе – мыкать долю с сумой.
Всё, что я для тебя накопила,
Раздаёшь ты мерзавцам, под пьянь.
Неужель мать напрасно родила?
Пожалей хоть себя, внуком стань!
Не кукушка, подкидышем не был,
Всё, от лучшего, я отдала
Что ж тебе? Мне же – горькая небыль:
Умереть для тебя не смогла?
Всё за жизнью ползла и молила:
Дай мне сил, чтоб малому помочь.
А теперь – мне мила и могила,
Жить в том ужасе стало невмочь.
Пропиваешь бездумно, безумно
Ты с пропойцами нашу судьбу.
Пощади, внучек мой неразумный,
Пожалей ты старуху в гробу.
Э-э-э-х...

8
Век сошёл в разоре,
В горе и позоре,
В нищенстве бесстыдном,
Не уберегла!
Я ли не любила,
Жизнь свою пустила
На потребу внуку,
Век свой отдала.
Спаивают шлюхи –
Сладкие подруги,
Внук в себе – не волен,
Трое, как в седле.
Грабят – ох! – седую,
Праведно-простую.
Пощади, о Господи,
Разведи пути...

9
Живём в одном доме, на разных дорогах,
Свистят злые ветры, врываются в дом.
Ты – в пьяни отчаянной, я – не за Богом,
Всё рушится в доме, хранимом трудом.
Теперь бесполезен мой труд отрешённый
За немощью старческой и маятой.
И внук мой, однажды безмерно прощённый,
Идёт по беспутной дороге, не с той.
Другая бы дом – обновить и поправить,
А эта – последнее в доме урвать!
Пора, дорогой, бабу в дело управить,
Не грабить старуху, пора бы уж – дать!
"Зачем ей квартира и так ей не худо,
Последние годы живать-доживать..."
А в доме – попойка и пьяная смута,
Что в пору полицию в ночь вызывать.
Когда же опомнится мой разлюбезный
И шлюх отошлёт всем чертям на рога,
Очнётся и бабка от матов скабрезных,
Чтоб дорог стал дом, стала жизнь дорога?
А то уж домой возвращаться не тянет,
Да страх за безумного сердце гнетёт.
Из дома крадёт, без зазренья – обманет...
Его б от дверей – от ворот-поворот.
Живём на разных дорогах...
10
Забыться, не помнить, ни думать отныне,
Господь – не помощник, коль тварь отняла!
Не возводить бесполезной плотины,
Коль в срок ту беду отвести не смогла.
Что слёзы твои, что глухие рыданья,
Любовь не оплакивай – поздно! – свою.
На время и Господа нет упованья,
Когда мы стоим на бездонном краю.
Библейские мудрости нам не помогут –
Хотя, блудный сын возвратился к отцу! –
Но к нищей старухе – без пользы дороги,
Когда всё пропито к земному концу.
Друзьям нужен ты и блатным проституткам,
Когда еще есть, что у старой забрать.
Ничем не поможет тебе ни минутки,
Когда в доме нечего больше и брать!
Не хочет распутства. Устала. Защиты,
Где в злобном угаре, ей, старой, найти?
Все двери и окна оглохли... закрыты,
Никто не покажет благого пути.
Да кто здесь указчик, коль Русь упилася
И в год – миллионы уносят гробов
Российские матери с Колями, с Васей?..
Рожали для счастья, а не для крестов!
И – бедные! – снова для «счастья» рожают,
И верить не мыслят в бесплодный конец,
На вечно-трагической "счастья" скрижали
Помечен уже не подросший юнец.
Загублена жизнь, все надежды убиты:
В срок юности – мусор пришлось убирать,
А светлые планы, не сбывшись, забыты
Устали – себе и родителям врать.
Тупые рекламщики, дворники – хуже,
А грузчики – по два диплома в руках!
В России подросший мальчишка не нужен,
И в коллективе "турнут", как врага.
До пенсии – старцам ну, как до иконы!
Младых конкурентов боятся! В распыл
Пускают и спаивают самогоном,
Чтобы работать самим, что есть сил.
Спиваются, спаивают недоростков,
А матери плачут, как деток спасти.
Нет! Не наставничество, казнь – это просто,
Чтоб выбить последние парню пути.
Загублена жизнь, все надежды убиты,
К посильной работе пути перекрыты...
11
Кабы знала, кем ты станешь, кабы ведала,
Не рожала бы тебя , и не пестовала...
Врагу порою скажешь: «Чтоб ты сдох!» –
Когда изломан вражеским насильем,
И век весь, будь хорош он или плох,
Тобою помыкает непосильно.
О матери! Рожают сыновей,
Надеясь на подмогу в жизни хмарной.
Развей надежду, ветер! О развей,
Чтоб не было так больно и бездарно.
Своею немощью, словно крестом,
Они сыновней доле ненавистны.
Ни воплем не закрыться, ни Христом,
Коль ум сыновний пьянками расхристан.
Слепой слезою проклинает мать
Тот день и час, когда он в мир родился...
Не дайте, сыновья, себе пропасть,
Чтоб миг надежды горестно разбился!
Вся жизнь разбилась – не дано собрать! –
Не склеить, разлетевшуюся, в брызги,
А мать – должна, поскольку мать, прощать!
Бог! Дай терпенья ей иль смертной тризны.
Кабы знала...
12
Легкокрылой бабочкой
Мечтала стать,
Измученная сыном,
Седая мать.
И всё вопрошала:
«Боже, подскажи,
Где конец страданьям?
Пути развяжи.»
Сына девка блудная
Выжгла в мёртвый уголь,
Чтобы отобрать
У старухи угол.
Не хозяин жизни,
Спился под конец,
Вот тебе – и бабочка,
Вот тебе – венец.
Холила, растила,
В нищете учила,
Думала защиту
Обрести от зла.
Спился сын мой милый,
Билась, не отбила,
Оторвать от блудной –
Так и не смогла...
13
Прилетели кукушки-страдалицы,
Всё ку-ку да ку-ку, всё – живи!
Не хозяйки себе – изгнанницы,
Ни птенцов, ни гнезда, ни любви.
У меня же четыре логова,
Где от внука таюсь, как зверь,
В хуторке есть избёнка богова,
И на Качи ждёт в келию дверь.
Ну, а внук по углам всё мечется
С девкой блудною, пьяною в срам,
Упивается и не лечится,
Всё разрушил в домах тех сам.
Не успеет приют оправиться
От набегов нежданных гостей,
Хороводятся снова пьяницы,
Обиходь-ка, старуха, сумей!
И какое ж мне счастие выпало,
Отмывать за пропойцами дом?..
Счастье- счастьюшко моё липово,
И не спрятаться мне ни в одном.
Улететь бы с кукушкою за море
И не видеть, как рушится жизнь.
На семи на ветрах, как в таборе,
На горючих слезах Бог дал жить.
Где деньки, солнцем счастья согретые,
Беззаботные мирные дни?
На Руси плачут матери бедные,
Остаются под старость одни.
Не привета, ни ласки от деток им,
Чуждый век сделал чуждыми их!
Как осины, руками-ветками
Машут – Боже! – о детках своих...

***
Код Вселенной в генотипе,
Он – единый на Земле
Для травинки и для рыбы,
В человеке и во тле.
Общий предок, как ни странно,
У людей и у дрожжей.
Всё на свете лечит прана
Сгустком солнечных лучей.
Дан Земле единый предок,
В коде жизни он – звеном.
Всем живущим главным кредо –
Общий жизненный геном!
На Нептуне, на Венере,
И на Марсе, в том числе,
Прошлое архивной мерой
В генотипе – на Земле!
Изменения генома
Нитью солнечных систем
В сем пространстве и вне дома
Открывают сонм проблем.
Их продолжить, по наследству,
Новый вид возникнет впредь,
Чтобы новым генным средством
Души светлые согреть.
Код Земли – универсален,
У живого – он един.
Потому, знать не пора ли,
Хочет жить – не ты один?
Идет естественный отбор,
Смерть, где ошибок перебор...

Фотоматериалы
Волгоград и Чистополь –
дорога жизни в два конца…



Чистополь
Никольский Собор


г. Чистополь, актив Пленума ГК ВЛКСМ 20 июня 1942г. с советскими писателями
Сурковым А.(2 справа), Исаковским М (4 справа). Активистка, ученица 10
класса школы № 1 Полторецкая Л.Т. (первая слева, 1 ряд).

Великая Отечественная. 1944 год.
Отец Котельников Борис Яковлевич,
Мать Полторецкая Лидия Тихоновна


Чистополь-
счастье…




















г. Чистополь. Род Полторецких. Фотомонтаж


Чистополь –
Волгоград






Казань – Волгоград





Чистополь – Казань – Волгоград




Участие в концертах «Духовно-патриатического театра песни им. И. Талькова» при Казанском кафедральном соборе, г. Волгоград.




Д
е
д
ы


с
ы
н
а



Генерал-майор Котельников Я.Г.
Лейтенант Котельников Б.Я.








Капитан 3 ранга Михеев А.Н.

Благодарность

Выражаю сердечную благодарность за помощь, оказанную в компьютерной вёрстке книги, коллективу педагогов и студентов
Педагогического колледжа г. Чистополя
Гафиятуллиной Энже Хабибулловне
Хакимовой Альфие Зайнуловне
Емельяновой Евгении Сергеевне
Легасовой Екатерине Александровне
Зайцеву Антону
Миннибаевой Гульназ
Шашиной Анжелике
ГВОУ НПО ПУ-11 г. Волгограда
Казанчеву Георгию Спиридоновичу
Комаровой Татьяне Геннадьевне
Христенко Татьяне Анатольевне
Головкину Евгению Владимировичу
Меднову Александру Николаевичу
Волынову Дмитрию
Дадыкину Олегу
Сотрудникам Мемориального музея Б. Пастернака г. Чистополя
Демченко Любови Григорьевне
Хисамову Рафаилу Хамитовичу
Волковой Лидии Сергеевне
МБОУ «Основная общеобразовательная школа №6» г. Чистополь
Гузаерова Гельсира Нургатовна
Ахметзяновой Дание Гусмановне
Закировой Гульнаре Самигулловне
Чебановой Людмиле Александровне
Гориной Елене Александровне
Сибгатуллиной Миляуше Габдулловне
Савельевой Наталье Владимировне
Гумеровой Миляуше Рахимзяновне
Наумовой Наталье
Бешенцеву Сергею
Усановой Ольге
Никитину Ивану
МБОУ «СОШ № 1» г. Чистополь
Досаевой Татьяне Григорьевне
Иващенко Наталье Константиновне
МБОУ «Гимназии № 2»
Гайнутдиновой Равиле Хакимхановне
Закировой Рушание Вахитовне

Выражаю так же сердечную признательность:
- зам. министра культуры РТ Аюповой Ираиде Хафизановне, председателю союза писателей РТ Курбанову Р.Х., директору Татарского ПЕН центра Мушинскому Ахату, директору Национальной библиотеки РТ Камбееву И.К. за содействие в организации поэтических вечеров «От сердца к сердцу»;
- заведующему пенсионным фондом г. Чистополя Сергеевой Надежде Александровне, мусульманскому духовенству, предпринимателям Татарстана и г. Волгограда в том числе: Никулиной Л., Миннигалееву Н.В., Лоскутову С.Н., Хасанову Р.Ш., Битнеру А.В., Черножуковой Л.Г., Багаутдиновой Р.Г., Селиванову Р.Н., Козонкову В.К., Гербовнику В.Д. за оказанную спонсорскую помощь в издании книг поэтического сборника «Счастье земное».
Обращение к читателям.
С молитвенной просьбой обращаюсь к Вам, дорогие мои читатели – единомышленники, оказать содействие в издании и переиздании моих книг поэтического сборника «Счастье земное».
Ваши благотворительные пожертвования прошу направлять на расчётный счёт №42306.810.1.1100.3023462 Сбербанка России, Волгоградского ОСБ №8621/03. Или на расчетный счет № 42306810862158191099/34 Сбербанк России ОАО Отделение «Банк Татарстан» №8610/0857.
С десятью моими книгами, уважаемый читатель, Вы сможете ознакомиться в библиотеках г. Волгограда, г. Казани, г. Чистополя, а так же в Интернете на сайтах «Неизвестный гений», http://www.neizvestniy-geniy.ru/users/40569/works/ и
«Стихи.ру» http://www.stihi.ru/avtor/poltoreckyaolga
С сердечной благодарностью и любовью, Ольга Полторецкая.


Содержание доработать по циклам и стихотворениям с указанием страниц
От автора……………………………………………………………………………
Рафаил Хисамов. «Поэзия человечности и правды»…………………………………
Из книги «Золотое Чистополье» 1963-2012гг. ………………..
Из книги «Золотое Чистополье» 1963-2012гг.
Из книги По городам и весям Татарстана» 2014 г.
Из книги «Раздумья» 2012г.
Из книги «Золотые обереги» 2012 г.
Из книги «Метаморфозы» 2014г.
Это сладкое слово – Победа!
Фотоматериалы
Благодарность
Обращение к читателям
Содержание











Литературно – художественное издание




Полторецкая Ольга Борисовна




Счастье земное

Книга четырнадцатая

Безвременье

Гражданская лирика
Избранное



Редактор Полторецкая О.Б.
Вёрстка:
Пед. колледж г. Чистополь, ГВОУ НПО ПУ – 11 г. Волгоград, МБОУ «Основная общеобразовательная школа №6» г. Чистополь, Полторецкий А.А.

Дизайн книги: Полторецкий А.А,
иллюстрации взяты из Интернета.





г. Волгоград
2015г.