Кризис на нью-йоркской бирже

Там, где свет играет с темью
В «Раз-два-три-четыре-пять»,
Вышел зайчик в наше время
По Уол-стриту погулять
И увидел распродажу.
А уж кто в них ведал толк,
Знает: никогда не скажешь,
Кто тут заяц, кто тут волк.

Но для глупого зайчишки
Мир – загадка; жизнь – сюрприз;
Ибо он с рожденья книжки
Ни единой не разгрыз.
Грыз морковку да капусту,
Подорожник вдоль дорог…
И в купи-продай искусстве
Преуспеть никак не мог.

Все, что знал наивный зайка –
Это центы как считать.
И отсчитывал, зазнайка:
«Раз, два, три, четыре, пять…» –
Всякий раз, когда охотник
Байки зайке забивал
И за мелочь, беззаботник,
Сорок шкур с него сдирал.

Так и кончились монеты.
А закон торговли строг:
Денег нет – товара нету.
Хоть ты гений, хоть ты Бог.
А в автобусах, и в трейнах
(Дочего ж коварен свет!)
Даже с зайцев в наше время
Сразу требуют билет.

И от требований этих
В пятки прячется душа:
Он бы рад купить билетик,
Да в кармане ни гроша.
Хвостик свой поджав короткий –
Не пиф-паф, но ой-ой-ой! –
Он искал, бедняжка, тропки,
Чтобы только бы домой.

Что купил на распродаже,
Растерял он все, как есть,
И свою на шапку даже
За три дайма отдал шерсть.
Заложил ученым душу,
В переплавку снес лэптап…
Все оставил, кроме ушек,
Глазок, хвостика и лап.

Как намаялся зайчишка,
Как со страху умирал –
Для детей про то есть книжка.
Автор, правда, переврал
Настоящие событья,
Чтоб попроще изложить
Суть великого открытья,
Без которой нам не жить.

Суть же в том, что мало толка
С тяжб, побед или обид.
Не для зайца шкура волка,
Оттого и был он бит.
И когда домой добрался –
Юрк, с испугу, под кровать.
И с тех пор всего боялся
Раз, два, три, четыре, пять…

30 Марта, 2000