…Наши прошлые связи порой не давали дышать,
Хоть случались легки и порой не стесняли свободы.
Наступает на горло сомнений стоглавая рать,
Но прощаю себя за печаль, что утеряны годы.
Мой налаженный быт, как синица в зажатой руке,
А душа журавлит, вспоминая надежды на лето.
Как живется мне здесь, в эмигрантском моем далеке?
Научился читать знаки нашей судьбы и приметы!
Параллельные жизни, а раньше мечталось – одна,
С чередою забот и счастливых семейных событий…
Но звучит в наших душах эоловой арфы струна,
Крепко-накрепко связаны мы той невидимой нитью.
"Как синица в зажатой руке" - вот и всё стихотворение такое же - скованное и несвободное. Жаль.
"Эоловой арфы струна" и "та невидимая нить" - красивости за гранью банальности.
Кто случались легки? Связи? Сами с собой? Двусмысленное слово.
Воспринимается, как будто у героев были какие-то сторонние связи (у каждого свои), которые почему-то не давали дышать, хотя и были легки.
Два раза "порой" в соседних строчках.
"Научился читать знаки нашей судьбы и приметы!" - это о чём? Строчка звучит притянуто и ниочёмно. Впрочем, как и заключительная...
Кроме приятного новояза "журавлит" ничто в этом стихотворении не зацепило, увы...