Чужой мою не прочитает жизнь...

Чужой мою не прочитает жизнь,
Перебирая хрупкие страницы.
Где стаи строчек, раненные птицы,
Летят в туман давно забытых лиц.
Забытых лиц, забытых встреч и судеб
Из торопливо считанных страниц.
Их больше нет и никогда не будет -
Ни страстных юношей, ни трепетных девиц.
Ни той что грациозно над роялем,
Роняла локон на старинный лак.
И ни того, кто в трепетной печали
Её воспел в безжалостных стихах.
Они безжалостно, как грозные пророки,
С вершины понимания судьбы
Ему напомнили - всему есть сроки.
И эти строки перед ними так слабы.
А он не верил, он любил её наверно,
И потому казалось так легко,
Остановить безжалостное время
Из вечности струящейся строкой.
Но вечность, отдавая эти строки,
Взамен просила нежные сердца.
И правы были грозные пророки -
Он дописал те строки до конца.
Он дописал, вздохнул и оглянулся.
Она ушла, и все ушли за ней.
Он помолчал. А после улыбнулся
Игре неисчезающих теней.
И нежно тронув клавиши рояля,
Легко извлёк из них прощальный звук.
Теперь другой, поэта жизнь листая,
Нетерпеливой дрожью хищных рук
Ломает эти хрупкие страницы,
Не слыша как в прозрачной тишине,
Их строчки, словно раненые птицы
Кричат, напоминая обо мне.