БАЛЛАДА О МОЁМ ДЕТСТВЕ. (стилизация под великого Владимира Семёновича, но о детстве моём)

Час рожденья я точно не знаю:
Не настолько смышлённым мальцом
в светлый вечер четвёртого мая
в мир пришёл я, ведомый Творцом.

Тому полгода минуло,
когда Хрущёва скинули;
Младенцем привезли меня
в квартиру его имени.


Там кухня метров где-то семь,
балкончики с подпорками;
И от метро ходили все
оврагом и задворками.

Мама, папа в работе в науке;
диссертацию бы защитить.
Для того им нужны эти муки,
чтоб получше семью прокормить.

Светило солнце в три луча
на западную сторону,
на Александр Абрамыча
и Софью Соломоновну.

Такие вот соседушки
по лестничной площадочке.
В квартиру нашу среднюю
мои ходили бабушки.


Мои бабушки верили в Бога,
и была у них совесть чиста.
И как детскому дому подмога -
моя шубка и тигр без хвоста.

Вырос я из игрушек и шубок,
И тихонько пошёл в первый класс.
Ненавязчиво, но и не грубо,
педагоги учить стали нас.

Учились , вроде, ничего,
хоть звёзд и не хвататели.
И Александр Абрамович -
учитель математики.

Не всем из нас дано понять
лимиты с интегралами.
Он ставит тройки нам опять.
Что ж, мы гуманитарии.

С интересом взирая на запад,
всё же верили мы в коммунизм.
Но,конечно, на классных собраньях
беспощадно клеймили вещизм.

В русском роке искали и в бардах
скрытый текст, что с намёком на власть.
А когда подросли ещё малость,
самиздат стали жадно читать.

В эфире слушали в ночи
мы вести с того берега.
Наш Александр Абрамович
уехал жить в Америку.

Там у него всё хорошо:
он гуру стал компьютерным.
А мы смеялись над вождём,
над речью длинной, пУтанной.

Размышляли мамаши,папаши,
Кем же станем впоследствии мы.
А в хрущёвках и брежневках нашим
мальчуганам хотелось войны.

Так бы дальше мечтали безумцы,
Но, прошедши кровавый капкан,
возвращались цари наших улиц
с ужасающим словом  :"Афган".

Агрессивно, зло, торопливо
подходил к окончанию век.
Наша армия между призывами
возвращала обратно калек.

Чаще стали мы петь под гитару
не романсы и не блатняки.
От "афганцев",безвременно старых
мы услышали песнь про гробы.

И далеко от нас была
та страшная граница.
Но чаще стали мы читать
запоем Солженицына.

Еще читали "Новый Мир"
и "Огонёк" Коротича.
А кто-то Бродского открыл,
и перемен нам хочется.

И Виктор Цой ждал перемен,
и Кинчев пел  :"Мы вместе",
и становился каждый день
намного интересней.

Было много еще: перестройка,
дефицит, повышение цен.
Кто-то после неплохо устроился,
Ну а кто-то и не без проблем.

Дети бывших парторгов-комсоргов
в крупный бизнес затем подались.
Но из властных уйдя коридоров
снова стали шикарнейше жить.