Курсивом

В ледяную звенящую тишину
сбегала от быта,
безумной себя и своей земной сути.
А детей всё не было, нет и, похоже, уже не будет.
Объявляла войну,
высекала огонь первобытный из кремня
взрывала мысленные мосты,
а там,
на извилистых берегах прошедшего времени
подмосковными вечерами звонили
его
бывшие,
несогласные, неостывшие.
Разбирала космические корабли мечты
по винтику,
собирала и вновь летела.
И распластанная душа,
и обмякшее тело
кричали наперебой:
«Что, совсем обалдела?»
И чужие цветы в целлофане беспомощно увядали,
конфеты казались горьки,
и терпела,
пряча в ладонях эти годами тлеющие угольки.
Тихо бредила по ночам дальними далями,
даже хотела в следующей жизни родиться в Италии.
Утром опять просыпалась в России,
привычно размешивала кофеин
в однокомнатно-душной квартире,
жадно хватала из форточек свежий газ,
изливала душу на А4,
и каждый раз
проступало больное курсивом.
Артачилась — «не смогу»
и могла,
в суете бесхребетной теряя прежнюю стать.
Хэй,
ведь знала тогда,
из какого кармана достать!
Танцевала на пепелище,
срывала подковы,
выдумывала "на всякий" правильные слова —
настрадалось их целая тыща...
А встретились — вырвалось только два —
«Ну, какого ..?»