Паровоз из прошлого

– Ну, что, сынок,
наландышался? –
подал мне руку
машинист.
Кивнул в ответ:
не отдышался
ещё от бега
на огни.

... Блудил я долго,
хоть казалось,
что не блудил я,
а бродил:
одолевала
не усталость –
от горя свет мне
был не мил.

Хотел забыться
на природе,
хотел побыть
с самим собой.
И успокоился бы,
вроде,
среди берёз,
дубов и хвой.

Читал стихи,
орал сфорцандо,
и вновь надолго
затихал.
Сорвал всего
один лишь ландыш,
и пожурил
себя слегка.

Сорвал,
и вовсе не подумал,
что выброшу его
потом...
Потом бежал
навстречу шуму,
казалось,
километров сто.

Недалеко,
весь в клубах пара
пыхтел устало
паровоз.
В огне
вечернего пожара
я был в восторге
от него.

– Ну, что, сынок,
наландышался? –
подал мне руку
машинист.
Мазут на длани
показался,
что «Биокону» он
сродни.

В губах зажал
привялый ландыш,
ступеньки
быстро посчитал.
– Ты, прям', как этот...
страус нанду, –
смеясь,
спаситель мой сказал. –

Силёнки есть.
Покочегарить
не пожелаешь
хоть чуть-чуть?
А то ползём
как на базаре...
Я очень быстро
научу!

Кормил углем
я пасть молоха:
гудело в топке –
лился жар...
Работал я
без суматохи,
как настоящий
кочегар.

Краюха хлеба,
сало, йогурт,
чеснок
да крынка молока...
– Давай,
помолимся мы Богу
в аду машинном,
а пока...

водицы нет,
одна лишь пакля,
чтоб руки
чисто протереть...
Да... пакля, пакля,
словно ракель –
аж любо-дорого
смотреть!

– Наландышался,
что то значит? –
спросил:
еда ведь хороша!
– Да просто всё,
и не иначе...
от слов-то
"ладан" и "дышать".

Да что там ладан!
Вам бы шипры
с заморской вонью
подавай!
На этикеточках
залипли,
где пишут
хлипкие слова...

Возьми, сынок,
ты это диво
и меж страничек
засуши,
зимой или
когда плаксиво,
вдохни в себя
иную жизнь.