«Инферно»

Блуждая по бескрайним* (суть души –
познать среди смиренных Бога Ши*),
я прохожу гряду почти святых владений,
где путь устелен гроздьями мимоз
до пиков снисхождений ярых гроз
и ветра – страсти, чувств и вздохов откровений.

Она, как идол, демон ли? Мила
среди людских обличий древних Лам*.
Но лишь одно не в лад в девичьем – бледно око.
Моя провидица, увы, честней меня,
чтоб сердцу главных струн не изменять,
не быть любви силком, заложницей, пороком.

Я первая, кто нáсмех подняла б
советчиков в неведомых делах
венчальных тайн и терпких праведных страданий.
Я знаю, что свеча – не значит свет.
И, судя по всему, три сотни лет
ищу не совестным поступкам оправданий.

Свежа же память, льётся, как елей.
И каждый раз, когда люблю сильней,
мне кажется, на целую страду* – эпоху
мы ближе. Взгляд пронзающ, как огонь,
который смертным не вложить в ладонь
печатью, дабы стать, как честь, подобьем Бога.

Я вечность здесь: от Альфа до Омег.
Как странный рок, придумала обет:
сиять единственною, первою, на жизнь, любимой.
Несу на тонком пальце тяжкий перст*.
И прытких ведьм не водится окрест,
я каждую секирой ревности убила б.

Права по гордости и пó сердцу права,
что бьюсь по-царски за любви права,
но получается со дна веков коряво.
Ты слышишь, слышишь этот вопль души?
Так почему не можешь ты решить,
какая же из двух приближенных по нраву?

На ней нет роду, а на мне – лица,
и вышло слишком пошло отрицать,
что мне не знать здесь ни блаженства, ни покоя.
Дом душен, тесен. Да в размах крыло
безмерно чувствует злой перелом.
«Инферно!» – я кричу от плена иль от боли?

Я помню клятву: «Сгину – не предам!»
За сердца шрам весь мир под суд отдам.
Хоть вижу: верность – бремя, своенравно море.
Ты говоришь, в ней смысл, под стать весне –
та, что привиделась в кошмарном сне.
Но я сильней и, знаешь, в этом ваше горе.

Зловонна пена, оползень в песках.
Ты пишешь ей: всю жизнь её искал!
О, строг мой пастырь! Воздыханий томных рыцарь.
Не Сфинкс, не Руфь, но вот сорвусь на дно.
Я заклинаю: вспомни об одном –
истлеет страсти обелиск. Бессмертник выцвел.

И кто учитель, кто теперь мне друг,
коль ядовитой зги сомкнулся круг?
Блестит оплаченным клеймом, увековечен.
И море, море – соли полынья,
здесь даже праведникам нечего терять –
стальные души разве с телом человечьим.

Злосчастно цену мерить на весах,
из сердца вынут глупости тесак.
Я жребий мучениц меж делом не нарушу.
И даже выбор прост, по мере сил:
от сумасбродства, Господи, спаси!
Пусть ей любовь, тот мир. Но мне живую душу.

Горчит углём смоковница в саду.
Не спрашивай – не зиждется* в аду.
Шепчу, в чело целуя: «Навсегда покину».
Не сгладит море счёт худых пирог*
в песочном мире...
Беспристрастный Бог
промолвил: «Ангел», – высекая в звёздах имя.


* Инферно - Большой огонь, преисподняя
* по бескрайним просторам
* Ши (ирл. Sí) - в ирландской мифологии потусторонний мир
* Лама - см. учитель
* Страда - см. жатва
* Перст - здесь в перен. см. "указание"
* не основывается, не строится
* Пирога – лодка

© Кайгородова Светлана
/ iiijiii В Конце Тоннеля. 2021 /