Детство

Памяти дорогого брата Юрия

Я помню день, когда ты родился. Отец вернулся со второй смены, а я уже
спал. Разбудив меня, он спросил: « Где мама?» Я ответил: «Её увезли на
скорой».
Мне было всего–то пять лет, но до сих пор я представляю тот зимний вечер.
Потом мы ходили в роддом и стояли под окнами палаты, где были мама и
ты. Помню красные стены корпуса больницы из керамблока.
Когда тебя привезли вместе с мамой, меня переселили из детской кроватки
на диван. Я выбежал в подъезд и горько плакал. Вероятно, из–за этих слёз
в течение года ты сломал ключицу, каким–то образом выпав из кровати
Из самого раннего детства помню новогоднюю, живую, а не пластиковую,
ёлку. Мы делали игрушки, заворачивая мандарины в цветную блестящую
бумагу. В качестве игрушек нам служили и шоколадные конфеты.
Нам было тогда очень весело: родители подвешивали конфеты на
верёвочках, а мы с тобой, с завязанными глазами, пытались срезать их
ножницами, и это у нас не всегда получалось.
Домик наш был двухэтажный и двух подъездный: улица Юбилейная, дом 17,
квартира 2 ( ты долго вместо «улица» говорил «улинца») .
Помнишь наших соседей: Игоря, Женю и Наташу, Сашу, Олега, Мишу и
Серёжу? А тётя Маруся с дядей Пашей всегда подкармливали нас хлебом и
вареньем, когда родители задерживались на работе. Впрочем, пока ты
не подрос, маме пришлось потрудиться дворником. И это с её
способностями к живописи.
Вспомни, какие были холодные и снежные зимы. Мы лепили снеговиков,
делали горки, крепости и там играли. Даже дрались с нашими девчонками,
пока не выросли и не поняли, что чем–то отличаемся от них. Как–то я
оторвал шарик от шапки Светки, а наша мама пришивала его. Смех и только.
Я сильно заикался и бился с каждым, кто обзывал меня «заикой». Ты был
младше меня на пять лет, но всегда вспоминал наш старый двор, хотя, когда
мы переехали на новую квартиру, тебе было всего восемь.
А вспомнить было что.
Очень часто мы забывали ключи от квартиры и лазили в форточки, благо
жили на первом этаже. Как-то ты врезался коленом в стакан, что стоял на
подоконнике, и чуть не истёк кровью. Игорь нас тогда сильно выручил, и всё
обошлось. Как-то я полез в кухонную форточку и застрял. Если бы не
соседи, так и висел бы до прихода родителей.
Было много в нашей жизни забавного, подчас граничащего с трагедией.
Ты был ещё слишком мал, а мы с мальчишками прыгали с гаражей и сараев в
снег, проделывая в воздухе сальто и приземляясь на спину. Однажды я залез
на самый высокий из них и хотел прыгнуть. Ребята внизу отговаривали. И
если бы Олег не проверил сугроб, то я разбился бы насмерть, - под слоем
снега была куча белого кирпича.
Я дружил с соседом сверху – Михаилом, а ты с его младшим братом Сергеем.
Не знаю, как вы, а мы постоянно дурачились: выпустим из клеток птиц и
гоняем их подушками. Поставим кастрюлю с водой на огонь, бросим четыре
спички, отметив себя и наших одноклассниц–второклашек. Ждём, когда
закипит вода, и смотрим, встретимся мы со своими девочками или нет.
Потом решили накопить денег на управляемую машину, чтобы владеть ей
вдвоём. Я тогда взял у мамы из кошелька три рубля без спроса. А в
школьной столовой меня и спросили, откуда у меня такие большие деньги.
Вызывали маму в школу, стыдили меня на классном собрании, но я не сказал,
зачем взял, и Мишку не выдал. Но с тех самых пор никогда не брал чужого
( огороды не в счёт).
А помнишь наши игры? Во что мы только не играли: прятки, пристенок,
попа-гоняло, жопки, чиж, лапта, муха, городки, хоккей, футбол. Благо, и
лес был рядом. Летом – за цветами, ягодами, грибами; зимой ходили на
лыжах. А когда появилось на Щёлковском хуторе сразу три озера, ходили и
купаться, и на рыбалку. До сих пор в глазах тот заливчик, где мы удили
карасей. Вспоминается ещё одна игра – в Чапаева. Тот, кто водит, заплывает
на десять метров от берега, а ребята, когда он пытается выбраться на берег,
бросают в него песок и разные мелкие камешки. Пару раз и я побывал в роли
водящего и чуть не захлебнулся. Забавная, в общем, игра.
От отца нам с тобой доставалось с лихвой. Жестковатый он был, а сейчас
думаю о нём с благодарностью. Правила его были просты: перед едой мой
руки, после туалета мой руки, не жалуйся ( пожаловался – получил ещё), со
слезами на глазах домой не приходи. И говорил всегда маме: дети подрались,
а через пять минут помирились, а ты с соседкой из-за них поругаешься на
всю жизнь. И потом, он научил отличать хорошие грибы от несъедобных, он
же научил меня играть в шахматы. Он заработал две квартиры, и мы никогда
не жили с соседями. А за шалости тогда многих наказывали и, может быть,
правильно.
Зато мама была добрейшим человеком и всегда за нас заступалась.
Помнишь, у нас был круглый стол? Я вокруг стола бегу от отца, за отцом
бежит мама, а ты в кроватке наблюдаешь за сценой. Сейчас забавным
это кажется и неправдоподобным. Она очень хорошо рисовала: делала
копии картин больших художников, обновляла узоры на коврах, расписывала
наволочки, а когда появился в квартирах коричневый линолеум, с помощью
трафаретов и краски превращала его в ковровый. А как она нас собирала
осенью в школу? Купит в кредит постельного белья, отдаст соседкам по той
же магазинной цене, а на эти деньги покупает нам школьную форму и
учебники. Она очень нами гордилась и всегда радовалась, что у неё два сына,
которые никогда не узнают, что такое женская доля.
Она любила читать, и у нас в доме всегда были книги: Пушкин и Лермонтов,
Стивенсон и Дюма, Мопассан и Горький, Тургенев и Жюль Верн.
Хотя учились мы неважно, мама мечтала, чтобы мы получили высшее
образование. Оно впоследствии так и сложилось, но это совсем другая
история. Мама отдала меня в изостудию уже в третьем классе. И пять лет,
вплоть до восьмого класса, я там занимался. Ты помнишь, что я и тебя туда
приводил, но как-то не сложилось у нас с живописью. Зато потом были,
пусть и незначительные, успехи в спорте…
Конечно, многое уже стёрлось в памяти, и тебя с нами нет. Но детство – на
всю жизнь, всё с него начинается. Оно живёт, пока человек дышит, и хорошо,
если он хранит хотя бы горсть цветных осколков, через которые когда-то
смотрел на солнце …

январь 2022 г.