Был очарованный моментом...

Был очарованный моментом. Теперь тайм-аут. Перекус.
Не первым, вечности клиентом, поддался на её искус -
Покорно проползя на брюхе, взглянуть за горизонта край,
Где машут косами старухи и горло рвёт собачий лай.
Увы несбывшимся надеждам и непоседливой мечте.
Придётся мне влачить как прежде дни, в надоевшей суете.
И ночи тоже, между прочим, уже не блещут новизной.
Тайм-аут до конца и точка. А дальше холод ледяной.
Не может быть, чтоб просто слухи в себе месил упорно люд,
Проворно ползая на брюхе, края вздымая там и тут.
Ведь кто-то нашептал упрямцам, что их конечен горизонт -
И солнце с надоевшим глянцем, и звёзд презрительный бомонд.


Что это занавес, который от них закрыл огромный зал,
Где жаждут зрители покорно, чтоб я им пьесу показал.
To be... To be... - Трубите трубы. Не перекрыть оваций гул.
Проворно роли шепчут губы, в которых зритель утонул.
В моих руках сова и лира, в ногах - шуты и короли.
Куда там проискам Шекспира и словоплётов всей Земли.
Их музы ловко обманули, всучив потасканной сюжет.
Они за край не заглянули, бумагу портя много лет.
Гоняли истину по кругу с упорством преданных ослов,
Им нечего сказать друг другу, сказав другим немало слов.
Другое дело я. На сцене, собой всю труппу заменив,
Былые пьесы обесценив, рождаю свой императив.
Без пошлых внутренних законов, без оснований бытия,
Парит без скрежетов и стонов над этой сценой роль моя.
И не хватаясь жадной дланью за святость Божьей бороды,
Имея склонность к покаянью, предвосхищению беды,
Анализу усопших истин и синтезу первопричин,
Перебираю бодро мысли сидящих женщин и мужчин.


Не угадав в себе героев и мой коварный плагиат,
Мой зритель всячески настроен узнать себя на новый лад.
Сюжет потаскан как и прежде. (Прости меня старик Шекспир).
Не грех его всучить невежде, который есть весь этот мир.
Мой критик праведно настойчив и, безусловно, в чём-то прав.
Звенит в антракте колокольчик, к буфету зрителей собрав.
Но я, собравшись бодро с духом, ему отвечу невзначай
Мой друг, поползай-ка на брюхе, чтоб смело заглянуть за край.
Быть может сотни поколений, уныло комкавших строку,
Затмит твой несравненный гений, рождённый на моём веку.
Отдам тебе сову и лиру, твои шуты и короли
И тихо отойду к Шекспиру, и к словоплётам всей Земли.