Сань, ещё адресок

Сань, ещё адресок. Комендантский, да ладно, прогреем.
Есть ещё адреса. Там страдают, там нужно успеть.
Град плюет нам в лицо своим жарким до слез суховеем,
Но ты держишь свой руль и рычишь мне сквозь зубы "Не сметь!".

Март свихнулся и зол. И свинцом наливаются руки.
Третьи сутки без сна. Так урывками воздух любим.
Наши братья стоят, как семья после долгой разлуки.
Мы прощаемся с каждым, ведь каждый стал в чём-то родным.

Сань, там дети больны. Да, я знаю, что тяжко с лекарством.
Пусть посмотрят ещё. Мало ли, может, где-то на дне.
Нам зачтут наверху эти ставшие нормой мытарства,
Когда сядем с тобой у реки под костром в тишине.

Саня, жми до конца. Пусть машина опять на износе.
Мы успеем, браток. Здесь сегодня иначе нельзя.
И понятен ответ, если Бог по всей строгости спросит,
Если мы долетим через все эти мины скользя.

И мне страшно, Санёк. Мы сегодня обратно по краю.
И не ясен ответ - сколько жить будет наш экипаж.
Мы уверены, брат, что нас встретят покоем у Рая
И мы молча кивнем, оценив этот мирный пейзаж.

Сань, ещё адресок. Мы в дороге, мы все ещё живы.
Сколько нужно успеть. Бог, храни наших всех пацанов,
Что забыли себя, ради нашей свободы счастливой.
Нам осталось немного. Осталось ещё одно "но".

Красно-белый жилет, что прирос, как клеймо к нашей коже.
Выбор сделан и нам невозможно раскинуть назад.
И пускай это всё ни на что прежде нам не похоже.
Но, будильник звонит и обратно дорога сквозь ад.

Остывающий чай, антисептик и горькая водка.
Между дел. Между слов. Между тех, кого мы не спасли.
Мы в машине твоей ловим каждую новую сводку,
Пролетая дома, что с утра превратились в угли.

Тихо дремлет снаряд, утомившись гоняться за нами.
Смерть насытившись спит, взяв себе до утра выходной.
Мы несёмся сквозь день, заряжаясь короткими снами,
Чтобы жизням других запретить опускаться на дно.