В наш век Искина (подборка)

Где жуткой яви шабаш оцифрован,
обожествлен расфранченный ампир,
и кружит битов виртуальный ворон,
бросая шаттлы "илонов" в надир,
в лохмотьях вдовьих бабушка Россия,
при каждом повороте грёз и сна,
ждёт новый поезд с новеньким мессией,
что возвратит её с очередного дна.
Переплелись в крестообразной муке,
в юдоли смертной странниками мглы
и вой пустынь и траурные звуки
клубами дыма нефтяной смолы.
Где новобрачных взор числом затравлен,
потерянному стаду смерть трубит,
заигран гаснущих салютов жёлтый траур
и драмы человечьей тесен стыд.
До истоков Евфрата иссох
Млечный путь,
как вино разбодяжен.
дух бродяжий посюсторонним для вечности стал,
ну а твой - странноприимен и мультиэтажен -
венценосного лета безсловесный и златоносный металл.
Листья – выжимки смерти в соцветиях красок осенних -
эйфорией сердечного тока то греют, то бьют.
На места возвращаются прежние
пройденных лет карусели,
словно пёс, ожидающий тёплого крова приют.
Сколько плакали перед экранами, изнемогая,
верой химической бредили противосолОнь,
и, наконец, оказавшись за утопий подсолнечным краем,
впредь положились на заждавшийся в сердце Огонь.
Ненормативный язык, чек верни наш обратно!
Списан со счёта язычества жертвенной памяти груз.
Отпламенел поцелуй отмороженных в Дизель и Атом.
Снова осмеянным быть я уже не страшусь, не боюсь.
Музыкой трав расшивая постели недужных,
проводником вдохновенья в составе радиоволн,
перья финистов бьются в распятиях кружев,
заплетаясь в сказаньях, рассыпаясь стихами… под стол.
Льдом зияли глубинно-тартаровым
норы и бреши,
в мозг заливая, в сердца шесточисленный яд.
где душа выбиралась из «блоков» в жиру «отолстевших»,
и выламывал камни
в Предвечность нацеленный взгляд.
А вокруг грохотали на стыках
эпох эшелоны,
разливался рекою в расплавах
геенский асфальт,
строил богоотвергших созданий в стальные колонны
над массивною твердью кумир с псевдоименем Сталь…

Брат мой, Евфрат, электрофорезов превыше
зелёный ландшафт,
ведь на вымыслов строчки последний скупают отстой,
в «параллельных вселенных» ракеты растят в перекрестиях шахт,
и разрывы сердечных струн перекручивают берестой.
Это стратегия, брат мой Евфрат, облекать всё в наркозы,
в зоны военные вовлекать нас с собою самих себя
Это, братишка Евфрат, поцелуя последнего слёзы -
довод
наследственных шрамов седлать коня.

Пойла смертного кто отвратится, смахнёт «концентрат»?
И в полёте на бреющем в Завтра пробьёт параллель?
На холмах настоящего прошлое сватает умник-кастрат,
к одному лишь готов – проклинать, вызывать на дуэль.

Помним мы, как стонали бетоном распятые реки,
Как в тоске смрадных зон и гулагов
серп дух наш ломал,
Как до цели объявленной множились светопарсеки,
к цели той, где по вере дано то, что каждый искал.
На полустанках больных пятилетий возвышенно лгали,
свет-крылатость души- заключали в хрущёвочный быт,
Масс-трудящихся стадом к закланию лозунгом гнали,
сопрягая войну со свинячьим довольством прилавков-корыт.

Это стратегия, брат мой Евфрат, облекать всё в наркозы,
в зоны военные вовлекать нас с собою самих себя
Это, братишка Евфрат, поцелуя последнего слёзы -
довод
наследственных шрамов седлать вороного коня.


Закован в Каменный Эфир
хрустальный блеф,
созвездий дрейф войной люциферован,
короткой памяти разбит овечий хлев
и струнный лад металлом атакован.

Срывают свист гламурных нот жрецы,
на параллелях голубого смеха.
В качелях век двухсотых грузов цинк
ломает симфоническое эхо.

Стеклянных нот слезами Глаз истёк,
системный слом транслирует удачу,
а мне всё та же мысль долбит висок:
Мольбы не говорят, их сердцем плачут.

Чахнут мёртвых объятья,
расслаблены до костей.
С синевою замешан кем-то забытый скрип.
Взвешен дымом на жёлтых стёклах пустых вестей,
Слух к никчемности приручил и спиною к горбу прилип.

Раздавая шаги, ниспадая спиной в гротеск,
На пороге бед шанс случайной любви не тревожь.
Безоглядной песне забывших свой храм невест
Наступая на горло, испепеляй их ложь.

По зарубкам шрамов старых не бей сгоряча,
Ход часов в облаках и в снегах вековых другой,
Оловянносердых бенгальской свечой встречай,
А пернатой музе печальную песню спой.

«Века грустили в уборе сиром»

Века грустили в уборе сиром,
пытаясь Неба достичь винтом,
себя мы мнили царями мира,
Взрывая порохом ночи ком.
Вращалось Небо печально-мерно,
Сливаясь с гранями башен-снов,
где зычно плавила неба серость
Тысячезвонность колоколов.
Чредою время верстает вёрсты,
как сумму микро и макро воль,
Первоначальность вернуть непросто,
Тот свет, что льется с небес сквозь боль.
Игра лукавых взрывает веру,
на землю падают хлопья тла.
Где тлеют мертвых идей химеры,
колышется техноса пустота.
В полузамёрзшей стихии драйва,
Всегда таится чуть слышный клик,
Которым в спину ударил Каин,
рассудка льдами в сердечный стык.
Но не забыли, что мы от Света,-
Потоки солнца горят в крови,-
И жжет закат голубой кометой -
Дороги ветхой весь свиток свит.
Ведь каждый знак наш - живое эхо
порывов духа свой Дом вернуть.
И зрели в муках своих успехов,
и в Свет вплетали терновый путь.
Раздроблен юностью на моменты,
хоть век небес и светил в душе,
я тек в дороге широкой лентой,
где Клио ткала свой злой сюжет.
Молчанье руша, шептали руки:
«Плывя по жизни, всю мерзость смой».
Из века в ВЕК протянулись звуки
В кипящем мареве голубизной.
Хозяин моря, ты - парус боли
и верить в Свет заставляет он,
вздымая волны небесной воли,
расширив жаром прогал времен.
Слова безродных рождали муки,
дробясь на серии соль-длиннот.
Едва сочились живые звуки,
в изгибах русла земных красот,
Но к воле вырвался Мир из ложи,
Когда был вспомнен Первичный Звук,
из Тайны вынут Предвечных ножен,
как Меч разящий, как меткий Лук.
Дышала нежно лучами Вечность,
Сгущался солнечных глаз настой,
И Небо пело спирально-млечно,
Искрилось Верою молодой.
Пусть ночь вгрызалась ветрами в глотку,
пусть темень пламенем мысли жгла,
но слой за слоем истории лодка
Прожгла глубины исчадий зла…
Я задыхался в стеклянной ртути,
где атмосферный ментален ад,
но тек сквозь гущу идейной мути
цветка растоптанного аромат.
Едва сочились живые звуки,
в изгибах русла земных красот.
Слова безродных рождают муки,
дробясь на серии соль-длиннот.
В горящих болью разломов недрах,
В нейтринных струнах, в полынь-звезде,
Нет, не осыпется Свет от ветра,
порывом сердца на Крест воздет.
Победной силой взирает Алость,
летит над миром стихир Весна,
Попутным ветром твой схвачен парус,
Бинарным пульсом рождая знак.
Вопросы бьются, костром пылая,
Качая мудрость витком-крылом,
«А кем окажешься ТЫ для рая,
где радость льется живым огнем?»
Сквозь семиструнную рябь дороги
знай: ложных вер существует тьма!
Верь: ты - мудрец, кто творит Итогом.
Так отдели красоту от зла!
Теплом бездонным соткутся ВОСЕМЬ,
Свет отфазирован будет в трон.
Умножив искры, грянь эго оземь!
Верь - будет правым конец времён!
С рассветом вместе рождено эхо,-
полынь не вечна в полях минут, -
Не те, кто мнил свою жизнь успехом, -
Живые в милость Огня текут.
Над рябью вод троеликим взором
Прочерчен святости круг в душе.
Огнь разжигая крестов узором,
Держи свой парус на вираже.
Ночные тени в сердца врастают,
во мраке ищем
Небес Огня,
и только боли печаль простая
и рушит и новым творит меня.
На плечи Неба, на сердце льется,
на лик грядущего мудрость дней
Неси посланье, как свет в колодце,
явленным
глубью небес вовне!
С рассветом вместе рождено эхо,-
полынь не вечна в полях минут, -
Не те, кто мнит свою жизнь успехом, -
Живые в милость Огня текут!