Третья часть рок-мистерии Царства

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ
1. Квадрига.
Иван
Обезкровленный воздух тасует сердечную взвесь,
скалит город бетонные зубы в хмельных новостях,
бродит конь вороной под названием праведных месть,
возвращаются смыслы, распятые на площадях.
Фейерверками масок рассвет внутривенно скис.
Проступает на фотобумаге аргентум бед.
Как сожжённому сердцу вернуть забытийный смысл?
Ключ потерян во мгле и утрачен маяк побед.
Круговертью событий запутаны швы времён.
Говорят, срок служения веры навек истёк.
Спиц рассыпанных слышится лишь похоронный звон -
развалился, возничий, квадриги твоей возок.
Хищным сумраком глаз
растревожен аккорд струны,
и, закутавшись в шорох молчанья веков,
глядит
обречённостью в чёрное знамя зрачок войны,
вписан каторжным строем в смирившийся с ложью быт.
Софья
Перепутаны тропы мысленные.
Не пускайтесь по тем путям.
Не найти вам в них света истины,
только камни да темень там.
И грядущий день не приложит вам
ничего кроме троп ещё
да загадочных фактов крошево
удлинит бесконечный счёт.
Снова сталкиваясь, проклинаете
вы друг друга на тропах тех.
Оттого-то всю жизнь и маетесь,
что не знаете, правда где.
А ведь к Царству Блаженно-вечному
путь не ищут и тот блажен,
у кого от огня сердечного
зарождается Он в душе.
Иван
Сколько дней моё сердце скиталось вдоль
красных рек,
в мониторе оконном фрактально шумит листва.
Алых росчерков крыльев полётный окончен век.
Граем галочьим вспуганный, пафос угас костра.
Ядовита, проникшая в сердце, стальная мгла.
Обожжённому сердцу не страшно невинность жечь.
Утверждая, что истины нет, ни добра, ни зла,
пусть ты славишь любовь, но твоя равнодушна речь.
Где та мера любви, что ни суд, ни закон не страшит?
Розоватую воду любовью зовут те, кто серости мил,
но рокадным шоссе слово Правды за Царством бежит,
если пепел одежд твой полёт в небеса не затмил.
Софья
Вместе с Истиной Путь рождается, с Жизнью, Светом, ликуй, душа!
Если Жизнь в тебе появляется, значит, в Путь уже сделан шаг!
V: (см. гарм.)
Во Единстве Сущая Троица,
помоги мне родиться вновь!
Родником соделай, да смоется
прародителей грешных кровь.
Возведи на вершину горную,
даруй мне всепобедным быть,
дабы веру имел я твердую:
Богом создан я победить!
С силой Господа неоскудною,
с богомудрием, чист как снег,
чтоб явился Тобою задуманный
от начала во мне человек.
Иван
Я смотреть на людей свысока никогда не рискну,
ядовитого гнева цветы распыляют лишь дым.
Отколовшийся от первопричин, луч уходит ко дну,
бренным мигом горят топоры из хрипящих годин.
Упивается бедами дней колокольный трезвон
перед Арфой, взрывающей радуги ионосфер.
Сердцу доброму волчий не писан от мира закон,
щемит сердце вибрация банковских цифрохимер.
Шкуру Агнца распял ныне квадро гранёный экран,
Красоту в разрушении ищут, играя песком,
тщатся врезаться словом сквозь камерный обсидиан,
оставляя в запёкшихся глотках лишь горечи ком.
Алым росчерком стелется пламя грядущих комет,
человек из Эдема был изгнан своим же судом.
Вам, не верящим в Космоса сшествие явных примет,
станет ясно до йоты, до чёрточки, только – потом.
София и Иван (дуэт)
Святый Боже, мой Боже праведный,
ум мой, тень Твою, Сам свяжи.
Святый Крепкий, спаси от пламени,
разожженного миром лжи.
Оскорбляет меня, Боже вечности,
как стрелою разит хвальба
своей силой сынов человеческих –
чечевичной еды раба.
Но от смерти и царь не скроется,
хоть и дал бы за жизнь венец,
силой мышц не спасутся герои все,
мудрость в выкуп не даст мудрец.
И когда будет смерть воочию
ими узрена, Суд войдёт,
пред Тобою, Безсмертный Отче наш,
самый гордый лицом падёт.
2. Орёл Поющий. Ария Русской Софии
(готовый фрагмент)
В аранжировке и исполнении Ирины Алексеевой
Истоки вод – яд в сонмище лукавых,
свод беззаконий - паче звезд числа!
Любовь остыла. Проклята, без славы,
лежит земля, сожженная дотла.
Но милость Господа непостижима,
не до конца прогневался Господь.
Виждь: крыльев мощный взмах! Как Херувимов!
Движение вод в земную входит плоть!
И Царь-Орел с восхода воспаряет,
на жертвенник уж льется Благодать,
то Сила Божья, Крестная, Святая -
срок вновь Земле иссохшей расцветать!
Виждь: пробуждается Христа Невеста,
ветвями к солнцу рвутся дерева,
сушь в царстве перевернутом и тесном,
в Блуднице сонной сил уже едва.
Не взглянет на неё Орел с Востока,
малейшее перо не колыхнёт,
и жернов обездвижен без потока,
и свет угас – иссох Источник вод.
Как высоко, о Господи наш Боже,
то место обитанья Твоего!
На НЕБЕСА, Отец наш непреложный,
поднимет кто нас, павших глубоко?
Ведь в Имени Твоём - законы Царства,
Вселенная – безмерный путь к Тебе.
Как до Тебя дойти нам?.. - станем братством,
воздвигнем Имя Божье к высоте.
Так на руках с Ним к Господу пойдем мы,
и днем и ночью, с четырех сторон.
Где сил нам взять, чтоб выйти из полона?
Внутри - Египет, вкруг же - Вавилон:
Пути нам не пройти и половинность!
Восплачемся! Господь да слышит нас!
И если обрели Твою мы милость,
наш Отче, отсеки Ты в этот час,
во имя Сына Твоего глуби моря -
основы часть драконовой главы!
Источники закрой войны и горя,
готовой для печей полынь-травы!
Народ Свой наш Господь не позабудет,
Его обетований срок приспел,
да зиждена гора Господня будет,
земля и небо - всех пространств предел!
3. Сон Ивана (апокалиптический)
(арт-рок)
Автор
(речитатив)
Прах воспели бесы-теле,
бритые и с космами;
- Мир прекрасен,- шепчут еле
у бачков с отбросами.
Древо Гнозиса прогнулось,
планетарный чуя крах;
время вороном уснуло
на распятиях-ветвях;
Тихий стон изводит сердце;
кровь невинных – пульс в ушах;
выворачивает дверцу
ада скважина в глазах;
скрип и звон шагов вселенной;
шепот, молвь со всех сторон:
- Вон идет тот ангел гневный
с чашей солнечных корон!
Иван
(энергичный вокал)
Ад пролился ложью сонной:
в мегатонной тишине
снилось мне: я - в похоронной
службе Матери-земле;
вот ноздрей достиг угарный
смрад глубин небытия –
то полынь-звезда Ремфана
всплыла в граях воронья.
Испаряясь, воскипело
в топке плазменной чумы
океанов тихих тело,
обнажая дух войны.
В ярости того мгновенья
Млечный Путь кровавым стал -
вне законов тяготенья
гибнущих миров обвал.
В смехе адского восстанья
тонет сегоденья хор,
кукол «медных» бормотанье,
медиа лукавых вздор.
V: Разворачивает ветер
ураганный рев и визг –
и дубы тысячелетий
гнутся в Мебиуса лист.
В ритмах ядерного пульса
взвыли камни-города,
в блеске ядерных конвульсий
крыш разносится листва.
Чтоб над пепельною гарью
гордых небоскребов скал
сонм скотоподобных тварей
к Небу рог свой воздвигал,
где до атомов ниспало
преклонение пред злом,
в солнечной короне Хаос
смерти восстает числом,
Чтобы смертного мгновенья
балом в муках правил бес,
в бездне умопомраченья
"совершенствуя прогресс".
(смена гармонии)
Сон мой длился, я метался, я кричал, что я живой,
Но никто не отзывался, слышен был лишь ветра вой,
Да пылали гроздья гнева в неописанной тоске,
Сатанинского посева жали здесь деянья все.
Скинув маски, Безобразный вострубил в победный рог,
Виртуальных киномразей захлестнул огня поток.
Ложь греха авторитетов в дым развеивает страх,
И на плач уж нет ответа в век негаснущих кострах.
- Там – «венцы» огнем пылают,
словно жидкое стекло;
там – «восторги» опаляют
огненным дождем чело!
Там бесстыдство неприкрыто
тучных тел: во тьме их - тьма!
Стонут в огненных корытах
чада медиа-ума.
Но когда земли одежды растерзал мой к Небу крик,
Я проснулся. Луч надежды с утренней звездой проник.
Я зажёг Христу лампаду, и с молитвою луна
Выплыла ко мне из сада, улыбаясь из окна.

4. Лирический монолог Ивана
Обращаюсь я утром к Господу
и живая течет вода,
ум становится первосозданным,
вера как никогда тверда.
Снова сердце Тобой наполнено
и надежде не надо чувств,
и душа, по молитве огненной,
возжигает любви свечу.
Взор мой ищет Твое присутствие,
обходя мирозданья кров;
у природы ищу сочувствия
для молитвенной силы слов.
Разговариваю с листьями,
облаками, природой всей;
Ты велик, Боже мой, воистину
и без мира сего людей.

5.Тайм Сатурна . От Автора
(готовый фрагмент)
Аранжировка и исполнение Ирины Русовой
В серый жемчуг облаченный,
день над Городом вставал;
с наглостью разгоряченной
в спор с Душой вступал Металл.
Льются толп людские реки
в волны бензооблаков,
распадаясь на отсеки
в напряженье проводов.

В кольцах призрачного света
озаряя мир больной,
вкось прибитая планета
восходила над Землей.
Восходила, воцаряясь
в море звуков и огней,
днем и ночью устрашая
ревом гоночных зверей.

Всплески медиа-культуры,
гонок беличьих азарт
похотливого Сатурна
форматируют стандарт.
Но и в гвалте телевышек,
в лаве речевой волны
я один лишь голос слышал,
Голос Солнечной Страны.
Звал меня и ждал покорно
Звал а я бродил, блуждал
среди дел и чувств позорных,
влитый в гипнокарнавал.
Налетая, окружала
и кружилась вкруг, смеясь,
бесконечно раз считала
Мишуры блестящей Власть.

Ну зачем мне морок этот,
Если ждет меня Весна.
Вкось прибитая планета –
Тень лишь призрачного сна.
Убегая в Лес за Правдой,
к речке направляя шаг,
я лечил молитвой травной
все, чем маялась душа.

Миг - и я уже не сгорблен
скорбью датского царя,
в мир сердечного восторга
влитый чудом бытия.
Спят еще в тиши келейной
в млечной сырости леса,
с редкостью благоговейной
птиц мерцают голоса...
но, уже их сон сметая,
пробежался ветерок...
чешуею вод сверкая,
змейкой выполз ручеек...
солнца тонкими перстами
лес колонны изваял...
облаков румяных стаи
синий свет окольцевал.
На радарах паутинок
бриллианты рос зажглись,
и в распахнутых долинах
травами с трелями сплелись...

А под сенью белокрылых
лебединых облаков
розовой волной застыла
вечность часиков-цветов,
чтоб унылая планета,
вкось прибитая звезда,
вечный бег Господня лета
не запнула таймом Зла.

6. Земля из космоса глазами русского космиста.
(продолжение)

(арт-рок)
Вот величаво Африка выплыла
из пелены облаков;
джунгли плывут; вон Сахара рассыпала
океан золотых песков.
Скрылась Африка желто-лучистая,
ультрамарином море плывет;
зеленью светится море Карибское,
залив Мексиканский; а вот
и Волга, в кайме изумрудной, как Нил,
там – ртутный блеск капель-озер;
плывут Гималаи, а здесь – Памир
громоздится громадами гор;
(арт-картина)
ночь приходит рождественской елкой
в огнях многоцветных Рима,
Москвы, Парижа и Нью-Йорка
и - Иерусалима.
Хор: Восток! Восток! Восток!
Русское Царство - Царство Любви.

7. Молитва Ивана
(утренняя)
И ночью я и днем о твари
о каждой Господа молю,
да воскресит Он всех во славе
для службы Вечному Царю.
Воскреснув, облагоухайте
весь мир, вы, лилии полей!
С тем именем своим восстаньте,
как помянул вас Царь царей.
Восстаньте камни среди лилий,
припав к святым Его стопам,
которые не раз ходили
в пустыне и в горах по вам.
Пустыня возродись нетленной,
ведь долго так освящена
Его молитвой сокровенной
из тварей всех лишь ты одна.
И виноград восстань с пшеницей,
ведь из творения всего
никто так не благословится
устами Слова Самого!
Вы, рыбы, чтоб, восстав, хвалили
Того Кто дал живую плоть;
Его собой вы накормили,
когда был голоден Господь.
Восстаньте вы, вода и воздух,
Он вас Своею мощью Сил,
покоящей и живоносной,
очистив, умиротворил.
Вы, волы, овцы в Вечном Доме,
восславьте в страхе Небеса,
ведь в ваших яслях, на соломе
родился Миродержец Сам!
Восстаньте птицы и запойте;
давал вас людям в образец,
о главной говоря заботе,
о поисках Небес,
Творец.
Восстань шелковица нездешней
и в шелк нетленья облекись,
ведь на тебе увиден грешник
Спасителем и - спасся в жизнь.
И вы, сокровищ ожидая,
восстаньте нищие к Тому,
Кто на земле, как вы скитаясь,
не знал где приклонить главу.
Восстаньте грешники, восплачьтесь
к Тому, Кто вас всегда спасал,
ведь камень что был вам назначен,
лишь Он единый не бросал.
Восстаньте праведники к славе,
молитву огненно творя,
смотрите: Вождь ваш прибывает!
Встречайте ж вашего Царя!
Встречайте, постники в пещерах,
скитальцы для Христа в горах,
восстаньте, кто лишенья терпит
для Господа, нужду и страх.
Встречайте узники, кто Правды
Христовой ради заточен,
кто изгнан и кому Отрада
единственная только Он.
Встречайте вы, кто всех убогих,
всех странников-калик пригрел,
как Самого Христа в дороге.
Спаситесь все, кто милосерд
был к ближнему в его спасенье –
помилован сам буден он.
Спаситесь, кто святым крещеньем
Христу стал тем усыновлен.
Цари, князья восстаньте,
с верой
кто в благе правый суд творит;
подвижники, миряне, все вы,
кто о Христе благотворит.
И вся вселенная встань с верой
для славы утренней Христа,
ибо вошел, Живой и Щедрый,
Господь во все твои места.

8. Русский белый рэп. Ария Софии
(готовый фрагмент)
Снежный ум чернеет и тает как грязь.
Провода разорваны смарт-сердец,
Раскодируй с Господом живую связь.
Твоего пути к Нему ждет Отец!
Гаснет левый глаз, что коптит извне,
Веры правой Огнь воспылал внутри.
На свое безпамятство направь свой гнев,
ссохшуюся мумию числа сотри!
Каиновы внуки, черепки собрав,
погасили дырами сиянье звезд,
снами Веры Павловны умы обокрав,
в подземелье выстроили плача мост.
Тишина полночная висит струной,
Смыслы поменялись — где да, там нет.
Но земля прозябла и пахнет весной,
урожай времен потоков — белый Цвет.
Кругомерна времени живая цветь,
на четыре стороны растут лучи,
древнелетий гнется углами медь,
Слово проросшее Соборно звучит!
Космос расширяется созвездьями глаз,
Расплетая косы галактик в ручьях.
В капельках росы — поэтов экстаз,
струнное сердце их бьется в грачах!
Белый шум пространства – витраж из лиц,
в гранях мироздания Лик растворён,
параллельно светится цветенье птиц,
в Царствие восходит человек-эон.
В безконечность льются слова тепла,
звуки и кузнечики ныряют в цветы,
пчёлы золотые из огненных слав
вымолены искрами у чистоты.
В знаньях отраженных мертвы языки,
Верой распечатана земли заря,
бирюзовы корни огневой реки,
Каплями — поэты в пальцах дождя.
В вечности лесов, в неподвижности ив,
Звуки все безлюдны, если сжат простор,
Спектры все звучания в молчанье вместив,
воздухом скандируй возвышенность гор!

Я болел молчанием всю мою жизнь,
оттого-то в немоте до сих пор хожу.
Гаммой восходящею, любовью прошит,
Как зелёный цвет теперь распевно дышу.
8. Застольная песнь Иван-царевичей
Виктор Пучков. (финал)
Ай да как на Руси Святой солнышко играет,
День Пасхальный, день Седьмой вечно рассветает.
А на горке Божий Храм звоном созывает
Все двенадцать самоцветов радугой играют.

В Храме служат Литургию люди- христиане
Хлеб Премудрости Небесной вместе преломляют.
После ночи зело тёмной День настал желанный -
Связан и отправлен в бездну, свергнут окаянный.

И вздохнула мать-земля, снова оживает,
Изобилием плодов Божий люд питает.
После службы весь народ в Трапезной садится
И сердечная беседа долго-долго длится.