ВОРОБЬИ

Всему есть предел на земле и, видимо, вот он.
И немощи столько, что больше и нет ничего.
Все глухи и слепы, а мир раскраснелся зевотой,
И в пасти широкой его – лишь никчёмность веков.

Мне пусто… сейчас и вдохнуть бы заново душу,
Но где ты, любовь, и воскресная наша заря?
Боюсь, не успеешь. Тогда мне сердце задушит
Тоска по тебе, за твоё опозданье горя.

Прошу – не молчи…нам так мало слышать друг друга.
Какие-то сутки и встанет меж нами стена.
Как в зиму стоит меж домами белая вьюга,
Но только у них неизбежно случится весна.

Тебе я простила и боль, и кривду, и слёзы,
Простила тебе и не пойманных всех воробьёв,
Что так и остались твоей не прожитой прозой,
Но громче теперь пустозвонье порхающих слов.

Ты самый любимый и это можно не мерить.
Прощеньем измерив, других не найдёшь степеней,
Чтоб выше, точнее и чтобы так же - по вере,
По правой и славной единственной вере моей.

Прошу - не молчи… от молчанья ветер слышнее,
А он что ни шепчет, то всё не к добру, не к добру…
Ты самый далёкий и, видно, не станешь роднее,
И я без тебя умирая, теперь уж умру.