Письма в никуда.

Милая Мэри, как у тебя дела? Все также сидишь и ждешь кораблей у причала?
Теперь ты живешь в доме у моря - почти мечта… Ты ведь всегда об этом мечтала.
Я представляю: по брегу, по мелкой гальке идешь, а ноги твои целует морской прибой.
Кто сейчас обнимает тебя и целует в плечо? У кого отняла ты сон и мирской покой?

Милая Мэри, я так и не смог смыть запах твоих дорогих духов со своих вещей…
И теперь меня всюду преследует невесомый, неуловимый запах цветущих аллей.
Мэри, ты веришь, я ищу твой зыбкий, ускользающий образ в каждой суетливой толпе,
На перекрестках, за каждым поворотом, углом, на остановке, у барной стойки кафе…везде.

Милая Мэри, это какой-то сюр, и судьбе не угодно, чтобы мы с тобой были рядом.
Мэри, я раньше думал память – это судьбы велюр, теперь она стала для меня адом.
Милая Мэри, я не живу, поверь. Душа, как птица отпущена в селадоновую высь,
Я рефлекторно дышу, как зверь. Мэри, я не приеду, но ты все же меня дождись.

С любовью, Сириус.

Милый мой Сириус, не тебя ли назвали в честь в звезд? В таком случае, ты – моя звезда.
Каждый чуть слышный шорох – и я обернусь, в нелепой надежде снова увидеть тебя.
Ты спрашивал, кто обнимает меня теперь.…Признаюсь, ветер часто приходит меня навестить.
Едва слышно стучится он песчинками в мою дверь, а я, как всегда тороплюсь ему отворить.

Он быстро войдет в мой дом, потревожив «музыку ветра», простите за каламбур.
В щеку меня поцелует нежно и мимолетно, снимет свою жилетку, повесит на стул.
Мы будет с ним вместе петь серенады об одиночестве и любви, или просто молчать.
Ты знаешь, как легко , когда молнии и гром разрывают небо, с ним вместе кричать?

Помнишь, я живу в доме у самого моря? Здесь тысячи раз за день отбегает и прибегает волна.
Это учит ценить быстротечное время, свое настоящее, что сквозь пальцы, словно вода.
Я все еще не разучилась тебя любить, и душу свою, как и ты – давно отпустила в высь.
Сириус, это тупик, путь в никуда. Это письмо не придет к тебе, но ты все же его дождись.


С любовью, Мэри