Управление Голованова

Борис Мишарин.



Мечты и реальность,
фантастика и бытие.




Управление Голованова

Небольшой детективно-фантастический рассказ



Начальник Следственного комитета Российской Федерации Розанов Павел Юрьевич прилетел в Н-ск. Прилёт не был запланирован, и никто в Н-ске не ждал его – свалился, как снег на голову, как говорится.
Начальник областного Следственного комитета Сергей Витальевич Колобов, генерал-майор юстиции, увидел своего шефа только в собственном кабинете.
Розанов вошел в кабинет и сразу махнул рукой.
- Без прелюдий, Сергей Витальевич, здравствуй и присаживайся, нет времени на формальности.
- Здравия желаю, - ответил Колобов и присел за стол совещаний напротив шефа.
- Принято решение, - начал Розанов, - о создании на базе Следственного комитета области ещё одного подразделения. Это пилотный проект и посмотрим, как дело пойдет. Создаётся оперативно-следственный отдел на правах управления.
- Не понял, как это оперативно-следственный отдел? – сразу же задал вопрос Колобов.
- Как, а вот так, - иронично ответил Розанов, - чтобы вечных дрязг не было. Опера на нас валят, а мы на них. Теперь оперативники будут под одним началом, под нашим и валить не на кого станет. Не все опера, конечно, а те, которые станут работать в этом новом отделе.
- Прикрепленные оперативники? – решил уточнить Колобов.
- Нет, Сергей Витальевич, они будут в штате СК со всеми полицейскими функциями – агентура, оперативные разработки и так далее. Собственно, ничего по сути не меняется, только руководитель у них другой, не полицейский. Начальником отдела на правах управления назначен генерал-майор юстиции Голованов Петр Ильич.
- Не знаю такого, - уточнил Колобов. – два генерала в одном комитете?
- Сразу тебе говорю – не задирайся, Сергей Витальевич, Голованов тебе подчиняться не будет, а только центральному аппарату, как и ты. Я тоже не всё сразу понял и принял, но это решение Президента. Никаких внутренних склок, Сергей Витальевич, ищи консенсус. В крайнем случае мне звони, разберемся. Он от Президента – так что не рыпайся и извини, Сергей Витальевич.
- Консенсус, так консенсус. Только не люблю я этого слова ещё со времен Горбачева. Слова, а не сути, - уточнил Колобов. – Но у меня же не один отдел, чем этот новый станет заниматься?
- У тебя завтра утром большая планерка с личным составом, позаботься, чтобы все были. Познакомишься там с Головановым, он и расскажет, чем заниматься будет его отдел.
Оставшись один, Колобов задумался. Чего они там наверху порешали? Захотели перейти на западную систему, где опер и следователь в одном лице? Но у нас-то всё равно не в одном лице будет, только начальник один. Интересно – чья это инициатива? Голованова? Значит, у него есть выход на Президента? Да-а, с таким не поспоришь… Разберёмся.


II


Актовый зал Следственного комитета области заполнен до отказа. Кроме привычных присутствующих приглашены руководители районных структур СК, МВД области, прокуратуры и суда. В зал вошли три генерала – Голованов, Колобов и Розанов.
- Уважаемые коллеги, - начал Розанов, - по инициативе Президента Российской Федерации на базе Н-ского областного Следственного комитета будет осуществлен пилотный проект, который включает в себя создание оперативно-следственного отдела на правах управления. Начальником этого подразделения назначен генерал-майор юстиции Голованов Петр Ильич. Пожалуйста, Петр Ильич, вам слово.
Присутствующие в зале смотрели на этого никому незнакомого генерала, которого представлял сам начальник Следственного комитета России. Для генеральского звания совсем юный человечек со спортивной фигурой и греческим профилем, что означает красивый. Чей-то протеже или действительно заслужил генеральское звание?
- Добрый день, уважаемые коллеги. Есть такое поверие, назовем это так, что оперативники ловят, а следствие отпускает. Но не станем философствовать на эту тему. Президент Российской Федерации поручил мне создать подразделение, как пилотный проект, где уповать друг на друга станет некому. В штат отдела войдут оперативники из полиции, именно в штат. Но это не главное. Все нормы законности будут соблюдены. Новый отдел станет расследовать только особо тяжкие преступления – умышленные убийства двух и более лиц, изнасилование несовершеннолетних, серийные преступления, маньяки и другие, вызывающие большой общественный резонанс. Уголовно-процессуальный кодекс останется прежним, но в отделе будут существовать свои нормы. Например, выявление и задержание преступников до трех дней. Так называемые глухари исключаются полностью. Вы можете мне возразить, что по горячим следам выявляются не все преступления. У нас будут все. Оперативники своё дело сделают, а следователей стану обучать лично при осмотре места происшествия. Ибо нет преступлений, которые не оставляют следов. Просто многие или некоторые их не видят. Отдел на правах управления и никто из моих сотрудников подчиняться начальнику Следственного комитета области не будет, а я, в свою очередь, только центральному аппарату. Желающих работать со мной и научиться видеть незаметные на первый взгляд следы преступления, прошу на личное собеседование. Препятствий в переходе ко мне в отдел не будет ни от кого. Соответствующие указания получены министром внутренних дел, председателем Верховного суда, Генеральным прокурором. Создается отдел, а по сути управление, которому ещё предстоит зарекомендовать себя фактически, а не на лекциях с личным составом.
Голованов присел на стул, а зал зашумел. Никто из присутствующих такого услышать не ожидал. Особенно забеспокоились руководители областных правоохранительных органов – Голованов имеет выход на Президента, а это многое означает. Мелкую сошку для Москвы представляет сам генерал-армии Розанов. Это не хухры-мухры…
Каждый из них уже решил, что созовет своё совещание и даст указание не препятствовать, не тянуть резину и так далее.


III


Помещение в областном Следственном комитете Н-ска оставляло желать лучшего в том смысле, что не хватало этих самых помещений. Было принято решение сделать пристрой, благо место позволяло. В этот самый пристрой и вселился новый руководитель со своим отделом-управлением.
Голованов осматривал свои производственные пенаты. Совсем неплохо, очень даже прилично. Видимо, сюда планировал переместиться сам Колобов, но теперь уже – увы.
Кадры принесли пару анкет на должность секретаря. Он просмотрел их и пригласил первую. Сразу задал вопрос:
- Вы, девушка, извините, Тамара Петровна, желаете работать секретарем в Следственном комитете. Почему принято такое решение, на чём оно основано? Честно и подробно, пожалуйста.
- Я окончила колледж по специальности юриспруденция, но на серьёзную должность меня не возьмут – образование среднее, не высшее. А с должностью секретаря я бы вполне справилась. Тем более, что должность аттестованная и руководитель не старый пузан, извините. Ходила устраиваться в гражданские фирмы, а там только через постель. Прямо не говорили, но давали понять ясно. Лучше уж молодому отдаться, чем старому пузану… если выхода нет.
- Так вы пришли отдаться или работать? – спросил Голованов.
Девушка покраснела и даже повлажнели глаза.
- Ладно, можете не отвечать, - продолжил Голованов. – А как вы себе представляете работу секретаря в Следственном комитете?
- Я проходила практику в СК города, как раз и работала секретарем, когда та была в отпуске, - ответила Самарцева Тамара.
- Хорошо, Тамара, идите в кадры и оформляйтесь, я вас беру.
Довольная девушка встала и готова была расцеловать будущего начальника, выходя из кабинета.
- Стоять, - почти Крикнул Голованов, - вы, Тамара, девушка фигуристая и симпатичная, юбка у вас до середины бедра, а надо бы чуть пониже, чтобы у мужиков штаны самопроизвольно не шевелились. Не стоит красивыми ножками привлекать к себе внимание. Надеюсь, вы поняли. Идите.
Счастливая Тамара выскочила из кабинета и направилась в кадры. Она, конечно же радовалась, что её принимают на службу. Но ещё более её занимал будущий начальник – обалденно красивый мужчина со спортивной фигурой. Такой молодой и уже генерал… О таком только во сне мечтать.
А Голованов знакомился, беседовал и подписывал рапорта о переводе в свой отдел. К концу рабочего дня он заметил, что к нему идут, за редким исключением, только молодые сотрудники. И он понимал, с чем это связано.
Опытные следователи были уверены, что по горячим следам маньяков и серийников не взять. За такими охотятся месяцами, а то и годами. А тут три дня – бред сивой кобылы. Бывают случаи, что преступления быстро раскрывают. Но это только бывает. Да и следователи в возрасте более консервативны.
А ему и нужны как раз молодые, стремящиеся к знаниям лица. Они более мобильны и способны познавать новации.
На сегодня хватит, основной состав набран и пора домой. Домой… А что делать одному дома? Бродить по комнатам и скучать, смотреть телевизор? Но что делать, только надо поужинать в начале.
Голованов заехал в ресторан Центральный, где обычно столовались и отдыхали совсем небедные люди. Выбрал в уголке столик и присел. Подошедший официант подал меню. Пока Петр выбирал блюда, к нему подсела девица.
- Молодой человек не желает отдохнуть в приватной комнате, где подают ужин и не только? – произнесла она кокетливо.
Он посмотрел на подсевшую проститутку и ему почему-то стало смешно. Девица пахла потом и дешёвенькими духами, а с наклеенных ресниц слетала тушь и уже припорошила немного её подглазье.
- Извини, девонька, но я клоаками не пользуюсь, ты ошиблась в выборе, - произнес он, с трудом сдерживая смех.
Она нервно скривила лицо и бросила:
- Импотент…
Голованов ничего не ответил, а она подождала немного и, видя, что реакции нет никакой, ушла. Видимо, хотела организовать небольшой скандальчик, где мужчине бы «намяли бока» её сутенеры и обобрали бы, естественно.
Он сделал заказ подошедшему официанту, но к нему почти сразу же подсела другая девушка, произнесла с обреченностью:
- Я не проститутка и у меня нет денег. Вы можете меня накормить?
Петр посмотрел на неё – на проститутку действительно не похожа и лицо печально-унылое, может быть, даже затравленное. Наверное, что-то случилось.
- Конечно, девушка, без вопросов. Что заказать вам? – ответил он.
- Что-нибудь недорогое, - пояснила она.
- Поджарка из свинины с картошкой фри подойдет? – спросил Петр.
- Конечно, - ответила девушка.
Кушали они молча. После Голованов спросил:
- Я могу чем-то ещё помочь вам?
- Мне негде переночевать. Но не подумайте, я не шлюха и не проститутка, - встрепенулась она.
- Я и не думаю, - быстро ответил он, - вашим телом не воспользуюсь, идемте.
Голованов усадил девушку в свой автомобиль. По пути заехал в магазин, купил продуктов, чтобы было чем накормить девушку утром.
Дома он показал ей санузел и душевую, комнату.
- Здесь ты будешь спать. Возьмешь сама из шкафа простынь, покрывало, подушку, наволочку. Короче, всё, что надо для комфортного сна и отдыха. Сейчас можешь сходить в душ. Это тебе полотенце и простынь – завернешься в неё. Халатика женского, извини, нет. И приходи на кухню, будем пить чай с печеньем-вареньем. Как зовут тебя?
- Вероника, - ответила девушка.
- Меня Петр Ильич. И не беспокойся, Ника, никто тебя склонять к сексу не станет ни силой, ни уговорами. Иди. Я пока чай поставлю.
Естественно, что Вероника ушла в ванную комнату в раздумьях. Разные мысли приходили в голову, разные. Хочет взять меня чистой? Но не похоже, мог бы уже давно взять. Или хотя бы потребовать в качестве оплаты за ужин и приют. И странно – он не задаёт никаких вопросов, только имя спросил. Сам назвался по отчеству…
Голованов тоже рассуждал, но по-другому немного. Он уже знал о Веронике многое и не привёз бы домой мошенницу, хищницу или золотодобытчицу. Так уж был устроен его мозг, который не только получал информацию от собственных глаз, ушей, носа и других органов чувств путём электрических импульсов, но и от других окружающих предметов.
Конечно, это сложно представить, что, например, мебель или стебелек травинки, кустик своими электромагнитными волнами могут передать ему информацию, а уж мозг находящегося рядом человека или животного тем более. Сложно, но никто и не говорит, что это просто. Видят же экстрасенсы ауру другого человека, что для большинства людей совсем невозможно. Такой уж уродился Голованов или его молния шибанула или ещё что-то. Кто знает? Возможно, он знает, но молчит.
Вероника боязливо зашла на кухню из ванной. Голованов протянул ей кружечку чая с молоком.
- Я не настаиваю, Вероника, но, может быть, ты поделишься со мной информацией, что всё-таки произошло? – задал вопрос он.
Она задумалась, опустила голову…
- У меня нет ни денег, ни документов, ничего сейчас нет и я в розыске за убийство, которого не совершала. Можете меня сдать полицейским. Вы добрый человек, Петр Ильич, совсем не хочется, чтобы вас привлекли по статье за укрывательство преступницы, которой я не являюсь на самом деле, но доказать не могу.
- Вероника, - возразил Голованов, - никто не разобравшись вас никуда сдавать не будет. Тем более, что вы утверждаете о своей невиновности. Рассказывайте.
Она обреченно вздохнула.
- Что тут рассказывать… Я учительница физики в лицее №1.
- В этом лицее, по-моему, учатся непростые дети, - перебил её Голованов.
- Да, дети местной элиты. После уроков я оставила для разговора девочку Машу, хотела подтянуть её по физике. А все остальные дети вышли из класса. Собственно, эта девочка не из элиты, но родители оплачивают её обучение исправно. Но я захотела в туалет и попросила Машу подождать меня в классе. А когда вернулась, то увидела Машу с перерезанным горлом. Рядом весь в крови лежал мой фартук, который я надеваю, когда нахожусь в подсобке. Это небольшая комнатка, где хранятся приборы для опытов. В ужасе я позвонила в полицию и скорую. Меня же и задержали сразу. Но я попросилась в туалет в школе и через окно сбежала. Докажут мою невиновность или не докажут – я не знала и сейчас не знаю. Но полицейский заявил сразу, что убийца я – фартук-то мой был. Ушла в чем была… Вот и всё. Не надо было сбегать? – взволнованно спросила Вероника.
- Сбегать или не сбегать – это вопрос сложный, Вероника. Но в данном случае, в вашем конкретно, это хорошо. Позже поймете. Кровь на вашей одежде была?
- Нет, полицейский так и сказал, что я фартуком прикрылась.
- А на туфлях, - решил уточнить Голованов, - их же фартуком не прикроешь.
- Нет. На туфлях тоже крови не было – я же не убивала, - завсхлипывала Вероника, - и что мне теперь делать?
- Особенного ничего, - твердо ответил Голованов. – Идти в полицию не нужно. Можешь остаться у меня в доме, здесь тебя никто не найдет. В холодильнике есть продукты, сама себе пельмени сваришь. Завтра я ещё что-нибудь принесу. У меня есть знакомые, которые твоим делом займутся и убийцу настоящего найдут достаточно быстро. Но необходимо кое-что уточнить. Фамилия, имя, отчество и в каком классе Маша училась?
- Гладышева Вероника Сергеевна, Маша училась в одиннадцатом «А» классе. Лицей №1. Ваши знакомые правда убийцу найдут? Они оперативники, следователи?
- Найдут, Вероника Сергеевна, не сомневайтесь. Ваше честное имя будет восстановлено в ближайшие дни. А сейчас идите отдыхать, комнату я вам показал.
Гладышева ушла. Расстелила постель на диване и прилегла в раздумьях – ничего другого не оставалось. Она даже не думала о сексе, что её вполне могут поиметь. Думала о Голованове в плане убийства Маши. Он обещал, что его знакомые найдут настоящего убийцу. И она почему-то верила. Вот об этом и думала. Думала, что жизнь рушится полностью, тут не до секса.
Ночью дремала, забывалась ненадолго и опять думала. Утром она встала пораньше – не спалось в раздумьях. Утренние процедуры и она на кухне. Уже пока не думала о происшествии. Когда встаёт Голованов и что ему приготовить на завтрак? Где работает, во сколько уезжает из дома? Она ничего не знала о нем, кроме имени с отчеством – ничего. Но почему-то верила ему и это её успокаивало.
Голованов появился на кухне неожиданно.
- Доброе утро, Вероника Сергеевна. Как спалось на новом месте, не приснился жених невесте?
- Да-а, - она вздохнула, - как спалось?.. Думала всё, думала.
- Что тут думать, - Голованов улыбнулся, - найдем убийцу, я отвечаю. Несколько дней побудете у меня в доме и из него ни шагу. Сварили пельмешки – это хорошо. Давайте кушать, а то я обычно пью только чай с молоком по утрам. Он съел тарелку пельменей и спросил:
- С кем Маша у вас в классе дружила, с кем ссорилась?
- Особо ни с кем не дружила и не ссорилась – она не элитный ребенок, как все остальные, - задумчиво отвечала Гладышева. – Но вот один парень из класса приставал к ней, хотел, видимо дружить, а скорее большего. Это Вадим Токменев. Неглупый парень, но очень амбициозный, мстительный и подонистый, я бы сказала.
- Папочка местный олигарх, а сынок заводила в классе?
- Да, так и есть, сынок ещё тот отморозок, - подтвердила Гладышева.
- Хорошо, в обед я приеду, привезу ещё продукты. Будете готовить еду дня три, а потом в школу. На своё рабочее место. А пока сидите тихо, смотрите телевизор.
- Три дня… - она даже как-то непонятным доверием хмыкнула. – Вы кто, Петр Ильич?
- Я? – он улыбнулся, - я генерал Голованов, Следственный комитет области. До встречи в обед.
Он повернулся и ушел, а Гладышева так и осела на стул, растерявшись и не зная, что сказать.


IV


Личный состав отдела на правах управления по раскрытию преступлений особой важности СК области собрался утром в кабинете Голованова.
- Всем доброго утра и удачного дня, - начал разговор начальник. - Сегодня наш первый рабочий день. Собираться у меня в кабинете мы будем каждые понедельник, среду и пятницу в 8-45 утра. В остальное время по необходимости и с кем потребуется. Вы друг с другом уже знакомы и, полагаю, с оперативным составом уже познакомились тоже. И вот наше первое дело – в лицее номер один произошло убийство. Ученице одиннадцатого класса перерезали горло прямо в классе. Вчера там работала местная полиция и СК района. Поручаю это дело вам, майор Ремезова, - она встала. – Работать станете с майором Гавриловым и капитаном Полухиным, - они встали. – Вы, Мария Владимировна, возьмете уголовное дело в своё производство, изучите его, наметите план действий. А вы, господа оперативники, пообщаетесь с местными операми, выясните у них, что сумели установить. В качестве подозреваемой там объявили учительницу, но она сбежала через окно школьного туалета. Что-то я сильно сомневаюсь, что учительница прямо в классе перерезала горло ученице. В общем, необходимо к делу подойти очень серьезно. В лицее учатся дети местной элиты. Действуйте по закону, не обращая внимания на оказанное давление, если таковое будет иметь место. Защитить сумею, не беспокойтесь. Побеседуйте с учениками, учителями, ориентируйтесь по обстановке и в добрый путь. В 18 часов у меня с докладом. Все по рабочим местам.
Ремезова в коридоре посмотрела на своих оперативников:
- Ну что, ребятки, зарежем глухаря, раскроем за три дня преступление? Правда как – даже понятия не имею.
- Раскроем, Мария Владимировна, не сомневайтесь. Если уж Голованов сказал, то будет раскрытие. Под него же должность подвели и целый отдел создали. И кто? Сам Президент позаботился, а он зря ничего не делает, - ответил Гаврилов. – Я в Голованова верю.
В Голованова он верит, мысленно усмехнулась Ремезова, а работать-то нам надо.
- Так ребятки, нам необходимо поехать в три места – морг, лицей и к местному следователю: дело забрать. В следствие, понятно, я пойду, а вы…
- А я в морг тогда, - вызвался Гаврилов, - там есть у меня наработки. Всё расспрошу о трупе девочки, экспертиза наверняка ещё не готова.
- Тогда я в лицей, - пояснил Полухин.
- Хорошо, - согласилась Ремезова, - работаем и встречаемся в лицее.
Гаврилов сразу же направился в морг. Судмедэксперт Иванов Аркадий Семенович был его закадычным другом. Росли в одном дворе, в школе учились…
- Привет, Аркаша, - Гаврилов зашел в прозекторскую.
- О-о, сто лет, сто зим! – воскликнул Иванов. – Каким ветром? Вроде бы трупов «ваших» здесь нет.
- Одиннадцатиклассница из лицея, теперь дело будет вести новый отдел в областном СК.
- Новый отдел? – удивился Иванов, - а ты здесь причем, Степа?
- Так по решению самого Президента создан оперативно-следственный отдел на правах управления в СК области. И я теперь, Аркаша, в штате СК, но с оперативными функциями.
- Ничего себе девки пляшут, - усмехнулся Иванов.
- И что там по этой девочке, Маша, кажется, что сказать можешь?
- Да, Маша Леонова, как раз делаю вскрытие. Горло ей перерезали. Скорее всего, схватили за волосы сзади и резанули. Так мусульмане, обычно, неверных режут. А могут и подростки, насмотревших разных боевиков и прочей дряни. Но это мои предположения, которые я могу только тебе высказать по старой дружбе, Степа.
- Значит, убийца стоял сзади, когда резал горло? – решил уточнить Гаврилов.
- Абсолютно верно. Перерезаны обе сонные артерии. Если бы разрез был сделан спереди, то одна артерия бы осталась целой и угол наклона раны был бы немного другой. И рост убийцы, примерно, 175-180 сантиметров, - ответил Иванов.
- Понятно, Аркаша, спасибо. Ты, пожалуйста, местным операм не говори ничего и заключение не отдавай. Можешь сослаться на генерала Голованова, если что. Это мой теперь начальник.
- Так в областном следствии был же Колобов? – возразил Иванов.
- Верно, он и сейчас там. Но у нас новая структура и генерал новый, ставленник самого, - Гаврилов ткнул пальцем вверх, - теперь у нас два генерала. Но Колобов ширпотребом занимается, а мы особо тяжкими.
- Да-а, выражения у тебя, Степа. Но я понял, до встречи.
Иванов продолжил «копаться» в трупе, а Гаврилов направился в лицей. Туда же подошла Ремезова.
- Уголовное дело я забрала, - объявила она, – там, кроме осмотра места происшествия – ничего, ни одного допроса. Но в розыск подозреваемую учительницу объявили и непонятно на каких основаниях. Следователь пояснил, что на месте был обнаружен весь в крови фартук учительницы. Она его использует в подсобке, где хранятся физические приборы для опытов. Местные оперативники сразу же задержали учительницу, но она от них сбежала через окно в туалете. Районный следователь считает, что фартука и побега подозреваемой вполне хватит для суда. Он уверен, что преступление раскрыто по горячим следам. Бред сивой кобылы, - возмутилась Ремезова, - в деле вообще ничего нет. О каком раскрытии может идти речь, если в уголовном деле только осмотр места происшествия – ни допросов, ни постановлений, ни экспертиз, ни орудия преступления, мать вашу, - выругалась она, - ничего! Ладно. Я в учительскую, переговорю и допрошу педсостав. А вы, господа, переговорите со школьниками, интересную информацию оформите допросом в присутствии педагогов. Отдельные поручения я вам выпишу на всякий случай. Вечером уточню у Головы – надо ли вообще выписывать, если вы теперь у нас в штате?
- У кого уточните? – переспросил Полухин.
- У Голованова, у кого же ещё, - ответила недовольно Ремезова. – Работаем, ребятки, работаем!
В конце рабочего дня все собрались у Голованова.
- С кого начнем? – спросил он, - кто в морг ездил?
Гаврилов встал.
- Я ездил…
- Садитесь, не надо вставать, - перебил его Голованов. – Слушаю вас.
- Горло у Маши Леоновой перерезано от уха до уха. Такие раны были характерными в Афганистане и Чечне во время войн. Но судмедэксперт не исключает подростков, насмотревшихся определенных боевиков. Примерный рост убийцы 175-180 сантиметров, ранение нанесено со спины – схватил за волосы и резанул. В лицее опросил всех одноклассников Маши – никто ничего не видел, не знает. Но почти все уверены, что Вероника Сергеевна не могла перерезать горло Леоновой. Вероника Сергеевна Гладышева – это сбежавшая учительница, которая объявлена в розыск. У меня всё, товарищ генерал.
Голованов посмотрел на Ремезову.
- Я пообщалась с педсоставом лицея. Никто ничего не видел, но о Гладышевой все отзываются положительно. Уголовное дело я забрала, если можно так назвать дело, в котором нет даже Постановления о возбуждении, вообще ничего нет, кроме осмотра места происшествия. Но дело зарегистрировано. Просто кошмар какой-то – непрофессионализм и пофигизм обыкновенный. Заставила районного следователя сделать опись, в которой только один осмотр, и приняла дело по акту приема-передачи. Курам на смех, усмехнулась Ремезова.
- Что у вас? – Голованов посмотрел на Полухина.
- Я также опрашивал школьников, товарищ генерал, никто, ничего. Но ко мне сам подошел мальчик, ученик восьмого класса Саша Гаврилин и заявил, что знает настоящего убийцу. Я допросил его в кабинете директора лицея в присутствии самого директора, как педагога. Суть в следующем. Маша Леонова ему давно нравилась, но ему пятнадцать, а ей семнадцать. Но он всё же решился с ней переговорить и обещать, что когда вырастет, то женится. Юношеский максимализм, но что делать… флюиды, тестостерон… Короче, этот Саша поджидал Машу после уроков в коридоре немного подальше от кабинета физики, где произошло убийство. Он видел, как все ученики вышли из этого кабинета, но Леонова и учительница остались там. Потом вскоре вышла учительница и направилась в туалет. Почти сразу в кабинет физики вошел Вадим Токменев, это ученик того же класса. Минут через пять он вышел с носовым платком на правой руке и тоже направился в туалет. Почти сразу вернулась учительница, открыла дверь в класс, вскрикнула, закричала и стала звонить. Саша Гаврилин ничего тогда не понял ещё и решил подождать девушку на улице. Гораздо позднее он узнал об убийстве. Вот протокол допроса, - он протянул листки. – Директор лицея пояснил, что Вадим Токменев оторвила и хулиган. Его бы давно отчислили из лицея, если бы не его папаша – депутат и местный олигарх. Та ещё сволочь, как выразился директор, но не для передачи кому-либо.
- Что ж, поработали вы сегодня неплохо, - подвел итог Голованов, - молодцы. Мария Владимировна, позвоните начальнику районного СК и пригласите его ко мне на завтра, на десять утра вместе со следователем, который завел это дело. А вы, Степан Николаевич, пригласите ко мне начальника местной полиции и того опера, который пытался задержать учительницу. На одиннадцать утра пригласите. Узнайте о Токменеве старшем всё, что возможно. И будьте готовы провести обыск у него дома, задержать младшенького. «Тяжиков» я вам обеспечу, а то и в дом не пустят, не смотря на постановление суда. Все свободны.


V


Голованов приехал домой и был удивлен кулинарными способностями Гладышевой. Продукты он привез, конечно же, в обед, как и обещал, но на подобное меню не рассчитывал. Жареная форель с золотистой корочкой, свинина с картофельным пюре, салаты…
Он понимал, что Веронике необходимо было чем-то занять себя в своих волнениях и переживаниях. Она же всё-таки учительница, а не повар. Но женщина!
- Со мной всё плохо, да? – всё-таки решилась спросить она в сильном волнении.
- Всё как раз наоборот, - с уверенностью ответил Голованов. – Уголовное дело по факту убийства Маши Леоновой взято в производство моим подразделением. Работают лучшие сыщики и следователи, а они у меня все лучшие. Убийца Маши уже установлен и это не вы, Вероника Сергеевна, с розыска вы сняты, - он улыбнулся. – Уже завтра преступник будет задержан. Но вам ещё придется сутки побыть у меня дома, а потом вы вольная птица. Вас допросят в Следственном комитете и пора выходить на работу. У вас в классе учится Вадим Токменев. Что вы можете сказать о нем?
- Токменев? – удивленно повторила она, - была бы моя воля, я бы таких в спецшколу сразу определяла. Первейший хулиган и забияка. Если говорить на его языке, то он шишку держит в лицее. Всё из-за его папочки, который ему потакает. Наш директор давно бы выгнал Вадика из лицея, но связываться с его отцом просто опасно – уволят и здоровья лишат. Я так думаю.
- Да, папаша депутат и олигарх…
- Вот именно, - согласилась Гладышева, - сволочь обыкновенная. А почему вы о нем спросили, Петр Ильич?
- Наши опрашивали детей в лицее и все плохо отзывались об этом Вадике. Потому и спросил. Ладно, давайте кушать и ни о чем не беспокойтесь. Через день на работу выйдите.
- Как мне благодарить вас, Петр Ильич?
- Никак, это моя обязанность, моя работа, - ответил он.
- Обязанность, работа, - повторила Гладышева, - этот мент тоже обязан был работать, а не хватать кого попало…
- И с этим разберемся, Вероника Сергеевна, не переживайте. Мы же договорились – кушать.
Вероника уткнулась в тарелку и ела без особого аппетита. Размышляла уже не о своём розыске и уголовном деле, а о хозяине дома. Помнила, как подсела к нему в ресторане и он, на удивление, не отшил её. Напоил, накормил и спать уложил, а в спальню не пришел. Даже сейчас не знала – отдалась бы ему тогда или нет? Сейчас бы, наверно, не отказала. Но от него никаких знаков внимания, никаких намёков на любовь. Хотя о любви говорить рано, можно только о сексе. Хотя почему рано – почему не попробовать? Но я женщина и не мне делать первый ход. Бабская философия…
- Устал сегодня. Пойду, прилягу, - прервал её мысли Голованов.
Гладышева ничего не ответила и стала убирать со стола. «Пойду, прилягу» – это завуалированное приглашение в койку, вновь стала размышлять она? Озабоченная что ли, пришла внезапная мысль? И она тоже ушла к себе в комнату.
Утром, позавтракав, Голованов уехал на службу. К десяти утра к нему был вызван начальник районного СК.
Сидоров Альберт Яковлевич, подполковник юстиции, вошел в кабинет с недоумением. За ним проследовал и следователь Ярыгина Анастасия Павловна, капитан юстиции.
- Даже не знаю, с чего мне начать разговор с вами, Альберт Яковлевич? – произнес Голованов.
- Вы начните со статуса, товарищ… Голованов. А то меня пригласили неизвестно к кому. Я уважаю областной Следственный комитет, поэтому и пришел со своим следователем. Но дергать меня к кому попало не следовало бы…
Голованов еле сдерживал улыбку, глядя, как следователь старается незаметно ткнуть в бок своего начальника и что-то шепнуть ему на ушко. Но амбициозный Сидоров так же незаметно отмахивался от неё своим локтем.
- Согласен, - произнес Голованов, - к кому попало вас вызывать не следует, это факт. Что ж, статус свой обозначу, мне скрывать нечего. Я генерал Голованов, начальник отдела на правах управления с особыми полномочиями. Когда меня здесь представлял лично генерал-армии Розанов, присутствовали все руководители силовых структур области: МВД, ФСБ, прокуратуры, администрации, руководители всех подразделений СК. Но вот вас, Сидоров, почему-то не было. Конечно, вам кого попало представлять не нужно. А вот теперь, Сидоров, поясните мне не про кого попало, а про убийство девочки в первом лицее. Что вами сделано?
- Извините, товарищ генерал, я не знал…
- Я вам задал вопрос, Сидоров, отвечайте, - перебил его Голованов.
- Как что? Следователь с опергруппой выехал на место совершения преступления. Проведен осмотр, задержана подозреваемая в убийстве, но она сразу же сбежала, чем и доказала сразу свою причастность к преступлению. Потом дело забрали в область. Считаю, что мы сработали качественно и быстро, раскрыли дело по горячим следам.
В кабинет вошел генерал Колобов.
- Проходите, Сергей Витальевич, присаживайтесь. Мы как раз с Сидоровым обсуждаем ряд вопросов, вам бы не мешало послушать. А вы, Анастасия Павловна, подождите в приемной, вас пригласят чуть позже.
Когда она вышла. Голованов продолжил:
- Значит вы, Сидоров, утверждаете, что по убийству школьницы в первом лицее сработали качественно, быстро, раскрыли дело по горячим следам. Преступник задержан, но сбежал.
- Да, это так. И я прошу вас, Сергей Витальевич, поощрить следователя Ярыгину за блестяще раскрытое дело, - произнес Сидоров. – Убийца учительница объявлена в розыск и долго не пробегает. Главное – убийца установлен.
Колобов посмотрел на Голованова. Как опытный руководитель, он прекрасно понимал, что генерал пригласил Сидорова не для раздачи призов.
- Поощрить за блестяще проваленное дело и объявление в розыск невиновного человека? Так что ли, Сидоров? Следователь взятку взял или задержал невиновного по своей полной профнепригодности? Вы в доле, Сидоров, или тоже профнепригодны? Отвечайте, Сидоров!
Подполковник побледнел, встал и с надеждой смотрел на Колобова.
- Я не понимаю, товарищ генерал, не понимаю…
- Не понимаете, - с усмешкой произнес Голованов, - хорошо, давайте разбираться по порядку. Вы присаживайтесь, Сидоров. В ногах правды нет, как говорится, а она нам очень потребуется. Так что присаживайтесь, начнем всё по порядку, - повторил он. – Уголовное дело по факту убийства возбуждено. А на каком основании, где Постановление о возбуждении? Его нет. Тогда каким образом уголовное дело зарегистрировано? Или у вас на районе всё по понятиям происходит, по звонку, по кумовству, а не по закону? И всё это под вашим блестящим руководством, Сидоров. Учительницу объявили подозреваемой, задержали, но она сбежала через окно в туалете. Где письменное уведомление о подозрении в совершении преступления? Где копия которую вручает подозреваемому и разъясняют ему права подозреваемого, предусмотренные статьей 46 УПК РФ, о чем составляется протокол с отметкой о вручении копии уведомления? Где?! Где Постановление о розыске, где? Или вы, Сидоров, сейчас заявите мне, что следователь просто не успела все оформить, как положено? Но потом бы оформила? Хорошо, перейдем к другим вопросам. На каком основании учительница стала подозреваемой?
- На её фартуке обнаружена кровь. Много крови, много, весь фартук залит кровью. И она признала, что это её фартук, - довольно ответил весь вспотевший Сидоров.
- Да, на фартуке учительницы действительно обнаружено много крови. И вы теперь, Сидоров, хотите сказать мне, что следователь сознательно фальсифицировал материалы следствия? Хотя никаких материалов у вашего следствия, кроме бездарного осмотра места происшествия, не было. Девочке перерезали горло, подойдя сзади, и это уже подтверждено судмедэкспертом. При таком способе убийства кровь не могла попасть на фартук или другую одежду, но могла попасть на руку убийцы. А ваш следователь, Сидоров, видя всю картину на месте происшествия, обвинил в убийстве учительницу из-за фартука в крови. Настоящий убийца девочки уже нами установлен, а вот с действиями следователя и оперативника ещё предстоит разобраться. Что это – неумение работать или взятки? С вами, Сидоров, тоже всё ясно – обыкновенная халатность и бездарность в руководстве. Как вы считаете, Сергей Витальевич, он сам рапорт на увольнение напишет или дело по халатности на него заводить?
- Сам напишет, - зло бросил Колобов, - а нет, так ещё хуже будет. Пошел вон отсюда, - скомандовал генерал.
- И следачку с собой прихвати, - добавил Голованов, - её придется проверить более тщательно.
Оставшись одни, генералы посмотрели друг на друга. Голованов заговорил первым:
- Сидоров, конечно, виновен, спору нет. Но следователь бы вложила в дело все постановления чуточку позже. Но она же действовала правильно. Не сильно ли круто подводить Сидорова под увольнение? Не круто и вот почему – опер и следачка заранее знали, что учительница невиновна, но подвели её под статью. Умышленно обвинили невиновного человека в совершении преступления. Убийца сзади резанул по горлу и кровь не могла попасть на фартук и одежду, она фонтаном хлынула вперед. Да, правая рука преступника оказалась в крови и немного рукав пиджака. Он вытер руку о фартук и бросил его в лужу крови. Не видеть картину преступления мог только идиот. Опер инициировал задержание учительницы, а понимающая Ярыгина не возразила. Что она хотела? Дело раскрыть по горячим следам или надеялась, что оперативник с ней деньгами поделится? Для неё судьба человека, его безвинные страдания в камере ничего не значат? Может ли такой человек служить в следствии, Сергей Витальевич?
- Да, вопросы вы ставите, Петр Ильич, совсем непростые. Но разберемся и с ними.
- Конечно, - подтвердил Голованов.
- Проверку по Ярыгиной сами проведете, Петр Ильич, или мне этим вопросом поручите заняться?
- Сами проведете, Сергей Витальевич. Но одно обстоятельство хочу выяснить прямо сейчас. Президент, при беседе со мной, предложил мне стать начальником СК области. Но я сразу отказался, не моё это дело. Поэтому работаем интегрированно, без оглядок на подсидки. Если что-то не так – говорите прямо, постараюсь понять и сделаю вывод.
- А Президент…
- Нет, - перебил Колобова сразу же Голованов, - с Президентом мы в одну школу не ходили и не дружили семьями. Просто у меня божественный дар на раскрытие преступлений, но одного дара мало, необходимы определенные полномочия. Вот он мне их и дал. Ещё есть вопросы?
- Нет, теперь нет, - ответил Колобов.
Старший оперуполномоченный Петров Иван Сидорович, капитан полиции, шел в Следственный комитет в волнении. О Голованове он немного слышал – назначен начальником отдела на правах управления самим Президентом, это не хухры-мухры. И должность генеральская выше штатной… А может быть, и не выше.
Большего о Голованове не знал и начальник отдела полиции Ковальчук Евгений Артемович, подполковник полиции. Он шел в комитет в непонимании – чего его дёрнули вместе с опером?
Голованов начал разговор без прелюдий.
- Капитан, о чем вас попросил Токменев? Тот самый, который олигарх и депутат.
- Токменев? – вроде бы удивленно переспросил Петров, - ни о чем, я с ним вообще не встречался.
- Иван Сидорович, не зарабатывайте себе больший срок. Меня сюда Президент направил не для выслушивания оперских баек. Мне всё известно, говорите.
Голованов посмотрел капитану прямо в глаза и у того что-то щелкнуло в голове. Петров заговорил подавленно и удрученно.
- Я действительно с Токменевым не встречался. Он позвонил мне, когда я уже был на месте совершения преступления, на месте убийства Маши Леоновой. Я не знаю откуда он узнал мой номер телефона, не знаю, я с ним никогда не встречался. Токменев сказал, что никто из школьников в этом преступлении не должен быть замешан, никто. Отказать Токменеву – это расстаться с жизнью. Я, естественно, понял, что убийца его сынок Вадик – отъявленный отморозок и хулиган, которому всё сходит с рук. При осмотре я нашел фартук учительницы и бросил его прямо в лужу крови. Потом объявил её подозреваемой и задержал, но она сбежала через окно в туалете. Вечером Токменев связался со мной и передал мне пятьсот тысяч рублей.
- Где передал, что говорил? – спросил Голованов.
- Он назначил встречу на набережной, приехал на своей машине и молча отдал пакет, в котором было пятьсот тысяч рублей. Разговора не было.
- Ну а вы, подполковник, почему дали номер телефона своего сотрудника Токменеву?
Ковальчук заёрзал на стуле от такого неприятного для него вопроса.
- Я… я… но как я мог не дать номер – это же Токменев. Кому хочется валяться в больничке с переломами?
- Понятно, - вздохнул Голованов, - с вами всё понятно.
Он нажал кнопку, вошли его оперативники Гаврилов и Полухин.
- Забирайте капитана и езжайте к нему на квартиру. Он передаст вам пятьсот тысяч рублей, оформите как добровольную выдачу взятки от гражданина Токменева. Потом Петрова в камеру, а этого забирайте, - он указал на подполковника, - и под зад ему коленом. Пусть выметается прочь и воздух здесь не портит. С ним сам начальник ГУ МВД разберется.
Голованов вздохнул – работы предстояло ещё достаточно много. Он посидел немного, словно скидывая напряжение, и отправился в суд. Дежурная судья заявила сразу, как только он вошел в кабинет:
- Следователям здесь делать нечего – пусть приходит начальник отдела.
Голованов ответил с усмешкой:
- Я и есть начальник отдела.
Усмешка, видимо, вообще взбесила судью. Она оглядела его с ног до головы и бросила:
- Ждите в коридоре, у меня обед.
- Ну да, это неподсудный суд, - произнес тихо Голованов, но так, чтобы судья слышала. – У дежурного судьи не может быть обеденного времени, а мне срочно необходимо Постановление на обыск. Вот материалы, - он положил тоненькую папку на стол.
Судья покраснела, потом побледнела и, закипая злостью, прошипела:
- Пошел вон, будет мне тут ещё всякая зелень указывать. По закону у меня есть сутки на рассмотрение, вот завтра и придешь в это же время. Вон пошел, - уже закричала она.
Голованов забрал папку и вышел. А судья всё еще нервничала. Что за парень такой? Начальник отдела… молод он еще для начальника. А-а-а, обмануть хотел – типа удостоверение в форме забыл, а на самом деле простой следак. Пожрать не дают спокойно… Она достала термос, но отодвинула его в сторону, всё ещё злясь. Но потом всё-таки налила себе чаю с мятой – он успокаивал. Зазвонил телефон – председатель суда приглашал к себе в кабинет.
Не увидев в коридоре молодого следователя, как она считала, осталась довольной – так с ними и надо общаться, а то на шею сядут. Судья прошла в кабинет председателя и сразу увидела там «своего» следователя. Возмутилась неимоверно и, чуть ли не брызгая слюной, зашипела:
- Жаловаться пришел?! Ну я же сказала тебе, что следователям здесь делать нечего. Типа удостоверение забыл и решил представиться начальником отдела? Хрен, здесь липа на прокатывает. Гоните его в шею, Яков Андреевич, гоните ко всем чертям. Я начальнику СК генералу Колобову отдельное представление направлю, чтобы он этого мошенника проучил своими правами. Фамилия твоя как, липовый начальничек? – спросила судья.
- Хватит! – не выдержал и ударил ладошкой по столу председатель областного суда Парамонов, - хватит, - повторил он, - всё понятно. Рапорт мне на стол прямо сейчас, рапорт…
- Какой ещё рапорт? – не поняла судья.
- На увольнение по собственному. А не напишешь – завтра уволю по недоверию.
- Что я не так сделала? – так ничего и не поняла судья.
- К тебе сам генерал Голованов пришел, дура, - в сердцах бросил Парамонов. – Рапорт мне на стол быстро, а то даже в ИП работать не возьмут впоследствии. Иди, в приёмной заявление напишешь.
Плохо соображавшая судья Помысова вышла из кабинета. Как она могла так проколоться? Кто бы мог подумать, что этот молоденький является генералом Головановым, о котором как раз и предупреждал накануне председатель суда? Но спешить с заявлением не стану, решила Помысова, может быть, Парамонов одумается ещё?..
- Хорошо, что судья вышла, - сразу же заявил Голованов, - мне необходимо Постановление на обыск в доме Токменева и арест его с сыном. Доказательная база достаточная, вот материалы, - он пододвинул папку к председателю суда. – А Помысовой это знать вовсе не обязательно. И поторопите её с заявлением на увольнение, чтобы не просить санкцию Верховного суда на проведение следственных действий в отношении федерального судьи.
- Даже так! – удивился Парамонов, - санкцию на олигарха… А с Помысовой что?
- Всё законно, пока никаких действий, но они напрашиваются сами собой. Поэтому пока без дополнительной информации, но буду держать вас в курсе, Яков Андреевич.
У себя в Следственном комитете Голованов собрал всю рабочую группу по убийству девушки Маши Леоновой. Старший следователь по особо важным делам Ремезова Мария Владимировна, майор юстиции; старшие оперуполномоченные по особо важным делам майор Гаврилов Степан Николаевич и капитан Полухин Яков Дмитриевич.
- Поработали вы, господа, совсем неплохо, - начал разговор генерал, - осталось провести обыск в доме Токменевых и задержать папашу с сыном убийцей. Санкции суда получены, сейчас сюда прибудет ОМОН и господин Токарев – это руководитель ЧОПа, который осуществляет охрану Токменевых. Токарев непосредственно отдаст команду своим бойцам не оказывать сопротивления. Но ОМОН всё-таки будет присутствовать – мало ли что. Теперь подойдите ко мне, - он разложил на столе лист ватмана. – Это план усадьбы Токменевых. Основная группа во главе с вами, Мария Владимировна, капитаном Полухиным и ОМОНом входит с главного входа вот здесь. Вы, Степан Николаевич, с тремя омоновцами заходите вот сюда, здесь тайный выход из усадьбы. Токменевы могут попытаться сбежать здесь. А дальше всё по плану – задержание, обыск и доклад мне.


VI


Домой Голованов приехал только под утро. Гладышева, естественно, спать не ложилась и смотрела на него с вопросом без слов.
- Всё в порядке, Вероника Сергеевна, убийца Маши Леоновой задержан вместе со своим папашей. Подробности позже, сейчас спать.
Он ушел в спальню и вышел из неё только к обеду. Гладышева сварила борщ, поджарила котлетки. Пригласила хозяина к столу.
- Да, покушать не помешало бы, - согласился Голованов.
Он ел молча, а Гладышева прямо уже извелась вся – хотелось, естественно, знать больше. После заговорил:
Да, Вероника Сергеевна, вы попросили Машу остаться и ушли в туалет. А в это время в класс вошел Вадик Токменев, приказал девушке снять трусики и встать раком. Он считал себя барином, а Машу холопкой, которая не может и не имеет права отказать ему в сексе. А она отказала и была наказана. На допросе Вадик виновным себя не посчитал. Типа, с холопами можно расправляться по своему усмотрению безнаказанно. Его папаша пытался замять дело, но ничего не вышло, теперь оба сядут. Вы, Вероника Сергеевна, полностью оправданы и можете выходить на работу.
Гладышева смотрела на него, а из глаз капали слезы…
- Извините, Вероника Сергеевна, я даже не спросил с кем вы живете, как?
Она промокнула слезы салфеткой, попыталась улыбнуться, но получилось как-то криво.
- Живу одна… Но в эту школу не вернусь. Лицей считается элитным, а я бы назвала его отмороженным. Там другие ценности и вместо Родины деньги. Там многие считают обыкновенный народ быдлом. Физики в школах требуются и без работы не останусь.
Она замолчала, с тоской поглядывая на Голованова. Позже заговорила снова:
- Я даже не знаю, где нахожусь, куда вызвать такси? Хотя на такси тоже нет денег.
- Вы у меня в коттедже, - ответил он. – Это на пятнадцатом километре по восточному шоссе. Сегодня воскресенье и если вам спешить некуда, то можете остаться у меня. А завтра я отвезу вас в Следственный комитет, где вас обязаны допросить, Вероника Сергеевна.
- Допросить… - произнесла она в задумчивости, - всё равно идти некуда – сумочка с ключами осталась в лицее. Можно, конечно, вызвать слесаря, но телефон тоже в сумочке остался. А хотелось бы ещё и переодеться…
Она с надеждой посмотрела на Голованова…
- Ваша сумочка у меня в машине, Вероника… Сергеевна… Про любовь говорить не стану, но вы мне нравитесь. Жениться не обещаю и что может получиться – не знаю. Поедете домой или останетесь у меня?
- Останусь, - ответила она почему-то боязливо, - но мне надо заехать домой…
Двухкомнатная квартира Гладышевой каким-либо богатством не отличалась. Хотя и работала она в престижном лицее… в смысле зарплаты.
Вероника села на диван…
- Ты не знаешь, что делать? – Голованов впервые назвал её на «ты». – Да, замуж не зову и ничего не обещаю. Но ты должна знать, что ничем мне не обязана. Хотя… можно ли назвать вульгарным естественную потребность организма? Не знаешь, что делать? Так ничего и не делай. Но завтра будь добра посетить Следственный комитет.
Вероника догнала его уже у дверей и обняла… Мыслей в голове пробежало много. Почему бы и не попробовать? А вдруг…
Голованов прижал её к себе. Но почти сразу же отстранил, держа за плечи.
- Конечно, хочется… Гормоны, флюиды… Завтра ты должна прийти в Следственный комитет к следователю Ремезовой. После неё, если появится осмысленное желание, зайдешь ко мне. Пока, - бросил он, закрывая за собой дверь.
Вероника вернулась в комнату, села на диван, захотелось плакать, но она сдержала себя. Генерал, красавчик, мечта любой девушки… и такой правильный… Поматросил и бросил… А в голову стучала другая мысль – почему бы и нет. Секс без обязательств… Но я же не проститутка. Причем здесь проститутки? Разве мало любовниц на свете? А вдруг, а вдруг, а вдруг… А вдруг войдет и не бросит!


VII


Утром в понедельник личный состав собирался в приемной Голованова. Секретарь всё еще оформлялась в кадрах и проходила медкомиссию, а её законное место пока пустовало. Люди постепенно собирались и в 9-40 вошел сам генерал. Личный состав встал, Голованов поприветствовал присутствующих и прошел в свой кабинет.
- Да-а, тут ничего не скажешь – красавчик! – произнесла с восхищением 35-летняя Ремезова.
- Голубизной не маюсь, но тоже скажу, что он слово держит, - довольно высказался Гаврилов, - преступление-то за три дня раскрыли. Папаша с сыночком в следственном изоляторе отдыхают. Главное – этот говнюк олигарх не наехал, а то в районном комитете все от него тряслись боязно. Интересно, что было бы, если бы следствием руководил генерал Колобов?
- Что было бы, что было бы, - с презрением фыркнула Ремезова, - быкалка бы была – посадили бы эту учительницу и все дела. Слов нет… - она глянула на часы.
В 9-45 все вошли в кабинет.
- Начну с главного – приказом начальника Следственного комитета Российской Федерации генерал-армии Розанова Павла Юрьевича, наш отдел переименован в оперативно-следственное управление, в котором создаются два основных отдела: следственный и оперативный. Следственный отдел предлагается возглавить подполковнику юстиции Ремезовой Марии Владимировне. Приказ о присвоении звания имеется. Пожалуйста погоны, Мария Владимировна. От вас прошу рапорт о согласии на предложенную должность.
Ремезова встала, приняла погоны и ответила:
- Служу России! Есть написать рапорт!
- Оперативный отдел предложено возглавить подполковнику юстиции Гаврилову Степану Николаевичу. Приказ о присвоении звания также имеется. Прошу, - Голованов протянул погоны, - и рапорт от вас.
- Служу России, - ответил Гаврилов, - есть написать рапорт.
- Теперь о деле, - продолжил Голованов. – Поработали мы неплохо, оба Токменева сидят в СИЗО. Но разворошили мы целое осиное гнездо – наказание должны получить все и за всё. Например, капитан Петров и подполковник Ковальчук, начальник отдела полиции, уже уволены по утрате доверия. Следователь Ярыгина и её начальник Сидоров тоже уволены по недоверию. А вот федеральный судья Помысова из областного суда, уволилась по собственному желанию. Вернее, ей настойчиво предложили уволиться. Вам, подполковник Гаврилов, придется взять её в разработку и установить связь с Токменевым старшим. Взятки, оправдательные или непристойно-мягкие приговоры. Полагаю, что направление понятно. Вадик Токменев зарезал девушку Машу, рабыню или холопку, как он выразился, за отказ в сексе. Полагаю, что изнасилованных девушек этим подонкам тоже достаточно и теперь они молчать не станут. Но установить их необходимо. Вы, Мария Владимировна, тоже подключайтесь, необходимо всё задокументировать. Вопросы?.. Все свободны.
Работа - работой, а радости тоже должно быть место. Личный состав начал кучковаться и обсуждать новости уже в приемной – следователи, оперативники…
Гаврилов отвел Ремезову немного в сторонку.
- Мария Владимировна, сегодня день такой…
- Какой? – сразу перебила она.
- Ну как же?.. Присвоение званий, должности…
- И что? – словно не понимая, с надменностью спросила Ремезова.
- Надо бы отметить событие. Я приглашаю вас к себе вечером.
- Коллеги, - крикнула она и хлопнула пару раз в ладоши для внимания, - Степан Николаевич приглашает отметить события вечером у него дома. Как вы на это смотрите, коллеги?
- Ура-а, - закричали все.
- Тогда с оперов спиртное, а со следствия закуска, - подвела итог Ремезова и с издевкой посмотрела на Гаврилова. Добавила уже тихо: - «Ты хотел пригласить меня одну? Так ты старенький уже, Степа, тебе сорок, а мне только тридцать пять. Не потянешь и любви у нас даже по пьянке не будет. Уясни это железно себе и не подбивай больше клинья».
- А ты на Голованова запала – не твоего полета птичка, Маруся, Ему двадцать семь и на тридцатипятилетних старух он не клюёт. Гуд бай, дура…
Гаврилов отошел к своим операм и твердо решил, что жёстко отомстит этой следачке. Ничего, он подождет и соберет компромат на Ремезову. А там посмотрим – сама ножки раздвинет. Не откажусь, а потом и плюну ей в самый цветочек. Он довольно улыбнулся и стал обсуждать с коллегами вечеринку.
Но Ремезова тоже была не лыком шита и прекрасно понимала, что Гаврилов отомстит ей. А для этого будет собирать компромат. Здесь, как говорится, бабка надвое сказала. Гормоны, козни и прочее, а работать надо.
Она сразу направилась в архив суда. Там работала её знакомая, Янкевич Альбина Семеновна, которую подругой назвать нельзя. Дело прошлое, но знакомая была обязана Ремезовой свободой и местом работы.
- Здравствуй, Альбина…
Ремезова прошла за стойку внутрь помещения, куда не входили даже судьи. И сразу заметила, что Янкевич недовольна.
- Здравствуйте, Мария Владимировна, вы извините, но сюда входить нельзя.
- Ничего, Альбина, ничего. Здесь, за стеллажами нас никто не увидит. Мне необходим список уголовных дел за последние три-пять лет, которые рассматривала судья Помысова. Но не всех, а только с оправдательным приговором.
- Необходим запрос и разрешение председателя суда, - ответила Янкевич.
- Согласна, - спокойно отреагировала Ремезова, - в свое время тебя необходимо было посадить, но я поверила и нашла способ тебя оправдать. Некрасиво напоминать об этом, но я вынуждена это сделать, если неблагодарность так и прёт наружу. А ведь мне нужен только список, а сами дела я получу уже по запросу и разрешению, естественно.
- Извините, Мария Владимировна, десять минут и список будет готов.
- И вот ещё что, Альбина, Помысова уже уволена и если кто-то станет интересоваться её делами, то сразу, немедленно звони мне, - она протянула визитку, попытайся протянуть время хотя бы на полчаса. Надеюсь, ты всё поняла, и не отдашь дело или дела какому-нибудь генералу из ФСБ.
Довольная Ремезова возвращалась в своё управление. Список она получила. Большой или маленький – это как посмотреть. Четыре уголовных дела, четверо преступников, гуляющих и жирующих на свободе. Четверо – это много или мало?
Два случая были ей знакомы. Не детально, конечно, а понаслышке. То, что писала пресса в своё время. А писала она об изнасиловании несовершеннолетней. Преступника взяли сразу, как говорится, по горячим следам. Оказался депутатом, но в ходе следствия у него появилось алиби. Отпустили, естественно.
Ремезова написала запрос под своей подписью начальника отдела по расследованию особо тяжких преступлений. Подумала и написала еще один за подписью Голованова. Теперь надо идти к нему. Хотя рабочий день уже кончился и генерал наверняка уже ушел домой. Но проверить необходимо.
Она постучала и открыла дверь. Голованов оказался на месте.
- Входите, Мария Владимировна, присаживайтесь. Я полагал, что вы уже со всеми отмечаете своё назначение и звание. Что-то случилось? Или Гаврилов не пригласил вас к себе домой?
- Пригласил, конечно, но… - она продолжать не стала.
- Значит, вопрос необходимо решать хирургически, - со вздохом произнес генерал. – Жаль, Гаврилов толковый оперативник, но желание нагадить вам, Мария Владимировна, затмит его профессионализм и направит на сбор компромата.
- Не поняла, - неопределенно произнесла Ремезова.
- Всё вы поняли, Мария Владимировна. Гаврилов сексуально озабочен вами, а вы положили глаз на другого, если можно так выразиться.
- С чего вы это взяли, Петр Ильич?
- Если уж Гаврилов заметил и понял, то почему бы и мне это не увидеть, - просто ответил Голованов. – Вы что-то принесли мне на подпись?
Она молча отдала два документа.
- Да, вот этот подписывайте и я сам отнесу запрос председателю областного суда.
Ремезова подписала свой запрос и забрала другой. Спросила с волнением:
- Что вы мне ответите, Петр Ильич?
- По поводу?
- По поводу того, что вы поняли.
Голованов вздохнул и некоторое время молчал, но недолго.
- Надеюсь, что вы прагматик, Мария. Секс без обязательств вас вряд ли устроит…
- Секс без обязательств… - повторила она не сразу, - моральный кодекс строителя коммунизма давно изжил себя. Хотя всеми ли он соблюдался? Партийный чиновник поносил разными словами с трибуны проституцию, а вечерком его обслуживала путана. А мужчине и женщине необходим лишь один момент – это гармония души и тела. Статистика утверждает, что на первом году брака больше всего разводов. А почему? Так гармония не сложилась. Или души не подошли, или тела не совместились. Попробуем, Петр Ильич? – она посмотрела на него, покраснев.
- Попробуем, Маша, - ответил ласково Голованов. – Ты на машине?
- На машине.
- Тогда встречаемся у супермаркета «Слата», что на выезде из города по восточному тракту. Купим продукты, спиртное. Из еды дома только пельмени да яйца. Особо готовить некогда – всё время работа. Но правда, в выходные бывает, что жарю шашлыки из свининки, картошку на сале со шкварками. Говорят, что вредно, но что поделать, если нравится. Да и кто смолоду бережёт здоровье диетической пищей? А что предпочитаешь ты, Маша?
- Я-я? – она словно испугалась вопроса, - я предпочитаю салатики, нежирную и несдобную пищу. Но от шашлыков не отказываюсь, а картошку со шкварками уже хочется попробовать. Можно всё, только не растолстеть бы.
- Твоей фигурке, Машенька, может позавидовать любая девушка. Но ехать пора.


VIII


Ремезова в свои тридцать пять лет не была девственницей, естественно. Но подобного удовольствия от мужчин не получала никогда. Но организм всё-таки требовал. Вставала, отряхивалась, образно говоря, и уходила без сожаления.
Она вовсе не задумывалась, что же случилось в этот раз? То ли желание заполучить генерала оказалось слишком большим, то ли возникли какие-то особенные флюиды, то ли анатомически органы подошли друг другу идеально. То ли ещё что-то. Она не задумывалась, но понимала одно – она влюбилась, втрескалась, втюрилась по уши. Да как угодно назовите чувство, у которого нет единого полного определения при существующих тысячах. Это был её мужчина, за которого она станет биться насмерть.
Только под утро Ремезова забылась ненадолго, но проснулась всё равно рано. Приподнялась на локте и рассматривала своего спящего мужчину в свете утренней зари. Красавец, которого хотелось обнять, прижать к себе сильно-сильно и не отпускать никогда, так и ходить в обнимку всегда и везде.
Она вдруг вспомнила, что надо чего-нибудь приготовить на завтрак. Правда, с вечера ещё осталась жареная картошка со шкварками. Но хотя бы кофе сварить всё равно надо. Несмотря на то, что медики его по утрам не рекомендуют. Бред, конечно, кофе пить вредно на голодный желудок в любое время.
Она осторожно откинула с себя одеяло, но была поймана за руку.
- Солнышко! – произнес Голованов, - одари лучиком нежности!
Он притянул её к себе и поцеловал в губы…
Пришлось идти в душ только через полчаса. Женского халатика в доме не нашлось, в простынь заворачиваться не время и Мария надела на себя то, в чём пришла. На кухне сразу заметила, что Петр тоже уже принял душ, но где? Она мылась одна.
Голованов пояснил:
- Санузел и душевая с ванной у меня на каждом этаже. Правда, этажей всего два, если не считать нулевого и холодного третьего, где спортзал. Вечером заедешь к себе домой и заберешь одежду, косметику и прочую лабуду. Согласна стать хозяйкой в этом домике на берегу залива?
Ремезова ничего не ответила сразу. Подошла и обняла своего мужчину, прошептала тихо: «Никому тебя не отдам, никому!»


ХIХ


Сегодня, во вторник, личный состав оперативно-следственного управления не планировал собираться у своего руководителя. Он сам так решил, что общий сбор осуществляется по понедельникам, средам и пятницам. Но сегодня Голованов собрал всех.
- Итак, подведем итоги прошедших суток, - начал планерку генерал. – Что вами сделано, Степан Николаевич, за это время?
Гаврилов понуро опустил голову и молчал.
- Вы установили прослушку и слежку за бывшей судьёй Помысовой? Круг знакомых Токменева младшего и кого он изнасиловал?
Гаврилов стоял, как школьник у доски, не выучивший уроки.
- Понятно, - с сожалением произнес генерал, - взлет вскружил голову. Я предложил вам, Степан Николаевич, написать рапорт о согласии на предложенную должность начальника оперативного отдела. Но даже этого вы не сделали. А посему эта должность вам уже не предлагается. Вчера утром я заявил, что вам присвоено звание подполковника юстиции. Но вы тоже не соизволили зайти в кадры и ознакомиться с приказом. Поэтому будем считать, что приказа не было. Когда каждый из присутствующих принимался на работу, то прекрасно осознавал, что в управлении свои сроки расследования преступлений. А вы, гражданин Гаврилов, не только сами весь день пропьянствовали, но и отдел за собой утянули, что абсолютно недопустимо. У вас есть два варианта, Степан Николаевич. Вы прямо сейчас пишите рапорт на увольнение по собственному желанию сегодняшним числом без прохождения медицинской комиссии. Или утром следующего дня будете уволены по статье о недоверии. Что выбираете, Гаврилов?
- А у меня есть выбор? – с сарказмом ответил оперативник.
Он сел за стол и стал писать.
- Капитан Полухин, временно примите отдел.
- Есть принять отдел временно.
- Гаврилов, удостоверение, табельное оружие, ключи от сейфа и кабинета на стол. Яков Дмитриевич, проводите бывшего коллегу до выхода и предупредите охрану, что он более сюда не вхож.
- Есть.
Через пару минут Полухин вернулся на планерку.
- Как планируешь действовать, Яков Дмитриевич? – спросил генерал.
- С наружкой и прослушкой всё понятно – подключим. А вот дальше необходимо подумать, - ответил капитан.
- Думать – это хорошо, - согласился Голованов. – Золотая молодежь обычно тусуется в определенных местах. Установите это место, Яков Дмитриевич. И круг Вадика Токменева по тусовке. Кто-то один, максимум двое, должны быть очень близки в Вадику по пьянке, разгулам и так далее. Они наверняка должны знать и девочек, которых он портил. Если не захотят говорить – вези ко мне. Да-а, и не берись за все дела сам: у тебя целый отдел – руководи. Вопросы? Нет вопросов – по рабочим местам. Ремезова, останьтесь.
Когда все вышли, Голованов спросил:
- Ты считаешь, что я поступил круто, Мария Владимировна?
- А я так хотела услышать – Машенька…
- Мы на работе, Машенька.
- Извините, Петр Ильич, генералам виднее, как поступить.
Голованов хмыкнул, потом приказал:
- Едем к Парамонову, председателю областного суда. На разных машинах – ты после останешься там в архиве. И сообщи Полухину, что он едет в суд вместе со мной.
Председатель суда встретил их удивленно-испуганно.
- Вы целым коллективом пожаловали, генерал…
- Так вопросов несколько. Это вот исполняющий обязанности начальника оперативного отдела капитан Полухин Яков Дмитриевич. Ему необходима санкция на прослушку телефонов. А это подполковник Ремезова Мария Владимировна, начальник следственного отдела. Ей необходимо ваша санкция на временное изъятие нескольких уголовных дел, которые рассматривала Помысова.
- Конечно, Петр Ильич, какие тут могут быть разговоры… А Помысова?
- Помысова? – повторил Голованов, - мы только начинаем проверку, но у меня предчувствие, что она сядет. Но это уже не мне решать.
Голованов вернулся в управление и к радостному удивлению увидел в приемной Самарцеву Тамару Петровну.
- Здравия желаю, товарищ генера-майор юстиции, - отрапортовала она, - прошла медкомиссию, полностью здорова и готова приступить к службе. Только вот формы для меня не нашлось – фигурка нестандартная. Бёдра нормальные, а талия узкая. Придётся шить форму.
Она вышла из-за стола, демонстрируя фигуру и даже подняла руки вверх, явно понимая, что бедра оголятся больше положенного. Голованов и без этого понимал, вернее, видел, что дамочка фигуристая и симпатичная, с ножками от ушей, как говорится. Самарцева появилась в приталенном голубом платье выше коленок сантиметров на пять, что допускалось уставом. А когда подняла руки вверх, то ножки оголились до середины бедра. Не пообщаться с такой девушкой – грех, посчитали бы многие из мужчин.
«Бёдра нормальные», повторил про себя Голованов. Ненормальные, а полненькие с узкой талией – это редкость, да ещё с длинными ножками.
- Так, ладно, Тамара, рабочий день для тебя с 8-30-ти и до 18 часов. Мундир обязателен, но пока шьют – в гражданке походишь. Мне всегда чай или кофе с молочком и одной ложечкой сахара. Ко мне без записи на прием, но с твоего разрешения и моего, понятное дело, могут входить капитан Полухин и подполковник Ремезова. Это начальники отделов. Ну, в общем, ты стажировалась секретарем, сама всё знаешь. Аппаратура тебе знакома? – Голованов указал рукой на селектор, телефон, компьютер.
- Так точно, товарищ генерал, знакома.
- Вот тебе ключ от кабинета, Тамара, осваивайся, а я пока отлучусь на часок.
Голованов уехал на обед в ресторан. Но поехал он, в основном, не за едой – ему необходимо было подумать. Он уже переспал с Ремезовой и она его вполне устраивала душой и телом, как говорится. Но становились неясными отношения с учительницей Гладышевой, которой он ничего не обещал. Но он знал прекрасно, что она готова на всё – лечь в постель, стать в доме хозяйкой или просто любовницей. И от неё ничего не зависело. Тут еще появилась эта секретарша Самарцева Тамара с необыкновенно привлекательным телом. Конечно, многие начальнички, особенно высокого ранга, имели не по одной любовнице. Ещё и навещали путан. Но ему было не до путан, с этими бы женщинами разобраться корректно.
Он заказал тарелку солянки, на второе свининку на косточке. Ждал, когда принесут. И не мог принять никакого решения. Вдруг услышал голос:
- Разрешите присесть за ваш столик?
Голованов поднял голову и увидел молодую женщину необычайной красоты. Её голубые глаза просто завораживали и сводили с ума. Ещё вчера он бы подумал, что всё это от воздержания, но он провел ночь с Ремезовой, а его неимоверно тянуло на женщин. На секс, если выражаться точнее. Он так ничего и не ответил, а женщина присела за столик. Хотя мест свободных было достаточно.
- Кто вы? – просто спросил Голованов. – Судя по наличию свободных мест, вы подсели ко мне не просто так.
- Не просто так, - повторила она с улыбкой, - да, свободные места есть, это факт. Но всегда приятнее выпить чашечку разговора с симпатичным и привлекательным молодым мужчиной.
- Чашечку разговора, - повторил Голованов, - вы журналистка?
- Это что-то меняет, одевает на женщину рогожный куль? – ответила она. – Хотя нет. Я же должна вынуть и намотать на своё перо вашу душу, генерал.
- Понятно, журналистка, - хмыкнул Голованов.
Она молча протянула ему свою визитку. Он прочитал: «Комсомольская правда», собственный корреспондент Митрофанова Светлана Игоревна».
- Да, журналистка, - подтвердила она, - но я действительно зашла покушать. Но если у вас появится желание выпить со мной рюмочку обоюдного желания, то я не откажусь, естественно. И вовсе не потому, что вы генерал, Петр Ильич, а потому, что вы приятный молодой человек.
Голованов ничего не ответил. Принесли его солянку и он стал кушать.
Уже после еды Митрофанова произнесла:
- Под вас создано специальное оперативно-следственное управление. И вы, Петр Ильич, уже посадили чету Токменевых, которую тронуть никто не смел. Кроме того, что я девушка, я ещё и журналистка и хотелось бы, чтобы вы общались именно со мной.
Голованов посмотрел на неё внимательно, ответил:
- Я никого не сажу, полномочий таких не имею. Всего вам доброго.
Митрофанова осталась довольной – её визитка перекочевала со стола в карман Голованова. А это уже обнадёживало.
Генерал вернулся в управление расстроенным. Хотел упорядочить мысли, принять решение, а встретил ещё одну дамочку. Но решение он всё же принял: делай, что надо и будь, что будет.
На входе к нему подошел дежурный.
- Разрешите обратиться, товарищ генерал?
- Говорите, капитан.
Тот немного замялся…
- Тут инцидентик произошел небольшой… Пришла Ремезова к вам в кабинет, а там незнакомая девушка назвалась вашей секретаршей. Ремезова вызвала наряд, который пытался задержать секретаршу, а она их отметелила и сама задержала. Говорит, что занималась в детстве рукопашным боем, чтобы всякие козлы не приставали. Я уже позже пришел и объяснил всем, что это действительно ваша секретарша, а не воровка или мошенница. Вроде бы без претензий все разошлись. Только моих помощников скорая увезла в травмпункт. Самарцева им ручонки повыворачивала. Но врачи сказали, что переломов нет, только вывихи. Вправят в травмпункте и все.
- Понятно, - хмыкнул Голованов, - своих бойцов, капитан, после выздоровления направь в спортзал для отработки задержаний.
Генерал прошел к себе.
- Говорят, что ты, Тамара, тут дежурный наряд поимела? – спросил Голованов.
- Так точно, Петр Ильич, было дело, пришлось постоять за себя, - ответила она, - но все без претензий друг к другу.
- И где ты научилась такой обороне?
- Пришлось научиться, - немного покраснела она, - в молодости от парней отбоя не было.
- В молодости, - хмыкнул Голованов, заходя к себе в кабинет, произнес: - Пригласи Ремезову ко мне. Мне кофе. Ей чай.
Самарцева поняла, что таким образом генерал хотел примирить их. Примирить… Это когда их двое, а он один? Хрен с маслом… Потерплю, а в своё время отыграюсь по полной, решила Тамара. Придет время, не может не прийти.
Ремезова прошла в кабинет генерала мимо Самарцевой молча. И позже принесенный чай пить не стала.
- Мне только этого не хватало, - произнес Голованов с горечью, - в чем дело, Маша?
- Я захожу к вам в кабинет, Петр Ильич, а там эта задрала ногу на стол и одевает ажурные чулочки…
- Ждешь оправданий?
- Естественно!
- Их не будет. Отчет о проделанной работе в письменном виде к концу рабочего дня. Вы свободны, Мария Владимировна.
Ремезова фыркнула и выбежала из кабинета. В своём присела, одумалась. Поняла, что обидела человека. Но слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Что ж, такова участь всех любовниц больших начальников. Не ссылаться на больную голову и не возражать. А крыша у меня действительно потекла, подумала с издевкой Мария. В чем он должен оправдываться? В том, что секретарша одевала чулки в его отсутствии? Но в его же кабинете! А в приемной и не оденешь, там постоянно кто-то приходит. Надо идти извиняться! Но это уж хреночки.
В 18 часов она принесла письменный отчет о проделанной работе, приложив к нему рапорт об увольнении по собственному желанию. И вышла.
Голованов прочел его, наложил резолюцию отделу кадров: «Предложить перевод в СК области. При несогласии уволить по трудовому законодательству».
Задумался. Беспочвенно взыграла ревность у Марии. А что будет дальше? Написала рапорт и сейчас надеется только на то, что я уговорю её остаться. А мне это надо? Баба с возу – кобыле легче. Но она же губит себя, пока не понимая всех последствий. А я её нянька что ли? На работе найду кем заменить, а в постели претенденток с избытком, голодать не стану. Он усмехнулся даже. Вызвал к себе Полухина и майора Суворову, которая работала вместе с Ремезовой.
- Анастасия Павловна, - обратился Голованов к ней, - Ремезова подала рапорт на увольнение по собственному желанию. Вы временно примите её отдел.
- Есть принять отдел. Но почему?
В ответ генерал только пожал плечами.
- Фронт работ вы знаете. Жду от вас с Полухиным завтра существенных продвижений по делу. Свободны.
Голованов уже собирался домой, когда прозвучал звонок.
- Это Гладышева, Петр Ильич, здравствуйте.
- И вам здравствовать, Вероника Сергеевна. Слушаю вас внимательно.
- Хотелось бы встретиться…
- Где, когда, куда подъехать?
- Жду вас у себя дома, - Вероника отключила связь.
Ждет дома и что она надумала? Она учительница, святой человек, а я к ней с рогами. Почему с рогами? Ты же не муж и даже не любовник, твердило подсознание. И вообще у меня сейчас никого. Это сейчас, а потом? Ты же одной не удовлетворишься… Пока не встретил ту – единственную! Возможно, такая вообще не появится. А скорее всего будет так: сердцем с одной, а членом с некоторыми. То есть будет одна домашняя, которую бросить душа не позволит, а семечки сеять хочется. Чего это я раздумался, одернул он сам себя? Она была у следователя, но ко мне так и не зашла. Ладно, ехать надо.
Голованов вошел в квартиру, но не обнял хозяйку и не поцеловал её хотя бы в щёчку. Он присел на диван и заговорил сразу:
- Вероника Сергеевна, я хорошо умею раскрывать преступления, а вот в отношениях с женщинами неустойчив.
- Помолчи, пожалуйста, - перебила его Вероника, - сходи, прими душ. Там есть полотенце и простынь вместо мужского халата.
Она пришла к нему под струи воды. Поласкала рукой яички, мальчика и направила его внутрь. Постанывала иногда в возбуждении…
Ужин на столе так и остался нетронутым, а кушали они далеко за полночь.
- Я уволилась из лицея, Петя. Не хочу там больше работать. Дети элиты… Они с рождения впитывают, что они господа, а мы слуги. У таких нет Родины – только деньги. Золотая молодежь, которой позволено всё.
- Понятно, Вероника. Есть на примете работа?
- Попытаюсь устроиться в какой-нибудь НИИ. Например, в институт земной коры, физики там наверняка требуются. И жить я стану здесь, у себя. А ты приезжай, когда появится желание, двери для тебя всегда будут открыты. Петя.


Х


Вечером следующего дня следователи и оперативники докладывали своему шефу.
- Поработали мы неплохо, - начала Суворова, - связь бывшей судьи Помысовой с олигархом Токменевым установлена. Она за взятку в сумме десяти миллионов рублей четыре года назад оправдала Токменева в изнасиловании и последующим убийстве горничной в его же доме. Биологические следы остались и судмедэксперт Иванов Аркадий Семенович подтвердил официально, что насильником является сам Токменев, а не его охранник, которого посадили на восемь лет без проведения экспертизы. Охранник дал признательные показания за деньги и жизнь собственной дочери. Помысова задержана и дает признательные показания. За помощь следствию просит себе минимальный срок.
- Ну, это уже суду решать, не нам, - перебил её Голованов, - но до сведения доведем. Продолжайте, Анастасия Павловна.
- Помысова дала показания на ещё одного насильника, за которого отбывает срок его охранник. Это депутат Пономарев, друг и компаньон Токменева. Также она дала показания, что оба эти подонка, Токменев и Пономарев, содержали сауны-притоны с проститутками, организовывали похищение девочек старшеклассниц, где насиловали их в этих саунах, а впоследствии держали насильно для других клиентов. В присутствии понятых изъяты видеодокументы, где начальник ГУ МВД по нашей области развлекается в сауне с малолетней девочкой. Смотреть это видео без перерыва невозможно, глаза девочки, наполненные ужасом… Извините, Петр Ильич.
- Что сейчас с этим генералом? – спросил Голованов.
- Планировали задержание на завтра, Петр Ильич, - ответил Полухин, - хотелось бы, чтобы задержание провел спецназ ФСБ. Но только задержание.
- Не потребуется, Яков Дмитриевич, - возразил Голованов, - не стоит посвящать контору в наше расследование. А то ведь они доложат наверх первыми, что раскрыли преступный синдикат и провели задержание. Не без нашего участия, конечно. А нам это надо? Мы даже ОМОН или СОБР привлекать не станем для задержания генерала. Надо пригласить его в сауну на новую девочку-красавицу. Там и задержать без проблем. Омон задействовать на другие задержания по саунам и притонам, заранее не сообщая адреса и цели. Что у тебя, капитан, с Токменевым младшим?
- Всё в порядке, Петр Ильич, задержаны двое охранников и подельников Вадика. Я объяснил им, какой срок грозит – пожизненный. Обещал ходатайствовать перед судом, чтобы дали лет двадцать. Но даже это для них не главное – они сломались на том, в каком статусе станут сидеть. Мужиками или петухами. Непослушных девочек, если можно так выразиться, они убивали после насилия и закапывали в лесу. Места известны, завтра начнем раскапывать. Но как быть с людьми, Петр Ильич, сотрудников явно на все не хватит.
- Понятно, Яков Дмитриевич, понятно. Следователя вам для оформления и фиксации действий Суворова выделит, - она кивнула головой в знак согласия, - а сотрудников возьмете из местной полиции. Я переговорю. Сколько человек потребуется?
- Хоронили эти подонки девочек в двух местах. Там должно быть десять трупиков, все они числятся без вести пропавшими. Полагаю, что десять сотрудников хватит.
- Хорошо, будут тебе сотрудники, капитан. Полицейские начальнички, конечно, поартачатся, но никуда не денутся. То, что мы сейчас здесь обговорили – никому ни слова, даже своим подчинённым. Ни Гаврилову, ни Ремезовой, ни генералу Колобову – никому. Есть вопросы?
- Какие уж тут вопросы?! – бросила со вздохом Суворова. – Срослось бы всё…
- Срастётся, в этом уверен, - ответил Голованов.
- А уверенность – половина победы! – задорно поддержал Полухин.
Оставшись один, Голованов попросил принести ему кофе. Тамара отреагировала мгновенно и принесла достаточно быстро.
- Вы устали, Петр Ильич, вам бы отдохнуть не мешало, - произнесла она.
- Отдохнуть – это хорошо, - ответил он.
- Я здесь рядом живу. Могу приютить, накормить и спать уложить, - предложила Тамара.
- Откровенно, - улыбнулся он. – Назови адрес и ступай – буду.
Она встретила Голованова в одном коротком халатике с большим вырезом на груди, под которым ничего не было одето, кроме ажурных чулочек телесного цвета.
- Проходи, Петенька, поужинаешь?
- Поужинаю, но позже.
Он распахнул её халатик и откровенно залюбовался телом, чуть отступя назад. Прелестно! Остальное без слов…
Кушали уже после полуночи и опять ушли на кровать. Только к утру он отдал все соки и ушел в душ. Пора позавтракать и идти на работу. Первой ушла Тамара, а он чуть позже, захлопнув дверь.
День предстоял насыщенный. И уже в обед журналисты словно взбесились – сотрудники оперативно-следственного управления задержали депутата Пономарева. Он, конечно же, возмущался, вплоть до визга о своей неприкосновенности, но был задержан в сауне с маленькой девочкой, то есть на месте совершения преступления, что позволялось законом. Заткнулся сразу, когда увидел в наручниках начальника ГУ МВД по области. Тут уже журналисты жужжали роем, как осы, или налетали, как чайки, готовые выклевать информацию хоть из задницы. Но никто из знающих лиц информацию не давал, а сенсация только разворачивалась вовсю. Стали выкапывать трупы пропавших без вести молоденьких девочек. ОМОН окружил здание оперативно-следственного управления и не впускал внутрь никого, кроме работавших там сотрудников.
Но один всё-таки прорвался, размахивая своим удостоверением и грозясь разобраться со всеми. Секретарь Самарцева доложила Голованову:
- Петр Ильич, внутрь здания практически силой прорвался начальник УФСБ по Н-ской области полковник Вяземский. Угрожает разобраться со всеми.
- Я понял, Тамара, спасибо.
Голованов спустился в холл.
- Что вы здесь делаете, полковник? – спросил он недовольным голосом.
- Доложите о задержаниях, Голованов, - приказал полковник, - надеюсь, что представляться мне необходимости нет.
- И всё? – спросил удивленно Голованов.
- И всё, - довольно ответил полковник, - а дальше я сам разберусь в интересах безопасности нашей страны. Я слушаю, Голованов.
- Полковник Вяземский приказывает генералу – это что-то новенькое в нашей стране. Выкинуть его отсюда, - приказал генерал.
Вяземский принял стойку для рукопашного боя, но охранники подошли, завернули ему ручонки, открыли входную дверь и пнули под зад. Полковник вылетел из управления под громкий хохот омоновцев. Он встал, отряхнулся, но так и не понял, почему не оказал никакого сопротивления? Он, обученный противостоять противнику, дал себе завернуть руки и получить пинок в зад. Почему? Но сейчас было не до рассуждений. Вяземский мгновенно ретировался к себе в управление, задумывая страшную месть. Этот генералишка задумал противостоять ФСБ? Да я сотру его в порошок, опозорю на всю страну.
Вяземский тотчас же отправил СМС-ку журналистке Митрофановой о немедленной встрече на конспиративной квартире. Она, скрепя сердце, пришла.
- Так, Света, - начал он, - ты пригласишь ка себе домой генерала Голованова, начальника оперативно-следственного управления. Переспишь с ним. И не просто переспишь, а ещё подложишь ему в постель проститутку-наркоманку, известную каждому полицейскому сержанту и рядовому. Пусть она утром потребует с Голованова деньги за проведенную ночь. Даст он ей деньги или не даст – это уже неважно. Задание поняла?
- Зачем это вам? – спросила с озлобленностью журналистка.
- А это уже не твоё собачье дело, - ответил ей в том же тоне Вяземский, - это дело государственной важности и сорвать его я тебе не позволю. Иначе видео, как ты фасуешь наркотики, прямиком направится в интернет. Естественно, что мы задержим тебя. И получишь ты лет пятнадцать строгача, милая. А на зоне станешь давать каждому пупкарю коридорному. И с коблами ещё подружишься.
- Но вы же знаете, что я не фасовала наркотики и вообще к ним никакого отношения не имею, - возразила Митрофанова.
- Дура, - усмехнулся полковник, - есть видео, где ты соду пересыпаешь. А мы потом эту соду изъяли и эксперты подтвердили, что это героин, а не сода, дура, - ещё раз обозвал её полковник. – Предупреждаю – не выполнишь задание: сядешь по полной. А пока минетик мне сделай по-быстрому.
Вяземский расстегнул ширинку.
- Задание выполню, а минетик сам себе делай, - ответила зло Митрофанова и ушла, хлопнув дверью.
Она пришла к себе домой и заплакала. Но вскоре послышался звонок «в дверь». Митрофанова психанула, подумав, что следом приперся Вяземский. Она метнулась на кухню, схватила ножик и в ярости прошипела: «Яйца вырву суке». Резко открыла дверь и оторопела – в проёме стоял Голованов.
- Да-а, с кухонным ножом меня ещё не встречали. Кого-то ждали другого, Светлана Игоревна? – спросил он.
Митрофанова замешкалась…
- Нет, просто колбасу резала на кухне, а тут звонок…
- Ну да, колбаса – это хорошо! Но кто-то намекал на чашечку разговора или рюмочку обоюдного желания? – намекнул Голованов. – Войти-то можно?
- Нет, - мгновенно встрепенулась Митрофанова, - ко мне нельзя. Но мы можем пообщаться в кафе или у вас дома, в гостинице, наконец.
- А я как раз и пришел сообщить вам, Светлана Игоревна, что общаться можно у вас – всё видеонаблюдение в вашей квартире выключено, - пояснил Голованов.
- Не может быть! – только и ответила Митрофанова.
Голованов улыбнулся. Ответ можно было расценить по-разному: то ли выключено видеонаблюдение, то ли его вообще не было.
- Может быть, как раз может быть. И Вяземскому это дорого обойдется – приборы-то у него в техслужбе на учёте стоят, - снова пояснил Голованов. – Так я войду?
- Да, да, конечно, - Митрофанова отошла от двери.
А Голованов отодвинул пальчиком торчащий в её руке здоровенный кухонный нож и вошел внутрь. Устроился на диване и, словно хозяин, пригласил жестом руки присесть даму в кресло напротив. Она бы присела рядом, но перечить не стала. И пока плохо понимала цель его прихода, хотя он намекнул о возможной близости.
- Легенда гласит, - начал Голованов, - что я не только хороший руководитель следствия, но и сыщик к тому же. А посему кое-что выяснил о вас, Светлана Игоревна. Не просто выяснил, но и принял определенные меры. Например, у Вяземского больше нет той видеозаписи, в которой вы, якобы, фасуете героин по пакетикам. Вернее, он не сможет ей воспользоваться, как бы хотел. Теперь эта запись у меня и в полном объеме. Но не для шантажа. А для наказания Вяземского – он же показал вам только часть. А ту часть, где он высыпает на поднос пачку соды, достает медицинские весы и просит вас расфасовать порошок по пакетикам, якобы для учебного фильма, он, естественно, вам не показал. Есть запись, как Вяземский, используя служебное положение, склоняет вас к сожительству с ним. А это уже другая статья уголовного кодекса. Он приказал вам лечь под меня, напоить и потом ещё подложить проститутку-наркоманку, известную в городе всем полицейским и ходокам налево. Так что станем делать с Вяземским, Светлана Игоревна? Будем возбуждать уголовное дело или вы хотели отрезать ему определенную часть тела? Вы же за этим с ножом вышли и встретить надеялись не меня?
Голованов улыбался, глядя на отвисшую челюсть Митрофановой и округлившиеся её глаза. Но она быстро пришла в себя – всё-таки журналистка. А это уже определенная профдеформация.
- Да-а… - протянула она, - вы действительно легенда, Петр Ильич. Что мне с его уголовного дела или с тухлых яиц? Мне бы вполне хватило миллионов десять-пятнадцать и его увольнения из органов. Конторе хорошо, остаётся не опозоренной, и мне неплохо.
- Пусть будет так, - согласился Голованов, - чуть позже расскажу, как всё устроить. Будем знакомиться ближе?
- Очень на это надеюсь. Но мне надо в душ, - покраснев, ответила она.
- С собой возьмешь?
- С удовольствием.


ХI


В кабинет Голованова прямо-таки ворвалась секретарша Самарцева.
- Петр Ильич, Петр Ильич, что там творится, что творится! Журналисты осаждают управление целой толпой. А телефон скоро расплавится от напряжения. Журналистам, понятное дело, информация нужна. Им сенсация – это как водка для алкоголика. Но начальники из Москвы тоже словно сдурели. Всем информацию дай, дай и дай. Ничего слушать не хотят – грозятся.
- Привыкай, - с улыбкой произнес Голованов, - и умей вежливо охладить пыл страждущих. Например, разного ранга московским начальникам можно ответить одинаково – генерал Голованов доложил информацию начальнику СК России. Генерал-армии Розанов Павел Юрьевич доклад одобрил и приказал не афишировать. За информацией теперь к нему и до свидания. Примерно, так. Больше звонить не станут. А журналисты… Это как чайки. И пусть себе галдят на улице. Их только время вылечит.
Голованов включил телевизор. Почти по всем каналам одно и тоже: «В городе Н-ске оперативно-следственным управлением в кратчайшие сроки раскрыт и обезврежен преступный синдикат с участием крупных местных чиновников. Задержаны и уже арестованы, депутаты, олигархи, начальник ГУ МВД по Н-ской области, бывшая судья областного суда. Уволился и скрылся в неизвестном направлении начальник УФСБ, который, видимо, не стал дожидаться, что за ним придут сотрудники оперативно-следственного управления».
Голованов выключил телевизор. Произнес тихо:
- Писаки… им российский герой труда не интересен, им с вывертом подавай. Например, ужас с лица изнасилованной девочки и её слезы, извращенный секс с малолеткой полицейского генерала гораздо важнее добросовестной работы участкового инспектора. Журналисты, в вашу совесть мать…
Помолчал немного. Потом добавил с улыбкой:
- Привыкай, Томочка, и жди вечером дома. Жизнь налаживается!
02.02.2024.