Остров неясных смертей. Глава 39

Олег Яненагорский, член Союза писателей России
25 апреля 2024 г.

Глава тридцать девятая
Вечер шестого дня. Языковые игры и разбитый бокал

Разбился стакан — это к счастью.
Разбилось счастье — это к стакану.
Слова неизвестного автора

Если что-то не складывается, лепите!
Джулиана Вильсон

Вечером после ужина все туристы собрались на коктейль-вечеринку по случаю окончания нашего «тревожного отдыха». Вана не было, весь персонал «забился в углы» по своим комнатам, а может быть, наоборот, где-то собрались все вместе… Но нам сейчас и не нужна была обслуга. Какое-то облегчение души и сердца чувствовалось у всех наших. И это чувство никто не скрывал от окружающих. Кроме, наверное, Аллы Петровны, по-прежнему пребывающей в запое. Мы ее так больше и не видели с памятного вечера и «сеанса разоблачений».
Разговор начала Надежда:
— Всё, кончился «смертельный отдых», завтра придет яхта, — сказала она, — надеюсь, что в этом «раю» больше никто не погибнет. Так я и не закончила свою книгу и даже толком не писала. Но, впрочем, это совершенно не удивительно — тут количество трупов на квадратный километр как на большой войне. Виктор, поухаживай за женщиной — налей мне вина.
— Вот услышать бы такие слова да от Инны, — пошутил Сан Саныч, — и улыбка сползла с лица Бажены.
Виктор налил вино Надежде и вопросительно посмотрел на Ольгу, но она отрицательно покачала головой. Зато Сан Саныч, заглаживая эффект от своей шутки, тут же щедро плеснул рому в бокал Бажены и для приличия добавил немножко колы.
Ольга пребывала в печали… «О чем кручинишься, знойная девушка?» — подумал я, но тут же переключился на задачу № 1 сегодняшнего вечера. Пора было выполнять обещание, данное Виктору во время «дружеского разговора под холодное пиво». Но для этого надо было как следует напоить Надежду.
— Костика жалко, — вдруг без всякой связи с предыдущими разговорами сказала Инна, — такой хороший мальчик был…
Все, кто знал правду про «Костика-Тараса», посмотрели на Инну с достаточно выраженной неприязнью на лицах, но промолчали.
«Однако, — подумалось мне, — а ведь это неплохой шанс начать разворот текущей ситуации в нужную сторону».
— Давайте выпьем за Костика, — сказал я, — может быть, простит его Господь за грехи тяжкие. Выпьем до дна.
Вот теперь Сан Саныч, Виктор и Ольга с удивлением смотрели на меня.
— Виктор, не забывай ухаживать за Надеждой — у неё опять пустой бокал.
И кажется тут Виктор начал правильно понимать мои намерения. А я продолжал:
— Сан Саныч, а ты следи, чтобы Бажена не была обделена и обижена и у Инны сок был постоянно. За Ольгу не беспокойтесь — не дрогнет у меня рука, наливаючи ей пьянящие напитки. Всё… пьем до дна!
Как это ни странно, но все, кажется, выпили до дна. А Сан Саныч, дождавшись полного поглощения этой дозы алкоголя, добавил: «Природа-мать мудра, да сын безмозглый».
— Сан Саныч, я тебя умоляю, давай сегодня будем говорить только о хорошем, — сказала Надежда.
— Или хотя бы о чем-нибудь нейтральном, — подержала её Ольга.
Инна и Бажена в знак согласия закивали головой.
— В такой вечер надо говорить о любви и жизни, — задумчиво промолвила Ольга.
«Да, что же это с ней сегодня? — подумал я. — Как минорное настроение девушке исправить?»
— У Ольги отличная мысль — предлагаю выпить за жизнь и за любовь! Парни, налейте девушкам и себя не забудьте. А я попробую вспомнить стихи моего доброго друга Иннокентия Сентябрьского — он писал про любовь и про жизнь.

Полногрудые гурии ждут меня в небесах.
Я надеюсь, что милость проявит Аллах…
Но прошел я всего половину пути…
О Аллах, ты прости прегрешенья мои…

И тут совершенно неожиданно, и для меня, и, наверное, для всех присутствующих, «блеснула» Бажена:
— А вот французы говорят: «То, что входит в ладонь, — то грудь, а остальное мясо».
— Так это смотря на то, какая ладонь, — с ехидной усмешкой ответила Надежда.
— Девушки, вы отвлекаетесь на ненужные споры, вместо того чтобы пить за жизнь и за любовь, — примирительно сказал Сан Саныч, — выпьем до дня.
«Какой молодец! Уловил мои замыслы и создает ситуацию? Или действительно хочет, чтобы алкоголь у всех снял подспудную тревогу? В любом случае, ты молодец, Сан Саныч», — мысленно похвалил я его.
— Если никто не возражает, — продолжил я выполнение плана, — то прочту еще одно четверостишие Инока про чашу вина.
Народ, уже пребывавший в состоянии легкого алкогольного опьянения, не возражал.

Манит грешного чаша вина… и забыто ученье…
И улыбки подруг разжигают хмельное веселье…
Может, Истина в свитках иль в книгах ученых…
Может, в кубке стеклянном… иль в сердце влюбленных…

Вечер покатился к полуночи — с шутками, добродушными «подколами», веселыми историями. Я кратко пересказал свой рассказ о заявлении, в котором истица написала, что ее «насиловали в ночь с 23 февраля на 8 марта». Это вызвало новый взрыв веселья. Нервное напряжение прошедших дней и ночей смывалось алкоголем, и все женщины, кроме Инны, «хорошо употребили». Затем я подробно рассказывал, как правильно надо готовить коктейль «Сибирские ночи», и о том, как при этом надо правильно целоваться на ковре у камина…
За это тоже выпили. Сан Саныч и Виктор предлагали свои тосты с хорошими пояснениями, почему за это грех не выпить. Я терпеливо ждал… и дождался.
— Ой, мальчики, что-то я лишнего сегодня выпила, — сказала Надежда, поднимая бокал. — Хотя на таком «отдыхе», когда обслуживающий персонал и отдыхающие мрут, как тараканы от отравы, нервы издерганы. Переволновалась. Всё равно — это последний раз, больше пить не буду…
«Пора, — сказал сам себе, — больше такого случая может сегодня и не подвернуться». Я повернулся лицом к Надежде, поднял свой бокал, широко улыбнулся и сказал:
— Люба…
Ее бокал выпал из руки, грохнулся на гранитную плитку и разлетелся на мелкие осколки. Напряженная тишина сменила веселье.
— Я не Люба… Почему ты меня так назвал? — Надежда разом побледнела и губы с яркой помадой сильно выделялись на ее лице. Все смотрели на нее, а Виктор просто впился глазами в лицо Надежды.
«Явно фиксирует вазомоторные реакции…И он тоже молодец», — с удовлетворением подумал я. Ну что же… обещание одного джентльмена, данное другому джентльмену, выполнено. Можно и на покой отправляться. Хотя будет ли у меня сегодня покой? Придется еще Ольгу утешать… захандрила девушка перед расставанием. Однако мысли мыслями, но надо было отвечать на вопрос взволнованной Надежды.
— Я? Я тебя назвал Любой?! — мое удивление было искренним и безграничным. — Надежда, ты точно перенервничала. Тебе надо еще выпить, а потом хорошо выспаться. Я лишь хотел сказать, что любая на твоём месте волновалась бы… Да и так все волнуются на этом острове… даже мужики.
Закончил я свою речь с широкой и обаятельной улыбкой:
— И потом… «Почему не любую должен Любой звать?»
Женщина всё-таки взяла себя в руки. «Молодчина, Люба-Надежда!» — я ей мысленно аплодировал. Если бы не ее нервное напряжение и ударная доза алкоголя, не удался бы мой фокус.
— Извини, Олег, что-то я правда перенервничала, — вымученно улыбнулась она, — долго еще в Азию на отдых меня тянуть не будет. Спокойной всем ночи. Виктор, ты проводишь меня?
— Сан Саныч, а Вы меня проводите? — с нервной усмешкой спросила Бажена.
Джентльмены уже встали и делали последние глотки из своих бокалов. Последней ушла Инна. Мы остались с Ольгой наедине и молчали.
Наконец она не выдержала:
— «Почему не любую должен Любой звать?» Языковые игры? «Черта ловят на жужалку?..» Ты… вы… все тут какими играми развлекаетесь? Или, может, будешь мне тут вкручивать, что случайно Надежду Любой назвал?
— У каждой случайности есть своя цель, у каждого случая есть свой смысл. «Не случайная цепь совершенно случайных событий», — так однажды написал мой друг. И я с ним полностью согласен.
— Олег… я тебя боюсь, не понимаю и боюсь… Ты мгновенно меняешь маски, ты можешь говорить практически на любые темы, но невозможно предугадать, чем ты закончишь начатую речь. Я не знаю, «кто есть ху» в этой пестрой, случайно собравшейся компании и поэтому теперь боюсь ещё больше. Половина из оставшихся в живых не похожа на нормальных туристов… А может, и больше, чем половина. Я поняла, что реальность — это не то, что мне видится. Это все мне только кажется.
Надежда… или как ее зовут на самом деле — наверное, тут самая умная из нас... Умная и осторожная, но ты ее легко заманил в словесную ловушку. Блестящий пример «языковой игры». Я видела, как Виктор смотрел на нее после твоих слов. Не знаю, зачем он пошел её провожать? Но не думаю, что сейчас они там будут трахаться. Наверное, только Сан Саныч с Баженой нынешней ночью… А может, и он с «дурочкой играется»? Я говорила тебе про «вулкан под снегом». Но теперь мне кажется, что ты — только снег. Мягкий, но холодный… А иногда — колючий и секущий лицо… и душу.
Ольга решительно встала, помолчала несколько мгновений и сказала:
— Спокойной ночи. Пойду, попробую уснуть после такого прекрасного вечера. Не провожай меня!
Было ясно, что пытаться провожать или останавливать ее не было смысла. Я спустился на пирс, постоял несколько минут, слушая, как волны бьются о берег, и думая о прошедших событиях.
Могли эти ребята — Сан Саныч и Виктор — втемную использовать меня, как лоха? Безусловно могли, особенно если они работали в паре. Однако, что это меняет? Нельзя убивать… или предавать… безнаказанно. Всё равно я бы втянулся в эту историю с неясными обстоятельствами… сразу после смерти Николая Сидорова.
Каждый день надо делать по одному доброму делу… можно и бесплатно. Если я кому-то помог — то пусть Создатель учтет это, когда на «тех весах» будут взвешивать мои грехи. Делай, что должно, и будь что будет.
Хорошо сказала умная девушка Оля: «Блестящий пример "языковой игры"». Шестьдесят лет — это, конечно, рубеж. Но и за рубежом жить можно… Кое-что еще могём…
Что подумала Люба-Надежда, я, конечно, могу только предполагать. Но она точно поняла, что с ее лица «сдернута маска». А это значит, что и личность ее установлена. А дальше она сама должна додумать, что каким-то образом ее тщательно скрываемые планы стали известны заинтересованным лицам. Страх способствует движению мыслей в определённую сторону.
Я еще раз посмотрел в небо, но не увидел никаких птиц. Не было никаких птиц в ночном небе… Только темнота за цепочкой светильников на пирсе и шум прибоя.
Прав, однако, старик Кант: «Одна из несомненных и чистых радостей есть отдых после труда». Пойду и отдохну с чистой совестью. Кто может сделать больше — пусть делает.
Я потихоньку три раза стукнул в дверь домика Ольги. Она открыла почти сразу. Мокрые волосы, полотенце на шее, запахнутый халат, на ногах отельные тапочки. Наверное, только что вышла из ванной… Не заходя в прихожую, молча взял ее за руку, вытянул на галерею, потом достал ключ из замочной скважины, закрыл дверь, а ключ опустил в карман ее халата.
Также молча довел до своего жилища, в прихожей сбросил туфли, поднял Ольгу на руки и понес в комнату. Положив ее на постель, тихо шепнул в ушко: «Жди, я сейчас».
Трехминутный холодный душ взбодрил меня. Обернувшись полотенцем, вернулся в комнату, отбросил его и лег рядом с Ольгой. Она тоже была обнажена. Мы прижалась друг к другу, и Ольга нашла мои губы…