Остров неясных смертей. Глава 37

Олег Яненагорский, член Союза писателей России
23 апреля 2024 г.

Глава тридцать седьмая
Утро шестого дня. Тайник с винтовкой и «сломанная хризантема»

Облетели цветы, догорели огни.
Семён Надсон

После завтрака Сан Саныч, Виктор и я пошли искать место стрельбы по катеру. Виктор определил примерно сектор поиска и, пока мы туда добирались, провел мини-лекцию о стрельбе в горных условиях. Я с интересом узнал, что стрелок кроме расстояния должен учитывать множество других факторов: характер оружия и боеприпасов, угол места цели, высоту над уровнем моря и ветер, атмосферное давление, влажность и температуру, плотность воздуха и даже рост стреляющего.
А вот Сан Саныч, похоже, и сам мог бы кое-что дополнительно рассказать. Такое впечатление у меня сложилось после того, как послушал их спор об эффективности использования в полнолуние ночных прицелов и приборов ночного видения. «Век живи — век учись». И хотя ни воевать, ни охотится с применением приборов я не собирался, но интересно было узнать о достижениях человеческой мысли в деле уничтожения живых существ.
Когда вышли на одну из вершин нашего острова, с которой открывался вид на пирс и тот участок моря, где затонул катер, Виктор определил два места, подходящих, с его точки зрения, для прицельной стрельбы. Сан Саныч с интересом наблюдал за ним — похоже, его больше интересовало не место стрельбы, а методы Виктора.
— Ну что, «отец-командир», доволен? — спросил меня Виктор с нотками ехидства в голосе.
«Это он мне за вопросы по Конституции», — сообразил я, но сделал вид, что вообще ничего не замечаю.
— Передаю руководство на местности более опытным бойцам. Скажите-ка, братья-славяне, на какое максимальное расстояние в зависимости от типа оружия может вылететь гильза и в каком направлении? Может быть, ничего и не найдем, но попробовать надо. Чтобы не было мучительно горько за бесцельно потраченное время. Не верю в то, что стрелок терпеливо искал здесь отстрелянные гильзы, — не было у него на это времени.
— Какие странные желания бывают у коллекционеров графики и живописи, — опять съехидничал Виктор, — это, наверное, созерцание нежной акварели рождает извращенное желание искать гильзы.
Но тут меня поддержал Сан Саныч:
— Конечно, мы не знаем из какого оружия стреляли, и гильзы могли разлететься куда угодно. Но похоже, что все мы ребята удачливые, а это значит, что шансы не равны нулю. «Включаем логику» и начинаем. Я беру левую точку, Виктор, ты бери правую, а «коллекционеру акварели» разрешаем свободный поиск и размышления над текущей реальностью. Ты согласен? — спросил меня Сан Саныч.
— Согласен. Во-первых, не с моим слабым зрением исследовать взглядом большие участки, а при поиске «в наклон с поясничным хандрозом» через полчаса выйду из строя. Во-вторых, честно скажу — не совсем понял, куда должны гильзы лететь. Зачем мне с крутыми асами тягаться?
Напарники хмыкнули с превосходством (на что я и рассчитывал) и взялись за поиски. А я сел на камень и стал думать — что стрелок мог или не мог делать после выстрелов? Мог ли он тащить оружие отсюда с риском, что его кто-то увидит?
Гильзы мы не нашли. Но Виктор нашел английскую снайперскую винтовку L96A1. При этом тайник он вскрыл очень аккуратно — не оставляя видимых следов. Хорошее все-таки образование давали в нашей стране… в военных училищах. Не я оказался самым умным в нашей маленькой компании. Выяснилось, что Виктор одновременно с поиском гильз сразу начал поиск тайника для оружия, обоснованно предположив, что стрелку не было смысла шарахаться по острову днем с оружием в руках. Винтовка была завернута в полупрозрачную воздушно-пузырьковую пленку и какой-то пакет из толстого черного пластика. Спора о марке оружия и стране производства при осмотре между Виктором и Сан Санычем не было.
Как «истинный джентльмен» я всегда ношу с собой два носовых платка (один для протирания очков). Они пригодились при осмотре винтовки — никогда бы не простил себе, если бы кто-то из нас оставил там свои следы. Вообще не люблю оружие, а уж с отпечатками своих пальцев не люблю втройне.
Споры возникли у нас по другим вопросам: что делать с находкой? Надо ли сообщать о ней Вану? К тому времени я уже рассказал мужикам, как методом исключения устанавливал, кто не мог стрелять по катеру. Виктор предлагал винтовку забрать с собой и спрятать в наших домиках. Я возражал, предвидя проблемы в случае обнаружения оружия у кого-то из российских туристов. Убедил, что «это не есть будет карошо», если снайперскую винтовку найдут у кого-то из нас — ведь не будем же мы прятать ее в домиках у женщин. Сан Саныч предлагал винтовку перепрятать в скалах в другом месте, но не нашел ответа на мой вопрос: «А для чего это делать?». Потом у Виктора родилась шальная идея — установить в тайнике сигнальную ракету с растяжкой — из запасов тайного склада. Тот, кто будет забирать винтовку, потянет и «растяжку» ракеты и…
И он не нашел ответа на мой очередной вопрос: «А для чего это делать?»
— Виктор, будь у тебя в подчинении группа захвата, это, может быть, имело бы смысл, а так… Представь, ты спишь ночью, вдруг взлетает сигнальная ракета — ясно, что кто-то взял винтовку из тайника. А дальше что? Ты срываешься с постели, бежишь сюда? В лучшем варианте здесь никого не будет — есть время скрыться, в худшем — ты натыкаешься на человека, вооруженного винтовкой, и получаешь пулю, а твой труп летит вниз на скалы. Оно тебе надо?
— Ладно, убедил, — неохотно согласился Виктор, — вряд ли любимая жена и дочь обрадовались бы такому варианту. В охотничьем азарте погорячился и «херню-с спорол».
— Петрович, — сказал Сан Саныч, — критика наших идей вполне обоснована, но мы не слышали от тебя никаких предложений. Я разочарован, ибо для «философов» это не характерно.
— Понимаете, философы всё же не боги и дар предвидения им не дан. Пределом моих мечтаний было обнаружение гильзы, и в надежде на это взял два бумажных конверта из своего стола. То, что стрелок спрячет здесь винтовку, — это было за пределами личного опыта. И поэтому мое предложение мизерно — отрезать аккуратно кусок пленки и полоску пластика и упаковать в конверты. Что-нибудь острое с собой есть?
Увы, ножи в этот раз с собой никто не взял. Пришлось рвать упаковку руками. Потом Виктор снова замаскировал винтовку в том же тайнике.
Мы вернулись к отелю, сели возле бара, но не успели и жажду утолить холодным пивом и вином, как увидели бегущую Нгок Бич.
— Куда это «нефритовая девушка» с таким выражением лица понеслась, — удивился Сан Саныч.
Он один запомнил в первый день, когда Ван представлял обслуживающий персонал, что Нгок Бич означает «драгоценный нефрит», а Ким Кук — это «золотая хризантема».
— Судя по направлению — в кабинет Вана, — ответил Виктор.
Мы посмотрели друг на друга. Не знаю, что они подумали или почувствовали, но я понял — нас ждет новая проблема, а скорей всего — это очередная смерть…
— Даже если она за нами наблюдала издалека и видела, как мы винтовку нашли, — это еще не повод носиться по острову, как волк за косулей, — сказал Виктор, — ну, видела и видела… стуканула бы тихонько своему начальнику и всё.
— Сан Саныч, — задумчиво промолвил я, ставя на стол свой бокал с недопитым красным вином, — а может тебе что-то срочно понадобиться именно сейчас в кабинете Вана? И вдруг, перед тем как постучишь в его дверь, ты совершенно случайно что-то услышишь?
Сан Саныч понятливо кивнул и пошел в кабинет управляющего. Но эта хитрость не понадобилась. Когда он подходил к дверям, из кабинета вылетел Ван с белым перекошенным лицом и, увидев Сан Саныча, стал что-то кричать на вьетнамском языке, сильно размахивая руками…
Еще через сорок минут мы снова все собрались в кабинете Вана. Тело несчастной Ким Кук уже было отправлено в холодильную камеру. По моему мнению, она была задушена подушкой и перед смертью, вероятно уже в агонии, поцарапала своего убийцу. Основания для такого вывода у меня имелись — под двумя ногтями Ким Кук были следы крови и частицы, очень похожие на содранную кожу.
Осмотр комнаты и трупа (если не считать следов под ногтями девушки) не дал никакой нужной информации. Скорей всего, убийца открыл дверь комнаты запасным ключом, придавил лицо девушки подушкой и тихо ушел, ничего не трогая. Видимых признаков изнасилования не было. Время смерти невозможно было определить даже примерно — окна и двери комнаты были плотно закрыты, а кондиционер работал при максимально низкой температуре и на полную мощность.
Попытка растолковать Вану, что надо попробовать незаметно осмотреть руки всех сотрудников отеля, ни к чему не привела. Он был практически в состоянии невменяемости и, по-моему, не слышал нас, а если слышал, то не понимал.
С помощью Сан Саныча еле удалось «выжать» из Нгок Бич, что живую Ким Кук видели накануне утром — Ван разрешил ей уйти отдыхать и не выходить на работу на следующий день. Я долго пытался выяснить причину такого бережного отношения к «человеческому капиталу», но до конца это так и не удалось. Если Сан Саныч правильно понял Нгок Бич, то погибшая накануне или заболела, или плохо себя чувствовала, и управляющий разрешил ей отдыхать, так как работы было мало. Тогда и мелькнула у меня мысль, что Ван был в сексуальной связи с погибшей.
— Сан Саныч, — спросил я, — можешь выяснить у Нгок Бич, был ли у Ким Кук период менструации?
Он добросовестно попытался это сделать, но совершенно безрезультатно — девушка или не понимала вопроса, или, по каким-то национально-психологическим причинам, не хотела говорить с посторонними мужчинами на эти темы.
Окружающие почти сутки считали, что Ким Кук отдыхает или болеет в своей комнате, и не волновались, не видя ее. Нгок Бич что-то понадобилось спросить у Ким Кук, и, зайдя в ее комнату, она обнаружила холодное тело с подушкой на лице…

Оценили 4 человека
Показать список поделившихся