Род Ворона, глава 9 "Тайны..."

9. Тайны…

Броня осталась сидеть в своём уголке – над нею потом захлопотала заботливая мать. А Радима ноги понесли к лаборатории древней учёной женщины.
Лесная Мать заставляла его слегка робеть, но молодой человек, хоть и с трудом, но поборол это совершенно лишнее в данном случае чувство.
- Матушка, - войдя, обратился он к хозяйке диковинной лаборатории так, как все тут обращались (уже сейчас стоило начать привыкать к этому), - Я хотел спросить: не настала ли пора мне… стать одним из вас?
- Ты уже один из нас, - доброжелательно глянув на него, отозвалась женщина.
- Да, но… я должен быть ещё и полезен.
Лесная Мать, будучи, несомненно, мудрейшей в Войске, поняла, к чему он клонит.
- Всему своё время, Радим. Когда я приду к выводу, что пора изменять твою физиологию, я сама позову тебя. Процесс перестройки организма займёт несколько дней и сам по себе даст тебе лишь почти неисчерпаемый источник физических сил, выносливость и неуязвимость для большинства внешних и внутренних повреждений, ускоренное восстановление тканей и некоторые другие преимущества. Но всему остальному тебе придётся долго (от двух до десяти лет) учиться, не участвуя в боевых операциях. А самое главное – придётся навечно стать частью Войска, с отказом от личных устремлений, с беспрекословным подчинением мне, воеводе и командирам, с полной отдачей всего себя служению Родине. Ты ведь понимаешь это?
Радим понимал, что Лесная Мать отнюдь не просто так говорит ему всё это. Тогда ему тоже пришла в голову мысль о том, что принятое решение полностью перечеркнёт всю его предыдущую жизнь, все далеко идущие планы и возможности. Парень нехотя признавал, что перспектива эта его немного пугает, гнетёт, тревожит душу, но…
Молодой человек не имел родни, особенно близких друзей – тоже. Грандиозных планов на будущее как-то никогда не строил. И вот теперь, думая о грядущих переменах в жизни, вдруг осознал, что не представляет себя и свою судьбу как-либо иначе, вне связи с удивительным Войском, с этими людьми, с Броней…
И ответил ожидавшей его слов Лесной Матери:
- Я всё понимаю и ко всему готов.
- Я верю тебе, - кивнула учёная женщина, - просто я пока не готова. Вещество, должное сделать из тебя биотрансформера, будет произведено лишь через пару дней. Приходи после похорон Рыси… А пока что вместе с Брониславой попробуйте разобраться в его работе. Он сделал почти всё, больше, чем можно представить, но осталось – ещё немало. И не давай Броне много сидеть за компьютером – это вредно для ребёнка. Даже для биотрансформера. Даже для сына хакера. А молодая мама, как мне кажется, ещё не осознала свою ответственность за жизнь и здоровье малыша. Она ещё слишком молода, она не имеет соответствующих привычек, ей очень трудно. Помоги ей, поддержи её. И ни в коем случае не позволяй экспериментировать с прямым подключением мозга к электронным сетям. Ты видел смерть Романа. Нельзя допустить этого в отношении Брони.
Радим кивнул. Ему стало намного легче, чуть только он осознал свою возможную полезность и для Войска, и для девчонки, которая становилась ему всё роднее и роднее…

***
Все были заняты делом: женщины убирались в «Землянке» и стряпали еду на целое Войско. Оборотни, в общем-то, не нуждались в большом количестве еды каждый день. Наоборот даже, излишки пищи сильно отягощали организм. Однако всё равно готовить приходилось немало, ещё больше – запасать.
Лесная Мать не выходила из своей лаборатории, лишь иногда впуская для совещаний воеводу и командиров.
Бойцы, сменяя друг друга, то уходили из подземного обиталища, то возвращались в него: для докладов, перегруппировок или отдыха. Крылатая и Мохнатая Стаи один за другим наносили «визиты» в тайные логова «Эзотерры», которые стали известны Войску благодаря храбрости Брониславы и тихому подвигу Рыси…
Броня уже два часа работала в «кабинете» покойного Романа, и Радим настойчиво гнал её подальше от электронных приборов.
- Погоди. Ещё одно хочу сделать, - не унималась юная будущая мама, - Вот что… - и Броня подозвала Радима заглянуть в один из голографических экранов, - нашла тут, среди добытой информации… Словом, из абортивного материала (а если называть вещи своими именами, из тканей убитых младенцев), международные корпорации производят не только омолаживающие средства, но и пищевые добавки… Представляешь?! Люди едят и не ведают, ЧТО попадает к ним в желудки, ЧТО отягощает их души, НА ЧЁМ наживаются главари «Эзотерры» и как народ без шума и пыли за свои же деньги сам себя убивает! Убивает и физически, и духовно, заставляя забыть о том, ЧТО значит быть Человеком, а вместо развития и совершенствования только потреблять, потреблять, потре… Да-да, не смотри так! Именно это слово! Не подберёшь иного, цензурного… Радим, это надо рассекретить, прямо сейчас, чтобы все узнали!!!
- Бронь, я сделаю это, - заверил её молодой человек, всё упорней вытесняя девушку из-за бывшего рабочего места Рыси, - Уж с этим справлюсь и я. А ты иди отдохни. Я понимаю, что ты не устала, но твой сын теперь у нас на первом месте. Ему, конечно же, полезно привыкать к будущей работе, но всему есть предел – излучения в больших количествах могут навредить ему.
- Ой, слушай, да у Ромки тут всё экранировано… - пробурчала девчонк, но всё же встала, пустив Радима к компьютерам.
- Всё равно, - упорствовал парень. И Броня, в немом бессилии, покинула каморку умершего хакера.
Радим в тот день постарался, как мог, не обойдя своим вниманием, наверное, ни одну социальную сеть: разместил десятки постов, написал сотни комментариев, желая довести до сведения людей то, что так взволновало бедную Броню. Впрочем, это и впрямь было архиважно. Переоценить вряд ли возможно…
Размышляя, что бы ещё сделать полезного, молодой человек стал изучать рабочие файлы Рыси. Но их было так много… до головокружения много! И, уже собираясь сделать перерыв, Радим вдруг наткнулся на какие-то старые фотографии.
Открыв одну, парень обомлел. Он сразу признал место: старая скамья в саду у заброшенного Брониной семьёй дома. На ней, точно так же, как на днях Радим и Бронислава, сидели мужчина и женщина, судя по всему, сами себя снимавшие на старый фотоаппарат, ещё не снабжённый возможностью делать голографические снимки и мысленно управлять отделяемыми от устройства фотомодулями.
Мужчина невероятно походил на Вадимира, но Бронькиным отцом не являлся. Радим как-то сразу приметил едва уловимую разницу. Черноволосый мужчина иначе улыбался, совсем иначе… Счастливая девушка рядом с ним более всего походила на ожившую героиню из русских сказок: скромная, милая, прекрасная…
У Радима странно ёкнуло сердце. Он догадался, кем были эти люди, но никак не мог взять в толк, что же такого… особенного… узрел он в той идеальной паре???

***

На следующий день в «Землянке» появились две женщины. Радим догадался, что мать и дочь – так они были похожи. Старшую звали Людмилой, она казалась не столько пожилой, сколько увядшей, будто болела и не могла оправиться. Она как-то странно посмотрела на Радима и ещё более неожиданно – на пока ещё не округлившийся живот Брониславы.
И если в первом случае, при виде Радима, она вроде как слегка просветлела, то во втором – нахмурилась и даже вроде как отшатнулась.
Радим понятия не имел, с чем бы это могло быть связано, но тут внимание всех привлекла младшая гостья, миловидная девушка с рыжевато-русыми волосами и на удивление заразительной улыбкой. Её, как понял молодой человек, звали Олесей, и она, лишь увидав Броню, просто-таки накинулась на неё с бесконечным восхищением, и нежным воркованием. Вернее, не на неё даже, а на незаметного пока ещё малыша в Брониной утробе. Пришедшие мать и дочь тоже, судя по всему, обычными людьми не являлись, так как могли видеть нечто, недоступное зрению Радима.
Чуть позже Лесная Мать пригласила обеих женщин в свою лабораторию для какого-то важного разговора, а озадаченная чем-то Броня подошла к Радиму и спросила:
- Ты заметил их реакцию?
- Да. А кто они вообще?
- Русалки, - дала неожиданный ответ Бронислава. Радим был далёк от того, чтобы воспринимать русалок как девушек с рыбьим хвостом, но всё же очень удивился, а Бронька продолжила, - Они наши друзья, и в связи с потерями (я ведь тоже временно потеряна для Войска) согласились нам пособить: сопровождать Стаи на заданиях… Но мне вот что интересно-то стало: Олесю аж словно током прошибло, когда она увидела Душу ребёнка, - Радим подумал, что Броня и впрямь пока не свыклась со своей новой ролью, так как никогда не называла дитя «своим» или просто «сыном», он был для неё просто «ребёнком» и всё, - С чего бы это не знаю, но она уверяет, что не узнала в нём кого-то знакомого ей. А вот её мать, Людмила… Ты же видел, как она… ужаснулась! Она узнала Отпечаток.
Радим присел на первую попавшуюся скамью, намереваясь внимательно выслушать то, во что с непросто было вникнуть. Броня уселась рядом.
- Ты понимаешь… При мне, да и при русалках тоже, в Войске умерло два человека: дядя Яков – муж Людмилы и отец Олеси – и Фёдор Заяц. Но если бы ребёнок был новым воплощением дяди Якова, то русалки повели бы себя, понятное дело, совсем иначе. А если бы это был Заяц, то Олеська сразу сказала бы мне об этом, она была с ним знакома, да и тётя Людмила не стала бы так бледнеть. Стало быть, это не они… Рысь в момент хм… «зачатия» тоже сказал мне, что признал проявившуюся Душу, но не назвал прежнего имени. Сын, мол, и всё… При этом Рысь застал здесь, в Войске, смерть ещё трёх человек…
Бронька осеклась и совсем уж нахмурилась, даже не договорила. И Радим не стал выпытывать. Может, и было ему всё это интересно, однако уж точно не важнее Бронькиного душевного равновесия.
Девушка в тот день спросила лишь:
- А ты уверен, что душа моего деда проявилась в тот день, когда ты предотвратил покушение на моих родителей?
- Так говорили те двое, - пожал плечами Радим, - И если не врало их устройство… И ещё, знаешь, Бронь: Роман-то был прав, говоря, что ребёнок – это, прежде всего, твой сын, и надо быть с ним побережнее… Поменьше хмуриться, например…
Девушка сперва вспыхнула, видимо, намереваясь ответить как-нибудь порезче и позаковыристей, но, поглядев на молодого человека, выдохнула, улыбнулась и… опустила глаза…

***
Не всем в нынешних условиях можно было поехать на Кладбище (Радим с интересом узнавал о Войске всё больше и больше) – проводить Ромку в последний путь, и потому большинство мужчин и женщин собрались прямо у входа в «Землянку», возле дубового гроба…
В основном все молчали, только Бронина мама – Марья, будучи очень чувствительной и никогда не скрывающей своих эмоций женщиной, что-то тихонько причитала, утирая слёзы концом покрывавшего её голову и плечи платка.
- Рысь – славный воин, да упокоит Господь его душу… - когда настала пора говорить, пробасил воевода Сокол, перекрестившись двумя перстами, словно сошёл с древней иконы.
- Помним тебя, друг. Прости нас, если что… - надтреснуто выдавил из себя молчаливый Всеволод Волк – непосредственный командир покойного бойца.
- Каждый из нас делает свой вклад в общее дело и благодаря каждому из нас продолжается эта жизнь, - пронёсся над поляной тихий низкий голос Лесной Матери, - Прими, Мать-Сыра-Земля, тело своего верного сына. Ты дала, ты и прими вновь в свои материнские объятья, чтоб однажды возродить к новой жизни его светлую Душу…
А солнце светило, наполняя всё вокруг неистребимой верой в бессмертие. И собравшиеся верили ему, как дети. Потому что ему нельзя не верить…

И вдруг лесную поляну огласил оглушительно-высокий, чистый и порывистый соколиный свист. Коснувшись земли, стремительная птица приняла облик высокого белобрысого парня, чрезвычайно походившего на воеводу. Он должен был слетать на Кладбище Войска, чтобы заранее там всё подготовить: выбрать место, выкопать могилу… Вот, слетал, видимо.
Какое-то дикое волнение кипело в глубине его острого голубоглазого взора.
- Отец! Матушка! Войско! – начал он, не успев отдышаться, - ЧП на Кладбище! Разрыты две могилы! Дядьки Ворона… и Кощея…