Часть 2. Всадники. Глава 6. Меч.

До самого утра он так и не увидел волшебника. Не дождавшись его, уже ближе к полуночи Ингорт махнул рукой, ушёл к себе и лёг спать. Некоторое время проворочавшись в постели, он не понял, когда сон всё-таки незаметно подкрался к нему и накрыл с головой, погружая в водоворот вчерашних событий, вперемешку с какими-то фантастическими вкраплениями. Однако, когда зычный голос мага выдернул Ингорта из сна, ничего из увиденного не осталось в памяти, лишь лёгкий налёт чего-то неестественного и странного, ещё некоторое время оставался в его мироощущении, но и он скоро испарился. Некоторое время оглушённый таким резким пробуждением, глоттер непонимающим взглядом смотрел на волшебника, впервые за всё время зашедшего прямо к нему в комнату.
- Вставай, время не ждёт, - снова поторопил его Гэлдрон.
- Что случилось? Кокон? – резко сев в постели, подорвался Ингорт и поморщился от овладевших телом неприятных ощущений.
- Меч, - тоном, будто говорит с идиотом, напомнил ему волшебник, - ты должен срочно найти меч!
- Меч, да, - кивнул он, спешно оглядываясь в поисках вещей.
- Торопись, время не ждёт, - снова напомнил маг, - как будешь готов, жду тебя в галерее дверей на южном склоне.
- Хорошо, - только и успел отозваться Ингорт, уже натягивающий одну из штанин, как за вышедшим волшебником захлопнулась дверь.
Всё следующее время, пока одевался и умывался холодной водой, старательно избавляясь от неприятного туманящего сознание звона в голове, глоттер прокручивал в уме маршруты, ведущие к нужному месту, выбирая самый короткий из них. И тем не менее дорога заняла чуть больше времени, поскольку Ингорт умудрился-таки свернуть не в тот коридор и пришлось сделать непредвиденный крюк.
- Наконец-то, - Гэлдрон был крайне возбуждён и заметно нервничал: борода всклокочена постоянными почёсываниями, сам никак не может остановиться, меряя пространство широкими шагами. Заметив Ингорта, он бросился к нему и, ухватив за плечо, безо всяких церемоний подтащил к нужной двери. Развернув его лицом к себе, маг заговорил быстрым громким шёпотом, - заходишь в эту дверь и идёшь прямо, только прямо, запомни. Что бы там вокруг ни творилось – иди прямо и не обращай внимания. Всё это иллюзии, чтобы сбить с пути и, если хоть раз им поддашься – ты останешься в той комнате навечно. Когда упрёшься в стену, скажешь: акхартай – дверь отопрись и увидишь проём, в который надо войти сразу же, не теряя ни мгновения, потому что второй раз дверь откроется только через сутки. Если, - он нервно вздохнул и поджал губы, чуть пожевав ими и выдавая насколько не хочет допускать подобного варианта развития событий, - вдруг так случится, что ты не успеешь, то разворачивайся и также как туда, возвращайся обратно. Только ты уж постарайся успеть, не обращай внимания на иллюзии, потому что они изо всех сил будут мешать. И вообще, где бы ты ни оказался, что бы ни увидел, иди вперёд от двери к двери. Открываются они все одним и тем же словом. Ничего не трожь, ни на кого старайся не смотреть и тем более не отвечай им. Твоя задача – достать меч, их задача – помешать тебе это сделать. Надеюсь, что сегодня тебе это удастся. Всё, иди.
Слушая инструкции, Ингорт всё больше сожалел, что родился тем, кем родился – настолько всё это выглядело трудновыполнимым. Дослушав до конца, он кивнул и раскрыл первую дверь, за которой царила непроглядная тьма. Только не успел он сделать и одного шага, как волшебник опять схватил его за плечо:
- Стой, вот, держи, - в руке глоттера оказался перстень мага, - в темноте он будет освещать тебе дорогу. Теперь иди, - и подтолкнул в спину.
Ингорт даже не заметил, как оказался внутри первой комнаты, а дверь за ним захлопнулась, лишив малейшего признака света и погрузив в кромешную тьму. «Так, что он там говорил? Идти вперёд,» - размышлял глоттер, вспоминая слова волшебника и ожидая появления сам не знает кого, кто должен отвлечь его от миссии. Сердце его вдруг пропустило удар от мысли, что перед ним может оказаться пропасть, но, тут же вспомнив о зажатом в кулаке огромном перстне, он приоткрыл ладонь и, чтобы не потерять, просунул в кольцо большой палец. Перстень был настолько велик для рук Ингорта, что он запросто мог надеть его сразу на два пальца и продолжать при этом опасаться, что тот свалится. Вместо этого он просто сжал кулак и выставил его чуть вперёд. Ощутив себя на живой плоти, перстень засветился так слабо, что глоттер успел разочароваться, прежде чем свечение набрало силу и рассеяло мрак во всём прилегающем пространстве.
Первые минуты пребывания здесь, заставляли удивляться нервозности отправившего его сюда мага. Тишина и спокойствие этого места пугала разве что непроглядной тьмой вокруг и отсутствием ориентира, но, помня, что дверь через которую он вошёл, находится прямо за спиной, не трудно будет пройти через всю темноту и не свернуть с дороги. Так Ингорт думал ровно до тех пор, пока не услышал зовущий его голос мамы.
- Ингорт, сыночек, я так рада, что ты зашёл навестить нас с отцом, - говорила она откуда-то из темноты, но, стоило ему чуть дёрнуться, отреагировав на зов, как справа засветилось небольшое пространство, слишком сильно напоминающее кухню его родного дома. Посреди неё стояла Мэтита и тянула к сыну руки, - иди к нам, мы так соскучились.
Улыбающийся ему Тродд сидел за столом, на котором дымились свежеприготовленные блюда, чьи ароматы уже начали щекотать ноздри глоттера: суп с мясными шариками, жаркое, свежеиспечённый домашний хлеб – всё это манило его свернуть с дороги, тем более, что желудок тут же отозвался голодным ворчанием. Никто ведь не дал ему времени позавтракать, сразу из постели отправив сюда. Сглотнув наполнившую рот слюну, Ингорт усилием воли заставил себя отвернуться от столь манящего миража, напоминая сам себе где он находится и зачем. «Это не они, это иллюзия, обман, а на самом деле их там нет».
Шаг в сторону невидимой двери сделать было намного тяжелее, чем в сторону к матери с отцом, но, стиснув зубы и заставив себя отвести взгляд, Ингорт сделал его. Кухонька тут же погасла, но родители никуда не исчезли – они внезапно, из добрых и любящих, превратились в рассерженных и злых.
- Так вот как ты платишь за нашу любовь и заботу? – немного приблизившись, зарычал Тродд, - мать так старалась, всю жизнь кормила тебя, стирала и штопала твои вещи, переживала из-за каждой болячки.
Раздавшийся в этот момент судорожный всхлип матери заставил сердце глоттера болезненно сжаться, но он снова и снова напоминал себе: «Это иллюзия, это всего лишь иллюзия. Они хотят помешать, не дать мне дойти. Надо идти вперёд». Кажется, он даже начал видеть ту дверь, к которой так стремился сквозь гнев родителей, созданных миражом, но душа… душа его так и рвалась к ним, а чувство вины давило на сознание, на совесть, принуждая остановиться, вернуться, попросить прощения за все причинённые им горести.
- Подкидыш, - брезгливый, наполненный желчью голос брата, заставил Ингорта вздрогнуть всем телом и оглянуться, чтобы посмотреть на него. Скрестив на груди руки, Тод стоял чуть поодаль прямо посреди тьмы и смотрел на него сверху вниз. Весь вид его так и исходил надменностью и чувством превосходства, - ты жалкий подкидыш! Кровосос, отнимающий у меня принадлежащее мне по праву! Да лучше бы ты сдох тогда!
В сознании глоттера один за другим стали вспыхивать моменты, когда он мог умереть, но чудом выживал: падение с крыши и чудесное приземление сквозь ветки; укус насекомым, притащенным откуда-то братом, чтобы показать младшему – Ингорт тогда неделю пролежал в дикой горячке и потом ничего не помнил об этом; свалившаяся на него гора коробок и ящиков в глоттарии, когда тот ещё был захламлён всякой ненужной рухлядью. И кто же туда привёл его? Тод. Куда ни кинь – везде принимал участие Тод. Даже не зная, что он не родной, брат всё время пытался избавиться от него. Понимание этого кипятком обожгло сознание Ингорта, вынудив замереть на месте. Ярость вскипала в нём, туманя разум, разгоняя кровь и заставляя быстрее биться сердце. Ярость призывала: вот он – совсем рядом, ты можешь заткнуть ему рот раз и навсегда.
Ингорт зажмурился, сжав кулаки и сцепив зубы. Тело его напряглось так, что порой от этого по нему пробегали волны дрожи. Он не двигался с места, стараясь взять себя в руки и не дать ярости овладеть собой, а сквозь гулкие удары сердца в ушах, до его слуха продолжали доноситься слова брата:
- Ты никто, никому не нужен. Мам, пап, скажите же ему, что он вам нужен был только как глоттер, чтобы было кем гордиться. – он с презрением сплюнул, - было бы чем гордиться. Ты ничего не стоишь, не оправдал их ожиданий.
- Тод прав, - с другой стороны вторил ему голос отца, - ты сильно разочаровал нас, когда не сказав ни слова, вместо того, чтобы служить в престижном гарнизоне, отправился на край света, в какую-то хрикхову задницу.
Именно это – то, что отец позволил себе такие слова при матери, при которой никогда не говорил ни единого бранного слова, внезапно прояснило голову глоттера. Ему хотелось высказать им в лица, что это они никто – всего лишь миражи. Слова так и рвались из него наружу, но с трудом Ингорт заставил себя открыть глаза и посмотреть в сторону заветной двери. Шаг, ещё шаг. К голосам отца и Тода присоединился ещё один – голосок той девушки из банка, обвиняющей его в чёрствости и бестактности. Вот и голос Тичкая, зазвучал громче и отчётливее всех, напоминая ему, какой он выскочка и ничтожество, подставивший под удар всю группу. Ещё какие-то голоса вплетались в общий хор, давя на сознание, обвиняя и унижая, но Ингорт, не смотря ни на кого из них, стиснув зубы и сжав кулаки до боли в ладонях, куда врезались ногти, делал шаг за шагом. Через силу, с неимоверным трудом, он заставлял себя преодолевать сопротивление воздуха, приближаясь к своей цели. И, чем ближе она была, тем громче и надрывнее становились голоса, тем болезненнее впивались в мозг раскалённые иглы обвиняющих слов, но он шёл, стараясь как можно скорее коснуться той двери и уйти отсюда. Он не думал, что его ждёт за ней – главное было уйти отсюда.
- Акхартай, – сорвалось с его губ, едва одна из ладоней коснулась прохладной деревянной поверхности и дверь, поддавшись, распахнулась, пропуская глоттера. Едва он успел сделать шаг внутрь, дверь тут же захлопнулась, оставляя обвиняющие голоса за собой, но их эхо всё ещё продолжало звучать в голове, рухнувшего на колени и упёршегося ладонями в пол, глоттера.
- Нет, вы – мираж, всего лишь мираж, - тихо шептал он, пытаясь избавиться от голосов в голове, - вас здесь нет…
- О, мой юный друг, - раздался приятный приветливый мужской голос чуть ли не над ним, - конечно вы правы – их нет, они – мираж, чтобы не пропустить сюда того, кто не должен пройти, но мы ждали вас.
От неожиданности, Ингорт дёрнулся назад и сел на ноги, с недоумение глядя на полукруг приветливых лиц мужчин и женщин. Они смотрели на него сияющими счастьем глазами и протягивали в его сторону руки, приветствуя в своём райском уголке. Только теперь он обратил внимание на место, где оказался. Просторный светлый зал с высокими потолками, на которых синеву неба рассекают небольшие чёрные силуэты острокрылых птиц. Четыре выхода во все стороны света, обрамлены подпирающими свод потолка колоннами, увитыми длинными лозами с распустившимися на них гроздьями алых цветов. Мраморный пол с затейливым рисунком, часть которого скрыта от взгляда глоттера стоящими перед ним людьми.
- Ну же, - заговорила одна из женщин, призывая Ингорта встать, - поднимайтесь, наш юный друг, идите с нами и мы отдадим вам то, за чем вы пришли.
- Правда? – с сомнением нахмурился глоттер, думая о том, что как-то всё слишком просто получается – не очередная ли это ловушка?
- Да, да, - закивали все разом, - идёмте, мы ведь столько лет ждали вас, чтобы отдать его.
Всё ещё сомневаясь, он встал на ноги и, среди расступившихся людей, на полу увидел, наконец, рисунок, развеивающий почти все его сомнения. В центре пола красовался, выложенный искусными мастерами, мозаичный Сдивиглон. Эфес и рукоять находились почти у самых его ног, а острие указывало на противоположную дверь, будто намекая: «Иди дальше, не задерживайся».
- Ии… где же он? – всё ещё продолжая сомневаться, перевёл взгляд с двери на сияющие лица Ингорт.
- Здесь, - указывая в центр мозаики, с уверенностью заявил тот, кто первым приветствовал его в этом месте. – Только сперва вы должны будете пройти несколько несложных испытаний.
- Да-да, мы ведь должны убедиться, что вы – именно тот, кого мы ждали, - подхватила одна из женщин.
- Да, да, - снова закивали остальные, - надо убедиться, хотя мы не сомневаемся, но надо убедиться.
- Х-хорошо, - с сомнением кивнул Ингорт, снова бросив взгляд на дверь напротив и думая: а не стоит ли не обращать внимание и на них, а просто пройти мимо и войти в следующую дверь? Гэлдрон же говорил, что их будет не одна, а тут – следующее же помещение и его старательно убеждают, что Сдивиглон здесь. Не слишком ли старательно?
И, не смотря на собственные сомнения, глоттер пошёл-таки с увлекающими его за собой людьми. Они провели его к центру зала, где внезапно появился небольшой фонтан, с бьющей из его центра кристально чистой водой. Один из мужчин передал ближайшей к фонтану женщине небольшой хрустальный кубок. Та приняла его с лёгким благодарственным кивком и, склонившись, подставила под струю, тут же наполнившую кубок чистейшей водой.
- Вам необходимо это выпить перед испытанием, - гипнотизирующе-мягким голосом промурлыкала она, обволакивая сознание Ингорта очаровательностью и мягкостью своей улыбки, - это подтвердит искренность и чистоту ваших помыслов.
Сам не понимая почему, Ингорт покорно протянул руки к бокалу и взял его, ощутив ледяную прохладу хрусталя в ладонях. Всё его существо пыталось бороться, отшвырнуть бокал, не пить, но руки непокорно приближали сосуд к губам, а те, в свою очередь, уже раскрывались, соглашаясь отпить из него. Он удвоил усилия, пытаясь восстановить контроль над телом, но какая-то часть его сознания верила этим людям и, управляя телом, послушно выполняла их указания. Обжигающе-холодная вода свела зубы, а затем ледяной ком прокатился по пищеводу, тяжестью оставшись в желудке. Резко прояснившийся разум позволил Ингорту вернуть контроль над телом и отшвырнуть проклятую посудину в сторону:
- Вы лжёте! Я не…
В голове резко помутилось, заставив глоттера покачнуться и, чтобы не упасть, схватиться за первое, что попалось под руку. Это оказалось плечо одного из мужчин, с искренним сочувствием заглядывающего в его глаза. Слабость разлилась по телу, вынуждая ещё крепче ухватиться за опору, и мужчина деликатно подхватил глоттера под локоть:
- Это сейчас пройдёт, потерпите, Раннис, это сейчас пройдёт.
- Раннис? – эхом повторил он, с удивлением уставившись на любезно поддерживающего его, - кто это – Раннис?
- Раннис это вы, мой друг, - с улыбкой подступила одна из женщин, - неужели вы забыли?
- У вас закружилась голова и вы чуть не упали, но уже ведь всё хорошо?
Он смотрел на окружающие его встревоженные лица и силился вспомнить что-то важное, но никак не мог этого сделать.
- Да, - осторожно кивнул он, - да, уже всё в порядке, спасибо.
- Вот и чудесно, мой юный друг, - расплылся в улыбке поддерживающий его.
- А что это за место? Что я здесь делаю? – Раннис обвёл непомнящим взглядом окружающее его пространство и невольно задержал внимание на рисунке на полу. Он нахмурился, чувствуя, что этот рисунок что-то значит, что-то очень-очень важное, что он никак не может вспомнить. – Что это?
- Вы совсем ничего не помните? – с сочувствием подхватила его под другой локоть белокурая женщина с милой улыбкой.
- Нет, - мотнул он головой, невольно делая шаг в направлении, куда она его повела.
- Я сейчас всё вам расскажу и вы вспомните, - её светящиеся искренней теплотой сине-зелёные глаза так располагали к себе, что Раннис готов уже был поверить всему, что та скажет. – Все мы живём в этом чудесном месте с одной целью – охранять дверь, - её рука указала на дверь, в сторону которой смотрело острие изображённого на полу клинка. – Многие приходили сюда, но только Избранный сможет пройти в неё. Наша задача остановить остальных, не дать забрать то, за чем они приходят. Избранный однажды явится, вы же верите в это, мой милый Раннис?
- Д-да, - не очень уверенно кивнул он, принимая каждое её слово за чистую монету. Где-то глубоко внутри продолжало попытки всплыть подавленное воспоминание, но Раннис никак не мог ухватиться за него.
- А вот когда он явится, то беспрепятственно пройдёт в эту дверь и возьмёт его, - рука женщины указала на рисунок меча и в голове Ранниса на краткий миг вспыхнуло воспоминание чего-то очень важного, и тут же исчезло, оставив по себе лишь горечь его утраты. – Но никто другой не должен пройти в дверь, потому мы здесь. А теперь отдыхайте, мой друг, пока не пришёл Избранный или кто-то другой, кто захочет пройти и взять то, что ему не принадлежит и принадлежать не может.
- Хорошо, - кивнул он, чувствуя, как женщина отходит в сторону, оставляя его самому себе.
Взгляд Ранниса опустился вниз, к рисунку на полу. Что-то этот рисунок напоминал ему. У него в глубине души возникало чувство, что когда-то раньше он уже видел этот меч, но где и когда – загадка. Долгое время он ходил вокруг рисунка и, казалось, изучил и запомнил уже каждый кусочек мозаики, но память всё никак не хотела открыть сокрытую в ней тайну: дразнящую, манящую и такую недоступную.
Шло время. Люди вокруг него бродили по комнате, общались между собой, иногда подходили и к нему. Раннис тоже разговаривал с ними – в основном о мече, о двери и мозаике на полу. Они вместе выражали искреннюю надежду, что когда-то придёт Избранный и пройдёт в заветную дверь. Они все надеялись на этот момент, потому что только тогда станут свободны и смогут выйти отсюда в любую из четырёх дверей. Им казалось, что там, где-то за пределами этого зала, есть их счастье, но то будет совсем иное счастье, а сейчас их счастье здесь и состоит оно из ожидания прихода Избранного и защиты двери, ведущей к мечу.
Очень часто его терзало то смутное воспоминание, никак не дающееся, ускользающее в глубины памяти. Раннис делился этим с другими и они подтверждали, что они тоже что-то такое пытаются вспомнить, после чего снова выражали надежду на приход Избранного, ведь тогда эти ускользающие воспоминания вернутся.
Он понятия не имел сколько прошло времени. Здесь вообще не существовало времени. Они все были здесь и сейчас. Здесь и сейчас были четыре двери и мозаичный рисунок на полу, а также прозрачный фонтан в центре комнаты, появляющийся через определённое время вместе с хрустальными бокалами на бортике. Бокалов было ровно по числу людей и каждый из них должен был выпить свою порцию обжигающе-ледяной воды, иначе их всех начинали мучить изматывающие головные боли. Если хоть кто-то пытался воспротивиться, то остальные принуждали его силой и всё возвращалось на круги своя.
Какое-то время Раннис пытался отмерять время по количеству выпитых бокалов воды, на на сороковом попросту забросил это неблагодарное дело. Поспособствовала этому решению одна из девушек, сказавшая, что дошла в счёте до тысячи трёхсот четырёх, а другие и больше насчитывали, но все рано или поздно бросали вести счёт, в конце концов понимая всю его напрасность.
Он предчувствовал скорое появление фонтана и снова изучал рисунок на полу, стоя на той его части, которая изображала рукоять. Ускользающее воспоминание привычно блуждало где-то на грани между сознанием и подсознательным. «Я должен вспомнить. Должен. Что же это было? Почему он так мне знаком?» Поддавшись порыву, Раннис прикрыл глаза и отдался на волю течения памяти. Грядущее появление фонтана отдавало в висках отдалённым намёком начинающейся боли, но пока что он не обращал на это внимания, пока что ещё оставалось время.
Перед его внутренним взором проносились картинки прошлого – все знакомые, все отражающие его пребывание здесь, в этом месте. Но вот мелькнуло ещё одно лицо, которое он не помнил. Обрамляющие лицо переливчатые радужные волосы также были незнакомы ему, но тревожили нечто в глубине души, заставляли хмуриться, прилагая больше усилий для того, чтобы вспомнить. Девушка непрерывно что-то говорила, но, отдаваясь в мозгу, слово тут же терялось, затиралось чьей-то неведомой волей. Боль в висках усиливалась. Фонтан уже скоро появится. Раннис тщетно пытался уловить и понять то слово – что-то, начинающееся на «И». Кажется, она зовёт его? Но ведь его имя Раннис, почему же она говорит это слово на «И»?
Внезапно он вспомнил её имя и губы невольно прошептали:
- Тонкра…
- Что? – оторвал его от созерцания прекрасной незнакомки близкий женский голос, - среди нас нет никого с таким именем. Неужели ты что-то вспомнил?
- Что я вспомнил? – с недоумением посмотрел на белокурую Раннис, - я разве что-то сказал?
- Да, ты сказал имя – Тонкра, - подтвердила она, тут же поморщившись от усилившейся головной боли.
- Я не помню, - мотнул он головой, о чём сразу же пожалел – так сильно стиснуло виски болью. – Тонкра, - задумчиво повторил он имя, вслушиваясь в долгожданное журчание фонтана.
Бокал наполнился водой. Холод, прокатившийся вниз по пищеводу и растёкшийся в животе. Через мгновение боль отступила, позволяя проясниться сознанию.
- Ты что-то сказал? – оторвавшись от своего бокала, спросил сосед, с искренним вниманием глядя в глаза Ранниса.
- Разве я что-то сказал? – с таким же искренним изумлением посмотрел он в ответ на спрашивающего.
Вот уже который раз, после опустошения бокала, его спрашивают о чём он говорил, но помня об этом, сколько бы ни старался, Раннис так и не мог вспомнить происходившего прямо перед тем, как он получал свою долю воды. «Надо как-то запомнить, придумать способ, - размышлял он, снова глядя в сторону двери со своего привычного места на мозаичной рукоятке клинка. – Может, перед тем, как выпить свою порцию, сказать это другим? Но скажут ли они мне потом, что я их просил запомнить?» Внезапно его осенила мысль использовать небольшой клинок, висящий на поясе, но тут же одолели и сомнения – а умеет ли он писать, сможет ли нацарапать им на полу или одной из колонн то, что узнает?
Неожиданный порыв закрыть глаза отвлёк его от этой мысли и Раннис покорно расслабился, отдаваясь привычному мельтешению неуловимых картинок памяти перед внутренним взором. Внезапно среди прочих мелькнули радужные волосы, заставившие его сердце пропустить удар и имя само по себе всплыло в голове:
- Тонкра, - с блаженной улыбкой прошептал он, радуясь возвращению этой восхитительно-красивой девушки, с таким милым беспокойством произносящей неуловимое слово на «И».
- У нас нет никого с таким именем, - произнёс кто-то рядом, но Раннис не обратил на него никакого внимания.
- Тонкра, - чуть громче повторил он, наслаждаясь звучанием этого имени, - Тонкра.
Чем громче он повторял её имя, чем больше поддавался её зову, тем чётче становилось неуловимое слово, которое она непрестанно говорила ему. В какой-то момент ему показалось, что голос Тонкры не один, что это сразу несколько голосов, сливающихся воедино, зовущих его. Его? Но ведь его имя Раннис, так почему же «И»? Какая разница? Пусть называет так, как захочет – и Раннис снова отдался её зову, с наслаждением вслушиваясь в зов Тонкры и с каждым мгновением всё отчётливее слыша неуловимое слово. «Инхо…», «Инхот…», «Инхорт», «Ингорт».
- Ингорт? – с недоумением повторил он имя и поток воспоминаний обрушился на его разум, скручивая болезненным осознанием того, сколько времени он провёл в этом месте, не помня себя, считая себя кем-то другим.
Открыв глаза, Ингорт увидел множество удивлённых лиц, смотрящих на него. И дверь. Не дожидаясь, пока эти люди поймут, что он всё вспомнил, глоттер рванул с места к заветной двери, рядом с которой он пробыл так долго и ни разу не подумал даже попытаться её открыть. Уже на подходе к ней кто-то сбил его с ног и оба они покатились по полу в сторону.
- Пусти, - прошипел он, - пусти меня. Я Ингорт, я помню это. Я открою дверь и вы все обретёте свободу, которой так жаждете.
- Неправда, - мужчина изо всех сил цеплялся за него, - ты Раннис, один из нас. Твой разум временно помутился, но скоро появится фонтан и всё станет как раньше.
Он сумел вырваться из захвата, но остальные навалились на него всей толпой, оттащили подальше от двери и держали до самого появления фонтана. Никакие его увещевания не действовали. Боясь, что не сможет снова вспомнить себя после воды, Ингорт изо всех сил сопротивлялся, когда ему пытались влить её в рот, но их было слишком много на него одного.
- Всё хорошо, Раннис? – с сочувствующим вниманием заглядывала в его лицо светловолосая женщина.
- Кто это – Раннис? – непонимающе посмотрел он на неё.
- Раннис, это вы, мой друг, - услужливо пояснил поддерживающий его со спины мужчина, а остальные подтвердили его слова.
- Да? – с сомнением спросил он, и тут же кивнул, - кажется, да, - взгляд ушёл куда-то в сторону и улыбка осветила лицо Ранниса, - вы правы, это моё имя.
Кажется, это уже было с ним когда-то. Вот только Раннис никак не мог вспомнить – когда. Он вот также блуждал по комнате, разговаривал с остальными её обитателями и надеялся на приход Избранного. Когда же он придёт, этот Избранный? Когда закончится круговорот водочерпания из появляющегося фонтана? Наверно, никогда. Хотя нет, он не должен так думать, он должен верить и Избранный обязательно появится!
Ноги сами остановились на мозаичной рукояти изображённого на полу клинка. Как будет хорошо просто закрыть глаза и постоять вот так – спокойно, ни о чём не думая. Мельтешение картинок с привычными лицами. Но что это? Откуда этот радужный перелив волос и почему он так знаком ему? «Тонкра,» - тут же вспомнилось её имя, но отчего-то он не решился произнести его вслух. Раннис поморщился от начинающейся головной боли и вскоре услышал спасительное журчание фонтана.
Оторвав от губ бокал, он задумался, пытаясь вспомнить о чём думал перед тем, как набрать воды. Некоторое время он стоял, глядя в одну точку, но потом сдался, мотнув головой, так как ничего не получалось. Фонтан уже исчез, как растворился и кубок в его руке. Несколько участливых взглядов внимательно следили за ним, но ответная улыбка и заверения, что с ним всё в порядке, вызвали вздохи облегчения у остальных и всё продолжилось, как всегда.
«Тонкра,» - всколыхнулось в мозгу имя, едва ноги Ранниса остановились на рисунке рукояти и взгляд утонул в хороводе воспоминаний. Глаза сами закрылись, делая картинки более чёткими. Одна из них была самой яркой, самой манящей. «Тонкра,» - улыбка растянула его губы, а взгляд закрытых глаз внимательно следил за шевелением губ девушки, старательно разбирая повторяющиеся буквы. Первый, отдалённый звоночек головной боли, заставил его поморщиться, но Раннис так и не открыл глаз, не желая расставаться с радужноволосой красавицей. «Ингорт,» - донеслось до его слуха откуда-то издалека, будто из тоннеля. «Ингорт?» - мысленно повторил он, снова отчего-то не решившись произнести слово вслух, но подсознательно открываясь ему, позволяя напомнить… Шквал воспоминаний чуть не сбил его с ног, заставив покачнуться и раскрыть глаза от ужаса: это же сколько раз он вот так забывал себя снова и снова – пять, семь, десять?
- Что с вами, Раннис? – приторно-обеспокоенный голос рядом чуть не заставил его вздрогнуть, но Ингорт вынудил себя повернуться к говорящему и как можно искреннее улыбнуться:
- Всё хорошо, просто голова начинает болеть.
- Да, - осторожно кивнул тот, со слегка опечалившимся видом, - у меня тоже, но скоро уже появится фонтан и всё пройдёт, - обнадёживающе улыбнулся он Ингорту.
- Да, конечно, скоро всё пройдёт, - мягко в ответ кивнул он, надеясь, что разговор не затянется и судорожно размышляя о том, как бы перехитрить этих слишком бдительных, приветливо-любезных стражей и добраться до двери.
К его облегчению, мужчина, видимо из-за той же головной боли, не стал продолжать беседу, а молча развернулся, плавной походкой направляясь к одной из колонн. Ингорт вынудил себя расслабиться, чтобы не привлекать внимания. Сейчас он помнил всё до последнего, в том числе и несколько безрассудных и безрезультатных попыток добраться до двери. Теперь он не собирался повторять этих ошибок.
Его медленное продвижение к цели прервалось журчанием воды. Так как Ингорт оказался к появившемуся фонтану ближе всех, то одним из первых взял кубок, набрал воды и отошёл в сторону, чтобы уступить место остальным жаждущим. Само собой не случайно он отошёл в сторону нужной двери, на которую указывало острие мозаичного клинка. Делая вид, что потихоньку отпивает из бокала и не ведает куда идёт, глоттер приблизился к двери и, коснувшись её свободной рукой, выпалил:
- Акхартай!
Дверь мгновенно распахнулась, пропуская его внутрь и тут же захлопнулась за проскользнувшим в неё Ингортом, не давая преследователям, слишком поздно понявшим коварный замысел беглеца, настичь его. Головная боль, будто не имея возможности покинуть предыдущей комнаты, осталась там, за порогом. Кубок по прежнему оставался в его руке и первым порывом было избавиться от злосчастной вещицы, но что-то удержало его от этого. Возможно – то, что он увидел перед собой.
Огромная, в серо-бурую полоску, оскалившаяся морда находилась практически перед Ингортом. Чем-то она напоминала морду того зверя, на одной из дверок в лабиринты Лопина, того самого, который издавал странные тарахтящие звуки, эхом разносящиеся по коридору. Только этот зверь был намного больше того крохи и по размерам скорее напоминал глотту. Кажется, Витёк, когда впервые проходил мимо этой дверки, назвал того зверя котом.
- Киса, киса, - припоминая, как подзывал нарисованного зверя Витёк, мягко промурлыкал Ингорт, - хорошая киса, большая, красивая, хорошая киса.
Но ответом на его приветливые речи было угрожающее утробное ворчание и громкий звук хвоста, раздражённо подметающего за спиной животного пол. В следующий миг зверь разинул пасть, намереваясь схватить добычу, так услужливо зашедшую к нему и, неожиданно сдал назад, ощутив влетевший в пасть предмет. Невольно проглотив воду и отплевавшись от чаши, зверь озадаченно посмотрел на стоящего перед ним двуногого и издал громоподобное мяуканье, в котором отчётливо слышался вопрос.
- Хорошая киса, - старательно натягивая на лицо улыбку, сделал осторожный шаг к зверю глоттер, - хорошая, очень хорошая киса.
Сама же «киса», не очень понимая, что происходит, склонила голову набок, не сводя взгляда со странного говорящего существа перед собой. Потом обнюхала его, едва не опрокинув на землю.
- Ой, ну прекрати, - невольно засмеялся Ингорт, внезапно поняв, что этот зверь в действительности очень похож на Диззи, только мохнатый и с усами, которых у глотты отродясь не было.
Кажется, зверю понравилось то, что он видел перед собой и он снова толкнул двуногого носом, а потом теранулся о него щекой, затарахтев так, что пол затрясся под ногами.
- Хорошая киса, - снова припоминая, где нарисованному коту почёсывал Витёк и как тот от этого млел, Ингорт, чувствуя, как рука утопает в длинном мехе зверя, почесал у того под ухом. Зверь замер, явно получая удовольствие от такого почёсывания, а потом, вдруг опрокинулся набок и сгрёб Ингорта обеими лапами, прижимая к себе. Он успел немного испугаться - ведь нешуточная зверюга, но тут его вдруг начали вылизывать. Язык у большого кота оказался весьма колючим и колючки эти частично расцарапали кожу на его руке, которой он старался прикрыться, а также немного потрепали одежду. – Ну, хватит, хватит, - попытался он остановить кота, - мне надо дальше идти.
К его немалому удивлению, кот всё понял и, прекратив вылизывание глоттера, подвинулся, открывая тому обзор на огромную двустворчатую дверь, больше похожую на ворота. Это было не совсем то, что он ожидал увидеть, но других дверей здесь не наблюдалось и пришлось попытать счастья с этой. Хотел этого Ингорт, или не хотел, а кот выскочил следом за ним: видимо зверю порядком надоело сидеть взаперти, да в одиночестве.
Они оказались на небольшой площадке, где оба помещались с трудом. Сколько хватало Ингорту глаз, он видел вокруг лишь чернеющий провал пропасти, с торчащими там и тут каменными столбами, такими же, как тот, на котором сейчас стояли они с котом. Между некоторыми столбами были протянуты верёвки, видимо когда-то бывшие частью подвесных мостов, но теперь от тех практически ничего не осталось.
- Ну, и что мне теперь делать? – озадаченно посмотрел на кота глоттер, сильно жалея, что не может сюда позвать Диззи, на которой легко перелетел бы на ту сторону возникшего препятствия.
Довольный собой кот, не обращая на него никакого внимания, начал вылизывать лапу и снова замурчал, отчего завибрировала скала под ними. Некоторое время Ингорт не обращал на кота внимания, обдумывая как ему перебраться: по столбам или, может, стоит придумать как спуститься вниз и идти по дну пропасти? Вот только что там, на этом дне? И как много времени займёт такой переход?
- Эй, а потише нельзя? – прикрикнул он на зверя, когда от края откололся плохо держащийся обломок и с тихим шорохом улетел вниз. Глоттер невольно прислушался, надеясь узнать глубину обрыва, но полученный результат его только расстроил, потому как ждать едва уловимого звука падения пришлось довольно долго. – М-да, - протянул он, понимая, что если сорвётся вниз, то лететь ему придётся намного дольше, чем с вершины до дна глоттидона и уж тут его подхватить будет некому. Сделав шажок назад, он сел и прислонился спиной к двери. – И что делать? –снова спросил он у кота, оглянувшегося на него, - возвращаться?
Этот вариант был самым нерадужным. Возвращаться в комнату с фонтаном хотелось меньше всего, не говоря уж о первой, хотя, если взять с собой кота, то через толпу тех фанатиков вполне можно будет прорваться, а вот с иллюзиями он уже не поможет.
- Интересно, а сколько там впереди будет ещё дверей? Может, и впрямь вернуться лучше? – но тут же одёрнул себя, напоминая, что уж Оглитизар не остановится перед этими препятствиями. Если маг найдёт вход, то он точно дойдёт до конца, - но у него есть магия, - продолжил он вслух размышления, - а у меня ничего нет. Ему-то проще будет пройти, а я даже прыгать без Диззи не умею, - «и это ещё один повод не отступать» закончил мысленно. – Эх, были бы у тебя крылья, киса, - вздохнул он, глядя на кота.
Кот мурлыкнул, склонив голову набок, а затем неожиданно припал к скале, подставляя Ингорту шею будто предлагая сесть на него – ну точь в точь как Диззи!
- Ты это серьёзно? – с сомнением спросил глоттер, ещё раз оценивая расстояние между этим краем и ближайшим столбом. Кот на это только раздражённо муркнул, словно подгоняя его. Ингорт вздохнул, качнув головой, и встал, - ну, ладно, киса, давай попробуем. Надеюсь ты хорошо прыгаешь, потому как летать ты точно не умеешь.
Едва устроившись на шее кота и попрочнее ухватившись за длинную шерсть на загривке, Ингорт усомнился в сказанном только что. Он и глазом не успел моргнуть, как они оказались на ближайшем столбе, откуда кот, почти не останавливаясь, продолжил прыгать дальше. Глоттеру только и оставалось, что держаться покрепче и стараться не свалиться с шеи кота-прыгуна. Они преодолели уже немалое расстояние и Ингорт не сомневался в том, что если оглянется назад, то уже не увидит той площадки с дверью, а следующей двери всё ещё не было видно. Могли ли они заблудиться в этом множестве столбов и уйти в сторону от нужного направления? Но нет, порой глоттер замечал подтверждение тому, что они идут в правильном направлении – провисающие меж столбов остатки верёвочного моста. Значит, они движутся правильно, только когда будет конец их пути? Кот прыгал уже не так бодро и уверенно, как вначале. Ингорт старательно высматривал дверь, но никак не мог её обнаружить.
Следующий прыжок внезапно превратился в падение. Он точно видел, что кот прыгнул на столб: он не промахнулся, не было недолёта или перелёта, но почему же тогда? Зверь под ним напрягся, в ожидании момента, когда сможет ухватиться за что-нибудь и попытаться спасти свою жизнь, но этого момента не было – полёт продолжался и продолжался, пока они не перестали ожидать падения, а потом вдруг неожиданно мягко приземлились посреди освещённой солнцем поляны.
Замерев, кот настороженно прислушался к окружающему. Ингорт поторопился спешиться и, спрыгнув на покрытую короткой травой упругую почву, тоже замер, оглядываясь. Судя по всему, они оказались в лесу, но каком и где? Вокруг поляны деревья росли густо: мощные, толстые, почти не оставляя просвета и скорее походя на обросший зеленью забор, чем на лес. Где же выход? В надежде рассмотреть что там за деревьями, а заодно, возможно, и дверь отыскать, глоттер, настороженно ступая, подошёл к деревьям и заглянул в щель меж ними. Там проглядывал мрачный тёмный лес, лишённый листвы и какой-либо жизни. Не хотелось Ингорту попадать туда, но если его путь пролегает через те места, то придётся. Он медленно двинулся вдоль стволов, заглядывая в каждый просвет, пока вдруг не понял, что в предыдущем просвете увидел нечто отличающееся от всех остальных. Вернувшись к нему, он снова заглянул в щель и убедился, что всё это ему не показалось: во всех просветах был один мёртвый лес, а здесь – море. Прижавшись лицом к прохладной шершавой коре, Ингорт постарался внимательнее рассмотреть открывающийся пейзаж.
Вечернее небо куполом нависало над бескрайними водными просторами, по которым плясали отсветы заходящего светила. Слева возвышались угрюмые скалы, полоскающие своё основание в морском прибое, а прямо перед Ингортом светлела небольшая песчаная отмель, на которую с шумом набегали увенчанные серо-белой пеной, низкие волны. Отшагнув назад и, на всякий случай, положив руки на оба ствола меж которых просвечивал морской вид, глоттер произнёс:
- Акхартай.
Деревья дрогнули, зашумели листвой и, будто тонкие тростинки раздвигаемые гигантскими невидимыми руками, разошлись в разные стороны, тесня соседей. Ингорт поспешил перепрыгнуть на песок небольшого пляжа и услышал рядом звук приземления чего-то весьма крупного. Кот, разумеется, не пожелал оставаться в ловушке солнечной поляны и последовал за глоттером. Оглянувшись назад, они увидели две высокие скалы, плотно прилегающие друг к другу, и тоненькую щель между ними, сквозь которую с той стороны с трудом пробивался слабый лучик солнечного света.
Пляж оказался крохотным: зажатый со всех сторон отвесными скалами, он имел только один доступный выход – в море. Но как и куда плыть? Нигде вокруг не наблюдалось даже обломков, чтобы попытаться построить хотя бы небольшой плот, не говоря уже о лодке, а рисковать отправляясь вплавь в неведомое?..
Тем временем, пока Ингорт размышлял о дальнейшем пути, кот, кажется, уже нашёл его. Мелкие камушки с шорохом осыпались из-под лап зверя, запрыгнувшего на один из небольших выступов над головой Ингорта. Казалось, что такому крупному созданию там уместиться совершенно негде, но тот, опровергая это, куда-то исчез. Отойдя до самой кромки воды, глоттер попытался рассмотреть что там наверху, но и отсюда это по прежнему оставалось невозможным. Тогда он стал разглядывать склон, надеясь отыскать вероятный путь наверх и нашёл его. Выступы были небольшими и в сгущающихся сумерках выглядели весьма ненадёжно, так что поднимался Ингорт достаточно долго, тщательно выбирая за что уцепиться пальцами и куда ставить ногу, зато ни разу не сорвался.
С трудом забравшись на уступ, Ингорт обнаружил перед собой достаточно широкий, но невысокий зев входа в пещеру. Кота наверху не оказалось, но, наклонившись и заглянув во тьму, он увидел два круглых зелёных светящихся блюдца, следящих за ним. Сердце дрогнуло, но тут же успокоилось от понимания, что это всего лишь глаза его нового мохнатого приятеля. Отсветы глаз напомнили глоттеру, что в одном из карманов должен лежать перстень Гэлдрона, который он сунул куда-то перед тем, как впервые отпить из злосчастной чаши. Выпрямившись и ощупав себя, Ингорт и впрямь обнаружил искомое в недрах кармана брюк. Перстень занял место на пальце и сразу слабо засветился, разгораясь всё ярче по мере продвижения вглубь пещеры. Разумеется заходить в неё пришлось встав на четвереньки, но ведь могло быть и ещё хуже, только тогда кот точно не пробрался бы внутрь, а расставаться с ним глоттеру стало бы жалко. Честно говоря, он уже прикидывал, где именно его можно поселить в замке Скалы, чтобы зверь жил вместе с ними.
Свод оказался низким только у самого входа, а дальше постепенно уходил вверх, так что, когда Ингорт добрался до ожидающего его кота, он уже мог свободно выпрямиться и даже поднять руку вверх, чтобы кончиками пальцев коснуться влажного шершавого потолка. Свет перстня разгорелся настолько, что очень хорошо освещал и кота и всё прилегающее пространство. Они оказались в небольшой округлой пещере, но если так, то это не выход, а тупик.
- Что там за тобой? – негромко спросил он кота, жестом прося подвинуться в сторону, чтобы убедиться в наличии или отсутствии прохода вглубь.
Вместо того, чтобы послушаться глоттера, кот развернулся к нему хвостом и пошёл вперёд, постепенно отдаляясь и показывая путь. Ингорт молча последовал за ним, обращая внимание на то, что тоннель больше не расширяется и не сужается, и постепенно поднимается вверх. Не успев предположить, что, вероятно, этим путём они вполне могут выбраться наверх скал, Ингорт вдруг обнаружил, что кот перед ним исчез, а впереди выросла стена. Куда исчез кот, выдал его мелькнувший под самым потолком хвост, показывая, что тот перепрыгнул на уровень выше. Здесь стены были не столь уж ровными, имея небольшие уступы и шероховатости, так что Ингорт легко догнал приятеля и обнаружил себя в следующем тоннеле. Едва дождавшись, пока глоттер выберется наверх, кот тут же развернулся и вновь пошёл вперёд, чуть покачивая кончиком приподнятого над полом хвоста.
Блуждали по тоннелям они достаточно долго, пока, наконец, очередной не закончился огромной пещерой. Несчётное множество больших и малых кристаллов, покрывающих все стены и пол пещеры, отразило и преломило сияние волшебного перстня, наполняя пространство мягким приятным светом. Обойдя кота, чтобы получше рассмотреть это сказочное зрелище, Ингорт увидел возвышающийся в самом центре пещеры огромный прозрачный кристалл, внутри которого находился меч. Обрадовавшись, что наконец-то достиг цели, Ингорт, осторожно ступая по мелкокристаллическому полу, направился туда, внутренне ожидая появления какой-нибудь новой ловушки. Кот же, излучая полнейшее спокойствие и равнодушие к происходящему, остался у выхода, сел и принялся умываться.
К немалому своему удивлению, он дошёл до кристалла совершенно беспрепятственно. Обойдя его вокруг, Ингорт ощутил слабый зов, будто меч знает о его присутствии и стремится к нему. Невольно поддавшись этому зову, он коснулся ладонью отполировано-гладкой поверхности, но тут же отшатнулся и зажал уши из-за раздавшегося оглушительного треска, раскалывающего кристалл на части. Где-то в глубине души испытав облегчение, надеясь на то, что теперь сможет взять меч, Ингорт посмотрел на осколки и сглотнул: теперь перед ним возвышалось несколько меньших, неправильной формы кристаллов, и каждый содержал в себе меч. Чувствуя, как внутри зарождается паника от мысли, что теперь он не сумеет найти настоящий и всё окажется напрасным, глоттер нервно облизнул губы и сглотнул, пытаясь успокоить себя.
- Так, всё нормально, всё хорошо, - взгляд его нервно перескакивал с одного обломка на другой, пытаясь определить где настоящий меч. Он с силой потёр виски, заставляя себя успокоиться, - так, я же ощутил его сразу? Ощутил, - заговорил он сам с собой, - значит и в этот раз смогу.
Обойдя вокруг каждого из обломков, он несколько раз поднимал руку, намереваясь коснуться поверхности, и, не решаясь это сделать, опускал её, не позволяя себе коснуться их, сомневаясь в правильности выбора. Изо всех сил Ингорт старался вновь почувствовать тот зов, который ощутил в первый раз и, когда это получилось, ещё несколько раз обошёл каждый обломок, убеждаясь, что едва уловимый зов идёт только от одного. Окончательно определив нужный, он нерешительно коснулся прозрачной поверхности. Новый оглушительный треск вызвал смесь отчаяния и надежды в его душе, но отчаяние победило, когда глоттер понял, что обломков стало ещё больше. Рухнув на колени, он едва не зарыдал от чувства обречённости и невозможности выполнить эту задачу.
- Почему? – едва слышно прошептал он. - Почему, почему, почему?! – закричал Ингорт, зная, что никто, кроме кота, его здесь не услышит и позволив себе выплеснуть всё это отчаяние. Ему захотелось схватить что-нибудь потяжелее и разнести все эти кристаллы, превратить их в мелкую блестящую крошку на полу, а затем и ту стереть в порошок. Только каждое касание множит кристаллы и это только ещё больше усложнит задачу. Заставив себя успокоиться, он согнулся и обхватил голову руками. – Трогать нельзя, - начал он рассуждать вслух, - как же тогда расколоть кристалл и достать его? Чем я могу расколоть кристалл? Кинжал не поможет, руками нельзя, да и не получится. Перстень? – оторвав руку с перстнем от головы, он испытующе вгляделся в перстень волшебника: сможет ли тот помочь справиться с этой задачей? - Что там говорил Гэлдрон – ничего не трогать, кроме меча. Как взять меч, не тронув при этом кристалл? Расколоть его нечем, значит… может попробовать открыть, как я открывал все двери?
Обнадёженный этой догадкой, Ингорт встал и снова пошёл вокруг обломков, разыскивая тот единственный меч, который зовёт его. Чем больше проходило времени, чем увереннее он становился насчёт выбора осколка, тем больше в нём крепла уверенность, что слово должно помочь. Вероятно, что это просто он сам убеждал себя в том, что слово откроет кристалл. Может он заблуждается и осколков вскоре станет ещё больше, но выбора у него не оставалось: он обязан найти меч и вытащить его отсюда, иначе всё это было напрасно.
Глоттер замер напротив меча и нервно облизнул губы. Его так и подмывало пройти ещё круг, перепроверить, потому что после второго раскола зов стал намного слабее – едва уловимый. Не удержавшись, он пробежал взглядом по окружающим его осколкам, пиками вздымающимся вверх, и вернул взгляд к зовущему мечу. Это он. Это должен быть он. Но, пока Ингорт снова не попытается его достать – ему не узнать прав он сейчас или нет. Снова нервно облизнув губы, глоттер набрал побольше воздуха и на выдохе чуть ли не выкрикнул:
- Акхартай.
Одновременно с этим его рука устремилась к мечу и… пройдя сквозь прозрачную твердь камня, ухватилась-таки за рукоять меча. Чувствуя, как вместе с затихающим эхом повышается плотность кристалла, Ингорт рванул меч к себе.
Восторг и неверие в то, что у него всё получилось, смешались в его груди. Ингорт стоял, обеими руками вцепившись в рукоять меча и жадно рассматривал его, боясь моргнуть и вновь увидеть меч внутри кристалла, а не в своих руках.
- Получилось, - нервно улыбаясь, прошептал он, не отводя взгляда от клинка, - получилось.
Кажется, меч отвечал радости и восторгу Ингорта взаимностью. Хотя, может это всё просто его фантазии? Да, скорее всего он просто очень устал, пока шёл сюда. Неожиданно восторг и счастье стали стремительно сменяться сонливостью. Осознав это и понимая, что пока он не вышел отсюда с мечом, спать нельзя, глоттер резко вздрогнул всем телом и судорожно прижав к груди добытое, оглянулся в поисках кота.
- Кот, - позвал он, не видя мохнатого приятеля за лесом кристаллов с мечами, - кот, ты где?
Откуда-то из-за спины раздалось отдалённое мяуканье. Развернувшись в ту сторону, не прекращая звать кота и ориентируясь на его ответное мурчание, Ингорт преодолел кристальный лес и вырвался на свободу.
- Вот он ты, - не отпуская меча, продолжая прижимать его к себе, как самую драгоценную вещь на свете, Ингорт не сдержался и обнял зверя за шею. – Идём отсюда, нам ещё обратно, - и умолк, с отчаяньем представив, как им снова преодолевать пройденное расстояние.
С каждым шагом сонливость всё сильнее овладевала Ингортом. Он с трудом заставлял себя не закрывать глаза и переставлять ноги, и всё также жадно цеплялся за меч, по прежнему прижатый к груди. Кот подставил глоттеру шею, позволяя опираться на себя, чтобы не свалиться от усталости, и Ингорт с благодарностью обхватил её одной рукой. Если бы не кот, то неизвестно как сумел бы глоттер сам выбраться из этих тоннелей. Тот бережно спускал его с уровня на уровень, но когда они оба достигли выхода, когда надо было выползать из пещеры на четвереньках, Ингорт уже был не в силах передвигаться. Собрав в кулак всю свою волю, он кое-как выполз на уступ, волоча рядом с собой меч. Кот выбирался следом и, поскольку уступ был слишком мал для них обоих, то ненароком столкнул глоттера вниз. Уже в полёте, Ингорт снова прижал меч к груди, не желая расставаться с тем, что добыл с таким трудом. Глухой удар спиной о мягкий песок и снова полёт – на этот раз в темноту.