Вампир (начало)

Происхождение
Едва солнце дотрагивается до земли и обретает покой, мои внутренности начинают судорожно сжиматься. Я чувствую – ОН уже рядом. Каждый день после захода солнца, ОН вынимает мое сердце, покрывает его холодом и обратно соединяет его с моим телом.
Сейчас наверное никто уже и не вспомнит, что когда—то я был человеком. Никто не узнает, как я превратился в чудовище. Я просто стал им!
Да, трудно поверить, что когда—то я был человеком или жалким его подобием…
Вся моя жизнь была отравлена завистью, гневом, похотью. Бывали моменты, когда в меня проникал светлый луч добра, но он был так слаб и гас так быстро, что я даже не всегда успевал замечать его. Я был неуправляем. Мой разум уже не подчинялся мне. Лишь иногда, в мою голову проникала мысль о том, как я живу. Потом все начиналось заново, по кругу. Нет, я не был убийцей, насильником человеческих тел. Я был олицетворением насилия, насилия разума. Все к чему я прикасался портилось, гнило. Люди, когда—либо пересекающиеся со мной, тоже отравлялись моим ядом, моим гневом, моим…несовершенством.
Я был близок к концу, я желал покончить с собой, чтобы принести рай на эту землю. Моя смерть представлялась мне как избавление от мук совести, от гнета несправедливости. Я стоял на краю пропасти.
Тогда пришел ОН. ОН взял мою руку, сжал ее так, как будто хотел сказать этим рукопожатием: «все хорошо, ты ни в чем не виноват. Я знаю это, и я верю тебе». Словом, я почувствовал в НЕМ что—то родное, то чего я никогда не видел в людях. Он наполнил мою душу, освободил ее от всех земных проблем и проклял меня. Навеки!
ОН научил меня всему, что я знаю и умею. И за это, сейчас, спустя столько времени, я ненавижу его. Моя душевная боль сменилась физической. Я чувствовал постоянный голод, мне хотелось вырвать свое сердце из груди, я не хотел ТАКОЙ боли…
Я стал тем, кого люди стерегутся!
Я стал тем, кого люди боятся!
Я стал тем, кого невозможно любить!
Я стал вампиром.

Каждую ночь мой учитель приходил ко мне и моя жизнь, или смерть становилась адом.
Итак, я просыпался. Холода в моей душе хватило бы наверное на все жаркие страны, чтобы погрузить их в лед. С каждым днем мое мастерство становилось четче. Я научился выпивать кровь, не пролив ни капли на землю. Я научился терпеть мой неутолимый голод. Я осознал важность человеческой жизни, перестав быть человеком.
Все это время, схема наших встреч, была одна и та же. После моего пробуждения, мы выходили в парк в поиске новых жертв. Мы убивали их не для развлечения, мы убивали их для того, чтобы жить. Когда я убил сам в первый раз, ОН смотрел на меня так, как смотрит отец на своего новорожденного сына – восхищение его переплеталось с отвращением.
После утоления моего голода, мы отправлялись на прогулку – в парк развлечений. Мой учитель обожал все эти гигантские качели, карусели. Мы проводили здесь остаток ночи: я за чтением книг моего учителя, ОН в полете. Затем наступал час нашего возвращения. ОН спрашивал меня о моих новых знаниях. Называл количество дней, которые мне оставались до полной свободы.
Процедура погружения меня в сон была похожа на мое пробуждение, с точностью до наоборот. Он брал мое сердце, доводил его до температуры моего гроба и отдавал обратно.
Наконец наступил день моего освобождения. Я был выпущен на волю и больше не имел возможности вернуться.
Моя беззаботная свобода длилась несколько дней. Я начал скучать по своему прежнему жилищу. Мне не хватало места, где бы я мог отдохнуть и успокоиться. Я искал такое место повсюду, и вскоре мои поиски увенчались успехом. Заброшенный дом в глубине парка вполне удовлетворял моим требованиям. Дом напоминал помойку: ободранные стены, человеческие выделения, дохлые и живые крысы. Я обрадовался этим животным так, как будто они были моими лучшими друзьями. Временно необходимость питаться человеческой кровью иссякла. Я пил кровь крыс, иногда баловался кровью заблудших домашних животных. Словом, я не чувствовал недостатка в пище.
Но проблемы все равно были. Самой животрепещущей оказалась проблема одиночества. Я был одинок, мне не хватало общения. Это одиночество грызло меня, раздирало изнутри. Я начал скитаться по ночам за пределы своего парка. Так прошло достаточно много времени. Я понимал, что еще немного и я сорвусь – превращу первого попавшегося в себе подобного…

Когда человек остается один, он вспоминает о своей семье. Но я не думал, что это относится и к вампирам. Я начал следить за своей матерью. Я приходил каждый вечер в наш двор и сидел там, умирая от желания обнять ее, сказать, как же сильно я жалею обо всем, как сильно я люблю ее.
Однажды ночью я набрался смелости и зашел в дом. Поднялся по лестнице на знакомый, до боли, этаж. Постучал в дверь. Она открыла мне и закричала. Я испугался и убежал. Откуда ей знать о моем мире, в котором мертвые все-таки возвращаются. Она не признала меня, испугалась. Почему она не боялась меня, когда я жил. Тогда я творил гораздо худшие вещи. Я плакал. Нет, я ревел всю ночь. Моя мама, хорошая, милая, лучшая на свете. Как много я бы отдал, чтобы вновь быть с тобой.
Я не перестал ходить к ней во двор. Я видел как она стареет, как ее волосы покрываются сединой. И не мог ничего поделать.
Я решил совершить еще одну попытку увидеться с ней. Написав письмо, в котором я описал события, произошедшие со мной, я отправил его ей. На следующий день я вновь зашел в дом, поднялся на свой этаж и постучал. На этот раз она впустила меня.
Мы оба стояли, боясь прикоснуться друг к другу. Наконец я обнял ее. Мы разговаривали и я предложил стать ей такой, как я.
— Нужно ли мне это, сынок?
— Мы с тобой всегда были бы вместе.
— Я уже повидала в этой жизни все, что хотела. Бог наградил меня твоим возвращением. Больше мне ничего не надо.
Примерно такими были наши разговоры.
Однажды, придя домой, я не застал дома мамы. В комнате было темно, шторы были опущены. Но меня нельзя было обмануть: я издали чувствовал запах вампира. Действительно, в любимом мамином кресле сидел ОН, мой учитель. Моя мать лежала возле него, она была мертва. Я знал, что когда-нибудь ОН узнает о разглашении мной тайны существования вампиров. Я был готов к тому, что ОН постарается уничтожить следы человека, познавшего эту тайну. Но я не был готов к смерти моего любимого человека. Я ненавидел ЕГО за эту потерю.
Я бросился на него, забыв обо всем, о том, что я сам отказался от мирской жизни в обществе своей матери, о том, что именно ОН помог мне в минуты моего отчаяния. Я забыл обо всем, кроме боли, грохочущей в моей груди.
ОН ускользнул, сбежал, оставив мне черную метку.

Похороны моей матери прошли тихо и без большого количества людей. Я видел издали, как младший брат рыдал у ее могилы и жалел о том, что у меня нет такой возможности. За все зло, которое я успел причинить тебе после моего «воскрешения», прости меня, мама….

Черная метка, доставшаяся мне от учителя, дала возможность остальным вампирам, суккубам, ракшасам и прочим тварям открыть на меня охоту. Но мне не было страшно, я не боялся их. Угрозой для меня были оборотни, ликантропы. Чтобы выжить, мне необходимо было найти клан, который принял бы меня, или создать свой.
Черная метка не позволяла предводителям принимать меня, поэтому я был вынужден самостоятельно развить свою семью из вампиров, таких же отверженных, как и я.
С каждым днем, я добывал все больше и больше сведений об изгнанниках. Их оказалось не так уж много, но и не мало. Для себя я уже определил нескольких, кого я хотел видеть рядом с собой.
Наверное, вам будет интересно, кто же они и почему именно они. Поэтому ниже я предоставляю вам свои размышления и список их.

• Первый избранный мной был Азема, вампир суринамский. При жизни Азема был простым инженером, занимающийся постройками высотных зданий. Он не был гениальным инженером, он не был честолюбив, но он был человеком, которого посвятили в вампиры, против его воли. Поэтому целью его существования теперь стала месть, он беспощадно истреблял наше племя. За это он и получил такую же черную метку. Наверное стоит сказать о том, что вампиру, который убьет Азему, простят все, даже черную метку и он получит возможность присоединиться к любому клану и получить прощение. Но меня не прельщала мысль убивать вампира, которому я в принципе симпатизировал. Азема долго не соглашался сражаться рядом со мной. Я представлялся ему слабым и ничтожным. Это смущало меня, но я не подавал виду. Мне был нужен Азема, а не его отношение ко мне. Поэтому он вошел в мой клан, но лишь как союзник, а не друг.
• Берд был вторым приглашенным мной. Берд был суккубом, вампиром с крыльями и неприятным цветом лица. Берд был изгнан за распространение среди вампиров пожелания свергнуть нынешнего правителя всех вампиров, Аниуку. Но его доказательства о необходимости совершения такого дела были неприняты народом, а вскоре об этом узнал сам Аниука. Берду была выслана черная метка. С тех пор он жил один вдали от цивилизации. Берд прекратил питаться людьми и даже завел себе среди них друга, Дона. Помимо всего прочего, надо сказать о силе Берда. Одним ударом он был способен вырубить могучего вурдалака, не говоря уже о вампире.
• Благодаря Берду, я получил еще одного члена клана, Дона. Это был славный малый, мечтающий стать вампиром и жить целую вечность. Он уважал нас, и ни капельки не боялся. Была лишь одна трудность, не все вампиры могут удержаться и не попробовать молодую кровь человека. Я попадал в их число. Порой я держался изо всех сил, и сдерживало меня лишь присутствие рядом с Доном Берда.
• Пожалуй самым интересным был факт того, что последний изгнанник, выбранный мной, был…оборотнем. Звали его Иан. Я подружился с ним когда был под присмотром своего учителя. Иан верил в бога и в то, что все существа равны на земле. Он не делал различий между вампиром и оборотнем. В одной из битв он наотрез отказался убивать врага. За это был сослан. Я очень хотел, чтобы мой друг Иан был вместе с нами в эти нелегкие дни. Своим присутствием он облагораживал бы нас. Поэтому первой целью, которую я поставил перед своими союзниками, были поиски Иана, поиски его тюрьмы.

Итак, я сформировал свой клан, в который вошли Азема, Берд, Дон, Иан и я, Аксель Мара. И первой нашей целью были поиски Иана.


 
Дневник Аземы
Я – Азема, вампир суринамский. Цель моей настоящей жизни – месть. Месть тем, которые называют себя вампирами.
Вампиры… моя давняя страсть, вдруг ставшая явью! Всю свою жизнь я собирал всяческие сведения о них; предполагал, откуда же они берутся.
Многие могут сказать, что я мечтал стать вампиром, но нет. Я ненавидел их и считал слабыми и опустившимися. Они, не сумевшие смириться со своей смертью, не захотевшие нести свой крест на этой грешной земле!
Я искал средство, которое уничтожило бы их всех, но не нашел. Вернее им не хватило решимости дать мне познать истину. Они превратили меня в себе подобного.
И этот их поступок еще раз доказал их слабость. Их было четверо, я не смог ничего поделать с ними… Но все это в прошлом. Сейчас я сражаюсь против них и стараюсь предупредить новые жертвы.
Аксель Мара – вампир, который принял меня в свой клан. Я не хочу показывать ему свою благодарность, хотя я и благодарен ему. Теперь, в случае моей смерти, за меня есть кому мстить. Аксель поздно, но все же понял ужас пребывания в теле вампира. Он лишь несчастный ребенок, сбившийся со своего пути, величина его человеколюбия не знает границ. Просто он не понял этого. Он ошибочно принял его за грех. А себя за самую большую ошибку человечества.
Мне жаль его. Каждый день он сражается вместе с нами, доводит себя до изнеможения и даже не подозревает об истинной причине своего превращения.
Среди вампиров существует легенда. Сначала землю заселяли вампиры и люди. Вампиры питались животными, и лишь раз в год получали человека, как дань. Это было выгодно и вампирам, и людям. Но однажды один из людей, чья участь была быть съеденным, не смог смириться со своей смертью и поднял на вампира руку. В свою очередь вампиры стали крушить и кромсать людей. Люди стали истреблять ненасытное племя. Чтобы спастись, вождь племени собрал своих приближенных и покинул места, заселяемые людьми. Люди решили, что они всех уничтожили, и вот теперь, спустя много веков, вовсе забыли об их существовании. Вампиры – лишь выдумка больных людей.
Но также эта легенда гласит, что придет однажды на землю человек и совесть его будет чиста, и пойдут за ним избранные вампиры, и поведет он их на заклание. Вскоре погибнет вампирское племя.
Таким человеком был Аксель. Именно он станет моим главным оружием в борьбе с нечестивыми….


Иан
Там, где вьюга и пурга сосуществуют вместе с летним жарким солнцем. Там, где нет различия между днем и ночью. Там, куда не ступала нога человека. Там место моей ссылки, там моя тюрьма. Друг, если ты читаешь мой дневник, то меня наверняка уже нет на свете.
Моя ссылка началась несколько лет назад. По официальной легенде, я отказался убить врага в одной из кровавых войн. Но это неправда. Правда заключается в том, что я узнал секрет избавления от вампирского племени.
Одно время, я служил советником при дворе Аниуки. Иногда помогал выиграть пару битв, порой спасал вампиров от голода. Словом, вскоре я заслужил такое доверие среди вампиров, что они почти забыли, что я принадлежу к враждебному клану ликанов.
В один из вечеров я зашел к Аниуке и задержался на входе. Он читал письмо некоего Косто. В этом письме рассказывалось о мальчике, призвание которого было уничтожение вампиров. Причем уничтожение не одного, двух, трех а всех вампиров, живущих на земле. И лишь те, кто добровольно последует за ним, останутся живы и вновь станут людьми. Но, к сожалению, исполнение этой легенды невозможно, так как Косто превратил мальца в себе подобного. Затем пошло долгое перечисление всех качеств мальчика. Его судьба тронула меня, я не выдержал. Я ворвался в тронный зал и проклял неведомого мне Косто и повелителя всех кланов, Аниуку.
Меня сослали через месяц. Но и этого месяца мне хватило, чтобы отыскать новоиспеченного вампира и познакомиться с ним. Мальчика звали Аксель.
Затем мне пришлось исчезнуть из его поля зрения….
Итак, неведомый мне, ты узнал тайну моей ссылки, и теперь я имею полное право попросить тебя о помощи. Отыщи Акселя и передай ему следующее: «Там, где впервые ступила нога вампира, где он обрел верного друга, есть для него послание. Чтобы получить его, не надо искать то место, лишь нужно услышать зов колоколов и не забыть о том, кто выше вампира и ангела».
На этом я прощаюсь и дарю тебе, неведомый, благословение…

Схватка. Дон
Мы шли по дороге, стараясь не задевать друг друга случайными фразами. Все были погружены в свои мысли. На губах Акселя играла счастливая улыбка: скоро мы встретимся с Ианом. Я никогда не встречался с оборотнями, но они вселяли в меня страх. Может поэтому я немного боялся и желал, чтобы миг встречи отдалился от нас.
Азема был спокоен как всегда, и лишь по его редким взглядам на Акселя, я сделал вывод, что он тоже чего-то боится, но недоговаривает. Я боялся оставаться наедине с Аземой – в такие моменты он смотрел на меня так, как будто пронизывал насквозь.
Я мог оставаться самим собой лишь в обществе Берда. Он не стеснял меня испепеляющим взглядом или каверзными вопросами.
Мы шли всю ночь и лишь к утру сделали привал. Признаться в том, что устал, я не мог. Да и не хотел, во избежание насмешек Акселя. В последнее время он стал очень раздражительным и ехидным…
Примерно так я рассуждал все время, пока шел. На привале Берд подстрелил для меня утку, и я начал с упоением готовить ее. Азема проверял свои стрелы, а Аксель куда—то отлучился.
Через некоторое время мы услышали крики. Азема собрал свое снаряжение и оставив Берда охранять меня, пошел на крик. Вскоре он вернулся с раненым Акселем наперевес. Он положил безжизненное тело на траву, достал перочинный нож и вскрыл свою вену на левой руке. Струю из своей раны, он направил Акселю в рот. Через пару часов мы продолжили наш путь.
Позже Аксель рассказал нам, что же случилось с ним в лесу. Он отошел, чтобы найти какого-нибудь захудалого зверька и поесть. Он забрался на дерево, предварительно поставив силки. Поймав зайца, Аксель приготовился поесть, но не тут то было. Позади него был вампир. На Акселя была открыта охота и только ленивый не охотился за ним. Этот охотник схватил Акселя и пережал ему горло, забыв про руки. Рука Акселя выхватила нож из-за пазухи и воткнула его в горе-охотника. Именно его крик мы услышали. Правда он успел несколько раз ранить Акселя, поэтому добить охотника он не смог. За него это сделал Азема. Аксель рассказывал нам историю всю дорогу, к вечеру мы дошли до предполагаемого места ссылки Иана.
Вокруг было пусто, мы несколько раз обошли дом. Затем я вошел, внутри также никого не было. Я подошел к письменному столу и начал обыскивать его. В выдвижном ящике, я нашел письмо. Не вскрывая, я отдал его Акселю. Он тут же прочел его.
— Нам здесь нечего делать, — сказал он после прочтения и вышел.
Нам ничего другого не оставалось, как пойти за ним.
— Мы возвращаемся, — кинул нам вожак.

Обратный путь был долгим и унылым. Мы шли, молча, лишь изредка перебрасываясь парой фраз типа «Нам нужно направо». Аксель был грустен как никогда. Лицо его было мрачнее тучи. Он все время думал, иногда его собственные мысли заставляли его улыбаться. Я думал, что Аксель помешался, слишком много ему пришлось пережить за прошедший год. Нам нужен был отдых, чтобы продолжить дальше свой путь. И вот мы остановились на ночлег. По правде говоря, ночлег был нужен лишь мне, а всем остальным нужна была кровь…
Мы сделали костер, но возле него сели только я и Берд. Азема и Аксель пошли на охоту. Вскоре жар огня сморил меня…

Меня разбудил аромат свежеиспеченного мяса, которое Берд приготовил для меня. Все остальные были уже сыты и сидели дожидаясь моего пробуждения. Я полакомился мясом, испил родниковой воды и мы отправились в путь.


Боль Акселя
Мы шли уже вторую ночь. Мои соратники порядком устали от тишины и мечтали нарушить ее. Но их попытки были безрезультатны. Говорить им дозволялось только после моих слов, и я прервал тишину.
— Однажды я очнулся в госпитале при психиатрической больнице. Рядом сидела моя мать. По ее щекам текли слезы. Я провел своей рукой, пытаясь убрать их. Она непонимающе смотрела на меня, молча задавая один и тот же вопрос. Я смутно помнил, что произошло со мной…
Я смолк, вспоминая тот горестный момент.
— Я провел рукой по своей груди, нащупал, еще на заживший, шов. И вспомнил все. Все, до мельчайших деталей. Это был первый осознанный мной момент в моей жизни. Я понял, что я монстр, чудовище.
Я перевел дыхание, чтобы закончить начатый мной рассказ.
— Мама пришла лишь на следующий день. Она будто дала мне время подумать над своим поступком. «Мама, мне было очень больно», такими словами я начал свое объяснение. «Я хотел чтоб было легче. Понимаешь? Чтобы было не так больно! Я хотел вырезать эту боль. Но у меня не получилось…».
Она не поняла меня. Она сидела рядом, молча слушая мои всхлипы.
С тех пор я все время чувствую неловкость в общении с родными. Мне все время кажется что они ненавидят меня. Чем больше я тянусь к ним, тем глубже боль внутри меня. И когда эта боль стала почти невыносимой, пришел мой учитель.
— Не смей, — перебил меня Азема, — не смей называть одного из вампиров учителем. Неужели ты забыл, какой смысл вкладывают люди в это слово? Забыл? Учитель – второй отец! А твой…
— Азема, с того мига и до того как он убил мою мать, он был господином. Моим учителем. Он научил меня выживанию. Он заполнил пустоту в моей душе.… По крайней мере заполнял…
— Значит так ты стал вампиром. Тебя привела боль! Интересно! Как все знают, я стал таковым по причине моей ненависти, моей гордыни. А ты, Берд? Что стало с тобой? Ты ведь не всегда был таким крылатым уродцем?
В этот момент я заметил, как обычно серая кожа Берда стала серебристой. Это было предзнаменованием того, что Берд злится! По всей видимости об этом знали лишь я и Дон. Но их перепалка была мне неинтересна. Я сумел нарушить тишину и напряжение царившее среди нас. Беседа пошла своим путем, мой путь был другим. Я все время размышлял над письмом Иана. Я прекрасно понял смысл фразы «Там, где впервые ступила нога вампира, где он обрел верного друга, есть для него послание». Это было обо мне и о нем. Место моего заточения, вот о чем говорилось. Но запись, следующая за этой заставила меня задуматься. Почему не надо искать то место? При чем здесь зов колоколов? И тут ко мне пришло озарение. Церковь! Вот куда мне следует обратиться! Какой Иан молодец! Он сказал мне все, чтобы я ничего не забыл! Он не забыл о том, кто выше вампира и ангела! Но меня терзало сомнение! Сумею ли я довериться царящему, среди нечисти?

Тот, кто выше вампира и ангела
Я долго наблюдал за Доном. Мог доверить ему любое задание, которое было по его силам. Он умел беречь наш покой и поддержать в минуты моего самоуничтожения.
И он был среди нас единственным, кто был выше вампира и ангела.
Выбора нет, я доверюсь ему! Интересно, какое послание ожидает меня в церкви. Если бы у меня была такая возможность, то я бы назвал ее церковью святого Иана!
Но для начала мне было необходимо получить согласие Дона на этот поход. Никто не знает, какая возможна опасность, если это письмо видел не один я. Я подозвал Дона и начал разговор:
— Не очень занят?
— Да нет, чем мне заниматься? Ну, разве принять участие в соревнованиях между Бердом и Аземой. Но я не думаю, что доживу до второго тура, даже если эти двое будут работать вполсилы, — Дон улыбнулся, после своей попытки пошутить над вампирами.
— Да, с ними весело, — я улыбнулся в ответ, чтобы не обидеть Дона и расположить его к себе.
Я посмотрел еще раз на Дона, словно оценивая новый шкаф в лавке, подойдет ли он по своим габаритам мне. И решил продолжить.
— Послушай, Дон, ты не читал письма, найденного тобой?
— Я не люблю читать чужие письма. Но в конверт я заглянул, даже при всем своем желании прочесть его, я бы не сумел этого сделать. Оно на латыни! А я не знаю этого языка.
— Тогда я думаю, тебе интересно узнать что там?
Дон кивнул в ответ. Я, не переставая, смотрел на него, стараясь уловить настроение. И я увидел страх. Он боится меня. И это не страх как уважение к вожаку, а страх смерти. Несмотря ни на что, он боялся стать одним из нас, настолько же, насколько хотел. Человек!
— Дон, мне необходима твоя помощь. Здесь недалеко есть церковь, ты знаешь об этом?
Дон кивнул.
— Так вот, в церкви для меня оставили сообщение. Я не могу попасть внутрь, об этом ты также догадываешься?
— Мне нужно пойти и забрать письмо?
— Да, но это нужно не только мне. От этого письма зависит наше будущее. Но ты должен знать…. Возможно, это ловушка! Поэтому я боюсь отпускать тебя.
— Я понимаю.
Молчание длилось около минуты.
— Я хочу услышать твой ответ, — сказал я, — мне бы не хотелось давить на тебя, но у меня нет другого выхода, как попросить тебя сделать это.
— Я готов. Я пойду. Скажите, как далеко вы будете находиться от церкви?
— Мы не сможем подойти близко. Поэтому, если почувствуешь опасность, просто скажи им всю правду, а мы сумеем себя защитить.
Дон улыбнулся и подошел ближе к костру. Я видел, что он боялся, но это скорее был страх потерять внимание отряда, меня…
И вот снова на меня нахлынули воспоминания о моей жизни, о всех неурядицах Ведь, если подумать, ничего из ряда вон выходящего со мной не случилось. Просто со мной рядом не было мудрого друга, способного помочь мне.
Да, возможно, мне пришлось бы понести ответственность за свои поступки, но тюремное заключение лучше теперешнего моего существования…

Церковь
Дон вышел ранним утром, не предупредив никого, кроме Берда. Мы подошли к святилищу так близко, насколько это было возможно, поэтому путь Дона не занял много времени. К полудню он уже был на месте. На входе он не встретил никого; пусто было и во дворе. Всех, кто населял эту церковь, Дон нашел в зале за дневной молитвой. Он не стал мешать верующим и направился ко входу в жилое помещение. Это было невысокое здание, имеющее такие же небольшие окна. В воздухе витал великолепный запах свежеиспеченного хлеба. Дон вошел в самую дальнюю комнату и увидел кровать, застеленную периной и множеством подушек. Спина Дона тут же напомнила ему о ночах, проведенных на голой земле, поэтому он не удержался и прилег. Дона сморил сон.
Очнулся Дон прикованный к кровати тяжеловесными цепями; рядом на тумбе лежал скотч и кусок какого—то металла, издали напоминавший алюминий. В противоположном углу комнаты сидела девушка. На вид ей было около двадцати, на ней был черный костюм, ее волосы были аккуратно заплетены. По обеим сторонам от нее сидели голуби, ослепительно белые голуби.
— Кто ты? — спросила она, увидев, что Дон открыл глаза.
— Я предпочитаю не общаться с незнакомыми девушками, будучи привязанным к кровати, но если тебе так нравится проводить первые свидания…
— Замолчи! Я спросила, кто ты? И для твоей же безопасности не серди меня.
— А то к моим цепям прибавятся еще и стокилограммовые гири?
Ни слова не говоря, она повела рукой в его сторону, тот час голубь, сидящий слева, полетел к Дону. Голубь приземлился на мизинце правой руки пленника и сжал его палец.
— Ты надеешься выбить из меня признания дикой болью? Тогда у тебя это не получится!
— Ошибаешься.
Девушка улыбнулась и поманила голубя назад. Спустя несколько секунд, Дон понял, что он не чувствует часть мизинца, с которого только что взлетела птица.
— Что ты сделала?
— Ничего особенного. Эти голуби — необычные птицы! Они выпивают кровь человека одним прикосновением, тело немеет и онемевшую часть уже никогда нельзя будет оживить. Она умирает. А ты знаешь, что делается с человеком, когда одна из его частей тела умирает? — она пристально посмотрела на Дона, — там образуется яд, который через некоторое время расползается по всему телу и человек умирает. Так что, если хочешь жить, придется отрубить палец. А этого ты сделать не можешь при данных условиях. У тебя один вариант, скажи мне, кто ты и зачем ты здесь?
После недолгих колебаний, он заговорил:
— Меня зовут Дон, я всего лишь бродяга и пришел сюда узнать, нет ли здесь для меня куска хлеба или работы.
— Почему ты, не верящий в Бога, пришел сюда?
— Откуда тебе знать про мою веру?
— Войдя в храм господень, ты ни разу не перекрестился!
— Ты развяжешь меня? Я сказал тебе все, что тебе нужно знать!
На лице девушки появился оскал, хотя издалека его можно было принять за улыбку.
— Ты не так прост, как кажешься! Скажи мне правду, Дон! Зачем ты здесь?
Теперь лицо девушки не внушало ничего хорошего.
— Видишь ли, здесь для меня должно быть оставлено послание, вернее не для меня, а для моего друга.
— И кто же твой друг?
— Его зовут Аксель. Он не совсем обычный.
— Аксель?!!
Она вскочила со своего стула и заметалась между двух стен. Затем она достала ключи и открыла замки на запястьях Дона.
— Ты знаешь его? — спросил он.
— Нет, но мой отец был знаком с ним.
— Тогда ты сможешь помочь мне найти послание или человека, у которого оно.
— Собирайся и жди меня во дворе.
— А как же письмо?
— Я – это письмо!!!


Послание Иана
Солнце расцветало вокруг, в дразнящем взгляд, калейдоскопе. Я, Азема и Берд сидели на лесной поляне, невдалеке от церкви. Я смотрел на моих товарищей и наполнялся гордостью. Я, низкий человек, стал вампиром и имею в друзьях ТАКИХ существ!!!
В полдень на горизонте показались две фигуры людей. Я издалека почувствовал запах Дона, второй запах был мне не знаком. Когда они подошли ближе, я увидел рядом с Доном девушку, ее лицо мне показалось знакомым. Я сосредоточился, пытаясь вспомнить, где я мог ее видеть.
— Не узнал? — спросила она.
Я вспомнил этот голос, нежно убаюкивающий меня в те дни, когда приходил Иан. Это была Хади!
— Здравствуй, Аксель! Я надеялась на более радушный прием, а не на молчание. Как поживаешь? Слышала о твоей черной метке.
Я подошел и обнял ее. Так мы простояли, наверно минут десять. Мои друзья отошли, чтобы дать нам возможность поговорить.
— Здравствуй, Хади! – прошептал я.
— Я ждала тебя раньше, думала что сразу после избавления от НЕГО, ты пойдешь к отцу. Он ждал тебя.
— Я не думал тогда, что нужен ему. Да и признаться, свобода опьяняла меня.
— Свобода? Это ты называешь свободой? Зависимость от вкушения человеческой крови, это свобода?
— Я не употребляю ее, и уже давно!
— Внял наставлениям отца?
После этой ее фразы, я поднял на нее глаза. Она сидела на опрокинутом бревне, погруженная в свои мысли.
— Я…. Он был мне дорог! Твой отец! Никто и никогда еще не сделал для меня столько, как Иан! Он дал мне почувствовать себя нужным, сильным!
— Не говори об этом, я все знаю и поэтому отец прислал меня к тебе. Ты получил его послание, ведь так?
Я кивнул.
— Письмо, которое ты должен был найти в церкви, это я! Так отец думал защитить и тебя и имеющиеся у него знания. Ты когда-нибудь слышал о Ламии?
— Ну, конечно! Еще в школе…. Кажется, это из греческой мифологии. А что?
— Нет, я не о дочери Посейдона! Я о вампирше Ламии. Она — самая древняя из рода вампиров.
— Странно, я всегда думал, что именно Аниука, самый старый.
— Аниука…. Он… Ее сын!
— Она попытается нас устранить?
— Нет, — ответила Хади, — он предал ее, приказав убить, чтобы занять трон. Поэтому она жаждет мести.
— А почему она до сих пор жива? Убила его слуг?
— Убить Ламию должен был мой отец.
При упоминании Иана, мы оба впали в какую-то кому, продолжающуюся довольно долго.
— Он не смог, — наконец заговорила Хади, — он отпустил ее, наказав никому и никогда не показываться. Чтобы как-то отблагодарить его, Ламия поведала ему секрет, о котором он наказал рассказать тебе.
— И что ж это за секрет? Может его стоит узнать всем?
— Если ты этого хочешь, то зови их. Но….
Я махнул рукой в сторону остальных и они подошли ближе к нам.
— Хади хочет что-то рассказать нам. Начинай, Хади.
— Ламия, самая старая из нашего рода, оставшаяся в живых, рассказала моему отцу о том, что она может обратить вампиров в людей, если они того пожелают. И он хотел, чтобы ты, Аксель, разыскал ее и непременно принял этот дар.
— А как же вампиры и месть им? — спросил Азема.
— Это уже будет решать каждый из вас сам?
— А ты? — спросил я Хади.
— Я оборотень, на меня это заклятье не действует. И я буду сражаться дальше. Мой отец был наказан несправедливо. Так что, те, кто идет со мной, решайте сейчас.
Я встал и пошел в сторону леса. Снова стать человеком. Перестать убивать животных, питаться нормальной пищей. Я не знал, чего я хочу и поэтому, не мог найти покоя.

Аксель. Десять лет назад
Аксель не знал, как поступить. Почему, верно спросит мой читатель. Об этом, я и собираюсь вам поведать. Вернее, о тех грехах, которые как он считал, он совершил. Итак, Аксель, десять лет назад.
Тогда Акселю исполнилось четырнадцать. Учеба давалась ему достаточно легко, а вот общение с ровесниками — не очень. Он не знал, о чем с ними говорить, как себя с ними вести.
Он сильно выделялся на фоне своих сверстников. Немного замкнутый в своем собственном мире, он всегда говорил, то что, думал. А мысли его были отнюдь, не так просты, для четырнадцатилетнего подростка. Он изучал книги, был очень начитан. Может, поэтому, из-за различия жизни книжной и реальной, он переживал, что все идет не так как надо. Друзья, его друзья, не похожи на тех, которые были у славного Робина Гуда. Ни одна девчонка даже рядом не стояла с прекрасной Офелией из шекспировского Гамлета. А сам он был не Львиным сердцем.
Он видел себя в подвигах, но реальность разрушала его мечты школьными буднями.
Не раз в классе начинался шум из-за того, что Аксель снова кому-то наговорил кучу лекций о недостойности его поведения. Не раз из-за этого сам Аксель переживал, что не сдержался.
Но, таков он был, упрямый, не поддающийся ничьим взглядам и правилам. Один, сам по себе и ничей.
Написание стихов, рассказов — вот что было для него интересно. И обязательно музыка, в которой он растворялся.

Отрывок из дневника четырнадцатилетнего Акселя
НИКОГДА. НИ-КОГ-ДА. Страшное. Какое страшное слово! НИКОГДА! Никогда не взойдет солнце в пасмурную зимнюю ночь! Никогда не появится разум у животного! Никогда не вернется солдат, оставшийся на поле боя! НИКОГДА.
Предавший никогда не сможет быть прощен преданным, ПЕРЕДАННЫМ. Никогда не узнает радость прощения!
Незрячий никогда не увидит яркого света летнего солнца! Глухой не услышит пения птиц! Безчувственный, никогда не поймет, что значит боль!
Друг, ставший врагом, никогда не станет вновь другом! Обретший покой никогда не захочет вновь страдать! НИКОГДА!
Как много НИКОГДА в нашей жизни! Посмотри вокруг! Приглядись к окружающим! Как много никогда в их жизни!
Не знавший никогда радости семейного очага, не сможет создать его никогда!
Равнодушный не сможет обрести преданных ему друзей, никогда!
Не знающий цену светлым человеческим чувствам, никогда не оценит этих чувств!
Не умеющий сдерживать слово, никогда не обретет достоинства и чести в своих глазах!
Недалекий никогда не поймет страждущего!
Глупый никогда не поймет боли гнилого!
НИКОГДА. НИ-КОГ-ДА…

Разговор у костра
Акселя не было достаточно долго и мы уже начинали волноваться, как он появился на опушке.
Я позвал его и он подошел.
— Присядь, пожалуйста.
— Зачем, Азема?
— Есть разговор. Я не хотел говорить вам пока. Но, видимо придется. Я, как вы знаете, занимался исследованием вампиров. Мне всегда были интересны легенды о них. В одной из старых книг, я нашел легенду о чистом человеке, который поведет за собой избранных вампиров, и тогда вампирское племя исчезнет с лица земли, а избранные вампиры вновь станут людьми.
— Зачем ты нам это рассказал? — спросил Берд.
— Я знаю, зачем, — ответила Хади, — тот чистый человек, который должен повести за собой, это ты, Аксель! Неужели, ты не понял?
Наступила тишина. Аксель переводил взгляд с меня на Хади. Наконец он сказал:
— Значит, я должен принять предложение Ламии и снова стать человеком? Так? Но, тогда, любой вампир сможет меня убить, даже не стараясь.
— Я забыла сказать, что Ламия оставляет твою силу.
— Что ж, значит так суждено.
Тут в разговор вступил Дон.
— Чтобы наши силы остались равны теперешним, вы можете обратить меня. И тогда Акселю вовсе не обязательно сражаться с нами наравне.
Берд стал серым от злости, но тут же взял себя в руки и сказал:
— А ты не боишься, Дон?
— Я верю тебе, Берд! Поэтому, я доверяюсь тебе. Ты сделаешь меня вампиром.

Дон
Измученный уговорами Дона, Берд схватился за голову и взмолил о пощаде. Азема, которому эта сцена уже начала поднадоедать, пришел на выручку Берду и потащил того за собой на охоту. Хади пыталась заснуть в моей палатке, а я решил еще раз поговорить с Доном.
— Привет, — сказал я, — возможно, я не тот, кого ты хочешь видеть сейчас, но…
— Что ты такое говоришь? Ты, наверное, единственный, кто сейчас понимает меня! Ведь так?
Мы оба знали, что только так мы сможем, ну или хотя бы у нас будет шанс, победить. Я улыбнулся ему и присел рядом.
— Знаешь, — продолжил Дон, — когда ты вот так улыбаешься, мне кажется, что ты оскаливаешься. Но, мне нравится эта твоя улыбка. Она появляется только при твоем хорошем настроении.
— Тебе нравится, когда я в хорошем расположении духа? Не знал, что кому-то я вообще нравлюсь.
— Аксель, мы с тобой знакомы не так давно, но и не первый день. Я много слышал от тебя и мне кажется, что ты недооцениваешь себя. Мы любим тебя, причем независимо от того, кто ты. Я никогда еще не встречал такого как ты. Такого, такого… Такого раненого, да, раненого.
Я рассмеялся, но так и не смог скрыть того, что за этими словами стояла правда, горькая и беспощадная.
— Видишь, я прав! Не расскажешь, кто нанес тебе такие раны?
— А тебе не кажется, что слишком личное?
— Личное. Но ты хочешь рассказать, я же вижу.
Я вздохнул, Дон снова оказался прав.
— Ну, слушай! Никто так не ранит сердце любого из нас, как наша семья. Я всю жизнь старался быть лучше, старался быть самым лучшим. Я жертвовал своими принципами, но любовь окружающих, почему-то обходила меня стороной. Мне не грозило всеобщее обожание, обожание друзей и даже семьи. Это, пожалуй, самое больное для меня. Со мной можно было обращаться, как с собакой, если потом я получал каплю ласки…
— Не продолжай! Я не хочу, ворошить твою боль.
— Нет, сейчас уже не больно! Родные любили меня, только не так, как я их! А как насчет тебя? Почему такое нежелание быть человеком?
— О, со мной все намного проще! Я детдомовский! У меня в этой жизни вообще никого и ничего нет. Мне и терять нечего.
Со стороны палаток послышалось шевеление, я сначала не придал этому значения. Но оно заинтересовало меня и, выдумав предлог, я отошел от Дона. Вокруг была тишина. Дон улегся в своей палатке. Я направился к себе. Хади уже не спала. Она сидела у входа и я чуть не налетел на нее.
— Ты разоткровенничался там! Я нечаянно подслушала.
— Ничего страшного!
Я присел рядом с ней. Хади, так же, как и ее отец, была оборотнем. Ей можно было не убивать понапрасну людей и животных, а питаться нормальной пищей. Правда, сил, от нее, чуть.
— Аксель, я возможно скажу глупость.
Я посмотрел на Хади, вот уже два месяца она ходит с нами в поисках Ламии. И в последнее время, я чувствовал перемены в ней.
— Что ты хотела сказать? Мне очень интересно.
— Аксель! Только, не перебивай меня, хорошо? Я много думала и знаешь, кто бы ты ни был, ты нужен мне. Не смотри так, прошу! Ты — тот, кто предназначен мне, я это чувствую!
— Хади, милая!
— Подожди, не перебивай! Сейчас ты поспешишь и испортишь.
Она потянулась ко мне губами, я чувствовал ее разгоряченное дыхание на моих губах. Вдруг послышался свист. Охотники возвращались из лесу.
Я вышел встретить их.
— А у нас, уже наступила ночь? — шепотом спросил Берд.
— Да, лагерь уже погрузился в сон.
Азема махнул мне рукой и скрылся у себя.
— Аксель, — позвал меня Берд, — мне нужно с тобой поговорить. Не мог бы ты уделить мне минутку.
— С радостью, Берд, ты же знаешь.
— Это касается Дона.
Я кивнул и продолжил слушать.
— Ты знаешь об истинной причине, почему он хочет обращения? По глазам вижу, что нет. Он влюблен!
— Дон? В кого? Что за девушка предпочтет вампира славному Дону?
— Хади! Она нравится ему, неужели ты не видишь? Он готов быть с ней всегда! Но, от моего взгляда не ускользнуло и ее отношение к тебе. Дон наверняка это тоже заметил.
— Я помеха? — спросил я, и голос мой дрогнул.
— Нет, но знай, Аксель, если мне придется выбирать, кому сделать больно, я не выберу его!

Берд пошел в их общую с Доном, палатку, оставив меня наедине с моими мыслями. Что со мной происходит? Нет, это не со мной! Впервые в жизни осознав, что кто-то любит меня, почувствовав эту любовь на себе, я терял ее. Просто и гадко! Я должен был отдать ее другому, более достойному, чем я! Ибо я был вожаком, и желания моего клана были для меня первоочередны…

Хади
В лагере стояла тишина, хотя я знала, что кроме Дона, больше никто не спит. Сегодня я наконец-то сказала Акселю о своих чувствах и теперь, когда он был не со мной, я дрожала. Эта дрожь исходила извне, из моих глубин. Он был рядом… сидел и смотрел на меня своим задумчивым и чуть грустным взглядом. Наверное, я могла бы вечность смотреть в его глаза, и эта вечность была у нас, если бы только он не был тем, кто он есть.
Вскоре он снова пришел ко мне и присел у входа.
— Не спишь, — сказал он.
Он не спрашивал, а говорил, но я почувствовала в его словах горечь.
— Хади, я знаю, что ты ждешь от меня признания, а может быть просто каких-то обещаний, поцелуев, объятий. Но этого не будет! Я люблю тебя, но это не то чувство, которого ты ждешь от меня. Ты — дочь моего друга, учителя. Я уважаю тебя и горд тем, что ты выбрала меня. Подожди, не перебивай! Знаешь, когда ты встретишь того, кто будет именно ИМ, ты поблагодаришь меня. Прости, если я тебя чем-то обидел. Не говори ничего, прошу тебя. Я сейчас уйду и сделаю вид, как будто ничего не было, а ты…, ты тоже забудь.
Он встал и ушел, оставив меня переваривать то, что я услышала. Я даже не успела сказать что-либо в ответ. Я, молча, наблюдала за ним и смотрела ему вслед.
Утром меня разбудил Азема, сказав, что ему необходимо что-то сказать всем. Я встала и пошла к костру, возле которого уже собрались все, кроме Акселя. Увидев вопрос в наших глазах, Азема начал говорить:
— Ночью мы остались без Акселя. Он заходил ко мне и объяснил причину своего ухода. Я не буду говорить об этом. Я хотел объявить вам, что на период своего отсутствия, Аксель назначил меня своим заместителем.
— И долго ты намерен его замещать? — спросил Берд.
— Сколько потребуется. А сейчас я хотел бы обсудить с вами наш дальнейший план действий. Аксель оставил мне пару указаний, но я не знаю, как их примете вы.
Он замолчал. Как Азема мог оставаться таким спокойным? Он говорил о том, что Аксель нас покинул таким торжествующим тоном, хотя может мне это лишь показалось. Я начала отходить от них, но Азема окликнул меня. Я подошла ближе.
— Хади, я не знаю, какие указания хотел оставить Аксель тебе, так как он сказал, что Берд в курсе и передаст их тебе сам. Я знаю лишь то, что именно после завершения этих указаний, Аксель вновь подумает о возвращении в семью.
Я посмотрела на Берда и встретилась с ним взглядом. Он мрачно смотрел на меня, словно я украла в его жизни самое важное.
Мы направилась в путь, Азема и Дон шли впереди, а мы с Бердом чуть поодаль. Мы беседовали о пустяках, боясь заговорить о главном. Я как будто знала, о чем пойдет речь и всячески поддерживала разговор на отвлеченные темы.
— Ты знаешь, что я самый старый среди вас? — спросил он с улыбкой.
— Да?! — искренне удивилась я, — я не знала.
— Меня обратили еще сто лет назад. И ты не поверишь кто.
Я с любопытством посмотрела на него.
— Я можно сказать, кровный родственник Аниуки. Я был обращен им и поэтому как никто другой знаю, что он за создание.
— Тебя обратил Аниука? Вождь всех вампиров?
— Это долгая история. Мне бы не хотелось сейчас вспоминать о ней.
— А я родилась оборотнем. Но я не горжусь этим, да и мой отец тоже. Вернее, не гордился.
— Мне жаль, что я не был знаком с ним. Я слышал о нем много хорошего.
— Берд, ты ведь не об этом должен был поговорить со мной.
Он посмотрел на меня, и во взгляде его читалось «ну зачем?».
— Вчера вечером я говорил с Акселем о тебе.
Он выдержал паузу, словно надеясь, что я приду в негодование от сказанного.
— Я не имел ничего такого в виду, но Аксель все понял по-своему. Уже поздним вечером он вновь зашел ко мне и просил тебе передать, что он вернется, и чтобы ты не переживала.
— Я уже слышала об этом от Аземы. Указания?
— Ты должна обручиться с достойным тебя. И, знаешь, этого он не говорил, но я хотел бы добавить, что достойным тебя я вижу лишь Дона!

Первые испытания
Наверняка многим из вас уже доводилось сталкиваться с чем-то, что угнетало вас и казалось непреодолимым. Также было и со мной, только этим непреодолимым для меня стал голод. Покинув свой клан, я старался выбраться из лесу, чтобы вновь нечаянно не наткнуться на них. Чем ближе я был к городу, тем труднее мне было охотиться. Зверей уже практически не попадалось, а насытиться дичью мог лишь ребенок.
Я думал, что принял единственно верное решение, во избежание раскола. Дон был счастлив отсутствием соперника, Берд был счастлив за Дона, Азема наконец-то получил роль вожака, а Хади.… А вот Хади волновала меня больше остальных. Я до сих пор ощущал на своей спине холод ее глаз. Но, теперь, когда я остался наедине с собой, я наконец-то понял, что не согрешил и не солгал Хади на счет своих чувств. Она, действительно, была лишь моей сестрой, дочерью моего друга и не больше.
Голод, он нарушал все мое спокойствие. Я хотел есть! И мне было без разницы, кто передо мной: зверь или человек.
Добравшись до города, я наткнулся на кафе, вокруг которого сидела кучка людей, которых вполне можно было назвать бомжами. Я приблизился ближе и почувствовал сквозь запах вони, их запах, запах их крови. Я уже приготовился отведать ее, когда за моей спиной раздался голос:
— Что ты здесь потерял, малец?
Я обернулся и понял, что вопрос предназначался мне.
— Может, ищешь работу?
После недолгих раздумий, я кивнул головой.
— Замечательно, у меня как раз освободилось место на кухне. Не побрезгуешь?
Я улыбнулся своей самой милой улыбкой и ответил:
— Я буду очень благодарен и за такой кусок хлеба.
— Да, на счет куска хлеба, жалование обговорим потом. По рукам?
Он протянул мне руку и я пожал ее.
— Ну и силища у тебя, парень, я скажу. Ну ладно, проходи.
Я вошел в темный зал, наполненный тусклым светом от настольных ламп. Мой новый знакомый отвел меня на кухню и предложил тушеное мясо. Я не отказался. Не сумев проглотить ни кусочка, я вышел во двор в поисках жертвы. Я снова подошел к вонючим людишкам, они спали. Воспользовавшись этим, я отнес одного в сарай, стоящий во дворе.
Одного мне вполне хватило, чтобы насытиться. Я вновь зашел в здание. Дожидаясь хозяина кафе, я задумался. Интересно, что там с моим кланом? Надеюсь, что у Аземы хватит ума не подставляться и уберечь всех. Кроме чувства вины за побег, меня охватывал стыд. Мне было страшно признаться самому себе, что я сбежал не из-за Хади или Дона, или Берда. Я сбежал от неизвестности. Меня хотели снова сделать человеком, но я не знал, хочу ли я этого. А поэтому, так ли я ненавижу ЕГО за сотворение меня.
Хозяин кафе позвал меня в зал, чтобы познакомить с персоналом. Сам он представился как Том. Помимо него, в комнате стояло еще человек пять: бармен, официанты, повар. Среди них я сразу заприметил девушку, резко выделяющуюся на фоне этих людей. Ее кожа была бела как мел, а лицо не выражало никаких эмоций. Она смотрела на меня прямо, и что-то в этом взгляде показалось мне таким знакомым, но таким чужим. Я был уверен, что никогда ранее ее не встречал. Ее звали Идда. Остальных я не рассматривал, дабы желание убивать не проснулось вновь. Мне показалось странным, что увидев ее, я не почувствовал этого. Очень, очень странным!
Я был всего лишь помощником повара, в мои обязанности входило мойка посуды, слежка за состоянием продуктов на складе ну и тому подобные вещи. Поэтому лицезреть Идду, снующую вдоль столов, мне приходилось нечасто. Лишь изредка я мог слышать ее голос, диктующий новый заказ.
Но не меньше чем Идда, меня волновали запахи окружающих людей. Мое желание прикоснуться к их источнику было просто неописуемым. Я должен был уйти. И отсюда!

Идда
Идда… порой меня охватывало такое чувство при одном только упоминании е имени, что казалось, я сам сейчас разорву на себе одежду и кожу, дабы это чувство было уничтожено. Ее горящий взгляд преследовал меня повсюду, и это не было преувеличением или метафорой. Она наблюдала за мной, угадывая момент нанесения удара.
Я хранил ее фотографию, которую нашел в одном из ящиков стола повара. Я вглядывался в эти глаза, губы и не мог наглядеться. Все замирало вокруг меня, даже время. К сожалению, сама Идда была холодна со мной, в отличие от ее взгляда. В каждой ее фразе чувствовалось презрение, злость и ненависть. Идда…
Сегодняшний вечер тоже ничем не отличался от других, разве что это был мой последний вечер здесь. Закончив свою работу и заперев все двери, я направился к дальним сараям, чтобы пройти через них к лесу. Но подойдя ближе к сараям, я четко различил при свете фонаря чью-то тень. Это была она.
— Привет! Меня ждешь? — спросил я с надеждой.
— А ты знаешь еще кого-то, чье имя Аксель, Аксель Мара?
Я посмотрел на нее. Откуда она знает мое имя? Кто она?
— Не думал, что я такая знаменитость. Ждешь меня здесь, чтобы получить автограф?
— Ага, как же. Ведь я такая чумная, что дорожу всякого рода писульками. Не за этим я слежу за тобой все это время.
— Кто ты?
— Интереснее другое, кто ты? И не забыл ли ты про черную метку?
Вечер перестал быть обычным. Обстановка все больше накалялась, но нельзя было не догадаться, что только для меня.
— Чего ты хочешь?
— Я? Ничего. Просто передала тебе привет, сам знаешь от кого. И еще привет твоим товарищам. Они, думаю, будут рады, услышав новый приказ Аниуки.
— Что за приказ? И чему им радоваться? Разве что Аниука и его верный прихлебальщик Косто собрались подохнуть, или в худшем случае, просто уйти от власти.
— Никогда не думала, что ты еще и неблагодарная свинья. Разве не Косто освободил тебя от твоих «вечных и так донимающих» тебя, мук?
— А тебе что за радость следить за мной и передавать приветы? Может сюда уже скоро прибудет отряд кровососущих, чтобы вздернуть меня и отблагодарить тебя?
— Мне нет дела до остальных. И задания у меня тоже нет. Просто охота была увидеть того, на кого меня променяли.
Я задумался над ее фразой, но ответ пришел почти моментально.
— Ты знакома и даже была близка с Косто? Интересный поворот событий: бывшая подружка моего бывшего знакомого вампира пришла познакомиться со мной. И насколько близка ты с ним? Была.
— Намного. Он мой отец.
Я не знал что сказать. Смотреть на нее я тоже не мог. Она, как я уже говорил, заставляла останавливаться время, для меня.
— Не ожидал, что у вампиров тоже могут быть дети?
— Не ожидал, что…. Не важно. Это все для чего ты меня искала?
— Я не искала тебя. Ты сам меня нашел. И всегда будешь приходить туда, где буду я.
— Неужели ты думаешь, что настолько неотразима, что я буду, как идиот, бегать за тобой.
Она засмеялась. Я никогда не слышал, как она смеется, поэтому этот миг показался мне таким солнечным.
— Да, видимо отец подстраховался и не рассказал тебе о притяжении.
— А ты не веришь в страхование, и расскажешь?
— Попытаюсь. Хотя ты мальчик сообразительный и думаю поймешь. У нас, у вампиров существует притяжение. С помощью него два вампира находят друг друга, оно определяет, с кем ты можешь завести что-то вроде семьи. Это как вторая половинка у людей.
— То есть с помощью него вампир и вампирша соединяются и…
— Не обязательно он и она. Это могут быть и однополые существа. Кому как повезет.
Она улыбнулась и я не смог удержаться от ответной улыбки.
— Ты ведь нашел ту фотографию в столе? А еще ты не можешь находиться рядом со мной долго, потому что теряешься. Как часто ты смотришь на мое изображение?
Я впал в ступор. Откуда она все это знает. Этого не может объяснить даже какое-то там притяжение. Но если я так реагирую на нее, то она…
— Ты чувствуешь то же самое, не так ли?
— Не могу сказать, что тоже, но приблизительно, да.
Следовательно, тот кто знает про притяжение, может с легкостью найти меня здесь. Мне надо уходить! Это я понял почти сразу, но я также понял и другое! Сейчас я уйду, и эти глаза, эти горящие глаза никогда не проводят меня взглядом. Но уйти надо. Мало ли кто мог меня здесь заметить. И я предложил ей:
— Не хочешь пойти со мной? Чтобы мне не надо было тебя искать, а тебе вечно оглядываться? Ты ничего не потеряешь, но взамен получишь возможность лучше узнать меня.
Она ответила «да» кивком головы.

И что дальше?
— И что дальше? — спросила ОНА, едва мы отошли от города.
Я молчал. Действительно, и что дальше? Назад клан — нельзя. Прошло еще мало времени с моего ухода, не все раны еще зажили. К вампирам? Тоже нельзя, убьют. К людям? Тогда я снова стану убийцей. И так, уже, куча грехов на мне. Все-таки, Иан был прав, и я в очередной раз в этом убеждаюсь. Мне стоило пойти к Ламии, чтобы снова стать прежним Акселем. И причинить боль Идде…. Как поступить, Боже?
— Ты удивительно разговорчив, — нарушила молчание ОНА.
— Извини, я задумался. Надеюсь, ничего не пропустил?
Я улыбнулся ЕЙ. И, хватаясь, как утопающий за соломинку, спросил:
— А что ты предложишь?
— Ты у нас вожак, тебе и решать.
— Я не знаю, я просто не могу найти выхода.
— Аксель, хватит уже бегать. От судьбы все равно не уйдешь. Ты обязан вернуться в клан. И ты это знаешь.
— Но…
— Не волнуйся за Хади. Они с Доном ушли из клана. Азема не справляется с ролью вожака, он слишком авторитарен! Тебе нужно вернуться, иначе ты потеряешь и Берда.
Я удивленно посмотрел на НЕЕ.
— Откуда ты знаешь все это?
— Могу сказать, что предсказательница, но думаю, ты не поверишь. Я готовилась к встрече с тобой и следила за ними.
— Все-таки, ты удивительная. У меня бы просто не хватало терпения на все это. Да и не пошел бы я добровольно во все это.
— Ну так как? Будем возвращаться?
— Да, пожалуй, стоит.
Безошибочно определив самый краткий путь, чтобы найти клан, мы отправились в дорогу. И все-таки, Идда — моя лучшая половина.

Встреча
Клан встретил меня, будоражащим сознание, молчанием. Действительно, и что им говорить мне?
— Здравствуй, Азема! Здравствуй, Берд! Дон?! Хади…
— Извини, — прошептала мне на ухо Идда, — если бы ты знал, что Дон и Хади еще здесь, ты бы не вернулся.
Я пробежался глазами по моим друзьям. Ничего не изменилось, Азема как и прежде смотрит на меня волчьим взглядом (хотя откуда взяться у вампира вурдалаковским глазам?), Дон стоит рядом с Бердом и Хади, благодарные глаза у всех. Интересно, они заметили смятение в моем взгляде?
— Здравствуй, Аксель, — поздоровался Берд, — не думал, что увижу тебя так скоро. — минута молчания, — А что за чудесная девушка рядом с тобой? Где ты находишь таких прекрасных вампиров?
— Я думаю, что Аксель позволит мне самой представиться. Не так ли милый? — она улыбнулась мне, — меня зовут Идда. Я одна из вампиров, ослушавшихся предводителей и Аксель оказал мне любезность, позволив присоединиться к вам.
— Мы очень рады, Идда — поприветствовала Идду Хади, — мне уже надоело быть здесь единственной женщиной. Будем дружить, я надеюсь. А это Дон, Берд, старейший из нас, и мудрейший, к нему ты всегда можешь обратиться за советом. Азема, воин и заместитель Акселя. А я Хади.
— Дочь оборотня Иана, не так ли?
— Как ты это узнала? Отец никому не говорил обо мне. А уж тем более вампирам.
— Верно. Но ты очень похожа на отца, вас трудно не уличить в родстве.
Я вздохнул, выдохнул и опять вздохнул. Вот и все, теперь начнется разбор полетов, мне дадут слово, а яне смогу ничего сказать. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Как могла Идда так меня обмануть? Я еще раз посмотрел на своих друзей. А все-таки, я рад снова оказаться с ними. Рад, очень рад!
— Аксель, нам надо поговорить, — прошептал, встав со мной рядом, Азема.
— Давай отойдем и обсудим, — согласился я с ним.
Мы отошли в сторону. Азема начал говорить.
— В ту ночь, когда ты ушел, я остался следить за костром. В ту ночь пришли ОНИ. Им был нужен ты. Никого из нас ОНИ не тронули, но пригрозили расправой, если мы попытаемся тебя предупредить. Мы с Бердом, с тех пор, несем караул каждую ночь. Первые дни никто не появлялся, но потом ОНИ вернулись. ОНИ были уверены, что ты вернешься, поэтому устроили ловушку, использовав нас вместо приманки. Хади и Дон сидели привязанными. Берда они спустили в землянку, которую закрыли бетонной плиты. Остался только я. Сам понимаешь, что мне необходима была разведка, да и я был зол на тебя. Я клялся что, сам помогу убить тебя, если ты придешь. Но через неделю им надоело ждать и они отпустили нас. Я отхаживал Берда, вместе с Доном и Хади. Берд был обессилен, я думал, что мы потеряем его. Я ходил на охоту каждый день, и вот, в один из дней, я встретил в лесу твоего знакомого. Как думаешь кого? Твоего «учителя»! Он так ласково заговорил со мной, просил помочь. Ты нужен ему, не знаю, зачем, но нужен.
— Нам придется быть осторожными. ОН всегда добивается того, чего хочет, — подытожил я.

Выбор
После долгого пути, мы устроили отдых в глубине леса. Почти никого это не пугало, да и кого бояться вампирам? Хотя.... Но, не найдя более подходящего места, я дал приказ обосноваться здесь. Дон и Хади легли спать в палатку, а мы, оставив для охраны Берда, пошли охотиться. В этот раз, мы с Иддой разделились. Мне надо было подумать и решить для себя несколько вопросов.
Я долго ходил между деревьев, не раз мне приходилось чувствовать запах свежей крови, но я не начинал охоту. Вскоре я вышел на луг, покрытый снегом. Наверное, сегодня очень холодно. Мне было холодно, когда был снег; жаль, что теперь холод для меня ничего не значит. Я смотрел на луг, покрытый снежной массой, и все это великолепие окутывала мгла, темная, не оставляющая никакого шанса проблескам. Как смерть! Она тоже никому не дает шанса. Нельзя быть наполовину мертвым! Либо ты жив, либо мертв! Но кто же тогда я? Аномалия? Откуда взялись мне подобные? Не могла же Ламия породить всех? Откуда взялась сама Ламия?
Столько вопросов мучили меня, и я не знал ответа. Я лежал на снежной простыне и любовался звездами. Что еще мне оставалось?
— Как всегда, занимаешься самобичеванием! Ах, мой мальчик, как же ты глуп!
Я встал и огляделся. Невдалеке от меня стоял... Косто. Я вскрикнул, как будто это могло спасти меня.
— Зачем ты пришел? Мою душу и жизнь ты уже забрал. Чего тебе еще надо?
— Догадайся сам. Не можешь. Что ж, ты забрал у меня мою дочь. Но я не в обиде на тебя. Идде давно уже не помешает встряска. И она ее получит.
— О чем ты? Я не понимаю тебя.
— Хм, бедная маленькая девочка. Она не подозревает о том, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Неужели, ты взаправду думал, что ты избранный, ну или что там наплел тебе этот горе-ученый.
— Ты о легенде? Но мне будет дарована жизнь. Ламия...
ОН расхохотался.
— Ламия?! Ты смешной, мой мальчик! Эта старуха выдает себя за прародительницу рода вампирского, но кто породил ее? Или ты считаешь, что наша раса так молода, как эта старуха? Да ей от силы лет пятьсот!
— Ты хочешь сказать, что я единственный, кто получит жизнь. А остальные должны жить вечно в этом обличии? Нет, этого не может быть. Ты врешь!
— Не кипятись, Аксель. Все еще может быть исправлено. Среди твоих друзей один Азема желает получить обратно свое драгоценное имя: человек! Жалкое, неприспособленное существо! — он усмехнулся.
— Что ты предлагаешь? Ты ведь пришел именно поэтому?
— Ты проницателен! Как много в тебе талантов! И все они так редко встречаются среди наших собратьев, не так ли? Ты нужен мне! Так почему бы тебе не присоединиться ко мне?
Настала моя очередь смеяться. ОН хочет забрать меня.
— И ты, действительно, думаешь, что я пойду?
— У тебя нет выбора. Твой отказ будет значить смерть для твоих соклановцев. В другом случае, все получат то, что хотят. Выбор за тобой!
— Время? — я спрашивал, но мой разум отказывался отвечать мне, поэтому ответа я не расслышал. Я должен уйти с НИМ, тогда с моими друзьми все будет хорошо. Я должен уйти!
Что сказать? Мысль о разлуке была невыносима, но, признаться честно, в то же время, я хотел быть рядом с НИМ. Я желал вновь почувствовать себя частью жизни этого вампира, моего учителя. Я разрывался.
Вдруг впереди меня и позади НЕГО, показалась тень. Присмотревшись, я узнал Азему. Он молча смотрел на нас, и по всей видимости, уже давно. Но он не слышал нашего разговора! Что же он стоит? Чего хочет?
— Предатель, — услышал я крик Аземы, — ты привел за собой врагов. Ну и как тебе, купленная свобода?
— Видишь, как все удачно складывается, — проговорил ОН, — тебя не будут искать, они получат желаемое и все будут счастливы.
Я умер. Выбора действительно не было. И та часть, которая еще кичала мне «нет» умерла.

Непрощенный
Я еще долго не мог забыть того, последнего взгляда Аземы. Этих диких и необузданных слов в спину. Предатель! Сколько раз я предавал, но никогда мне не было так больно. Предатель...
– О чем задумался, мой мальчик?
– Так просто. Ни о чем.
Тишина. Да и о чем ОН мог говорить? Каким бы он ни был, ОН мой учитель, и ОН прекрасно разбирается во мне.
— Так, что ты там говорил о Ламии? — спросил ОН.
— Ламия, старейшая из нас и возможно прародительница...
— Ложь, — перебил он меня, — наглая ложь! Мы существуем со времен Нового Завета. Да, да, именно тогда был создан первый из нас.
— Если не ошибаюсь, Новый Завет полностью посвящен Иисусу, сыну божьему.
— Так и есть. Именно благодаря ему, я живу уже третье столетие. Тебя интересует эта история?
Я кивнул головой и ОН начал свой рассаз:
— Эта легенда перешла ко мне от моего правителя, Аниуки. Ты, наверняка, знаешь, о том, что Иисуса предал один из его учеников. После этого Иисуса распяли. Этого ученика звали Иуда. После распятия учителя, Иуда не смог жить с грузом предательства. Он пошел к озеру, куда выбросил свои тридцать серебренников, а потом повесился на стоящей рядом осине. Но Иисус простил своего ученика, Иуда вместе со своим учителем вознесся на небо. Только Иуда обладал тем же даром, что и ты. Самобичевание! Не понимаю, и что вас заставляет делать это. Ну ладно, это не важно. Иуда не смог простить себе предательство. Он был одним из первых добровольцев, спустившихся в ад. Там он искал свое наказание. Но наш безгрешный Сатана не мог держать в своих владениях апостола, которому простили все грехи, и он вернул Иуду на землю. При этом он зарек его «Вкушать Тело Господне, алкать кровь Господа и видеть Милость Божию». Этими словами он запрещал есть хлеб, пить вино и ласкать себя лучами солнца. А успокоение найдет Иуда лишь тогда, когда обретет покой в своей душе. Вот так Непростивший стал первым из вампиров, истерзав свою душу. Вот именно поэтому, смерть нам от серебра, осины и распятия Божьего...
Непростивший! Вот кто я! Иуда, предательство которого так злило меня в детстве, мой прародитель. Я поднял глаза на своего учителя. ОН улыбался.

Дар
Я шел позади НЕГО и думал, что наверное придется привыкать к моей новой среде обитания. Мне придется общаться с НИМ, его помощниками, его властелином. Интересно, как мне называть ЕГО? Учитель? Вы? Или…
— Называй меня Косто, — обернувшись сказал ОН, — ты ведь об этом думаешь, о том, как называть меня.
ОН улыбнулся мне снова, но никакой радости его зубоскал не вызвал.
— Косто, — позвал я, не обращая внимания на его взоры, — что заставило тебя так поступить со мной? Что заставило тебя заставить меня бросить друзей?
— Ты. Ты заставил меня сделать все это. Хотя нет. Это будет неправдой. Меня заставил твой дар.
— Дар?! Ты сошел с ума?! Я наверное самый бездарный и слабый вампир в мире.
— Это не так. Ты когда-нибудь замечал что становится с людьми при твоем появлении?
Я покачал головой.
— Люди верят тебе, они обольщены тобой. Ты внушаешь им спокойствие. Может, поэтому ты никогда не можешь распознать кто перед тобой. Все существа обретают мир наедине с тобой. Ты думаешь, что гордец Азема так прост? Или этот уродец Берд так спокоен от рождения? А задавака Дон? Воительница Хади? Да в конце концов моя дочь?
— А может они просто могут не притворяться при мне? Это ты учел?
— Нет, это твой дар. Не отнекивайся. Таких, как ты единицы. Вампир, обладающий даром, рождается один на тысячу. И ты один из них.
— Но зачем я вам, зачем вам мой дар?
— Аниука уже несколько столетий является нашим вождем. Он стар, а его методы внушают ужас подданным. Твое присутствие позволит ему управлять людьми, и в то же время они будут доверять ему. Вернее, они будут доверять тебе, а ты будешь находиться рядом с правителем.
— И ты надеешься на то, что я соглашусь?
— А у тебя есть выбор? Да и чем плоха жизнь при дворе? Он правит, ты советуешь, живешь в свое удовольствие. Вот и все!
Он пошел вперед, а я смотрел ему в спину. Вдруг он обернулся и сказал:
— Кстати, черной метки больше нет. Ни для кого из твоих друзей.
Я покачал головой в знак согласия.
Вот так. У меня есть дар, а я то все валил на свое безудержное обаяние. Впервые, за время разлуки, мне было весело.

Правитель
Аниука восседал в городе Йешим. Еще на подходе к нему, я увидел высокие башни, крепость. Подойдя ближе, я мог разглядеть городской рынок, ратушу. Возле ворот нас встречал сам правитель.
Признаться честно, мне он представлялся совершенно другим. Внешне он был похож на человека благородных кровей, отважного и мудрого. Не знаю как бы его описал писатель, но на меня он произвел огромное впечатление. Если до этого, я думал, что мне будет очень сложно справиться с отвращением и служить ему, то теперь мне самому хотелось быть с ним. Он действительно был Правителем. Да, да, именно так, с большой буквы.
Он приветствовал нас легким кивком головы. Косто ответил так же. Затем он знаком показал нам идти за ним. Как я понял, мы направлялись в тронный зал. Мы прошли мимо рынка, который поразил меня до глубины души. Вместо привычных моему глазу продуктов, одежды и тому подобных вещей, я видел сосуды с человеческой кровью, змеиные жала, отрубленные головы людей и зверей. Оружие также продавалась открыто. Здесь можно было купить меч, как хлеб в любой лавке.
Здание для собрания старейшин, ратуша, стояла возле выхода с рынка. Это было не очень большое белое здание, не имеющее стекол на окнах. Поэтому я с легкостью мог видеть широкие скамейки, расставленные по периметру, длинные столы и пространство для казни. Последнее я смог определить по приготовленному кострищу.
Но зрелище, воистину затмевающее все что я видел до этого, это была тронная зала Аниуки. Широкий зал, высокие колонны, коридор, целиком обставленный книгами. И вся эта красота была изумрудного цвета. Я смотрел вокруг и не мог не удивляться.
— Впечатляюще, не так ли, — спросил Косто.
— Не то чтобы очень.
— Да, мой мальчик, — рассмеялся ОН, — твое упрямство воистину не знает преград. Даже самому себе ты признаться не можешь, какое впечатление на тебя производит окружающий мир.
Я нахмурился и пошел дальше, не обращая внимания на ЕГО насмешки.
Едва Аниука занял свое место, он приказал всем выйти. В зале остались только я, Косто и правитель.
— Косто, я сказал, что выйти должны все! — прикрикнул Аниука.
Косто вспыхнул, но не стал показывать себя и вышел. Мы остались наедине.
— Здравствуй, Аксель. Я уже давно хочу познакомиться с тобой. А ты все время лишаешь меня этой возможности.
— Тогда я думаю, что это взаимно. Ты лишил меня моей мечты.
Я смотрел прямо в глаза моего недавнего врага и растворялся в них. Пытаясь разглядеть в них хоть каплю ярости, я видел лишь боль и унижение. Но отчего у правителя такие глаза?
— Прости меня. Я не хотел. Хотя, жизнь такая штука, что мы редко получаем то, чего хотим. Сейчас ты ненавидишь меня. И я бы ненавидел себя, на твоем месте. Но сегодня, я получу то, что хочу. И мне кажется, что со временем пройдет и твоя ненависть.
— Мне жаль вас, — ответил я, — вы имеете все материальные блага, какие захотите, но вы одиноки. И пусть об этом никто не знает, но ваши глаза выдают вас. Слишком много в них боли. Но меня вам обмануть не удастся, я как никто другой знаю, что такое боль.
— Ты дерзок! И проницателен. Это несомненно придает тебе шарма.
— Вы ведь не обо мне хотите говорить. Что вас гложет? Зачем вам я?
— Ты спаситель! Ты тот, кто сможет дать мне мое спокойствие, дать мне умереть. Пойдем со мной.
Он встал и направился к двери, находившейся за троном. За дверью оказалась комната. Если бы я не знал е владельца, то подумал бы, что она принадлежит старому писателю, ну или просто старому человеку.
— Удивлен? — спросил Аниука, садясь в одно из кресел, стоящих в комнате.
— Немного, — я присоединился к нему.
— Аксель, я предлагаю тебе сделку.
— Мне? А мне казалось, что Косто уже сделал это.
— Косто? Не обращай внимания! Его дела меня не касаются. Я могу предложить тебе больше, нежели он. У меня есть деньги, свобода, люди!
— А у меня?
— Душа! У тебя есть только она, но к сожалению, я не могу овладеть ею. Так ты согласен на сделку?
— Я не совсем понимаю, суть сделки. Душу вы взять не можете, ничего больше у меня нет…
— Стань мне другом! Взамен получай все, что пожелаешь!
— Даже жизнь?
— Жизнь? Жизнь. Она такая хрупкая, но такая ценная. Зачем она тебе? Ты думаешь, что став человеком, искупишь свои грехи? Не понимаю!
— Для утоления своей боли, вам нужен друг! А меня может спасти лишь смерть! А в этом облике, это практически невозможно. И я не хочу умирать непрощенным.
— Да, ты не так прост, как о тебе говорят. Я обещаю подумать. А сейчас, я думаю, пора показать тебе твои комнаты.
Оказавшись в своей комнате, я подвел итоги дня.
Итак, у меня появился друг. Возможно первый в моей жизни. Это существо, которому я могу доверять. Тот, кто верит в меня и слышит.
Единственный? Тогда кем мне были Азема, Берд, остальные? Приятелями, подчиненными, знакомыми? С ними надо всегда притворяться. Быть начеку. Не сболтнуть лишнего. А с Аниукой не надо. Он не против моих недостатков и вполне в состоянии понять меня. Впервые, я почувствовал жажду жизни. Желание быть самим собой. Желание понять, кто я есть. Так почему бы не воспользоваться этим шансом?

Косто
— Я хотел бы устроить вечер, — произнес Аниука.
— Для Акселя? — осведомился я.
— Да, мне бы хотелось, чтобы все поближе познакомились с ним. Ему предстоит стать новым правителем. Поэтому его должны любить!
— Вы все-таки твердо стоите на своем. А он знает?
— Еще рано! Косто, я надеюсь на тебя!
Аниука посмотрел на меня, я поклонился его величественной фигуре.
— Не надо! После всех испытаний, которые мы прошли бок о бок, ты мне стал другом. А друг — это равный мне. Тебя беспокоит что-то еще?
— Да, мой господин!
— Опять ракшасы? Эти злые демоны никак не угомонятся. Если бы я был богом, я бы уничтожил всех до единого. Но я не бог. Что натворили они на этот раз?
— Снова начали охоту в наших лесах. Вчера пришло донесение о том, что убит один из наших.
— Удалось выяснить кто? — глаза правителя засверкали злым огнем.
— Пока нет! Но круг сузили. Генетики утверждают, что убитый был обращен Вами.
— Мой протеже? И ты только что об этом сообщаешь? Ты же знаешь, как важен каждый обращенный мной. Каждый из них — это кладезь информации и неизбежный талант.
— Мы ищем, — я задумался, стоит ли продолжать этот разговор, но Аниука сам предложил свою помощь.
— Чем я могу помочь? — спросил он.
— Нам нужно точное число обращенных. Список имен нам бы тоже не помешал.
— Он у вас будет. Завтра ты все получишь! А сейчас иди. И еще…, Косто, приставь охрану к Акселю!
Я еще раз поклонился и покинул покои правителя.
Конечно, у меня уже были какие-то догадки, кем мог быть этот убитый. А насчет охраны Акселя я позаботился уже давно. Бедный мальчик, он не знает, что его ждет!
А еще Идда! Она найдет его! Непременно, рано или поздно. Дурацкое вампирское притяжение! Лишь один вампир знал, как избавиться от него, но он мертв! Ладно, с этим я разберусь попозже! Сейчас у меня есть более важные проблемы, чем моя дочь. Ракшасы!