Исполнение желаний, главы 1-3

ПЛАНЕТА ЭЛЬФОВ
Фэнтези
Книга вторая
ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ


Первая книга цикла «Планета Эльфов» - это «Путь в Селембрис», выложена ранее по две главы.
Аннотация

Герой проводит зимние каникулы вместе с двумя своими одноклассниками в загородном оздоровительном лагере. Если события первой книги происходят в октябре, то второй – в январе того же учебного года.
Первый спутник главного героя – его друг детства Федор. Второй – обрусевший хохол Костя. Этих двоих разделяет глубокая неприязнь на той почве, что Федька по убеждению легкомысленный панк, а Костик – грубый скинхэд. И вот Ленька случайно переносит их в Селембрис. Так и выясняется ещё одно свойство этого мира: он вовлекает своих гостей в те приключения, которые соответствуют их натуре.



ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 1. Бомонд с какавой
Глава 2. Танец маленьких пельменей
Глава 3. Пьяный бред!
Глава 4. Младший водовоз
Глава 5. Шампанского и креветок!
Глава 6.О чём сказка сказывалась…
Глава 7. Смертельные подушки
Глава 8. Младой Федюн и евонная одёжа
Глава 9. Избушка в лесу
Глава 10. Пересечённая зона
Глава 11.Перстень Гранитэли
Глава 12. Добрыня Никитич
Глава 13. Прекрасная Потятишна
Глава 14. Из огня да в полымя
Глава 15. Гражданочка Медичи
Глава 16. Королевич Елисей
Глава 17. Жизнь, как промежуток
Глава 18. Башня Гоннерата
Глава 19. Кентувиор
Глава 20. Путь в Рагноу
Глава 21. Принцесса Гранитэль
Глава 22. Говорящий-Со-Стихиями
Глава 23. Остров Рауфнерен
Глава 24. Меч Джавайна
Глава 25. Польза обжорства
Глава 26. Метод Станиславского
Глава 27. Колодец и яблоня
Глава 28. Избушка и кузница
Глава 29. Дуб Фифендры
Глава 30. Нечто
Глава 31. Куда вы? – В сказку!
Глава 32. Пойди туда, не знаю - куда
Глава 33. Загадки для добрых молодцев
Глава 34. Зона заражения
Глава 35. Зачем Вещуну был нужен тур
Послесловие

ГЛАВА 1. Бомонд с какавой

- Пад крылом самалёта а чём-та паё-ооот зелёнае море–еее тайги-иии! – изгалялся над песней чей-то резвый голос.
В динамике, высоко вознесённым над галдящей толпой, раздался скрип, щелчок и разудалая ария весёлого геолога прервалась.
- Посадка в автобусы производится поотрядно и согласно списков отрядов, – изрёк сенсацию простуженный голос.
Над пустынным стадионом и заснеженными рядами деревянных лавок пронёсся слабый звон ложечки, бряцающей о стакан. Последовал нечёткий звук глотка и невесёлый голос продолжал:
- Курить в автобусах строжайше запрещается. Не допускается самопроизвольное открытие автобусных форточек, отжатие входных дверей на ходу автобуса и высовывание головы в окно. Перемещение с места на место по ходу движения транспорта не должно допускаться к травмам в результате падения на пол и других нарушений техники безопасности при перевозках грузов и людей. За распитие спиртных напитков без ведома воспитателей, вожатых и младшего воспитательского состава карается отчислением из состава отдыхающих на лыжной базе. Сохранность сотовых телефонов и денежных средств не входит в обязательства администрации базы. Самопроизвольное покидание вверенной руководству территории рассматривается лагерным советом и выносится решением об отчислении из числа… эээ… числящихся в отряде.
Неведомый декламатор перевёл дух, похлебал ещё немного чая, тяжело высморкался и заключил свой скорбный монолог на неожиданно душевной ноте:
- Хорошего вам отдыха, ребята! Счастливого пути!
***
Это было настоящее везение. Новогодние каникулы начались просто сказочно! Мама Бубенцовская, Ирина Юрьевна, расщедрилась и добыла на работе не одну, а две путёвки в зимний лагерь. И вторую предложила Зое Косицыной для Лёньчика. Треснувшая было дружба Федюна и Лёлё воспрянула.
Бубен дулся на приятеля за то, что тот срезал волосья и тем самым порушил заветную бубенцовскую мечту приобрести школьного барда в свою, панковскую компанию. Но зимний лагерь – это совсем иная стихия. Там могло быть всё иначе. Федюн обрадовался, что едет на турбазу не один, а с хорошим другом. И сам лагерь располагался в здоровском месте – на реке Узоле. Всё обещало быть прекрасным. Целых десять дней в зимнем спортивном лагере! Это ж придумать надо!

В субботу утром старший Бубен выгрузил из своего хёндэя у стадиона «Труд» двух приятелей. Один был щекастый и румяный панк, похожий на колобок в джинсах. Второй – слишком быстро вымахавший за краткое первое полугодие слегка конопатый Лёлё Косицын. Следом папа высадил две больших сумки и укатил.
- Пошли искать отряд! – и подвижный, как головастик, Федюн поволок свой грандиозный баул к скоплению племён.
Первым делом стоило разнюхать обстановку. К большому удовольствию Бубно в команде явно преобладали панки. Пара рэперов и один тоскующий гот погоды не меняли. И тут прямо посередь чиста неба возьми и образуйся ма-ааленький такой торнадо.
Все уже почти полезли в автобус, как совсем близко остановилась «Нива» и из неё задом вылезла большая тётка. При таком нелёгком деле кожан на ней задрался и потянул с собой большую вязаную юбку. Из-под юбки хорошо смотрелось лохматое шерстяное трико и итальянские сапоги, застёгнутые лишь до середины молнии. Не поворачиваясь, тётка усердно распределяла по местам все подвижные детали своего прикида. Тем временем вся гоп-компания с хохотом комментировала этот выход. А тётка достала из «Нивы» свалившуюся с головы высокую норковую шапку. И лишь тогда повернулась и показала миру широкое и красное лицо мадам Чугунковой. Она сердито осмотрелась и увидала Лёнчика с Федюном.
- Ой, хлопчики! – обрадовалась Чугуниха. – Никак у лагерь?! Уж я вас попрошу! Уж вы не давайте Костика обыдеть!
- Да не дадим, мать! – весело пообещал один нахальный панк. – А сколько мальчику годков?
- Да мабудь, как и вам, шестнадцатый попэр!
Хлопцы, забавляясь, потянули: - У-уууу!
А Чугуниха поспешила обратно к транспорту.
- Стёпа! Ты иде? Вылазь! – крикнула она внутрь «Нивы».
Никто не догадался замолчать, кроме Лёлё и Федюна. Те разом приутихли и стали с понятной осторожностью следить за дальнейшими событиями. Из водительского сидения запоздало выдрался сам батя Чугунков. Дядя Стёпа был менее дороден, чем его супруга.
- Галю, пойду-ко гляну я пывка, – задушевно сообщил он.
- Идыть ты! Пывка ему! – осерчала Галя. – Поди усодь дитыну у автобус, тоды пывка имай!
И тут вылезла дитына.

Костян и раньше был бычком. А теперь уж - всем скинам скин. Сначала на снег вылезли знаменитые, благодаря коту Вавиле, гриндара. Никто толком не понимал, как Костик просовывает свои большие ноги в узкие штанины джинсов. Коржаков серьёзно уверял, что он их намыливает. Но тогда, утверждала Настя Чебрецова, так бы не воняло. Сашка Курленков полагал, что Костян так и родился у джинсах!
Недокормленные панки с интересом наблюдали, как следом за джинсами (коленками вперёд!) полезло тулово.
- От это, братцы, хлопец! – отозвался один из них.
Костян (а это был он) внимательно огляделся, пошевелил пшеничными бровями и басом протрубил:
- Я говорил! С дитями не поеду!
И полез обратно раскачивая крепенькую «Ниву».
Из последовавшего далее пламенного монолога выявились некоторые детали: во-первых, за путёвку деньги плочены. Во-вторых, дайте Гале отдохнуть! В-третьих, какого в городе бомонда делать две недели?! В-четвёртых, опять же, тётка Грыся ждёт у Борисополе! К ей с Киеву родня поедет! И со Львову! И шо? Галине тепери из-за Костику на именине не гулять?!
В завершение речей из машины вылетел увесистый мешок с ремнями (с такими двадцать лет назад челноковали русские вьетнамцы). После чего «Нива» хлопнула обеими дверями и торопливо ушмыгнула.
Костя обвёл глазами суетливую толпу. Окрест не наблюдалось ни единого скина.
- Ну, тудыть-сюдыть, - пообещал он разом всем, - ну, будет вам бомонд с какавой!
***
Федюн как сорвался с поводка. Вместе с новыми друзьями он облепил собой кресла в середине салона и теперь все они все громко гоготали надтреснутыми голосами, ржали по всякому поводу и пели свои панковские песни.
Против своего обещания грозный Костян не стал показывать всем бомонд с какавой. Он сел у окна, надел наушники и тряс головой под Раммштайн. Из-под наушников только искры не летели. Чугун демонстративно презирал идейно чуждую ему попсу.
Лёнька оказался в одиночестве. Дечонки визжали около весёлой компании. Суетливый Бубен бросал косые взгляды на безразличного к нему Костяна. К печали Лёньки становилось ясно, что их противостояние, хотя и покоится на чисто идейной основе, тем не менее будет вполне конкретным. Это было неприятно, поскольку Косицын неплохо относился к обоим – и к Бубну, и к Чугуну. Он осторожно заглянул в лицо Костяну. Тот мирно дрыхал под «Laichzeit».


ГЛАВА 2. Танец маленьких пельменей

- Я с тобой буду общаться, – мрачно заявил Костян. – Ты в нейтралах. И, смотри, в классе чтоб не лязгал, что я с панками в одном отряде был!
Лёнька понимал, насколько серьёзно это дело. Он и не собирался лязгать. Но вот, как быть с Федюней? У Бубна язык с головой никак не связан. Одно работает отдельно от другого.
- Чугунище, - толковал он озабоченному скину, - не бери так близко в голову! Что бы там Бубно ни полоскал, это никак не связано с извилинами. Это же простые рефлекторные подёргивания!
Однако доводы не выглядели убедительными. В довершение всего, Федюн тоже вздумал поверять Косицыну свои сомнения. А перед Бубенцовским у Лёньки было гораздо больше обязательств, чем перед Костяном. Всё-таки это старшая Бубенца добыла для Лёлё эту злополучную путёвку на турбазу.
- Болтай поменьше! – советовал он другу. И понимал, как мало это осуществимо. Одинокий скин сделался мишенью для панковских острот. Конечно, всё это делалось не в открытую. Но подозрительный Костян отлично понимал, над чем хохочут панки в маленькой беседке, когда тайком курят свои дешёвые сигареты. Чугунихе хватило лишь минуты, чтобы опозорить сынку перед племенами. Если бы тот хоть немного раньше вышел из машины, так точно бы плясал на именине у тёти Грыси. А теперь Чугун валялся на кровати в своих огромных гриндерах и молчал в потолок, слушая «Готтерфункен».

По приезде в лагерь все дружно бросились включать единственный на весь корпус телевизор. Он стоял в холле и был скромно обставлен десятком стульев. Старшие и младшие отряды расположились прямо на полу. По пяти каналам шёл один и тот же фильм: самый популярный хит последних тридцати лет. Национальная реликвия, всечеловеческое достояние: комедия «С лёгким паром». Зрители разочарованно заныли и расползлись по углам, как тараканы.
Руководство лагеря меж тем времени зря не теряло и обнародовало солидную программу рождественских развлечений. Помимо каждодневной дискотеки через три дня намечался бал-маскарад и шоу самодеятельности. Победители конкурса самодеятельности получат громадный торт.
- Да ну-уу… - заканючили в отряде и принялись перепихивать друг на дружку обязанности организатора.
Лёнька на беду свою на совещаниях этих не присутствовал. Поэтому узнал о своём высоком назначении лишь когда на него налетел радостный Федюн и сообщил, что ему всеобщим голосованием поручено выдать классное шоу. Победа сама собой подразумевалась.
Растерянный Лёнька поплёлся к вожатой, Кате Солодовой. Та уже обсуждала с девочками, кто будет наряжаться Снегурочкой. И тут выявился неприятный факт: костюм Снегурочки один, а отрядов десять. И вообще, Снегурочкой нарядят вожатую седьмого отряда, у неё размер подходящий. Дальше последовали совсем неприятные новости. Оказывается, никаких костюмов им вообще не выдадут. Каждый отрял должен сам подготовить и костюмы и номера.
- Да ну, на фиг! – обиделся Бубно. Из чего прикажете костюмы делать?
Но девочки не унывали и тут же решили нарядиться цыганками. Всех-то дел – навешать на себя, что попало! Однако идея тут же сгнила на корню - во всех отрядах все девочки догадались про цыганок. Шоу грозило перерасти в цыганский табор!

- Нарядиться тремя поросятами! – выдал после мучительного раздумья новую идею Бубен.
Неплохо, но поросят только три, а в палате гораздо больше народу. Вскоре девчонки что-то напридумывали и заперли двери, чтобы мужская половина идейку не уныкала. Поболтавшись некоторое время под дверями, пацаны встревожились. Похоже, тортик-то ду-ду! И побежали рыться в сумках.
- Нарядимся цыганками! – в отчаянии предложил Федюн.
- Тогда уж лучше пельменями! – ответил Лёнька, созерцая множество пустых пластиковых пакетов.
- А что? – оживился он. – Танец маленьких пельменей!
Некоторое время никто не врубался. Но потом Косицын продемонстрировал, как легко сделать костюм пельменя из трёх белых пакетов. Он исполнил танец маленького пельменя со стишками экспромтом:

Жить на свете нефигово
Отвлекаться нам не в кайф.
Жрать пельмени за здорово -
Вот такой нехилый лайф!

На второй же день он нарядился тортом и возглавил хореографическую группу. Для таких целей нелюдимый дотоле Костян пожертвовал свой дорогостоящий плейер. И дело пошло. Танец торта произвёл впечатление. Главное было – не проболтаться! Все дали клятву молчания.
- Бубно, протрепишься про танец - …! – серьёзно пообещал Костик.

Чугунков ещё с третьего класса был нерасположен к Бубенцовскому. Едва появившись в их третьем «Б», он принялся давать маленькому, круглому колобку всякие неприглядные прозвища. Сам Костик был тогда выше любого в их классе.
Переселение с родной Украйны в москалёвскую Россию происходило не в один этап. В результате исхода чугуновской семьи Костян скитался из школы в школу и не закончил начальные классы ни в одной из них. Поэтому, окончательно обосновавшись в Нижнем Новгороде, он оказался на два года старше одноклассников. Это резко поставило его вне общества. И Бубен искрене невзлюбил этого крепкого битюжка. А вместе с ним невзлюбил Костика и Лёнька.
Чугунище не стеснялся быть грубым. Ему мстили тем, что смеялись над его малороссийским акцентом и речью, долго ещё перенасыщенной украинизмами. Неизвестно, что именно вынудило эту семью с русской фамилией перебраться в Россию. Но очевидно, это было обычным явлением в наше время, которое можно вполне назвать великим перемещением народов. Потом к Костику притерпелись. Косицын тоже притерпелся, хотя всегда предпочитал не связываться с ним. И вот теперь, попав с ним в один отряд и, мало того, в одну палату, Лёнька был вынужден постоянно служить буфером между старым другом и одноклассником.
Федюня с пелёнок не мог держать язык в узде. Из-за него Лёнька и приобрёл репутацию школьного неслуха. Как ни старайся помалкивать, где-то всё равно прорвёшься и ответишь хоть словом. Федюн постоянно что-то комментировал вслух. То обсуждал чей-то ответ у доски. То рассказывал содержание фильма, то сплетничал о том, о сём. Вот и теперь Костян совершенно справедливо полагал, что Федюня едва ли в состоянии хранить тайну.
***
Танец маленьких пельменей произвёл в публике фурор. Группу вызывали на бис три раза, но торт всё равно вручили девчонкам. Они покружились под «Виа Гра», изображая цыганок.
- Ай, плюнь! – сказали искренне страдающему за товарищей Лёньке.
- Тортов мы что ли не едали! – презрительно отозвался о комиссии Костик. И небрежно шлёпнул на стол хороший шмат украинского сала с чесноком. Общие переживания сблизили палату.
Как ни странно, Чугун также не прижился и к парням из старшего отряда, которым уже было по шестнадцать. Едва он подкатил к ним со своими сигаретами, как один из «дедов» - сутулый и прыщавый, с прилизанными волосёнками неопределённого цвета, сквозь зубы бросил:
- Вали отседова, малява.
И вся компания, единая в своей убеждённости, что шестнадцать – это намного больше, чем пятнадцать с половиной, радостно разоржалась, в восторге от того, что так крепко уделали в моральном плане скина-переростка из среднего отряда. Так что контакта с братьями по разуму Костик, к недолгому его огорчению, избег.

В один из вечеров вожатые устроили неподалёку от лагерной территории костёр. Дрова, ветки, береста были заранее заготовлены и высушены. Старшие отряды потрудились освободить от снега площадку. Были притащены чурбачки для сидения. И вот в холодное небо стали с треском возноситься яркие хвосты пламени.
Чугун, как всегда, сумел устроиться лучше всех. Он притащил старые деревянные кресла, сцепленные воедино. Обычно они стояли неподалеку от столовой. В этих креслах в хорошую погоду курили вожатые, а иногда и начальник лагеря с завхозом. Катя сердилась, но Костян пообещал, что обязательно отнесёт кресла обратно. Впрочем, спорить с Костяном бесполезно, поскольку на каждый аргумент он найдёт десяток. Таким образом, Костик, Лёнька и Федюн удобно устроились втроём на креслах в то время, пока остальные сидели на чурбаках.

Вечер был изумительным. В полном безветрии высоко возносились в небо искры от костра. Заснеженные сосны окружали круглую поляну. Усыпанное звёздами небо накрывало землю словно огромной палаткой. Постепенно смолкали смех и разговоры. Один за другим ребята поднимали лица и начинали вглядываться в небо.
Лёнька откинулся на спинку кресла. От костра несло ровным жаром, а сзади чуть подмораживало. Его немного разморило. И в то же время так блаженно! Немного заторможенно он подумал о том, что такие вот волшебные мгновения надо сохранять в памяти. И обвёл глазами всю поляну.
За соснами во тьме скрывался лес. Красные отблески метались по опушённым снегом ёлкам. Скоро дрова все прогорят, вожатые засыплют снегом последние тлеющие угли. И все побредут во тьме к свои корпусам. Пока есть время, надо наслаждаться. Он повернулся к Федюну, чтобы поделиться мыслью. Бубен задремал. Тогда Лёнька обратился в другую сторону, к Костяну. Тот сонно мигал.
***
- Ну вот, - расстроенно сказала Катя. – Я так и знала, что он обманет.
- Что такое? – спросил Валера, размашисто закидывая снегом угли.
- Да вот, кресла! Придётся самим нести обратно! Этот Чугунков притащил их от столовки. А теперь удрал вместе с Косицыным и Бубенцовским!
- Да пусть стоят, – успокоил её старший вожатый. – Завтра погонишь их сюда и заставишь всё убрать.


ГЛАВА 3. Пьяный бред!

Жара просто распекала. Куртка с подстёжкой из натурального меха заставляла обливаться потом. Да ещё на ноги навалился Барсик.
- Барсик, отвали… - промычал во сне Костян. Барсик не отваливал, и он пихнул его ногой.
Раздался недовольный голос: – Чё пхаешься?
- Заглохни, Барсик, – ответил Чугун и перевернулся набок. В нос попала веточка и защекотала. Некоторое время он фыркал, потом решительно махнул по ней ладонью. Раздался громкий шлепок и чей-то вскрик. И тут раздались ещё шлепки.
«Какой-то лох сунулся в костёр», - подумал со смешком Костян, понимая, что пора вставать и относить кресла обратно. Вот если бы незаметно улизнуть...

Федор Бубенцовский ошалело оглядывался. Если это сон, то очень странный. Костёр давно уже прогорел и угли подёрнулись пеплом. Но сам костёр очень мало занимал его. Всё ещё не веря своим глазам, Федюн старательно протирал их кулаками и снова пялился вокруг. Потом попытался шлёпнуть себя ладонью по щеке. Получилось звонко, но не больно. Тогда Фёдор треснул себя по второй щеке. И всё никак не мог понять, убеждает его это, или нет.

Косицын ещё не проснулся, как почувствовал неладное: Федюн блажил.
«Опять поцапались!» - с досадой подумал он. Надо же, специально сел между ними, чтобы не дотянулись друг до дружки. А стоило только слегка вздремнуть, как Костян тут же начал пинаться, а Федюня – обзываться.
- Щоб я вмэр! – раздался потрясённый вскрик Костяна.
«Ну, это уже слишком», - подумал Лён и открыл глаза.

Это было странно даже для сна. На поляне не было снега. Более того, его не было нигде. Но не это странно, а то, что погодка явно не зимняя. Но и это не слишком занимало внимание. Нереальность картины слишком очевидна.
Поляна была та же. И деревья те же. И костёр на том же месте. А вот хлопчики были совсем чужие. Да и не хлопчики это, а целые дядья!
Лёнька обернулся вправо и наткнулся взглядом на ошалелые глаза Федюна. Тот вертел головой по сторонам.
- Что это, Лёлё? – пролепетал он. И без того румяные его щёки теперь горели от шлепков, которые он сам себе надавал.
Лён уже понимал, что это такое. Только объяснить затруднялся. Даже Наташа Платонова, пробыв порядочно в Селембрис, полагала, что ей просто приснился сон. Сон – это даже лучше, чем инопланетяне.

Тогда Лён обернулся к Чугуну. Тот, напротив, утратил все свои румянцы. И теперь дико озирался. А было, на что глядеть. Дядечки, спавшие вокруг кострища, очень необычны. Поначалу Лёнька даже подумал, что попал на бомжацкую тусовку - уж больно живописно лохматы были хлопцы. Но потом рассмотрел, что их диковинные прикиды были собраны, что называется, с миру по нитке.
Всё понятно: он на Селембрис. И, если учитывать, что с последнего посещения волшебной страны прошло порядочно времени, тут должно быть в самом разгаре лето. Вот отчего так жарко.
- Коса, я сплю? – тихо спросил Чугунок.
- Возможно, - так же тихо ответил тот, - Но возможно тебя просто глючит, как Федюна.
Для первого раза объяснение сойдёт.
- А, тогда ладно, – успокоился Костян.
- Наверно, это была марихуана! – сообщил Бубен свою догадку. – Мне сказали, что травка лёгкая, а меня переглючило по-чёрному.

На голос Федюна открыл глаза один бородатый глюк и тут же толкнул второго глюка. От громкого свиста все бомжи повскакивали. На незваных гостей таращились, словно на инопланетян. Лёньку, Костика и Федьку окружили.
- З-здрасьте! – чуть заикаясь, сказал Федюня.
- Здоровеньки булы! – также отозвался Чугун.
- Мы с планеты Земля, – с наслаждением сообщил Лёлё.
- Демоны!!! – заорали глюки и похватали всякое оружие. На трёх пришельцев уставились дубины, вилы, тесаки, рогатины.
- В-вы-вы, дяденьки, погодите, – попытался договориться с ними Бубен. – Я сейчас зажмурюсь, и вы все пропадёте.
Последние слова он произнёс без убеждения. Пожмурился, потом открыл один глазок.
- Сгинь, сгинь, сгинь! – торопливо пробормотал Федюн и зажал глаза руками.
Глюки и не подумали рассасываться. Даже наоборот, они стали приближаться, держа вилы и прочее своё вооружение.
- Глянь, Мыкола, экий лысый демон! Возьми его на вилы! – советовал пожилому глюку один молодой, с длинными грязными космами, свисающими на глаза. И зашмыгал носом.
- Это меня, что ли?! – ужаснулся Костян. – Да я щас сам врежу, кому хотите!
Он расстегнул молнию на куртке. Этого оказалось достаточно, и вся команда нищих кинулась на «демонов» с криками: «Господи, помилуй!»
***
- Почему я никак не просыпаюсь?! – с жалобным плачем обратился непонятно к кому Федюн. – Ну сколько можно глючиться?!
- Брось, Федька! - просопел Костян, ворочаясь на земле и пытаясь разорвать верёвки. – Я-то ничего не нюхал!
- Да ты мне тоже глючишься, – уверенно отвечал тот.
«Добро пожаловать на Селембрис!» - с внутренним смешком подумал Лён, а вслух ответил:
- А что ты скажешь, Бубен, если твои глюки нас поджарят на костре?
- И ты сгинь, – ответил Бубен.
Глюк Косицын перекатился по земле к глюку Чугункову.
- Дай-ка я попробую разглючить твои верёвки зубами, – сказал он.
- Да у меня в кармане ножик есть, – ответил тот.
После недолгой возни Лён сумел достать из куртки складной ножик. Немного времени также ушло на его открывание. И ещё порядком, чтобы разрезать верёвки и не порезаться. Едва у Чугункова оказались свободными руки, дальше дело пошло гораздо веселее. Он освободил свои ноги, потом разрезал верёвки на Косицыне.
- Иди сюда, нюхач! – грубо сказал он Федюну. Но тот задрыгал связанными ногами и завопил:
- Отвали, придурок! Я сейчас сам проснусь!
- Не ори, козёл! – зашептал Костян, оглядываясь.
- Федянчик, мы в волшебном мире, на Селембрис! – пошёл с отчаяния ва-банк Косицын.
- И этот спятил! – огорчённо сказал Чугун и треснул Лёньку по башке, чтобы не мешался.

- Где мы? – пришёл в себя Косицын. Он потёр затылок. Там ощущалась неплохая шишка.
Место незнакомое. Он лежит в густом лесу под широкими ветвями ели. И снова на снегу.
- Что за блин?!
Выбежал на открытое место и завертелся, пытаясь понять, где находится и что с остальными. Вскоре по сиянию фонарей стало ясно, где лагерь, и Лён помчался в ту сторону. Выскочил на поляну и увидел засыпаемое снегом чёрное кострище. Все уже ушли. Только три кресла одиноко ночевали в снегу.
Что же получается? Он заснул и ушёл в Селембрис, прихватив с собой двоих товарищей. Очевидно, те тоже заснули от тепла и во сне прислонились к нему. Это всё понятно. А вот как он попал обратно? Очевидно благодаря тому, что Костян не рассчитал удара и треснул его слишком сильно. Значит, это тоже помогает.
- А, может, они уже здесь? – произнёс Лёнька, понимая, что надежда призрачна. Они не могли вернуться без него. И бегом помчался в лагерь.

Двери были заперты. Уже час ночи. Ничто не двигалось, даже сторожевые собаки спрятались в конуры. Только тихо падал крупный снег в жёлтом свете фонарей.
Косицын легонечко забарабанил в своё окно. Через некоторое время из тьмы вынырнула заспанная физиономия. Диман поделал руками знаки, повертел у виска пальцем. Потом согласился пойти и открыть дверь.
- Ты чё? Обалдел? – недовольно прогундосил он.
- Чугун с Бубном на месте? – сразу выпалил Лёнька.
- Ты чё, пацан? Вы же все втроём ушли, – всё ещё не отойдя от сна, ответил Диман.
Лёнька не поверил и пошёл проверить.
- Это ещё что такое?! – сердито встретила его в коридоре заспанная Катя. – Нарушение лагерного режима! Я завтра же доложу, что ты выходил ночью на улицу!
Она загнала Лёньку в палату и пригрозила, что если он двинется хоть даже в туалет, то получит выговор. Она лично будет стеречь его.
- Где шатались? – с большим интересом встретили его в палате.
Косицын понимал, что происходит катастрофа. Где-то там, на Селембрис, погибали его друзья. Единственный способ спасти их – отправиться обратно и лучше прихватить что-нибудь стоящее. А у него даже нет с собой иголки - он же не собирался проникать в волшебный мир!

Лежа в своей кровати, Косицын лихорадочно побуждал свое сознание впасть в сон. Ничего не получалось. Что можно взять с собой на Селембрис? Ему нужно вернуться и снова заснуть, держа за руки товарищей. А потом уж как-нибудь убедит их, что это был просто сон. Мысли приходили одна другой страшнее. Ясное дело, они проснулись в разбойничьем логове. Простые валдайские робингуды мирно спали у своего костра. И тут к ним свалились три демона в неземных одеждах. А с демонами разговор простой – в костёр их!
Лёнька уже знал, что и в его отсутствие на Селембрис идёт время. И идёт гораздо быстрее, чем тут, на Земле. И, пока он тут пытается заснуть, товарищей, возможно уже прикончили.
- А Костян-то с Федюней, так и останутся у девчонок? – шёпотом спросил Диман.
Лёнька не ответил. Он всё ещё пытался заснуть.
- Вы чего там пили? – снова пристал Диман.
- Дай заснуть, – сквозь зубы ответил Лёнька. Тот обиделся и отвернулся. Сон не шёл.
***
На рассвете он почувствовал озноб и впал в лёгкую дремоту.
- Ну, рассказывай, где гуляли ночью! – резко ворвался в сознание голос Кати. Чуть не закричав от злости, Лёнька выпал обратно в реальность.
- Лёня, да у тебя температура! – воскликнула вожатая. – Вот, извольте радоваться! Где они вчера шатались? Те двое так и не вернулись. А этот явился ночью и - нате вот! - заболел!
- Ладно, давай зови медичку, – недовольно ответил голос второй вожатой.

- В изолятор, – сурово изрекла медичка. – Хлопец загрипповал. Скоро тут у вас все начнут валяться.
Лёнька не возражал. Изолятор, так изолятор. Только бы дали поспать!
Едва он приткнулся к прохладной подушке и начал погружаться в забытьё, как его тут же разбудили.
- Поставь-ка градусник.
И медсестра сунула ему в нос сей предмет.
- Ёлы-палы! – разозлился Лёнька. – Дадут поспать или нет?!
- Да спи, кто тебе мешает? - отозвалась та.
Лён покорно сунул градусник под мышку и постарался отогнать раздражение. Может, он исчезнет прежде, чем медсестра явится за градусником? Вот будет здорово, если он возникнет на Селембрис с градусником! Все лиходеи разбегутся с перепугу! Заставить их мерить температуру!

Слегка забрезжил под веками голубоватый свет.
- Давай градусник!
- Да забирай! – с досадой отозвался Косицын. Блин, опять разбудили!
- Ещё и хамит, – отозвался голос.
- Это от температуры, – сообщил другой голос.
- Я думаю, он просто пьяный, – сурово ответил первый. – Эй, Косицын, ты пьяный?
- Да, я пьяный, – покорно отвечал Косицын.
- Ну нет. Это температура.
- Да, это температура. Дайте поспать.
- Ну поспи пока.
Снова засветилось лёгкое сияние.
- Косицын, погоди-ка спать. А где Чугунков и Бубенцовский?
- У разбойников, – сонно пробормотал тот. – Их скоро сожгут.
- Бредит, – уверенно отозвался первый голос.
- Или пьяный, – предположил второй.