Новые приключения Остапа Бендера, книга 2, гл.1-4

Илья Риф
Новые приключения Остапа Бендера
КНИГА ВТОРАЯ



Глава 1. Черный флаг



Пирога губернатора острова Спасения вошла в пролив между скалами и скрылась из виду. Остап Бендер смотрел на удаляющуюся каменную гряду, за которой находился удивительный мир, объединивший столь разных людей в уникальное миниатюрное общество равноправия, труда и справедливости. На этом тропическом крохотном островке, затерянном в мировом океане сохранился осколок некогда великой Российской Империи и люди, сохранившие веру в Отечество и православную веру, были достойны всяческого уважения.
- На этом острове, - думал Остап,- остается частица и моей жизни. Два месяца, проведенные среди этих удивительных, честных и чистосердечных людей навсегда оставили след в моем многострадальном сердце. Здесь остались навсегда и мои незабвенные спутники по волнам жизни. Неоднозначные события объединяли меня с этими по - своему необыкновенными и удивительными людьми. Взять Воробьянинова Ипполита Матвеевича, Кису - личность одиозная, поистине осколок старого мира, причем не лучшая его часть, но почему-то прикипело сердце е этому вздорному старику, который совершенно неожиданно нашел себя в этом " затерянном мире", и покой и счастье, кажется, поселились в его ожесточенном и затравленном сердце. А как сложиться на острове твоя судьба, ветреный сын лейтенанта Шмидта Шура Балаганов? Умиротвориться ли твоя беспокойная натура возле неожиданной избранницы? А что будет дальше со святым отцом Федором Востриковым? Вернулась ли его душа в лоно православной церкви. Кто знает?
Так думал Остап Бендер, стоя у заднего борта плота у рулевого весла. Южный ветер наполнял паруса живой силой и плот быстро двигался на Север к большим караванным морским путям.
Боцман Антоныч, приложив к глазам большой морской тридцатикратный бинокль, всматривался в океан. Но океанская гладь до самой линии горизонта была абсолютно чистой, да и взяться здесь судам было неоткуда - до караванных путей ходу на плоту было минимум недели две, да и то при условии, что будет дуть попутный ветер и шторм не собьет плот с намеченного курса. Разве что могло появиться в этих водах туристическое судно, или же какой-нибудь научно-исследовательский корабль - и это было бы большой удачей для двух путешественников, пустившихся в столь опасное путешествие на плоту по норовистым и непредсказуемым водам Атлантики. Боцман Антоныч не раз пересекал Атлантический океан и знал, что в этих водах встречались пираты. И наряду с надеждой на помощь боцман, всматриваясь в горизонт, опасался встречи с пиратами.
Так проходили день за днем. Путешественники двигались вперед, а Атлантический океан способствовал им в этом. Ветер дул в нужном направлении, небольшие волны плавно качали плот и катили его навстречу цивилизации. Еще при постройке плота на острове Спасения боцман Антоныч соорудил под навесом очаг для приготовления пищи, использовав для этой цели два больших чугунных котла, оставшихся еще с потерпевшего крушение бразильского судна. Причем один котел служил собственно очагом - в нем разводился огонь - , а другой был подвешен над очагом и в нем готовилась пища. Кроме того, губернатор гостеприимного острова снабдил путешественников нехитрыми рыболовными снастями - это были крепкие тонкие длинные шнуры с большими рыболовными крючками. В первый же день путешествия боцман решил испытать рыболовную снасть. Он закрепил шнур на заднем борту плота, нацепил на крючок кусок вяленого мяса и забросил приманку в воду. Поклевка ждать себя долго не заставила. Минут через десять после заброса шнур вдруг резко дернулся, натянулся, как струна и заметался из стороны в сторону. Затем метрах в тридцати от плота из воды показалась крупная, не менее метра в длину, рыбина и, делая свечу, взлетела в воздух - это была молодая акула. Надев брезентовые перчатки, боцман взялся за натянутый шнур и принялся осторожно подтягивать акулу к плоту. Он понемногу подтягивал шнур, затем опять попускал его, затем снова подтягивал - это он морил сильную рыбину. Силы постепенно оставляли акулу и она, измотанная борьбой, постепенно прекращала сопротивление. Наконец Антоныч подтянул свою добычу к борту плота и, поддев ее за жабры специальным кованым крючком, перебросил акулу через борт на дно плота. Боцман умело разделал акулу, порубил тушку на небольшие куски, нанизал их на железные пруты и запек над открытым огнем очага. Из акулы получилось очень вкусное рыбное блюдо, которым путешественники с большим удовольствием поужинали. Вокруг было бесконечное водное пространство, и сколько ни вглядывался Бендер в далекий горизонт, кроме бесконечного океана он не видел ничего.
Так прошла первая неделя пути. Боцман Антоныч два раза в сутки сверял курс по карте, компасу и звездам и оставался доволен - плот двигался прямым курсом к большим морским караванным путям. Атлантический океан, к удивлению путешественников, вел себя смирно и волны, поднимаемые легким попутным ветерком, катили плот в нужном направлении.
- Если так пойдет дело дальше,- говорил Антоныч, - То дней через десять мы будем на самом оживленном участке Атлантического океана и несомненно встретим какое-нибудь пассажирское или грузовое судно, которое примет нас на борт и доставит в ближайший порт. Но на лице боцмана можно было видеть тень тревоги. Антоныч знал, что Атлантика в эту пору года обычно очень беспокойна и жестокие шторма бушуют именно в этих самых широтах, по которым неторопливо двигался их плот. То и дело боцман всматривался в барометр, но показания прибора были устойчивы и держались на довольно высокой отметке. Ничто не предвещало изменения погоды. Но боцман принял меры на случай непредвиденных обстоятельств: толстыми морскими канатами он закрепил к бортам находящийся на плоту груз, приготовил два топора, чтобы в случае штормового ветра быстро срубить парусную мачту, а находящуюся в рундуке иностранную валюту разделил на две равные части и уложил ее в непромокаемые брезентовые пакеты. Эти пакеты Антоныч и Бендер накрепко пришили к внутренней стороне своих матросских рубах. Кроме того путешественники вложили в нагрудные карманы своих роб матросские книжки, предварительно упаковав их в непромокаемый брезент. Свой паспорт Остап Бендер упаковал вместе с валютой, а в нагрудном кармане его робы хранилась матросская книжка Степана Кошкина. Бриллиант, принадлежавший гангстерам, похитившим маленького Ибрагима, Остап зашил в полу матросской робы, и найти его было, практически, невозможно.
Как оказалось, приготовления опытного боцмана оказались не напрасными: через несколько дней пути ветер стал крепчать, волны подбрасывали плот все выше и выше, горизонт затянули черные тучи и путешественники, казалось, оказались внутри кипящего котла. Но самое неприятное было то, что ветер поменял свое направление и плот начало быстро сносить на юг, удаляя его тем самым от морских караванных путей. Разыгрался настоящий жестокий осенний Атлантический шторм, плот то и дело подбрасывало на самый гребень волны, а затем бросало в пучину взбесившихся волн. Казалось, плот вот-вот перевернется вверх дном, а тогда шансов на спасение будет очень мало. Мачта с большим брезентовым парусом в такой шторм не способствовала устойчивости плота, а наоборот, принимала силу ветра на себя и способствовала опрокидыванию плоту.
- Мачту за борт! - приказал боцман. Он, несмотря на сильный ветер снял парс и наакрепко привязал его к бортовому канату. - Брезент нам как еще пригодиться, - сказал он Бендеру.
- Если, конечно, доживем до утра.
Вооружившись топорами, боцман и Бендер быстро срубили толстую мачту, и ее тут же унесло в океан, перекатывающимися через плот кипящими волнами.
Шторм бушевал целый день и целую ночь, норовя унести в открытый океан крепко вцепившихся в канаты путешественников. Несмотря на все усилия боцмана, шторм сорвал с канатов все находящиеся на плоту имущество: бесследно исчезли в океане и морской рундук с оружием, картами и навигационными приборами, и очаг для приготовления пищи, и запасы пресной воды и пищи, и даже рыболовные снасти. Шторм окончился так-же неожиданно и быстро, как и начался. Небо вдруг просветлело, ветер моментально прекратился и волны растворились в зеркальной поверхности неожиданного штиля. На борту плота остались только два, измученных неравной борьбой с океаном человека в морских робах. Они неподвижно лежали на бревнах, крепко вцепившись в толстые канаты, специально предусмотренные опытным боцманом Антонычем на случай шторма. Было раннее утро, но тропическое солнце давало о себе знать необыкновенным жаром, который убийственно действовал на все живое.
Наконец один из людей зашевелился, оперся на руки и сел - это был Остап Бендер.
- Эй, там, на шхуне! - громко сказал он.- Есть кто живой?
Второй человек тоже зашевелился, отпустил канат, потянулся, вскочил на ноги и осмотрелся.
- Вы живы, Бендер? - спросил он.
- Жив я, жив и очень хочу пить, Антоныч. Где наши бочки с водой? Где наша еда?
Антоныч грустно посмотрел на своего спутника.
- То что мы живы, Бендер, это очень хорошо, но, впрочем, мы еще не раз пожалеем о том, что нас не смыло в океан во время шторма. А о воде и еде, мой бедный друг, можете забыть! Как вы уже успели, видимо, заметить, все наши запасы, как говориться смыло волной. Но самое плохое, Бендер, то, что наш плот стал неуправляемым, а все наши морские карты и навигационные приборы тоже исчезли в пучине, так что определить наше местонахождение тоже не возможно, по крайней мере до наступления ночи. Где юг, а где север, мы знаем исходя из расположения солнца на небосводе, а ночью по звездам я смогу определить наше местонахождение в Атлантическом океане, правда, весьма приблизительно. Так-что не унывайте, мой друг! А сейчас за работу!
Из обломков мачты и брезента, который служил до шторма парусом, путешественники соорудили тент, который защитил их от палящего тропического шторма.
- Делайте поменьше движений, Бендер,- говорил боцман, лежа неподвижно в тени брезентового тента - это замедлит процесс обезвоживания вашего организма.
- Бестолковая стихия! - возмущался в ответ Бендер.- Такое огромное количество воды, а напиться нельзя. И кому это нужно такое огромное количество соленой воды?
Боцман приложил к глазам бинокль, который находился у него на ремешке на шее и чудом уцелел во время шторма. Он внимательно вглядывался в горизонт и не верил своим глазам.
- Бендер! - закричал вдруг он. - Судно! Парусное! И идет курсом прямо на нас!
- Дайте, дайте мне посмотреть! - Остап выхватил бинокль из рук боцмана и приложил к глазам.
-Антоныч, Антоныч! - прошептал он.- А флаг-то черный!
Глава 2. Пират Сэм Смолл
Сэр Николас Черчилл имел троих сыновей: Джона, Чарлза и Сэмюэля. Старший, Джон, всегда радовал отца, в пятнадцать лет он окончил специальный элитный закрытый колледж для детей высшей знати Великобритании и сразу же вступил в Университет, где успешно изучал юриспруденцию и экономику. После окончания учебы Джон был принят на службу в Министерство иностранных дел Объединенного королевства и был направлен на службу в Индию. Там он сделал блестящую партию - женился на дочери Вице-короля Индии и за несколько лет успел уже значительно продвинуться по служебной лестнице. От старшего сына престарелый сэр Николас ожидал больших успехов, он был уверен, что Джон добавит много славных страниц в историю их старинного и знаменитого мудрыми государственными мужами рода.
Средний сын Чарлз стал финансистом. В Университете он изучал экономику и, несмотря на свой молодой возраст, вот уже несколько лет возглавлял Департамент в Национальном банке Великобритании. Немного беспокоил сэра Николоса неженатый статус Чарлза и его веселые похождения с такими же, как он представителями " золотой английской молодежи". Но сэр Николас вспоминал себя в молодости и сразу успокаивался.
- Весь в меня! - ворчал он в большие седые усы.- Я вот к годам тридцати перебесился и только тогда, когда женился на своей Элизабет. Женить надо срочно сорванца!
А в общем, сэр Николас в среднем сыне был уверен и твердо знал, что Чарльз старинного рода не опозорит.
А вот с младшим сыном Сэмюэлем была беда. Учиться он не хотел, зачитывался непотребными приключенческими романами, водил дружбу с уличными мальчишками и в свои тринадцать лет уже дважды сбегал из дому. В последний раз Сема искали три недели и задержали в Портсмудском порту при попытке незаметно проникнуть на торговое судно, уходящее рейсом в Южную Америку. С Сэмюэлем сэр Николас поступил довольно жестоко - он сдал его в закрытый военный корпус, где царила жестокая военная дисциплина, где воспитанников подвергали ежедневной многочасовой военной муштре и за малейшую провинность беспощадно наказывали розгами и холодным карцером. Так готовили будущих пехотных офицеров для колониальных войск Британии.
- Ничего! - рассуждал сэр Николас. - Военная дисциплина закалит Сэма и выбъет из его головы непотребные мысли. А потом можно будет определить его в Академию Генерального Штаба, и тогда блестящая военная карьера ему обеспечена.
Но зря надеялся старый лорд на благотворное влияние военной муштры на своего младшего сына.
По прибытию в Корпус Сэмюэль, в свои тринадцать лет высокий и сильный парень, в первый же день учинил громкую драку с капралом , который учился в Корпусе уже четвертый год и был старше Сэмюэля на целых три года. Непослушный новичек сразу был брошен в карцер и с этого дня за ним закрепилась слава сорванца и разгильдяя. Другие воспитанники Сэма уважали и немного побаивались, а начальство и капралы из воспитанников - а капралами и наушниками у офицеров становились представители низших и обедневших слоев британского дворянства, которые считали обучение в Корпусе верхом успеха- ненавидели и притесняли его. Впрочем, Сэм с самых первых дней пребывания в Корпусе стал разрабатывать план побега, но вырваться из закрытого заведения было не так просто, тем более, что начальство помнило наставления сэра Николаса и не спускало с ершистого воспитанника глаз. Но, несмотря на свой непокорный нрав и игнорирование начальства и всяких внутренних правил, Сем преуспевал в таких дисциплинах, как стрельба из всех видов огнестрельного оружия, фехтование, бокс, математика, астрономия и география. Также он всегда участвовал во всех спортивных соревнованиях, где неизменно выходил победителем. Так он провел в Корпусе около года. Отец по случаю Рождества Христова прибыл с визитом к сыну, и была надежда, что он заберет его в Лондон на двухнедельные рождественские каникулы. Но отец рисковать не стал и, совершив с сыном прогулку по плацу, и наказав корпусному начальству быть с Сэмюэлем построже, сел в экипаж и убыл в Лондон сам. На Рождественские каникулы воспитанники и корпусные офицеры разъехались по домам и, в Корпусе осталось всего несколько дежурных офицеров и немногочисленная охрана. Это был благоприятный момент для совершения побега и Сэм решил осуществить свой план. Ежедневно к шести часам вечера из ближайшей деревни приезжало несколько больших, запряженных ломовыми лошадьми, крестьянских телег с провизией. Телеги заезжали на территорию Корпуса через главные ворота, которые охранялись двумя, вооруженными винтовками и саблями солдатами, разгружали провизию на продовольственном складе и, загрузившись пустыми бочками и ящиками, уезжали через главные ворота. Сэм, который из воспитанников на каникулах остался в Корпусе один, целыми днями болтался без дела по плацу , упражнялся в спортивных упражнениях и обдумывал план побега. Во время занятий воспитанники были все время в поле зрения офицеров и капралов, что не давало возможности тщательно отработать план побега. А вот на каникулах Сэм на территории Корпуса был безнадзорным, делал, что хотел и ходил по всей территории свободно. Как-то он внимательно наблюдал за телегами, привозившими продовольствие в Корпус и заметил такую особенность - при выезде с территории часовые солдаты осматривают повозки только сверху, заглядывают в бочки и ящики, ворошат сено. И это навело его на мысль совершить побег, прицепившись к телеге снизу.
Сем решил не мешкать и испробовать свой план немедленно. Он спрятался в кустах неподалеку продовольственного склада и стал ждать. Было темно и холодно, моросил дождь. Наконец заслышался скрип колес и вскоре к складу подъехали одна за другой две телеги, груженные большими бочками и ящиками. Крестьяне вместе с кухонной обслугой принялись снимать бочки с телег и закатывать их во внутрь склада .Улучшив момент, когда возле телег никого не осталось, Сэм нырнул под переднюю телегу и зацепившись за ее дно руками и ногами, затаился. Вскоре крестьяне завершили свои дела и поехали в обратный путь. Возле ворот телеги остановились, и часовые солдаты начали осмотр. Беглец, ни жив ни мертв от страха, висел под телегой и молил бога, чтобы все обошлось. Толи бог помог ему, толи солдаты спешили поскорее вернуться в теплую дежурку и заняться игрой в карты, но после невнимательного осмотра, ворота отворились и телеги выехали за пределы Корпуса. - Вот она свобода! - ликовал Сэмюэль.
Но свобода была у беглецу довольно неприветлива. Начался проливной дождь, и большие, кованные железом колеса телеги, с грохотом проваливаясь в дорожные колдобины, обливали прицепившегося к дну телеги Сэма холодной глинистой жижей. Наконец телеги въехали в деревню и остановились у таверни.
Надо сказать, что военный Корпус, в котором волей отца учился Сэм, находился в нескольких милях от моря и деревня, из которой возили провизию военным, была деревней приморской и рыбацкой. А в нескольких милях от этой деревни находился небольшой портовый город, на рейде которого стояли корабли из многих стран мира.
Оглядевшись, Сэм увидел, что он находится на краю деревни во дворе большой каменной таверни. Шел проливной дождь, он промок до последней нитки и его колотил холодный озноб. Из приоткрытых дверей слышалась музыка и доносился гам веселящейся публики.
- Погреться бы сейчас у камина и выпить кружку горячего вина! - подумал Сэм и направился к дверям таверни, но вовремя одумался и остановился. - Нет, делать этого нельзя! В таверне могут находиться капралы или солдаты из Корпуса, которые находятся в увольнении. Он не раз слышал, как возвратившиеся из увольнения капралы обсуждали свои похождения в сельской таверне, где всегда можно был хорошо напиться и воспользоваться услугами портовых девиц, которые в поисках клиентов в изобилии наполняли все приморские злачные заведения.
Сэм с сожалением посмотрел на манящие двери таверни и быстро зашагал вперед по раскисшей глинистой дороге. Дорога здесь была одна и вела она мимо деревни прямо к порту. Как слышал Сэм, от деревни до порта было около семи миль. Было холодно, дождь хлестал беглецу в лицо, но он упорно шел вперед и, наконец, его старания увенчались успехом. За пригорком, на который он взобрался из последних сил, перед ним открылась понорама порта, вернее, он увидел огни портовых построек и стояночные фонари кораблей, стоящих у пирсов и на рейде. Это зрелище взбодрило уставшего путника, он быстро сбежал с пригорка на припортовую площадь. Здесь он увидел огни открытых портовых увеселительных заведений и, не мешкая, направился к ближайшей харчевне. Когда он вошел во внутрь таверни, то от зажженных светильников на некоторое время потерял способность различать окружающие предметы и зажмурил глаза. Но он ощущал, как приятное тепло начало окутывать его, а аромат крепкого табака и спиртных напитков закружил ему голову. Когда Сэм открыл глаза, то он увидел, что таверна была заполнена людьми до отказа, в воздухе висела плотная пелена табачного дыма, в середине зала, свободного от столов, танцевали матросы и рыжие накрашенные девицы. А в дальнем углу заведения на приподнятой над полом сцене играл на ударных инструментах оркестр из трех человек.
Надо сказать, что в свои четырнадцать лет Сэм выглядел значительно старше своих лет. За год пребывания в военном Корпусе он значительно вытянулся вверх и сейчас рост его составлял около шести футов и он, порой, был выше многих взрослых мужчин. От постоянных физических занятий и военных упражнений мускулы его приобрели силу и упругость, а плечи стали широкими. Кроме того на щеках Сэма уже начала пробиваться рыжая растительность.
Освоившись в новой обстановке, Сэм подошел к стойке и заказал кружку горячего грога. Высокий бородатый служитель равнодушно посмотрел на нового посетителя, налил большую глиняную кружку дымящегося напитка и поставил ее перед Сэмом. Тот, не раздумывая, приложился к кружке, быстро влил ее содержимое в себя и приказал повторить порцию. После двух кружек горячего грога в голове у Сэма зашумело, по жилам побежало приятное тепло и он, бросив на прилавок золотую монету, пошел искать место за столом. Вскоре он присел за стол, за которым вперемешку с накрашенными портовыми девицами сидели матросы. Матросы были уже изрядно навеселе, но снова и снова прикладывались к большим, полным напитков кружкам. Никто не обращал внимания на высокого парня в военной форме, а он, прихлебывая горячий грог из кружки, внимательно рассматривал окружающих и думал об одном: каким образом ему до наступления утра попасть на какой-нибудь корабль. Он понимал, что утром начальство обнаружит его исчезновение и быстро организует погоню и ему не избежать ареста, если он до утра не уберется из близлежащих окрестностей.
Сэм, уже изрядно охмелевший, продолжал потягивать свой грог и не замечал, что на него заинтересованно смотрит невысокий плотный моряк с трубкой во рту и с большой золотой серьгой в левом ухе. Моряк подошел поближе, оценивающе осмотрел крепкую фигуру юноши и, махнув головой, подозвал к себе молодую рыжую девицу.
- Марго! - тихо сказал он. - Вот этот мне нужен. Ты знаешь, что делать.
- Да, Джим, как всегда!
Девица, покачивая пышными бедрами, подошла к столу и села рядом с Сэмом, который после ночного дождя и холода наслаждался спасительным грогом.
- Кельнер! - позвала Марго. - Виски два раза.
Кельнер принес виски и Марго, обняв уже изрядно пьяного Сэма за шею, зашептала ему на ухо - Выпей, красавчик, со мной. Ты такой сильный, пойдем со мной наверх.
- Вот это жизнь! - пронеслось в захмелевшем мозгу Сэма и он, уже плохо что-либо соображавший схватил Марго за огромный бюст и потащил ее в круг танцующих людей. Потом Сэм опять опрокидывал в себя большие кружки дымящегося грога, пива и виски, снова танцевал с Марго и еще с какими-то девицами.
- Пойдем танцевать! - Сэм оперся на твердое плечо Марго и попытался встать, но ноги его как-будто налились чугуном и не слушались своего владельца. Глаза Сэма покрыла серая пелена, в голове помутилось, он провалился в черную бездну.
- Ну что ты, мальчик, так быстро? - Марго погладила Сэма по золотистой голове. - Я бы тебя бесплатно приголубила.
Но Сэм ее не слышал, его охмелевшая голова лежала на столе, и он спал тяжелым сном.
К Марго, покачиваясь на ходу, подошел Джим, - Клиент готов?
- Готов мальчик! Джим, дай мне его на часок, я его, сладенького, пожалею на прощанье.
- Обойдешься, старая калоша! - Джим бросил на стол золотую монету. - Вот тебе за работу.
- Гарри, Том! - Джим подозвал двух матросов.- Забирайте парня и быстро на борт. Через час отходим.

Пробуждение Сэмюэля было загадочным. Проснулся он от того, что кто - то сильно раскачивал из стороны в сторону его кровать. Сэм попытался встать, но тут вдруг понял, что почему - то его руки и ноги крепко связаны, а лежит он в какой-то сетке, привязанной к торчащим из деревянного потолка крючьям. Осмотревшись, он увидел, что рядом с ним в такой же сетке лежит человек в полосатой рубахе и с большой серьгой в ухе. В помещении было темно, но всмотревшись в обстановку, Сэм увидел, что неподалеку от него располагалась деревянная кривая стена с окном, которое почему-то было круглым. Сэма качало из стороны в сторону, в голове что-то сильно стучало, а во рту так жгло, что, казалось, кто-то насыпал туда раскаленных камней.
- Что вчера произошло? - Сэм попытался сосредоточиться.- Побег из казармы, крестьянская телега, дождь, холод, портовая таверна, а потом темнота. Что же было дальше?
И тут Сэм заметил, что он вместе с комнатой, в которой находился, вдруг стал проваливаться куда-то вниз, а затем снова его подбросило вверх. Неясное воспоминание пронеслось в его голове. Он начал вспоминать страницы из прочитанных им когда-то морских приключенческих книг.
- Круглое окно - иллюминатор на корабле, сетка, в которой он лежит - матросская койка, полосатая рубаха на спящем рядом человеке - матросская тельняшка, а качка означает то, что корабль несется по штормовому морю.- Рассуждал Сэм.- Да, в каком-то морском романе он читал, как вербуют матросов в портах и, видимо, он попал в руки таких вербовщиков. Если так, то ему невероятно повезло, и он наверняка спасся от погони военного начальства, а о морской службе он мечтал всю свою сознательную жизнь.
В это время моряк, лежащий на соседней койке, зашевелился, затем протер глаза руками, ловко выпрыгнул из раскачивающейся сетки на палубу и подошел к Сэму.
- Ты, я вижу, парень, проснулся, - сказал моряк.
- Да, сэр, проснулся.
- И, наверняка, не можешь понять, бедолага, куда это ты попал. - Продолжал моряк. - И как ты думаешь, где ты?
- Я на корабле, который куда-то плывет, сэр.
- Дерьмо плавает, а корабль идет по намеченному курсу. Запомни это, молокосос! И заруби себе на носу, что теперь ты служишь на бригантине " Виктория", которая сейчас находиться в открытом океане и идет в Южную Америку. А я боцман, Том Браун, а для тебя отныне и король, и бог. Запомнил?
- Да, сэр!
- Вот это правильно! - боцман развязал веревки на руках и ногах пленника. - Вставай и рассказывай, как тебя зовут, откуда ты родом, кто твои родители и сколько тебе годков отроду и почему ты в военном сюртуке?
- Я, сэр, сирота и родителей своих не помню. Зовут меня Сэм Смолл. - Начал свой рассказ Сэм. - До восемнадцати лет я жил в Лондоне в приюте, а затем завербовался на военную службу, но вчера из гарнизона сбежал и в порту искал случая поступить на службу морскую.
- Ну, тогда, Сэм, тебе повезло, ибо ты попал на самое лучшее торговое судно Британии, где ты станешь отличным моряком, а сейчас вставай - пора приступать к службе.
Морская служба оказалась совсем не такой, какой знал ее Сэм по морским приключенческим книгам. Прежде всего, это был тяжелый и опасный каждодневный труд. Но Сэм не роптал и с завидным упорством овладевал всеми тонкостями морской службы на парусном судне.
Прошел год. За это время сильно повзрослел, его широкие плечи стали еще шире, а юношеское лицо превратилось в суровый, обветренный штормами образ бывалого моряка, тем более, что лицо его обросло рыжей шкиперской бородкой. В этом отчаянном и бесстрашном матросе уже невозможно было узнать того романтического мальчика, каким он попал на бригантину "Виктория".
Но прежде всего Сэм стал настоящим моряком. Он в совершенстве овладел искусством управления парусной оснасткой бригантины и такелажем, бесстрашно и быстро сновал по реям, исправно брал рифы, вязал леера и управлялся с гитовами. Даже в самый жестокий шторм, находясь на марсе грот-мачты, Сэм соблюдал абсолютное хладнокровие. Боцман Том Браун не мог нарадоваться на нового матроса, но виду не показывал и был с Сэмом особенно строг.
- Матрос должен быть стойким, а лишние похвалы только развращают, расслабляют и отвлекают от службы. - Говорил старый морской волк боцман Том Браун и спуску матросу Сэму не давал.
А Сэм делал все с большим удовольствием, с любознательностью и настойчивостью овладевал всеми тонкостями сложной морской науки. Особенно привлекала его навигация и наука судовождения. Сэм, который отличался дружелюбным нравом и способностью поддерживать со всем экипажем приятельские отношения, особенно подружился со штурманом "Виктории" и все свободное от вахты время проводил в штурманской рубке. Штурманом на "Виктории" служил Чарльз Скотт, который был потомственным моряком, окончил навигаторскую школу и в тонкостях морских и звездных карт, в навигационных приборах, парусах и в правилах судовождения разбирался досконально и виртуозно. Было Чарльзу не более тридцати лет. А был штурман Чарльз он весел, общителен и с большим удовольствием передавал свои штурманские познания любознательному юноше.
Так прошло еще два года. За эти годы бригантина побывала на всех континентах, швартовалась в портах Северной и Южной Америк, бороздила Индийский и Тихий океаны, попадала в жестокие шторма, но бог был милостив и судно твердо, как говориться, держалась на плаву.
Капитаном на бригантине был пожилой видавший виды моряк, который сам начинал матросом. Он был строг и беспощаден по отношению к трусам и лентяям, но всегда был справедливым и щедрым Капитаном для своих подчиненных. Капитан заметил трудолюбивого и способного матроса Сэма и по истечению трехлетнего пребывания Сэма на бригантине, назначил его помощником штурмана.
Так прошел еще год. И тут в далеком Рио-де-Жанейро случилась беда. Бригантина стала под загрузку в порту и команда, за исключением вахтенных и погрузочной команды, получила увольнение на берег. Вот тут то и произошло непоправимое. В портовой таверне компания английских моряков во главе со штурманом Чарльзом устроила настоящий пир - сказывалось трехмесячное пребывание команды в море без выпивки и женщин. Англичане забрали за свой стол всех девиц, которые всячески угождали денежным британцам. И когда британские моряки были уже изрядно навеселе, в таверну ввалилась компания матросов с французского барка. Они заняли свободные столы, и принялись за грог и виски, а когда разгорячились до кондиции, стали забирать на танец девиц со стола британских моряков.
Вот тут то и завязалась потасовка, в которой приняли участие обе стороны в полных составах. Хозяин таверны, справедливо рассудив, что добром дело не кончится, послал человека за портовой полицией. И когда полисмены остановили столкновение моряков и заставили их разойтись в разные углы питейного заведения, то на полу посреди зала остался лежать один человек, в груди которого торчал большой кривой нож. Человек был мертв. И был этот мертвый человек штурманом британской бригантины "Виктория" Чарльзом Скоттом.
Сэм в увольнении не был - ему как раз выпало время стоять на вахте. И он когда узнал о случившемся с Чарльзом несчастьи, то его отчаянию не было предела, ибо за годы службы на бригантине он сильно привязался именно к штурману Чарльзу. Полиция завела уголовное дело и затеяла разбирательство по поводу убийства британского штурмана, но вскоре его закрыло, так как по свидетельству очевидцев английский моряк был сильно пьян и сам же наткнулся на нож, который был в его руке. Так это было, или иначе, никто никогда не узнает, но дело вскоре было закрыто, Чарльз был похоронен на протестантском кладбище на чужбине, а бригантина "Виктория", приняв в свои трюмы груз бразильского кофе, ушла в открытый океан. И тогда Капитан назначил штурманом Сэма Смолла, о чем в последствии никогда не жалел, ибо Сэм за четыре года морской службы стал истинным моряком, а знания штурманского дела, которые передал Сэму несчастный Чарльз, были крепкими и основательными.
Прошло еще несколько лет, на протяжении которых бригантина "Виктория" несла нелегкую морскую службу, а наш герой Сэм стал настоящим штурманом и бывалым морским волком.
Как-то по поручению судовладельца Капитан принял на борт ларец с драгоценными камнями, который он должен был доставить в Лондон и передать доверенному лицу высокопоставленного чиновника. Было это в Австралийском порту Брисбен, куда бригантина "Виктория" зашла по пути из Японии. Капитан, приняв на борт попутный груз - это были тюки со спрессованной крокодильей шкурой, взял курс на Европу, Шли через Индийский океан, миновали мыс Доброй Надежды - южную оконечность Африки - и для заправки пресной водой и продовольствием сделали остановку в большом Южноафриканском порту под названием Кейптаун.
Ларец с драгоценными камнями хранился в сундуке в каюте Капитана, и вот когда судно приняло на борт пресную воду и продовольствие, Капитан обнаружил, что сундук в его каюте взломан, а ларец с драгоценностями пропал. Начали поиски, но они были безрезультатными. Вышли в море, и тогда выяснилось, что вместе с ларцом пропал судовой плотник, который и помогал Капитану в доставке ларца с берега на судно в Австралии.
До Британии дошли без происшествий. А когда Капитан доложил судовладельцу о пропаже ларца с драгоценными камнями, то последний Капитану не поверил и заявил в полицию, что Капитан совершил кражу. На Капитана завели уголовное дело.
Капитан не стал ждать, когда его арестуют, а вернувшись на бригантину, собрал команду, изложил суть дела и объявил о своем намерении уйти немедленно в море. Команда в полном составе поддержала Капитана и вскоре под покровом ночи бригантина покинула порт.
Случилось это в восьмидесятых годах девятнадцатого века. В то время в мировых океанах, особенно вдоль Западного и Восточного побережий Африки, и в Индийском океане процветало пиратство. И всякое торговое судно, по воле случая попадавшее в эти опасные воды, рисковало попасть в лапы пиратов.
Выйдя в открытый океан, команда бригантины "Виктория" приняла решение поднять черный флаг, а своим капитаном, по пиратскому обычаю, избрать ныне действующего Капитана.
С тех пор прошло много лет. Окончился век девятнадцатый, отгремели разрушительными войнами первые десятилетия века двадцатого. А бригантина "Виктория" под пиратским черным флагом бороздила моря и океаны. Давно скончался старый Капитан и команда избрала своим новым Капитаном штурмана Сэма. В просторах Атлантического океана Сэм нашел небольшой, но цветущий остров, отделенный от посторонних глаз густой грядой острых скал. Только такой опытный моряк, как Сэм, мог провести свою бригантину между чередой каменных нагромождений в уютную тихую бухту таинственного острова, где Сэм сделал свой собственный порт и основал поселение, в которое пираты привозили захваченных в морских боях женщин, на которых женились и создавали семьи. Так образовалось на этом диковинном острове небольшое пиратское государство, в котором главенствовал вот уже много лет капитан Сэм Смолл.
И вот уже шли тридцатые годы двадцатого столетия. Некогда юный и романтичный Сэм Черчилл превратился в старого, просоленного и обветренного всеми океанскими ветрами бесстрашного и жестокого капитана пиратской бригантины "Виктория" Сэма Смолла. К справедливости надо сказать, что капитан Сэм никогда не допускал бессмысленного кровопролития и не нужной жестокости. Убивать противников он разрешал только в бою и по необходимости. После захвата торгового судна и перегрузки на свой корабль добычи, всех пленников он оставлял живыми, реквизируя у них личные ценные вещи и оружие. Также пираты уводили с собой и молодых женщин.
Шел двадцатый век и океанские просторы бороздили военные и торговые суда на паровом ходу. Многопалубные круизные лайнеры курсировали между Старым и Новым светом, из океанских пучин выныривали огромные подводные лодки, а в воздухе парили дирижабли и аэропланы. Парусные суда становились диковинкой.
Но бригантина " Виктория" под командованием старого капитана Сэма не сдавалась и также само, как и в девятнадцатом парусном веке, занималась морским разбоем и в веке двадцатом - веке стремительного развития паровых двигателей. Капитан Сэм выводил свою "Викторию" из своей секретной бухты и под покровом ночи, в кромешной темноте, без опознавательных огней поджидал одинокие торговые суда на окраинах караванных морских путей. Атака и абордаж капитана Смола были так стремительны , что команда атакованного судна не успевала опомниться, как оказывалась во власти пиратов.
Захватив добычу, разбойная бригантина также стремительно растворялась в темноте, и исчезало бесследно. Вот уже не одно десятилетие о неуловимой призрачной пиратской бригантине среди моряков ходили разные самые невероятные легенды, но до сих пор никто не мог напасть на след загадочных парусных пиратов.
Было раннее утро, и капитан Сэм с неизменной пальмовой трубкой в зубах и с подзорной трубой в руках, всматривался в океанский простор. Ночь прошла успешно - им удалось в полночь захватить бразильский контейнеровоз с большим количеством европейской мануфактуры. Захват прошел молниеносно, без потерь и без кровопролития. И сейчас "Виктория", основательно груженная тюками с дорогими тканями и готовой одеждой, окольными путями следовала в небольшой Африканский порт, где у капитана Сэма были на его добычу оптовые покупатели, которые рассчитывались с пиратом звонким золотом.
- Капитан! - это кричал вперед смотрящий матрос, который наблюдал за океаном с марсовой площадки, закрепленной на топе - верхнем конце фок-мачты. - Капитан, справа по борту плот с людьми! Их двое.
Капитан Сэм внимательно осмотрел океанский простор через подзорную трубу - и действительно, примерно в миле от бригантины он увидел среди волн плот, на котором различил две человеческие фигурки.
- Курс на плот! - отдал команду капитан Сэм.- Готовить штормтрап! Людей поднять на борт!
Боцман Антоныч и Остап Бендер ошеломленно всматривались в приближающийся парусник.
- А флаг-то черный! - повторяли они в унисон.- А флаг-то черный!

Глава 3. Конец парусных пиратов. Америка.
Капитан Сэм Смолл внимательно смотрел на стоящих перед ним моряков.
- Бразильцы?- спросил по-английски капитан, рассматривая форменную одежду незнакомцев. – Почему идете на плоту?
- Сэр, мы русские, шли в Бразилию на сухогрузе, который потерпел крушение два месяца тому назад, – ответил боцман. – Нас двоих выбросило на необитаемый остров, где мы из остатков нашего судна и из бревен, найденных на острове, построили плот, на котором уже вторую неделю пытаемся добраться до караванных путей. Несколько дней назад мы попали в сильный шторм, потеряли парус и управление. Бразильскую морскую форму мы обнаружили в рундуке, найденном на острове.
Капитан внимательно смотрел на измученных людей, его бородатое, серое обветренное лицо, рассеченное с правой стороны большим красным шрамом, было беспристрастным.
- Обыскать! – коротко бросил он высокому пожилому пирату.
Моряк, а это был боцман, проверил карманы русских моряков.
- Вот, Кэп, - сказал он, - брезентовые пакеты в карманах нашел, сейчас посмотрим, что там. – Пират достал из пакета морской паспорт и прочитал: « Алексей Сухомлин, боцман. Порт прописки г. Черноморск, Россия». – Из второго пакета он достал матросскую книжку, раскрыл ее и прочитал : « Степан Кошкин, палубный матрос. Порт прописки Черноморск, Россия».
Капитан посмотрел на спасенных русских моряков и, сделав свирепое лицо, эта гримаса по всей вероятности изображала улыбку, прорычал:
- Добро пожаловать на «Викторию», джентльмены! Мне нужны опытные моряки, отныне будете служить под моим флагом. Боцман, накорми новых членов экипажа, определи в кубрик, вооружить не забудь!
-Есть, Кэп! – козырнул пиратский боцман и, кивнув новым подопечным , сказал:
« Следуйте за мной!»
- Сер! – обратился к капитану боцман Сухомлин, - Мы люди мирные, к оружию не привычны, воевать не умеем. При всем нашем уважении к Вашему опасному ремеслу, мы не сможем быть Вам полезными, и по этой причине принять Вашего предложения не имеем возможности. Просим Вас высадить нас на ближайшей суше, или же разрешить продолжить наш путь на плоту.
-Наглецы! – заорал пиратский боцман.- На рею их! Пусть проветрятся на свежем ветерке. Взять их!
Капитан Смолл внимательно осмотрел русских моряков и сказал боцману:
« Вздернуть мы их всегда успеем! Ребята они крепкие и пригодятся нам на нашем острове. Работы там много, а рабочих рук не хватает. Отдай им паспорта, накорми, и в трюм. Пусть посидят под замком до прибытия в нашу гавань ».
Капитан резко повернулся и направился к капитанскому мостику.
Если на палубе судна было по-тропически жарко, то в трюме путешественники наслаждались прохладой и успокоительными сумерками. После обеда, которым их на камбузе щедро накормил одноглазый кок-пират, пленников сморил сон. Они с блаженством растянулись на больших мягких мешках и погрузились в забытье.
Капитан Сэм Смолл с мостика бригантина через подзорную трубу всматривался в горизонт. Океан превратился в неподвижное зеркало: небывалый полный штиль опустился на океан, раскаленный тропическим солнцем воздух был не пригоден для дыхания, и, казалось, спасения от этого нет. Кровь закипала в жилах, люди теряли сознание и падали на раскаленную палубу. Боцман приказал устроить брезентовые купальни у бортов судна. Матросы прыгали в воду, и это возвращало их к жизни, но ненадолго - вода в океане была горячая. К тому же была опасность нападения на купальни акул, которые в изобилии водились в тропических широтах океана.
Но не это беспокоило бывалого пирата Сема Смолла. Большинство его команды были людьми закаленными морской службой, раскаленное тропическое солнце, акулы, жаркие схватки, раны и другие лишения и опасности им были нипочем. Беспокоило бесстрашного капитана то, что уже третьи сутки паруса бригантины не знали ветра и безжизненно висели на мачтах. В таком состоянии бригантина полностью лишилась хода и могла стать легкой добычей любого военного судна, оснащенного паровым двигателем и палубной артиллерией, а еще хуже, торпедными аппаратами. Конечно, его матросы не знали равных в абордаже, рукопашной схватке, сабельной рубке , стрельбе из револьверов. Но как, не имея хода, противостоять артиллерийскому огню или торпедной атаке, бывалый пират не знал.
Предводитель пиратов с надеждой всматривался в горизонт, надеясь заметить там облака, предвещающие ветер, но тщетно. Обычно бригантина «Виктория» выходила на морские караванные пути ночью, пираты под покровом темноты поджидали одинокое торговое судно, стремительной и неожиданной атакой захватывали его, грабили, и так же стремительно исчезали с добычей и пленниками. Штиль упал на океан неожиданно в предрассветный час, когда «Виктория» после удачного абордажа испанского судна с китайским чаем и дорогими тканями на борту, захватив богатую добычу, возвращалась в таинственную пиратскую гавань.
Капитан Смолл внимательно всматривался в горизонт, но ничего, чтобы предвещало ветер, он не наблюдал. Вдруг до его слуха долетел глухой гул, капитан повернул подзорную трубу в сторону этого звука и, прильнув к «оку» трубы, всмотрелся в солнечное небо. То, что он увидел, поразило его жестокое бесстрашное сердце: со стороны солнца к бригантине приближался аэроплан. Аэроплан, снижаясь все ниже и ниже, стремительно несся к пиратской бригантине. Через подзорную трубу капитан пиратского судна увидел на фюзеляже самолета различительные знаки военно-морских сил США. Он схватил в руки рупор и закричал:
- Всем огонь по аэроплану!
Самолет кружил над пиратским судном, а с палубы пираты стреляли по нему из револьверов и винтовок, что, однако, никакого вреда самолету не причинило.
- Сейчас определит наши координаты, передаст по рации на военный корабль, и жди гостей, - подумал капитан Сем Смолл.
Аэроплан, сделав несколько кругов над пиратским судном, взмыл в небо и ушел в сторону солнца.
Шли т четвертые сутки пиратского плена. Боцман Сухомлин и Остап Бендер, он же матрос Кошкин, отдохнули от жестоких лишений своего путешествия на плоту, обвыклись со своим трюмным бытом и были бы всем довольны, если бы положение пленников на пиратском судне не было бы столь опасным и непредсказуемым. Трижды в день корабельный кок Питер приносил им еду и вино, а вечером выводил их на палубу подышать свежим воздухом, хотя назвать его свежим было трудно из-за круглосуточной изнуряющей тропической жары.
- Третьи сутки дрейфуем по течению, - произнес боцман Антоныч. – В такой долгий и полный штиль я не попадал уже давно. Помниться, в начале века служил я боцманом на английском парусном барке. Тогда мы ходили через Атлантику в Аргентину, и где-то примерно в этих же широтах целую неделю болтались в полном штиле на караванном морском пути. Тогда еще много ходило парусных судов под торговыми флагами разных держав, вот и дрейфовало целую неделю по течению одновременно судов этак пятнадцать на расстоянии визуальной видимости. – Боцман внимательно прислушался к странному гулу, доносившемуся с высоты палубы и сказал :
-По всей видимости, над судном кружит самолет.
- Да,- ответил Остап Бендер, - это, я думаю, самолет-разведчик, определяющий координаты пиратов, которые, не имея хода, могут стать легкой добычей военных моряков. Вы слышите выстрелы, боцман, это пираты открыли огонь по самолету. Судя по беспорядочной стрельбе, ущерба самолету они не нанесут, а охотников за пиратами ждать им долго не придется.
Боцман Сухомлин встревоженно произнес:
« Надо выбираться из трюма, иначе в схватке с военным кораблем, бригантина может отправиться на дно, а вместе с ней и мы с вами, уважаемый матрос Кошкин, простите, товарищ Бендер».
-Трюмный люк закрыт на запор снаружи, и без помощи извне нам его не открыть, - ответил Остап. – Остается ждать, когда кок принесет еду, а затем действовать по обстановке. Хотя вряд пираты в такой обстановке будут заботиться о пленниках.
Пленники пиратской бригантины обследовали все уголки трюма, но ничего, что бы помогло им выбраться из своей темницы, не обнаружили. Чтобы не тратить даром сил, они легли на мешки с китайской тканью и стали ожидать своей участи.
- Как Вы считаете, боцман, - спросил Бендер, - случайный самолет кружил над пиратской шхуной, или же это спланированная экспедиция по уничтожению морских разбойников?
- Я думаю, Остап Ибрагимович, что это целенаправленный поиск, и пиратам вскоре придется не сладко.
- И сколько, по Вашему мнению, Антоныч, осталось ждать?
- Обычно,- ответил боцман,- военные суда несут боевое дежурство вблизи больших морских караванных путей, тем самым обеспечивая безопасность судов торгового и пассажирского флота. По моим подсчетам такой караванный путь находится от наших координат приблизительно в 100 – 120 морских милях. Если учитывать, что полный ход военного судна типа эсминец, обычно военные суда такого типа, имея дальность плавания более 3000 миль, бороздят Атлантику, равняется 20 -35 узлам, то можно рассчитывать, что через четыре-пять часов можно ждать гостей.
- То есть, совсем скоро, - сказал Бендер,- здесь будет жарко! Спасти пиратов может только ветер, который даст их ход и возможность скрыться до прихода военных судов. Извините, боцман, но я совсем недавно, волею судьбы, на флоте и не совсем четко представляю себе такие термины, как «морская миля», « узел».
- Сейчас все поймете, Остап! Одна морская миля равна 1852,3 м, то есть, почти два километра. «Узел» - единица измерения скорости судна, равная одной морской миле в час и равна также 1852,3 м. Скорость судна характеризуется «Полным ходом»: полный ход 20 узлов. Это означает, что в один час судно проходит 20 узлов, то есть 1852,3 м умножаем на 20 и получаем, что скорость этого судна будет около 37 километров в час. Термин «Узел» применяется и в навигационных расчетах: судно, идущее со скоростью один узел вдоль меридиана, за один час проходит 1 угловую минуту географической широты. Например, при полном ходе 10 узлов, судно за один час проходит 10 угловых минут географической широты, что применяется при определении координат судна. Кроме того, Остап, морская мера длины кабельтов, также привязана к морской миле и « узлу» и равен одной десятой морской мили, то есть – 185,2 метра. В морской практике кабельтов применяется для определения расстояния между судами и препятствиями. То есть когда говорят: « На зюйд в десяти кабельтовых от нас судно», то это означает, что судно на расстоянии одной мили.
- Все понятно, боцман, вскоре пиратская бригантина будет атакована и, возможно, отправится на дно морское. И что делать нам с Вами в сложившейся обстановке?
- Надо надеяться, Бендер, что паруса возьмут ветер и пираты уйдут, или же военные захватят бригантину и освободят нас. Других вариантов нет! Давайте еще раз обследуем трюм, возможно, что-либо новое обнаружим.
Пленники в который раз принялись обследовать свое пристанище.
Коммандер Дуглас Конвей командовал эсминцем «Вашингтон» и оперативной группой из десяти боевых кораблей Военно-морских сил США, которые были направлены Главным штабом ВМФ США для борьбы с пиратством.
В последнее время участились случаи пиратского разбоя на караванных морских путях Атлантики. А после того, как парусная бригантина под черным пиратским флагом совершила несколько дерзких нападений на торговые суда Североамериканских штатов, Президент приказал командующему ВМФ США обезопасить морские караванные пути и лично доложить ему об уничтожении парусных пиратов, а капитана дерзкой бригантины взять живым и предать суду.
Третий месяц боевые корабли коммандера Дугласа Конвея бороздили Атлантику, но все было тщетно. За это время было обезврежено до десятка небольших судов контрабандистов, задержано два испанских сухогруза, перевозящих нелегальных мигрантов, захвачено несколько быстроходных катеров, занимающихся пиратством в прибрежных водах Африканского континента, но следов таинственной пиратской парусной бригантины обнаружить не удалось. Конвей получил радиограмму лично от командующего ВМФ, в которой тот выразил неудовольствие действиями коммандера и приказал в течении двух недель покончить с парусными пиратами. Тогда Дуглас Конвей направил в штаб ВМФ ответную радиограмму, в которой просил помочь ему авиационной разведкой. Штаб ВМФ приказал отправить в район поиска несколько самолетов-разведчиков из авиации береговой охраны, которые и прочесывали с воздуха Атлантику, а коммандер разделил район поиска на квадраты, которые контролировали его суда.
- Разрешите Сэр? – в капитанскую рубку эсминца «Вашингтон» вошел командир радиоразведки главный старшина Эрик Турман.- Сэр, радиограмма из штаба береговой охраны. Здесь координаты пиратской шхуны.
Коммандер выхватил радиограмму из рук старшины, пробежал текст глазами и, включив кнопку связи, приказал:
- Штурман, принимайте координаты пиратской шхуны . Мы всего в ста двадцати милях от от точки. При скорости 30 узлов всего около четырех часов ходу. Полный ход!
- Есть сэр! - отчеканил штурман.
- Командира отряда морской пехоты лейтенанта Дункана Вилларда ко мне,- приказывал дальше коммандер. – Всей команде - боевая тревога! Передать приказ: всем судам группы идти в точку нахождения пиратской шхуны.
Капитан Сэм Смолл с тревогой смотрел на обвисшие паруса шхуны и, то и дело прикладываясь к подзорной трубе, вглядывался в горизонт.
Боцман, забравшись в бочку впередсмотрящего, которая была закреплена на самой верхушке грот-мачты, с большим артиллерийским биноклем в руках, тоже беспрерывно осматривал горизонт.
-Кэп! – вдруг закричал боцман.- С норд-оста в нашу сторону движется судно. Сер, это военный корабль, я вижу флаг Североамериканских штатов.
Лицо пиратского капитана было невозмутимо, он не спеша закурил трубку и, пустив в воздух несколько больших колец дыма, взял в руки рупор и прорычал:
- Зарядить пушки! Всем занять свои места! Готовиться к бою!
Эсминец типа «Викс» «Вашингтон» имел максимальную скорость 35 узлов, полное водоизмещение 1247 тонн, длину 95,82 метра, ширину 9, 43 метра, дальность плавания 3178 миль на 20 узлах, 5000 миль на 15 узлах. Экипаж состоял из 100 моряков, кроме того эсминец мог принять на борт до ста морских пехотинцев. Из вооружения на борту эсминца была 76 мм зенитная артиллерия, крупнокалиберные пулеметы, четырехтрубные торпедные аппараты с двенадцатью торпедами.
- Сэр! – доложил по радиосвязи вахтенный офицер,- на расстоянии сорока кабельтовых вижу парусную шхуну с черным флагом, шхуна дрейфует в полном штиле.
- Всей команде! Боевая тревога! Морской пехоте приготовится к высадке на борт шхуны! Без моей команды не стрелять! Капитана шхуны взять живым! Полный ход на противника! – командовал по радиосвязи коммандер Дуглас Конвей.
Когда между пиратской шхуной и военным эсминцем расстояние сократилось до пяти кабельтовых, обвисшие паруса шхуны начали брать ветер, который вдруг подул с норд-оста. Шхуна, подняв паруса, начала набирать ход и у морских разбойников появилась надежда на чудесное спасение. Но расстояние между судами стремительно уменьшалось, и когда с эсминца ударили крупнокалиберные пулеметы, то стало понятно, что шхуне не уйти. Пулеметы били по мачтам и парусам, которые под пулями крушились, разрывались и падали на палубу и в воду.
Эсминец «Вашингтон» стремительно приближался к пиратской бригантине, поливая ее градом пуль из крупнокалиберных пулеметов. Казалось, эсминец всем своим крупногабаритным тоннажем врежется в хрупкий парусник, сомнет его и отправит на дно. Но в последний момент перед, казалось, неизбежным столкновением, эсминец резко свернул в сторону, отработал ходом назад и пришвартовался к борту шхуны. Со стального борта военного корабля, который возвышался над деревянной бригантиной, полетели на палубу парусника стальные тросы с острыми крюками, которые намертво приковали его к борту эсминца. Вслед за крюками на пиратов посыпались морские пехотинцы в бронежилетах, касках и с автоматическими винтовками в руках. Завязался неравный бой. Пираты с револьверами, ножами и саблями бросались на морских пехотинцев, но быстро обезвреживались. Впрочем, уже несколько американцев было ранено, но еще больше было обезврежено пиратов.
Перед атакой коммандер Дуглас Конвей приказал командиру морских пехотинцев - в отряд входило всего 38 бойцов - стрелять на поражение только в самом крайнем случае и максимальное количество морских разбойников взять в плен. Дело в том, что коммандер получил радиограмму из ФБР, в которой был приказ передать им морских разбойников для проведения следствия , установления местонахождения тайной базы пиратов и каналов сбыта награбленных на торговых судах товаров. Также, ФБР предполагало, что в руках пиратов находятся в плену граждане США и других стран. Кроме того, отельным пунктом приказа подчеркивалась важность взятия в плен капитана пиратов Сэма Смолла.
Бойцы морской пехоты специальными приемами нейтрализовали пиратов и сковывали их наручниками. Несколько пиратов было убито и ранено в конечности. Несмотря на явное преимущество военных, морские разбойники дрались отчаянно и также наносили урон противнику. В течении получаса бойцы почти полностью подавили сопротивление разбойников, лишь несколько пиратов, в том числе и капитан Смолл, взобравшись на уцелевшие реи, отстреливались от врагов. Рядом с предводителем пиратов находился боцман, который из револьвера стрелял в пехотинцев и ранил одного из них в голову.
- Снять этого стрелка,- приказал лейтенант Дункан Виллард сержанту. - Но вот того бородатого обязательно взять живим – это капитан пиратов.
-Да, сэр! – ответил сержант, прицелился и выстрелил из винтовки.
Пиратский боцман с простреленной головой полетел с реи вниз, ударился о палубу, и замер в неестественной позе.
Капитан Сэм Смолл, отстреливаясь, подымался все выше и выше по уцелевшей грот- мачте и вскоре был на самой высшей ее рее. Вслед за ним быстро стали подниматься морские пехотинцы, которые получили приказ пленить капитана. Капитан Смолл стоял на грот мачте и смотрел в океан, лицо его было невозмутимо. Он посмотрел вниз на морских пехотинцев, которые преследовали его, вынул из кармана трубку, раскурил ее, набрал полную грудь крепкого табачного дыма и, сильно оттолкнувшись ногами от реи, полетел вниз головой в океан. Во рту у него была его бессменная курительная трубка из красного дерева. Капитан врезался головой в океанскую гладь и исчез под водой.
- Катер со спасатель ной командой на воду , - приказал наблюдавший за боем коммандер Конвей .- Пирата найти, доставить живым ко мне!
Тем временем бой на пиратской бригантине затих.
-Обыскать все помещения, проверить трюм, - приказал лейтенант Виллард сержанту. – Раненых передать корабельному врачу, пленных дежурному офицеру. Сержант, я с Вами в трюм.
За все то время, пока шел бой на палубе, боцман Сухомлин и Остап Бендер не проронили ни слова. Они были заложниками ситуации: предпринять каких-либо действий они не имели возможности и поэтому приготовились к любому развитию событий.
Но, наконец, стрельба утихла, люк открылся, в трюм, освещая себе путь мощным электрическим фонарем стали спускаться люди.
- Кто здесь есть? – спросил на английском языке высокий офицер в форме морской пехоты США, всматриваясь людей, стоящих перед ним.
- Здесь пленники пиратов, русские моряки : боцман Сухомлин и матрос Кошкин, - доложил офицеру боцман.
- Ваши документы!
- Да, сэр!
-Как попали к пиратам? - спросил лейтенант, рассматривая документы пленников. – Впрочем, доложите об этом капитану. Следуйте за мной!
А матросы спасательной команды продолжали поиск исчезнувшего капитана пиратской бригантины, но их усилия были тщетны. Тогда коммандер Дуглас Конвей приказал спустить водолазов для поиска пирата под водой. Усилия водолазов результатов не дали.
- Сэр, - доложил коммандеру дежурный офицер, - левее наших координат находится океанская впадина, глубина которой достигает двух километров, по всей вероятности труп пирата снесло туда, и достать его невозможно.
Лицо коммандера Конвея было мрачным. Парусных пиратов он обезвредил, но капитана пиратов ему пленить не удалось, да и трупа дерзкого разбойника не обнаружено.
-Жди теперь больших неприятностей, - сокрушался коммандер. - Да и в отставку могут отправить. Не выполнен приказ самого Президента! За это командующий ВМФ накажет строго.- Конвей включил радиосвязь и приказал старшему помощнику:
- Оставить охрану на захваченном судне. Буксиру из состава конвоя прибыть по указанным координатам, буксировать трофей на базу. Всем судам держать курс на порт Бостон. С якоря сниматься!
В сопровождении американского боцмана Остап Бендер и боцман Сухомлин вошли в капитанскую рубку.
-Сэр! – доложил боцман.- Со мной русские моряки, которых держали в плену пираты. Они, после крушения русского сухогруза шли на плоту и были захвачены разбойниками. Вот их документы.
Коммандер ознакомился с документам. Что-то написал в каждом из них и поставил корабельную печать.
- С этими документами, джентльмены, Вы имеете право на законный въезд на территорию Соединенных Штатов Америки. По прибытию в порт Бостон, вы обязаны пройти таможенный контроль, а затем обратится в иммиграционную службу, где Вам выдадут сертификат на временное проживание в США. Успехов, господа! Боцман, определите моряков в кубрик и поставьте на довольствие.
- Да, сэр! – козырнул боцман.
Эскадренный эсминец «Вашингтон» взял курс к берегам США. Через два часа вслед за ним вышел буксир МБ-243, буксировавший в порт Бостон плененную пиратскую бригантину «Виктория».
На военном эсминце Остап Бендер и Антоныч наслаждались комфортом и внимательным отношением всей команды к бывшим пиратским пленникам. Все считали своим долгом поддержать своих русских коллег-моряков, дарили им обмундирование, сувениры, а кок буквально закармливал их разнообразными вкусными блюдами.
Десять суток пути пролетели быстро и незаметно, хотя Остапу это время показалось вечностью: уже почти три месяца он ничего не знал о судьбе своего сына Ибрагима, а зловещий бриллиант, который он должен передать заокеанским гангстерам, все еще был спрятан в его морской робе.
- Как только высадимся в Чикаго, первым делом буду телеграфировать в Старгород, - повторял Бендер. – Как Вы думаете, Алексей Антонович, из Бостона есть связь с Россией?
- Из Соединенных Штатов Америки, Остап Ибрагимович, есть связь со всем миром! Так что скоро будем знать все о Вашем сыне. Я думаю, что Ваш Ибрагим уже дома и с ним все в порядке!
- Да, да! Я тоже в этом уверен. Документы и деньги, - Остап нащупал под матросской рубахой секретный пакет с долларами, - у нас есть. Сразу после таможни берем билеты и ближайшим рейсом домой, в Россию.
На десятые сутки пути эсминец «Вашингтон» и шедший с ним в кильватер технический буксир МБ – 243, буксировавший пиратскую бригантину, в полночь входили в Бостонский морской пассажирский порт. Остальные суда, входившие в состав антипиратской эскадры, отправились на ближайшую военно-морскую базу.
Была полночь, но порт сиял торжественными огнями, и его набережные были заполнены людьми – это американцы встречали своих героев. Дело в том, что средства массовой информации широко освещали в прессе, радио и в уже возникшем в США телевидении, ход военно-морской операции по уничтожению парусных пиратов. Когда эсминец пришвартовался к пирсу, оркестр заиграл гимн Соединенных Штатов Америки, который подхватила вся многотысячная толпа восторженных американцев.
Среди встречающих томился и таинственных грек Константин Кондилаки. Собственно, ему было глубоко наплевать и на всех этих американцев, и на моряков, и на пиратскую бригантину, которую вслед за эсминцем затащил в порт буксир, и на толпу репортеров, щелкавших своими камерами с омерзительными вспышками. Волновала грека только собственная судьба. Уже почти три месяца, как он прибыл в Америку, но крестный отец дон Базилио так и не принял его. Священный символ семьи, бриллиант Глаз Змеи он упустил, любимец дона Базилио, юный Карло, томится в русской тюрьме, Бендер, единственный человек, который смог бы разыскать бриллиант, исчез – все это означало одно: ему, Константину Кондилаки, уготована смерть, как и любому члену семьи, не оправдавшему доверия отца.
В суматохе всеобщего восторга никто не заметил, как из-под кормовой части киля плененной бригантины вынырнул человек, глубоко вдохнул морской воздух и, неслышно гребя руками под водой и держась теневой стороны акватории, поплыл к темной части пирса. Это был капитан пиратской бригантины Самуэль Смолл. Капитан, бросившись с высоты грот-мачты в океан, не погиб, а глубоко нырнув, подплыл к кормовой части киля и прицепился к штоку рулевой лопасти. Дело в том, что в верхней части этого штока, в киле, на 2 фута выше ватерлинии было углубление, которое позволяло человеку, держать голову выше ватерлинии и не задохнуться в волнах. Завидев военный эсминец, капитан сразу определил, чем окончится эта морская баталия и, готовясь к бою, спрятал в карманы сюртука веревку, запас галет, мех с пресной водой, а под морской сюртук надел гражданское платье, в которое в непромокаемых кошелях были зашиты бриллианты, золото, североамериканские доллары, паспорта на имена граждан разных государств. Веревкой он привязался к кронштейнам рулевого штока, а галеты, которые тоже были защищены от воды, поддерживали его силы во время десятидневного пути. Другой, менее закаленный океаном и лишениями человек, не выдержал бы и суток такого путешествия, но бывалый моряк продержался десять дней под килем парусника и теперь под покровом ночи пришвартовался к американскому континенту. По бетонным ступеням, идущим от воды к верхней части пирса, он поднялся на набережную, огляделся и углубился в темную аллею парка, примыкавшего к порту.
По трапу члены команды эсминца спускались на берег, где сначала попадали в цепкие лапы репортеров , а только потом в объятия родных и близких.
Грек Константин Кондилаки, думая свою горькую думу, рассеяно наблюдал за торжественной встречей моряков, и собрался было уходить, как взор его остановился на крепком черноволосом матросе, который замыкал торжественное шествие по трапу. Что-то до боли знакомое почудилось ему в этом человеке! Всматриваясь в спускавшегося по трапу человека, Кондилаки не верил своим глазам: перед ним был гражданин Бендер, именно тот единственный человек, который знал, где находится священный бриллиант Глаз Змеи. Казалось, само провидение послало ему спасение - грек трижды перекрестился и поцеловал нательный крест.
Константин Кондилаки внимательно наблюдал за своим спасительным знакомцем. Спустившись на пирс, Бендер и еще один моряк, отправились на таможню, а пройдя обязательную процедуру оформления документов, вышли на припортовую площадь и направились к отелю «Атлантика», двадцатиэтажные корпуса которого возвышались над портом. Натянув шляпу на глаза, грек проследовал за Бендером в холл отеля. Бендер со спутником предъявили документы, и администратор, что-то записав в конторской книге, выдал посетителям ключи и сказал:
- Восемнадцатый этаж, номер восемьсот двадцатый, джентльмены. Добро пожаловать в отель «Атлантика! Приятного отдыха!
-Номер восемьсот двадцатый,- повторил Кондилаки.- Приятного отдыха, гражданин Бендер! – и быстрым шагом вышел из отеля.

Глава 4. Мобила Чингиз-хана
По Гурзуфской набережной медленно ехал белый кабриолет, за рулем которого сидел бритоголовый парень лет двадцати восьми. Мощная шея и раскачанный до безобразия оголенный торс безошибочно выдавали в нем «братка» и « качка», которые в « лихие» девяностые в огромных количествах появились вдруг ниоткуда на бесхозных просторах бывшей «великой» коммунистической империи, ворочали огромными «бабками» и не гнушались никакими методами в деле накопления этих самых зеленых «бабок». Половину его лица закрывали огромные зеркальные очки, на шее висела крупная золотая цепь, а на толстых пальцах теснились большие перстни с драгоценными камнями. Рядом с парнем сидела пышная натуральная блондинка с огромным бюстом и большими пустыми синими глазами. На девице никакой одежды, кроме тонких ниточек купального костюма, не было. На ее руках, шее и в ушах также размещались различные безвкусные драгоценные украшения. Блондинка, громко чавкая, ела мороженое и часто беспричинно громко смеялась.
- Дамы и господа, принимайте участие в знаменитом Гурзуфском ежегодном летнем аукционе. На нашем аукционе Вы сможете приобрести уникальные, драгоценные, старинные, неповторимые вещи. Обладая этими вещами, Вы сами будете уникальными и неповторимыми! Драгоценные украшения, экзотические напитки, коллекционная одежда и сувениры из дальних стран ждут Вас. Спешите! Ибо, кто не успел, тот опоздал! – вещал в рупор шустрый седовласый конферансье в белом фраке.- С нами Вы имеете уникальную возможность, не выходя из Ваших автомобилей, принять участие в знаменитом Гурзуфском Аукционе! Подъезжайте к летней сцене в Пушкинский парк, принимайте участие в нашем аукционе – это престижно и незабываемо! Дамы и господа, леди и джентльмены, не упустите уникальную возможность! На Гурзуфском ежегодном летнем Аукционе Вы сможете приобрести… - опять завел свою пластинку конферансье.
- Костян! – взвизгнула блондинка. – Я хочу че-нибудь купить, поехали в парк!
- Поехали, Жужа! – ответил Костян, сплюнул на тротуар жевательную резинку и свернул на аллею Пушкинского парка.
На деревянной летней эстраде маленький черноволосый средних лет аукционер бойко вел аукцион. В руках он держал большой деревянный молоток и, провозглашая Лоты, периодически бил этим молотком по трибуне.
- Кубинский ром, - объявил следующий лот аукционер, - в литровом фарфоровом графине, одна тысяча девятьсот сорок восьмого года разлива, из бара кубинского смотрящего Фиделя Кастро. Стартовая цена двести баксов. Господин на красном джипе покупает! Двести баксов - раз, двести баксов-два, двести баксов… Леди на черном «мерине» - двести пятьдесят баксов. Двести пятьдесят баксов - раз, двести пятьдесят баксов - два, двести пятьдесят баксов - три. Продано! Леди, поздравляю Вас!
- Костян! – заныла блондинка. - Давай че- нибудь купим!
- Да покупай че хочешь, Жужа! – сказал лениво Костян.- Бабок немеряно!
-Следующий лот, - прочитал по списку ведущий, - мобила Чингиз-хана. – Аукционер показал присутствующим черный мобильный телефон – это был самый обыкновенный мобильный телефон девяностых годов: крупных габаритов, с антенной, разве что с большим, по тем временам, монитором, - и сказал:
- Это мобильный телефон самого Чингиз-хана, который когда-то напал на нас, но мы его обломали. Мобила найдена археологами во время раскопок старинных татаро-монгольских курганов на берегах реки Волги.
- Костян! – завизжала блондинка. – Это тот Чингиз-хан, который у нас в Челябе рынок держит? Я его знаю! Давай купим его мобилу! А, Костян?
Костян опять сплюнул жвачку и лениво сказал:
- Давай купим, Жужа!
- Мобила самого Чингиз-хана! - продолжал аукционнер . - Первоначальная цена -пятьсот баксов. Пятьсот баксов – раз, пятьсот баксов – два. Леди на белом кабриолете покупает! Пятьсот баксов – три. Продано! Мадмуазель , поздравляю Вас! Отличный выбор!
- Круто! – закричала Жужа. – Вот все обзавидуются!
К белому кабриолету подошла служащая аукциона, получила деньги и вручила странный мобильный телефон блондинке Жуже, совершенно обалдевшей от сознания своей крутости.
Внук и полный тезка потомка янычаров Остапа Ибрагимовича Бендера – Задунайского после напряженного трудового дня в Гурзуфском санатории, с осознанием права на заслуженный отдых, прогуливался по набережной, вдыхал вечерний морской бриз и все ближе и ближе приближался к ароматной шашлычной, расположенной на бетонном моле-волнорезе, уходившем в море метров на тридцать. Как Вы уже догадались – это был наш герой Остап Ибрагимович Бендер-Грицацуев.
Вот уже три недели «экстрасенс» и «народный целитель» Остап Бендер-Грицацуев, пользуясь неоднозначным вниманием и покровительством главного врача санатория Светланы Евгеньевны, орудовал в этом оздоровительном заведении.
Отбоя в пациентах, а вернее, в пациентках, не было. Были это, в основном, дамы бальзаковского возраста, приехавшие на курорт «искать любовь» и с удивлением отметившие, что их прелести курортных кавалеров не интересуют, ибо и на пляжах, и в ресторанах, и на танцах полным-полно молодых девиц, которые ловко снимали пожилых «папиков» и еще ловчее опустошали их карманы и портмонэ. Дамочки приходили на прием к доктору-красавцу в сильно расстроенных чувствах, и у всех них было одно желание: вернуть неотразимость и привлекательность.
Большинство из них просто таяли под проницательным взглядом черных глаз молодого доктора, его речи о неповторимости и красоте каждой из них, тревожили их огорченные сердца, вселяли в них бурю надежд и страсти. Они назначали доктору свидания, признавались в любви и готовности исполнить любое его желание. Остап никому не отказывал, но для чистоты лечения предлагал пройти полный курс процедур, а потом вернуться к обсуждению их отношений. Каждая из пациенток была уверена, что очаровала молодого человека и считала его своим будущим возлюбленным. Таким образом, наш «целитель» осчастливил сразу несколько десятков стареющих дам. И каждая из этих «красавиц» ежедневно приходила на прием к психотерапевту, ежедневно оплачивая его хитроумные сеансы.
Если пациенток можно было водить за нос, обещая им счастье в скором будущем, то со страстной главной лекаршей этот номер не проходил: ежедневно Светлана Евгеньевна приглашала «психотерапевта» на служебное совещание в свой кабинет, где он отрабатывал свой пансион в санатории по полной программе. Эти «совещания» Остапу уже порядком надоели, но рыженька врачиха была неутомима и ежедневно показывала в постели все новые и новые вершины постельного искусства, доводя «целителя» до истощения.
Только что Остап вышел из кабинета главврача, где проходило очередное такое совещание, и, прогуливаясь по приморскому бульвару в сторону шашлычной – необходимо было срочно восстановить растраченные силы - , думал горькую думу:
« Больше недели не выдержу, а потом надо сматываться, в противном случае протяну ноги. Жалко, конечно, терять теплое доходное место, но, в любом случае, здоровье дороже».
В шашлычной, под большим голубым шатром с изображением чаек и дельфинов, кипела курортная жизнь. Молоденькие официантки в белоснежной морской униформе и в бескозырках с якорями на ленточках, трудились в поте лица, пиво, вино и другие, более крепкие горячительные напитки, лились рекой, гремел оркестр, волны, в унисон музыке и всеобщему беспечному настроению, весело бились о волнорез, обрызгивая отдыхающих соленой водяной пылью.
Остап Бендер-Грицацуев вошел в шашлычную и безнадежно осмотрел увеселительное пространство: все столики были заняты.
- Не везет, так не везет! – сокрушился «целитель» и «психотерапевт». – Это сказывалась депрессия, вызванная усталостью от неуемной страсти рыжеволосой докторши.
Остап уже собрался уходить, но вдруг чьи-то сильные руки подхватили его сзади под мышки и приподняли над «палубой» шашлычной.
- Ося – это ты? – крикнул кто-то ему в ухо.
Остап повернул голову и с удивлением увидел, что держит его под мышки не кто иной, как Костя Тупикин, его армейский кореш, чемпион дивизии по тяжелой атлетике, веселый парень и большой разгильдяй.
Тупикин поставил Остапа на пол и со смехом ответил:
- Я, Остапчик, я!
Друзья обнялись.
- Иди к нам, дружище! – Костя потащил товарища к своему столу .- Знакомься – это моя подружка Жужа! – представил он свою спутницу.- А это Остап – мой армейский корефан.
Остап сразу оценил уровень развития глазастой блондинки, приложился к ручке размалеванной, практически голой девицы, и сказал:
- Костик, у тебя классная девочка, просто отпад!
От такого комплимента Жужа просто обалдела и, соответственно торжественному моменту, громко засмеялась и пропищала:
- А ты тоже нищак, прикольный пацан!
После обмена «великосветскими» комплиментами Костик усадил армейского товарища за стол.
- Девонька! – позвал он официантку, - Шашлыков! Много и быстро! И…
- И, - перебил его Остап, - водочки, очень хорошей водочки, холодненькой!
- Да! – подтвердил Костя. – Водочки и солененьких помидорчиков.
- И солененьких огурчиков с капусточкой!
- Сию минуту! – козырнула официантка и убежала.
- Как ты, Костик? Чем по жизни занимаешься? – спросил Остап.
Тупикин поиграл канатообразными бицепсами на мощных плечах и , смеясь, сказал:
-Железо таскаю и бизнесом занимаюсь!
-Баксы мы стрижем на рынке с коммерсов, - вмешалась в разговор Жужа, -зелененькие!
- И это тоже, Ося!- подтвердил Тупикин.- А как ты, друг?
- Да я в полном порядке!
- Чем занимаешься?
-Да почти тем же, чем и ты, Костик. Психотерапевтом в санатории работаю, престарелых дамочек омолаживаю. Тоже, можно сказать, бабло, стригу.
- Круто! – закричала Жужа.- Ты паренек что надо!
Костя наполнил рюмки и провозгласил тост:
- За встречу, Остапчик, за наших армейских братков!
Вспоминали службу на Плацдарме, сослуживцев. Пили за командира полка Панюкова, за старшину роты Джелиева,и даже за здоровье начальника гауптвахты Кости Палто.
-А помнишь, Остап, как ты полковника Панюкова постриг?
- Помню, помню! Хотел парикмахером устроиться, от службы закосить, а попал на «дачу» к Косте Палто.
В полночь Костя Тупикин начал прощаться.
-Ты, Остап, не пропадай! Телефон я тебе записал. Звони! А у меня «стрелка» с местными пацанами. Пропустить никак нельзя!
- Остапчик, прикольный ты пацан! – восхищалась пьяная Жужа.- Костян, я хочу подарить ему мобилу, которую сегодня купила. Ту самую мобилу Чингиз-хана, который рынок у нас в Челябе держит.
Костя взял в руки аукционную мобилу.
-Вот смотри, друг, это мобила того самого Чингиз-хана, который очень давно пришлел из Монголии и хотел нас захватить. Так говорил дядя сегодня на торгах в парке, еще он говорил, что эту мобилу нашли археологи в какого-то кургане на берегу Волги. Жужа его купила и хочет подарить тебе. Бери, друг, на память!
-Костик, че ты гониш? Это мобила нашого Чингиз-хана из Челябы, с которым ты на рынке зелень стрижеш, - вмешалась Жужа.
-Какая разница, чья была? А тепер твоя, Остапчик! – Костя всунул в руки Остапу странный мобильный телефон. – Правда, он почему-то не включается, но, я думаю, ты разберешься.
- Ну тогда и от меня подарок прекрасной Жуже, - Остап протянул разомлевшей блондинке перламутровую зажигалку, исполненную в форме дельфина.
От восторга Жужа завизжала на всю шашлычную:
-Круто!
Однополчане распрощались, пообещав друг-другу вскорости встретиться.
Остап Бендер-Грицацуев отправился к себе на квартиру, где его ждала квартирная хазяйка Зося Фемиди, а его армейский сослуживец – на «стрелку» с гурзуфскими пацанами.
На Гурзуф опустилась ночь…
Остап шел по опустевшей набережной и вертел в руках подарочный мобильный телефон.
- Мобила Чингиз-хана, - повторял он,- мобила Чингиз-хана… Где-то я уже это слышал… Мобила Чингиз-хана… Вспомнил!
Год тому назад, в Киеве, куда его занесла профессия « целителя», Остап случаймо встретил своего школьного товарища Юрку Озерана, который и поведал ему странную историю про
« мобилу» Чингиз-хана.
История про « мобилу» Чингиз-хана, рассказанная школьным товарищем Остапу Бендеру-Грицацуеву:
« Как ты помнишь, Остап, после окончания школы я завербовался на стройку в Забайкалье, потом служил на флоте три года, а после службы поступил в Киевский университет на исторический факультет, кот орый, даст бог, в следующем году окончу. Учился у нас на курсе парень из Казани, и звали его Чингиз Галиуллин. Крепкий такой парень , ширококостый, с рыжей шевелюрой на голове и раскосыми черными глазами. Он был тоже из армейских – два года до универа оттарабанил в десанте. К тому же Чингиз носил рыжую бороду. Укрепилась за ним слава, что по внешности он вылитый великий татаро-монгольский полководець Чингиз-хан. Так и приклеилось к нему прозвище – Чингиз-хан, или просто –Хан.
Чингиз наш был человеком увлеченным. Учился он легко, все всегда знал, самостоятельно штудировал гору книг по истории, и на любой вопрос по истории или археологи у него всегда был очень увлекательный и правильный ответ. Но самым большим его увлечением была история восточных народов, особенно большое внимание он уделял изучению истории жизни свого тезки -знаменитого татаро-монгольского полководца Чингиз-хана. Зарождение татаро-монгольского государства, военные походы, битвы, государственное и военное устройство – все это наш Чингиз знал досконально. Кроме того, по старинным восточным манускриптам и работам знаменитых учених-востоковедов, он изучил письмо и язык древних монголов. Чингиз уверял, что встреть он сей час любого татаро-монгольського воина, то свободо бы общался с ним на его древнем языке.
Но не только историей увлекался наш необыкновенный десантник Чингиз: все свободное от изучениия истории время, т о есть ночи, Чингиз занимался физикой и электроникой.
Так сложилось, что нас с Чингизом в университетском общежитии поселили в одной комнате, которая со временем превратилась в экспериментальную лаборатоию физики, электроники и мобильной связи. Занимался Чингиз своими експериментами ночи напролет, спал не болем трех часов в сутки, но всегда был свеж и бодр – сказывалась армейская десантная закалка.
В то время на наших просторах мобильная связь была в зачаточном состоянии, мобильные телефоны, которые появлялись в продаже, были не удобными и не надежными. Чингиз выписывал американские и английские научные журналы, где публиковались самые современные работы по мобильной связи и электронике, и читал их в подлинниках. В общем, увлекся он разработкой и конструированием мобильных телефонов, и создавал он в нашей комнате по ночам причудливые их экземпляры, с самыми диковинними функциями. Погрузился он как-то в проблемы телепортации предметов во времени и пространстве. Целый год только этим и занимался, а потом как-то показывает мне большой черный мобильный телефон с выдвижной антенной и говорит:
« Юра, я сконструировал и собрал мобильный телефон с помощью котрого смогу телепортироваться в любую епоху с точностью до указанной на мониторе даты и времени суток, и в любую заданную точку координат. Причем, попав, к примеру, в эпоху наст оящего Чингиз-хана, я смогу тебе оттуда звонить на твой мобильный телефон и принимать твои звонки. Я не буду утруждать тебя разъяснениями своих разработок, но, если коротко, я изобрел специальный способ архивирования магнитных волн и ограниченного пространства, которые после архивирования можно передавать во времени и пространстве, также в этом телефоне есть специальный навигатор, который привязан к системе наших координат, что позволяет телепортировать предметы в заданную точку.
Понимаешь, Юрик, в скором времени я решил посетить эпоху Чингиз-хана, и мне здесь, в нашем времени нужен помощник, который будет получать от меня информацию из прошедшей епохи, обрабатывать ее и передавать мне результаты. Конечно, любая мобила для этого не годится, но я собрал для тебя специальный апарат, по которому ты сможешь поддерживать со мной связь.
Своему аппарату я присвоил кодовое название «Мобила Чингиз-хана».
Я все тебе рассказал, дружище, за тобой решение. Чтобы ты не сомневался, проведем сейчас небольшой эксперимент: сейчас я тебя телепортирую назад во вчерашний день на лекцию профессора Самойлова. Лекция началась в одиннадцать. Определяем координаты аудитории, задаем их на панели задач, там же задаем вчерашнюю дату и точное время прибытия в прошлое. Также задаем на таймере срок пребывания в прошлом, есть и такая функция в «мобиле Чингиз-хана» , которую при необходимости можно включить – это как таймер раскрытия парашюта. Я думаю, на первый раз, хватит тебе двух минут на посещение недавнего прошлого. На лекции, Юра,, постарайся себя вести так, как ты вел себя вчера.
Тогда я ему сказал, что всю вчерашнюю лекцию Самойлова я благополучно проспал, на что Чингиз ответил, что никаких других действий предпринимать нельзя, ибо изменив что-то в прошлом, можно изменить и настоящее.
Затем Чингиз вложил мне в правую руку «Мобилу Чингиз-хана», которую я по его сигналу прижал к груди, а затем, по его же команде, нажал красную кнопку на панели управления. Поверишь, Остап, я ничего не почувствовал, только секундный легкий звон в ушах и вдруг очутился в аудитории на вчерашней лекции профессора Самойлова. Профессор что-то увлеченно рассказывал, Чингиз, который всегда сидел в первых рядах, конспектировал, остальные ребята занимались кто чем.
Вскоре я снова услышал легкий звон в ушах и очутился в своей комнате в дне сегодняшнем.
- Ну, как ты? – спрашивал меня Чингиз.
Но я был так ошарашен и удивлен происшедшим, что не мог вымолвить не слова.
Наконец я пришел в себя и тихо сказал:
-Хан, а что это было?-
-Как что? – удивился Чингиз.- Телепортация! Я тебе битый час рассказывал, а ты ничего не понял?
-Хан, так этого не может быть!
- Как ты убедился, Юрий Александрович, может, и было! Согласен?
-Да, но…
-Никаких но! Ты согласен мне помогать в моем путешествии к моему великому предку Чингиз-хану?
- Да, Хан , я согласен!
-Ну, и отлично! Я думаю, что за несколько месяцев я все проверю, подготовлюсь и тогда мы с тобой, Юра, продолжим эксперимент.
-Вот в таком эксперименте, Остап, я принимаю участие,- сказал Юра Озеран. - Сейчас наш Чингиз-хан дни и ночи напролет что-то пересчитывает, переделывает, готовится в гости к Чингиз-хану древнему. Вот такая, брат, история!»
Тогда Остап не поверил своему школьному товарищу, тем более что Юрка еще в школе слыл выдумщиком и фантазером. Но сейчас он задумался и набрал номер телефона этого выдумщика и фантазера.
-Юра, приветствую тебя! Тут такая история, - сказал Остап и поведал школьному товарищу о странном подарке товарища армейского.
- Ты где? – тихо спросил Озеран.
-В Гурзуфе, Юра.
- Срочно выезжаю!
-Жду!

Глава5. Америка
После лишений последних месяцев, которые довелось пережить Остапу Бендеру и боцману Алексею Сухомлину, стандартный двухкомнатный двухместный номер в портовом отеле «Атлантика» казался им раем на земле. Здесь было предусмотрено все для комфортного проживания гостей: и две просторные комнаты с полуторными белоснежными кроватями и большими зеркалами, и ванная с подводным массажем, и просторная терраса-балкон, и бар-холодильник с набором прохладительных и алкогольных напитков, и телефон, и кнопки вызовов горничной и кельнера из ресторана. Также на столе было разложено большое количество реклам и буклетов различных товаров и услуг.
Остап подошел к большому настенному зеркалу и, критически осмотрев себя, горестно произнес:
- В таком виде жить в свободных Североамериканских штатах невозмож