Заложники Желаний. Часть 1

У меня нет семьи, нет друзей. Из близких только те, кто носят одно со мной имя. Однако я брожу по земле достаточно долго, чтобы завести знакомства с обеих сторон. Установить доверительные отношения с нечистью не составляет труда, ибо они, итак, живут за гранью возможного. С людьми же дела обстоят иначе. Кто-то из них, пройдя через года, так и остается лишь осведомителем, не готовым принять правду. Их больше волнует не истинное положение вещей, а тайна моей молодости. Зависть, усталость и недоверие, накопленные годами, не дают им покоя: отчего время не отбирает чужую весеннюю пору, когда сами они давно увяли и состарились? И только единицы способны открыть разум непостижимым вещам и принять многогранность нашей реальности. Как правило, это сильные личности, однажды столкнувшиеся со сверхъестественным, но сумевшие перебороть страх, поверить в происходящее и добровольно погрузиться в атмосферу соседнего мира. Есть и третьи, те, кто, несмотря на человеческое происхождение, в силу профессии или наследственности, вынужденно соприкасаются с необъяснимым. Их ум устает от избытка таинственности, и постепенно невероятное перерастает в обыденность.
Последняя категория всегда являлась для Искушаемых наиболее ценной. Это были союзники, которых, не задумываясь, можно было назвать боевыми товарищами, равными по духу. Мэйв была одним из ярчайших представителей этой касты. Я с радостью спешила ей на помощь, зная, что зов подруги никогда не окажется пустым и напрасным.
Случай, о котором я поведаю на сей раз, расскажет о диком желании хоть ненадолго почувствовать себя человеком. Назовем ее: «историей о Синей Бороде».
***
Уютное местечко, где родилась Мэйв, всегда считалось богатым природным наследием матушки нашей земли. Раскинувшись между живописными горами с одной стороны и густым лесом – с другой, оно по праву имело статус излюбленной базы отдыха для нескончаемых туристов. Круглый год сюда тянулись толпы гостей, создавая тем самым благоприятную почву для размножения преступной нечисти. Темные дела творились в городе ежечасно и безнаказанно, зачастую оставаясь даже не замеченными. Именно это возмутительное беззаконие и заставило мою знакомую вступить на путь борьбы с неизведанным.
Всю жизнь прожив на малой родине, с коренным населением в пять тысяч человек, Мэйв ни разу не задумалась о переезде и уже к двадцати двум годам стала безупречным служителем правопорядка. Благодаря упорству, отваге и незаурядному характеру, заступив на службу, она с головой окунуться в то, о чем раньше и не подозревала. Будучи уже в почтенном возрасте, ее начальник, щедро поделившись с преемницей всеми тонкостями ведения «особых» дел, очень скоро отправился на пенсию. Оставив юную девушку за старшую, напоследок он дал ей один ценный совет: в случае острой необходимости обращаться за помощью к Искушаемым. В частности – ко мне. На тот момент новой руководительнице стукнуло лишь двадцать пять, а потому, было логично, что, спустя всего пару недель, она запаниковала и тут же набрала мне.
В первый раз, я разгребала накопившийся хлам неопытной полицейской целый месяц. Затем, на протяжении пары лет, частенько наведывалась на курорт, просто, чтобы убедиться в самостоятельности новенькой и оказать содействие. В благодарность, Мэйв с удовольствием одарила меня свою любовью и преданностью. Как только она вошла в колею и набила руку, мы окончательно перестали встречаться, однако регулярно поддерживали связь: обменивались любезностями на праздники, делились советами, а то и сплетничали, как давние друзья. Тем сильнее меня озадачил раздавшийся посреди ночи звонок. Много лет спустя, старая знакомая неожиданно попросила приехать, и просьба это звучала скорее, как предзнаменование чего-то дурного, нежели, как простой призыв о помощи. Ситуация волновала и беспокоила, но на то и существовали Искушаемые, чтобы решать безвыходные дела. Я незамедлительно откликнулась на зов хранительницы правопорядка и отправилась в печально известный город.
– Когда мы встречались последний раз? Пятнадцать, шестнадцать лет назад? – поинтересовалась полицейская, крепко обнимая меня за плечи. – А будто это было вчера, – с досадой протянула она, изучая мое, ничуть не постаревшее, лицо. – Единственное, что в тебе изменилось – цвет волос. Вместо готически-черных они стали красно-сиреневыми. Следуешь современным тенденциям? А я-то полагала у Пограничников есть особенный дресс-код. С другой стороны, шмотки у тебя по-прежнему пугающе-вульгарные.
– Можно подумать ты сменила гардероб, – добродушно подмигнула я, окидывая многозначительным взглядом неизменную униформу собеседницы, слегка помятую, но идеально чистую. – Так привычнее? – быстро проводя раскрытой ладонью по голове, я моментально вернула себе оттенок двадцатилетней давности: смольный, насыщенный, точно только что разведенная, свежая краска.
– Больше не делай так! – нервно пробурчала Мэйв, испуганно оглядываясь по сторонам. – Мы все-таки находимся в общественном месте.
– Да брось, твои сородичи не видят дальше своего носа. А если кто и обратил внимание, то наверняка решил, что я второсортный, начинающий иллюзионист. Вряд ли кто-то из них разглядел мою истинную сущность. Люди с годами становятся все менее доверчивыми.
– Насчет последнего – в точку. А что касается твоей природы, так и я до сих пор не разобралась: спаситель ты или палач.
– И то, и другое, – добродушно ухмыляясь, коротко бросила я и с наслаждением глотнула горячий пряный глинтвейн. Находясь в колоритных местах, я всегда предпочитала традиционные напитки излюбленному коктейлю. – Кстати, ты тоже отлично сохранилась. Если бы не пару лишних кило, я бы сказала, что передо мной все та же, юная девушка. Но из-за них, прости, ты раздобревшая дама.
– Вот сучка, – мягко выругалась полицейская, как и раньше дьявольски обольстительно улыбаясь. – Мне бы твои возможности. Жрешь и не полнеешь. Пьешь, как заправский алкаш, и до сих пор не лишилась печени. Да что там эти мелочи, ты стареешь как черепаха!
– Не завидуй, дорогая. С такой жизнью, это далеко не плюс. Я даже семью не могу завести, – вырвалось у меня случайно. – Года тебе к лицу, – быстро исправилась я, будто и не было удручающего ляпа. – А очаровательная улыбка так и осталась обворожительной. Но закончим петь друг другу дифирамбы. Выкладывать, что случилось? Ты бы не заставила тащиться в ваш праздный городишко из-за какого-нибудь пустяка.
– Ты себе не изменяешь. Только поздоровались и сразу к делу, – поднимая увесистую кружку пива, хмыкнула молодая женщина и сделала солидный глоток. – Может сначала решим по поводу оплаты? Ты же не благотворительностью занимаешься, а участок, как обычно, стеснен в средствах. Много я предложить не смогу…
– Прекрати, – перебила я ее слегка суровей, чем ожидала. – Ты одна из немногих представителей человеческого рода, кому я все еще доверяю. Будем считать мою помощь поддержкой старого соратника.
– Что же, спорить не стану. Но учти, ты предложила это сама. Потом не говори, что все сложно и бесплатно работать не станешь, – пошутила собеседница, прекрасно зная, что чем сложнее задание, тем больше во мне просыпается интерес. – Наш знаменитый курорт, среди тебе подобных, давно получил статус самого грязного и посрамленного отъявленной нечистью места. Это и не удивительно. Он окружен непроходимыми горами, и круглый год кишит нескончаемыми толпами тупых туристов, сующих любопытный нос туда, куда не надо. Ладно бы они только катались на лыжах, да купались в природных источниках, так нет, их вечно тянет на поиски приключений, что по естественным причинам привлекает гостей с другой стороны. – Мэйв тяжело передохнула и, задрав голову к потолку, устало прикрыла воспаленные от недосыпа веки. – Я знала, что рано или поздно здесь произойдет нечто, из ряда вон выходящее. И вот оно. На сей раз, это не какая-нибудь мелкая тварь, прикончившая нерадивого путешественника. У меня есть все основания полагать, что в нашем беспокойном городишке произошла целая серия убийств! По моим скромным подсчетам погибло, по меньшей мере, семнадцать человек! – переходя на заговорщический шепот, заявила полицейская. Залпом проглотив оставшиеся в кружке пиво, словно ее мучила многодневная жажда, она пугливо выпучила глаза и захрипела: – Впервые я столкнулась с тем, кого не способна остановить самостоятельно и от осознания беспомощности мне становится страшно.
***
События, о которых я собираюсь поведать, как выяснилось, имеют пятнадцатилетнюю предысторию. Начать, пожалуй, стоит с разъяснения того, как, когда и почему главный ее персонаж впервые появился на горизонте.
Ты наверняка помнишь тот огромный готический дом, что стоит на холме, в стороне от города, ближе к горнолыжным трассам. Его и домом-то сложно назвать, скорее старинный замок или крепость. Местные долгожители уверяют, что, испокон веков, там обитало одно богатое семейство, из некогда благородного рода. Оно было приближено к королевской знати и отличалось вздорным заносчивым нравом. Вероятно, когда-то так и было, но, сколько себя помню, там жил лишь вредный дед Патрик, словно уже родившийся древним сварливым пнем. Помимо него в поместье обитало несколько преданных, столь же пожилых слуг. Худощавый, жилистый дворецкий Говард. Высохшая до скелетообразного существа – экономка Дела. И дряхлая неухоженная восьмидесятилетняя бабка Бронак. По слухам, она являлась нечто средним между бывшей любовницей хозяина и его нынешней сиделкой. Хотя, на мой взгляд, из них двоих, карга нуждалась в уходе больше. Такой вот дом престарелых, скрытый за величественными башнями.
За пару лет до смерти Патрика, веселую компанию разбавила молодая кровь. К ним присоединился двадцатипятилетний пятиюродный внук деда по имени Кормак. Якобы ему было дозволено дохаживать немощного старика. Однако все, включая самого дядюшку, прекрасно знали, что прохвост напросился в помощники только из-за наследства. Не скажу, что было похоже, будто Патрик хранил в закромах слитки золота, скорее наоборот, все в его доме говорило о разорении и полном упадке. Да и он сам, вместе с прислугой, выглядел как предводитель стайки отшельников и бомжей, живущих в пустом сыром подвале, но парня это нисколько не смущало. На удивление, он искренне считал скудные пожитки старца чуть ли не джекпотом и упорно продолжал ждать, когда тот «протянет ноги».
Дед не подвел, едва ему стукнуло девяносто три, он помер. Его престарелые друзья сильно горевали. Что Говард, что Дела в те дни стали похожи на ходячих мертвецов, но больше всех досталось бедолаге Бронак. Она рыдала так, что стены дрожали. Вся округа слышала, как несчастная бабка кричит и причитает по усопшему. Видимо и в самом деле любила ворчливого доходягу. Как бы там ни было, стать следующей владелицей древнего замка, ей не пришлось. Брак с сожителем они не зарегистрировали, а никакого завещания после себя Патрик не оставил. Получалось, претендовать на имущество женщина не могла. Но, судя по вечно унылому виду старухи, ей было на это откровенно наплевать. Зато Кормак, воодушевившись долгожданной смертью и преждевременно почувствовав себя полноценным хозяином, собрался было уже выгнать дряхлых обитателей замка из своего нового жилища, как вдруг, к всеобщему удовольствию, появился абсолютный претендент на наследство. Всего через пару дней, аккурат к похоронам усопшего, в город прикатил, неизвестно откуда взявшийся, прямой потомок деда – сын Олифф. Тут уж пятиюродному внучку пришлось жестоко обломаться. Крови он тогда попил немало. Устроил кучу разбирательств, судов, подтверждений личности, ДНК-тест, ну и так далее. Короче, гаденыш никак не хотел расставаться с халявой.
Что до новоиспеченного преемника, то молодой человек оказался приятным малым. Ему только стукнуло тридцать, он был отлично сложен, привлекателен, с милыми ямочками на щеках и умопомрачительной улыбкой. В общем, точно прекрасный принц из девичьих сказок. Весь город умирал от любопытства, как дед, которого все считали обычным забулдыгой, успел где-то и когда-то, причем уже в почтенном возрасте, нагулять столь красивого ребенка. Но, благодаря Кормаку, никаких сомнений насчет достоверности родства ни у кого не осталось. Да и внешне у Олиффа имелась отличительная черта, свойственная лишь истинным владельцам замка: специфический, четко выраженный, темно-синий оттенок волос, некая пигментация, которую не могли объяснить даже доктора. В остальном парень был совершенно нормальным человеком: простым в общении, дружелюбным и главное – бесхитростным.
В итоге, как бы не старался дальний родственничек, дом перешел в распоряжение законного наследника. Оказалось, это была не такая уж и большая удача. Не прошло и дня, как на молодого хозяина набросились кредиторы. Старый хрыч задолжал огромные суммы банкам, и теперь они требовали с Олиффа вернуть то, чего тот, воспитанный бедной матерью, никогда не имел – большие деньги. Было не удивительно, что сразу после похорон, парень отправился топить двойное горе в заведение, где сейчас сидим мы с тобой.
Тогда мы впервые встретились и заговорили. Я заходила сюда каждый день после работы. Тот вечер не был исключением. Молодой человек расположился за барной стойкой. Не знаю, что конкретно толкнуло меня сесть рядом с ним, но, ведомая каким-то внутренним чувством, я подошла и завела беседу первой…
***
– Всем добрый вечер! Эй, Тим, сообрази-ка мне Маргариту! – небрежно бросила Мэйв бармену, краем глаза замечая, справа от себя, синебородого отпрыска похороненного утром деда. – Сегодня был тяжелый день, – участливо заметила она, как бы невзначай присаживаясь рядом с незнакомцем на высокий мягкий стул. – Соболезную. За вашего отца! – подняв приготовленный для нее напиток, девушка осушила коктейль до дна и потребовала еще.
– За отца! – тепло улыбнувшись в ответ, благодарно отсалютовал миловидный парень и сделал большой глоток из полулитрового бокала с крепким темным пивом. – Я видел вас на церемонии. Вы начальник местной полиции, так?
– Все верно, я – Мэйв. И конечно ваше имя мне известно, Олифф, – усмехнувшись, призналась собеседница. – В нашем маленьком городишке ни черта не утаишь, – извиняющимся тоном заключила она, слегка заливаясь румянцем.
– Это точно. Я пробыл здесь сутки, а ощущение, что жил всегда, – взметнув густые иссиня-черные брови ко лбу, согласился мужчина. – Столько народу было на похоронах. Все подходили, что-то говорили, будто я давно их знаю. Послушайте… – вновь растянувшись в обескураживающей улыбке, протянул он. – Раз все в этом месте такие приветливые и дружелюбные, может, сделаем вид, что знакомы сто лет и, опустив приличия, сразу перейдем на «ты»?
– Почему нет, – пожав плечами, быстро уступила полицейская. От чего-то молодой человек был ей на редкость симпатичен. – Раз мы теперь друзья, могу я спросить? Что ты собираешься делать со старым домом?
– Крепость знавала времена и получше, не так ли? Она как отвратительная бородавка на лице города, – с сожалением сравнил парень, на сей раз, сияя лишь глазами.
– Нет-нет! Я подразумевала вовсе не это, – спохватилась Мэйв, в душе ругая себя за проявленную бестактность. – То есть, да. Замок действительно отталкивает: грязный, неопрятный, выбивающийся из привычного пейзажа знаменитого курорта. Но виной тому обветшалость и отсутствие дорогостоящего ремонта. В целом он неплох.
– Перестань, – добродушно хмыкнул Олифф, скосив недоверчивый взгляд на собеседницу. – Мне и самому полуразвалившаяся махина кажется чудовищно убогой. Ты еще внутри не была, – коротко хихикнув, шутливо добавил он. – Там настоящая помойка. Как только старики жили в таком хлеву, не понимаю.
Непроизвольно переглянувшись, молодые люди беззлобно рассмеялись. Выпив каждый из своего бокала, они еще какое-то время поболтали о жизни. Оказалось, до смерти матери, парень не слышал об отце ни слова. Только пару лет назад, на смертном одре, женщина поведала сыну кто он на самом деле. Естественно, в большом ребенке, выросшем с одним родителем, моментально проснулось дикое желание отыскать отца и наладить контакт. Однако сколько бы бедолага не старался добиться результата, Патрик категорически не хотел иметь ничего общего с незаконнорожденным отпрыском. Старик либо игнорировал его, либо натравливал верных собак: Говарда и Делу. Те в нелестной форме отшивали Олиффа, давая грубый отказ и настоятельно рекомендуя больше не беспокоить. Довольно скоро парень понял, что родитель не собирается поддерживать связь и, благоразумно оставил отца в покое. Все изменилось, когда пару дней назад к нему обратилась местная юридическая контора, еще со времен прапрадеда занимавшаяся делами древнего семейства. Они сообщили, что Патрик умер и теперь фамильный дом, и прочее наследство, в основном в виде займов и кредитов, переходят к нему. Так, незаметно для себя, молодой человек вновь вернулся к наболевшей теме.
– Теперь и не знаю, что мне делать с полученным «богатством». Долгов осталось столько, что и вонючей развалюхи не хватит, чтобы их покрыть, – с досадой закончил он, переходя на более горячительный напиток в виде джина со льдом. – Почему я такой правильный? Зачем было переться сюда ради человека, которого я даже не знал. Сидел бы себе дома, не заявлял права на наследство, и пусть бы чертов гадюшник доставался Кормаку, как он того желал.
– Твой пятиюродный племянник – полное говно. Если от моих слов тебе станет легче, то почти все местные рады, что мерзавцу, в итоге, ничего не досталось.
– А толку? Родовое поместье все равно придется продать.
– Может не стоит так быстро сдаваться? Я понимаю, мужчина, бросивший семью, не может быть хорошим человеком. Да и не мне давать советы и совать нос в чужие дела. Но все же, это достояние твоих предков. На минуточку, оно говорит о том, что ты – потомок голубых кровей, некогда приближенных к королям. Только представь, сколько замку лет, и какие он хранит секреты! Да в одном склепе упокоено больше великих личностей, чем тебе снилось. Неужто, зная все это, ты так просто с ним расстанешься? Этот дом – историческое достояние. При правильном подходе он мог бы стать изюминкой нашего города, а не его проклятьем.
– Мэйв… – с ехидным смешком протянул изрядно охмелевший Олифф. – Я рос в однокомнатной квартире с матерью, а не в старинных хоромах на холме. Неужто ты думаешь, что мне хоть на секунду станет жалко эту рухлядь? Будь я крутым бизнесменом с кучей возможностей, быть может с радостью и сделал бы из крепости музей. Но я обычный инженер. У меня нет денег даже на то, чтобы поменять там окна, не то, чтоб восстановить весь дом! – раздраженно закончил парень, жестом приказывая бармену обновить бокал.
– Я не хотела тебя обидеть, – поджав губы, поспешила оправдаться полицейская. – Просто я родом отсюда и отлично знаю, как поступят с замком, если ты его продашь: снесут к чертовой матери, и построят очередной отель. Мы живем на курорте, и прибыль здесь ценится больше, чем памятник архитектуры.
– Это ты извини, что вспылил. Я лишь хотел общаться с отцом, а вместо этого получил раздолбанный дом и кучу долгов в придачу. В любом случае денег у меня нет, так что не зависимо от наших желаний, дальнейшую судьбу здания будут решать банки.
***
– Получается, вы с подозреваемым близко знакомы, – тихо присвистнув, я одарила Мэйв красноречивым взглядом. – Странно, судя по слащавому рассказу, он должен быть как минимум добряком. Что пошло не так?
– Ты все превратно понимаешь. Олифф и по сей день остается хорошим человеком, – настойчиво поправила меня полицейская, заметно злясь. – В моей истории ему отводиться иная роль.
– Судя по бегающим глазам и потным ладошкам, вы давно не вместе. Но, несмотря на это, ты по-прежнему от него без ума. Личная привязанность – не лучший спутник запутанного дела, – я неодобрительно скривилась и потребовала очередную порцию согревающего глинтвейна. – Считаешь, гад тебя приворожил? Ты страж правопорядка, могла быть ему полезной…
– Не говори глупостей, он – обычный человек, а не колдун, – сухо перебила меня собеседница, стукнув пухлым кулаком по столу. – Да, скоро мы стали встречаться, но никакой магии в отношениях не было. Чувства пылали искренностью, и какое-то время между нами царили любовь и покой. Днем, пока я была на работе, Олифф занимался бумажной волокитой с банками, а вечером мы торчали в этом баре, болтая о будущем. Все было великолепно, пока однажды он не решил разорвать договоренности с кредиторами и оставить наследный дом за собой. Ни с того ни с сего. Нищий, без копейки до этого, раз – и закрыл все долги! Сказать, что я испытала шок, не сказать ничего.
– Думаешь, твой красавчик занял денег, у кого не стоило, и теперь расплачивается за это?
– А бывает иначе? Бабки появились у него ниоткуда и ни какие-нибудь, а реально огромные.
– Ты права, не бывает, – наделенная многолетним опытом, без возражений согласилась я. – С другой стороны, мне хорошо знакомы ведьмы и прочие отморозки, сколотившие грязные состояния на темной магии, и никто из них не склонен делиться добытым добром. Даже в обмен на человеческую душу. У лепреконов и подобной дряни парнишка тоже вряд ли отжал бы золото. Да и не хранят они большие суммы в одном месте. Значит, речь идет о необычной нечисти, статусом повыше. Может демон, какой или джин. А как твой друг объяснил неожиданно обогащение?
– Не поверишь, но вариант Олифф выбрал не такой уж и банальный. Сказал, что, прогуливаясь по многочисленным комнатам замка, неожиданно наткнулся на потайной ход, в конце которого обнаружилось старинное семейное хранилище. Там он нашел нетронутые сундуки, забитые всяким барахлом, а на дне, совершенно случайно, ювелирные украшения своих прабабок. Представляешь, каким было всеобщее изумление, когда в итоге пятиюродный внучок, над которым все дружно потешались, оказался прав? Мы отнесли несколько драгоценностей оценщику и тот заверил, что всего десяти таких хватит не только на полное восстановление фамильного имения, но еще и на закупку большей части новой мебели. Вообразить, как я тогда опешила!
– Это могло быть простое везенье.
– Исключено! На тот момент мы достаточно хорошо знали друг друга, чтобы понимать, когда один из нас врет. Я распознала ложь в дрожащих ресницах и несвязной речи.
– Умоляю, оставь никчемные человеческие предчувствия на потом, – брезгливо заведя глаза к потолку, хмыкнула я. – Основывайся исключительно на фактах. Прости, но нюху я доверяю лишь собственному.
– Хорошо. Тогда как насчет того, что, несмотря на наши отношения, он категорически отказался показать ту самую, счастливую комнату? Достаточно весомый аргумент? – возмущенно вспылила Мэйв, швыряя скорлупу от фисташки мне в грудь. – Олифф просто приносил очередные побрякушки и сдавал их в ломбард.
– Успокойся. Допустим, твой парень, пятнадцать лет назад, действительно получил деньги каким-то изощренным способом. Но, если тебя это так взволновало, почему ты сразу не обратилась к какой-нибудь местной гадалке? С такими связями…
– Заткнись и дослушай до конца, – сердито перебила полицейская, сводя выцветшие брови на переносице. – Чтобы не терять дорогого человека, я на время перестала задавать вопросы, но стало только хуже. В голову лезли ужасные мысли, а предчувствие плохого не давало покоя. Зато у Олиффа все было замечательно. За пару месяцев он восстановил дом, завез шикарную мебель, облагородил прилегающую территорию и, в итоге, сделал из запущенного хлева – шикарный пятизвездочный отель, который, не менее чудесным образом, стал пользоваться невероятной популярностью. Будучи добропорядочным человеком, мой бывший возлюбленный приютил под новым кровом и прежних жителей замка. Из уважения к пожилым, но преданным старикам, Олифф предоставил им работу. Говард так и остался старшим дворецким. Дела получила должность главной экономки, отвечающей за всех слуг. А Бронак приняла на себя обязанности управляющей. Даже Кормаку досталось место бармена. К несчастью, идиллия продолжалась недолго. Почти сразу после открытия престарелая пассия Патрика умерла, – с интонацией недоверия и нервозности прохрипела Мэйв и замолчала.
– Тебя что-то встревожило в смерти той старухи? – не упустив из внимания сменившийся тон полицейской, настороженно поинтересовалась я. – Она была первой жертвой?
– Нет. Бронак ушла из жизни по естественным причинам. Это был сердечный приступ. Его подтвердил опытный врач, отчетам которого я доверяю. Аластер когда-то работал в городской больнице, а затем, тесно сдружившись с новым хозяином замка, перешел в частный кабинет при отеле.
– Тогда почему при упоминании об ее кончине ты так забеспокоилась?
– Ты что, залезла мне в голову? Вообще-то я не одна из твоих подопытных!
– Перестань. Тебе отлично известно: не в моих привычках прощупывать близких без их разрешения, – я обиженно надула губы, но все же потрудилась объяснить: – Ты слегка изменилась в лице. Этого было достаточно, чтобы почувствовать не ладное.
– Да черт с тобой, – раздраженно, словно задетый подросток, пробубнила насупившаяся женщина. – Проблема не в дряхлой бабке. Кроме сына любовника, до нее и дела никому не было. У Бронак не осталось ни родственников, ни детей. Так что Олиффу еще пришлось повозиться, чтобы похоронить ее в семейном склепе, по соседству с Патриком, – понемногу успокаиваясь, заявила Мэйв с гордо поднятым носом. – Я вспоминаю каргу без должного уважения лишь потому, что вместо нее на роль управляющей тут же приперлась нездешняя молодая девица. Такая юная и красивая…
– Вот, значит, кто виновница моего приезда. Ваша разлучница? Думаешь, она предоставила парню столько денег, а затем совершила все семнадцать убийств?
– Хотела бы я, чтобы так было. Но, нет. Вместо этого девица сама стала первой жертвой в череде последующих.
– Ну, наконец-то в запутанной истории появился первый труп.
– Если бы так…
– Что значит «если»? – полицейская неуверенно пожала плечами и с извиняющимся видом развела руки в стороны. – Вот теперь я точно перестала что-либо понимать, – сердито выпалила я, запутавшись в хитросплетении ее рассказа. Пальцы сами потянулись к взрывающейся голове и, чуть раскачиваясь, я уточнила: – Ты утверждаешь, что в городе происходят убийства, но при этом тела жертв отсутствуют. Подробно обмусоливаешь бывшего парня, каким-то образом замешанного в неподтвержденных преступлениях, но заверяешь, что он ни в чем не виноват. Все верно? Я ничего не упустила? – съязвила я, допивая остатки глинтвейна, и на сей раз заказывая любимою «полуденную смерть». – И как, по-твоему, я должна распутать не существующее дело? Может тебе лучше обратиться к ворожее, если это какая-то извращенная месть или желание вернуть бывшего? А я отправлюсь решать действительно важные проблемы.
– А вот и упустила! – вцепившись в край стола, как в спасательный круг, настырно прохрипела Мэйв, словно и не слыша моих последних слов. – Одну очень важную деталь. Олифф внезапно разбогател! А это значит, как ты сама недавно заметила, что здесь замешана серьезная сила! Бедолага однозначно связался с кем-то опасным и теперь расплачивается за это. Да что я объясняю, – грузно откидываясь на спинку стула, полицейская вернулась в излюбленную закрытую позу с руками на груди. – Тебе ли не знать, как легко в наших краях столкнуться со сверхъестественным. Поверь, это не рядовой маг или ведьма. Это нечто большее. Я хочу спасти старого друга и, если кто и сможет помочь, так только ты.
– Хорошо, – сдалась я, примирительно поднимая ладошки. – Тогда объясни, с чего ты взяла, что здесь происходят убийства, и как с ними связан твой бывший любовник.
– Спасибо… – впервые за вечер с благодарностью глядя на меня, промямлила осунувшаяся женщина. – Как только молодая управляющая оказалась подле Олиффа, мы расстались. Но век ее был недолгим. Спустя год девица уволилась и исчезла из поля зрения, а вместо нее появилась другая. Новую красотку, ровно через год, сменила следующая, а затем еще и еще одна. И так – пятнадцать раз…
***
– Тук-тук-тук! – испуганно заглядывая в кабинет начальницы, промямлила миловидная девушка в идеально отглаженной форме. На данный момент в их отделе она исполняла роль секретаря. – Мэйв, прости. Знаю, ты просила не беспокоить, но тут такое дело…
– Хватит мяться, – грубовато оборвала ее суровая женщина, поднимая темные глаза от скучного бумажного отчёта. Грозно взглянув на вошедшую сотрудницу поверх странички, она торопливо добавила: – Докладывай, что стряслось? Снова у туристов лыжи украли? Подлых любителей стырить чужое добро, нужно было давно поймать. Тут явно орудует кто-то из местных лавочек, сдающих амуницию в аренду.
– Нет-нет. Я бы не стала тревожить по пустяку. Кражами занимается Ник. Уверена, он скоро разберется с наглецами. Здесь иное.
– Кэсси, не томи, выкладывай.
– Проблема в отеле на холме. Я подумала, вы захотите лично заняться щепетильным вопросом, – девушка неуверенно замялась, залилась краской и потупила взор.
– И? – потребовала полицейская, раздраженно заводя глаза к потолку, ибо отлично знала причину смущения. Как и все в этом проклятом городе, секретарша была отлично осведомлена о ее близких отношениях с самым богатым гражданином курорта.
– Тут пришла женщина, – пролепетала бедолага, становясь еще более пунцовой после брошенного гневного взгляда начальницы. – Говорит, ее племянница работала на господина Олиффа, после чего бесследно исчезла.
– Кэсси, почему ты такая нерасторопная? Не заставляй человека ждать. Пусть… – не успела Мэйв закончить, как из-за спины помощницы показалась сутулая фигура с крайне обеспокоенным выражением лица. – Добрый день! Проходите, присаживайтесь, – чуть приподнимаясь в кожаном кресле, полицейская жестом пригласила посетительницу сесть. – Представьтесь, пожалуйста.
– Меня зовут Мэри, – послушно произнесла пожилая леди на удивление низким, для столь тщедушного тела, голосом.
– Я – Мэйв. Так ваша племянница… – вопросительно посмотрев на женщину, сразу перешла к сути визита начальник полиции.
– Нэлли, – спохватилась растерявшаяся незнакомка. – Ее зовут Нэлли и официально мы не родня. Видите ли, после смерти близкой подруги, отец девочки, тот еще аферист, отказался уступать мне официальную опеку. Негодяй собирался получать пособия, но заниматься ребенком не хотел. Так что в итоге, все-таки передал деточку на воспитание, но без официальных бумаг. Я не возражала, главное мы были вместе, и растила Нэлли как родную дочь. Но переходный возраст сделал свое дело и, как только подростку стукнуло восемнадцать, она обвинила меня в «удушающей опеке» и сбежала из дома. Ну, вы понимаете, дурацкий юношеский максимализм, гормоны и все такое… – грустно ссутулившись, попыталась оправдать подопечную Мэри. – Деточка пропала и, все что у меня было до недавнего времени – пара строк на подарочных открытках, приходивших почтой всегда из разных мест. Нэлли отправляла их с завидной регулярностью, так что повода для беспокойства не было. Пока однажды дочь не прислала последнее короткое послание. Оно гласило: «Не парься. Я отдыхаю на самом крутом курорте страны, среди огромных гор и непроходимых лесов. Скоро отправлюсь в соседнее государство на заработки». Я порадовалась, и принялась ждать следующей весточки. Впервые паника охватила меня, когда за полгода от ребенка не пришло ни слова. Новых друзей или знакомых Нэлли я не знала. Пришлось нанять детектива и попытаться разыскать дочь самостоятельно. Мне не нужен был личный контакт. Она бы взбесилась, узнав, что я ее отслеживаю. От Лютера, сыщика, что на меня работал, требовалось лишь одно – подтвердить, что с девочкой все в порядке. Я вручила наемнику последнее письмо и уже на следующий день он ее обнаружил. Крошка была здесь, в вашем городе. Детектив заверил, что беспокоиться не о чем. Что она прекрасно себя чувствует, обворожительно выглядит, ухожена, богато одета, работает управляющей в крупном дорогом отеле и, судя по всему, является любовницей весьма достойного человека. Опасения оказались напрасными. На какое-то время я успокоилась, решив, что Нэлли слишком занята личной жизнью. Рано или поздно она бы вспомнила о старой покровительнице и объявится сама.
– Вы все правильно сделали, – поддержала Мэйв расстроенную бледную женщину. – Сыщик сказал правду. Я помню девушку, о которой вы говорите. Темноволосая длинноногая красотка с пронзительными голубыми глазами, – прохрипела полицейская, крепко вцепившись ногтями в стол, дабы не выдать досады. – Однако, человек, на которого работала Нэлли и коего Лютер приписал ей в покровители – личность переменчивая. Мне неприятно говорить, но он большой любитель противоположного пола, если вы понимаете, о чем я.
– Пытаетесь сказать, ее начальник – бабник. Честно говоря, мне плевать, что у них было и как закончилось. Я лишь хочу знать, что дочери ничего не угрожает.
– И, конечно, вы не остановились на достигнутом результате.
– Нет. Душа была не на месте, и, спустя полгода, я наняла Лютера вторично. Как и в первый раз, он объявился с новостями на следующий же день: волноваться не о чем, Нэлли там, где и была, бла-бла-бла. Прошло еще пару месяцев, но покой мне и не снился. У детектива снова появилась работа и снова тот же ответ. Затем все повторилось через месяц и еще раз, пока я не потребовала от наемника предоставить фотографии девочки. И тут он вдруг исчез!
– Жаль, что вы столкнулись с лживым сыщиком. Вероятно, он обманывал вас с самого начала. Не знаю, где ваша дочь сейчас, но отлично помню, как месяцев восемь-девять назад, после короткой, но бурной ссоры с возлюбленным, она покинула наш город.
– Вы не понимаете! Он не врал! Я почти убеждена, что Нэлли отсюда не уезжала!
– С чего вы взяли? – заинтересованно вскинув брови, Мэйв непроизвольно насторожилась и превратилась вслух.
– Может с виду я и одуванчик, но за свою деточку и порвать могу! – с гордым видом заявила женщина, смешно задирая заостренный дряблый подбородок. – Я не собиралась оставлять негодяя в покое и стала заявляться в его офис каждый день. Требовала выйти и рассказать правду, какой бы она не была. Распугала всех посетителей, угрожала, что подам заявление в полицию, но сукин сын никак не реагировал. Тогда я сообщила, что собираюсь отправиться сюда лично. Только после этого Лютер покинул позорное укрытие и, с воспаленными от гнева глазами, затащил меня в свой кабинет. Там горе сыщик принялся запугивать, убеждая, что не с теми людьми я связалась и задуманная поездка выйдет боком. Для всех будет лучше, если я забуду о Нэлли, прищемлю, простите за выражение, жопу и молча приму тот факт, что у нее все хорошо.
– Полагаете, детективу заплатили, чтобы он скрыл от вас информацию о дочери?
– А после моего рассказа остались сомнения? – взбунтовалась посетительница, начиная багроветь от злости. – Очевидно, что с деткой случилось нечто плохое и недоумку Лютеру об этом известно! Сделайте свою работу! Найдите мою малышку! Допросите подкупную ищейку и подлого богатея!
– Я понимаю ваше негодование, – снисходительно произнесла полицейская, перегибаясь через стол и слегка похлопывая женщину по плечу, – но и вы меня поймите. Кроме догадок и подозрений у вас ничего нет. Я не могу прийти к уважаемому человеку и заявить, что он виновен в исчезновении Нэлли опираясь только на чьи-то слова.
– Поговорите хотя бы с детективом. Уж на подонка управа найдется!
– Сожалею, но для подобных действий, как минимум, придется отправиться в другой округ, а он уже не в моей компетенции. Обратитесь в органы по месту жительства. Там проведут беседу с лживой ищейкой, пришлют отчет сюда, и, только тогда, у меня появятся веские основания для посещения господина Олиффа. До тех пор, простите, но я для вас бесполезна.
***
– Когда это случилось? – едва сдерживая зевоту, я залила глаза антисонливыми каплями собственного изготовления.
– Где-то полгода назад, – разглядывая дно пустой кружки, сухо произнесла полицейская. – По моим подсчетам Нэлли была последней пропавшей жертвой.
– «Полгода»? – изумилась я и, нагрянувшая вдруг усталость, резко сменилась негодованием. – И ты ждала столько времени, чтобы позвать меня?! Неужели так долго пыталась понять, заслуживает ли происшествие внимание? Ты или теряешь хватку, или кто-то хорошенько прочистил тебе мозги.
– Я думала, справлюсь. Теперь понимаю, что зря тянула.
– Сделаю вид, что не слышала, – активно растирая лицо подушечками пальцев, я откровенно злилась на старую знакомую. – Мэри последовала твоему совету? – спросила я сквозь зубы. – Подала заявление на детектива?
– Как бы ни так! – насмешливо фыркнула собеседница. – Безумная тетка оказалась настырной козой. Вместо того чтобы терять время на переезды и заполнение многочисленных бумажек, она, едва выйдя из моего кабинета, набрала по видеосвязи Лютеру. Курица встала на фоне здания участка, сказала: «либо говори правду, либо я иду к богатею сама», – и бросила трубку! Идиот попался на удочку моментально и, естественно, примчался в номер шантажистки, который та предусмотрительно сняла в отеле Олиффа. За полчаса до появления недоделанного сыщика, Мэри позвонила мне. Ничего не оставалось, как ехать караулить придурка вместе с ней.
– Надеюсь, ты прижала недоумка и выяснила все, что он знал?
– Конечно, но, увидев, что клиентка успела впутать в дело кого-то еще, детектив так испугался, что впал в истерику. Разобрать его причитания было невозможно. С перекошенным лицом он все твердил про ужасные глаза и душещипательные крики, что вынимают душу. А под конец, несмотря на мой статус полицейской, вообще принялся умолять все забыть. Угрожал, предрекал скорую смерть, если мы не отступимся. Короче, все что оставалось – дать психу возможность прийти в себя. Я ушла, пообещав вернуться на следующий день, а тетка категорически отказалась покидать засранца и осталась сторожить его до утра.
– Кого же он так боялся?
– Без понятия, но вряд ли обычного человека, тем более душку Олиффа. Говорю тебе, это точно кто-то с вашей стороны. И, пока не умер очередной невинный, мы обязаны найти и уничтожить чудовище!
– Согласна, загнать в угол взрослого опытного мужика могло только нечто сверхъестественное. Жаль описания недостаточно. У всех нечестивых тварей «ужасные глаза и вынимающие душу вопли».
– Это еще не все, Сани, – поднимая на меня красноречивый взгляд, предостерегла Мэйв. – Утром, в номере, я не обнаружила ни Мэри, ни Лютера. В комнате было пусто: ни признаков борьбы, ни даже присутствия гостей. На ресепшене заявили, что оба гостя покинули отель, практически сразу после моего ухода. Якобы они просили передать, что пришли к обоюдному согласию и не имеют больше друг к другу никаких претензий. Все попытки связаться с офисом сыщика оказались напрасными. Он уволил секретаршу и уехал из страны. С Мэри ситуация была схожей. Она бросила работу и, будучи одинокой женщиной, отправилась путешествовать по свету. С тех пор оба пропали без вести. Беря во внимание их странное исчезновение, я пришла к выводу, что, за последние пятнадцать лет, в нашем городе погибло семнадцать человек: пятнадцать молодых девушек, последней из которых была Нэлли, а также ее приемная мать и детектив.
– Что удалось раскопать?
– Только еще больше вопросов, – получив новую порцию пива, полицейская задумчиво почесала затылок. – Все жертвы, включая случайных, были одинокими. Следовательно, их никто не искал. Зацикливаться на Мэри и Лютере я не стала. Там, итак, все было понятно: от них избавились, как от опасных свидетелей, – усмехнувшись, она залпом осушила треть стакана и с грохотом вернула его на стол. – Что до девушек, я всеми силами пыталась нащупать следы хотя бы одной из них. Думала, найду, и сомнения отступят, но нет, я лишь окончательно убедилась, что все концы обрываются в нашем городе. Имена несчастных больше нигде и никогда не всплывали. Все они наверняка были давно мертвы, – на секунду потерявшись в мыслях, Мэйв икнула, выдала звучную отрыжку и, словно очнувшись от нее, продолжила: – Все же кое-что разузнать и сопоставить я умудрилась. Во-первых, как было сказано ранее, все, за исключением Нэлли, не имели близких родственников. Их никто не стал бы искать. Да и в случае с последней нам просто повезло. Мэри была не равнодушна к приемной дочери, но ее официальным опекуном не являлась. К тому же они не ладили. Скорее всего, преступник просто не знал об их связи.
– Выходит, жертвы не были случайными. Их выбирали заблаговременно и намеренно без тесных связей.
– Именно. Во-вторых, все девушки были брюнетками с карими глазами. Непременно молодые, не старше двадцати пяти лет, невероятно красивые и стройные. И, третье, все они работали администратором в отеле Олиффа. Приезжали невеждами и тут же превращались в светских дам.
– Словно бедолаг откармливал на убой.
– Мне пришла в голову та же мысль. Кажется, мой бывшей любовник выпустил на свет дьявола. Как думаешь, кто-то из известных тебе тварей мог позариться на подобное лакомство?
– Шутишь? Да любая их них! Так что, если ты ждешь от меня идей, их пока нет.
– Есть еще одно любопытное совпадение. Я обнаружила его не так давно и пока не совсем понимаю. Ежегодно появляясь и пропадая, девицы сменяли друг друга точно в одно и то же время: в ночь с двадцатого на двадцать первое декабря. Четыре года выпали из общего знаменателя, но скоро я поняла, что разницу в днях нужно списать на високосный год.
– Девочка моя, с этого и надо было начинать! – удовлетворенно фыркнула я, впервые услышав что-то полезное. – Будь я обычным детективом, решила бы: поразительно попахивает маньяком, соблюдающим некую закономерность. Но я – Искушаемая, а значит, мы имеем делом с черным обрядом. Видишь ли, дорогая, те даты, что ты назвала, имеют важное место в культуре любого народа. Они издревле считаются началом тринадцатидневного праздника и носят всем нам известное название зимнего солнцестояния.
– Черт, я была уверена, что ты разгадаешь загадку, – облегченно выдохнула Мэйв и с наслаждением растянулась в довольной улыбке.
– Хитрая лиса. Ты поэтому позвала меня как раз накануне двадцатого числа?! Завтра сменится очередная управляющая и у нас появится шанс поймать убийцу с поличным.
***
Интрига нарастала. Чутье Пограничника твердило: задача не простая, будь осторожней! А жажда истины несла вперед, лицемерно уверяя, что дело того стоит.
Временно оставив подругу в одиночестве, я погрузилась в «фантомную библиотеку Искушаемых»: своеобразный транс, позволяющий абстрагироваться от окружающего мира и перемещаться внутрь собственного сознания. Процедура помогала восполнить некогда полученные, но забытые знания, ведь когда живешь достаточно долго, память начинает изменять. Я же выглядела молодо лишь внешне, в действительности разменяв второй век, так что похвастаться нужными академическими воспоминаниями восьмидесятилетней давности могла с натяжкой.
Просидев с отсутствующим видом около двадцати минут, я почерпнула на книжной полке своего разума наиболее важную информацию и с тяжелой головой вернулась к Мэйв. Судя по очередному пустому бокалу и бегающим глазам, она дико нервничала, что заставляло ее глупо оправдываться перед сидящими за соседними столиками людьми. Те, в свою очередь, удивленно на нее пялились, а затем испуганно прятали взгляд.
– Все переживаешь, что кто-то раскроет твою причастность к иному миру и примет за сумасшедшую? – усмехнулась я, зная, как трепетно подруга относилась к полной конфиденциальности в данном вопросе.
– Забота о репутации давно осталась в прошлом. Мне столько лет, что впору задуматься о вещах насущных, – раздраженно отмахнулась полицейская, тарабаня пухлыми белоснежными пальцами по столу. – Твоя странная скучная церемония чем-то помогла?
– Между прочим, «странная скучная церемония» заключается в оживленной деятельности мозга. Это ты пиво попивала, а я занималась серьезным делом! – узколобие и ограниченность человеческого вида порой выводили меня из себя. – Пришлось покопаться, соединить зимнее солнцестояние с историческими фактами и легендами местной культуры, что, между прочим, очень непросто. Если коротко, у народов этих земель некогда существовал древний языческий праздник – Йоль. Он начинался со Дня Матери, аккурат в интересующие нас даты, и продолжался в течение тринадцати ночей, прозванных «ночами духов». Предки верили, что в данный период, от первого заката до последнего рассвета, грань между мирами живых и мертвых исчезала, давая возможность сверхъестественному проникнуть на нашу сторону. Но самой важной ночью Йоля считалась как раз таки первая, с двадцатого на двадцать первое декабря. По преданиям, именно в мгновение перехода с одной даты на другую, Великая Богиня-Мать являла на свет младенца, которому предстояло стать Солнечным Богом. То есть, она ежегодно исполняла некий акт перерождения дитя. Другими словами, для вас, людей – это начало рождественских праздников, а для нас, обитателей иного мира – лучшая возможность провести наиболее черные и страшные ритуалы.
– Хочешь сказать, раз в год, мой Олифф хладнокровно приносит девушек в жертву кому-то из демонов? – не на шутку разозлилась Мэйв, сжигая меня пламенем негодования. – Он обычный человек! Тебе не хуже меня известно: мы физически не способны творить подобное! Нет дара ведовства – нет сил, нет сил – нет демонов и точка!
– Мне – известно, а ему – нет, – и предугадывая новый всплеск не контролируемых эмоций, я быстро затараторила: – Пойми, я ни в чем не обвиняю твоего бывшего любовника. Просто пытаюсь донести, что в ночь перед зимним равноденствием, властителями обоих миров всецело становятся темные сущности. В это время им не нужны проводники в виде колдунов и магов. Нечисть может вызвать любой. Отсюда и несметные богатства, внезапно появившиеся у хозяина замка. Он мог впустить демона, но не вернуть его обратно.
– Значит, есть шанс, что Олифф не подозревал о происходящем.
– Жаль расстраивать, но ни одна тварь из преисподней не способна протянуть здесь и дня, не обладая телесной оболочкой. Кто бы ни пришел к твоему другу, он однозначно занял чье-то место.
– Но рядом был лишь один подходящий сосуд. Не хочешь же ты сказать… – догадавшись, к чему я клоню, полицейская побледнела, запнулась и застыла с открытым ртом.
– Это нам и предстоит выяснить.
***
Львиную долю следующего дня мы потратили на поиски жертвенника. Не зная, где поджидать добычу, на охоту не идут. Конечно, определить место с точностью до сантиметра я не могла, но почувствовать отрицательную энергию у конкретного участка земли мне было под силу. Как оказалось, не в этот раз. Снова и снова обходя кругами владения Олиффа, я утопала в грязи и пытках, безостановочным потоком проливавшихся на мою несчастную голову.
– Не могу больше! – взмолилась я, в сердцах опускаясь на холодный снег. От напряжения из носа сочилась кровь и крупными каплями вырисовывала неровный узор на белоснежном ковре. – Тут все буквально кишит болью и смертью. Это выше моих сил. Каким бы первоклассным Пограничником я не была, опознать точное положения алтаря мы не сумеем, пока не будем знать, как погибали девушки. Тут и висельники, и зарубленные топором бедолаги, кинжалы, мечи, арбалеты, пистолеты, просто забитые ногами до смерти жертвы. Это место – гиблое во всех отношениях.
– Ничего, мы что-нибудь придумаем, – бережно поднимая меня с промерзшей почвы, заверила Мэйв. – Могу я чем-то помочь?
– Да, если в курсе истории семейства Патрика. Кем они были? Почему на их земле так много костей? Может, на территории замка проводились массовые казни или военные действия? Будь мы в курсе хотя бы десятка произошедших здесь событий, я смогла бы отделить часть блуждающей темной энергии. Это немного сократило бы круг поисков.
– Прости, я знаю лишь, что и остальные: предки Олиффа были богатым, влиятельным людьми, тесно связанными с королевской знатью. Их род очень старинный. Тут могли быть и крупные захоронения, и восстания, и репрессии, да что угодно.
– Черт, даже отсеяв родственные души и шумы с мужским началом, территория для поиска все равно остается огромной.
– Ты забываешь, что я начальник полиции! – горделиво задрав подбородок, взбунтовалась женщина. – Это значит, любые архивы для нас открыты. Впереди еще целый день. Давай поднимем исторические справки и найдем то, что поможет тебе отбросить ненужное.
– Слишком хлопотно. Мы убьем на поиски столько времени, что и к полуночи не закончим, – отстранено пробурчала я, рьяно начесывая красный лоб под дурацкой вязаной шапкой.
– Прости, Саня, это место всегда было опасным. Рядом лес и озеро: два основных источника зла, а заодно и неиссякаемого могильника, – извиняющимся тоном пролепетала старая знакомая, легонько похлопывая меня по толстому слою одежды вместо плеча. – Только за мою карьеру здесь было порядка двадцати смертей, будь то убийства или несчастные случаи.
– Мэйв, ты гений! – я осенено распахнула глаза и быстрым шагом направилась к патрульной машине. – Зачем пытаться уловить все? Можно ограничиться только последними пятнадцатью годами! Всего-то и надо: прочувствовать временные рамки тех, кто погиб в этот период.
– Я что-то не понимаю… – озадаченно скосившись, полицейская с трудом поспевала за моим размашистым шагом.
– Мы не станем копаться во всем, что творилось на проклятой земле. Изучим лишь случаи, которые произошли с момента переезда Олиффа в ваш город. У них будет иная вибрация. Я впитаю ее, а затем вернусь сюда и отфильтрую убийства: оставлю только те, что свершились после его появления. Это должно существенно сузить рамки поиска.
Идея сработала. Ближе к полуночи мы сократили пределы подходящей территории всего до пары участков в несколько сотен метров. Привлечь к операции сотрудников Мэйв, по понятным причинам, не могла, а потому патрулирование обеих площадей легло на наши хрупкие плечи. Приготовив каждая свое оружие, мы разделились и разошлись в разных направлениях. Я обустроилась возле озера, где была ярко выраженная агрессивная среда, а моя спутница в полукилометре от меня, рядом со старым семейным склепом. Там вибрации, скорее всего, были обусловлены наличием большого количества не преданных земле трупов, но оставлять без внимания не следовало даже столь хрупкую зацепку.
Ровно в двенадцать я обернулась в слух, внимательно изучая каждый звук, доносившийся до моих ушей. Вокруг было подозрительно спокойно. Нервно расхаживая по участку, я начала подозревать, что ошиблась с местом, как вдруг почувствовала на коже, несмотря на всю толщ одежды, мелкую навязчивую дрожь. Брезгливо втянув носом испорченный воздух, я ощутила, как легкие обожгло неприятным запахом могильной гнили и полуразложившегося трупа. Нутро бунтовало, предупреждая о невероятной опасности, исходившей от кого-то, кто был гораздо сильнее обычного демона или духа. Затем, будто в подтверждение худших подозрений, где-то со стороны моей напарницы прозвучал душераздирающий, оглушительный женский крик, за которым последовал дикий плач и вопль. Моментально сорвавшись с места, я направилась в том направлении, откуда шел звук. Продираясь сквозь заснеженные ели и сосны, местами утопая в снегу чуть ли не по самую макушку, я, наконец, разглядела вдалеке полицейскую куртку, лежавшую на белоснежном полотне темным сугробом, не вписывающимся в общую картину. Сердце ушло в пятки. Крик и вой все продолжались, но в голове мелькала лишь одна мысль: Мэйв! Да, мы Искушаемые порой жестоки и непредвзяты, не жалеем ни нечисть, ни людей, но все же мы умеем ценить связи. Мэйв была одна из немногих, к кому я по-настоящему прикипела и кого искренне уважала.
Упав перед полицейской на колени, я судорожно забралась пальцами под шарф, и с облегчением обнаружила пульс. Расслабленно выдохнув, я вскочила с земли и только теперь обнаружила: ужасный звук исчез. Вокруг снова царила тишина. Незамедлительно бросившись туда, откуда по моим ощущениям шел крик, я быстро оказалась возле старинного склепа семьи Олиффа. Дверь внутрь была зловеще распахнута, а повешенный на ручку тяжелый резной замок с ключом в скважине, наводил на неприятные мысли. Осмотревшись, и не обнаружив ничего подозрительного снаружи, я выставила перед собой позвякивающую оберегами боевую косу и собралась зайти внутрь. Неожиданно, одна за другой, оттуда выскочили две темные фигуры, нагло сбивая меня с ног. Ощущая себя в непривычной громоздкой одежде неуклюжей куклой, я моментально потеряла равновесие, выронила оружие и тяжелым мешком рухнула на каменную кладку. Собравшись с духом, я попыталась было подняться, но тут же почувствовала, как грубый мужской ботинок с силой ударил меня под дых, резво отправляя в пустоту склепа. Посчитав подбородком все заостренные временем ступени, я кубарем скатилась вниз и, оказавшись в конце пути, встретилась головой с холодным полом. Затылок обожгло ударом, и мир полетел в тартарары.
***
– Слава яйцам! – где-то надо мной сдавленно выдохнул озабоченный голос Мэйв. – Я уже собиралась тащить тебя в больницу. Понятия не имею, чтобы я там рассказывала про особенности твоего тела, но прочие варианты таяли на глазах.
– Вот тварь! – кое-как приподнимаясь на локтях, я звонко сплюнула кровавой кашицей. – Олифф, или кто он там сейчас на самом деле, подло ударил меня исподтишка, а после каменный пол окончательно отправил в нокаут.
– Я уже догадалась о твоем поражении по рваной ране на затылке: приличную дыру пробило сквозь шапку с капюшоном, – полицейская протянула руку и бережно помогла мне подняться на подгибающиеся ноги. – Если бы не они, не выдержал бы даже череп Искушаемой, – как только я смогла стоять самостоятельно, она всучила в мои трясущиеся руки косу и, едва не перекрестившись, брезгливо отшатнулась.
– Сколько времени я пробыла в отключке?
– Без понятия. Когда я очухалась и сообразила где тебя искать, на часах было двадцать минут первого.
– Значит максимум пять минут. Какого дьявола тогда мы тут торчим?! – возмущенно поинтересовалась я, воинственно крутанув в руках оружие. Перед глазами все поплыло и, если бы не вовремя подставленное плечо подруги, я бы вновь оказалась на ледяных камнях. – Давай, подсоби мне выбраться наружу. Организуем погоню.
– «Погоню»? – Мэйв удивленно вскинула брови. Аккуратно придерживая меня за талию, она послушно довела нас до ступеней. – О чем ты? Какая «погоня»?! Мы упустили преступника. Он давно скрылся и нам его не догнать.
– Ты не понимаешь. Убедившись, что тебе ничего не угрожает, я бросилась сюда одна. Крики к тому моменту прекратились, и я решила, что опоздала, но жертве повезло. Не знаю, каким образом: возней возле склепа или своим запахом, но мне удалось спугнуть негодяя. Я уже намеревалась спуститься вниз, когда оттуда выскочило две фигуры. Первая из них, не высокого роста, вероятно девчонка, убегая, напоролась на меня и сбила с ног. За ней вылетела вторая, более крупная, полагаю – Олифф. Преследуя несчастную, он неожиданно обнаружил на входе помеху и, спихнув меня вниз, быстро помчался за бедолагой, чтобы закончить начатое.
– Ты уверена в том, что видела?
– Было темно и все произошло слишком спешно. Конечно, я не рассмотрела их лиц и успела уловить лишь очертания, но в том, что это были люди, ошибиться не могла. Насчет пола беглецов, тоже есть сомнения. За кучей нелепой одежды сложно определить кто перед тобой: мужчина или женщина. Знаю только, что на первом человеке была удлиненная дутая куртка «унисекс», а на втором – старый потрепанный плащ с капюшоном, будто он только что прибыл из семидесятых. Но все это неважно. Некогда обсуждать догадки. Если поторопимся, то еще успеем разыскать похищенную и спасти ее от гибели!
– Говоришь, их было двое? Точно? – недоверчиво пялясь на меня, вновь уточнила полицейская.
И тут уж я начала понимать, что торопиться видимо некуда.
– Мэйв, что не так?
Лицо собеседницы осунулось, а уголки рта предательски поползли вниз.
– Саня, мы ошиблись. У нас не один убийца, а целых два! – надорванным голосом сообщила она, указав головой за мою спину.
Я неуверенно развернулась в указанном направлении и с изумлением обнаружила полуразложившийся труп. На скидку, он пролежал здесь около года.
– Это Эбха, – напугано промямлила старая знакомая, все больше округляя черные глаза. – Она и есть наша жертва: бывшая управляющая отелем. Еще вчера я видела ее живой и здоровой, а сегодня бедолага выглядит так, словно умерла, хрен знает, когда. Я так и не смогла понять, от чего она отправилась на тот свет. На теле девушки нет ни единой раны.