Демоны бледно-розовой сакуры (Агенты яломиште часть 98,3.2)

Эльф вспомнил еще, как невестка Люсия попросила помощи свекра, как профессионального юриста в деликатном деле (Волька был тогда в очередной командировке). Люсие Каоровне пожаловалась гардеробщица Катерина Репнина. Однажды она просто расплакалась:
- Сил моих больше нет! Лучше в петлю, чем так жить!!!
Лисица привыкла к скандалам и интригам среди актрис. И к тому, что микроскопическую бытовую проблемку тонкая душевная организация раздувала до масштабов вселенской катастрофы. Но технически персонал, как правило, жил и работал дружно, да и особых хлопот не доставлял. Молоденькую Катю отличало особенное усердие. Мало того, что девушка училась в театральном училище (где еще и подрабатывала костюмером). Она бралась за любую работу. Если кого надо где подменить – Катя Репнина первая на замену. Даже фамилия забылась. Ее так и звали «Катя Подстрахуй!». Люсия сначала подумала, что это банальное переутомление. Ее тоже посещали мрачные мысли, когда она зверски выматывалась. Спасало то, что верный Волька был терпелив, и никогда не срывался на нее в ответ. Не говоря о том, чтобы поднимать руку. А ведь Вольке было за что на нее вспылить. Только ее лис не орал и не предъявлял жене претензии. Он мог крикнуть: « Вот же черт!», когда переживания держать в себе не было сил. Но никогда, даже в мыслях не позволял себе винить в них жену:
- Это мои страхи , мои сомнения. А не твоя вина. Ты же не сможешь сидеть дома у окошечка, лишь бы я не расстраивался. Ты просто тихо завянешь, как цветок без солнца. Я же знаю, Люсия, что театр для тебя не место работы, а образ жизни. Это твоя жизнь. Никто не имеет право заставлять человека отказываться от самого себя.
- Добрый ты, Волька. Вот за это я тебя и полюбила в юности
За то, что Воль Реон принимал ее жизнь без упреков и жалоб. И поздние репетиции. Он вполне бы мог завалиться спать и видеть сто пятьсотый сон. Или накликиваться до потери человеческого облика, бросив ребенка на сестру. А не тащиться по любой погоде, чтобы встретить жену. Причем не из ревности, а из элементарных соображений безопасности. Ни за долгие гастроли, когда день шел за два. Особенно, когда Люсия Родригес выезжала с фронтовой бригадой. А Воль Реона Кумихова не отпускали с работы. Эльф тогда буквально седел от переживаний за любимую женщину. Ни за вредную Лильку, которой так не хватает мамы. Он не поддерживал соседских кумушек, шептавшихся между собой: «мать-кукушка!». А наоборот, всегда защищал ее перед всеми и, самое главное, перед дочкой:
- Пойми, малая! Она тебя очень любит, и скучает. Но у нее очень важная работа – она делает праздник.
- И на кой нужен он на войне, папа?
- Как тебе сказать, малая. На войне жизнь – копейка. Но, может быть, мамина бригада сделает ее чуть радостнее, чуть светлее. Помнишь, вы с Аситакой в госпитале были. Сама помнишь, как раненые бойцы улыбались… Вот то-то, малая.
- Знаешь, Люся! Отцу тоже приходилось справляться самому. Мама Еуль часто бывала на опасных расследованиях. Мы ждали ее по нескольку дней. Да и маму Любу ночью дергали. Она фельдшер, к ней обращались не только речники, но и деревенские. И не ты виновата, что при театре нет детской комнаты, как при милиции. Я вырос при кружке Дона Антонио. И мой визит Фаину Аристарховну не сконфузит – я часто мальчишкой гостил в их доме. Особенно, когда готовил работы на конкурс. А вот явление незнакомой молодухи с ребенком на руках может вылиться в грандиозный скандал. Дон Антонио в юности был знатный ходок. В конце концов, мы с папой жили одни на Стеклянной Фанзе: с голоду не умерли и не запаршивели. Тетушки-кореянки не приходили убираться и готовить. Папу вообще боялись, и меня за одно. Да и я не бытовой инвалид. Люсия, я же знал, на ком женюсь. Нас с тобой силой не сводили, против воли не женили….
- Волька, ты как твой отец. У него тоже дар делать женщин счастливыми. Знаешь, Воль Реон, ты чудо. И это чудо, что ты у меня есть…
Как только появлялся просвет, эльф старался организовать для жены праздник. Пусть крошеный, незаметный для чужих глаз, но праздник. Бывает, что и не совсем умело. Но Люсия ценила старание: « Не так дорог твой подарок, как дорога твоя любовь!».
Но, когда Катя со слезами открылась начальнице, та просто изумилась глубине человеческой подлости. Тому, что такое вообще возможно. На вопрос Кан чи:
- Чего же ты, девонька, столько терпела?
- Кому я нужна с ребенком. Да и куда я пойду – я всего лишь баба!
- Никуда тебе не надо ходить. Ты учишься, работаешь, сына растишь. Ты не видишь от этого… козла безрогого, ни помощи, н защиты, ни ласки… На паркуа тебе это животное? Лучше кота заведи! Кот хоть руки не распускает! Пусть валит на все четыре стороны разом! Экое сокровище в случае развода обронишь! Люсия Каоровна, пригласите, пожалуйста, художника-реквизитра Репнина. Я ему кое-что объясню, по-родственному, так сказать….
- Не надо, товарищ чекист! Он меня убьет. Я всего лишь баба! Я сама виновата…
- В чем виновата?! Суп не досолила?! Это повод тебя бить? « Всего лишь баба!». Моя покойная жена тоже не была асом в кулинарии. Только даже камушек в рисе, приготовленном ее руками, казался деликатесом Еуль, покойница, за такие высказывания любого кастрировала бы на месте! Любой, кто позволяет себе подобные высказывания о своей женщине, носить мужские признаки отличия не достоин.
- Почему, Константин Валерьевич!
- Да потому! Путь самого гениального гения начинает с пуповины. Да и не о том речь! Ты – прежде всего, человек! Человек!!! Издеваться над тобой никто не имеет права! Ни один человек, даже самый глупый и некрасивый (это, дочка, точно не про тебя) не засуживает того, чтобы его регулярно избивали. Никто не имеет право тебя унижать, и тем более поднимать на тебя руку.
- Да я же всего лишь… Я что, с мужем драться должна? Он же сильнее…
- Сильнее и дурнее… Двинуть сковородой - это не драться… Драться не нужно, если не обучена. Нейтрализовать на полсекунды, схватить дитя и бежать. Уходить надо от драчуна. Это в твоих силах, девочка. Потому как есть прямая, явная и непосредственная угроза жизни – твоей и твоего сына.
- Это так стыдно, уйти от мужа….Такой позор….
- Катюша, где твои родители? Они вообще в курсе, что с тобой происходит? У тебя есть братья, дяди? Они как относятся к тому, что какой-то бездельник мордует их дочь, сестру, племяшку? Они считают, что это в порядке вещей?
- А Вы, Константин Валерьевич?
- Разве ты не поняла? Удавил бы, там, где поймал. Не важно, на жену этот дебил покусился, на дочь, на невестку. Однозначно, эта тварь долго не проживет…
Катя расплакалась, прижавшись к эльфу-кумихо, как к старшему брату:
-Некому относится! Матушка с папенькой еще в Гражданскую от голода померли. Братишку бандиты зарезали, Одна бабуля у меня, да и та не ходячая. И без того со дня на день призыва ждет…
- Знаешь, малая! Ты не в дикой степи, не в глухой тайге. Этот Витька – подонок ! Запомни, дочка, свою женщину бьет только тот, кто драться с мужчинами трусит. Он трус. А стоит ему дать отпор, сразу шелковым делается, аки ягненок. Витька с детства был трусливым и паскудным. За это его не раз били. И не надейся вызвать жалость у садиста! Он никогда тебя не пожалеет: даже если замучает насмерть!
- Почем Вам знать?
- Насмотрелся до тошноты на всякие непотребства. И на исторической родине, и здесь… Люди везде одинаковые. Мужчина любимую женщину бережет и жалеет с самого начала. Надеешься, что Виктор измениться и будет к тебе относиться по-человечески? Не надейся. Взрослые люди не меняются.
- Но я же так старалась….
-Ты хорошая девчоночка. Витьку-то как раз все устраивает: его кормят, обихаживают, разрешают себя бить – чего ради ему меняться-то? Ему и так хорошо. Думаешь, оценит? Не оценит никогда. Красота – во взоре смотрящего, а благодарность – в сердце. Витька видит только себя, и любить способен только себя, желательно за чужой счет. Ценить он никого и ничего не может чисто физически. Не выросла у него ценилка. Женилка отросла, а ценилка нет! Он и шестьдесят, и в шестисот, да и в тысячу будет эгоистичным малолетним дебилом…
-Он говорил, что любит меня….
- Девочка моя! Как говорит доктор Борменталь, сказать можно все что угодно. Не всему сказанному следует безоговорочно доверять. Любящий мужчина свою женщину бережет, и ни в коем случае не будет само утверждаться за ее счет. Если Виктору все равно, что тебе и сыну плохо, то какая же это любовь. Если он этого не видит, то он форменный дурак. А если все видит и все понимает, но продолжает…. Он просто тебя не любит и не любил. Пользовался охотно, только любовью и не пахло. Ты для него удобна. Как домашние тапочки. Можешь вспомнить, что он для тебя и ради тебя сделал? Не напрягай память – никогда и ничего. Не сделал и не сделает. Он с детства был подлым и трусливым эгоистом. А сейчас еще садистом заделался. Садюги просто наслаждаются страданиями безответных жертв. Замучают одну несчастную – другую дурочку находят!
- Развод, Константин Валерьевич, это же так стыдно!!! Такой позор! Была Катька Подстрахуй, теперь будут говорить: «Катька - разведенка!»
- Катерина! Стыд не дым – глаза не выест. Конечно, с почетом покоиться на кладбище оно конечно куда лучше. Сама отмучилась, и ладно! А Славке каково? Его отец просто забьет насмерть, а бабка Ксения и прабабка Аксинья ему в этом помогут! Не в том ты, милая, позор-то разумеешь! Всякий может ошибиться, принять жар в чреслах за любовь! Как и поверить красивым, но абсолютно пустым словесам. Это не стыдно. Знаешь, лучше быть разведенкой, но живой и не покалеченной. Это обидно, но не позорно….
- А что тогда стыдно?
-Свою женщину бить, таскать гулящих баб в супружескую постель, ребенка обежит! Развестись стыдно, а синяки припудривать не срамно? Ты, Катерина, себя на помойке подобрала?! Даже если и подобрала…. Гнать таких мужей надо батогами до Китая босиком. Да лучше одной быть! Но, как говорит Евдокия Афанасьевна: « не бита, не мята, не клята»!
- И это мне говорит кореец!
- Знаешь, дочка! У меня на родине принято считать что курица – не птица, женщина – не человек. Даже в большей степени, чем в России. Но и там были женщины, к которым применять такие умозаключения было опасно. Такие, как моя первая жена Еуль, наставница кисен мадам Чон. Каждая из них фору десяти мужчинам даст. И, я рад, что здесь женщина – человек! И ей не нужно терпеть скотское отношение мужчины. У тебя сын. В твоей ситуации единственный выход – развод и девичья фамилия.
- Ребенку нужен отец…
- Такой отец даром не нужен. И с деньгами не особо. Не надо на меня так смотреть! Я сам рос подкидышем. Мать выбросила меня в реку, отец был без сознания. Меня растили чужие люди. Не сахар, скажу, такая жизнь. Сколько раз я слезами умывался – не сосчитать! Но то, что видит твой сын, девочка, гораздо хуже и гаже.
- Чего, Константин Валерьевич?
- Хуже и гаже, всего, что я пережил в детстве и юности. Жена приемного отца меня не жаловала. Но она и не обязана меня любить и ласкать, как свое дитя. У нее свои дети есть. Это господин Пак меня любил, считал за сына. А ей я никто. Отчим, муж покойной матушки, пытал меня на глазах своей жены. Так я ему чужой – никто и звать никак. Он вообще-то женился на бездетной богатой вдовушке. А довесок в лице двадцатилетнего кумихо-оболтуса (который, при всех своих «достоинствах», еще и служит противнику) стал для него весьма неприятным сюрпризом.
- Вы как будто их оправдываете…
- Не оправдываю, но и не осуждаю. Меня гнобила чужая тетка (и то, когда муж и господин не видит). Меня истязал чужой дядька. А Славку – родной отец. Хотя какой он отец - донор биоматериала, не более того! Пинком по зад таких «отцов» сразу после зачатия. В моем сердце отец (пусть он и не родной) был добрым и мудрым наставником, защитником и любящим воспитателем. А у Славки отец – источник боли и страха. У маленького и юного Кан чи было куда бежать. А Славке некуда бежать, не у кого просить помощи и защиты. Знаешь, дочка! Это намного хуже и гаже!
- Чем же хуже….
- Да тем, что ты у своего единственного сына крадешь его детство. Каждый раз, когда ты позволяешь пьяному скоту себя (его мать!) бить, каждый день, когда малыш вынужден бояться и прятаться – этот день вырван из детства. У него отнимают бесхитростные детские радости, взамен нагружают взрослыми переживаниями. Нести которые тяжело маленькому сердечку. Детская психика просто не выдерживает этой непосильной ноши. Это самое страшное, что могут сделать взрослые. Понимаешь, Катерина! Если украденное имущество можно, так или иначе, вернуть или приобрести новое. Телесные раны, так или иначе, но затянутся. Детства своему сыну ты уже не купишь. Ему больше не будет трех лет. День, который мальчик провел в страхе и боли, никогда не вернется, чтобы стать радостным и светлым. Жить с покалеченной психикой трудно, и во что это выльется – боги, может, и знают.
- Все так живут же...
- Не все, девочка. Ответь себе на вопрос. Чему и кому ты приносишь в жертву своего сына? Твое божество - паскудное ничтожество – того стоит?
- Вы что такое страшное говорите, товарищ!
- Я говорю страшное, А ты, Катюша, делаешь! Твой сын живет в аду с самого рождения! Ребенок ни разу ни куска хлеба не съел без оглядки, ни одной ночи не спал спокойно. Страх и боль – главные руководители его жизни. И другой жизни он не знает. Дитенку и пяти лет нет, но он уже приучен склоняться перед всяким скотом, который может больно ударить. Не знает, каково это – когда тебя любят, как берегут и защищают. Виктор твой, что собой представляет: ничтожество, пьянь, полный дегенерат. На алтарь служения этому идолу ты приносишь жертву себя и свое дитя?! Своей жизнью ты вольна распоряжаться? Ребенка за что?
- Вы, товарищ, говорите так со мной. А сами-то! Сами…. Два года жили в глуши, на Стеклянной фанзе. Вы из генеральского дворца притащили мальчишку в хибару. На эту Стеклянную Фанзу, держали его впроголодь, в бедности. Волька Ваш тоже вроде как…
- Милая девочка. Мне пришлось бежать, чтобы мой мальчик имел возможность вырасти. Будь у меня выбор, я бы погиб, защищая своего тестя, который был мне, как отец. Но ради сына мне пришлось жить, хотя после смерти его матери время для меня остановилось. Но ради мальчика, в жилах которого течет ее кровь, я заставлял себя жить дальше. И тебе дочка, приказываю. Ради Славки ты должна взять, наконец-то свою жизнь в свои руки. Защити его от страха и боли…. Неужели твой сын не стоит того, что жить.
Катя снова расплакалась. Ей было дико, что такой сильный и по-своему красивый мужчина, который легко может разорвать человека голыми руками, говорит с ней как с человеком. И даже сама поверила, что она и ее сын (пусть и не совсем здоровый) что-то значат. А вдруг этот лис поможет ей наладить жизнь?
- Вы, говорят, кумихо, демон-лис. Я от батюшки внятного ответа не добилась: « Терпи и молись!». Может посоветуете, как мне зелье какое-нибудь?
- Милая девочка! Какое зелье?! Нечего там уже спасать! Нет семьи у вас, да и не было с самого начала. Спасать надо не «семью», которой нет и не было, а своего сынишку и свое здоровье (то, что от него осталось). Беги от такого мужа, пока жива: к другу, к бабушке, в общагу, в голую степь.
- А как же он? Витя же без меня пропадет.
- Катерина! Навоз не тонет! Этот-то как раз и не пропадет. А если и пропадет – не твоя печаль!
- Это же предательство…
- Это предательство. Но не твое. Витька тебя регулярно предавал, когда девок в койку таскал. Он относится к тебе по-скотски. И ты это терпеть не обязана. Вырастить сына нормальным – это ты обязана! Делать все, что в твоих силах, чтобы сын вырос нормальным человеком и прожил нормальную человеческую жизнь. С таким отцом Славка вырастет инвалидом. У него уже с головой не порядок. Дальше будет хуже. Или подобием папеньки! Развод – это единственное решение твоей проблемы. Если ты, девушка, хочешь выйти из этого живой. Если Виктор тебя начал бить, то однажды забьет насмерть….
- А у нас говорят, что бьет - значит любит.
- Большего идиотизма не слышал. Любой мужчина, даже самый негодящий и беспутный, никогда не поднимет руки на женщину, которую хотя бы уважает. Если бьет, то значит, не просто не любит – дело житейское. За человека тебя не считает. Ни тебя, ни твое дитя. Оно тебе надо? Или отказывайся от ребенка и дождись, пока «любимый» тебя серьезно покалечит (до тяжелой инвалидности) или отправит в мир духов. Если тебе нравиться унижение и боль. Имеешь право! Но не на глазах Славки!**
Костомаров