Демоны бледно-розовой сакуры (агенты Яломиште часть 102.1)

На спортивный клуб Сайто Хадзиме опять накатали очередную кляузу. Самое комичное, что скандал произошел в детской библиотеке района. Там где скандала быть не может по определению. Где все четверо фигурантов были постоянными читателями. Алексей читал запоем книги по истории и по геологии, даже не зная, чему отдать свое сердце. Аситака на два ряда прочитал все, что касается биологии, даже «Фармакогнозию» прочитал с таким упоением, как будто это был приключенческий роман. Лилия, будучи дочерью полка маминого театра и папиного УВД отдавала предпочтение истории театра и детективам. Хотя последние рассматривала довольно скептически и читала как «комедь». Заведующая библиотекой Мария Ивановна Беляева, несмотря на свои весьма почтенные годы, была увлеченным романтиком. И, несмотря на огромную разницу в возрасте, на седину и морщины, была для ребят не просто скучной теткой, выдающей на время бесценные сокровища. Это был старший друг, всеобщая бабушка. Она устраивала литературные вечера. Это были праздники высокого искусства.
На одном из которых выступала мать Окиты со своими стихами. Как раз ее уговорили издать их отдельной книгой: «Жена самурая не плачет» в переводе Светланы Ивановны Арсеневой. Лисица же настаивала на том, чтобы Светлану Арсеневу указали, как соавтора:
- Как минимум, половина успеха – это заслуга переводчика. Поэтому она заслуживает, чтобы ее фамилия была рядом с моей , а не сиротливо с краю, как бедная родственница.
Лидия Петровна зачитывала свои рассказы, которые готовились к печати. Это были добрые зарисовки. Все рассказы были пронизаны светом и теплом любящего человека: жены, мамы, учительницы. Ее рассказы: « Сашка», «Вовкина любовь», «У костра», «Принц в галошах», «Васька» отметили небольшой премией Союза писателей. Конечно, очень многие, особенно Симона Самойловна, боялись, что Любовь Хадзиме припомнит былые обиды и выставит своих обидчиков в неприглядном свете. На что Любовь Петровна отвечала:
- Чего я этим добьюсь, Сайто? Мне было обидно – это отрицать глупо. Ну и что? Тратить время и силы, чтобы коллекционировать все коровьи лепешки на моем пути? Ну, было и было. Надо сделать выводы и идти дальше. Да и мы с тобой, Сашенька, тоже не ангелы. И так же ошибаемся. Потому как мы – живые люди. И потом, я – не прокурор, чтобы обвинять, и не судья – выносить окончательный приговор. Жизнь и без меня расставит все точки над всеми буквами. Гораздо приятнее думать и писать о хорошем. Гадости найдется кому написать. А вот пусть наши дети и внуки знают, сколько было всего доброго и светлого, не одни тяготы и лишения. И вообще жизнь, это не война всех со всеми, а радость. Радость каждого дня: от любимой работы, от глаз любимого мужчины, от радостного смеха детей и много чего. В конце концов, от того что просто живешь и видишь добрый свет солнца…..
- Знаю, голубка моя. Кто-то видит радугу, свежесть на полях, воспарявшую растительность, сияние солнца, отраженное в каплях воды. А кто-то даже во дворе храма, только грязные лужи. И ничего более. Красота – во взоре смотрящего.
Приглашались начинающие и уже состоявшиеся писатели и поэты. Чтобы дети не представляли литературу, как что-то мертвое и замшелое. То, что было живо исключительно в прошлом. Пожилая хранительница библиотеки говорила:
- У нас открыта дорога, для любого таланта: «от артиста из народа» до Народного Артиста, от «писателя от сохи» до литературного классика. Классики тоже с чего-то начинали. Только дорога эта сложна и терниста. Ибо много званных, но мало избранных, еще меньше прошедших путь до конца. Будем же снисходительны.
Мария Ивановна, случалось, объясняла молодежи порядок вещей. Например, Лилечке, огорчавшейся, что ее папа не стал художником, объяснила:
- Милая моя! Выбор папы Валерия стоял не так, как пишут недопсихологи: «Быть грустным юристом или свободным художником». Выбор у него был между немножко грустным, но сытым юристом, занимающимся на досуге живописью, как хобби. И очень грустным вечно голодным художником, перебивающимся случайными заработками. Понимаешь, чтобы уметь читать мало научится просто складывать буквы в слова.
- Папа очень хороший художник.
- Я этого и не отрицаю, девочка. Твой папа очень одаренный человек. Только продавать он не мастер. А жизнь без семьи не планировал, потому как уже тогда любил твою маму. Потому и предпочел надежный кусок хлеба сомнительной фортуне. Так что папа состоялся и как художник, и как юрист, и как мужчина.
Скандал же случился из-за того, что две, начинающие писательницы Светлана Алексеева и Гузель Ямахина, не просто просили, а прямо-таки требовали устроить встречу с юными читателями. Даже грозили библиотекарю неким чиновником из Обкома. Мария Ивановна была категорически против. Конечно, не просто так. Выступление на литературном вечере в детской библиотеке негласно считались первой ступенью в мир большой литературы и, в частности, значительно ускоряло членство в Союзе писателей. Но если Мария Ивановна говорил: «Нет!». То это значило, что литератору стоит попытать счастья на другом поприще. На вопрос Сайто: « Почему?» (он имел в виду, почему она против этих юных особ), библиотекарь со слезами ответила:
-Таких «писателей» к детям на пушечный выстрел пускать нельзя. Я не знаю, кто по недосмотру пропустил эти помои в печать. Понимаете, товарищ Хадзиме! Меня всегда удручал один момент. Настоящие писатели, труженики пера, как правило, скромны и полны сомнений. А эти девицы великовозрастные по головам лезут, хотя их писанина…
- Все так плохо?
- Юноша! Может, быть я слишком стара? Может, я чего-то в этой жизни уже не понимаю? Может, просто мое время прошло?
- Мария Ивановна! Какая Вы старуха? Душой Вы моложе меня. Как ворон-тэнгу скажу, что времена всегда одинаковые. Трус предатель, всегда презираем. Какие бы цифры не украшали календарь, и какой бы системой летоисчисления не пользовались жители данной местности, никогда паскудство не станет доблестью, а вранье – правдой. А книжицы эти я прочту. Несправедливо выносить приговор, не ознакомившись с главным доказательством. Хотя причин не доверять Вашему мнению не вижу.
Сайто прочитал, хотя их удовольствия от этого не получил никакого. Лидия Петровна, чья душевная организация была все-таки потоньше, чем у мужа, книг не дочитала. Опус Светланы Алексеевой «Лики войны» вызвал приступ рвоты на тридцатой странице. Творение Гузель Ямахиной «Прозрение Зубейды», освежило воспоминание о токсикозе беременных с первых страниц. Эльф выдал Марии Ивановне рецензию:
- Читать это можно исключительно под моим присмотром. Эти книги форменная дрянь. Снег цвета соломы. Но ребята должно уметь и в литературе отличать желтый снег от родниковой воды.*