Печальные глаза луны

3 декабря 1918 года. Архангельск. Молодой кадет скачет на своей верной лошади по кличке Овсянка. Седьмой час в пути. Выехал он еще засветло, а сейчас тьма непроглядная – темнеет рано в первый полноправный месяц зимы, которая на севере России почти бесконечная. На улице морозно и дороги завалены снегом. Конские копыта вязнут в белой массе. Постоянно раздается раздражающий хруст. Кадет уже основательно устал. Он твердо решил, что когда доберется до лагеря, то будет спать долго, так долго, насколько это будет возможно…
Флаг, который был прикреплен к стремени, развевался по ветру, на нем изображалось три цветных полоски: белая, синяя, красная. Он въехал на территорию местного старого кладбища, где его лошадь замедлила ход и стала странно фыркать. Дорога вдоль старого кладбища была освещена тусклым, лунным светом. Слева были могилы – тьма, их было множество и, насколько можно было рассмотреть – почти все неухоженные; справа была аллея, заросшая и безлюдная. Кадет очень удивился, когда увидел девушку, одетую во что-то легкое и белое, стоявшую около многолетнего дуба, чьи ветви были слишком громоздкие, даже для такого места. Когда молодой человек подъехал ближе, а свет луны пал на незнакомку, то он увидел ее мертвенно-бледное лицо, молодое и лишенное эмоций, исполосованное тонкими синими венами, но одна часть лица выделялась - это большие, печальные, заплаканные глаза с лопнувшими капиллярами. Они смотрели, не моргая, на бедного кадета и могли, как казалось, увидеть все тайны его молодой души.
Кадет, испытавший сильнейший страх, помчал свою лошадь вперед, что было сил, но проскакал он не более ста метров…
Он едва успел остановить бег Овсянки, потому как по дороге расхаживал старик с фонарем:
- Солдатик, ты что? Смотри куда едешь!
Кадет, пытавшийся удостовериться, что перед ним живой человек, смотрел на старика, как на нечто диковинное. Он видел пожилого человека с длинной седой бородой, одетого в серое пальто, потертое от времени, а на голове была рваная шляпа, которая едва ли спасала его от пронизывающего ветра и осадков.
- Что тебя так напугало? – спросил старик.
Кадет молчал и продолжал разглядывать старика.
- Ты из «белых»? Можешь не отвечать, если не хочешь…
- Да. Я ед-ду в лагерь. Мен-ня там ж-ждут, - выдавил из себя кадет.
- Как тебя зовут?
- Иг-горь.
- А меня дед Паисий. Что же вы себя не бережете? Разъезжаете по одиночке в военное время…
- У меня была з-задача. Мне пришлось отстать. Теперь я направляюсь в лагерь.
Дед Паисий задумчиво разгладил бороду и спросил:
- Скажи, Игорюша, каковы шансы на победу ваших? «Красные», как я слышал уверены в победе на северном фронте, а ты как человек, знающий все изнутри, что думаешь?
- Шансы не велики. Мы практически не нападаем – только защищаемся. Это очень странно, но таковы приказы начальства, и мы не в праве их ослушаться…
Старик потупил взор и сказал:
- Я слышал, что вас всего десять тысяч бойцов - это так?
- Да, нас н-немного, но среди нас много иностранцев: американцы, британцы, французы.
- Ты веришь в победу, солдатик? Только скажи честно, не криви душой.
- Верю! Иначе ни к чему эта война…
- А что же тебя напугало так, что ты меня чуть не сбил с ног?
- Вы все равно не поверите…
- Ты расскажи, а я уже сам решу. Я много пожил, много видел и слышал. Меня удивить очень сложно.
Кадет помялся и рассказал историю о встрече с призраком, стыдливо поглядывая на старика, как будто сам не очень верил своим глазам.
Старик выслушал его и сказал:
- Так это, наверное, Машка-утопленница! Она за последние два месяца столько людей попугала. Один даже ума лишился от ужаса.
- Дед, ты ее тоже видел?
- Я нет, но поговаривают, что она является молодым воякам, когда те проезжают мимо старого кладбища…
- Но что с ней случилось? Почему утопленница?
- А тут все просто – утопилась она. Не смогла удержаться за жизнь. Покончила с собой, будь она не ладна, и теперь честный народ пугает…
- Может была причина для ее самоубийства?
- Конечно была. Жених у нее был – молодой кадет, как ты – один в один, так погиб на войне. С тех пор душа ее неспокойна, ищет могилу, а где он похоронен – не знает никто…
- Ужас…
- Да.
- Но мне уже пора ехать! – спохватился кадет, - мен-ня ждут.
- Ты не бойся ее. Если еще явится – просто не обращай внимания. Пожалей несчастную душу.
Кадет боязливо посмотрел вперед – дорога вдоль кладбища простиралась еще на многие десятки метров. Игорь решил скакать быстро и не оглядываясь. Он попрощался со стариком, тот перекрестил его и пошел своей дорогой…
Овсянка только успела набрать скорость, как кадет второй раз заметил утопленницу, склонившуюся над одной из множества свежевскопанных могил около дороги. Свет луны снова падал на незнакомку, озаряя ее лицо. Молодой человек замер и не мог пошевелиться. Он, как вкопанный, сидел на своей лошади и наблюдал, как призрак большими, заплаканными глазами смотрит то на одну надгробную надпись, то на другую. Когда Мария подняла свои глаза на молодого белогвардейца, то он почувствовал легкое жжение в области груди.
- П-привет, - выдавил он из себя.
Утопленница улыбнулась и через ее черные зубы потекла вода. Страшное зрелище этой картины усилило журчание реки, которое доносилось до кадета из-за спины. Он резко обернулся, но источника шума не было, и он прекрасно знал, что ближайшая река в трех километрах от этого места и к тому же давно заледенела. Кадет повернулся к утопленнице, но ее уже не было…
Игорь слез с коня, подошел к могиле у которой стояла Мария и опешил: вокруг были места захоронения белогвардейских кадетов и юнкеров, их были сотни…сотни солдат, погибших не за свои убеждения и идеалы, а за навязанные им цели и приказы. Игорь утер слезу и подумал:
- Может среди этих могил лежит ее возлюбленный? Вполне вероятно. Она отыщет его и ее душа успокоится…
Кадет залез на лошадь и неспешно двинулся в сторону лагеря. На выезде из кладбища он обернулся и увидел в тридцати метрах от себя белый призрак, махавший ему рукой.
Он мчал на лошади еще около двух часов, пока не услышал знакомый мотив и слова:
«Коль славен наш Господь в Сионе,
Не может изъяснить язык,
Велик Он в небесах на Троне,
В былинах на земле велик,
Везде Господь, везде Ты славен,
Во дни, в ночи сиянием равен.
Ты солнцем смертных озаряешь,
Ты любишь, Боже, нас, как чад;
Ты нас трапезой насыщаешь,
И воздвигаешь вышний град;
Ты смертных, Боже, посещаешь.»
Кадет загрустил. Дома ли он? Он посмотрел на луну и увидел на ее бледном лике большие печальные глаза…