Короткие исторические рассказы

Святой Андрей
… Князь Андрей Юрьевич был невзрачной внешности, только глаза голубые, как небеса, запоминались сразу тому, кто видел князя, зато душа у Андрея золотая была! И добр, и набожен, и умён — всем славен Андрей. И пригласили Андрея княжить во Владимир, красивый град.
Князь Андрей с семьёй, слугами и скарбом отправился в свой новый удел. Самое ценное в процессии везли на золотом возке две белых лошадки, а была это Икона Божьей Матери «Боголюбивая». Андрей берёг эту икону и всё время приказывал, чтобы аккуратнее изображение Владычицы везли.
— Милый, сокол мой, что ты волнуешься? Доедет твоя икона, заживём мы славно… — говорила ласково жена князя.
Уж вечерело, сумерки спускались паутиною звёзд, недолго ехать оставалось, когда вдруг встали белоснежные лошадки, что икону везли. Стали погонять, стегать лошадей. Нет, не трогается возок с иконой…
— Что ж, не желает дальше шествовать Владычица, остаёмся здесь на ночлег… — протянул задумчиво Андрей.
Поставили шатёр для семьи князя, лёг Андрей с женой и детьми почивать.
Тихая была ночь, звёзды сияли, трава что-то шептала тёплому ветерку, долго Андрей не мог уснуть, наслаждался природой, а когда уснул, то увидел во сне Богородицу. Царица Небесная с Ангелами подошла к Андрею и изрекла:
— Андрей, не хочу во Владимир, а построй град себе здесь, а иконе моей храм на этом месте…
Когда проснулся князь, то так и сделал: построил храм расписной для иконы, а вокруг город красивый белокаменный. Назвали тот город Боголюбово в честь иконы, а Андрея прозвали Боголюбским. Подходило прозвище скромному князю: очень верующий человек он был.
Стал Андрей княжить, и полюбил его народ, хотя сначала смеялись над его невзрачной внешностью многие.
— Милый, а чтобы тебе хотелось теперь, когда ты — Великий князь? — спросила Андрея жена.
— Радость моя, я бы хотел пригласить гостить брата своего, Всеволода Юрьевича, давно мы не виделись, а ведь в детстве и отрочестве не разлей вода были! Я так скучаю по тем временам, когда мы с Всеволодом дружили… — отвечал Андрей.
Подумал Андрей и пригласил Всеволода.
Зима, утро, снег тихо ложится на землю покрывалом, зазвенел колокольчик саней, вышел встречать гостя Андрей: то приехал Всеволод.
— Брат мой! Как же я рад тебя видеть! — воскликнул, прослезившись от счастья, Андрей — Какой же ты красивый, Всеволод, так похож на отца!
— А ты, брат, всё такой же худощавый и всё так же молишься? — без радости важно спросил Всеволод.
— Ну, не в коня корм, но тебя, Всеволод, угощу хорошо, пойдём! — обняв брата, произнёс Андрей, вдруг что-то екнуло в сердце князя, затуманились ясные голубые очи — Аль не рад ты, Всеволод, встречи нашей?
— Конечно, рад, Андрей! Тебе все рады! — процедил сквозь зубы Всеволод, но Андрей не почувствовал интонации и обрадовался такому ответу…
В честь брата славный пир устроил Андрей, князь веселиться танцует, Всеволода за собой тянет.
— Какой ты смешной, Андрей! Не хочу я плясать, я не пьян ещё! — отшучивается Всеволод, а сам камень на душе носит, думу нехорошую затаил: « Андрея все любят, ему и почёт, и княжение, а мне — ничего! Как бы мне сместить Андрея, самому править?».
А Андрей, добрая душа, не видит злобы в глазах брата, тянет его танцевать. Вдруг Всеволод пошёл плясать, да шутить, а меж шутками мысль свою носит камнем. Вдруг сказал Всеволод:
— Ты, брат, такой кремль отстроил со стенами высокими, боишься что ль врага какого?
Андрей с молодецкой удалью достал меч и изрёк громко:
— Я, брат, никого и ничего не боюсь: у меня меч святой! С ним я непобедим!
Тут же Всеволод удалился с пира, с ухмылкой оправдался:
— Устал я, брат…
Сам же Всеволод пошёл к слугам Андрея и глаголил им:
— Тому, кто меч Андрея на деревянный подменит, золотом заплачу!
Помолчали слуги, посмотрели недоверчиво на Всеволода и ответили:
— Злато сначала давай, а мы всё сделаем!
Когда спал Андрей, подменили меч святой на деревянный. Той же ночью собрал дружину Всеволод и под покровом ночи ворвался в терем.
Не боится врагов Андрей, смотрит храбро, как сокол, меч достаёт…
«Что это?! — поражается Андрей — Это ж не мой святой меч, а деревяшка! Как так? Что делать?».
А Всеволод уже меч занёс, ранил Андрея…
«Ночь, скроюсь в темноте под лестницей!» — осенило Андрея.
Но не глуп был Всеволод: по следам крови велел своей дружине искать Андрея…
Так Всеволод исполнил свой коварный план, но счастья это ему не принесло, наказал Господь Всеволода болезнью жены его, а Андрей в раю по сей день за нас молится, почёт ему и уважение.
Дело было под Полтавой
Царь Пётр Великий небывалое дело задумал: Россию возвеличить, империей сделать, а для этого нужен был выход к Балтийскому морю. Вот и затеял войну Пётр со шведами, чтобы «прорубить окно в Европу», отвоевать выход к морю, завести торговлю с передовыми странами, флот построить…
Неудачно началась война: под Нарвой русские войска проиграли и потеряли много пушек, пришлось потом из колоколов срочно пушки делать. Не привык Пётр сдаваться, руки опускать, упрямый был до нельзя, не царский в, общем, характер. И внешности Пётр был не царской: высокий, как коломенская верста, взор орлиный, стрелки-усики...
И привычки у Петра не царские: сам ремёслами занимается, руки в мозолях, кораблестроение любит, одевается просто…
Неизвестно, как получилось, что всё-таки упрямый Пётр добился своего: взяли осадой русские Нарву!
— Где Бог обидел нас, там и помог! — говорил довольный Пётр.
А секрет побед Петра был в дружбе: был у Петра названый брат, Александр Данилович Меньшиков. Даром что из крепостных парень: бойкий, умный, гонористый, храбрый, верный, белобрысый красавец с тонкой талией и голубыми глазами. Хоть и сложные характеры были у обоих, зато и дружба крепкая получилась, как надёжный канат.
А наступал 1709 год. Предал Россию гетман Украинский Мазепа, шведы до Полтавы дошли. Скоро и Пётр собрал под Полтаву свои войска: битва предстояла не шуточная. Собрал ночью в своём шатре Пётр приближённых и воевод, спросил:
— Ну, что, будем давать бой шведам или отступим пока?
— Отступим, ваше величество! — говорит важно Шереметьев.
— В бой нужно, ваше величество! — кричит Броус.
Ну, Пётр на то и Пётр Великий, чтобы самому решения принимать, стукнул Пётр кулаком до деревянному столу и изрёк:
— Я сам приму решение, советчики аховые! Если по утру выйду из шатра и потребу подвести коня, значит, быть бою!
Разошлись воеводы, генералы, только Александр с Петром остался.
— Брат мой Алексаша, — обратился Пётр к другу — А ты что посоветуешь?
— Я б на твоём месте боя не давал, моё сердце, но, если всё же решишься на бой, я первый ринусь сражаться! — отвечает Алексаша.
— А если проиграем? — с тихим сомнением спросил Пётр.
— В любом случае я буду рядом с тобой! — произнёс Алексаша.
Вздохнул Пётр, Алексаша вина налил Петру, запели песню…
И вот на заре Пётр выходит и говорит:
— Подать мне коня, да самого лучшего!
Какое ликование с криками и воплями началось в армии! Русские жаждали сражения! Казалось, природа кричит с русскими солдатами…
И подвели к Петру коня красивого, сильного. Ловко сел на коня Пётр, и, казалось, конь гордится тем, что везёт такого человека.
И начался жаркий бой. Алексаша наш конницей командовал, впереди всех в бою был. Сила в этом хрупком человеке великая была, бесстрашно он в бой бросался…
Пётр тоже и пушки заряжал, и воевал. Делом друзья заняты, а нет-нет, да посмотрят друг на друга.
Пули летят над Алексашей, да только всё в коня пуля попадает. Один конь слёг, второй, третий,… седьмой!
— Да что ж ты, право, на рожон лезешь, себя не бережёшь?! — переживает Пётр.
Свистят пули и над Петром. Посмотрел Алексаша, зажмурился: пуля прям в треуголку Петру попала, Пётр весело только треуголкой дырявой размахивает, а Алексаша переживает.
Снова пуля в треуголку Петру угодила! Меньшиков только глаза закатывает со словами:
— Господи, спаси и сбереги эту голову дурную!
Выводят Алексаше восьмого коня, Сахарка, белоснежного арабского скакуна.
А пули всё свистят и свистят…
Смотрит Алексаша с замиранием сердца на Петра, видит, как пуля-дура прямо в грудь царю-великану попала. А Пётр ничего: достал крест нательный железный, показал всем, что пуля в крест попала, Петра не тронула.
Кончилась битва, побежали с позором шведы, кругом крики наших: «Ура!!! Победа!!!».
Подошёл взмыленный Алексаша к Петру, вытер сажу с лица, стал ругаться:
— Что ж ты вытворял, моё сердце?! Ты же, как свечка, стоишь, слепой в тебя без труда попадёт! Благодари Бога, что спас Крестом тебя!
А Пётр в ответ журит друга:
— А, ты, младший брат, что вытворял?! Под тобой семь коней полегло!
— Я не могу по-другому… — ответил Алексаша.
— И я не могу по-другому, так что с победой тебя, брат!
— И тебя, брат, с победой! — закончил разговор Алексаша и обнял Петра, а потом ещё долго Пётр пировал с воеводами в честь победы славной, да за Русь выпивал.
Шапка Мономаха
Жил и правил на Руси Киевский князь Владимир Мономах. Славный был князь, богатырь и в войне, и в охоте, 83 боя выиграл, боялись его удельные князья, а народ любил за удаль, за храбрость, за набожность. Но знаменит этот князь не только правлением славным, но и венцом своим: шапкой Мономаха, а как он получил её, я вам расскажу…
Совсем молодым был Владимир, когда ему предложили Киевский престол. Засомневался набожный внук Ярослава Мудрого, задумался: « А вдруг я не справлюсь? Принимать престол или нет? Такая это ответственность…».
И решил князь Владимир молиться Богу, чтобы тот разрешил его сомнения. Долго молился Владимир, усердно, и уснул перед иконой святых Бориса и Глеба…
… Снилось в ту тёмную ночь Владимиру, будто стоит он на берегу Альты-реки, и плывёт по реке белоснежная, как лебедь, ладья, увитая цветами, и стоят на ладье святые Борис и Глеб, нарядные, красивые, со светлыми иконописными ликами и венцами роскошными. Преклонил Владимир перед святыми колени в радости, а Борис снял с себя венец и одел на голову молодого князя.
Проснулся Владимир радостный, решил: « Господь хочет, чтобы я был князем Киевским!».
Поплыл Владимир в далёкий Царьград, где правил император Мономах, важный, богатый и знатный правитель, хотел Владимир жениться на его дочери.
Император Мономах встретил Владимира объятиями и словами:
— Ну, князь Владимир, будущий зять мой, будь здрав! Скоро венчать тебя с моей дочерью будем, а пока я обязан дать за дочерью приданое. Я — Византийский император, так что не поскуплюсь: входи в моё казнохранилище и выбирай, что душе твоей, князь, угодно!
Отворили два арапчонка золотые двери в казнохранилище, зашёл Владимир и ахнул от удивления, засияли ясные очи князя.
Чему же так изумился Владимир?
А поразился он шапке, что лежала на шёлковой подушке, точно такой венец во сне одел на молодого князя святой Борис!
«Вот он — знак, что Господь награждает меня княжеской властью!» — подумал с замиранием сердца Владимир и молвил императору Мономаху:
— В приданое за дочерью твоей ничего не прошу, великий император, кроме шапки вон той!
Как же разозлился Мономах! Застучал посохом, нахмурился, грозно прирёк:
— Как ты смеешь просить мой императорский венец?! Это же знак моей власти! Ты, что, князь, задумал Византией править! Я тебя отучу от таких думушек!
А Владимир молодецки улыбнулся и ответил с задором:
— Я без шапки этой не женюсь на твоей дочери! Вот и всё!
Позлился император, но свадьбу расстраивать не захотел, отдал шапку драгоценную, а Владимир обвенчался с любезной невестой и стал Киевом и всей Русью святой православной править, а шапку в церковь надевал. Шапку ту шапкой Мономаха прозвали, а самого Владимира — Владимиром Мономахом…
Много хорошего, много и худого сделал князь, не только венцом Владимир знаменит, но история про шапку до сих пор в народе ходит.

Дочь Владимира
Дочь Владимира
Вступление
Автор собирал этот личный дневник из потёртых порванных рукописей, поэтому не ручается за достоверность событий, дат и имён. Создавая художественное произведение на основе личного дневника, я хотела показать пример удивительной стойкости, выживаемости, придать своим читателям силу духа и веру в лучшее.
Дневник Пересветы
20 июля
Мне очень скучно и одиноко, поэтому я решила делиться мыслями с бумагой, но сначала представлюсь. Я — Пересвета, дочь князя Владимира Красное Солнышко, мне двадцать пять лет. Я не считаю себя красавицей, хотя за меня многие сватаются и хвалят мои голубые глаза и светлые косы. Вероисповедания я православного, живу тихо, мирно, молюсь, вышиваю, кудель пряду, песни пою.
Отец мой Владимир уже стар, и недавно созвал всех сыновей в Киев, чтобы назначить наследника. Меня, конечно же, никто не пустил на этот пир, но я подслушивала под дверями и поняла, что все были удивлены, когда из двенадцати сыновей князем Киевским Владимир назначил одиннадцатого, Бориса.
Вообще-то отец сделал правильный выбор, Борис очень набожен, мудр, красив, образован, похож на нашу матушку, Анну Византийскую, очень дружен с младшеньким, Глебом. Глебушка — тоже сущий Ангел и внешне и душой, такой уж светлый, общительный, добрый отрок! И с Борисом у них дружба крепкая.
Но только тревожит меня, что двоюродный брат наш Святополк уж очень хотел место князя Киевского, с гневом принял волю отца, обозвал Бориса «тряпкой». Как бы он худого чего-нибудь не затеял.
Да и Ярослав хотел быть князем в Киеве, и Ярослав, признаться честно достоин тоже, так что не знаю, что ещё получиться у Бориса, переживаю за него…
Сейчас Борис на войне, Глеб у брата Святослава, братья разъехались по уделам, так что в Киеве с отцом только я и Святополк, потому что наш двоюродный брат наказан отцом: он пытался взять власть силой и сместить Владимира с помощью тестя своего короля Польского.
Не знаю, я стараюсь не видеться со Святополком, уж больно тревожно рядом с ним, и ворона ручного его я не люблю, лучше отсижусь в светлице своей…
1 августа
Что произошло, уму непостижимо! Но сейчас соберусь с мыслями, успокоюсь, запишу и отправлюсь в путь.
Отец мой Владимир предстал сегодня пред Господом нашим Христом! Такого удара я не ожидала!
Святополк же раздал золото и захватил власть в Киеве, но, главное, он задумал погубить Бориса! Я сама слышала разговор дружинников Святополка и самого предателя-брата! Тоже мне Каин нашёлся! Поскачу к Ярославу, если есть в моём брате дорогом, хоть капля любви к нашим младшеньким братьям, он придумает, как спасти Бориса.
5 августа
О, Господи, как я устала с дороги, но всё равно хочу сделать запись. Ярослав принял меня хорошо, снял с замученной лошади, накормил, отвёл в светлицу отдыхать, а сам послал гонца к Борису с предупреждением, что Святополк погубить его замыслил и престол занять. Дружина у Бориса большая, я не буду спать, буду молиться за победу Бориса! Ярослав поддерживает меня, считает Святополка предателем нашей семьи. Чтобы Святополк ничего не заподозрил, я завтра же отравляюсь обратно в Киев. А сейчас нужно хоть немного поспать…
10 августа
Как же я была наивна! Думала, что могу что-то исправить! Сейчас я в темнице, но расскажу всё по порядку.
Когда я прискакала в Киев, меня схватили дружинники Святополка и отвели к нему. Святополк сидел в роскошных одеяниях и наглаживал ручного ворона, а встретил он меня такими словами:
— Прекрасно задумано, Пересвета! Предупредить любимого брата об опасности! И ведь смогли вы с Ярославом это сделать, да не стал сражаться со мной Борис, выбрал веру православную, так что не удался ваш план! Я ещё и Глеба изведу! Теперь у тебя есть выбор: быть моей наложницей или сидеть в темнице!
С минуту я молчала, опустив от уныния главу, которая казалась мне тяжёлой, как камень, потом я собралась с силами и ответила:
— Я никогда не стану наложницей, тем более двоюродного брата, тем более настоящего предателя и Каина! Я презираю тебя Святополк, хоть когда-то ты мне был за брата!
Святополк с наглой ухмылкой сказал:
— Что ж, ты сама решила свою участь! Отвести её в темницу! Одумаешься — скажешь охране, тебя приведут ко мне!
Теперь я сижу в сырой темнице, и сердце моё восхищается подвигом Бориса и болит за Глебушку, ведь он ещё дитя…
11 августа
Всё так же я в темнице, скучно здесь, но я молюсь и смиряюсь. Единственное, что развлекает меня, так это один молодой белобрысый охранник с добрым взглядом. Представляете, он принёс мне сегодня еды! Я отказалась, а он стал настаивать:
— Но ты, же ослабеешь без еды, Пересвета! Не бойся, Святополк не узнает о том, что я тебя намерен подкармливать…
Я покушала щи, и мне стало легче.
— Спасибо тебе. Я думала, в дружине Святополка все такие же злодеи, как он. Я ошибалась. Как твоё имя?
Молодой ратник звонко рассмеялся:
— Меня зовут Богдан. Поверь, Пересвета, мир добрее, чем тебе кажется. Мы все сочувствуем тебе, и, если ты будешь кушать, то я сделаю то, что Святополку очень не понравится: я предупрежу Глеба об опасности!
Я радостно соскочила с соломы, подскочила с дрожащими руками к решётке и спросила:
— Что я должна тебе за это?
А он, удивительный человек, рассмеялся по-доброму:
— Глупышка, ты мне ничего не должна, моя помощь бескорыстна!
Сердце моё трепетало, я только и смогла сказать:
— Спасибо тебе, Богдан, я никогда не забуду твоей доброты!
Сейчас Богдан где-то в пути, я поела гречку, но спать мне не хочется, я буду молиться…
6 сентября
Сегодня прибыл Богдан. Как же я рада была его видеть! Но лик его был печален.
— Богдан, ты предупредил Глебушку? Где он сейчас?
— Дело в том, Пересвета, что я всё рассказал Глебу, но отрок всё равно поплыл на ладье в Киев, а Святополк выплыл навстречу ему, боюсь, беды не миновать… — с печалью ответил мне Богдан.
Признаться честно, я разрыдалась, а он стал успокаивать меня:
— Ты не волнуйся, Пересвета, Борис и Глеб — великие праведники, им будет отрадно вместе в раю, ты же веришь в вечную жизнь, и в то, что близкие люди встретятся в раю?
— Верю! — отвечала я, всхлипывая на плече у Богдана.
— Знаешь, Пересвета, а я ведь опять сделаю то, что Святополку очень не понравиться: я научу тебя сражаться на мечах! — заявил вдруг Богдан.
— Как? — удивилась я.
— Очень просто, занятия начнём прямо сейчас! — ответил мне Богдан и принёс два меча.
Первый урок, конечно, не очень удался, но сейчас я покушала и отдыхаю.
14 сентября
Каждый день я занимаюсь с Богданом, у меня уже хорошо получается, Богдан сказал, что поможет мне бежать к Ярославу, когда обучение будет закончено…
Знаете, а мне жаль расставаться с Богданом, он — славный парубок, шутит к месту, с ним легче переносить это горе…
Как же я буду без Богдана? Он же дружинник Святополка, значит, враг мне. Неужели я полюбила врага?!
15 сентября
Сегодня произошёл разговор, который огорчил меня. Дело в том, что я решилась признаться в любви Богдану. Он сразу же помрачнел и тихо изрёк:
— Я тоже люблю тебя, Пересвета, ради тебя я сделал всё это, я сочувствую тебе и восхищаюсь тобой, но ты не должна любить меня! Не должна! Я — дружинник Святополка, скоро ты будешь в стане Ярослава, а они — злейшие враги после гибели Бориса и Глеба. Так что лучше беги завтра к Ярославу, пока не поздно, и пусть старший брат найдёт тебе достойную пару!
— Как же так: мы любим друг друга и мы же враждуем! Так не должно быть! — расплакалась я, прижавшись к Богдану, тот погладил меня по голове и прошептал:
— Прости мне чужое зло, но так случилось. Будь сильной, Пересвета, ради меня…
Теперь пишу это всё и обдумываю.
16 сентября
Сегодня я ночую в чистом поле, а пока светло, запишу, вылью на бумагу всю боль, что испытала сегодня!
Всё началось, когда рано утром Богдан разбудил меня, дал меч и собирался выпустить из Киева, когда появилась вся дружина Святополка во главе с Окаянным злодеем.
— Девицу доставить в мои покои, Богдана казнить! — приказал Святополк со злорадной усмешкой.
— Беги, Пересвета, а я их задержу! Может, ценой своей жизни, так что прости, если обидел чем-то… — изрёк Богдан и вступил в сватку, а я побежала.
Сейчас я далеко от города, держу путь к Ярославу, но душа моя не забудет Богдана, и это очень больно.
21 сентября
Сегодня я наконец-то добралась до Новгорода, где правит Ярослав, покушала и выспалась, но меня огорчило состояние моего брата Ярослава: он, молчаливый, мрачный, бледный, похудевший, хромает на одну ногу. Я спросила:
— Ярослав, что с тобой? На тебе лица нет и ты хромаешь!
Ярослав в ответ недовольно буркнул:
— Отстань, женщина, что бы ты, баба, понимала! Нет больше ни отца, ни Бориса с Глебом! Как так — были и нет! Ненавижу Святополка за то, что это из-за него случилось! Я — воин, я — князь, я переживу это!
Я огорчилась, потому что поняла по виду Ярослава, что эта боль гложет его давно, что он не спит уже ни одну ночь, и что в одиночку он не справится…
Сейчас укладываюсь спать, завтра попробую вывести Ярослава на откровенную беседу.
22 сентября
Сегодня проснулась только к обеду, потому что, когда ночью проходила по терему, увидела, что у Ярослава горит свеча, и он сидит одетый.
По бледному лику брата было видно, что ему тяжело, и я зашла в его светлицу со словами:
— Ярослав, быть может, ты хочешь поговорить? Выговорись, тебе легче станет…
— Я — воин, мне помощь не нужна! — опять недовольно и мрачно буркнул Ярослав.
Я уже хотела опустить руки и пойти лечь спать, когда вспомнила Богдана с его просьбой. Он просил, чтобы я была сильной, я нужна сейчас Ярославу, как духовная опора, и я буду сильной! Так я решила для себя и стала уговаривать Ярослава:
— Один в поле — не воин, рассказал бы ты, что тебя гложет, авось нашли бы решение твоей беде! Ярослав, я ведь помочь хочу…
— Знаешь, Пересвета, мне больно, что я не спас Бориса и Глеба, особенно Глеба, ведь твой человек был у него, предупреждал, а он, Ангел сущий, не поверил! Дитя был ещё! А как о пощаде умолял Святополка! Без слёз не расскажешь, сам я еле выслушал эту историю от одного прихвостня Святополка! Борис и Глеб! Ведь святые люди были! И нет их… — с тихими стонами честно рассказал Ярослав.
— Знаешь, Ярослав, один хороший человек, Царствие ему Небесное, утешал меня так: мы же христиане, мы должны верить в вечную жизнь, а, значит, и отец, и братики наши в раю. Они видят нас, молятся за нас. Жизнь вечна, Ярослав. Поверь в это, и тебе станет легче. Их молитвами мы избавим Русь от Святополка, только я тебя об одном прошу: не будь, как он, не посягай на жизнь брата… — изрекла я, и повисла приятная умиротворяющая тишина.
— Спасибо, Пересвета. Ты права. Я помолюсь и лягу спать… — шёпотом произнёс Ярослав, и кисло улыбнулся.
— Я помолюсь с тобой… — так же тихо произнесла я.
Так до полночи мы и молились, вот поэтому и спала до обеда.
1 октября
Я живу в тереме Ярослава, занимаюсь привычными делами, Ярослав планирует поход на Святополка, но мы молимся вместе, и я вижу, что Ярослав чувствует себя лучше: он румянее, крепче.
Я скучаю по Богдану, часто думаю о нём, но печаль моя светлая, я отпустила Богдана, перестала ненавидеть Святополка…
Видно, молитва нужна и мне.
5 августа 1019 года
Прошло четыре года, как стал править в Киеве Святополк, дружины мы с Ярославом не можем собрать, но провели расследование и выяснили, что Бориса и Глеба действительно погубил Святополк.
Я собираю вещи: мы с братом плывём на ладье в другую страну, где живёт невеста Ярослава, Ирина.
6 августа
Всё-таки бою быть!
Когда мы собирались отплывать, Ярослав выступил с такой речью:
— Только знайте, люди православные, какой злодей вами правит! Не на войне погиб Борис, не без вести пропал в дороге Глеб, ваши любимые милосердные набожные князья, а загубил их Святополк Окаянный, и знали они о замыслах его Каинских, но не стали по-христиански брату противиться!
Тут народ стал ломать нашу ладью! Шум стоял!
— Что вы делаете, как я теперь уплыву?! — удивился Ярослав, а кто-то смелых из народа крикнул:
— А ты не поплывёшь никуда, князь! Ты со Святополком Окаянным сразишься!
— Где ж я дружину возьму?
Площадь ответила одним духом:
— Мы — твоя дружина!
Так что мы с Ярославом остаёмся и готовим поход на Святополка.
6 сентября
Завтра состоится сражение! Я тоже участвую, я обучаю новых «дружинников» Ярослава сражаться, как когда-то меня учил Богдан! Святополк собрал большую рать из поляков и печенегов, но мы верим, что победа будет на нашей стороне…
Я бы не хотела в бою столкнуться со Святополком, он очень коварен, и Ярославу этого не пожелала, но чувствует моё трепетное девичье сердце, что столкновение бывших братьев — нынешних врагов неизбежно…
Спаси и сохрани, Господи Боже, Ярослава!
Я буду молиться за победу и за то, чтобы мы с Ярославом не впали в грех…
7 сентября (утро)
Я в походном шатре, мы у того места, где погиб Борис, на Альте реке, вся природа встала на дыбы в преддверии битвы, я волнуюсь…
Обязательно запишу, как всё прошло…
7 сентября (поздний вечер)
Горит лучинка, и я пишу, сердце моё трепещет, я хочу успокоиться и рассказать всё по порядку…
Дружина Святополка была многочисленнее, но русские люди, которые пошли за нами с Ярославом так защищали правду, справедливость, что наёмная дружина Святополка стала отступать.
Сначала я боялась, но потом один ратник стал издеваться надо мной:
— Что, солдатская девка, обманул тебя Богдан? А его уже нет в живых!
Мне так обидно за Богдана стало, что я ринулась в бой! И я потеряла меч и сражалась кулаками!
Вдруг все замели: на обрыве стоял безоружный Святополк, а Ярослав заносил над ним меч…
— Пощади меня, брат! — бросился на колени с криком Святополк.
— А Глеб тебя тоже просил! Просил же ведь! А ты! Зверь! — закричал в ответ Ярослав.
Битва замерла в ожидании исхода, я стала молиться…
Вдруг Ярослав воткнул меч в землю и сказал:
— Я не такой, как ты, Святополк, так что я тебя отпускаю, беги, и на русской земле святой не появляйся!
Ярослав отошёл, Святополк схватился за коня и поскакал в пустыню, остатки его дружины разбежались…
Я, признаться честно, обрадовалась, что Ярослав смог побороть свой гнев, и мне стало легче дышать.
— Наша взяла! Господь с нами! Ярослава князем Киевским! — стали кричать люди, обниматься и бросать мечи и вилы, а Ярослав встал на колени и зарыдал со словами:
— Младшенькие мои, вы там, в раю, видите это!
Я подбежала успокоить Ярослава, но поняла по его выражению лица, что это не нужно: это были слёзы облегчения, у него упал камень с души.
Теперь нужно отдыхать, завтра поедем в Киев с почётом.
10 сентября
Ярослава миропомазали на княжение, он занимается строительством грандиозного храма в Киеве и созданием сборника законов, всегда в делах.
Прибыла невеста Ярослава, Ирина, они в этот вторник венчаются…
Очень милая, красивая, смиренная девушка, достойная супруга моему брату. Ирина проявила ко мне сочувствие, поблагодарила за то, что я поддержала Ярослава и дала сундук золота на приданое.
— Не надо, что вы, великая княгиня! Ярослав — мой брат, я обязана была духовно поддержать его! — сначала сказала я — Я золота не приму за это!
— Но ведь вам, Пересвета, нужно выходить замуж, неужели вы всю жизнь будете монашкой! — уговорила меня Ирина.
Вот сижу я теперь над этим сундуком и мысли свои пишу: а что, не вечно же по Богдану скорбеть…
Конечно, Богдана никто мне не заменит, я уже никого не полюблю так, но нужно жить дальше, и я в думах о том, где же мне взять достойного жениха, и как я, после Богдана, вообще на мужей смотреть буду…
14 сентября
Сегодня случился просто возмутительный инцидент! Утром ко мне в светлицу зашёл Ярослав и заявил:
— Сестрица, я тебе жениха нашёл! Посватались за тебя, я и дал согласие, и Ирина довольна моим выбором!
Я со злости сундук с приданым пнула и закричала:
— Дал согласие?! И Ирина довольна твоим выбором?! А меня кто-нибудь спросил?! Это же несправедливо! Ты по любви женился, а я без любви должна маяться всю жизнь?!
— Успокойся, Пересвета, — обратился ко мне Ярослав — Отец должен был выбрать тебе жениха, но не успел, так что я, твой старший брат, господин над тобой…
Это меня разозлило ещё хуже, я метнула в сторону Ярослава гневный взгляд и с упрёком изрекла:
— Знаешь, Ярослав, когда мы оба скорбели по Борису и Глебу, и ты, хромой, бледный, худой, обратился ко мне за поддержкой, я разделила твои страдания, и не было между нами господ, мы были на равных, но ты быстро утешился! Теперь ты, действительно, господин!
Лицо Ярослава посинело так, что я пожалела о дерзости своих слов, брат ответил мне таким же гневным взглядом и словами:
— Пересвета, думай, что говоришь! Я всю жизнь скорбеть по братикам младшим буду, не тебе, бабе, меня упрекать, ты забыла их ещё в плену у Святополка, когда тебе приглянулся его дружинник!
Мне обидно до слёз стало, я, еле сдерживая слёзы обиды, произнесла:
— Ярослав, следи тоже за речью своей: не баба, а девица я! А Богдан был честнее и добрее всех моих женихов вместе взятых!
— Пересвета, прости меня, я тоже прощу тебя за нашу ссору, но так ты никогда не выйдешь замуж, ты просто останешься одна! — закончил спокойно Ярослав и вышел, я зарыдала, но вспомнила слова Богдана: «Будь сильной ради меня» и решила помириться с Ярославом.
Я долго думала, как это сделать, а потом пошла к Ярославу и изрекла:
— Прости меня, брат, ты прав, так что я доверяю тебе и иду под венец с тем, с кем ты скажешь…
— Не бойся, сестра, я нашёл тебе хорошего жениха! Свадьбу через месяц сыграем, пир устроим…
Я не выдержала и со слезами побежала в свою светлицу. Теперь я успокоилась и записала всё это. Что ж, буду ждать свадьбы…
14 октября
Сегодня прошло венчание, и я впервые увидела своего супруга. Это был Андрей, дружинник Ярослава. Венчание было торжественным, а после него Ярослав устроил весёлый пир. Я же разглядывала жениха, пыталась составить о нём хоть какое-то впечатление. Андрей красив, у него зелёные глаза и каштановые волосы, обаятельная улыбка. Ко мне, в отличие от многих, добр, обходителен: шутил, веселил, говорил ласковые слова…
Конечно, Богдана он не заменит, но, может я смогу поладить с мужем? Это знает только один Господь…
21 октября
Вечер, горит свеча, а я пишу. У меня есть повод: первая неделя замужней жизни.
Пока мы с Андреем не очень ладим, он упрекает меня в гордыне и связи с Богданом, я упрекаю его в жестокости и несправедливости ко мне. Пока мы ещё даже не поцеловались, хоть в браке целую неделю, видимся редко с Андреем, я в обиде один раз даже кувшин разбила…
Не знаю, что получится из нашего брака…
23 октября
Сегодня целый день я была в одиночестве, так хотелось с кем-то поговорить, а Андрей пришёл, покушал и отправился почивать. Мне так обидно стало, что я расплакалась, а Андрей бросился меня утешать:
— Что случилось, рыбонька? Что ж ты плачешь так горько, солнышко? Я же люблю тебя, мне же тяжко на слёзы твои смотреть, расскажи свою беду…
Я начала, всхлипывая, рассказывать всё, что на сердце накипело, а Андрей так нежно меня поцеловал, что у меня, прямо, сердце отогрелось…
Пишу, и слёзы текут от радостной мысли, что Андрей меня любит!
28 октября
Мы с Андреем в ладу живём, радостно, что помирились мы. Кажется, жизнь моя налаживается. Сегодня ночью мне снова Богдан снился, а я даже не заплакала, хоть и больно было.
Я Андрею песни пою весёлые, он хвалит меня, ласкает, в доме нашем уютно.
Люблю я Андрея, и он, кажется, любит меня, всегда добрым словом друг о друге отзываемся.
Я сегодня к Ярославу ходила в гости, пирогов с вишней напекла ему в благодарность за такого мужа. Славно посидели мы с Ярославом, весело, сейчас приказала холопке щей наварить и жду мужа.
5 ноября
От волнения дрожат руки, но хочется записать случившееся. Сегодня ходила к Ярославу, смотрю: за мной светленький паренёк в заячьем тулупчике идёт, выглядывает меня. Я остановилась, присмотрелась…
Я поняла, что этот юноша — Богдан!
Сначала я думала, что мне померещилось, так я по Богдану скучала, испугалась, с криком истошным побежала домой!
А Богдан догнал меня, улыбнулся и изрёк:
— Я это, я, Пересвета! Выжил я, спасся, ранен был, в Венгрии скрывался, теперь мы — не враги, Святополка нет, и я приехал к тебе!
Я долго молчала, а потом печально ответила:
— Поздно ты приехал, Богдан. Не было от тебя вестей, и я вышла замуж. Пойми, я же думала, что Святополк казнил тебя…
— Так давай сбежим вместе! Плюнь на мужа! Ты же любишь меня, а я — тебя! — сказал весело Богдан и схватил меня под локоть, но я вырвалась со слезами:
— Не могу я мужа предать, поздно ты появился Богдан, поздно! Я и тебя, я и мужа люблю! Сердце моё разрывается! Не терзай меня, уезжай, Богдан! — стал слёзно просить я, боялась я греха, боялась потерять то тихое семейное счастье, что обрела с Андреем.
Богдан с печальным видом отошёл от меня, сказав:
— Что ж, я уеду обратно в Венгрию, но подумай, не пожалеешь ли ты об этом…
— Богдан, мне для счастья достаточно знать, что ты жив, я уже смирюсь с любой долей… — ответила тихо я.
Я шла домой и плакала, а дома меня встретил Андрей.
Муж обнял меня, вытер слёзы и спросил:
— Ты сейчас разговаривала с Богданом? Тебе тяжело, солнышко?
Я прижалась к супругу и ответила:
— Мне очень тяжело, но я не предам тебя, я попросила уехать Богдана, я люблю тебя, Андрей…
— Спасибо тебе, суженная моя, я так боялся потерять тебя! — воскликнул Андрей.
Мне, конечно, больно, но я рада, что Богдан жив, и я буду примерной женой Андрею…
Послесловие
Пересвета обрела своё счастье, я желаю вам тоже обрести счастье и радость, а записи дневника на этом обрываются. Наверное, Пересвета жила в любви с мужем и ей уже не было одиноко.