Соседи

Соседи

Жили - были два мужика. Отец и сын. Два урода. Я не имею ввиду их внешность, хотя там тоже, далеко не всё в порядке. И была у них одна дурацкая привычка - людей есть. Причём в буквальном смысле. Однако. Всё по порядочку.
Машина подкатила к её загородному дому и остановилась. Она вышла из машины и открыла ворота. Напротив её дома за забором стояли и смотрели, как она заезжает и закрывает ворота два её соседа. Странные они люди. Через какое-то время она снова вышла из дома, открыла ворота, выехала, закрыла ворота, снова села в машину. Соседи, как и утром, стояли и из-за забора, с открытыми ртами, смотрели, как она всё это делает. А она проехала двадцать метров, угодила в лужу и застряла. Она газовала то вперёд, то взад, долго и мучительно. Из-под колёс комьями летела грязь, крутились колёса всё быстрее и быстрее, и машина всё быстрее покрывалась грязью и всё быстрей и уверенней погружалась в лужу, пока и вовсе, не села на «пузо». Уже ничего не видя в лобовое стекло и поняв тщетность своих потуг, она вышла из машины и, как и машина, оказалась в грязи. Два соседа за забором, всё так же, молча смотрели за ней. Ни один мускул не дрогнул ни на одной из этих мерзких физиономий. Ну, хоть не радовались, и то хорошо.
– Ну, нет. Вы посмотрите на них. Стоят, смотрят, как я мучаюсь - закричала она в сторону этих двух - моему возмущению, просто, нет предела. Ну что стоите, мужчины? Что смотрите? Вытаскивайте, давайте, я что, зря старалась, что - ли? Соседи называются. Ну! Бегом! - Они молча, нехотя взялись за дело. Они всё делали медленно, даже очень медленно, но слаженно. Ни одного слова, ни одного лишнего движения. - Ну, шевелитесь же скорее! Мне же в типографию нужно. Я же опаздываю! - Не проронив ни слова, они выгнали свою машину, зацепили тросом её машину, вытащили её и загнали свою машину обратно к себе. Она подошла поблагодарить их. Она несколько раз сказала им большое спасибо, быстро - быстро моргая при этом. Тут бы им и улыбнуться, но нет. Их лица оставались такими же серьёзными. Они ушли без слов, не оглядываясь, даже машину её не помыли. Уроды, я говорю. Но речь не об этом. Это всего - лишь эпизод.
Она не понимала их нелюдимость и, даже обиделась на них. Она к ним с фибрами, с спасибо, да ещё с большим, а они пошли не оборачиваясь. Ей было не понято поведение соседей. Они производят впечатление людей мрачных. Любят носить капюшоны. Дом мрачный, весь в жалюзях. Забор тоже мрачный. Наверху пики, не перелезешь. Ворота и калитка всегда заперты. Никто о них ничего не знает. Никто не знает людей, которые когда – либо были в их доме в гостях или по делам. Когда происходят стихийные собрания - их никогда нет. Вообще, похоже, что людей они сторонятся.
Думала она, думала и решила нанести им визит. Они, всё же ей помогли - вытащили её машину. Что бы она делала без них? В принципе так она с ними и не познакомились, как это обычно бывает. У них там какая-то тайна – решила она. Она ведь писательница, а раз так – то нужно узнать, что это за тайна. Хотя, что там может быть интересного? Обыкновенные старики. Странноватые, только и всего. Может, хоть контакты наведёт. Узнает что-нибудь новое, интересное. Может, чего и напишет после их рассказов о себе, а то уже три дня ничего в голову не приходит. Надо мосты наводить, соседи всё - таки. А то до этого только здрасьте и до свидания. Реже - как дела? Странные люди. Сыну далеко за пятьдесят и его папа. Никаких женщин. Семнадцать лет она с ними, что называется кишка к кишке, а ни женщин, ни, тем более, детей не видела. Скажу больше - как их зовут, она узнала от соседей. Правда, сейчас она, вряд-ли вспомнит их имена и может перепутать. Ну, вытащили и вытащили, спасибо им. Денег они не взяли, но она ведь писательница, возьмите хоть, почитайте её книги. Она взяла бутылку водки, восемь лучших, по её мнению, своих книг, сложила всё это в полиэтиленовый мешок и пошла.
Повезло ей. Как ни странно, всегда, наглухо запертая калитка, сегодня была открыта. Она вошла. Прошла по дорожке к дому. Шагнула на крыльцо. Беспокойно ей стало, почему-то, может быть от того, что она без разрешения припёрлась. Ерунда, соседям можно. Она открыла двери, вошла в дом.
– Соседи! - крикнула она - здравствуйте. Можно к вам? - Ей никто не ответил, только где - то, она не поняла где - послышалась какая - то возня. После яркого солнца в доме было довольно темно. Жалюзи на окнах слабо пропускали дневной свет. В середине огромной комнаты, стоял огромный стол, с какой -то фигнёй. В дальнем углу этой комнаты она заметила лестницу из двух маршей с лестничной площадкой.
- Соседи! – крикнула она ещё раз – Привет! – но ей никто не ответил. Слева была ещё одна дверь. Она подошла, постучала и, уверенная в том, что за дверями никого нет, со словами: «Можно к вам?» - открыла её. В комнате, действительно, никого не было, но слева, вдоль стенки, она заметила, стояли три скелета, и лежала большая куча костей. По телу пробежал холодок. Она быстро закрыла двери. В это время на лестнице появились хозяева. Сразу оба. Они явно не ожидали увидеть в своём доме посторонних людей. Лица их были очень напряжены. Они недоуменно переглянулись
- Здравствуйте! - затараторила она, вместо того что бы сразу убежать – это я, ваша соседка. Помните, вы помогли мне вытащить машину? Я принесла вам несколько своих книг в знак благодарности за вашу помощь. Вот, возьмите - она протянула им книги - только обязательно потом скажите, что вам там понравилось, а что нет, хорошо?
– Мы едим книги? - спросил папа сына
– нет - ответил сынок. Она засмеялась
– я уверена, вы их проглотите. Она подошла к массивному столу, который стоял посередине, достала из полиэтиленового мешка книги и положила их на стол. А, заодно, и поставила на стол бутылку водки - Вот, посидим, познакомимся. Надеюсь, у вас найдётся, чем закусить? Папа в это время спустился по лестнице и подошёл к столу. Он впялился глазами в гостью. Той стало немного не по себе. Какой-то взгляд холодный и жёсткий. Потихонечку её глаза стали привыкать к комнатному мраку. Она огляделась. Огромная комната, старая массивная мебель, всё довольно – таки мило – Я там случайно увидела. Мне не показалось? – она пальцем показала на двери в соседнюю комнату - эти скелеты и кости из пластмассы? - заикнулась она - черепа такие гладкие
– Вам не показалось. Они настоящие - произнёс сынок. Он уже оказался за её спиной - черепа отполированы ладошками, вот этими трудовыми, мозолистыми ладошками. – Вы нашли их в огороде? Вы сообщили куда надо?
– Зачем вы пришли сюда? Что вам здесь надо?
– Я только хотела…
- Посмотреть на это? Ну что ж смотрите – он распахнул двери в маленькую комнату и подтолкнул её туда. – Знакомьтесь. Вот это скелет моей мамы - он возложил ладонь на череп скелета, что стоял посередине - Видите, как прочно он сделан? Косточки соединены особо прочным клеем, и покрыты такой же прочной и почти не заметной плёнкой. Теперь он может выдержать, даже вес человека. Можете попробовать повиснуть на нём, если хотите. Только не зацепитесь ноздрёй за палец, а то будете с рваной ноздрёй ходить ха, ха, ха! Я вначале был немного неуклюж, понимаете? Я любил свою маму, у меня дрожали руки, ну и перестарался, попортил ей бедренную косточку, она у неё ну очень хрупкая была. Пришлось заменить косточкой от другой женщины. Видишь, эта косточка немного тоньше и потемней. Он провёл рукой по бедренной кости. Да. Очень жаль, но нам пришлось съесть другую женщину. Вы не ослышались. Мы съели другую женщину. Чего только не сделаешь ради родного человека. Она была чуть постарше мамы. Но ведь это не страшно, правда ведь? Вы это заметили? Зря, но мы нисколько не жалеем об этом, теперь на этом месте будет ваша косточка, сладенькая моя. Я думаю, она подойдёт по цвету. И ещё. Видите? Этот болван, он указал на отца, сломал малую берцовую кость моему дедушке, - он погладил череп первого скелета - но зато разрешил вставить свою косточку, когда умрёт.
- Да, да-заулыбался папа - хотя сам я и останусь без косточки, но сам виноват, сынок потом найдёт замену.
- обычно скелеты прячут в шкафу - плохо осознавая происходящее, промолвила она - а чего нам прятать? – отозвался отец - Здесь никого не бывает, а все кто был, вот здесь и стоят или лежат в этой кучке, ждут, когда мы их соберём. Мы сегодня как раз и хотели этим заняться. Поможете нам? Знаете, как интересно, как пазлы. Увлекательнейшее занятие. Всё на свете забываешь. Вот посмотрите на этого красавца - папа показал рукой на самый крупный скелет - красив, правда? Он сейчас выглядит лучше, чем при жизни. Это мой папа, его дед. Справедливости ради скажу - очень был не вкусный. Мясо жёсткое, жевалось тяжело. Горчило немного. Но мы тогда не знали, как его нужно было приготовить. Мы его даже посолить забыли, так и съели без масла. Ха, ха, ха! Теперь-то мы знаем, что его нужно было укропчиком посыпать, кетчупом помазать и с водочкой. Она слушала их не понимая, шутят они или говорят серьёзно. На всякий случай напустила на себя дежурную улыбку, хотя самообладание потихоньку покидало её. Пришла, блин, в гости к двум уродам. Зачем? Что бы покормить их. Что б потом стоять здесь среди этих скелетов? Так нет ведь гады, в кучку сложат. Ура! Есть! Есть, тема для рассказа. Было бы только кому его написать. Ноги начали подгибаться.
– Мне нужно присесть. Где можно присесть?
– В соседней комнате, на диванчик присаживайтесь – предложил папа
- спасибо
– да ладно.- Они вышли в большую комнату, и она села на диван.
- Успокойтесь красавица, успокойтесь - проговорил сынок - может вам водички налить? – спросил он - От осознания всего у неё перехватило горло
- ты бы ещё водки предложил, придурок – ответила она. Тут случилась странная вещь - сынок заплакал, оказывается, так частенько его называла мама, и он услышал родные слова. Она удивилась, не может он быть людоедом. Это ошибка какая-то. Она сказала что-то типа того, что была не права, что он не тот, кем она его обозвала, что не надо плакать. Не надо так расстраиваться. А он ответил ей, что плачет от того, что вспомнил маму и что теперь ему придётся съесть писательницу. Такую красивую и образованную женщину. Что ему жалко её, но это минутная слабость, сейчас пройдёт. Он достал платочек и вытер слёзы. Она не понимала, куда она попала, что происходит, реальность это или сон.
В этот момент, среди людоедов, она услышала маленький диалог. Они говорили шёпотом, но так, чтобы она могла их услышать: «Дедушка рассказывал, - говорил сынок - что вы с ним съели такую за девять раз, за девять, так сказать, присестов - Было дело. Я думаю, что с тобой, мы съедим её за восемь присестов.- Она такая аппетитная, что я думаю, что мы съедим её за семь присестов.- А если посолить и с водочкой-то и за шесть управимся.- А потом я сяду в кресло и почитаю её книгу. Нас ждёт приятный вечерок»
– Вы что, уроды, - она вскочила с дивана - в самом деле, меня съесть решили? - Сынок опять заплакал
– за что ты нас так не любишь? – он стал настолько смешон, что ей опять показалось, что всё это не по – настоящему.
– Ничего не понимаю. Вы есть – то меня будете?
– Будем! – одновременно заорали они.
Пауза была не долгой. Папа сказал: «Приступим сынок. Ты займись ей, а я пока разожгу печь и зажгу свечи по традиции – выдержав паузу, добавил - красивая традиция, чёрт побери»!
Паника овладела ей. Она быстро рванулась к дверям, но сынок опередил её. Он, даже, успел закрыть двери на ключ. Он поднял ключ над головой и стал дразнить её: «Ну, достань, достань, ха-ха-ха, достань» Она, интуитивно, потянулась за ключом, а он схватил её за талию и поволок к кухонному столу, на котором лежал огромный нож для разделки туш. Она визжала, она брыкалась, она размахивала руками и случайно попала ему пальцем в глаз. Он выронил её из рук и схватился за глаз. Ей удалось устоять на ногах. На столе стояла большущая кастрюля с каким – то дерьмом. Как ей показалось слизь с опарышами облепленная плесенью, Она взяла её со стола плеснула ему в физиономию.
- А ничо, вкусно! - сказал он, облизываясь, затем он поднял с пола упавший кусок и засунул его в рот, красота! – папе ещё давай, папа, иди сюда
- нету больше, это всё что было. Можно сказать - от себя оторвала - она швырнула кастрюлю в сынка. Сынок увернулся, и кастрюля наделась папе на голову. Сынок, ухмыляясь, сделал шаг в её сторону. Он уже и проморгался, и облизался, и не собирался отступать. Но на столе ещё лежал и нож для разделки туш. Она схватила нож в руки.
- Не подходи ко мне, придурок - прокричала она. Она замахнулась и резанула с лева на право. Не умело так, всё – таки, впервые в жизни. Ну и промахнулась, конечно. Сынок и без того уродом был, а тут ещё и усмехнулся.
- За слабака меня держишь? Думаешь, я разревусь сейчас?
– Сынок – произнёс папа, снимая кастрюлю с головы – я уже и свечи зажёг, а ты ещё даже не разделал эту курочку
– сейчас папа, я быстро и он ринулся вперёд. Тяжёлым, как топор, ножом слабая женщина много не намашет. Она не успела, даже, поднять его на нужную высоту, когда сынок готов был уже схватить её снова. Она выронила нож и рванулась к лестнице. За спиной она услышала дикий крик сынка. Падая, нож угодил сынку прямо по пальцам левой ноги.
– А-а-а! Как больно! – заорало дитятко – папа, как больно! У-у-у!
– Терпи, сынок. Возьми себя в руки – прорычал папа – я иду к тебе на помощь. Злость сынка оказалась сильнее боли. И, хотя из ботинка хлестала кровь, он яростно рванулся к «обнаглевшей» жертве.
Их двое - охреневший сынок и слегка удивлённый папа. Она одна – испуганная, но полная решимости. У кого перевес?... Вы скажете: «Конечно у…», А вот и нет. Сильно хромая на левую ногу, сынок сделал несколько шагов и протянул к ней свои руки. Он хотел схватить её, но она успела вывернуться и отскочить в сторону. Куда бежать она не знала: вверх по лестнице, в неизвестность? К запертым дверям? Или к окнам, с закрытыми решётками? Она, просто бежала, куда глаза глядят. Разум помутнел, ей овладела паника. Может двери с разбега можно открыть? И она рванулась к дверям. Но там папа. Он перехватил её, но не сумел удержаться на ногах. По инерции они упали вместе.
– Сынок! Я поймал её – заорал он – иди скорее, пока она не убежала. Он держал её, обхватив за поясницу сзади, но она вывернулась. Перевернулась на спину и сильно ногой ударила папу в лицо. Удар пяткой пришёлся как раз кстати. Папа приуныл, пытаясь сообразить, что же это было? Она поднялась на ноги и чуть не угодила в объятья к сыну. Тот ещё не совсем отошёл от боли, а потому был нерасторопен. Поняв, что она быстрее, чем её враги, она немного успокоилась. Но до дверей ей уже было не добраться. На её пути были и сынок и папа. Она вспомнила про разделочный нож. Снова она взяла его в руки. На этот раз крепко и уверенно.
– Отойди от двери – приказала она сынку, и сама не ожидая, сделала шаг в его сторону. Сынок не рискнул ослушаться и медленно пошёл в сторону – отдай ключ, урод – рявкнула она на него
– э-э, не – ет. Ты отсюда не выйдешь. Ключ я тебе не отдам.
- Я обломаю твоему папе берцовую кость. Даже сразу обе – она подошла к лежащему папе, который всё ещё думал над проблемой, и занесла над его ногой нож, как топор.
- неееет, только не это! – заорал сынок. Он быстро залез в карман, достал ключ и бросил его под ноги женщины. Женщина откинула нож в сторону, подняла ключ и вставила его в замок. Она пыталась провернуть его хоть в какую – нибудь сторону. Она толкала дверь от себя и тянула ручку на себя. Она наваливалась на двери плечом, стучала по ней носочком и снова дёргала ручку на себя и поворачивала ключ во все стороны, но всё было бесполезно.
- Сволочь, ты дал мне не тот ключ – она повернулась спиной к дверям. Два урода стояли в метре от неё. Сынуля в руках держал нож. Медленно, демонстративно, он занёс нож над её головой. Удар! И нож воткнулся в деревянную дверь. Она опять ускользнула. Ей ничего не оставалось, как бежать на лестницу и на второй этаж. Как так получилось? Но она пробежала мимо единственной двери в единственную комнату на втором этаже. А Дальше всё. Бежать некуда. Площадка второго этажа упёрлась в стену. Два её преследователя, оценив ситуацию, медленно приближались к ней. Первым шёл сынок, ухмылялся. Вторым шёл папа, ухмылялся. Сынок засучил рукава и, поигрывая пальцами, готов был уже вцепиться ей в горло. Но тут в ней проснулся великолепный тактик рукопашного боя. Она сняла с ноги туфельку и запустила ей в голову сынку. Сынок, однако, успел увернуться, и туфля опять угодила в папу, прямо в глаз. Папа повалился в сторону перил и дальше. Ничего не видя, он ухватился за сына и потащил его за собой. Вместе они повалились за перила. Но сынок – бестия, сумел – таки схватиться за них. Так вдвоём они и повисли на перилах. Папа висел, держась за штанину сына, а сын висел, держась за перила
- Папа, отвянь - строго приказал сын и стукнул папу свободной ногой в темечко
- хорошо сынок - молвил папа и полетел вниз. Сын, облегчённо вздохнув, стал подтягиваться на руках, пытаясь выпутаться из ситуации. Но и тактик рукопашного боя в ней, тоже не дремал. Талантливый человек во всём талантлив. Она сняла с другой ноги вторую туфлю, и как только голова сынка поравнялась с перилами, что есть силы, каблуком врезала ему по лбу. Сынок обмяк и сорвался вниз, но удержался и опять начал подтягиваться. Ну и, как следовало ожидать, опять получил туфлёй по лбу. Так продолжалось минут пять, а затем сынок, тоже, полетел вниз. Отдышавшись и, видя, что больше ничего не происходит, она медленно спустилась вниз. Папа лежал на полу ничком вниз и не шевелился и не дышал. Старый испустил дух. Под лестничной площадкой стояло кресло - качалка. Сынок залез в него и сидел, держась за ногу. Хотя кровь уже давно перестала идти, но боль от падения только усилилась. Увидев женщину, он попытался встать, но лестничная площадка не дала ему сделать это. Кресло качнулось, и подбросило сынка вверх, сынок сильно стукнулся головой об неё. Когда сынок на кресле вернулся в исходное положение, уже она прыгнула на ступеньку качалки, а это, как ни как, сорок килограммов, как она всем всегда говорила, кресло с силой подпрыгнуло вверх и сынок снова, но уже намного сильнее, грохнулся головой об потолок лестничной площадки. Сынок потерял сознание. Она уже собралась порадоваться успеху, как вдруг сынишка начал приходить в себя. Собравшись с духом, она ещё раз всем весом, как только было возможно, на самом деле это все шестьдесят два килограмма, прыгнула на ступеньку качалки. Сынок взмыл вверх, пробил головой доски и высунулся с верхней стороны лестничной площадки. Красавчик!
– Что, съел? Где ключ, урод? – прокричала она ему
– Я тебя всё равно съем – ответил он ей – тебе не уйти. Мне нужна твоя бедренная кость для мамы. Мама – это святое. Ещё когда они бегали вокруг стола, она заметила на столе несколько здоровенных старинных фолиантов, в твёрдом переплёте. Теперь же на столе ещё красовался большущий бронзовый канделябр с множеством свечей, от которых исходил жар. Папа постарался. Она взяла самую большую книгу, еле подняла, надо сказать. Килограммов семь, не меньше, поднялась на лестничную площадку, подняла книгу высоко над головой и с силой опустила её на голову сына. Тот соскользнул вниз, опять в кресло.
– Чёрт!- подумала она – не было у бабы хлопот – торчал себе и торчал. Могла бы спокойно уйти. Она сбежала вниз, что бы снова сыночком, при помощи кресла, попасть в ту же дырку. Не успела. Сыночек, как ни странно, очухался, и уже вылезал из-под лестницы. Она устала с ним бороться. Силы, казалось, покинули её. Она отошла назад и опёрлась попкой на стол. У него же, у гада, казалось, было ещё полно сил. Ему бросилось в глаза, что на ней было лишь лёгкое платьишко и трусики, которые ничего не стоило разорвать, и он, сглотнув слюну, полез. Он схватил её за горло. Они повалились на стол. Не равная борьба. Он уже почти подмял её под себя, разорвав на ней платье и лифчик. Большой деревянный старинный стол закачался. Закачался и канделябр.
- Да что ж ты, падла, лезешь-то? Что тебе надобно псина старая? Съесть меня хочешь или секса?
– И то и другое. Сейчас секс, потом ты мне папу приготовишь, потом поедим, потом опять секс, потом я приготовлю тебя и опять мы с тобой поедим. Ты да я, вдвоём и никого больше, ты вся моя.
- Я бы тебе могла курочку приготовить
- всю курочку?
- Всю, всю
- и голову и гуску?
- И голову и гуску.
- Говори, говори ещё.
- Тебе что здесь, секс по телефону? Она попыталась нащупать бутылку водки, которую принесла с собой, но ей под руку попалось что – то круглое и тяжёлое, как будто бы печать. Этот предмет очень удачно лёг в её руке. Этим предметом она что есть силы, ударила его по лбу. Видела она, как сверкнули его глаза и собрались у переносицы. Было в этом что-то успокаивающее. А на лбу отразилось изображение семейного герба. Точно печать. Как она угадала! Массивная, выполненная из меди. Он сполз со стола на пол, но продолжал держать её за ногу чуть выше ступни, пытаясь подтянуть её к себе. Хватка его заметно ослабла, но он встал и снова приблизился к ней. Тогда она отпечатала его ещё раз, не забыв при этом подышать на печать. Отличная печать. Полезная вещь. Отличный вензель. Старинный, а в старину знали, что делают. Упал сынок без чувств. Устал. Всё, казалось, кончилось. Но сынок потянул за собой скатерть со стола. А там и канделябр с горящими свечами. Да и она едва устояла на ногах. Упал канделябр. Мгновенно воспламенилась скатерть, а затем и стол, и пол, и мебель. Она кинулась к дверям, но те закрыты. Нож, огромный тесак для разделки туш, так кстати, остался торчать в дверях. Этим ножом, друзья мои, она не оставила от дверей живого места. В щепки разнесла. Она выскочила из дома в тот самый момент, когда дом уже пылал до самой крыши. Она выбежала через калитку на дорогу, а затем и на свой участок. От усталости, едва добралась до своего крыльца, упала прямо на ступеньки. Сил не было подняться. Она оглянулась. Горело всё: дом, баня, сарай, машина, в самом доме горели куча костей и два, ещё так и не остывших, свеженьких трупа.
- Хорошо, что всё удачно так закончилось - подумала она. Блики пламени отражались в её глазах, она улыбнулась - Иначе, кто бы вам рассказал всё это?