Удачные сапоги

Удачные сапоги

Мы часто грешим на продавцов: вот такие они, да разэтакие, и то, они не так делают, и это – все не так! Но и покупатели бывают такие упертые, что только диву даешься – вот это кремень! Глыба!
Один из таких покупателей, мой товарищ по работе, Вася Иваненко. Мы раньше часто ездили на рыбалку, и он всегда был одет в одни и те же кирзовые сапоги. – Там в них дырка, и здесь заплатка, и лет им было…., даже трудно сказать сколько.
По этому поводу ребята часто шутили на работе – Ты Вася в этих сапогах, наверное, еще из Германии пришел, - и смешно им. А, что еще надо насмешникам: всем весело, и работа спорится, а это самый главный стимул в работе.
А, Вася действительно служил в Германии, и срочную службу и сверхсрочную тоже. И получается, что этим сапогам лет двадцать будет, если не больше: но кто их считал, и кому это надо – главное посмеяться вволю.
Та, шо вы хлопцы робите – удивляется Иваненко – да не может такого быть. И тут же возражает ребятам: – эти сапоги почти что новые, а заплатки эти там: не так просто, а для пущего фасона приляпаны – мода такая!
И такое лицо у Васи наивное, как у ребенка, что не верить ему, было просто нельзя, но Вася монстр, еще тот! Про таких людей, в старину, кажется, так говорили: - а этого хитреца на серой кобыле не объедешь. Все это, подчеркивало, что Василий человек – не промах, и себе на уме. Сухощавое, его лицо под густыми, кустистыми бровями и ладная сухопарая подвижная фигура, укрепляло это мнение.
А денежки у Иваненко всегда водились, ведь не транжирил их Василий почем зря как некоторые бесшабашные люди, и счет им знал, и экономил их везде, где это только можно было, вот и на сапогах тоже.
Осень на дворе и на лужах лед держится, а мы с Васей бредем еще по тонкому льду на рыбалку. Воды везде много, болота кругом, а сапоги текут у рыбака – пытка, да и только. Но терпит Василий, и только диву даешься его стойкости. Это попробуй-ка, походи так пару дней, в таких сапогах, по ледяной воде – тут, и заболеть не долго.
Да купи ты уже себе сапоги болотные – говорю я товарищу – не мучай себя! Тот соглашается со мной, скромно улыбается, но дальше этого дело не движется – видно, еще время не пришло.
И вот однажды, мы с Васей, заканчиваем одну халтурную работу и там выдают нам причитающиеся за эту работу деньги.
Получили мы тогда по полторы тысячи рублей, а это по старым ценам деньги немалые, ведь, зарплата у нас была, триста пятьдесят рублей в месяц.
Вот тут-то, я и говорю другу – идем в магазин Вася будем тебе сапоги покупать. И я себе тоже куплю, за компанию. Хватит тебе дружище страдать: покупай пока жена деньги не забрала.
Обрадовался Вася такому предложению.
И то, верно, ей всегда денег мало - идем Гришка!
В магазине нас радостно встретили девушки.
Выбирайте дорогие, - и на товар нам жестом показывают – пожалуйста!
Они все молодые, эти продавщицы, и посмеяться им очень хочется, коль такой случай подвернулся: ой, как сильно.
Да и времена тогда другие были: люди все сытые да одетые. Все дети в школу ходят, младшие в ясли, и старшие в садик. Работы везде уйма было. И что еще надо было рабочему человеку, если у него и квартира есть? - Только жизни радоваться. И это действительно звучало гордо – человек!
Посмотрел я одни сапоги, затем вторую пару осмотрел – и купил себе обнову.
А Василий мне не чета, тот и понюхает сапоги, и ощупает их, и на ноги оденет – не пойдет! И дальше себе идет процесс выбора товара.
Он очень серьезный покупатель - наш Вася, и выбирает себе сапоги, как цыган лошадь: со знанием дела.
Растет гора сапог возле Васи – это все уже забракованные. Но процесс, можно сказать только начался, тут ошибки быть не должно! Все как на войне, и риск исключен тоже – работает профессионал!
Смеются весело продавцы, и готовят для Иваненко следующую пару сапог – пожалуйста!
Вася очень серьезен, его худощавое лицо очень сосредоточено, и смех девушек никак на нем не отражается.
А еще есть? – серьезно спрашивает их Василий.
Про таких людей, у нас на работе обычно говорили, рожа у него замороженная, что холодильник.
Но, в данный момент, и эти обидные слова, вряд ли бы, оскорбили Васю, не до этого ему было.
А еще есть? – переспрашивает девушек Василий, как ни в чем не бывало – А?
Есть! - четко, по военному, отвечают ему девушки, и сдерживают смех. – Есть!
И тут же, весело продолжают свою работу.
Милые девчата. Уже развязывают перед лицом серьезного, и не проницаемого Иваненко. Не мешок, а целую матрасовку с сапогами – смотрите!
Мой товарищ занят работой, ему не до меня, и вообще ни до кого. Ведь можно не то купить: и такой брак, и фабричный, всякий бывает.
И вообще, всякое может быть – всего не угадаешь! А бдительность терять ему никак нельзя. Ведь и дома, его жена, прелестная Наталья Николаевна, товару такую проверку устроит, что только держись! А рука у нее очень, и очень тяжелая.
Как представил себе эту картину Вася, то и холодок в душу закрался – Бррр!
Могла эта Наталка-Полтавка, его покупку, ему же – кормилицу своему, в его вывеску, и запустить. Как шутят рабочие.
Лови фашист гранату! - и это мужу своему. Конечно, обидно будет.
А как же, иначе: очень обидно! Ведь он любит ее, свою красавицу, одну единственную на всю жизнь.
Но многим этого чувства никогда не понять, и мне тоже, потому что:– не-да-но!
А Вася здесь на высоте. Конечно, было бы лучше, если это было бы взаимное чувство, но не наше это дело, сами разберутся.
Покончил Василий с одной матрасовкой, и опять, к девушкам, смиренно обращается.
Пожалуйста, еще принесите!
Те кое - как, приняли серьезный вид: утерли веселые слезинки, что вот-вот, должны были на глазах показаться. Ведь плакать-то нельзя – косметика мешает. Тоже задача! Но с таким покупателем, как Василий, она почти невыполнима, ведь все мы люди.
И говорят, этому необычному покупателю.
Здесь уже нет сапог, а на складе их много!
Тащите сюда! - радостно, взлетает к потолку, что воробей Вася.
Не могут быть все сапоги бракованные, не могут! Где-то, и хорошие должны быть – обязательно!
Тащите!
Тащит грузчик, волоком, еще одну матрасовку с сапогами, и сам покупатель ему помогает. И снова кипит у Васи работа, не до отдыха ему.
И вспоминается мне один анекдот про одного настырного хохла, вроде Василия нашего.
Ты съешь, пять килограмм яблок? – спрашивают у него люди.
Конечно съим! - серьезно отвечает тот, даже глазом не моргнув.
А ведро яблок съешь? – дразнят его любопытные.
Конечно съим, и косточек не останется - отвечает весело хохол.
А два ведра яблок, осилишь?- Уже надсмехаются над упрямцем спорщики. Тот задумался, всего на секунду.
Сколько можно то съим, а остальные покусаю. Но вам мои други ридные ничего не достанется. И фигуру им из трех пальцев под нос сует – дулю вам!
Весело мне, такая гора сапог вокруг Иваненко, что только диву даешься - вот это наш Василий! Но не дай Бог он мои мысли прочитает, тогда мне уже никто не поможет – смерть Гришке.
И что бы, дальше судьбу не испытывать. Я спешно выхожу на улицу, бросив Васе дежурную фразу.
Я тебя там подожду.
Весь персонал магазина веселится, но только не Вася: он работает, ему не до них, он делает свой правильный выбор.
Еще через час эта задача все же была решена, и Василий с покупкой в руках появляется на пороге магазина. Широкая грудь рыбака высоко вздымается, тяжело выполнимая задача успешно решена – покупка сделана.
Радость на лице его неописуемая: вот они мои сапоги-семенильные. И натруженные руки цепко прижимают покупку к груди – родные мои! Удача!
Много лет проносил эти сапоги Василий. Не одну лесную тропинки они исходили, и не одно болото избороздили. И износу им бы не было, если бы не его непутевый зять.
И часто сетовал по этому поводу Вася.
Все на нем горит огнем. А чтобы себе самому купить сапоги, то грошей нема. А горилку хлещет, что насос глубинный – вот такой скаженный мой зять!
Весело мужикам это слышать, но это на работе, а дома и у самих проблем хватает и с тещами, и с зятьями.
Но, тут уже сострадание на их лице.
И такое бывает, ты уж держись дружище, или в рыло ему…
А я, уже другой случай вспоминаю, понесло меня по волнам моей памяти.
Скоро закончились для рабочего люда хорошие времена и настали сплошные сумерки, в лице перестройки.
Остановились заводы и фабрики, закрывались детские сады и ясли, школы и больницы. А иностранцев понаехало в Россию, и не счесть, что клопы резвятся они на умирающем теле когда-то могучего государства. Паразитируют, пьют народную кровушку, и напиться никак не могут, все мало им.
И я, уже горбачусь на них грузчиком на городском рынке, четыре года, как один день – другой работы нет, и не предвидится. Сейчас каждый выживает, как может.
И разбросало нас тогда с Васей Иваненко в разные стороны, как в бушующем море, не до этого было. Но и в самой тяжелой ситуации русский человек найдет что-нибудь веселое, иначе пропадешь. Вот тут-то, я и вспомнил Василия, случай помог.
Работала там, на рынке, одна вьетнамка, все мы грузчики, ее Катей звали. Маленькая такая женщина, уже в годах, а по-русски чешет не хуже нашего, и материлась, ужас как. Но для нас грузчиков, ее маты, слаще пареной репы.
А вообще, она очень обходительная, с покупателями женщина, как и все восточные люди. Но видать и у них сбои бывают, как в любом компьютере – дело случая.
И вот при случае, я ее спрашиваю.
Ты почему, Катя все время одна работаешь, а где твой муж?
И она мне так серьезно отвечает.
Нету Гриша.
Ты мне найди хорошего мужа. Или нет таких мужиков, у вас в России?
И вроде шуткой все это сказано, и вроде не шутя – не понять ее, эту Катерину. Но я ей на полном серьезе отвечаю.
В пять секунд Катя, было бы сказано, - а самому что, посмеяться хочется.
А, тут мой друг идет по рынку, и, похоже, что ему тоже скучно от всей этой непонятной суеты.
Ведь один он, без жены своей идет, а это много значит в нашей суетной жизни: сразу свободы ему хочется и развлечений. И вот он случай, представился.
Подходит он ко мне, что бы поздороваться, и руку уже тянет. А я ему глазами семафорю, не подведи Санька. И на вьетнамку ему указываю – шутка мол, не подведи!
Женись Саня, на Катерине, жить будешь, что сыр в масле.
Все у нее есть, только мужа хорошего нет – женись!
Оторопела красавица вьетнамка, от таких моих речей, и ошалело, что таракан на приманку, на Сашку смотрит.
А тот, прекрасно все понял, и так нам подыграл, что я и сам опешил от его юмора – вот артист!
Да я, хоть сейчас женюсь на такой красавице, всю жизнь мечтал я о такой. Всю жизнь думал!
И дальше серьёзно продолжает.
И во Вьетнам мы с ней поедем, а там джунгли большие – правда, Катя?
Та, смотрит во все глаза на Сашку, и ничего еще не понимая, кивает ему головой, вроде – да!
А друг мой поет свою лебединую песню дальше.
И фруктов там: целое нетронутое море.
Есть там из чего хороший самогон гнать.
Но сначала: как заварим мы бражку с тобой - Катенька моя.
Может банановую сварганим. Может и апельсиновую брагульку. А может, что-то и своё придумаем.
Запатентуем всё это дело!
И со мной не пропадёшь: правда, Катя?
Я тоже не ожидал такого поворота событий, раскрыл рот и не найдусь, что-то сказать ему.
Вот это друг? Ну, и Сашка!
Дурак, ты Гриша! – пришла в себя Катя.
И, как ринулась она, от меня в сторону, что газель от волка, только ищи ее. И муж ей уже не нужен, и товар, а я так тем более.
Насмеялись мы тогда все вволю: и русские, и вьетнамцы, и я с другом, и все кто там был. Только не Катя. Все нет и нет ее: потерялась.
Мне уже и самому работать надо, а товар Катин нельзя бросить без присмотра, и время дорого. Что делать?
Кое-как уговорил я вьетнамцев, присмотреть за ее товаром, а сам скорее принялся за свою работу - время дорого.
Страшно обиделась на меня Катерина, и на все мои извинения потом, ведь пошутил я, все одно твердит.
Дурак, ты Гришка!
Все же, кое-как мы помирились с ней, и опять весело болтаем, забыли старое.
Вот тут-то, и подходит к нам одна покупательница, из наших она красавиц, из новых русских. Вся расфуфыренная, вся рыжая, и при золоте вся, хоть картину с нее рисуй. И пальчиком, небрежно так, Кате на одно платье показывает – покажи! Накрашенные губки свои, дама презрительно сложила, в сложный пируэт, что у пиявки. - Это!
Катенька, мигом снимает нужное платье, со своего турникета, и стелет его перед рыжей красавицей – пожалуйста!
Та, придирчиво долго его рассматривает, щупает своими цепкими руками, смотрит на свет, но не берет обнову.
Так же презрительно, рыжая особа показывает на другое платье – это!
И опять вьетнамка молниеносно выполняет желание покупательницы – пожалуйста! Все повторяется, с тем же презрением на лице, как и прежде – еще!
Растет гора из платьев перед капризной покупательницей, и та опять, что-то щупает, что-то меряет, и так далее, и тому подобное. Но вьетнамка спокойна, мне на удивление, я бы так не смог – это точно!
Вот тут-то, мне и вспомнился мой друг Вася Иваненко. Уж, больно сходство большое, в выборе товара, и его качестве.
Эта рыжая красотуля, уже платьями обложилась, как Вася когда-то сапогами. Но Финал у них разный: у Васи, и этой гражданочки.
Василий все же, ушел тогда с сапогами, сделал свой выбор, и купил товар. А эта каналья, уходит от Кати с пустыми руками, даже глазом не моргнув.
И товару-то навороченного на прилавке, у Кати – уйма: вот где обидно продавщице.
Стала вьетнамка в решительную позу, совсем, как русская деревенская баба, руки в бока воткнула, глаза молнии извергают.
И понесла она русским, отборным матом, в след нашей примадонне, да еще и кулачком ей в такт машет.
А та непробиваемая, что танк, движется к выходу с рынка.
Замер весь честной народ, от бранных слов вьетнамки, и их необычного русского звучания, из уст Катеньки.
А многие женщины даже присели и съежились от таких слов.
Затем все потонуло в неудержимом хохоте, такое не часто услышишь даже в русских селеньях.
Вот виртуоз Катька: пять минут матом - не повторяясь! Ай, да баба!
Хохочут грузчики.
Вот это, женщина!
А мне опять Вася вспомнился, ведь и он мог попасть под такую раздачу. Но как говорится, Бог миловал его.
Может быть, что время тогда было другое, или менталитет у продавцов разный. Но что-то помешало скандалу, это точно.
Значит, повезло Васе, и сто лет он будет жить. И не одни сапоги, еще истопчет на наших дорогах в своих удачных сапогах.
А вообще-то, веселая задача.
Там, и компания из продавцов была больше, и грузчик был в резерве.
И, кажется мне, без Васи ее нам не решить, эту задачу.
Василий?