Точка невозврата

Ольга Милованова
Иллюстрация Ольги Буровой

ТОЧКА НЕВОЗВРАТА

I

К Маргарите пришло счастье, когда она его уже почти не ждала.
Ребёнком она была беспроблемным. Всегда хорошо училась. Не жалуясь, ходила в музыкалку. Носила то, что могла купить ей одинокая мать. Была «спортсменкой, комсомолкой, активисткой»… Впрочем, нет. Комсомолкой она стать не успела. К её времени великая страна уже перестала существовать, вместе с комсомолом. Да и красавицей она тоже не была. Так. Милая настолько, насколько бывает мила юная девушка.
Школу она, естественно, закончила с золотой медалью. Затем, как положено, институт с красным дипломом в финале. И вопреки известной присказке студентов, «рожа» при этом у неё не посинела. Вполне приличная работа стала приятным вознаграждением её усилиям. Маргариту ценили, понемногу продвигали, насколько это возможно, при том, что она женщина и совершенно без необходимых связей.
Короче жизнь удалась. Не было только самого главного. Женского счастья.
Мать радовалась, что дочь корпит над учебниками и долбит гаммы, когда её подружки гуляют с мальчиками и обжимаются с ними в подъездах. Она гордилась своей разумной Ритусей, считала безалаберными матерями своих подруг, которых их дочери сделали бабушками к сорока годам. Отмахивалась от родных и знакомых, постоянно интересовавшихся, когда ж изменится статус милой, молодой, обеспеченной девушки.
Всё это было ровно до того момента, пока мать не осознала, что Ритусе скоро тридцать. И ей, действительно, пора уже обзаводиться мужем или хотя бы детьми.
Она начала капать Ритусе на мозг, рассказывая о «последнем вагоне», «тикающих часиках», «одинокой старости и стакане воды», «детях, которые рождаются уродами у старородок». Мать стала таскать в дом своих приятельниц с не пристроенными по каким-то причинам сыновьями. Как правило, это были безвольные маменькины сынки, довольные жизнью игроманы или тихие алкоголики. Дочь продержалась недолго, достала свои сбережения, купила себе небольшую квартирку на другом конце города и съехала. Теперь она общалась с матерью преимущественно по телефону, а когда та заводила старую песню, мгновенно отключалась.
О своей жизни Марго (она любила называть себя именно так) всё же задумывалась. У неё была пара неудачных скоротечных романов, которые, закончились исключительно по её инициативе. Насмотревшись на убогую семейную жизнь подруг, она решила связать свою жизнь только с тем, на кого могла полностью положиться.
Но годы шли, а «рыцарь всё не ехал». Тридцать первый день рождения Марго отметила регистрацией на сайте знакомств. Новое лицо тут же заметили завсегдатаи ресурса. Ей посыпались приветы, предложения познакомиться. Она была приятно удивлена, и с энтузиазмом, свойственным синдрому отличницы, отвечала всем. Но когда в сообщениях от некоторых озабоченных особей стали приходить фотографии их несравненных членов с непристойными предложениями, она оценила возможности «чёрного списка». С тех пор Марго начала фильтровать сообщения. Не отвечала искателям лёгких отношений, пропускала призывы граждан ближнего, да и дальнего зарубежья и тех, кто до тридцати (она не воспринимала мужчин младше себя), игнорировала совсем безграмотных и сидельцев.
Всё же ей удалось несколько раз сходить на свидания.
Это было всё не то.
Один напоил её кофе и сразу же признался, что Марго нужна ему только в качестве любовницы. Другой пригласил в кафе, заказал один комплексный обед, и щедро предложил разделить его пополам. Третий протаскал три часа по городу, нудно рассказывая о своей работе. Четвёртый ныл, что он ничем не замечательный, не интересный человек и чем может быть интересен такой прекрасной девушке. Марго нечего не оставалось, как согласиться с ним. Было ещё несколько встреч, но их она совсем не запомнила.
Постепенно её увлечение начало сходить на нет. Там навалился квартальный отчёт. За ним пришла ревизия. А добила всё смена генерального. Новая метла мела по-новому, изменились требования к срокам и оформлению документации. Работа стала занимать не только всё отведённое ей время, но и большую часть личного. Марго надолго забыла об устройстве своей личной жизни.
В суете незаметно пролетели полгода.
Однажды Марго оказалась в гостях у своей бывшей одноклассницы. Соседка по парте уже десять лет была замужем, растила двух мальчишек. Старший заканчивал второй класс, младший был очаровательным четырёхлетним бутузом. Юлькин дом был ухожен, пахло там любовью, взаимопониманием и пирогами. Марго впервые увидела наяву то, что воображала одинокими вечерами.
Дома она разревелась, уткнувшись в подушку. Но позволила себе эту слабость очень недолго. Решив, что с неё достаточно, она умылась, вытерла лицо, приготовила себе чашку кофе с молоком и уселась за компьютер.
Сайт знакомств в закладках пришлось поискать. Потом у неё почему-то потребовали пароль для входа, который она, естественно, давно уже забыла. Пройдя процедуру смены пароля, она, наконец-то, прорвалась на сайт. На её страницу, с упавшим до ниже некуда статусом, давно уже никто не заходил. Да это было и не важно. Марго решила сама искать своего избранника, раз он так злостно саботирует встречу с ней. Она ввела в фильтр возраст от 32 до 42 лет, только жителей её города и стала пролистывать страницы. Она искала свободного, умного, без вредных привычек мужчину с серьёзными намерениями. Таких было немного. Первый, кому она послала приветственный смайлик, ответил, что уже встретил свою половинку, просто не знает, как отписаться от сайта. Он пожелал ей не отчаиваться и быть настойчивой в поисках своего счастья.
Наученная неудачным опытом, Марго стала проверять, как давно понравившийся ей мужчина был на сайте, отсеивая тех, кто не появлялся там больше трёх месяцев.
Наконец, она увидела его.
Егор. Приятный мужчина. На шесть лет старше. Холост - это предстояло проверить. К сожалению, Марго уже знала, что на сайте знакомств все мужчины свободны. Работает в сфере близкой её профессии, имеет небольшой, но стабильный доход. И приятный штрих – любит бардовскую песню.
Всё, что осталось у Марго от девяти лет, отданных музыкальной школе, - это ежегодные три-четыре абонемента в Филармонию, на которые она ходила с подругой и редкие вечерние посиделки с гитарой. К фортепиано она не подходила уже лет 17. Наверное, с того самого дня, когда спустилась со сцены, отыграв свою выпускную программу перед экзаменационной комиссией. А вот с гитарой Марго так и не расставалась. Её она освоила сама после многочисленных внеклассных мероприятий, которые регулярно проводила их учительница-умница. Та не только знала бессчетное количество авторских песен, любила их петь, но и заразила этой любовью своих учеников.
Марго написала приятному мужчине: «Привет», - и отправилась спать.
День был наполнен трудами и заботами. Только, придя вечером домой, она открыла комп, чтобы проверить, есть ли реакция. Реакция была.
Своё сообщение Егор начал с изящного комплимента внешности Марго и попросил подробнее рассказать о себе. Она отстучала ответ. Тот сразу отписался. Значит, ждал! Значит, она его заинтересовала. С воодушевлением Марго продолжила переписку.
В этот вечер они обсудили любимые книги, фильмы, предпочтения в музыке и живописи. Оказалось, что их вкусы во многом схожи. Практичная Марго посчитала, что глупо печатать длинные послания, когда можно просто позвонить и поговорить. В очередном сообщении она дала свой номер, но приятный мужчина будто не заметил его и продолжал писать. Её это задело, но она уговорила себя не зацикливаться.
Несколько раз Марго осторожно вставляла ехидные замечания, язвить она умела виртуозно. Егор отреагировал совершенно адекватно и умело вернул колкость. Короче, эпистолярное общение с ним Марго вполне устроило. Но дальше милой пикировки на сайте дело никак не шло. Правда, приятный мужчина всё же предложил однажды встретиться и выпить кофе. Но именно на этот день ей выпала срочная командировка, и встреча не состоялась.
Так прошёл почти месяц. Потом началась предновогодняя суматоха, поездка в отпуск. К переписке Марго вернулась только в феврале. Она мысленно уже распрощалась со своим нерешительным знакомцем, но, открыв сайт, увидела несколько сообщений от него. Егор потерял её. Он ждал сообщений и очень хотел встретиться.
Почему бы и нет, подумала Марго и ответила, что уезжала, там не было доступного интернета, и теперь она будет рада познакомиться вживую. Приятный мужчина мгновенно отозвался и предложил кафе. Они договорились. Егор попросил написать номер её телефона. Марго не удержалась напомнить, что уже имела честь давать его, но он тогда это проигнорировал. Егор начал оправдываться, что не увидел, что теперь в сообщениях его трудно будет найти. Но Марго больше не отвечала. Это была её маленькая месть.

Марго, как и положено даме, немного опаздывала. Она уже подходила, когда телефон зазвонил. Погода была из истории про собаку и доброго хозяина. Мороз к вечеру прижимал всё сильнее, ветер сбивал с ног, снег колол лицо сотней маленьких иголок. Марго отыскала в сумочке телефон. Снимать перчатку не стала, чтобы не заморозить пальцы, а провела по сенсорному экрану носом. Номер был незнакомый. Марго ответила так же носом, ткнув в кнопку. В трубке любезный мужской голос представился Егором.
- Ничего, захотел и нашёл, - насмешливо подумала Марго.
Он волновался и ждал её. Марго заверила, что будет вот-вот и, действительно, уже через несколько минут окунулась в теплый уют кафе.
Она немного нервничала, что придётся разглядывать незнакомых мужчин в поисках своего приятного собеседника. Но выяснилось удивительное. В этом в ресторане сегодня – в середине рабочей недели и такую нелётную погоду - они были совершенно одни.
Конечно, она его узнала. Внешне Егор оказался нисколько не хуже, чем на фотографиях. К его речи, пересыпанной ироническими замечаниями и фразами с двойным и тройным смыслом, она уже привыкла по переписке. Они замечательно провели время, и ушли к нему домой вместе.

Позже, когда они уже жили в его более просторной квартире, он любил вспоминать эту историю. Егор уверял всех, кто готов был слушать, что снял для этой встречи весь ресторан, и что после выпитого вина (количество бутылок с каждым разом увеличивалось) Марго буквально потащила несчастного к нему домой, где неоднократно изнасиловала в особо извращённой форме. Лицо потерпевшего в этот момент было настолько довольным, что хохочущая Марго советовала ему съесть лимон, чтобы физиономия мужа соответствовала трагическому рассказу.
А ещё он её бессовестно обманул. Опасаясь меркантильных, ищущих выгоду женщин, коих немало на просторах интернета (впрочем, как и мужчин), Егор намеренно написал о скромной должности и небольшом доходе. В реальности он был управляющим и совладельцем энергично развивающейся фирмы в сфере информационных технологий. С бардовскими песнями тоже оказалось не всё в порядке. Егор, правда, любил, но только одну единственную - Визборовскую «Милую мою», потому что только её и знал.
Так они жили. Их отношения складывались настолько легко и гладко, что Марго иногда казалось, что так не бывает, что она просто спит, и скоро сон рассеется. Но, заблудившееся когда-то, счастье, похоже, поселилось в её доме всерьёз и надолго.

II

Тем майским вечером Марго засиделась у матери. Пожилая женщина после замужества дочери нашла новый повод для переживаний. Она считала, что зять не соответствует замечательным достоинствам её дочери. Относясь к жизни слишком легкомысленно, он заразил, как ей казалось, этой беспечностью и Ритусю. Мать, в который уже раз, пыталась раскрыть дочери глаза, взывала к разуму и совести. Но Марго её советы только раздражали. Ей очень хотелось ехидно поинтересоваться у матери, как же она такая умная, всю жизнь прожила одна. Но, прикусив язык, Марго быстро распрощалась и выскочила за дверь. Спускаясь, она поняла, что не вызвала заранее такси и теперь придётся ждать его на улице. А сколько ждать машину в предпраздничный вечер? Это было совершенно непредсказуемо.
Погода, впрочем, была прекрасной. Дождь, который внезапно начался, когда Марго подходила к родительскому дому, теперь закончился. Запах молодой зелени, влажной земли и вымытого асфальта приятно волновал. Хотелось петь, танцевать, делать прекрасные глупости.
Она решила не вызывать машину, а немного прогуляться пешком и, срезав угол через сквер, сразу выйти на центральную улицу, по которой ещё ходил общественный транспорт.
Дорога эта была знакома ей с детства. Несчётное количество раз ходила она здесь до музыкалки и обратно. Маленькую её чинно водила за руку мама, потом, немного повзрослев, Марго сама весело бежала, размахивая папкой с нотами. Зимой она заворачивала в соседний двор на горки. Папка с успехом заменяла дощечку, и девочка наслаждалась коротким, но головокружительным полётом. Накатавшись так, что тёплые гамаши покрывались сплошной ледяной коркой, Марго спешила домой. Быстро развешивала промокшие, иногда вплоть до трусов, вещи на батареи, чтобы до прихода матери ликвидировать следы своего безрассудства. Та только удивлялась, почему сборники нот у Ритуси всегда изведены волнами, а в тетрадках по краям расплываются грязные разводы.

Марго неторопливо шла вдоль кустов, набирающей цвет сирени, которые со времени её детства сильно разрослись, и теперь практически полностью скрывали Марго от окружающих домов. Свет фонарей ложился пятнами на дорожку и молодая женщина, дурачась, начала перепрыгивать с одного на другое.
Увлёкшись, она не сразу заметила компанию молодых людей, расположившихся на скамейке в глубине сквера.
- Шиха, глянь, какой симпатичный бабец нарисовался! – услышала она.
Сомнительный комплимент Марго насторожил, и она присмотрелась к молодым людям.
Их было трое, и они, видимо, были сильно пьяны. Вокруг валялось множество смятых банок из-под пива.
- Плюха, не гони! Она же старая! Ей лет двадцать пять! – высокий лохматый парень грубо заржал.
- Не скажи, не скажи, Чоба! Что у старых, что у молодых, там всё одинаково устроено, - небрежно заметил самый мелкий из них.
Марго внутренне сжалась, в висках запульсировала кровь, к горлу подступил ком, мешающий вздохнуть. Она кляла себя, что поддалась искушению прогуляться одной по ночному скверу. Но внешне постаралась не показать страха и пройти неприятную компанию, как ни в чём не бывало.
Но они не собирались оставлять её, быстро двинулись наперерез, и выскочили из кустов на освещённую дорожку прямо перед Марго. Лохматый заступил ей за спину, преграждая путь к отступлению.
При свете фонаря они выглядели обычными парнями, коих во множестве можно встретить в любом дворе. Точно определить возраст современных акселератов не представлялось возможным.
Мелкий, похоже, был в компании заводилой. Одежда, чуть дороже, чем у других, массивный золотой браслет на руке, золотая же печатка на большом пальце и дорогущий айфон, небрежно торчащий из кармана. Говорил мелкий вкрадчиво и неторопливо, снисходительно одаривая спутников своим вниманием.
- Что, детка! Покажешь нам свою киску? – улыбаясь, спросил он Марго.
Она заговорила вежливо, стараясь не сорваться, чтобы не раздражать, накачанную алкоголем, молодёжь.
- Ребята. Ну, что вы, в самом деле? Дайте пройти, – она судорожно подбирала слова, - Меня муж встречает на Проспекте. Я ему только что позвонила. Да вот и он! – вдруг вскричала Марго, указывая за спины мерзавцам.
Те инстинктивно обернулись. В это время Марго изо всех сил толкнула лохматого так, что он шмякнулся на задницу и взвыл от боли.
Марго бросилась бежать к многоэтажкам, окружающим сквер. В них ещё светились окна. Она попыталась закричать, но ком, застрявший в горле, позволил издать только невнятный сип.

Она не успела.
Потом много лет, когда эти события вновь и вновь возвращались к ней в ночных кошмарах, воображение услужливо находило десятки способов спастись, защититься, уклониться от неизбежного.
Но сейчас она лежала, распластанная, на земле. Лохматый навалился коленями на руки и плечи Марго, плотно прижал потной ладонью рот. Мелкий, пыхтя, роняя капли пота и слюны, трудился над ней. Третий стоял поодаль и гаденько ухмылялся, дожидаясь своей очереди. Резкая боль, разрывала низ живота. Губы, грубо прижатые к зубам, поранились, и рот наполнился кровью. Слёзы текли по вискам, собираясь в ушах. Ей было ужасно обидно, страшно, противно, хотелось, во что бы то ни стало, свернуться, спрятаться, уползти от мучителей. А главное, стереть с себя эти мерзкие капли. Она напряглась, выгнулась всем телом, пытаясь высвободиться. Мелкий истолковал это по-своему:
- Что? Тебе хорошо, крошка? Понравилось? Зачем было убегать?
- Шиха, я из-за этой суки телефон разбил, когда на жопу упал, - пожаловался лохматый, - Мне теперь от мамки влетит!
- Не парься, Чоба! Тётенька сейчас тебе всё отработает. Правда, тётенька? – мелкий возобновил свою возню.
Марго отчаянно замычала и ещё раз попыталась вырваться. Но лохматый только сильнее прижал её, почти полностью перекрыв доступ воздуха.
Мелкий закончил. Он поднялся, оправился, достал сигарету и закурил:
- Ничего шмара, годится. Пользуйтесь, детки. Тётенька плохому не научит, - он развалился на скамейке и, запрокинув голову, пуская ртом дым в небо.
- Иди, Плюха, держи, - крикнул лохматый третьему, - Сейчас я её отчпокаю.
Тут пришло спасительное забытьё. Последнее, что Марго увидела, уплывая, как лохматый расстёгивал штаны.

Сколько это продолжалось, Марго не знала. Приходя в себя, она уже не чувствовала своего тела, не ощущала боли, мучительных прикосновений. Она, как будто, выскользнула из своей земной оболочки и равнодушно наблюдала за происходящим со стороны, дожидаясь, когда же всё закончится.

III

Егор не находил себе места. Марго не возвращалась, её телефон был недоступен. Номера тёщи у него не было, как и у той его. Марго старалась свести до минимума возможность общения своей матери с любимым.
Промучившись полночи, он уже почти решился набрать номер полиции, как в дверь позвонили.
Егор быстро подошёл к двери и отпер. На пороге стоял незнакомый пожилой мужчина, поддерживающий, практически, висящую на нём Марго. Поверх её растерзанной одежды был накинут старый мужской плащ, грязные волосы всклокочены, лицо отекло, губы распухли, руки с обломанными ногтями мелко тряслись, а на внутренней стороне бёдер запеклась кровь.
Мужчина начал торопливо что-то объяснять, но Егор его не слушал. Марго буквально рухнула ему на руки.
Он отнёс её в ванну, бережно раздел, пустил тёплую воду, которая тут же стала розовой. Когда жена перестала дрожать и немного расслабилась, он вышел в прихожую. Незнакомец был ещё там.
Он рассказал Егору, что ему не спалось, и они с Руфом (так зовут его пса) пошли прогуляться. Собака сразу потянула хозяина в кусты, туда, где любит зависать молодёжь. Он, Виктор Иванович (мужчина протянул руку, Егор машинально пожал её и представился), пробрался за Руфом и там нашёл женщину в очень печальных обстоятельствах. Она сидела на земле и не могла встать. Он хотел вызвать скорую или милицию, но его телефон остался дома, а женщина, вывернув сумочку, обнаружила пропажу своего. Она попросила никуда не звонить, а только помочь ей добраться до дома. Мужчина оставил Руфа охранять бедняжку, а сам сбегал за своим плащом (она была практически голая) и ключами от машины. Вместе они с трудом добрались до стоянки, женщина несколько раз опускалась без сил на землю, а он не мог её нести. В машине она потеряла сознание, ему пришлось приводить её в чувство, чтобы узнать адрес.
Егор поблагодарил Виктора Ивановича и спросил, сколько он ему должен? Мужчина, протестующе, замахал руками:
- Как вы можете?! Я что, не человек?! – обиженно воскликнул он.
- Но вы же потратились. Вот, - Егор показал плащ, который держал в руках, - Я думаю, его уже не спасти.
- Чёрт с ним! Вы должны найти и наказать этих ублюдков!
Егор записал номер телефона ночного гостя и твёрдо обещал позвонить, если потребуются свидетельские показания.

Проводив Виктора Ивановича, Егор вернулся к Марго. Она пришла в себя. Сидя в ванной, женщина яростно тёрла себя мочалкой. Кожа уже покраснела, но Марго не останавливалась, ей обязательно надо было соскрести с себя даже воспоминания об отвратных прикосновениях.
Егор остановил её руку, вытащил из судорожно сжатых пальцев мочалку. Марго подчинилась и покорно терпела, пока он бережно промыл ей волосы, осторожно ополоснул лицо. Вытащив из воды и посадив на край ванны, он вытер её и только теперь смог разглядеть родное осквернённое тело. Всё оно было в синяках и ссадинах, а низ живота и бёдра наливались сплошной синевой.
Егор подхватил жену на руки, отнёс в спальню и положил на кровать. Марго мгновенно свернулась, притянула колени к животу и спрятала лицо в скрещенных руках. Её закаменевшее тело не откликалось ни на слова, ни на ласковые прикосновения, она не плакала и ничего не просила.
Егору ничего не оставалось, как укрыть её и оставить на время в покое.
Он прошёл на кухню, включил чайник и встал в ожидании у раскрытого окна. Над городом занимался рассвет. Птицы радостным щебетом приветствовали новый день. Дворники уже начали свой ежедневный ритуал, шаркая метлами по асфальту. Машины смирно дремали вдоль тротуаров, и их вонючие выхлопы ещё не изгадили воздух.
Егор намешал себе крепкий кофе, сел и задумался. Он не знал, на что решиться. Справедливое возмездие, несомненно, должно настичь подонков. Но каким способом?... Обратиться в ментовку? Это было не в правилах, привитых ещё со времён дворовой компании. Тем более, он догадывался, через что придётся пройти Марго на допросах, очных ставках и в суде, если до него дойдёт дело. Или искать их самому? Таскать жену по окрестным дворам, чтобы в местной шпане она узнала своих мучителей? Хорошо, они найдут их. Что дальше? Он не мог за себя поручиться, что не поубивает мразей на месте. Перед глазами снова встало изувеченное тело жены. Он готов был сесть в тюрьму за Марго. Но… Это будет означать, что те сволочи победили. Им удалось разрушить их мир. Не будет ничего. Ни счастливых глаз Марго, влюблено гладящих на него, ни нежных ночей, ни проникновенных бесед, ни понимающего молчания, ни прогулок со сцепленными небрежно пальцами…
Ни детей, которых они оба очень хотели…

Забытый кофе так и остыл.
Егор сидел, сгорбившись около стола, когда едва слышный стон вырвал его из тягостных размышлений. Он помчался в спальню. Марго откинула одеяло и лежала на спине с согнутыми ногами. Одной рукой она обхватила живот, другую зажала между коленями. На простыне расплывалось кровавое пятно. Крупные капли пота выступили на лбу, а всё тело сотрясала мелкая дрожь. Анестестезирующее действие шока прошло.
Егор быстро оделся, собрал Марго, отнёс её в машину и рванул в больницу по пустому городу.

IV

Он сидел в приёмном покое и ждал. Марго из смотровой сразу на каталке увезли. Жена теперь была в руках врачей. Егор немного расслабился и, видимо, задремал.

- Это вы муж Маргариты Соколовской? – услышал он ровный глухой голос над собой.
Егор открыл глаза, не сразу осознав, где находится, встряхнул головой, понемногу приходя в себя.
- Да, - он поднялся перед дежурным доктором с красными от бессонной ночи глазами.
- Пройдёмте в кабинет, - доктор уже развернулся и чуть шаркающей походкой, шёл по коридору.
Егор сгрёб вещи и торопливо двинулся за ним.
- Как моя жена, доктор?
- Мы зашили разрывы, обработали поверхностные раны, вкололи обезболивающие. Она сейчас спит. Я советовал бы вам оставить сегодня жену в больнице для наблюдения.
- Конечно. Спасибо, доктор.
Они зашли в тёмную просторную комнату. Сквозь прикрытые жалюзи пробивались тонкие полосы утреннего солнца. В углу мерцал экран монитора. Доктор сел за свой стол, включил настольную лампу и жестом указал Егору на стул.
- Есть ещё одна проблема, - доктор немного замялся, - При подобных признаках причинения вреда здоровью мы обязаны сообщать в правоохранительные органы.
- Понятно, - Егор напрягся и опустил голову.
- Ваша жена была изнасилована?
Егор молча, кивнул.
- Вы будете писать заявление в полицию?
- Я думал об этом, - не сразу ответил Егор.
- А что тут думать? Или вы сами решили разобраться? Не советую.
Устало бесстрастный голос доктора не действовал на Егора. Он только слегка удивился, как быстро тот разгадал его мысли.
- Вы просто не понимаете, как вам повезло, что она осталась жива!
Егор поднял глаза на доктора.
- Да, да! Обычно насильники убивают свою жертву, чтобы она их не опознала. А ваши… Уж, извините… Были либо слишком юны, либо слишком глупы, либо слишком пьяны. Впрочем, вполне возможно, что всё одновременно.
Эта мысль не приходила Егору. Только сейчас он по-настоящему испугался. Занятый заботами о Марго, своими сомнениями, он гнал от себя полное осознание ужаса произошедшего. Он закрыл глаза, и лицо его исказила гримаса боли.
Доктор встал, прошёл к шкафу и достал бутылку коньяка.
- Вам, наверное, стоит немного выпить.
Егор помотал головой.
- Я за рулём, - хрипло сказал он.
- А я, знаете, вообще не пью. Это пациенты приносят, - доктор с видимым облегчением убрал бутылку обратно в шкаф.
- Судьба уже подарила вам шанс, не надо испытывать её ещё раз. В лучшем случае вас посадят, а в худшем… Вам может не повезти. Позаботьтесь о жене, ей сейчас жизненно необходимы ваши любовь и внимание. А преступниками пусть занимаются те, кому это положено.
Егор уже взял себя в руки и теперь задумчиво молчал, устремив взгляд в стену, увешенную дипломами, и периодически кивал словам доктором.
- Мы напишем медицинское освидетельствование. Конечно, зря вы сразу не приехали к нам. Выделить биоматериалы насильников теперь будет сложно. Но, я думаю, у вас осталась её одежда. Это всё следует предоставить в полицию…
Егор по-прежнему молчал.
- Молодой человек, вы меня слушаете?
Егор вздрогнул, возвращаясь в реальность. Доктор стоял прямо перед ним.
- Да, доктор… Извините… Я всё слышал… И, кажется… согласен с вами… Мне только надо будет… переговорить с женой, - слова давались Егору с трудом.
- Хорошо. Сейчас езжайте домой, и постарайтесь поспать. Вам обоим потребуется много сил. А после обеда навестите жену, поговорите и решите. И ещё, - доктор немного помолчал, - Мой вам совет. Отнеситесь к этому, как к страшному несчастному случаю. Не ищите вины, особенно в себе или в жене. Лавина просто сносит всё, и никто не спрашивает, в чём их вина, что они оказались на её пути. Вы попали под лавину. Вам повезло, вы остались живы. Так и живите, радуйтесь.
- Спасибо, доктор, - Егор встал, протянул руку, чтобы попрощаться, и впервые взглянул ему прямо в лицо. Тот оказался на удивление молод. Просто усталость и полумрак набросили на его лицо тень ещё не прожитых лет.

V
Домой пришлось возвращаться кружным путём. Улицы перекрыли для праздничного шествия. Отовсюду доносилась музыка. Народ подтягивался к центру, неся в руках цветы, флаги, аккуратные таблички с фотографиями воевавших родственников. Ветер уносил ввысь вырвавшуюся на свободу связку разноцветных воздушных шаров. Солнце уже заняло в безоблачном небе свой пост и обещало людям прекрасный весенний день.
Егор припарковал машину среди прочих, оставшихся на сегодня без применения железных коней, и поднялся к себе. Дом встретил его тишиной и следами их поспешных сборов. Спать не хотелось категорически, и он принялся за уборку.
Первым делом Егор сложил вещи Марго, плащ отзывчивого Виктора Ивановича в пакет и, плотно перевязав, поставил у входа. Сдернул с кровати простынь, бросил её в машинку. Пришлось повозиться, оттирая следы засохшей крови на полу в прихожей, в коридоре и ванной. Только, присев на кухне с заслуженной чашкой кофе, он подумал, что следы должны были остаться и в подъезде. Они действительно остались. К их квартире по ступенькам вела дорожка из бурых пятен. Таясь соседей, Егор постарался быстро справиться с ними. Впрочем, захваченные праздником, люди им особо и не интересовались.
Когда и с этим было покончено. Егор присел на кухне с очередной остывшей чашкой кофе, и тут же на него навалилась вязкая, непреодолимая усталость. Он пошёл в спальню и упал на не заправленную кровать. Руки, вытянутые под подушку, наткнулись на ночнушку Марго. Егор бережно взял шёлковую тряпочку. Волна нестерпимой нежности накрыла его, и он прижал её к лицу, втягивая носом неповторимый запах любимой…
С ней он и уснул.

Егор подскочил на кровати от грохота. В комнате царил необычный полумрак. В панике он схватил телефон. Цифры на экране показывали только 13:07. Но солнце полностью закрыли плотные грозовые тучи. Ветер выманил наружу занавеску из открытого окна и рвал её на фоне усердно кланяющихся деревьев. Почерневшее небо вдруг прочертила молния. Почти сразу вслед над головой прокатился гром. После особенно отчаянного порыва ветер вдруг унялся, а на город сплошной холодной стеной упал ливень. Молнии продолжали сверкать, под аккомпанемент грома, но сквозь толщу небесной воды они уже не казались такими апокалипсическими.
Егор затянул обратно в дом занавеску, закрыл окно, чтобы брызги не летели внутрь, включил свет и начал собираться в больницу к Марго. Он сгрёб в ванной все тюбики, стоящие на полочке, не зная, что именно может ей пригодиться, взял щётку, пасту, расчёску. Захватил в прихожей тапочки, свернул мягкий спортивный костюм. На кухне он завис перед открытым холодильником, размышляя, что захочет съесть Марго. Не найдя приемлемого решения, он подумал, что успеет заскочить в магазин рядом с больницей.
Не дожидаясь окончания дождя, Егор спустился, вышел из подъезда и побежал к машине. Он, конечно же, сразу вымок, и, ввалившись в салон, включил печку, подогрев сиденья и обдув стёкол. Запотевшие окна отходили не спеша. Еле дождавшись ясных просветов, Егор включил передачу и погнал в больницу по вновь пустынному городу.
Ливень превратил дороги в бурлящие реки. Потоки сливались, закручиваясь в воронки над решетками ливнёвки, которая совершенно не справлялась с наводнением. Редкие машины двигались медленно, стараясь не поднимать веер брызг. Такой же, как и он, безумец пролетел навстречу, окатив машину такой мощной волной, что Егор на несколько мгновений совершенно ослеп. Автоматически дав по тормозам, он почувствовал, как машину повело, начало закручивать, разворачивая поперёк дороги. С трудом выровнявшись, и поблагодарив судьбу, за то, что встречка в этот момент оказалось пустой, он посмотрел в заднее стекло. Расплата не заставила себя ждать. Неизвестный гонщик, залив этой же волной себе мотор, заглох и теперь беспомощно торчал посреди дороги.
Дальше Егор поехал осторожнее.

Марго уже не спала. Она лежала на спине, укрытая до подбородка простынёй, и внимательно смотрела в окно. Женщины в палате перешёптывались, заинтересованно разглядывая Егора.
Когда Марго медленно повернула к нему голову, он ужаснулся. Но не её отёкшему, бледному, измученному лицу, а выражению глаз любимой. Марго смотрела на не него внимательно, изучающее. На вопросы отвечала односложно, негромко, с расстановкой и совершенно бесстрастно. Егор любил живую мимику, всегда сопровождавшую речь Марго, по ней легко считывал сомнения, печали и радости любимой. Теперь родное лицо напоминало безжизненную маску. Егор не выдержал и отвёл глаза.
Он выложил на тумбочку фрукты, йогурты, сок. Не найдя стула, присел на край постели и взял в свои руки маленькую холодную ладонь Марго. Он держал её осторожно, как птенчика, согревая и желая передать страдалице всю силу своего большого здорового тела.
Марго немного приподняла уголки губ и едва слышно пожала его руку в ответ.
- Ты весь мокрый, - сказала она.
Егор поднял глаза.
- Там такой ливень! - Егор обрадовался теме для разговора и подробно описал катаклизм, который накрыл город.
Марго слушала внимательно, но молчала, не вставляла замечаний, ни о чём не спрашивала. Без её поддержки Егор быстро иссяк, а придумать новую тему не смог.
Они так и смотрели друг на друга в тишине. Только несколько раз Егор наклонялся и нежно целовал руку любимой, а она ненадолго обессилено прикрывала глаза.
Дождь кончился и палату залил пронзительный свет солнца, какой бывает только после внезапных дневных грозовых сумерек. Вместе с головокружительным запахом свежей омытой зелени в открытое окно ворвался отчаянный птичий гвалт. Соседки, заскучав без зрелища, на которое они надеялись, куда-то ушли. Санитарка принесла Марго ужин. Егор помог жене сесть и переодеться. Он невольно отвёл глаза, когда, стягивая больничную рубашку, снова увидел на её теле страшные следы. К этому невозможно было привыкнуть. Зверь ненависти, загнанный на время в глубину, снова зашевелился и вогнал свои когти в сердце Егора.
Марго съела несколько ложек, выпила сок и устало снова легла. Но теперь она выглядела уже чуть лучше. Лёд в глазах понемногу таял, лёгкая грустная улыбка давалась ей всё легче. Егор рассказал о происшествии на дороге. Приуменьшив собственное безрассудство и подчеркнув безбашенность встречного водителя, он особенно красочно описал мгновенную кару, постигшую неудачливого гонщика. Как обычно он вставлял в речь шуточки, словечки, принятые только между ними.
Но время для посещений закончилось. Вернулись женщины, недовольные долгим присутствием мужчины в палате. Сестра заглянула и позвала на уколы. Егор пообещал приехать завтра, часам к одиннадцати, когда решит неотложные дела на работе. Он поцеловал Марго и ушёл.

Дома он, наконец, отпустил себя и напился. Плакал он, бесился, колотил кулаками в стену? Об этом никто никогда не узнал. Утром он появился в офисе, как всегда подтянутый, выбритый, со шлейфом отличного парфюма, и чётко раздавал указания подчинённым.

VI
В больнице у кровати Марго Егор застал участкового.
- Оперативно, - недовольно подумал он.
Вчера Егор не смог начать разговор с женой, а сам так и не принял для себя окончательного решения. И на мгновение испытал даже нечто вроде облегчения, от того что непростая для него задача разрешилась сама собой.
Егор представился. Участковый встал ему навстречу, назвал звание, фамилию, достав из нагрудного кармана удостоверение, показал его.
- Смотри-ка, и стул для товарища офицера нашёлся, - Егор никак не мог подавить в себе раздражение, внезапным вторжением в их жизнь постороннего официального лица.
Он отошёл к окну и, облокотившись на подоконник, стал наблюдать.
Лейтенант полиции был уже не молод и немного полноват. Его форменная фуражка лежала на тумбочке. Периодически он обтирал большим платком красную потную лысину, обрамлённую остатками волос. Чисто выбритое лицо участкового было ординарным и невыразительным. Но ясные проницательные глаза делали его даже привлекательным. Говорил он ровным приятным голосом, в котором чувствовалось искреннее участие. Вопросы задавал точные и корректные. Марго, подчинившись его ненавязчивому обаянию, на удивление спокойно вспоминала приметы своих мучителей. Но проблема заключалась в том, что под её описание подходил каждый второй шкодник города: один был высоким и лохматым, другой глупо ржал, а третий, самый мерзкий, невысокого роста с печаткой на большом пальце.
Одна зацепка всё же была. Исчезнувший дорогой смартфон, который Егор подарил жене на годовщину их знакомства. Его легко можно было найти по уникальному номеру IMEI. А если преступники окажутся полными идиотами и оставят дорогую игрушку себе, то вычислить их не представит особой сложности.
Участковый записал показания Марго, встал, надвинул на лоб фуражку, дежурным жестом выровнял ладонью по носу козырёк, попрощавшись и пожелав Марго здоровья, пошёл из палаты. В дверях он обернулся и выразительно посмотрел на Егора. Тот всё понял и поспешил за ним. Вместе они покинули отделение и остановились на площадке лестничного пролёта, в котором по случаю обеденного времени сейчас не было ни души.
- Вам необходимо будет подъехать с женой в отдел и написать заявление, - сказал лейтенант вполголоса, - Не откладывайте. Такие дела хорошо раскрываются по горячим следам.
- Я понимаю. Сейчас переговорю с врачом, узнаю, когда смогу её забрать, и мы сразу сделаем это, - так же тихо ответил Егор.
Участковый подал ему руку на прощание, потом козырнул и, уже уходя, заметил:
- Ваша жена очень сильная женщина, она справится, но ей будет легче, если вы будете рядом.
- Не сомневайтесь, товарищ лейтенант. Я её полжизни искал. И теперь ни за что не потеряю!
Последние слова прозвучали слишком громко, отдавшись эхом в пустой шахте лестницы. Снизу в это время поднималась компания студенток-медичек, пришедших на практику. Они прошмыгнули мимо Егора и прыснули за его спиной.

Егор вернулся к Марго, она ждала его. От голых больничных стен, запаха лекарств и вынужденного безделья ей не терпелось возвратиться домой.
Они отправились к врачу. Марго шла очень медленно, оберегая свою боль. Егор осторожно поддерживал её. До ординаторской они добирались долго, с несколькими остановками.
Врач был другой. Он внимательно просмотрел историю болезни Марго и настоятельно предложил ей остаться в больнице ещё на несколько дней. Но она неожиданно горячо запротестовала, уверяя доктора, что замечательно справится сама и дома ей будет гораздо легче. Привычный ко всему доктор не стал спорить, быстро распечатал назначения и велел идти готовиться к выписке.

VII

Они съездили в отделение полиции и подали заявление об изнасиловании. Марго и Егора по отдельности допросили. Из больницы пришло медицинское заключение. Как и предполагал доктор, биоматериалов насильников им выделить не удалось. Надежда оставалась на одежду Марго и плащ Виктора Ивановича, которые отдали на экспертизу.
Коробка от смартфона с вложенным в неё договором на СИМ-карту легко нашлась. У Марго была счастливая привычка бережно хранить упаковки от дорогих гаджетов, вне зависимости от истечения срока их гарантии. По IMEI девайсу вычислили местоположение смартфона. Судя по всему, он находился в тех самых многоэтажках, окружающих злополучный сквер. Одного рейда оказалось достаточно, чтобы обнаружить его в руках у студента строительного колледжа, тусующегося с компанией на детской площадке. Долговязый с гривой непослушных волос молодой человек был доставлен в отделение. Он, естественно, уверял, что телефон совершенно случайно нашёл, но Марго узнала его. Найти остальных не составило труда. Не желая отдуваться один, лохматый быстро сдал своих дружков.
На допросах и опознаниях Марго держалась замечательно. Она почти всегда была спокойна и рассудительна. Самой тяжёлой для неё стала встреча с мелким. Он оказался несовершеннолетним, и опознание происходило в присутствии его матери. Без своры прихлебателей, не подогретый вином и безнаказанностью, он выглядел в этот момент просто испуганным подростком. Но его лицо впечаталось в память Марго, заставляя кричать по ночам. А когда он поднял руку, чтобы утереть хлюпающий нос, она увидела знакомую печатку.
Марго уверенно указала на него, и в тот же миг мать - эффектная ухоженная женщина с искажённым от ярости лицом бросилась к Марго. Её с трудом удержали, Марго в ужасе попятилась и выскочила из кабинета, вслед ей неслись грязные ругательства и проклятия.
Егор поймал жену в коридоре. Прижал к себе её трепещущее тело и нежно гладил по волосам, пока дрожь не унялась, а в глаза не вернулась осмысленность.
Из кабинета вывели мелкого в наручниках. Мать, приседая и охая, хотела бежать вслед за ним, но её оттеснили конвойные. Обессиленная она прислонилась к стене и, оглядевшись, вновь увидела виновницу своего несчастья. При виде взбешённого Егора, она не посмела подойти к ним и только процедила сквозь зубы:
- Чтоб ты сдохла, тварь! Чтоб никогда не разродилась! Чтоб ублюдки твои уродами были!
Егор рванулся заткнуть дрянь, породившую чудовище, но Марго остановила его. Она всегда жила с твёрдой уверенностью, что по закону всеобщего равновесия всем неизбежно воздастся по делам их.
Женщина попыталась плюнуть в Марго, но от стресса во рту у неё пересохло. Она горько махнула рукой, развернулась и поплелась по коридору, опустив плечи и тяжело переставляя ноги в дорогих туфлях.

Время шло. После больничного, Марго взяла отпуск, медленно возвращаясь к самой себе. Отёки постепенно спали, синяки пожелтели и побледнели. Она уже почти не морщилась от боли при ходьбе, когда садилась или резко вставала. Теперь Марго предпочитала прятать своё тело в плотные брюки или джинсы, застёгнутые на все пуговицы блузки или джемпера с длинными рукавами. Она вздрагивала от резких звуков, не входила одна в подъезд и отшатывалась от незнакомых мужчин, если они проходили слишком близко. На шуточки Егора она улыбалась уголками губ, не меняя при этом напряжённой сосредоточенности в выражении глаз. От его осторожных ласк она всегда мягко отстранялась, каменея от любого прикосновения. Егор не настаивал и терпеливо ждал.

Раскрытое дело передали в суд, который назначили на середину июля. В душном зале заседаний Марго становилось плохо, в глазах темнело, к горлу подступала неодолимая тошнота. Почти весь процесс она провела в комнате для обсуждений, открытые окна которой выходили в небольшой уютный сад. Показания свидетелей, допрос подозреваемых запомнились ей урывками, когда она, пересиливая себя, возвращалась в зал. Адвокаты представили суду характеристики на своих подзащитных. Судя по ним, на скамье подсудимых сидели замечательные молодые люди, которые хорошо учились, не были замечены в нарушении дисциплины, активно участвовали в общественной жизни родного коллектива и пачками переводили старушек через дорогу.
Адвокат мелкого выстроил свою защиту на том, что тот, как самый молодой, пошёл на поводу у своих старших товарищей и, скорее всего, был только свидетелей неприятно инцидента. На руку им оказалась и заключение эксперта, в котором не было ясных ответов, позволяющих идентифицировать насильников.
С Виктором Ивановичем Марго пришлось знакомиться заново. Она его совершенно не помнила. Но тот совершенно не обиделся, а пожелал им с Егором держаться и долгих счастливых лет.
Марго по настоянию мужа и адвоката – школьного друга Егора, не стала сама давать показания перед судом, избежав тем самым грубых и бестактных вопросов защитников.
И это закончилось. Суд огласил решение: двое совершеннолетних отправились за решётку, а мелкий каким-то волшебным образом получил условный срок, часть из которого должен был отбывать под домашним арестом.
Егор был потрясён мягкостью приговора для зачинщика. С Марго о случившемся они никогда не говорили. Хладнокровно отвечая на вопросы посторонних людей, обязанных, по долгу службы, знать ужасные подробности той ночи, она не могла себя заставить рассказать что-либо любимому человеку. Егор узнал обо всём от следователя. Он решил со временем разобраться с малолетним негодяем сам, но сейчас самым важным был вопрос о здоровье Марго. Каждое утро она вставала со страшной слабостью. Любой завтрак, даже самый лёгкий через полчаса просился наружу. Она сильно похудела, осунулась, вокруг глаз залегли тёмные круги. Низ живота тянула несильная, но непрерывная боль.

VIII

Марго отправилась в больницу.
Отсидев очередь в Женской консультации, она вошла в кабинет. Женщина-врач записала жалобы, деликатно осмотрела её и, улыбаясь, сказала:
- Поздравляю, мамочка. Думаю, вам уже месяца три.
Марго была потрясена, она так и застыла с джинсами в руках, переваривая услышанное. Врачиха уже несколько раз позвала её, когда она, наконец, очнулась, быстро оделась и уселась к столу. Сестра задавала дежурные вопросы, заводя карточку беременной, врач мерила давление, советовала витамины, диету, объясняла правилам сдачи анализов. Марго почти бессознательно отвечала им обеим, мучительно сдвинув брови. И только, получив пачку направлений, у самой двери она вдруг развернулась и с отчаяньем выкрикнула:
- Мне никак нельзя рожать! Это неправильно! Так не должно было случиться!
- Прекратить истерику! Что вы себе тут позволяете?! – командирским тоном моментально отреагировала до этого милая и доброжелательная врачиха.
Марго замолчала, с удивлением посмотрела на неё, кабинет вместе с женщинами в белых халатах поплыл перед глазами, и она плавно осела на пол.

Очнулась Марго на кушетке. В нос ей совали ватку с мерзко пахнущим нашатырём. Сестра стояла рядом с таблеткой и стаканом воды. Марго приподнялась, села, оперся спиной на стенку, запила таблетку водой.
- Понимаете, я не могу рожать. Это не мой ребёнок, - уже спокойней начала она.
- Что вы такое говорите, женщина? Как это не ваш ребёнок? – удивилась врачиха.
- Нет… Ну… он, конечно… мой… Но мне нельзя его рожать, - Марго совсем запуталась и озадаченно замолчала.
- Вы не замужем? У вас плохие отношения с мужем? Он не хочет детей?
Марго отрицательно качала головой.
Врачиха, перебрав все известные ей варианты, сдалась:
- Хорошо. Сейчас вы мне всё объясните, и мы вместе подумаем, как быть дальше.
Марго благодарно посмотрела на неё. Та вновь преобразилась. Теперь перед Марго сидела мудрая понимающая женщина. Этих качеств катастрофически не хватало её матери для того, чтобы стать для неё по-настоящему близкой.
Сестра вышла из кабинета, чтобы разрулить несложные вопросы у очереди, скопившейся перед кабинетом.
Марго собралась с духом и рассказала свою печальную историю.
- Теперь вы понимаете? Срок три месяца. Это ребёнок одного из этих подонков, - закончила она.
- Почему вы так считаете? Это вполне может быть ваш с мужем ребёнок. Мы не можем пока высчитать срок в точности до одного дня.
- Я чувствую, - почти прошептала Марго.
- А вы, вообще, планировали с мужем детей?
- Конечно, доктор, мы так мечтали. Один раз даже поспорили из-за имени для девочки, - невесело улыбнулась Марго.
- Тогда, моя дорогая, у меня для вас плохая новость. После аборта, тем более в вашем возрасте, вполне возможно вы вообще больше не сможете иметь детей, - слова врачихи резанули Марго.
- Что же мне делать?!
- Прекратить жалеть себя, думать только о хорошем и рожать, - голос врачихи зазвенел сталью.
Она немного помолчала и, взяв Марго за руку, уже ласково продолжила:
- Один замечательный писатель сказал: «Кровь давно ушла в землю. И там, где она пролилась, уже растут виноградные листья». Грязи и боли больше нет, есть таинство, и оно уже живёт в тебе, девочка.

Марго пришла домой поздно. Ей понадобилось несколько часов одиночества, чтобы собраться с мыслями, принять ситуацию и сформулировать её для Егора.
Муж неожиданно для неё очень обрадовался вести о пополнении их маленькой семьи. Он сидел у ног Марго, гладил её руки, уверяя, что теперь всё будет хорошо. Он сделает всё, чтобы она и малыш были счастливы. Ему было интересно абсолютно всё. Какой срок? Как она себя чувствует? Какие витамины ей выписали? Когда назначат УЗИ, не терпелось узнать пол ребёнка? Где она хочет сделать детскую?
Марго с недоумением слушала его.
- Ты, правда, не понимаешь? – резко оборвала она мужа.
- Чего не понимаю? – удивился Егор и поднял лицо к ней.
- Это не твой ребёнок! – жёстко сказала она, глядя прямо в его глаза.
Руки Егора замерли, лицо застыло, желваки заходили под кожей, а глаза затянула тоска. Марго понимала, что сделала ему очень больно, но ей сейчас было в тысячу раз больнее.
- Это ребёнок одного из этих… Теперь понимаешь?!
Марго аккуратно высвободилась из рук Егора и отошла к окну, муж остался сидеть на полу.
- Откуда ты знаешь? – тихо спросил он.
- По сроку, - так же ответила она.
- Это ещё ничего не доказывает.
- Какая разница, доказывает, не доказывает! Я всегда буду помнить об этом, - повысила голос Марго.
- Ну, давай, сделаем анализы на отцовство. Для меня это ничего не изменит.
- Будет ещё хуже! Сейчас у меня остаётся хоть крошечная надежда, что это твой ребёнок, а если я узнаю наверняка, то просто возненавижу его, - Марго уже почти кричала.
- Мне достаточно того, что ты носишь этого ребёнка, а значит – он наш, - Егор продолжал говорить негромко, чётко отделяя слова.
И тут Марго испугалась. Ярость у Егора выражалась именно такой подчёркнуто спокойной манерой речи. И чем злее он был, тем более понижал голос. Сама Марго этого ещё никогда не слышала, но знала от его подчинённых, что для них не было ничего страшнее этих тихих разносов.
Она подбежала к мужу, опустилась рядом с ним и положила голову ему на плечо.
- Ну, почему?! Почему это произошло именно с нами?! Чем мы провинились?! - теперь она тоже горячо шептала ему прямо в ухо, - Я знаю! Мы были слишком счастливы! Так не бывает! Что-то должно было случиться!
Егор молчал, опустив голову.
- Ты меня теперь разлюбишь! Ты меня бросишь!- Марго рыдала, - Ведь я не смогла сберечь себя и нашего ребёнка!
Муж развернулся и крепко обнял Марго.
- Дурочка! Ну, какая же ты у меня дурочка! Ты - часть меня! Как я могу тебя бросить?!
Они просидели на ковре до самых сумерек. Уверенный голос Егора, его большое надёжное тело окружали её и защищали. Впервые за последние месяцы Марго почувствовала себя спокойной. Она расслабилась. Егор нежно целовал её солёные щеки, губы, гладил всё настойчивее и смелее. Марго не уворачивалась и не отводила рук, стремясь ему навстречу. Последняя преграда рухнула, и они снова стали близки.

Когда, вконец уставшие, они в изнеможении откинулись рядом на ковре, Марго вдруг отчаянно захотелось маринованных огурчиков. Истосковавшись друг по другу, они забыли о времени, и теперь за ними пришлось ехать в круглосуточный магазин на другом конце города.
Егор накинул куртку и выскочил в подъезд. Между этажами целовалась молодая парочка. Он хотел пройти мимо, но девушка вдруг обернулась и смущенно поздоровалась. С изумлением он узнал в ней дочку соседей, которую привык считать ребёнком. Сколько ей уже? 16? 17? По возрасту, она вполне могла бы быть его дочкой. Интересно, что бы он почувствовал, застукав свою кровиночку в лапах прыщавого юнца. Егора передёрнуло. Нет. Он бы не пережил, а спустил наглеца с лестницы. Уж лучше сын, чем дочь. С мальчиками всё проще и понятнее. Вот у Марго целый батальон тюбиков, бутылёчков. Как она в них разбирается? А если дочка, то моей пене для бритья вообще места в ванне не останется. А с сыном мы как-нибудь договоримся.
С такими мыслями он сгонял за маринованными огурчиками, прихватив заодно и баночку помидоров. Когда он вернулся, Марго уже спала, уткнувшись носом в подушку. Егор осторожно потряс жену за плечо и сообщил об исполнении её желания. Марго чуть приоткрыла один глаз и возмущенно сказала, что не ест по ночам маринованных продуктов. Потом она перевернулась на другой бок и сразу снова уснула.
Егор прошёл на кухню, открыл банку с огурцами и незаметно для себя съел.

IX

Несколько следующих месяцев Марго целиком отдалась будущему материнству. Она старательно выполняла все требования своего врача, сдавала анализы и пила витамины, прилежно ходила на занятия будущих матерей, пыталась затащить туда и Егора. Стремительно округляясь, к семи месяцам она уже напоминала сама себе небольшой неповоротливый кораблик. Егор подливал масла в огонь, уверяя, что из-за угла сперва появляется необъятный живот жены и только спустя несколько мгновений, она сама. Марго не сильно переживала, но врач на осмотрах постоянно ругала её и грозилась, что если она и дальше будет так прибавлять в весе, то сначала не пройдёт в двери, а потом вовсе не разродится. На что Марго начала хитрить. Взвешивалась она сама, называя врачу только цифры. С этого дня её показатели прибавки веса пришли в норму.
Плановое УЗИ уверенно показало мальчика, что очень обрадовало Егора. Он начал строить планы по воспитанию наследника, закупать в неимоверных масштабах машинки, пистолеты и конструкторы, которых не было в его детстве.

Мать известие о беременности встретила весьма сдержанно. Они сидели на кухне Марго и пили чай. Естественно, мать приходила в их дом исключительно в отсутствии зятя. В ответ она тут же заявила:
- И зачем тебе это надо?!
Марго изумилась, ведь раньше та просто выносила ей мозг разговорами о детях и необходимости ими обзаводиться. Но мать пошла ещё дальше и начала убеждать Марго, что Егор слишком ненадёжный муж, живущий одним днём, и Ритуся очень скоро останется одна, да ещё и с маленьким ребёнком на руках.
Марго по-настоящему разозлилась. Ей порядком надоели домыслы матери, которая не сумела построить собственную жизнь, и теперь всеми силами старалась разрушить её. В порыве гнева она высказала матери все свои обиды, некоторым из которых было уже три десятка лет. Та в ответ орала о змее на груди.
Уже стоя в дверях, мать со значительностью выдала последний аргумент:
- Это всё из-за него! Это он тебя испортил!
- Конечно, мама! А до него я дурочкой бессловесной была что ли?
- Ничего! Придёт время! Подержишься за член, а потом всё равно раны зализывать к мамочке прибежишь!
- Не прибегу, не надейся!
Мать хлопнула дверью так, что задребезжали окна.

Они помирились недели через две. Мать позвонила первая и поинтересовалась здоровьем Ритуси. Марго вполне дружелюбно ответила и они обе, сделав вид, что ничего не случилось, продолжили общаться, как ни в чём не бывало. Правда мать больше ни разу не позволяла себе выпадов против зятя. Она окружила заботой дочь, приносила любимые Ритусины пирожки, потихоньку покупала детское приданое, а однажды с гордостью прикатила великолепную коляску-трансформер. Казалось, мать искренне радовалась будущему званию бабушки.
Вот тут Марго и допустила ошибку. Видя старания матери по налаживанию отношений, она чувствовала свою вину за высказанные на эмоциях давние детские обиды. Однажды в порыве откровения она поведала ей о событиях майской ночи и своих сомнениях в отцовстве Егора. Мать была потрясена и хотела знать всё. Марго, опустив особенно мерзкие детали, подробно описала ход расследования, суд и несправедливое, по её мнению, наказание. Мать слушала, не перебивая, забывая утирать слёзы, которые катились по щекам. Закончив своё невесёлое повествование, Марго подошла и обняла её.
Мать долго молчала, а потом спросила, знает ли Егор об этом. Марго подтвердила и добавила, что муж очень берёг и поддерживал её всё это время. И тут мать разразилась горькой тирадой на тему: «Как такое могло случиться, что её кровиночка даже не нашла нужным поделиться своим несчастьем с родной матерью?!» Никакие уговоры Марго, что она не хотела её тревожить, не действовали. Мать страшно обиделась. Предсказуемо обвинила во всём Егора. В который раз поразилась слепому обожанию Ритусей этого маскирующегося негодяя. Предрекла скорую страшную развязку их глупому союзу.
В этот раз Марго не стала спорить, справедливо полагая, что мать не переделать, а свои нервы дороже.
Но история этим не закончилась. Через день мать снова пришла к Марго и с порога заявила, что дочь непременно должна сделать аборт. На протесты Марго, что она может остаться совсем без детей, мать безапелляционно завила, что всё это глупости, и она сама делала два раза выскабливание до рождения Ритуси.
Продолжи они этот разговор, Марго, возможно, узнала бы ещё много любопытных подробностей о личной жизни своей «примерной» матери. Но она предпочла резко оборвать ненужные откровения и твёрдо попросила мать больше не появляться в её доме. В ответ разъярённая женщина схватила подаренную коляску и покатила к выходу, выкрикивая, что отдаст её своему второму, «настоящему» внуку, когда тот родится.
Марго не стала рассказывать Егору об очередной размолвке с матерью. И до родов они больше не общались.
Егор, хорошо зная, о сложных взаимоотношениях матери и дочери, старался не влезать в родственные разборки. А на необъяснимую нелюбовь к нему тёщи легкомысленно заявлял, что он не доллар, чтобы всем нравиться.

XI

В начале декабря Марго ждала Егора у магазина. Ходить по душным помещениям она не могла. Да и в толпе людей всегда чувствовала себя неуютно, ей всё время казалось, что кто-нибудь обязательно врежется ей в живот. Сидеть долго тоже больше уже не было сил, да и лёгкий морозец подбадривал, поэтому она прогуливалась не торопясь туда-сюда по заснеженной аллее парка недалеко от супермаркета. Погружённая в себя, Марго слушала, как активно шевелится и пинается в ней ребёнок, как ноет поясница, уставшая от тяжести, подсчитывала дни до запланированного дня родов, опасаясь попасть в больницу под Новый год. Конечно, она даже не обратила внимания на невзрачную женщину с измождённым лицом. Но та откуда-то знала Марго. Пройдя мимо, она оглянулась и внимательно осмотрела её, особенно задержав взгляд на выдающемся животе. Потом женщина вернулась и встала прямо перед Марго.
- Здравствуйте. Вы меня не помните?
Марго вздрогнула, остановилась и взглянула на незнакомку. Нет. Она её не помнила. Ответив отрицательно, Марго собиралась уже двинуться дальше, но женщина не отступала.
- Я, Городец Людмила. Ну, вспомните! Пожалуйста! – она очень волновалась, и лёгкий трен стал сотрясать её голову.
- Извините. Не помню, - Марго уже напрягал этот бессмысленный разговор.
- Я мать Станислава Городец, который… - тут она запнулась, - присутствовал при вашем изнасиловании.
Марго ударило. Перед ней до мельчайших подробностей всплыл кабинет следователя, испуганный подросток и разъярённая мать, пытающаяся защитить своего детёныша. Правда, в этой полинялой, пришибленной жизнью женщине сложно было узнать стильную блондинку, которую видела Марго на опознании и урывками в суде.
Марго ничего не ответила. Но мать поняла, что её вспомнили, и начала тараторить, спеша высказать всё, что у неё накопилось. Марго пришлось узнать, что Стасик единственный сын, что они с мужем жизнь положили на него. Что рос Стасик таким чудным добрым мальчиком, но потом связался с дурной компанией и они ничего не могли сделать. Потом эта неприятность с вами, ужасный суд. Они вложили всё, чтобы нанять лучшего адвоката. У них получилось. Стасика выпустили, он немного оправился от заключения и даже начал учиться. У него же был выпускной класс. Но тут опять нашлись какие-то дружки и втянули мальчика в свои делишки. Он снова стал неуправляемым, дерзил, хамил. Однажды, вернувшись с работы, она обнаружила сына без сознания, рядом валялся шприц. Скорая приехала уже только для того, чтобы зафиксировать смерть. Потом они с мужем нашли в столе сына целый склад небольших пакетиков с белым порошком. Муж настаивал сдать их в полицию, но она не позволила осквернять память сына. Она выгребла эту мерзость и выкинула на помойку. А спустя время к ним пришли странные молодые люди бандитской наружности и потребовали вернуть товар или деньги. Товара не было, денег тоже. Тогда отморозки сказали, что если они не расплатятся в определённый срок, их убьют. Они с мужем быстро продали квартиру, заплатили и разделили остаток между собой. Муж сказал, что устал, и будет строить дальше свою жизнь без неё. Он почему-то обвинил во всём случившемся её, дескать, она всегда слишком много позволяла сыну, баловала без меры, поэтому он и вырос таким уродом.
- В чём же моя вина? – недоумевала мать, - Я ведь просто любила сына!
Искреннее горе женщины даже немного тронуло Марго, но она собралась и холодно спросила:
- Чего же вы от меня-то хотите?
- Я вижу, вы в положении?
- Это сложно не заметить, - Марго увидела выходящего из магазина Егора и энергично замахала ему, чтобы тот поскорее подошёл и помог освободиться от навязчивой женщины.
Та оглянулась, понизила голос и заговорила ещё быстрее.
- У вас месяцев восемь? – она не дождалась ответа и сразу продолжила, - Я быстро прикинула. Это же сын Стасика?! Да?! Я просто уверена! Это счастье, что всё так произошло! У моего сыночка будет продолжение на земле!
- Отдайте мне мою кровиночку! – внезапно мать упала на колени перед Марго, и та в ужасе пятилась от безумной.
Егор, завидев странную сцену, прибавил шагу и вклинился между женщинами.
- Что ей нужно? – спросил он Марго.
- Это мать мелкого, он умер от передоза. А она увидела меня и решила, что я ношу его ребёнка, - задыхаясь, ответила она.
Лицо Егора побелело, он подхватил жену под руку и повёл к машине. Мать тяжело встала и побежала за ними вслед, голося, что они не имеют права лишить её возможности видеться с внуком. Она плакала, умоляла, хватала их за руки, пыталась забежать вперёд, чтобы посмотреть в глаза Марго. Егор отмахивался от назойливой невменяемой тётки, но идти быстрее они не могли. Наконец, добравшись до машины, втиснув в неё большое тело жены и захлопнув дверцу, он обернулся к матери и свистящим шёпотом произнёс:
- Это мой сын! Поняла, сука! А твой выродок получил по заслугам! Хорошо, что он сам сдох, иначе я бы нашёл его и прикончил!
Егор сел за руль, газанул и так резко развернулся, что машину повело, завизжали тормоза, запахло жжёной резиной. Быстро выправившись, он погнал прочь.
Оставшись одна, мать тяжело опустилась на грязный снег и, мерно раскачиваясь, о чём-то причитала. Прохожие шарахались от неё, крутили у виска, старались обойти стороной, но ей было всё равно.

К вечеру Марго стало плохо. Голова раскалывалась, поясница до безумия болела, низ живота тянуло. Она не могла ни стоять, ни сидеть, ни лежать. Ребёнок не пихался, и это было самое страшное. Егор несколько раз порывался позвонить в скорую, но Марго его останавливала, уверяя, что до родов ещё месяц, и сейчас, вот-вот всё пройдёт. Не проходило, и Марго, в конце концов, согласилась поехать в больницу, лечь на сохранение.
В приёмном покое её приняли, осмотрели, быстро заполнили нужные бумаги. А, когда подошло время расставания, Егор поцеловал безумные от страха и боли глаза жены и обещал, что всё будет хорошо. Она немного полежит, её обследуют, укрепят лекарствами, и они сразу же уедут домой ждать назначенного срока. Марго улыбалась сквозь слёзы и согласно кивала. Но по дороге домой он не мог отделаться от, настырно лезущих в голову, совершенно чуждых его характеру дурных мыслей и предчувствий.
Проворочавшись всю ночь без сна, он рано встал. Но ничего делать заставить себя не мог, а просто тупо ждал, когда можно будет позвонить в больницу. Около семи он набрал номер поста и спросил сестру, как чувствует себя его жена. Равнодушный голос, помедлив, ответил, что Соколовская в палате, в пять утра родила мальчика, 52 сантиметра, 3600, сейчас отдыхает.
- Как родила?! Почему?! – закричал Егор, но из динамика уже неслись короткие гудки.
Через полчаса он был уже в больнице. Конечно, его никуда не пустили, но дежуривший врач вышел к нему и рассказал, что при осмотре, убедившись в начавшейся родовой деятельности, он положил Марго под капельницы, а уже не более чем через полтора часа настало время приступать к активным действиям.
Доктор похвалил мать за собранность, новорожденного за отличные показатели. Весьма удивился что, судя по записям из женской консультации, за последнюю неделю его жена невероятно потяжелела. Пошутил, что ребёнок пожалел мамочку и попросился наружу на месяц раньше. Иначе к девяти месяцам он, наверняка, весил бы килограмм около пяти. Еще он разъяснил, что лучше купить для передачи, когда лучше приходить и на какой день, скорее всего, их выпишут, если всё будет в порядке.
Егор поднялся и поблагодарил врача.
- Не за что. Приходите к нам ещё? – доброжелательно ответил он.
- Непременно, - заулыбался счастливый папаша.

XII

В положенный срок Марго с сыном вернулись домой. Она оказалась молочной, ответственной и заботливой матерью. Мальчик быстро набирал вес, гулил, улыбался. Он скоренько перебрался из своей новенькой нарядной кроватки в родительскую постель и спокойно спал всю ночь, только там, периодически используя Марго вместо соски. Не желая падать от бессонницы и изнеможения, она смирилась с маленьким террористом.
Егор сначала брал сына осторожно, как хрустальный сосуд. Но уже через пару дней обращался с ним так же ловко, как и Марго. Он не осилил только обстригание ноготочков на малюсеньких пальчиках, полностью доверив это ювелирное дело жене.
Вместе они выбрали имя малышу. Марго, правда, хотелось назвать сына Женей, но Егор уже давно мечтал о Глебе. Она легко уступила, будучи благодарной мужу за стойкость, безмерное терпение и любовь.
Примерно через месяц позвонила, а потом появилась и на пороге их квартиры мать Марго. Она брезгливо, поджав губы, отстранив от себя, подержала ребёнка, и только хотела положить его обратно в кроватку, как мальчик вдруг радостно растянул в улыбке свой беззубый рот.
Бабушка поплыла. Она разглядела в младенческом лице черты своей несравненной Ритуси, заявила, что это их порода и категорически отказалась выпустить из рук обретённое счастье.
Её, естественно, не устроили новомодные приспособы для младенцев и их родителей. Она привычно поворчала, что их поколение всего этого не знало, но прекрасно вырастило своих детей. Возмутило, что мальчик спит с родителями и безрежимно питается. Не понравилось и имя. Но видя, как мать тает от нежности над её сыном, Марго решила забить на эти закидоны и по мере сил пропускать их мимо ушей.

Всё было прекрасно. Кроме одного. Марго честно выполняла свои обязанности и ни одним жестом или поступком не выдавала своей ужасной холодности к сыну. Маленький, беспомощный, он вызывал у неё только жалость, но не любовь. Она заботилась о нём, как заботилась бы о любом живом существе. Постоянная привязанность сына к ней, как к соске, раздражали. Она только ждала, когда этот мучительный период кормления закончится и можно будет оторвать титечника от себя. Марго даже не называла сына по имени, предпочитая говорить «он», «ребёнок», не сюсюкала, не умилялась, отстранённо отмечая для себя новые умения, которые с каждым днём приобретал человечек.
Она пыталась разглядеть в его лице черты Егора, постоянно борясь со страхом обнаружить сходство совсем с другими людьми. Но, в отличие от матери, Марго видела, что сын похож только сам на себя.

Это произошло ранним морозным утром в один из дней Рождественских праздников. Они лежали вдвоём в кровати. Егор уже давно встал и куда-то ушёл. Мальчик жадно сосал, причмокивая и тихонько постанывая от удовольствия. При этом он нежно гладил пухленькой ручкой грудь матери. Беспокойные ножки легко размотали пелёнку и вырвались из плена. Марго показалось, что она впервые увидела эти крепенькие пяточки, мягонькие подошвы, ладно, как молодые грибочки, подобранные пальчики. Ножки, которые ещё никогда не ступали по земле, были настолько трогательные в своей первозданности и беззащитности, что Марго накрыла волна безумной нежности. Как она могла не любить эти сладкие ножки, эти ясные глазки, эти розовые прозрачные ушки. Её наполнила сложная смесь счастья, вины и благодарности за великое чудо, подаренной ей в безграничное владение. Впервые так остро она почувствовала, что сын неотсоединимая часть её.
Марго истово целовала своего Глебушку, щекоча его волосами. Мальчик отвечал заливистым смехом. Она гладила нежную кожу, играла с неловкими пока пальчиками, придумывала всё новые и новые ласковые производные от имени ненаглядного сыночка.

Всё встало на свои места. Её до краёв наполнило осознание полного и безоговорочного счастья. А ведь оно всегда было рядом, но Марго, ослеплённая своей бедой и болью, не хотела этого видеть и чуть не потеряла. Больше такой ошибки она себе не позволит и никогда не отпустит своё выстраданное, долгожданное, невыразимое счастье.