Ёлки-палки

Декабрь выдался у тридцатилетней Зинаиды Заблудиной суматошным: как ни крути – конец года, многое нужно было успеть на работе, вдобавок навалились разные домашние хлопоты, да ещё, впридачу, в начале предновогодней недели заболел четырехлетний сын Коленька. Мужу Алексею по хозяйству ничего поручить было нельзя, лентяй и инфантильный маменькин сынок, да она особо ничего и не поручала, давно уж привыкнув самой справляться со всем. Муж не пил, зарплату, пусть и небольшую, домой приносил, и то ладно. Но одно дело, притом весьма важное, она была всё-таки вынуждена ему поручить: раздобыть ёлку. Надо сказать, что искусственных елей Зинаида не признавала, обоснованно полагая, что от поливинилхлоридных изделий до резинового фаллоимитатора всего один шаг, а фаллоимитаторы Зинаида не любила. Алексей, с присущими ему ленью и пофигизмом, с выполнением задания тянул до последнего. Утром двадцать девятого Зина распсиховалась:
– Ты ёлку покупать думаешь или нет? Колька каждый день про нее спрашивает!
Алексей, осознав наконец, что выполнить просьбу супруги проще, чем слушать весь выходной день ее понукания, примирительно буркнул:
– Мать, ну что ты психуешь? Будет Вам сегодня ёлка! – быстро собрался, запрыгнул в Ладу Калину и уехал. Вернулся он примерно через полтора часа, с трофеем, и сразу же принялся хлопотать в гараже, орудуя топором и пилой, визг которой иногда сменялся постукиванием молотка.
Еще через полчаса, закончив возиться с хвойным деревом, муж позвал в большую комнату полюбоваться на дело рук своих Зину с Колей:
–Ну чЁ, идите, фигню эту зацените! – и уселся в кресло в ожидании похвал.
Зина вошла в комнату, ожидая увидеть лесную красавицу, но не тут-то было! Нижние ветки ели как будто корова языком слизала, а её верхушка покосилась набок, словно голова у куренка, которому свернули шею.
Колька тоже был явно не восторге:
– Мама, у нас что весь Новый год будет стоять вот такая елка?! – спросил он и громко заплакал.
Детские слезы словно нажали неведомый спусковой курок в её душе, и Зина, не выдержав, выпустила весь пар, скопившейся в её небольшой, но темпераментной душе.
– Идиот! Ты даже ёлку нормальную в дом принести не можешь! – пожалуй, это было самой небольшой из кучи претензий, накопившихся у нее к мужу за годы семейной жизни.
Она бы ещё могла много чего сказать мужу, но он выскочил из комнаты, на ходу в прихожей схватил куртку с ботинками и хлопнул дверью. Через полминуты Зина услышала, как он дал по газам Лады Калины.
– Ну вот, всё как обычно, поехал в гараж к своим друзьям… – подумала Зина.
Ей стало так грустно, что она всплакнула. Но слезами делу не поможешь, и, проревев с четверть часа, Зинаида стала постепенно успокаиваться. Возникла даже мысль позвонить мужу.
– Какая кость досталась, ту и грызи! – вспомнилась ей народная мудрость, которой учила её свекровь, когда Зинаида по первости после замужества лет пыталась ей жаловаться на холодность мужа в постели.
Размышления Зины прервал звонок молчавшего с самого утра мобильного. На его экране высветилось «Крестный». Под этим именем она записала своего любовника Федю Боровикова, предпринимателя, занимающегося лесным бизнесом.

***

Их адюльтеру на днях исполнился ровно год. Познакомились Федор и Зинаида по работе: она трудилась бухгалтером в лесхозе, у которого Федор арендовал лесные участки. Он сразу выделил Зину из толпы блёклых коллег, засыпав ее кучей комплиментов. Зине было приятно внимание симпатичного коммерсанта, но виду она не подала, строго взглянув на арендатора и предложив заняться актами сверки взаиморасчетов. И все же Федор сердцем почувствовал, что понравился девушке и продолжил ухаживания. При случае и без него он делал ей подарки: шоколадки, мандаринки, в начале лета принес стаканчик лесной земляники, а в конце лета – банку со свежим медом и, пояснив «Дедок с пасеки возле делянки презентовал! », поставил ее на стол Зинаиды. Но больше всего Зине в душу запал момент, когда коммерсант перед Пасхой приволок охапку нежных подснежников, вручил их зардевшейся девушке, пробормотав: «В лесу их полным-полно повылазило! » Пожалуй, с того самого дня Зинаида начала думать о Федоре, а коллеги-колотушки стали ее подкалывать «Что-то твой давно не появлялся! »
На подначивания коллег Зина реагировала сдержанно-равнодушным тоном «Дел, видимо, в лесхозе нет, вот и не появляется! », подчеркивая, что Фёдор для нее не более чем один из множества лесхозовских арендаторов. Однако именно после подснежников девушка в мыслях стала называть его «Моим Федей», впрочем, более того ничего себе позволяя даже в фантазиях. Скорее всего, их отношения так и остались бы букетно-сальдовым романом, не случись новогоднего корпоратива. Как было заведено, празднование Нового года в лесхозе состоялось в последнюю предновогоднюю пятницу. Обычно на нем ничего интересного не было: много банальных тостов за крепкий коллектив, много крепкого алкоголя для скрепления крепкого коллектива и мало крепких мужчин (коллектив в лесхозе состоял преимущественно из женщин). Хотя немногочисленных экземпляров сильного пола, вроде завхоза Андрея Андреевича Сдобина, к крепким мужикам отнести было никак нельзя: все они до одного были какими-то плюгавыми и побитыми молью. Впрочем, и имевшиеся скоро утыкались лицом в оливье, заботливо наструганном их коллегами женского пола. Вот и год назад всё шло обычным чередом до тех пор, пока в самый разгар вечеринки не появился Федор. Обычно он приходил в лесхоз, одетый по-рабочему: летом в джинсах, кроссовках, осенью в резиновых сапогах, а зимой, в пору трескучих крещенских морозов, пару раз появился в овчинном тулупе. Сейчас же коммерсант был наряжен в роскошный темно-синий костюм в крупную клетку, который подчеркивал его спортивную фигуру. Лесхозовские курицы стали наперебой зазывать видного кавалера на танцы, Федор ни одной из них не отказал. В душе Зины даже шевельнулись нотки ревности, но они исчезли, когда коммерсант, сам пригласив ее на танец, шепнул ей на ушко «Я скучал по тебе!»
Потом все пили шампанское и много смеялись. Зина видела только одного Федю, а он смотрел только на нее. В какой-то момент Зина подобно Золушке, бросив взгляд на часы, спохватилась «Ой, уже двенадцать, мне пора домой!»
Уговоры остаться еще ненадолго на нее не подействовали. Когда Зинаида, попрощавшись с разгулявшимися коллегами, направилась к выходу, Федя вызвался ее проводить. Галантно пропустив девушку в дверях, кавалер метнулся к Туарегу и, открыв переднюю пассажирскую дверь, пошутил:
– Принцесса, карета подана!
– Федя, ты что, сядешь за руль?! Ты же выпивал! – для мужа Зины, дальнобойщика по профессии, вождение автомобиля под винными парами являлось табу.
– Ну и что?! – засмеялся провожатый. – Знаешь, сколько я Козлову, нашему гаишнику главному, деревяшек на баню перевозил! – и помахал какими-то красными корочками, вытащив их из кармана.
Зина, немного поколебавшись, всё же села в машину.
– Джип поехал в направлении, противоположном дому Зинаиды.
– Куда мы едем? – всполошилась Зина.
– В лес! – уверено ответил Фёдор.
– А зачем? – удивилась девушка.
– Ну должна же ты проинвентаризировать! – язык Феди слегка заплёлся, но всё же выговорил слово, – наш лес, а то за бумажками своими да отчетами ни разу и не видела его!
Зине шутливое предложение Федора понравилось, однако, на всякий случай, она уточнила:
– А сколько времени туда добираться?
– Да за час максимум туда-сюда обернёмся! – ответил Федя и надавил на педаль акселератора.
На полуночных улицах машин почти не было, и потому Туарег, стремительно пролетев мигающие желтым цветом светофоры, быстро выскочил за пределы города и помчался по трассе. Федя уверенно обгонял непонятно когда спящих дальнобойщиков, ухитряясь при этом не сводить с Зины глаз и развлекать её непринужденной беседой. За беседой время летело незаметно, и скоро Туарег притормозил и свернул на укатанную проселочную дорогу.
– Мы не застрянем? – забеспокоилась девушка.
– Не бойся, её лесовозы укатали: поедем как по паркету! – уверенность не покидала Федора.
Через пять минут внедорожник, взрыхлив своей передней частью снег, въехал на небольшую полянку и остановился на ней. То, что произошло потом, Зина могла объяснить лишь невероятным стечением не успевших выветриться паров шампанского, новогодних мелодий, без конца ротируемых ди-джеем любимой Фединой радиостанции, и, конечно же, в первую очередь, необыкновенно звёздного неба...

***

Федя сразу же понял, что Зина не в духе. Допытавшись, в чем дело, он, ни секунды не раздумывая, бросил:
– Собирайся, через полчаса буду! – и Зинаиде ничего не оставалось делать, кроме того, как торопливо красить губы и прочие части лица. Полчаса ей, конечно же, не хватило, и Фёдору пришлось несколько раз нетерпеливо клаксонить возле дома, привлекая внимание соседей.
А потом снова были зимнее шоссе, новогодние мелодии и, конечно же, звездочки в её глазах... Вот только множества звезд на этот раз не было, зато ярко, насколько это слово применимо в дни зимнего солнцестояния в средних широтах, светила единственная звезда, ближайшая к нашей планете…
Хвойный запах, наполнивший салон автомобиля, свидетельствовал о том, что главная цель поездки достигнута… У въезда в город их остановил наряд ДПС.
– Ёлки, значит, возим?! – улыбаясь во всю ширину лица, спросил Фёдора непредставившийся старший сержант.
– А порубочный билет имеется? – тоном, не сочетавшимся с его улыбкой, продолжил гаишник.
– Ты по делу или так, поп…ть не с кем? – вопросом на вопрос ответил Боровиков. Сержант дорожно-патрульной службы Гриша Ширекарманов приходился ему одноклассником, которого он подкармливал. Нет, Фёдор не нарушал законы, но ведь при желании всегда можно докопаться к товарно-транспортным накладным и прочим сопутствующим документам…
– У нас план «Зеленый перехват! » объявили! – не переставая улыбаться, доложил Григорий.
– Кто-то, понимаешь, ёлки в лесу рубит, а мы тут, понимаешь, палки! – пояснил он. И тут же, разглядев на пассажирском сиденье девушку, гоготнул, добавив:
– Мы рубим, а вот кое-кто их кидает!
– Гриша, мы торопимся! – зарычал Боровиков.
– Да шучу, езжайте! – махнул рукой Ширекарманов, по ментовской привычке стараясь «сфотографировать» взглядом лицо Зинаиды…
Хоть солнце и светило ярко, но предновогодние дни его коротки, и к дому Заблудиных лесники подъехали затемно. Установив ёлку в зале, Фёдор поцеловал Зину в щечку и бросив: «С наступающим! » – стремительно умчался…

***

Поздно вечером Алексей, в сотый раз продув карбюратор Лады Калины от конденсата, а ее тормозную систему от воздуха, обсудив вопросы ремонта продукции отечественного автопрома с другими её владельцами, и обменявшись с ними последними новостями их небольшого, но очень уютного города, вернулся домой. Он небезосновательно полагал, что семейная буря улеглась, и проблема, как и обычно, рассосалась сама собой. Хотя Заблудин и не обучался премудростям стратегического планирования, его расчет оказался абсолютно точным. В спальне мерцал телевизор: Зина смотрела Дом-2, в детской комнате посапывал Колька, а большой комнате стояла ростом до потолка наряженная красавица-ель.
– И чего Зинка распсиховалась? – удивился Алексей и зашел на кухню.
– А всё же я ловкий добытчик! – сам себя похвалил он, достав из холодильника бутылку водки и банку маринованных огурцов, заботливо заготовленных Зинаидой на зиму. Пройдя в большую комнату, Алексей удобно устроился в мягком кресле, поставив трофеи на столик рядом.
Чокнувшись налитой рюмкой с бутылкой, он сам себя поздравил:
– Ну чЁ, с наступающим типа! – затем залпом опрокинул рюмку и подцепил вилкой упругий огурчик. Похрустывая огурцом, супруг налил вторую рюмку и включил телевизор: шла передача о жизни африканских племен. Чернокожие женщины без возраста таскали в корзинах на головах еду-то, а рядом, держась за подолы их юбок, волочилась толпа ребятишек мал мала меньше. Посмотрев на происходившее в телевизоре, Алексей умиротворенно выдохнул:
– Да, а Зинка-то моя счастливая! – и, чокнувшись с бутылкой, вновь опрокинул рюмку. Рыжий котенок, забежавший в комнату, заинтересовался новым предметом интерьера и попытался влезть на елку, но сорвался еще на нижних ветках.
– Ну, что, Рыжик, хотел рыбку съесть и на ёлку влезть? – с насмешкой спросил Заблудин у котенка. Тот не ответил и, обиженно мякнув, выбежал из комнаты.
Бегающие огоньки гирлянды причудливо отражались в стекле бутылки, делая схожей её содержимое с напитком старых пиратов. Хрусталь рюмки, отбрасывая преломленные лучики света, казался похожим на священный грааль. Тепло начало приятно растекаться по телу Алексея. В состоянии полного блаженства он налил в третий раз и со словами:
– Да, совсем без меня Зинка пропала бы! – опрокинул рюмку…