Его Звезда

  1. 
                
   А он уже знал, что сегодня будут приходить с поздравлениями  и приглашать его на ветеранские встречи. Да, и ждал этого с нетерпением. Поэтому  прерывистый , но настойчивый дверной звонок не застал врасплог  Фёдора Ильича  и он , даже не посмотрев в «глазок», сразу широко распахнул входную дверь.                Приветственная , дежурная улыбка застыла на его лице. Но, вдруг, в груди , что-то сильно сжалось  и, задыхаясь, он удивлённо и вопросительно прошептал  :                -Катерина?                На лестничной площадке , перед распахнутой дверью, стояли двое – красивая синеглазая девушка, с букетиком цветов и парень, лет двадцати пяти, с больщим фотоаппаратом.                
 – Фёдор Ильич !  Здравствуйте! – мягко и, как бы заученно, скороговоркой выпалила девушка и протянула цветы.                – Мы из редакции местного телевидения. Нам поручили поздравить Вас с наступающим Днём победы  и пригласить на передачу -                Девушка сделала  полшага вперёд  :                - Мы могли бы к вам войти, передать приглашение!                Даже не вопросительно, а как-то  настойчиво  и   деловито -утвердительно, но по-женски  игриво потребовала  гостья:                - Могли бы?!  
  Фёдор Ильич, не переставая улыбаться, держа , подаренные цветы обеими руками и как-бы закрываясь ими, отступил вглубь коридора:                - Да, да, проходи Катери ..- он запнулся на полуслове– то есть проходите, пожалуйста, проходите…                Девушка, видя смущение хозяина квартиры, снова защебетала:                - Вы нас извините, мы ненадолго. Мы только обговорим детали передачи .Определим несколько вопросов и всё…А более конкретно завтра на телестудии поговорит редактор программы…За Вами подъедет машина. Удобно Вам утром, часиков в десять? 
  На некоторое время Фёдор Ильич «пришёл в себя».  Внезапно ,охватившая  и почти парализовавшая его растерянность и боль в груди ,отлегли. Он пропустил гостей вглубь квартиры и , указывая букетиком цветов, на старинный диван, уже окрепшим голосом, предложил  сесть.                - Я как раз собирался завтракать. Так составьте кампанию. Чайку попьём и поговорим.                Вскоре они сидели в комнате, за небольшим, круглым столом.                Девушка всё время что-то говорила, её спутник молча пил чай, а Фёдор Ильич, время от времени, улыбаясь, кивал головой, делал вид, что внимательно слушает и, заворожено, почти не моргая, смотрел в синие глаза девушки- названной им в полушёпоте – Катериной.
  Да, да…и тысячу раз –Да- это была Катерина. Её глаза, её волосы, её голос…Его первая и единственная любовь. Его радость и его боль, его звезда и его крест. В прямом и переносном смысле – Звезда и Крест.
 
 2.

  Нахлынула волна воспоминаний.
Сорок второй год. Фёдор Ильич, да тогда ещё просто Фёдор-командир отдельного взвода разведки. В десяти километрах его родной маленький город, его довоенная жизнь и его любовь и  жена…
  Приехав в сорок первом в свой первый отпуск, после окончания пехотной школы, навестить друзей в детском доме-интернате, воспитанником которого он был, лейтенант Фёдор Чернявский  познакомился с новой учительницей немецкого языка – Екатериной Куракиной. Влюбился сразу.                В весёлую, жизнерадостную и необыкновенно красивую молодую девушку он не влюбиться просто не мог. Да и она сразу же ответила ему взаимностью. Только уж очень любила Катя, чтобы противоположный пол обращал на неё внимание. Знала себе «цену»и красотою своею бравировала и «играла». То пуговку на блузке лишнюю расстегнет, то улыбнётся кому-нибудь, глазками своими синими «постреляет»…                Поэтому Фёдор и шутил иногда,  как-бы, невзначай ,путая фамилию Кати, называя её не Куракиной, а Гулякиной. Но, тут же ласковым шёпотом добавлял, нравившееся ему,сокращённое имя – Катерина и  восклицательно-восхищённое, величественное - Звезда моя!
  
3.

 Но, сейчас, старший лейтенант  Чернявский  бежит, идёт и ползёт по холодной земле со своим другом Степаном, с единственной мыслью- «добыть языка».                Скоро должно начаться большое наступление и нужен не просто первый попавшийся рядовой, нужен офицер. А для этого надо пройти глубоко в тыл.                На пороге зима и ноябрьская ночь выдалась «как на заказ» - завывающий, пронизывающий ветер, мелкий дождь и давящая тьма. Хоть в полный рост иди, ни одного фрица на предполагаемых постах.                Город родной, всё в нём знакомо. И догадывается Фёдор, что самую крупную «дичь» - «грамотного языка», как говаривали в разведке, можно «добыть» в бывшем особняке купца и промышленника  Классена.                
Вот и двухэтажный дом с колоннами.                Теперь – тихо. Надо перевести дыхание. Несколько секунд- и запертая дверь открыта. На первом этаже, в большой гостиной , конечно охрана. Да. Спят. Дрыхнут. В комнате запах спиртного. Тускло коптит лампа «летучая мышь».                Фёдор, кивнув  Степану, крепче сжимает финку. Перед ними враги. Фашисты.                – Тронулись – мысленно командует он, и легонько встряхнув первого, лежащего на диване солдата, закрывает ему ладонью рот. А нож Степана уже обрисовывает полукруг, чуть пониже подбородка просыпающегося и «засыпающего уже навсегда» врага.  Теперь следующий. Поменялись. Уже Степан трясёт спящего. А не будить нельзя. Во сне может вскрикнуть. А, слегка разбуженный, даже храпеть перестаёт.                Несколько минут и двенадцать, а может и тринадцать, считать некогда, окровавленных тел остаются на первом этаже…                Скорее на второй. Там должен быть главный «трофей». В трёх комнатах никого.                – Хорошо, что двери не скрипят, петли хорошо смазаны… – проносится мысль,                - Война, а немец есть немец – порядок любит…                Ну, уж в четвёртой, дальней  комнате – не теряйся. И, точно. Фонарик высвечивает большую кровать, рядом стол и стулья. На одном форма оберста – полковника немецкого вермахта. На кровати двое – мужчина и женщина.   
Степан, ударом в висок «отключает» полковника и вставив в разжатый  рот кляп, начинает связывать.                – Смотри, Стёпа, не переборщи. Он нам живой нужен – мысленно просит Фёдор, освещая фонариком  женщину . 
 - Катерина?! -                Удивлённо, уже вслух шепчет он.                – Федя! Ты?                Женщина приподнимается, прикрывая свою наготу одеялом.                Несколько мгновений гробовой тишины и Катерина медленно опускается на колени.                – Федя, прости!  У меня твой, у меня твоя…                она срывается на крик, но тут же захлёбывается и , умолкая, сделав глубокий вздох, откидывается на кровать, схватившись за нож, застрявший по рукоятку в её груди…

4.

   Освобождать свой город Фёдору   не пришлось. Доставляя «языка», он был тяжело ранен, и  прошёл через три госпиталя, где ему и вручили золотую « Звезду Героя» и орден Ленина – «За исключительное мужество и героизм, проявленные при выполнении особо важного задания  главного командования…», как значилось в Указе Президиума Верховного Совета.
  После госпиталя, отказавшись от отпуска Фёдор запросился сразу же на фронт, где ещё два года провоевав, закончил войну под Прагой, вторично тяжело раненным и «комиссованным» под чистую  из действующей армии.                Возвращаясь эшелоном, летом победного сорок пятого, он не доехал до своего городка. Да и не к кому, как решил ему возвращаться. Разве что тёщу навестить…                Хотел забыть Фёдор Ильич прошлую жизнь. Поселился в областном центре. Запил, правда, сначала…  Горе своё и любовь «утопить» попытался… Но Герою не дали опуститься. Заставили и институт закончить и хорошим инженером сделали на большом комбинате.                И в президиумах важных  собраний  довелось посидеть. Почёт и слава в новой жизни Фёдора  были всегда. А если где и ошибался, золотая Звёздочка всегда на правильный путь  выводила.                Много ветеранских встреч провёл бывший разведчик. Но каждый раз, перед очередной встречей его мучила бессонница, воспоминания и приходящая в них Катерина, стоящая на коленях  и,  пытающаяся   защитить себя безумным криком…                
 
5.

 И она пришла. Пришла наяву, из далёкого прошлого или из другого мира.                
  -Не ошибся ли он?-                Фёдор Ильич  сделал глоток чая, в горле давно уже пересохло от тяжёлых воспоминаний, и немного наклонился вперёд, чтобы лучше рассмотреть, внезапно замолчавшую девушку.                - Нет  он не ошибается. Это она! – и тут его поразила  догадка                - А ведь это дочь Катерины! О, господи, да какая дочь, пятьдесят лет прошло после свадьбы, какая дочь -  внучка!                Внучка, точно. Катерины и его… Его внучка. Он не может ошибаться.                Фёдор вспомнил последние слова Катерины:                - У меня твой, у меня твоя…     
  Он не ошибался. Та их единственная ночь, после свадьбы, когда они стали мужем и женой, принесла Катерине дочь. Но об этом Фёдору узнать было не суждено. Солнечное летнее воскресное утро и слово «война» перевернули их начавшуюся радостную семейную жизнь и отбросили их на многие километры друг от друга, развели их судьбы…                
  На секунду замолчавшая девушка вновь заговорила.                – А давайте мы сделаем Ваше фото, так сказать при полном параде, при орденах и медалях. Вы не против?                Фёдор Ильич согласился и пошёл в спальню переодеваться, оставив гостей одних.
  Попозировав  перед фотокамерой, он предложил ещё выпить чаю, надеясь на то, что расспросит девушку о её матери и её семье.                Но сделать этого уже не смог. Сидя в кресле, попивая чай и, думая как лучше начать расспрос  Фёдор  Ильич ощутил  как его одолевает какая-то странная тяжесть, и ужасно «тянет» в сон…                Он забылся во сне.

 6.

 Проснулся, также внезапно, как и уснул. Открыв глаза, увидел, что в комнате никого нет.
  Может  быть , ему всё это приснилось?                Нет. На столе остались «следы» чаепития. Значит…                С трудом, встав с кресла, Фёдор Ильич подошёл ко входной двери. Она была закрыта. Молча  обошёл комнаты и спальню. Заглянул на  кухню и в ванную.                Недавних гостей нигде не было. Но что-то смутило его, что-то было не так. Он вернулся в коридор и посмотрел на себя в зеркало. Его тревога оправдалась.                На пиджаке, где недавно крепились ордена и «Золотая Звезда Героя» зияла пустота…                В груди сильно защемило и обида, заставившая повлажнеть глаза, комом подкатила к горлу.                Он почувствовал, что немеет левое плечо и отнимается рука.                – Значит, наказала ты меня, Катерина! Отомстила. Пятьдесят лет ждала удобного случая. И вот, пришла, чтобы Звёздочку на  Крест могильный поменять…                Сделав над собой усилие, Фёдор открыл входную дверь и позвонил в соседскую квартиру.                Открывшая дверь соседка, услышав сбивающийся и обрывчатый рассказ о случившемся, посочувствовав и посоветовав позвонить в милицию, сообщила, что « Звезда Героя» на «чёрном рынке» сейчас стоит тысячи две долларов:                - Ничего святого у мошенников нет…клофелинщики несчастные Ради денег на любую подлость идут. Даже на заслуженного ветерана, героя, кристально чистого человека рука поднялась…причитала она.

 7.

 Фёдор Ильич, пытаясь поднять к груди отнимающуюся руку, опёрся о дверной косяк. Боль заглушила обида за злую насмешку судьбы, за поруганную любовь, за унижение и нежданную расплату за содеянный единственный страшный грех  в его изломанной жизни. Внезапный толчёк крови в мозг заставил его присесть и медленно опуститься на колени. Перед глазами возникло красивое лицо Катерины…Его Звезды…И последние мгновения его жизни, погружая в темноту, наполнились  мстительно радостным, её смехом   и  тем прощальным вздохом, который он помнил всю жизнь…