Пилигрим

1.
Я подъехал к одноэтажному, сложенному из сосновых бревен дому, когда уже почти стемнело. Пыль, сырость, запах необработанных сосновых досок использованных для обивки стен, — все это ударило мне в нос, как только я открыл тяжелую входную дверь.
Повернул рубильник и в коридоре загорелся свет. Надо растопить камин и поискать что - нибудь выпить!
Я прошел в комнату, служившую гостиной. Напротив камина, сложенного из дикого камня, стояли два плетеных кресла. Чуть ближе к окну дубовый стол. На обитых сосновыми досками стенах висели пара старых картин на охотничью тему, волчья шкура и несколько рогов оленей и косуль. Среди них выделялся пожелтевший от времени череп необычного зверя с пулевым отверстием во лбу.
Над камином на деревянном, покрытым темным лаком медальоне, красовалась мохнатая голова кабана с грозно торчащими клыками. Под головой висели старый Мосинский карабин и медный, обтянутый коричневой кожей, охотничий рог. Из гостиной выходило две двери одна на кухню, другая в небольшую спальню.
Я разжёг камин. Поначалу он сильно дымил, но потом прогрелся и дыма стало поменьше. Пошарив в старом, сделанном из сосны буфете, я нашел целую бутылку ячменного виски и чистый стакан.
Плеснул на дно янтарного напитка и сделал глоток. Я уже привыкал к тишине в доме и к мысли о том, что на всю округу я совсем один, снова чувствуя себя охотником, затерявшимся в таежной глуши.
Совсем стемнело. Но в свете восходящей луны, из окна были хорошо видны высоченные сосны и берег озера. Было заметно, что над озером поднялся ветер. Сосны скрипели и качали вершинами в такт его порывам. Когда порывы ветра стихали, воцарялось какое- то непривычное, пугающее меня молчание. Становилось так тихо, что казалось, было слышно глубокое дыхание озера.
Я невольно залюбовался освещенным лунным светом пейзажем. Красивое место! Почти двадцать лет живу в штате Нью-Йорк и до сих пор не устаю любоваться этой, проникающей глубоко в душу, красотой.
На меня неожиданно накатила меланхолия. Что бы хоть чем -то её разбавить я подошел к стоявшему в углу на маленьком столике старинному радиоприемнику и щелкнул тумблером. Из динамика полилась мелодия сентиментального французского шлягера шестидесятых годов. Это было намного лучше трескучего рэпа и нудных завываний Моргенштерна.
Я налил себе еще виски и со стаканом в руках уселся в плетеное кресло перед камином. Мыслей не было, просто хотелось сидеть и смотреть на огонь, наслаждаясь одиночеством. Меня никто не ждал, и я никуда не спешил. Под старинную музыку на меня нахлынули воспоминания о тех временах, когда еще не все девушки носили колготки, а большинство предпочитало ажурные чулки, пристегнутые к поясу, надетому поверх трусиков.
Поленья в камине прогорели и распались на тлеющие угли. Ветер усилился, он сотрясал ставни и окна. От его завываний в трубе камина сделалось жутковато. Я даже поёжился.
Гостиная по -немногу прогревалась и я, незаметно для себя, уснул…

2
...День выдался морозным. Задорно скрипели лыжи, протаптывая лыжню по снежной целине. Альт и Альма, огромные восточносибирские лайки, весело носились вокруг меня по кругу, поднимая снежную пыль, которая радугой сверкала на Солнце.
В тайге стояла "звенящая" тишина. Она словно спала, обросшая сосульками и инеем. Только иногда ранним утром где - то в вышине хрипло проскрипит старый ворон, да неугомонный дятел весь день бьётся головой о сосну, с упорством маньяка выдалбливая зерна из сосновых шишек.
Звериных следов попадалось мало. Кое - где тропу пересекали разлапистые следы зайца да миниатюрные, как будто на машинке тонкой иглой прошитые, следы белки или соболя. Казалось, тайга пустая, нет ни зверей ни птиц!..
Дорога мне известная, хотя и не близкая. Я поправил рюкзак, подтянул ремень карабина и продолжил путь.
Собираясь в дорогу, я взял с собой только самое необходимое. Немного сухпайка, спички, несколько парафиновых свечек, старый транзистор и кое -что из одежды. И конечно же, карабин и патроны. На поясе у меня болтался охотничий нож, сделанный из трофейного немецкого штыка. Отличная вещь, для понимающих людей!
Вышел я засветло, намереваясь к концу короткого зимнего дня достичь цели. По моим расчетам я должен добраться до зимовья еще засветло. Ну, расчеты расчетами, а идти приходилось по нехоженным, занесенным снегом тропам. Да и усталость к середине дня навалилась уже изрядная. А завтра предстоит проверить капканы и ловушки. Тоже работенка, скажу я вам! И самое главное заказ. Две шкуры матерого волка. Вот здесь придется расстараться. В моду входит этот зверь среди гламурного планктона. Каждый диванный охотник хочет продемонстрировать своей самке шкуру серого хищника. Да еще и историю душераздирающую приплести.
Волка всегда оценивали иначе чем других хищников. Недолюбливая за алчность и запредельную ярость, его считали воплощением дьявола, почитая за хитрость и недюженный ум, выносливость, верность и бесстрашие в бою. Но больше всего уважали за преданность своей семье и той единственной, с которой он был всю жизнь! Волки никогда не изменяют! Не то, что люди!
...Останавливаться нельзя. Я попал в ритм движения и любая остановка могла сбить дыхание и расслабить. Если не успею до сумерек, то придется ночевать в лесу на морозе. Ночью топать по тайге, то еще удовольствие! Упаси Бог ногу подвернуть или сломать! Все, из тайги сам не выберешься. Сколько так людей сгинуло! Ушли в тайгу и не вернулись! Попробуй узнай, что с ними стало!
Я ритмично перебирал ногами, помогая себе палками. Местность была в основном ровная, хотя несколько раз мне пришлось скатится с невысоких горок. Собаки уже не нарезали круги возле меня, дыша тяжело, старались идти по проложенной мною лыжне. Устали.
Но ничего, скоро должны прийти, по моим расчетам уже не далеко.
Внезапно я почувствовал на себе чей- то недобрый взгляд. Даже вздрогнул. Не замедляя движения посмотрел по сторонам. Никого. Почудилось?!
Я привык доверять своим чувствам или, правильнее сказать, инстинкту. Это звериное, подсознательное чувство грядущей опасности меня никогда не подводило. Ни на войне, ни в повседневной жизни. Значит что- то или кто- то здесь есть!
Я обернулся, собаки притихли и старались держаться поближе ко мне. Может медведь шатун объявился? Не хватало еще на мою голову. Я перешел на легкий бег, стараясь внимательно следить за дорогой и по сторонам. Карабин перевесил на грудь. Патрон был в патроннике, так, что в случае чего...
Пора бы уже показаться зимовью. Но вокруг был лес и признаков жилья не наблюдалось. Внезапно мне показалось, что я сбился с дороги. Уж больно незнакомая местность была вокруг. Не останавливаясь, я огляделся. Точно, места не знакомые. Еще полчаса назад я должен был миновать старую просеку. Но ее не было. Где -то я свернул не туда и вот итог!
Стало смеркаться. Еще совсем недавно яркое Солнце покраснело и собиралось спрятаться за верхушки сосен. Я уже собирался повернуть назад, как вдруг впереди замаячила утонувшая в снегу избушка. Я пошел быстрее и вскоре уже снимал лыжи перед невысоким крыльцом, сложенного из сосновых бревен небольшого охотничьего приюта. Чувство опасности не прошло. Наоборот оно ревело во мне.
Я взял винтовку на изготовку и осторожно потянул за деревянную ручку. Тяжелая, добротно сбитая дверь, задевая обледеневший порог, как бы нехотя открылась, впуская меня во внутрь.
Так, небольшой тамбур, он же кухня. Возле маленького оконца (чтобы зверь не пролез) столик с древним примусом. Над столиком полочки с разноцветными металлическими банками. Похоже, какие- то припасы или специи. Впустив собак, я, на всякий случай, плотно прикрыл входную дверь, завалив тяжелый засов. Не снимая пальца с спускового крючка осторожно прошел дальше.
Жилая комната. По середине печка - каменка. Сбоку аккуратно сложенные сухие дрова. Справа у стены невысокий широкий топчан, над которым, выполняя роль коврика, висела волчья шкура, над шкурой оленьи рога. На одном из отростков висел медный охотничий рог в кожаном чехле. Странно, в здешних местах не охотятся с гончими, не говоря о борзых. Нет для такой охоты подходящих условий. Из собак, в основном лайки. А для этой породы рог ни к чему.
Слева стоял сбитый из сосновых досок тяжелый стол, с самодельным железным подсвечником. А вот над столом!..
Мозг отказывался воспринимать увиденное. Я помотал головой и еще раз взглянул. Над столом висел пожелтевший от времени череп. Очень похожий на коровий, но намного больше. Какие - то необычные, закрученные к верху черные рога. Но не это так поразило меня. Зубы, даже не зубы, а острые клыки, напоминающие волчьи, придававшие "мирному" коровьему черепу зловещий вид. Точно посередине лба было хорошо видно входное отверстие от пули. Кому принадлежал этот артефакт оставалось только гадать!
И в этот момент из -за двери раздался жуткий вой, переходящий в рев. Ни одному известному мне животному он принадлежать не мог. Скажу честно, я многое повидал на своем веку. Но сейчас по моей спине пробежал холодок и предательски задрожали руки. Я перехватил карабин за цевье и направил на дверь.
Собаки поджали хвосты и прижались к моим ногам как два несмышленых щенка.
Я с опаской посмотрел в маленькое окошко, но увидел только кусок заснеженной тайги...
3.
Начало моей жизни трудно назвать удачным. Мои родители достаточно рано поженились. Матери едва исполнилось девятнадцать, а отцу двадцать один год. Они, как водится, страстно любили друг друга и через девять с половиной месяцев после скромной свадьбы родился я. Но спустя некоторое время мать вдруг поняла, что жить в пошлой бедности не ее тема и брак с моим отцом роковая ошибка. Она нашла себе богатого любовника и, не особо заморачиваясь, ушла от отца. Отец немного погоревал и вскоре тоже нашел себе новую зазнобу. Понятно, что трехлетний сын только путался у него под ногами. Новый мамин друг тоже не горел особым желанием воспитывать чужого ребенка. И моя мамаша, недолго думая, сбагрила меня в детский дом, попутно отказавшись от родительских прав. Просто отвезла меня в приют, написала бумагу, что отказывается от ребенка и навсегда исчезла из моей жизни. Так остался я в детском доме. Сиротой при живых родителях.
Не буду рассказывать про свою жизнь на казенных харчах. Всяко, бывало, и хорошее, и плохое. Худо-бедно дотянул я до выпуска. Куда идти? И решил я ломануться в армию. Отслужил два года и поступил в военное училище. Через четыре года закончил и лейтенантом выпустился в войска.
Началась служба. Прослужил я почти пять лет. Помотало, пошвыряло меня по горячим точкам. Пока не ранило в позвоночник. Кое - как оклемался, но к дальнейшей службе оказался не годен. Пожевала меня армия и выплюнула на гражданку. Правда с пенсией, капитанскими погонами и медалью "За отвагу".
По гражданской специальности я был инженер - механик. Через месяц после дембеля устроился на маленький заводик токарем. Через год меня повысили до мастера заготовительного участка механического цеха, а вскоре назначили начальником цеха. Помогло высшее инженерное образование. Дела мои шли не плохо и уже через два года я стал заместителем директора. Карьера стремительная! Но и пахал я, правда, день и ночь.
Работа работой, но пора было и завести семью. То есть, для начала жениться. Познакомился с симпатичной девушкой. Полгода ухаживал. Конфеты, цветы. На юга, к теплому морю, вместе съездили. Понял, что люблю её больше жизни. С момента нашего знакомства не скрывал, что детдомовец. К нам, знаете, настороженное отношение. Так, люди без рода и племени.
К своим тридцати двум годам, положение я занимал солидное. Служебная машина, то, да се! Сделал предложение. Девчуля моя не ломалась, а согласилась сразу. Так стал я семейным человеком.
Жили мы с Таней (так жену звали) хорошо. Она была на четыре года младше меня и работала в салоне красоты парикмахером. Денег хватало с лихвой. Одно было плохо, не получалось у нас с детьми. Сколько мы по врачам помыкались, словами не передать. Ответ везде один: у вас все нормально. Дети будут. Вот и ждали. Вернее, я ждал. И дождался...
Жили мы в служебной трехкомнатной квартире с правом последующего выкупа. Обстановка, мебель. Не хуже, чем у других.
Где – то через год стала меняться моя Татьяна. Хорошеть прямо на глазах. Прическу поменяла, гардероб обновила, колечко новое появилось. Белье шёлковое стала носить. Каждый день собирается на работу, как на праздник. Спрашиваю:" Для кого так наряжаешься?" А она в ответ: "Что, я должна как чушка выглядеть? Уж не ревнуешь ли ты меня, мой друг!" Ну до ревности пока далеко, повода для неё она мне не давала. Но все ее метаморфозы выглядели подозрительно.
Это со стороны кажется, что все понятно. Появился, мол, любовник. Но в реальной жизни до последнего веришь любимому человеку. И не хочешь замечать очевидного. Так, и я, гнал от себя нехорошие мысли.
И вот, с некоторого времени стала моя жена задерживаться на работе. То день рождения подруги, то срочный заказ, то на дом к клиентке выезжает. Домой приходит поздно, из ванной по часу не вылазит. Со мной, то ласковая как кошка, то шипит как змея! Скандалила иногда без повода. Денег, и правда, стала побольше зарабатывать. Но мой, еще с армии, звериный инстинкт подсказывал, что- то здесь не то! Я уже было хотел со стороны незаметно посмотреть, чем это так моя любимая жена допоздна занимается, но тут вмешался случай.
Собрался я в командировку, почти на месяц. У партнеров остановился сборочный конвейер. А конвейер этот мы собирали. Значит нам и ремонтировать! При расставании Таня даже всплакнула, только что платочком в след не махала. Я сам расчувствовался чуть не до слез и твердо пообещал звонить и постараться не задерживаться надолго. Поцеловал её, прижал к себе и уехал в аэропорт. Пройдя регистрацию на рейс и сбросив СМСку об этом любимой жене, я собирался уже пройти к посадочному терминалу, как мне позвонил директор и сообщил, что конвейер запустили без нас и можно возвращаться домой.
Я несколько раз пытался позвонить Татьяне и обрадовать ее, но телефон жены был выключен. Ладно. Взял такси, и купив по дороге цветы, шампанское и конфеты поехал домой. Решил провести с женой романтический вечер при свечах на тему "Возвращение любимого мужа".
Как на крыльях я взлетел на четвертый этаж и своим ключом открыл входную дверь. Специально не стал звонить. Сюрприз!
В квартире свет был только в спальне, да и то не яркий. Книжку читает наверное! Я осторожно приоткрыл дверь и остолбенел!
Моя Таня, совершенно голая, стояла на четвереньках, упираясь руками в изголовье кровати. Сзади, тоже голый, оскалившийся в победной усмешке, находился обезьяноподобный волосатый самец и ритмично нахлобучивал мою жену, одной рукой держа ее за волосы! Жена только охала в такт его возвратно-поступательным движениям, периодически стуча головой о спинку кровати и задыхаясь от страсти стонала:
- Да, да! Еще! Заур, ты мой самый лучший муж!
Оба персонажа так были увлечены любимым делом, что ничего вокруг себя не замечали! Я стоял некоторое время как в ступоре, молча наблюдая за процессом соития, а затем вежливо кашлянул. Мужик, какое- то время по инерции продолжал киваться вперед-назад, пока Татьяна испуганно не вскрикнула и не накрылась простыней. Любовник, в отличие от моей, пока еще, жены не испугался, а попер на меня как на буфет.
- Ты кто такой, вали отсюда! А то в морду получишь! – Прорычал он с характерным акцентом и пошел на меня оскалив небритую рожу. — Это моя женщина!
Вот гад, даже не прикрылся! Я шагнул вправо, уклоняясь от прямого удара в лицо и приложил его бутылкой шампанского по голове. Бутылка лопнула, разбрасывая осколки вперемешку с пеной! Мужик, хрюкнув, ничком рухнул на ковер. Похоже, добавки не требовалось. Это потом я осознал, что мог убить его, а тогда…
Татьяна, что- то пискнула, но под моим взглядом сразу замолкла. Переступив через неподвижно лежащее тело, я прошел на кухню, налил стакан воды и залпом выпил. Почему -то очень хотелось пить.
В спальне началась какая -то возня, потом хлопнула входная дверь. Похоже любовник свалил. Живучий гад!
Через минут десять в кухню просочилась Таня.
- Юра, Юрочка!!! - Она что – то пыталась мне объяснить, жалобно скулила и просила прощения. Пела старую женскую песню про недостаток внимания, про то, что я перестал видеть в ней женщину. Договорилась даже до того, что изменила от очень большой любви ко мне. По ее словам, выходило, что чем больше женщина любит мужчину, тем чаще ему изменяет. И если я ее прощу, то она нарожает мне детей, и мы заживем счастливо дружной семьей!
Я молча слушал этот бред и хотел только одного. Что бы она побыстрее исчезла из моей жизни…
Когда стал собирать вещи Татьяны я нашел в ее белье спрятанную упаковку противозачаточных таблеток. Теперь мне, наконец, стало ясно почему у нас не получалось с детьми...
Развели нас быстро, так как имущественных претензий и детей у нас не было. Замученная жизнью очкастая тетка стукнула штампом в моем паспорте, и я снова стал холостым. Вот только данное обстоятельство меня совсем не радовало.
После развода Татьяна не оставляла попыток вернуться ко мне, приходила даже к директору завода, и, рыдая во весь голос, живописно рассказывала, как она меня любит и как жестоко так наказывать бедную женщину за невинную шалость!
Волосатая обезьяна, оказалась директором продуктового рынка. Были попытки на меня наехать. Но я цинично пообещал отрезать ему, нет не то, что вы подумали, всего лишь голову. Я был настолько убедителен, что он мне поверил и больше не искал романтических встреч со мной.
Как в последствии сложилась личная жизнь Татьяны не знаю, не интересовался. А я пришел к выводу, что надо менять свою жизнь. Уволился с завода, сдал служебную квартиру и уехал в Сибирь.
Прошлое не в счет!
4.
Уезжая, я не имел какого-то конкретного плана. Просто хотел уехать из места, где мне сделали больно. Я сел в самолет и улетел в Красноярск. Потом на самолете местной авиакомпании до Семиреченска. Побродив по улицам этого городка, я понял, что это не мое и решил двигаться дальше. На попутном лесовозе я добрался до Лебяжьего. Средних размеров поселка, в котором проживали охотники -промысловики и лесорубы.
Лесовоз довез меня до самого злачного места поселка - кафе с брутальным названием "Чайная". Народу в этот час было немного, и я решил перекусить. Симпатичная разбитная буфетчица на скорую руку приготовила яичницу на сале, положила пару соленых огурцов и присовокупила к этому несколько кусочков хлеба. Ну и конечно триста водки. А как же без неё?
Съев все это великолепие под одобрительным взглядом буфетчицы, я поинтересовался, кто в поселке сдает жилье? Жилье была готова предоставить сама буфетчица. " Как можно отказать такому интеллигентному человеку?!" Жила она на самом краю поселка, в довольно большом доме, который построил ее муж, перед тем как полтора года назад сгинуть в тайге. Рассказывая про дом, Аглая (так звали мою домовладелицу) в этом месте прослезилась. Ударили по рукам, типа договорились. Плата была не большая, деньги у меня пока были.
Аглая была молодая женщина тридцати двух лет. Довольно привлекательная, без понтов и простая как песня. Стройная фигурка, выкрашенные в белый цвет волосы и бездонные голубые глаза. Эталон провинциальной красотки!
В общем, как и следовало ожидать, через неделю она оказалась в моей постели. И зажили мы с ней весело и счастливо. Я познакомился с соседом Иванычем, повидавшем виды старым охотником. Он родился и вырос на таежном кордоне. С детства пешком обошел и на лошади объездил все ближайшие долины и распадки, знал каждый кустик и родник в окрестностях. Вот Иваныч и пристроил меня к промысловой охоте. У Аглаи от мужа остался пятизарядный охотничий карабин, снаряжение для охоты и зимовье на излучине реки Улы.
Стал я охотится. Сначала с Иванычем, а потом и один. Дело потихоньку пошло. Соболь, белка, волк. Я ставил капканы и ловушки. Попозже купил двух хороших щенков восточно сибирской лайки. И постепенно втянулся. Всей премудрости таежной промысловой охоты конечно не постиг, но определенные успехи имелись.
С Аглаей был словно медовый месяц. В постели она было просто огонь. Не женщина, а зажигалка! Казалось, любила меня неистово! В её объятьях я стал понемногу оттаивать. Прошлая жизнь, работа, Таня казались чем то очень далеким и нереальным.
С Аглаей я пару раз выбирался в Красноярск. Так, по магазинам пошастать. Все деньги тратил в основном на неё. Дошло до того, что она захотела ребеночка. Ну, а я, предложил официально расписаться. Решили в конце этой зимы оформить наши отношения.
После Нового Года заказали мне пару волчьих шкур. И решил я смотаться на зимовье. Капканы посмотреть. Ловушки проверить. В общем поохотится. И заказ выполнить и время с пользой провести. В начале февраля отправился в путь. Погода стояла в меру морозная, устойчивая, перемены погоды в ближайшее время не предвиделось. Идти нужно было до зимовья на таежной реке Уле около двадцати километров.
Ну двадцать не сто, к вечеру должен добраться...
5.
...Сумерки быстро сменила ночь. Неверный, какой-то дребезжащий лунный свет играл со мной, как кошка с мышью. В изменчивых переливах серебристого сияния и угольно-черной тьмы, казалось, что окружавшие избушку сосны украдкой меняют позу, когда я моргал или на мгновенье отводил от них взгляд, ухитряются подкрасться поближе к дому, с каким- то известным только им, зловещим умыслом. Мне наяву стало мерещится, что деревья перешептываются между собой, ожидая условленного сигнала, после которого сотворят со мной нечто ужасное!
Живая и богатая фантазия сыграла со мной злую шутку, неотвратимо погружая меня в мир кошмаров! Я вдруг вспомнил об охотниках, бесследно пропавших в тайге и от этого мне еще больше поплохело!
Я судорожно сжимал карабин, не снимая пальца со спускового крючка, но успокоения, хотя бы временного, это не принесло. Я, то пялился в маленькое оконце, то на запертую дверь, и не мог решить, что делать дальше.
Вой не возобновлялся. Но что-то или кто-то упрямо кружил вокруг избушки. Я отчетливо слышал хруст снега под его лапами и какое-то невнятное похрюкивание.
Ожидание опасности на много страшнее самой опасности, пускай и пугающей, но зримой! Страшила сама неизвестность. Почему то осознав это, я стал успокаиваться. Черта с два вы меня возьмете! Уж если на войне удалось выжить, то какой- то свинье меня так просто не взять!
Внимательно прислушиваясь к звукам за пределами избушки, я медленно стал подходить к двери. Ну, что, пора обрести хоть какую- то определенность, пусть даже смертельно опасную для меня! Я оглянулся, Альт и Альма неподвижно сидели и не сводили с меня испуганных глаз, ожидая хоть каких -то действий.
Держа правой рукой оружие за шейку приклада, я отодвинул засов и рывком распахнул дверь. Никого. Только темная молчаливая тайга плотно окружавшая жилье и пронизывающий до костей холод...
Печка сначала немного дымила, но потом прогревшись, весело загудела, иногда потрескивая и салютуя искрами. Я открыл несколько банок каши, разложил по алюминиевым мискам и дал собакам. Не бог весть что, но подкрепиться хватит.
Закипятил воду, заварил чай, полазив по разноцветным баночкам, достал несколько сухих галет из армейского сухпайка и, любуясь игрой огня в печке, принялся за "ужин".
Что это было? Наваждение, неосознанный первобытный страх перед лесом, передающийся в генах через поколения? Я обошел избушку, но никаких следов не нашел.
Посмотрел на висящий над столом странный череп. Интересная зверушка! Может он навеял весь этот ужас?
В доме стало совсем тепло. Собаки, свернувшись клубком недалеко от печки, давно спали. Потянуло на сон и меня.
Вытащил транзистор и попытался поймать хоть какую ни будь музыку. Но эфир только потрескивал, не подавая признаков жизни.
Отложив приемник, я улегся на топчан и, не затушив свечу, провалился в сон...
...Проснулся я от ощущения, что в доме кроме меня есть кто-то еще. Сбросив куртку, которой укрывался я сел на топчане. Свеча давно догорела и погасла, на полу перед печкой плясали багровые сполохи догорающих дров.
Немного правее, ближе к оконцу, я увидел неподвижно сидящую фигуру. Странно, я совсем не удивился, как будто все это время подсознательно ждал этого. Да и собаки, продолжавшие спать, никак не прореагировали на ночного гостя.
Человек раскурил трубку, на мгновенье осветив огоньком скуластое лицо. Потянуло ароматом табака и каких -то незнакомых трав.
Какое-то время мы молчали.
- Совсем плохо, однако! - Незнакомец палкой пошевелил догорающие угли. - Байган пришел! Люди пропадают, звери ушли.
Я вспомнил пустую тайгу, окружавшую меня по дороге сюда.
- Скоро еще хуже станет! Байган всех убивать будет.- Человек покачал головой. - Серебряный Волк ушел, обидели его. Люди детей его убили. Теперь некому заступиться.
Я припомнил недавнюю облаву на волков, в которой сам принимал активное участие. Мы тогда обложили флажками и убили около двадцати зверей. В основном годовалых щенков. Матерые ушли, не испугались красных тряпок. Не это ли имеет в виду старик?
- А что за байган такой? - Подал я голос.
- Никто не знает кто это, откуда приходит. Последнего убили давно. - Старик кивнул головой на необычный череп над столом. - Теперь новый пришел, большая беда будет.
- А что делать? Как с ним воевать? - Я потер ноги, с пола потянуло холодом.
- Серебряный Волк знал. Теперь его нет. - Незнакомец тяжело вздохнул.
Снова повисла пауза..
- Уважаемый, может чаю? - Я решил обозначить гостеприимство и потянулся за чайником.- Чаек хороший, ароматный...
Я замолчал на полуслове. Возле печки никого не было. Только багровыми лоскутами тускло мерцали догорающие дрова...

6.
Наступило утро. Голодные собаки, тихонько поскуливая, тыкались мокрыми носами в мою руку и периодически гремели по полу пустыми мисками.
Что это было! Старик с трубкой, сидящий у огня, таинственный зверь байган, Серебряный Волк? Неужели все это мне привиделось? Я потряс головой, стараясь прогнать остатки сна. Потом посмотрел на висящий над столом череп. На мгновение мне показалось, что он зловеще ухмыльнулся…
Я слез с топчана и дал собакам остатки каши. Все, кормить мне их больше нечем, да и у самого меня из припасов остался только чай.
Осторожно выбрался из избушки, посмотрел по сторонам, поискав глазами лыжи. Они были на месте, там, где вчера я их оставил. Торчали из снега справа от входной двери. Мороз к утру спал, но все еще цеплялся за меня, хватая за нос и покусывая щеки.
На небе сияло ослепительное белое солнце, покрывая тайгу каким -то неестественным светом. Он был такой яркий, что по началу пришлось даже зажмуриться.
Надо было выбираться отсюда и выдвигаться к зимовью. Там продукты, запас патронов, корм для собак, наконец. Я решил вернуться по своим следам и отыскать место, где вчера сбился с дороги.
В этот момент снова проснулось и заверещало мое чувство опасности.
Краем глаза я уловил движение. Неясная тень мелькнула справа от избушки, там, где вплотную подходила тайга. Кто-то или что-то скрадывало меня бесшумно подбираясь к моему убежищу.
Я вернулся в дом, надел куртку, в который раз проверил патроны в карабине. Собаки уже поели и вопросительно смотрели на меня. Ну, что, поохотимся?
Как только собаки выбежали из хижины, Альт повернулся к лесу и зарычал. Он смотрел на груду валежника, как бы указывая мне, где затаилась опасность. Да я и сам уже заметил большую черную косматую тушу, которая уже не таясь, с треском пробиралась ко мне через кустарник.
Я вскинул карабин. Время как будто замедлило свой бег. В прорези прицела я видел оскаленную морду, с торчащими огромными клыками, налитые кровью глаза и странные темно коричневые рога, закрученные над головой зверя. Я плавно потянул за спусковой крючок, оружие дернулось в верх, выбрасывая из ствола пулю со стальным сердечником.
Точно посередине широкого лба зверя, в разные стороны разлетелись клочки черной шерсти и образовалось красное пятно.
Все происходила как во сне. Я был непосредственным участником действия и в то же время видел себя как будто со стороны.
Неведомый зверь, словно наткнулся на непреодолимую преграду, постоял какое-то мгновение и со стоном ничком рухнул в снег.
Я замер, приходя в себя после выстрела, только машинально передёрнул затвор, досылая очередной патрон в патронник. Краем глаза я видел, как вылетела стрелянная гильза.
Зверь лежал неподвижно. К нему осторожно приблизился Альт. Он с опаской обнюхал тушу и отскочил назад. Шерсть его стояла дыбом.
В этот момент за моей спиной залаяла Альма. Я не успел повернуться, как
на меня навалились сзади. Похоже подоспел второй зверь. Да, такого поворота я не ожидал!
Я слышал его зловонное дыхание на своем затылке и старался вырваться из цепких лап. Зверь пытался схватить меня зубами за шею, но ему мешали собаки, напавшие на него с двух сторон. Карабин использовать в данной ситуации было невозможно. Я отбросил бесполезное оружие и кое-как сумел вытащить нож. Ну что, немец, выручай!
Зубы зверя неотвратимо приближались к моей шее. И в этот момент я изо всех сил ударил его ножом. Назад, снизу в верх, удачно попав между ребер. Мы рухнули на землю. Зверь захрипел, его хватка ослабла, и я с трудом выбрался из- под придавившей меня туши. Он еще дергался, загребая когтями снег, но было ясно, что жить ему осталось недолго. Я опасался нового нападения, поэтому не мешкая перерезал Зверю горло.
В ярком солнечном свете я, наконец, смог рассмотреть это порождение ночи. Черная густая шерсть, короткая медвежья морда, только гораздо более свирепая. Острые клыки и когти. Внешне звери были похожи на большую обезьяну и нападали стоя на двух лапах, как медведи. Хвоста не было. На лобастой голове были рога, закрученные к верху. И тут до меня дошло, они слишком умные для обычного зверя. И охотились они на меня по всем правилам. Я вспомнил слова призрачного ночного гостя. Байган?!
Раздался едва слышный шорох. На поляне появился новый персонаж. Выйдя из тени деревьев на меня, отсвечивая красными угольками глаз, пристально смотрел огромный волк. Белый солнечный свет струился по его шкуре и создавалось впечатление, что шерсть отливает серебром. Моя рука непроизвольно сжала нож. Но волк не напал. Он постоял еще некоторое время, а затем не спеша повернулся и словно растворился в тайге…
Проводив хищника взглядом, я склонился над убитым зверем и несколькими движениями ножа отрезал ему голову. Я уже знал, кому нужно показать этот трофей!
Обессиленно опустился на снег. Собаки тоже присели возле меня, тяжело дыша, хватая холодный воздух. Я обнял и притянул их головы к себе. Они сегодня спасли мне жизнь! Словно что-то почувствовав, Альт ткнулся влажным носом в руку и положил свою голову мне на колено, а Альма, совсем по - женски, лизнула меня в щеку.
На заимку я не пошел. Собрав вещи и став на лыжи, к вечеру вернулся домой.
7.
Оставив в прихожей рюкзак, я вошёл в дом. В комнате никого не было, зато из кухни доносились мужской голос и женский смех.
За столом в одних семейных трусах и растянутой грязной майке со стаканом в руках сидел незнакомый плюгавый мужичек. У него на коленях, визгливо смеясь, пристроилась Аглая в одной короткой ночной рубашке, периодически целуя волосатую грудь своего кавалера. Мужик засунул руку ей между ног и осоловевшим от водки взглядом жадно смотрел на её почти голые вывалившиеся груди с набухшими темно-коричневыми сосками.
Они были так увлечены, что даже не заметили меня, хотя я стоял буквально в двух шагах. Странно, но я почему-то не удивился происходящему. Словно заранее был готов к такому повороту событий. Только ощутил мимолетный, но очень болезненный сердечный укол. Я вспомнил все происходившее между мной и Аглаей, и никак не мог понять, за что она так со мной? На мгновение мне подумалось, что все это уже было, там, в другой жизни, от которой я бежал сюда, на север. Это было так обидно и несправедливо, что в моих глазах даже появились слезы.
Наконец они увидели меня. Аглая в ужасе отшатнулась, ее кавалер стал медленно подниматься, не сводя испуганных глаз с карабина в моих руках.
- Не надо, Юра, прошу тебя не надо. Я все сейчас объясню! - Срывающимся от страха голосом залепетала Аглая.
Она, по-видимому, подумала, что я сейчас пристрелю их обоих!
Я ухмыльнулся и забросил карабин за спину. Плюнул под ноги, повернулся и не говоря ни слова вышел. Аглая, рыдая бежала за мной, что-то мне говорила, пыталась остановить меня, хватая руками за куртку. Но я, молча отстранил её рукой и шагнул за калитку.
Я пожил достаточно, и уже хорошо знал, с какой легкостью женщины отрекаются от былой любви – без колебаний, молниеносно и бездумно-жестоко…
Ночевал я у Иваныча. Он долго рассматривал мой трофей, цокая зубом и жуя при этом губами. Про Аглаю не расспрашивал, все и так было ясно. Мы распили с ним бутылку водки и пошли спать. Утром я оделся, закинул на плечи рюкзак, свистнул собак и пошел к трассе. Ждал не долго. Вскоре возле меня остановился лесовоз. Я открыл дверку.
- В Катангу?
Водитель кивнул.
Первым в кабину запрыгнул Альт…

8.
…Разбудил меня телефонный звонок. Я с трудом отыскал мобильник. Нажал кнопку.
- Алло! – Трубка молчала. Но я слышал дыхание на том конце. Послышалось всхлипывание. Звонивший плакал. Потом связь прервалась.
Я посмотрел на часы. Половина третьего ночи.
Снова наступила тишина. В камине прогорело и рассыпалось полено, взметнув к прокопченному своду созвездие искр…
За окнами послышался звук мотора. Хлопнула дверка.
Заскрипела входная дверь.
Моя жена, не отрываясь, с состраданием смотрела на меня. В глазах ее стояли слезы. Особенно пикантно она выглядела в одном чулке.
В спешке, забыла надеть второй. Вот растяпа!
- Ну как ты? – Почти шепотом спросила Мелисса.
Если честно, я ничего не понимал. Как она оказалась возле моего дома?
- Как ты меня нашла?
- Местный шериф помог. Я что-то почувствовала! Сердце весь вечер ныло. Я боялась, что с тобой что-то случилось. А, когда стало совсем невмоготу, я собралась и поехала к тебе. - Она говорила быстро, боясь, что я прерву ее, не захочу выслушать. – Глупо из-за пустяковой ссоры бежать из дома. Ты ведь уже не мальчик! Я из-за тебя весь штат Нью-Йорк подняла на уши.
За двадцать лет Мелисса научилась говорить по-русски почти без акцента.
Она робко погладила меня по плечу, словно боялась, что я отброшу ее руку.
- Любимая, ну что со мной может случиться! И…и …прости меня!
Я встал, обнял ее и наши губы нашли друг друга…
Не отрываясь от губ Мелиссы я посмотрел на висящий на против, пожелтевший от времени, череп. И на какое-то мгновение мне показалось, что он зловеще ухмыльнулся…