Рассказы Андрея Чистова. Поход в зимовье

… С тех пор, Андрей стал ходить в лес почти постоянно. Его тянуло на просторы, подальше из города, на свежий воздух и поближе к свободе общения с дикой природой.
Попутчиками в лесных странствиях, бывали часто его друзья, но они все были заняты учёбой и семьёй и потому, Андрей невольно привык ходить в неделёкую, но незнакомую тайгу в одиночку.
Как – то, уже зимой, они договорились с Сергеем Бумажкиным пойти на Скипидарку, в зимовье, которое стояло на месте старого разрушенного скипидарного заводика...
Придя к Бумажкину на квартиру как договаривались, Андрей застал только его молодую жену Нину, которая рассказала, что Сергей ещё не приезжал из университета, где сдавал очередные зачёты.
Прождав более часа и занимая Нину лёгкими разговорами, Андрей встретил вошедшего Сергея насмешливыми упрёками, но тот, сославшись на усталость идити в лес отказался и посоветовав ему отложить поход.
Андрей не стал возражать, но и договариваться о новой встрече не стал, молча оделся, обул сапоги и выйдя на улицу решил, что возвращаться домой не будет, а пойдёт на Скипидарку один...

Было только около восьми вечера, но на улице стоял тёмный морозный вечер и казалось, что ночь уже давно наступила...
Плохо освещённые, пустынные улицы наполненные морозным туманом, вскоре вывели Андрея на дорогу, которая впереди, переходила в знакомый пригордный тракт.
По нему, ещё в детстве, Андрей с отцом часто ходил на покосы, или за грибами. Но то бывало летом или осенью, а зимой в этих местах он бывал только на лыжах, днём, да и то, всего считанные разы...
Миновав последние дома пригорода, Анрей поскрипывая снегом, шагая по промёрзшей грунтовой дороге, поднялся на водораздельный хребтик минуя небольшое садоводство и двинулся на восток, в сторону далёкого Байкала, лежащего километрах в семидесяти от города.
Сама ходьба по бодрящему морозцу его не утомляла, но беспокоило, что он не найдёт зимовья, так как не был там, на Скипидарке, уже с давних детских лет, когда со своими уличными приятелями ездил туда на велосипедах.
Он смутно помнил и длинную дорогу, и отворот, по которому мальчишки доехали тогда до Скипидарки. Помнил и холодную ночёвку у костра, и замечательное солнечное утро, которое мигом обогрело юных путешественников и привело их в отличное настроение.
Наверное поэтому, вместо того чтобы повернуть в сторону дома, они, где на велосипедах, а где и пешком ведя своих «стальных коней в поводу», по лесовозным дорогам добрались до безымянной вершины перевала и там вспугнули копалуху – глухарку, вокруг которой метались в испуге, путаясь в траве, совсем ещё маленькие птенцы - серенькие, пушистые «цыплята». Несколько из них ребята поймали и полюбовавшись, отпустили к сидевшей неподалеку, на нижней ветке сосны, тревожно квохтавшей глухарке...

... Но на сегодня, та поездка была почти совсем забыта Андреем и приходилось мучительно припоминать детали того давнего путешествия.
Он размеренно шагал по укатанной заснеженной поверхности дороги и постепенно успокоился, перестал сердится на необязательного Сергея и продышавшись согрелся, споро продвигаясь всё вперёд и вперёд, по белеющей в темноте дорожной просеке.
Тёмное небо с россыпью мелких серебрянных чешуек – звёздочек, светилось наверху, а вокруг, стояли неподвижные силуэты сосен подступающих к дороге, и таинственно молчала заснеженная, пустынная, молчаливая, морозная тайга...
Он невольно вспомнил Дальний Восток, свои походы в самоволку на побережье морского залива, купание в тёплой, соленой воде под ветром, когда крупные волны качали сильное молодое тело, как в нерукотворной колыбели.
Там, в Приморье, днём было тепло почти до декабря, а в ноябре, Андрей ещё купался в море, в ледянной воде, удивляя редких прохожих своей закалённостью...

...Часа через два спокойной ходьбы, сориентировавшись по памяти, он свернул с главной дороги на просёлок и пошёл уже медленнее, вглядываясь в обступившую со всех сторон лесную тьму, угадывая, какой из лесных отворотов приведёт его к Скипидарке, к зимовью. Мороз крепчал и кора на деревьях, изредка лопаясь сухо выстреливала, и этот резкий звук, вспугнув морозную тишину, разносился в округе на несколько сот метров.
Андрей припомнил, что Сергей объясняя дорогу, говорил о километровом столбике стоявшем рядом с отворотом на Скипидарку. Но он прошёл уже два заваленных снегом отворота, а означенного столбика всё не было...

Время перевалило за полночь и одинокий путешественник начал беспокоиться, - а найдёт ли он вообще, эту лесную избушку? И на всякий случай решил для себя, что будет ходить всю ночь, чтобы не замерзнуть, а уже потом, утром возвратится в город - ему и в голову не приходило возвращаться домой, не попробовав всё-таки дойти до цели!
Наконец, впереди замаячил очередной отворот и рядом, на развилке, стоял столбик, но без дощечки с километровой отметкой. «Наверное, охотники «отстрелили - подумал Андрей и несмело свернул направо.
Пройдя по отвороту метров пятьсот, он остановился, долго и неуверено вглядывался, в белеющую снегом дорогу вперёди - в темноте, впереди и по бокам просеки, мрачными силуэтами выступали совершенно неподвижные, словно умершие деревья.
Потом, после некоторых колебаний всё – таки решил пройти ещё чуть дальше...
Через полкилометра, он вновь остановился, долго решался повернуть или нет назад, и наконец решив, что это будет последний отрезок пути на этом отвороте, неуверенно зашагал дальше...
И вот, когда Андрей совсем уже решил развернуться, он рассмотрел впереди тёмную тень - силуэт чуть в стороне от дороги, и не веря своим глазам, прошёл ещё немного вперед...
Это была действительно зимовейка и когда Андрей разглядел ее, стояющую на краю большой поляны, то чуть не закричал: - Ура! Я её нашёл!!!

... Дверь заскрипела, когда человек осторожно её приоткрыл и изнутри, дохнуло застоявшейся тьмой и холодом. Глаза, постепенно привыкая к полутьме, разглядели внутри едва заметное маленькое окошко и палати у дальней стены, куда Андрей поставил снятый с плеч рюкзак. Чиркнув спичкой, в ярком желтоватом свете, слева от двери увидел металлическую круглую печку на трёх ножках, и на подоконнике перед окошком огарок оплывшей свечи, стоявшей на пустой консервной банке.
В углу лежало несколько толстых поленьев и Андрей подумал, что этих дров ему хватит чтобы протопить печку. Ещё раз чиркнув спичкой, он зажёг свечу, подождал когда она разгорится и поставив на холодный металл печки, принялся разводить огонь.
Насторожённо оглядываясь и прислушиваясь - в углу зашуршала и коротко перебежала мышь, - Андрей, достав нож из деревянных ножен принялся отщипывать от полена лучину.
Набрав их побольше, достал из рюкзака кусок промасленной газеты, в который был завернут кусок сала, положил на слежавшуюся золу и сверху наложил лучинок.
Потом, став на колени, чиркнул очередную спичку и зажёг край газеты торчавший из под щепы. Язычок пламени, какое –то время колебался в поисках выхода, а потом разросшись, устремился в трубу.
Андрей поднялся, прикрыл дверцу и поглядывая на печку, видя отблески рагоравшегося огня через круглые дырочки поддувала, принялся разгружать рюкзак - только сейчас, когда чувство опасности отступило, он почувствовал, что устал и голоден...
Через несколько минут, огонь в печке разгорелся, загудел и Андрей, открыв дверку наложил сверху, на разгоревшуюся щепу крупных поленьев и плотно закрыл её...

Через короткое время, покой и радость снизошли на него!
Он мог заблудиться и замёрзнуть где – нибудь в сугробе, но нашёл дорогу, тёплое зимовье и даже дров не надо было заготавливать лазая по замороженному, заснеженному ночному лесу, в поисках сушняка.
«Ну вот... Кажется, я сегодня буду ночевать в тепле... – подумал он, ещё не до конца доверяя случившемуся и перенеся огарок свечи на полати, стал раскладывать, на второй части оборванной засаленной газетки еду: солёное сало, луковицу, подмерзший хлеб, несколько карамелек в бумажных обёртках, соль, сахар и смятую пачку грузинского чаю.
Ещё раньше, увидев углу, за печкой чайник с полуобгоревшей деревянной ручкой, он, выйдя на улицу и зайдя за зимовье, не снимая варежек нагрёб в него и утрамбовал промороженного, сыпучего снега.
Возвратившись в домик, Андрей поставил чайник на печку и прилипший снег, расплавившись зашипел, скатываясь капельками влаги на разогревающуюся поверхность...

... Через полчаса, в избушке стало заметно теплее и Андрей снял ватник, оставшись в самовязанном, коротком в поясе свитере.
Расположившись на нарах, рядом осторожно поставил потрескивающую свечку и стал нарезать кусочками: вначале сало, потом хлеб, а потом и луковицу. Высыпав на край газетки соль, отвлёкся и заварил чай, в закипевшем и забулькавшем чайнике...
Достал из бокового кармана рюкзака кружку с ложкой и положив ложку сахара в кружку, налил её до краёв парящим ароматным чаем. Размешав сахар в кружке попробовал, с присвистом втягивая горячий напиток маленькими глотками, и потом, невольно сглотнув голодную слюну взял кусок хлеба, наложил сверху кусочки сала и стал сосредоточенно жевать, вспоминая всё произошедшее за этот долгий вечер: дорогу, темноту окружавшую его в лесу, крепчающий мороз, который сейчас остался злится за стенами этого маленького, но уютного таёжного зимовья.
Ещё коротко подумал, что Серёга ненадёжный человек и собираться с ним в поход – это значило многим рисковать...

... Наевшись, Андрей не спеша попил чаю с карамельками, а потом зевая, уже разомлев от еды и тепла, сложил оставшиеся продукты в рюкзак, бросил его в голова, а на нары разложил стёганную ватную фуфайку. Спрыгнув с нар, в печку, на место прогоревших поленьев, подложил с верхом новых и на минутку вышел на улицу.
Прикрыв скрипящую дверь, зашёл за угол и постоял какое - то время, послушал таёжную замороженную тишину и подрагивая от пробирающегося под свитер холода, возвратился в зимовье.
«Да... – думал он укладываясь на ватнике. – Если бы я не нашёл эту избушку, то пришлось бы без устали ходить по лесным дорогам, а потом и сидеть замерзая у костра, считая минуты до рассвета... А так, я как дома – сыт, в тепле и готов ко сну»!
Разложившись на ватнике, он ещё разок взглянул в сторону печки, разгорешейся и гудящей хорошой тягой в трубе, потом лёг на правый бок, прикрыл спину второй половиной телогрейки и почти мгновенно заснул...

Через несколько часов Андрей пробудился от холода, какое – то время ворочался в полусне, подрагивая терпел, но потом поднялся, пошевелил в печке почти полностью прогоревшие угли, набросал свёрху щепочек подобранных с полу и когда в тёплой ещё печке появилось пламя, то сверху наложил дров и вновь залез на нары, теперь уже полностью укрывшись стёганкой. Тепло от печки быстро распространилось по небольшому обжитому пространству и Андрей почти тотчас заснул, стараясь возвратиться в недосмотренный прежде сон.

...Проснувшись уже при свете дня, молодой путешественник попил чайку и отправился побродить по окрестностям.
На заснеженном болоте, ровном словно футбольное поле, он встретил свежие следы лося и какое – то время тропил его, однако не дойдя до зверя, повернул обратно.
В ельнике, перед болотом, Андрей разглядел на снегу глубокие ямки оставленные косулей, на прыжках убегавшей от кого – то страшного и опасного, а чуть подальше, увидел глубокую «тропинку» оставленную не-то крупными собаками, не–то волками, которые прошли здесь не далее суток, шагая след в след, друг за другом.
Ружья и в этот раз с ним не было и потому, Андрей решил побыстрее выходить из этого опасного места, но задержался на минуту, стоя под высоким береговым обрывом, любуясь ярко белой снежной равниной болота.
И тут случилось неожиданное и страшноватое, прямо среди белого дня, с противоположного берега болота, из зарослей ельника появился серый волк, неторопясь и осматриваясь стал переходить болото… через паузу за ним вышел из зарослей второй, третий, четвёртый…
Они, как в сказке выходили по одному и шли след в след, не заметив одинокую фигуру человека, стоявшего в тени высокого берега!
Андрей не веря глазам замер и подкмал: «Вот это сюрпрайз»!
До волков было не более ста метров, но ветерок дул в его сторону и потому, звери не учуяли его.
Всего их было семь штку и такой большой стаи, да ещё так недалеко от города, нельзя было ожидать даже во сне!
Андрей не испугался, но насторожился и начал обдумывать, что будет делать, если волки кинуться на него. Он осторожно ощупал ножны с лесным длинным ножём на боку, не отрывая взгляда от стаи хищников, как в кино проходящих перед ним ровным строем, по открытому пространству болота. Он вспомнил следы прыжков испуганной косули и понял, что на неё и охотились серые разбойники!
Волки уже почти перешли болото, когда последний из них понюхал снег и на лёгких прыжках свернул влево и вскоре исчез в ближних кустах - через мгновение, из кустов, хлопая крыльями взлетел угольно-чёрный, крупный глухарь, а ещё через время появился волк и пустился догонять стаю…
Андрей не двигался и только поворачивая голову проследил как волки исчезли, войдя в сосняк на берегу болота.
Подождав ещё несколько минут, он осторожно стал подходить к тому месту, гле прошли волки. Там была протоптана целая тропа и Андрей убедился, что волки в походном порядке действительно идут след в след - снегу ещё было немного и следы сделали неглубогую прямую дорожку от одного берега до другого…
Часто оглядываясь, он заторопился назад, к зимовью и в одном месте, уже отйдя от болота метров триста, он остановился за густой елкой и подождал – он подумал, что так будет лучше если он первым заметит волков, крадущихся по его следам!
Однако в этот раз всё обошлось и вскоре он вышел на поляну, в дальнем углу которой стояла лесная избушка.
Уже ничего не опасаясь, Андрей развёл костер рядом с зимовьем, вскипятил чай, поел, обумывая и вспоминая необычное приключение случившееся с ним – действительно, даже самым опытным охотникам редко удается увидеть волка, но чтобы вот так, на ровном чистом месте, да ещё большую стаю – такое бывает очень, очень редко!
«Выходит мне повезло!» – улыбнулся он, и поплотнее запахнул полы фуфайки – мороз ближе к вечеру заметно прибавил!.

Посидев ещё некоторок время у гаснущего костра, Андрей поднялся, собрал рюкзак, закинул его на плечи и направился в сторону гребневой дороги по прямой, не заходя больше в зимовейку...
Уже в темноте, подходя к городу и увидев первые электрические огни, он ещё раз порадовался удачному походу и подумал, что в одиночку, тоже совсем неплохо ходить по тайге...

С годами, таких одиноких путешествий становилось всё больше, а когда Андрей купил себе двухствольное ружьё, то и причина для таких походов появилась - это была охота. Он конечно ещё мало что знал в этой большой науке о природе, однако его сила и самостоятельный характер были хорошими помошниками в больших и малых путешествиях.
С каждым годом, он чувствовал себя всё более опытным и подготовленным лесовиком...

...А поиски свободы продолжались всё более интенсивно и тайга, для Андрея Чистова стала почти - что родным домом. Нельзя сказать, что он превратился в таёжного анохорета - совсем наоборот и всё же.
В городе, у Андрея постепенно появились знакомые девушки и многим из них он был симпатичен - он был силён, спокоен и весел. Его природный ум и начитанность делали его интересным собеседником, а ведь известно, что девушки любят ушами.
Одним словом, недостатка в общении он не испытывал и потому, мог спокойно уходить в лес, когда это было возможно - работа ему не досаждала, а младшие научные сотрудники и аспиранты с физфака, ценили его обязательность и с удовольствием болтали с ним о его походах и лесе, когда приходили в азотку за очередной порцией «хладоагента».

2010-2022 годы. Лондон. Владимир Кабаков


Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина".