ТУФЕЛЬКА

ТУФЕЛЬКА.

Поймав на самодельный крючок в небольшой горной речушке в свои неполные десять лет первого хариуса, Володька как ошалелый, с криком:
- Поймаааа…л! – Бежал по извивающейся между болотных кочек тропинке к дому.
- Мама, мама, я ры…, я рыбу поймал! Во какая большая! Смотри!- И Володька с гордостью, на какую только был способен его, еще не сформировавшийся детский характер, показал матери так и не снятого с крючка, действительно довольно таки большого хариуса.
Что это хариус, он в то время ещё не знал. Как не знал и того, что не всякому рыбаку удаётся поймать эту «царскую», самую осторожную, самую хитрую и самую капризную рыбу, живущую в реках только с чистой водой, мясо которой на вкус не сравнимо ни с какими другими мясными продуктами, как в варёном, так и в солёном виде.
Наверное, с тех пор он и стал заядлым рыбаком. Сколько рыбы переловил он на удочку, и на каких только водоёмах не побывал, знает лишь его седина на голове, да неугомонный, всегда беспокойный, но жизнерадостный характер.
По тому, как во дворе раздавались повизгивания не вовремя подвернувшейся под ноги хозяину собаки, или шум и звон различных предметов, а, иногда, и слабый голос растерянной хозяйки, соседи наверняка знали, что Володька снова собирается на рыбалку.
Причиной всему этому шуму могло быть только одно объяснение, которое сводилось к догадке, что Володька ещё с вечера уже видел себя на водоёме с удочкой в руках.
Вокруг него на берегу трепещутся то полосатые окуни, то серебристая сорога, то с крупной блестящей чешуёй лещи с карасями.
И совершенно не важно, будь то лето или зима, его сборы всегда были в одном и том же репертуаре, а вернее всего, в семейном ритуале заядлого рыбака.
Ему при каждых сборах всегда казалось, что кто-то без его ведома или разрешения что-то трогал из его рыбацких снастей и не возвращал на место.
Хотя все его снасти и принадлежности лова, находящиеся во дворе, надежно охранял сидя на цепи с0амый верный, в два раза моложе самого хозяина, пёс.
Все же мелкие снасти, хранившиеся в доме, всегда находились под неусыпным надзором ревнивой хозяйки. Вот с этих «сторожей» Володька всегда всё и спрашивал.
В очередной раз, приняв с братьями решение, подёргать окуньков из лунки на озере по перволёдью, у него снова начались хлопотливые сборы.
Видя, как полураздетый хозяин начал часто выскакивать из дома то в сарай, то в гараж, его верный страж, друг и хозяин всего подворья, поджав хвост, тихо забился в задний угол своей старой большой конуры и старался уже не выглядывать, а искоса наблюдать за происходившими переменами с хозяином.
Он хорошо чувствовал потому, что за годы жизни в ставшем уже давно родным, дворе, хорошо изучил накал окружающей обстановки и очень хорошо понимал нрав страстей хозяйского характера, и не раз испытывал его необузданные «ласки» на собственной шкуре.
Видя, как нервничает муж, жена участливо старалась угодить ему во всём. Как только дело дошло до сборов сумки с обедом, Володька ни с того ни с сего «сорвался» на жену:
- Опять ты мне мясо с костью кладёшь!? Клади одну мякоть! Я что тебе, пёс цепной, глодать её там, на морозе?! А соль где? И хлеба совсем мало положила!-
Обидевшись, жена, молча снова начала собирать незатейливый обед мужу.
Рано утром, со всеми рыбацкими принадлежностями, в ватниках, шубах и валенках с калошами, пройдя через весь город, изрядно вспотевшие, но довольные, братья весело стучались в ворота Володькиного дома.
Странно одно то, что на рыбалку братья всегда ездили мимо своих домов. Но таков уж был их старшой, как ласково называли Володьку младшие.
Получив хороший заряд бодрости от ручной заводной рукоятки вместо стартера, из хозяйских рук и уст, вперемешку с отборными русскими матами, изрядно попрыгав на месте и поскрипев, видавший всякое на своем веку старенький «Запорожец» наконец-то зачихал, задышал и бойко загудел.
Пока прогревалась машина, братья начали укладывать вещи и снасти уже под звуки работающего с перебоями автомобиля и голос все ещё чем-то недовольно ворчавшего его хозяина.
- Наконец-то!- Провожая взглядом через окно надрывно визжащий «Запорожец», облегчённо вздохнула жена.
Но на этом весёлые рыбацкие страсти заядлых рыбаков только начались. Братья наперебой ударились в воспоминания, вспоминая о том, как кто-то из них когда-то поймал воооо…т такую щуку, разводя руками в разные стороны.
Но дверка машины не давала показать до конца полную длину этой щуки, иначе бы в азарте воспоминаний и неисчерпаемых плодов фантазий рассказчику точно пришлось бы, вывалившись из кабины, догонять чудо автомобиль с его неисчерпаемой ёмкостью груза. Младший из братьев, захлёбываясь воздухом, рассказывал, какого он однажды выловил налима, что тот даже в лодку не вошёл.
- Это что! Вот я однажды вот такого леща отхватил! Вооо…т такого! – И, выпустив из рук руль, Володька показал рукой, закрывая ей лицо среднего брата, до противоположной дверки автомобиля!
- В общем, как хорошая шахтёрская лопата!- Продолжал он накалять рыбацкие страсти.
В ходе шумной беседы всё желаемое выдавалось, за самую что ни на есть, сокровенную правду.
И они с огромным удовольствием и с каким-то сладостным упоением, в ожидание скорейшего лова, рассказывали друг - другу всякие были и небылицы, искренне веря во всё, весело и возбуждённо смеясь всю дорогу до озера.
Покрытое тонким льдом и слегка запорошенное первым осенним снегом, озеро радовало глаз и как-то по особенному согревало и успокаивало душу.
Наступила магически торжественная тишина, в которой каждый, уже отработанными с годами движениями, всё делал машинально, сосредоточенно спокойно и с удивительно точными движениями, безо всякой суеты.
В этой звенящей тишине, спустившись на озеро, каждый облюбовал себе место и …
тишину нарушил скрип тонкого и ещё не очень крепкого льда, тронутого очень острыми металлическими ножами рыбацких буров. Лунки бурились не далеко одна от другой, в только известной каждому рыбаку геометрической пропорции.
У всех был свой «коронный» секрет лова рыбы, который с годами невозможно было передать даже по наследству. Таков неписанный закон рыбацкого мастерства.
Никто не разговаривал, лишь только слышен был звонкий скрип снега от быстрых шагов, спешащих от одной лунки к другой.
Выполнялась одна из обязательных операций лова – подкормка рыбы в каждой лунке и обязательная проверка на «клёв» удочкой. Немного посидев над каждой лункой с удочкой, сняв первый порыв возбуждения рыбацкого азарта, братья начали беспокойно и ревниво спрашивать друг у друга:
- Ну что, клюёт?!
- У меня – нет! А у тебя?!
- И у меня пока нет!
Таким образом, убедившись, что клёв рыбы пока ещё не начался, что они не опоздали, улыбаясь, братья начали подшучивать друг над другом, как бы продолжая прерванные воспоминания в дороге…
- Не пора ли братцы позавтракать, а заодно и пообедать?- Вынимая из нагрудного кармана за блестящую серебряную цепочку карманные часы и глядя на циферблат, прервал немного хриплым голосом рыбацкую тишину Володька, щурясь на яркое, ещё не зимнее солнце.
- А то у меня что-то в желудке засосало,- и он первым заскользил ногами в резиновых калошах по тонкому льду к стоявшему на берегу «Запорожцу».
Следом за ним, оставив удочки возле лунок и глядя на приличный улов вокруг них, шаркая по льду резиновыми подошвами калош, боясь проломить тонкий лёд, заскользили и братья.
Каждый достал свою сумку, нахваливая при этом, что же больше всего ему нравится на зимней рыбалке из продуктов.
Один нахваливал варёную колбасу со свежепосоленным салом с мясными прослойками да с чесночком.
Другой брат гордился мясными котлетами, сдобренными различными специями. И, что если к этому добавить домашней горчички с круглым варёным картофелем, то лучшего обеда и желать не надо!
Выкладывая содержимое своей сумки, Володька нахваливал хорошо отваренное молодое свиное мясо, лучше которого, сдабривая горчицей, он ещё в жизни не пробовал и которое жена готовит для него по заказу.
Он, сглатывая выступавшую во рту слюну, с удовольствием, улыбаясь, подставляя солнечным лучам лицо, начал раскладывать на капоте автомобиля несколько головок чеснока и лука. Затем, не спеша, достал из сумки коробочку с солью и круглую пластмассовую баночку с горчицей.
Вынул из ножен собственного производства самодельный нож и с наслаждением начал разворачивать большой бумажный сверток.
По мере того, как всё больше и больше газет он снимал со свёртка, его лицо постепенно принимало загадочно недоумённый вид. Весёлая улыбка с его лица постепенно исчезла совсем.
И вдруг братьям показалось, что его голубые глаза на какое-то мгновение стали не то красными, не то чёрными. Каждый из них позднее доказывал свою версию.
Расшвыряв вокруг себя добрую квартальную подписку «Сибирского хлебороба», развернув последнюю газету, он, задыхаясь от нехватки воздуха, держал перед своим носом дрожащими руками … прекрасный женский туфель зелёного цвета.
Сверху, играя всеми цветами радуги в лучах осеннего солнца, красовалась элегантная перламутровая пряжка.
Модный современный каблучок – шпилечка дополнял невидимое представление интимно магического обаяния обладательницы этого предмета.
- Что это за…?! - И тут он выдал такую серию отборных слов, что если бы они стояли в этот момент на льду, то уж точно провалились бы в воду потому, что любой толщины лёд вряд ли выдержал бы натиск такой психологической нагрузки на него, будь он одушевлённым предметом.
- Откуда он здесь взялся?! Чей он?! – Не узнавая самим же когда-то подаренный жене на день рождения туфель, продолжал он громыхать своим басом на всё озеро.
В какую-то долю секунды братьям показалось, что на озере даже лёд зашевелился от его рёва.
- А где же мясооо…о?! Мясооо… о – то гдееее…е?! Я же мясо велел ей положить!!! И чтоб без костееее…й!!!
Швыряя в неконтролируемой истерике подальше от себя прямо на лёд сверкающий перламутровой пряжкой элегантный туфель, он продолжал реветь, не в силах остановить разбушевавшуюся в душе горькую бурю, всё больше и больше становясь похожим на подарок дорогой супруге.
Так продолжалось, наверное, минут двадцать. Наконец успокоившись, беря мясную котлету у одного из братьев, он внезапно расхохотался, вытирая при этом носовым платочком выступившие от смеха слёзы, причитая:
- Ну, жёнушка! Ай да молодец! Вот собрала, так собрала муженька на рыбалку! Вот уж уважила, так уважила! Вот научила, так научила!
А ведь сколько продуктов на столе ею было положено! Выбирай – не хочу! Уж теперь-то, я это дело больше никому не доверю!
И, братья, глядя на зелёную туфлю, сиротливо лежащую на льду, долго и дружно смеялись, выкидывая при этом смачные безобидные рыбацкие шутки в адрес Володьки.
Они с удовольствием расхваливали на все лады обед, приготовленный таинственной обладательницей зелёной туфельки.