ЗАГАДКИ ЧЁРНОГО ИЮСА

ЗАГАДКИ ЧЁРОГО ИЮСА.

повесть
-1-
Однажды, ранней осенью, в одну из очередных своих поездок в горы Кузнецкого Алатау по загадочным берегам одного из притоков реки Чулым, горной и очень своенравной реки Чёрный Июс, мой младший брат, как заядлый рыбак и любитель больших приключений, уговорил меня поехать с ним на очень увлекательную ловлю хариусов.
Я слышал, что только настоящие рыбаки – фанаты знают, как трудно и в тоже время очень интересно ловить эту «царскую» рыбу, и согласился.
На следующий день мы были уже в пути. Подъезжая к одной подтаёжной деревушке, брат изъявил желание заехать к другу – рыбаку, с которым давно не виделся. Подъехали к старенькому, стоявшему у дороги на краю деревни домику и посигналили.
Из дома вышла девочка, на вид лет четырнадцати. На наш вопрос, дома ли отец, она ответила, что его нет дома, потому, что не вернулся с рыбалки из тайги, куда уехал ещё в начале августа.
Девочка часто заморгала мокрыми от слёз глазами и, всхлипывая, добавила, что мама заявила об этом в милицию.
Брат вздрогнул и с тревогой возмутился, ни к кому не обращаясь:
- Ведь сейчас конец сентября, а его всё нет!?-
Дальше мы ехали немного «подавленные» услышанной новостью и изредка строили всякие предположения и догадки по поводу внезапного исчезновения друга.
Инстинктивно я почувствовал, что брат специально изменил ранее намеченный маршрут, и как бы отвечая на мой немой вопрос, задумчиво сказал:
- Я повезу тебя по тем самым местам, где мы с Женькой, так зовут моего друга, не раз рыбачили, и очень удачно. Чем чёрт не шутит, возможно, и встретим его!?-
Я с готовностью согласился с таким решением, чувствуя, что тревога за друга у брата растёт с каждой минутой.
Немного помолчав, он, как бы читая на моём лице ряд интересующих меня вопросов, ни о чем не спрашивая, с большими интервалами поведал о жизни своего приятеля. Я никогда бы не подумал, что судьба этого человека близка и дорога брату.
-2-
Отсидев в тюрьме положенный срок, в течение которого он так и не понял, за что сидел, счастливый Женька, с мыслями, что наконец-то он на свободе, ехал домой.
Он ехал домой, к своей ненаглядной и безумно любимой каждой клеткой своего ещё молодого организма, милой Софьюшке.
- Ну, скорей же! Поехали! Ну что же ты так долго стоишь? И кто только придумал такие долгие стоянки?! – с огромным нетерпением и с нескрываемой досадой, плохо владея собой, думал он, а иногда, и говорил вслух, сидя в общем вагоне пассажирского поезда.
- Милая! Дорогая моя! Любимая Софьюшка! Спасибо тебе за всё! За твою поддержку и ласку! Спасибо за сына, которого ты родила для меня!
И хотя я его ещё ни разу не видел, но я безумно люблю вас обеих, родные мои! Какая же ты у меня прелесть!
Даже сына назвала моим именем! Спасибо тебе, Софьюшка!- Не замечая в вагоне пассажиров, глядя в окно на зимний пейзаж природы, любуясь милым образом жены, стоящим у него перед глазами, разговаривал сам с собой соскучившийся по родным людям Женька.
Не было бы этой разлуки, если бы не нелепый случай. Жили они с молодой женой в строившем Саянскую ГЭС молодом красивом городке Саяногорск в прекрасной однокомнатной квартире.
Сам Женьке работал в одной крупнейшей на стройке автоколонне электриком.
Как специалист он был на хорошем счету и у начальства, и у товарищей по работе. Но досадное недоразумение изменило и искалечило всю его дальнейшую жизнь.
Однажды, во время очередного его дежурства, загорелся один из гаражей с находящимися в нём тремя автомобилями.
Причиной возгорания была признана неисправная гаражная электропроводка. И за причиненный ущерб получил Женька три года суровой лагерной жизни, оставив под покровительством одного только Бога свою любимую и нежно любящую его, на восьмом месяце беременности, Софьюшку.
Провожая мужа в не столь отдалённые места, Софьюшка навзрыд клялась верой и правдой ждать его хоть всю жизнь…. И… дождалась.
Вряд ли кому очень точно и очень правдиво приходилось описать встречу двух очень любящих друг друга сердец.
У всех и везде она происходит далеко не одинаково. У каждой встречи своя судьба.
На требовательно заливающийся звонок в свою квартиру Софьюшка поспешно открыла дверь. На пороге в открытых дверях стоял бледный, как стенка, её муж.
С широко раскрытыми глазами на сильно дрожащих ногах Софьюшка медленно начала садиться на пол. Ударившись об дверной косяк головой, она потеряла сознание.
-3-
Старая дорога, по которой в далёкие сороковые годы вывозили лес из тайги, извиваясь между сопками, уходила далеко вглубь необъятной тайги.
- К золотарям пошла, - прервав свой рассказ и кивнув на дорогу головой, сказал брат.
- Там, далеко в горах, люди моют золото целыми артелями. Говорят, что хорошо получают при этом. Но вот только что-то ни одного богатого работягу, вышедшего оттуда, я еще в своей жизни никогда не видел.
В основном, с чем приходят, с тем и уходят отсюда. Здесь «золотая» правда покрыта мраком. Уволившихся оттуда рабочих, и он показал рукой в сторону рудника,- сейчас годами рассчитывают. Всё денег для полного расчета нет.
Вот видишь, и здесь в глухой тайге закон «прихватизации» действует безотказно,- думая о чём-то своём, подвёл неожиданный итог Анатолий.
Иногда на нашем пути попадались бурные горные небольшие речушки.
Мосты через некоторые из них были либо полностью разрушены, либо полуразрушены и тогда нам приходилось переезжать речки вброд.
- В верховьях многих из этих речек старатели моют золотой песок кустарным способом в надежде найти хорошие россыпи, но пока безрезультатно. Многие золотоискатели поплатились за жёлтый песок своими жизнями.
Но об этом знают только горы, тайга, да красавец Июс.
Если бы они умели говорить, то многое бы нам рассказали не только о людях, но и обо всех режимах властей в этих горах,- объезжая на дороге выбитые ямы, продолжал брат.
- Вот и Женька, где он сейчас?! У кого спросишь? У гор? У тайги? Они не скажут! У Июса? Так ведь этот хитрый и коварный «чертёнок» разве скажет!? Нет брат, это не люди! Эти умеют хранить свои тайны! Вот так-то!
- Ну а что дальше-то с ними произошло?- имея ввиду Женькину семью,- осторожно, боясь сбить брата с начатого рассказа, спросил я.
- А дальше что?! ... Дальше….
-4-
Очнулась Софьюшка на кровати. Рядом, на краешке сидела женщина в белом халате, а возле неё суетился осунувшийся, с блестевшими глазами, мужчина. Сквозь туманную пелену глаз она с трудом узнала в нем своего мужа, и, как ребенок, потянулась к нему дрожащими руками.
Не стесняясь врача, супруги молча и крепко обнялись и застыли в объятиях друг друга. Когда очнулись, то в квартире уже никого не было.
- Сын… в садике, а я… вот… немного приболела. Прости меня, Женечка!- Едва слышно, сквозь слёзы, обнимая и целуя мужа, шептала Софьюшка.
- Господи, да, уж, не сон ли все это?!- Гладя дрожащей ладонью своей руки по его слегка заросшему щетиной лицу, и, заглядывая в милые сердцу глаза, продолжала она всхлипывая.
- Что ты! Что ты, Софьюшка! Здесь я, здесь, с тобой! Теперь нас никто и никогда больше ни за что не разлучит!- Скороговоркой, целуя в глаза и лаская рукой жену по голове, любуясь её таким милым и немного наивным лицом, запальчиво наговаривал Женька.
Ещё долго Женьке не верилось, что наконец-то он дома.
После того как он с трудом устроился на работу, его жизнь и жизнь его семьи постепенно начала входить в нормальное семейное русло. Кроме жены и сына он никого вокруг себя не замечал. Даже плоские шутки в адрес своей жены с гордостью парировал:
- Она у меня «кристальная»!
- Смотри, как бы этим «кристаллом» другой кто-нибудь не воспользовался!- Многозначительно шутили знакомые.
И, как бы спустившись на землю, дома он стал замечать, что в Софьюшкином поведении происходят какие-то непонятные ему изменения.
Приходя со смены, она всё неохотнее вступала с ним в разговоры, ссылаясь на усталость и беременность, пряча от него взгляд своих карих глаз.
Что жена беременна, Женька узнал от неё несколько дней назад и был от счастья на седьмом небе.
Постепенно их взаимоотношения стали почти невыносимыми. Женька всё время думал, что все капризы жены, её постоянное нервное и возбужденное состояние из-за беременности.
Но в душе он был очень рад, что жена беременна и по возможности старался ни в чём ей не перечить.
Наконец Софьюшка родила семимесячную дочку, которая не принесла ни малейшей радости им обеим. Женька недоумевал:
- Прошло всего восемь месяцев, как он освободился, а дочка, как отметила участковый детский врач, родилась вполне здоровой и нормальной девочкой под «счастливой звездой». Что же это всё значит? И Софьюшка почему-то продолжает нервничать.
Но однажды его как кто обухом по голове саданул:
- Выходит, что она … уже до его приезда … была беременна!?-
Ему стало плохо и жарко:
- Софьюшка, что же ты наделала? Зачем же ты так со мной? Ведь я же люблю тебя! Софьюшка …!-
Перед глазами у него всё вокруг завертелось, закружилось, и Женька тяжело опустился на лавочку в осеннем скверике, где с удовольствием беззаботно играл с падающими с деревьев осенними листьями, его сын.
-5-
- Посмотри вон на те четыре вершины! Их братьями зовут!- Показывая указательным пальцем правой руки, на сильно похожие друг на друга, четыре загадочных вершины, отвлёкся брат.
- А первые две вершины – зовут «Близнецами»!-
Приглядевшись к первым двум скалистым вершинам, я действительно убедился, что они очень сильно похожи друг на друга не только рельефом, но и лесным покровом.
- Люди в этих местах из поколения в поколение передают загадочные и таинственные легенды про каждую из этих скал и окружающий их лесной ландшафт.
А за этими сопками, там, высоко в горах, между снежных вершин, лежит очень красивое большое озеро, омывающее тайнами своих волн склоны каждого скального брата.
Вода в озере настолько прозрачна, что даже на большой глубине дно видать. Это озеро сильно богато обилием и разнообразием рыбного царства.
Так вот, говорят, что хариус в Июс из этого озера попал и, что Чёрный Июс берёт своё начало якобы из озера.
Может потому хариуса и называют «царской» рыбой. Но в народе существует и ещё одна версия по этому поводу в легендах и сказаниях.
Так вот здесь, на Июсе, и «заразился» Женька рыбалкой. Полюбил он эти места, сильно полюбил!
- Но как он сюда попал?- спросил я брата.
- Видно судьба, раз попал!- продолжил
Анатолий прерванный рассказ.
-6-
Пытаясь наладить свои взаимоотношения, Женька с Софьюшкой прожили ещё два года, купив за это время для полного семейного счастья автомобиль «Москвич».
Но эта покупка через три месяца привела их и без того сложную семейную жизнь к полному семейному развалу.
Женька, сумевший подавить в себе все чувства ненависти и обиды на жену, сильно полюбил девочку и очень скучал по ней, особенно на работе. Уж больно похожа она была на свою мать.
Раньше он никогда с работы не заходил за девочкой в садик, но в тот злополучный день решил заехать за ней на автомобиле.
Остановившись у скверика, где обычно дети гуляли с воспитателями, Женька сквозь стекло машины увидел Софьюшку и рядом с ней незнакомого мужчину. Мужчина держал на руках Женькину дочь. Он о чём-то весело разговаривал с девочкой и матерью.
Женька увидел, что некоторые черты лица дочки схожи с чертами лица этого человека. Его бросило в жар, затем его тело начало сильно знобить. Он почувствовал, как тело наливается свинцом. На короткий миг Женьке показалось, что тело разваливается на части.
Он задыхался. Ему не хватало воздуха. Ни руки, ни ноги не слушались его. В душе образовалась страшная пустота. И боль, боль в той самой области груди, где находится сердце, будто там была поставлена медленно вращающаяся мясорубка, через которую вначале пропустили его душу, а затем и его онемевшее тело.
В его глазах стоял кроваво-черный туман, в
котором маячили два очень
дорогих ему образа и тот мужчина.
Мысли бессвязными обрывками влетали в его головной мозг, и также быстро вылетали обратно в пустоту.
- Кто этот мужчина? Зачем он взял на руки мою дочь? Что ему от них нужно? Почему он с ними? Ах да, он же похож на дочь!
Софья, Софьюшка, помоги мне! Скажи, что это всё сон! Что это всё не правда! Скажи, что это просто знакомый или вообще посторонний человек! Как бы я хотел, чтобы это всё было именно так!-
В это время его руки и ноги начали бессмысленно и лихорадочно работать.
Руки сами нашли ключ зажигания и завели машину, а ноги нашли нужные педали и помогли рукам включить скорость и овладеть рулём.
Дальнейших событий Женька уже не помнил. Очнулся он в хирургическом отделении городской больницы. Рядом с его кроватью на стуле сидела заплаканная бледная жена, а возле неё стояли их испуганные дети.
Дочка, часто моргая глазками, гладила его руку и осторожно дотрагивалась до забинтованной головы. Женька, пересиливая боль в груди, попытался улыбнуться ей.
Потом внимательно и пристально посмотрел на жену. Она, не выдержав его сурового, пронизывающего холодом взгляда, опустила свои глаза вниз и тихо, почти беззвучно, заплакала.
-7-
- Ну, вот, мы и у цели. Это первая наша стоянка,- понял я, что Анатолий говорит об этом, имея в виду друга.-
- Здесь мы и заночуем. Ты как, не против ночлега?- Обращаясь не то ко мне, не то к огромному столетнему кедру, вросшему своими могучими корнями в гравийно-песчаный берег с не очень толстым слоем чернозема быстрой и очень капризной полноводной реки Чёрный Июс.
- Эта горная очень «гордая» загадочная река, несущая в своих водах множество всяческих тайн, рассказов, небылиц и, конечно же, легенд, капризная и своенравная река, за все своё многовековое существование никому ещё не раскрыла ни одного секрета.-
Кедр грациозно приветствовал нас своей шикарной и величавой кроной. Вокруг нас была загадочная дремучая тайга.
Я от души поблагодарил брата за отлично выбранное место стоянки и прекрасную панораму дикой тайги, которая открывалась перед нами на берегу, журчащего на перекатах реки Июс.
Мне очень сильно захотелось в болотных сапогах зайти на средину речного переката и подслушать, о чем же идет беседа между рокочущими водами реки и мелким, перекатывающимся по дну реки, под натиском неугомонного водного потока, галечником вперемешку с крупицами разноцветного песка.
Я с величайшим удовольствием часами могу смотреть на своё очень маленькое открытие, что песок и мелкий галечник, передвигающиеся в воде, имеют совершенно другой, свой оттенок красоты, каждый в отдельности, но брат, видя моё нетерпение, с улыбкой продолжил:
- Эта не моя стоянка, а Женькина. Он сам выбирал место, когда мы были здесь в первый раз.
- Какая же здесь красота!- Не мог налюбоваться я здешним пейзажем.-
Наверное, твой друг не только большой любитель рыбалки, но и природы!?- поинтересовался я у брата.
- Это точно! Уж что-что, а любовь к природе он, наверное, унаследовал от своих родителей. Ведь именно родители сманили его на строительство самой мощной в мире ГЭС. Там очень красивые места.
Представляешь, беломраморные горы во многих районах спускаются прямо в воды Енисея и местами устилают его дно. Строительство Саяно-Шушенской ГЭС стало из легенды не просто былью, а настоящей явью.
Установили палатку. Расставив вещи и рюкзаки с продуктами по своим одному ему известным и выработанным правилам, брат настроил удочку и ушёл на рыбную разведку в верховье реки.
Я с любопытством принялся осматривать природный ландшафт вокруг нашего лагеря.
Вернулся брат поздно, когда первые блики ночи уже подступали всё ближе и ближе к разведённому мною костру.
На костре в котелке его давно поджидал горячий чай, заправленный поздними цветами лекарственного белоголовника, молодыми листьями смородины и черёмухи. В кипятке сверху плавали плоды шиповника.
Брат был явно чем-то озабочен, и я не приставал к нему с расспросами.
- Женькину рыбацкую сумку видел, валялась на берегу вся изорванная.
Ничего не могу понять, что же с ним всё-таки произошло?-
Я понял, что рыбалка его сегодня совершенно не интересовала. Он искал друга.
Красные языки пламени от костра выхватывали из темноты озабоченные черты его, загоревшего за лето, лица.
Поужинали всухомятку, запив горячим ароматным таёжным чаем.
Глядя на костёр и весело, с треском, разлетающиеся кверху искры от огня, потирая рукой подбородок, Анатолий, ни к кому не обращаясь, задумчиво продолжил, как бы уходя воспоминаниями куда-то в далёкое прошлое, свой ранее прерванный рассказ.
-8-
Выписавшись из больницы, домой Женька уже больше не пошёл. Никому ничего не объясняя, быстро рассчитался на работе и ещё быстрее покинул город Саяногорск.
С одним чемоданом, полным горечи, боли и разочарований, он вышел за город на трассу и на попутном «КамАЗе» уехал в столицу Хакассии. В Абакане на железнодорожном вокзале, он купил билет до Новосибирска скорым поездом Абакан – Москва.
Женька совершенно не задумывался, куда и зачем едет? Он не знал, как успокоить душу, чем заглушить ту боль, которая, сдавив грудь однажды, там, возле детского садика, стала постоянным спутником, вот уже на протяжении нескольких месяцев в его груди.
Он, не находя себе ни ответов на свои уже не нужные вопросы, ни места своим беспокойным ногам, не дающим телу и душе покоя, тяжело вздыхая, метался по привокзальной площади как раненый зверь, готовый разорвать в клочья весь мир.
Он готов был заплатить какую угодно цену, лишь бы то, что случилось с ним за прошедшие дни, оказалось бы сном. Он не мог сидеть на одном месте. Его душили слёзы горечи, разочарования и … любви. Любви к той, которую он больше уже, в чём он был твёрдо уверен, никогда не увидит.
- Да, да, я не хочу ее видеть! Как она могла так поступить со мной?! Что плохого я ей сделал?- распалял он сам себя, монотонно прохаживая по привокзальной площади.
- Самое странное и страшное для меня сейчас то, что я безумно люблю её! Я всё равно люблю её! Софьюшка, ну почему ты не остановила меня? Неужели ты больше не любишь меня?!
Я не верю в это, не верю! Но если это так, то зачем же нужно было мучить и себя и меня, почти целых три года?
А может быть, всё это началось гораздо раньше, а я слепец, ничего не хотел видеть? Но я не верю в это!
Я знаю, мы же любили друг друга!
Горько на душе, как же горько мне сейчас!- Разговаривал Женька сам с собой, никого не замечая вокруг. Но перед ним снова и снова вставала картина того рокового дня.
Чувства ненависти и злости, страшной, мстительной злости, с огромной силой всколыхнулись в его душе горячей, безудержной лавиной.
- Нет! Всё! Хватит! Такое не прощается! Доигрались! Долюбились! Я этого ей до самой смерти не прощу!- Он ещё долго то накалял себя, то успокаивал, убеждая и сомневаясь в своей правоте и правильности совершённого поступка.
В вагоне, расположившись у окна, он снова тяжело вздохнул и уставился в одну точку через окно. Не заметил, как поезд тронулся.
Только на следующей станции до его сознания дошло, что он уже в пути. Сколько времени проехали, он не помнил.
Помнил, что кто-то выходил на очередных станциях, а кто-то садился в вагон. Менялись соседи, менялись станции, но ему это было абсолютно безразлично.
И только когда начали проезжать по железнодорожному мосту через широкую реку, он впервые за много часов пути, спросил соседа по купе:
- Вы не знаете, как называется эта река? Она чем-то сильно похожа на Енисей, одну из самых могучих рек Сибири.
- Это Июс. Их два брата, один Белый Июс, а другой – Чёрный Июс. Сливаясь здесь в Орджинекидзенском районе, они образуют новую реку, Чулым.
А Чулым в Балахтинском районе, очень близко подходит к Енисею, но не судьба – соединяется с рекой Обь. Вот чем интересны здешние места. Здесь, знаете ли, сударь, преинтереснейшие исторические места, замечательные места, жаль только, что мало их исследуют историки!- с удовольствием ответил попутчик.
- А какая следующая станция?
- Копьёво!
И Женька, сам не понимая, зачем это делает, снял свой чемодан с багажной полки и направился к выходу.
Как только поезд остановился, он тут же сошёл на пассажирскую платформу.
Через несколько минут поезд ушёл, а Женька стоял в растерянности, не отдавая себе отчёта в поступке, толкнувшем его, казалось бы, на столь необдуманный и, наверное, нелепый шаг.
-9-
Брат замолчал, поднялся с валёжины, принесенной паводковыми водами реки, начал медленно подбрасывать в костёр нарубленные сухие дрова, о чем-то задумавшись.
Мне не терпелось поскорее узнать дальнейшую судьбу его товарища, и я специально затягивал образовавшуюся паузу своим молчанием, чтобы заставить брата таким образом продолжить свой рассказ.
Вокруг стояла приятная завораживающая загадочная тихая темнота. Звёзды на фоне чёрного неба, окруженного горами, казались настолько близкими, что невольно появлялась обманчивая мысль.
Протяни руку, и ты можешь потрогать, и даже погладить каждую из них руками. А рядом, у ног, как бы, разговаривая с кем-то в ночи, то повышая свой «голос» до очень громкого, то понижая его до шёпота, журчал по гладким камням своего, местами белого мраморного русла, неутомимый, вечно молодой и загадочный Июс.
Брат, окунувшись в темноту словно приведение, вышел на каменисто-гравийную косу ближе к перекату и стал пристально смотреть в черную даль, туда, откуда из-за скалистых сопок извиваясь, как огромный удав, брала своё начало легендарная река.
- Эх, Женька, Женька, седая твоя голова, Куда же ты запропастился?- не выдержав немого напряжения, с тяжёлым вздохом громко, как бы обращаясь к чёрной реке и тёмным скалам, воскликнул он.
- Шииы …, шииы …, шииы …,- пронеслось в
ответ над ночной тайгой.
От голоса брата и от звука ночного леса мне стало
немного не по себе.
Мне показалось, что вся природа; и эта река, и эти горы, и этот лес, как бы заклинали его:
- Ищиии…, ищиии…, ищиии…!
Анатолий медленно снова подошёл к костру. Я подал ему кружку со свежим горячим чаем. Делая небольшие глотки с большими паузами, он продолжал.
-10-
- Ведь и познакомились-то мы с ним всего несколько лет назад в низовье Чёрного Июса. Я с семьёй отдыхал в тех местах у скалы. Помаленьку ловил хариуса. Жена собирала ягоды, а дочь то ловила в траве кузнечиков, то гонялась за красивыми пестрыми бабочками, то пыталась ловить руками возле берега, рыбных мальков.
Ко мне подошёл на вид лет сорока, с волнистыми чёрными волосами на голове, в которых хорошо было видно седую прядь, мужчина. На смуглом его лице играла весёлая улыбка.
Его карие глаза излучали тёплое расположение простой крестьянской души. Среднего роста. В резиновых сапогах.
Извиняясь и объясняя свой приход тем, что у его удочки сломался крючок, зацепившись за ветку, он попросил меня, если конечно можно, выручить его, так как запасного крючка не было с собой.
Разговорились.
Я пригласил его пообедать с нами. Он поведал мне очень много интересного про рыболовные моменты в верховье Чёрного Июса. Мы договорились о встрече, и о поездке в тайгу на горные перекаты этой реки.
С тех пор и завязалась у нас с ним хорошая дружба. В этих поездках Женька, постепенно, и рассказал мне, как он оказался в этих местах.
-11-
Бесцельно пробродив с полчаса по перрону, Женька, в свои двадцать шесть лет, махнул на все рукой и подошёл к первому встречному мужчине с вопросом:
- Есть ли в здешних местах какая-нибудь деревушка кроме этого посёлка, на берегу такой полноводной и прекрасной реки?
- Конечно, есть!- и мужчина назвал деревню, стоявшую прямо на берегу Черного Июса не далеко от станции.
Женька расспросил прохожего, как добраться до этой деревни и, поблагодарив за ответ, направился к дороге, ведущей в указанном ему направлении. На попутной машине он добрался до названного населённого пункта, поблагодарил водителя и направился к крайнему дому. На его стук в калитку, навстречу вышла довольно стройная и симпатичная женщина.
Широко поставленные открытые темно - карие красивые глаза и утонченные черты слегка смуглого лица безоговорочно доказывали, что она - метиска.
- Вам кого нужно?- спросила она красивым грудным голосом, чему-то улыбаясь.
- Извините меня, пожалуйста, но где бы мне хотя бы одну ночь переночевать? А то уже начинает смеркаться, а я не местный,- немного заикаясь, проговорил Женька.
- По тебе сразу видно, что ты не местный,- переходя на – «ты», сощурив в улыбке свои большие темные глаза,- проговорила женщина и пригласила непрошеного гостя в дом:
- Ну, что ж, заходи, место найдётся. Где семеро, там и восьмому место будет,- уступая гостю дорогу в калитке и провожая его от собаки, по прежнему мило чему-то улыбаясь. Открыла дверь в дом.
Первое, что увидел Женька, войдя в избу, это действительно четверых детей, один меньше другого.
Старшей девочке на вид было лет восемь – девять, а младшему мальчику – года два. От неожиданности Женька даже попятился снова к выходу, но хозяйка с насмешкой, полушутя, полусерьёзно, остановила его:
- Что, испугался? Не бойся, не обидим! В тесноте, да не в обиде! Ночуй!
Спал он этой ночью «как убитый», без сновидений и очень долго. Утром ему никто не мешал, потому что хозяйка с детьми была давно уже во дворе и занималась своими будничными делами.
Разве думал он тогда, что надолго свяжет свою судьбу с судьбой этой большой семьи. Конечно, же, нет, не думал. Но Богу было угодно, чтобы через полгода случилось именно так.
-Прожили они с этой замечательной, на удивление кроткой и ласковой женщиной ни разу не повысив друг на друга голоса, уже более десяти лет. – Продолжал брат в задумчивости свой рассказ.
- Она родила ему ещё дочку и сына.- Анатолий как бы с немым вопросом, глянул поверх костра в темноту, но кроме журчания воды и шума ночной тайги вокруг ничего не было слышно.