"ОПЕРДЕНЬ - часть 2" - "День Банкира"

За окном падал снежок, такой мягкий и пушистый, что сразу же хотелось праздника, елки и оливье. Хотелось Нового года, хотя до него было еще полтора месяца.
Ольга Фишман стояла у окна и наблюдала, как снежинки, кружась и порхая в воздухе, налипают на стекло. В ворота огороженной стоянки для сотрудников банка «Кредит и Доверие» влетела на дикой скорости черная, как крыло самого дьявола, новехонькая «Ауди» Управляющего Операционным Департаментом, господина Килькина Василия Дмитриевича, за глаза жестоко обзываемого Килькой.
Килька запер сигнализацию, махнув брелком через плечо, и побежал в банк. Килька всегда не ходил, а бегал, особенно, когда его повысили в должности.
- Фишман ко мне! – Послышалось в приемной и Ольга, не дожидаясь звонка секретаря Ксюши Боровко, уныло побрела к боссу.
- Оля! – Окликнула ее секретарша. – Килька тебя звал!
- Да слышала я! – Отметила Оля.
- Белье прислали, которое ты по каталогу заказывала. – Сказала Ксюша. – Смотреть когда будешь?
- Потом. – Отмахнулась Ольга и открыла дверь в кабинет шефа.
Была пятница, а пятница – это день банкира. Это водители наивно считают пятницу днем шофера, строители – днем строителя, а лесорубы – днем дровосека, ища дополнительный повод выпить после работы, но все они ошибаются, ибо пятница – это День Банкира. В пятницу банкиры пьют.
Кто-то запирается всем отделом в кабинете и распивает Мартини из пластиковых стаканчиков. Некоторые, побогаче и посолиднее, кооперируются небольшими группами и идут в ближайший кабак. Есть еще правда отщепенцы, в основном из младшего обслуживающего персонала, что глушат пиво у метро, на глазах у потенциальных клиентов, но о них мы говорить не будем. Короче, пятница – это День Банкира, а по этому поводу не грех и выпить.
Итак, в пятницу утром Ольга Фишман вошла в кабинет шефа.
- Фишман! – Вместо приветствия начал Килька. – Фишман! Ты мой зам, или кто?
- Конечно, Василий Дмитриевич. – Равнодушно ответила Фишман, в упор глядя на босса.
- Тогда, Фишман, как ты могла допустить вот это? – Гневно спросил Василий Дмитриевич, швырнув через стол листок формата А4. – Как, Фишман?
Ольга уже видела этот листок, висящим на дверях банка, и от души посмеялась. На нем было следующее.
Вверху, крупными буквами было написано «Внимание! Розыск!». Ниже красовалась фотография господина Килькина, с подрисованными в Фотошопе ветвистыми оленьими рогами и с увеличенными до размеров головы ушами. Далее шел текст: «ГУВД Центрального округа разыскивает особо опасного преступника, рецидивиста, Килькина Василия Дмитриевича по прозвищу Килька, недавно бежавшего из мест лишения свободы, где отбывал наказание за ряд совершенных преступлений, таких, как кража булочек из магазина и садистское изнасилование кошек. Особые приметы: на вид лет сорок, морщинист, рост средний, телосложение сутулое, при ходьбе хромает на обе ноги, отчетливо выговаривает только Ы, Ъ, Ь, Й и Ё. Всем, кто видел преступника, а также располагает информацией о его местонахождении, просьба немедленно сообщить по телефону 02».
- И что это такое, Фишман? – Проворчал Килька. – Как это называется? Ты видела это, Фишман? Наверное, видела. Почему тогда не сорвала это безобразие? А, Фишман? Может, это твоих рук дело? Может, это ты?
- Нет. – Спокойно ответила Ольга, дав боссу выговориться. – Это не я. Если действительно интересно, могу сказать, что да, я видела, но не обратила…
- А надо было обратить, Фишман, надо! – Назидательно произнес Килька. – Надо, потому что, Оля, ты мой зам, я бы даже сказал, друг. Вернее, подруга. Ведь я тебя повысил, Фишман, а ты не обратила… Плохо!
- Исправлюсь. – Браво ответила Ольга. – Отныне буду все подряд читать.
- Все подряд – не надо! – Произнес Василий Дмитриевич, начиная потихоньку беситься. – Ладно, Фишман, дело в следующем. Вернее, у меня к тебе несколько дел, срочных и очень важных. Во-первых, дело в том, что тебе сегодня, я подчеркиваю, сегодня, надо найти того скота, кто написал этот гнусный пасквиль. Я вот что еще хочу сказать. Не знаю, заметила ты или нет, но у нас в ОПЕРД завелся какой-то гадкий Че Гевара, решивший, видно, извести меня в конец. Сначала какая-то сволочь, а другого слова и не подберешь, прислала мне бандеролью целую коробку железных набоек на ботинки! Видно хотели мне показать, так сказать, продемонстрировать, что я такая же сволочь, как Омэн!
- Да что Вы, Василий Дмитриевич! – Начала успокаивать его Ольга. – Никто не считает Вас сволочью…
- Ладно! – Перебил ее Килька. – Спасибо, конечно, но я то знаю! Я все знаю, Оля!
Он немного помолчал и добавил:
- Я знаю, что меня многие не любят, потому что попросту завидуют. Ты думаешь, что я не понимаю? Вчера еще был Вася, шутил со всеми, но теперь-то я стал Управляющим ОПЕРД! Ведь, я знал, что рано или поздно Омэн уйдет и я займу его место, тем более, что сам господин Грызликов… Да, ладно! Не будем об этом. Скажи мне, Фишман, почему люди такие злые? Что я им плохого сделал? Ведь многих продвинул по службе, почти никого не уволил. Только одну Самохину Юлю, и то, за дело! Работать надо лучше! Скажи, Фишман?
- Как Вам сказать, Василий Дмитриевич. – Начала Ольга. – Это так всегда бывает…
- Почему мне пакостят? – Продолжал Килька свой монолог. – Вот, за что, например, мне на прошлой неделе банку килек в томате на машину вывалили? Это кто же мог такое придумать? Это какой же должен быть извращенный и злой ум, чтобы испортить совсем новую машину подобным образом? Знаешь, как обидно, Фишман! И, самое главное, что никто ничего не видел! Вот в чем дело!
Василий Дмитриевич немного посидел в тишине, нервно барабаня пальцами по столу, потом продолжил:
- Знаешь что, Фишман, ты мой зам. Я тебе доверяю. Я знаю, что ты не стала бы мне так пакостить, ведь рано или поздно я уйду на повышение, а ты сядешь вот сюда, в мое кресло. Поэтому, Фишман, я тебе доверяю, наверное, только тебе одной. Найди его, Оля, найди этого урода или уродку! Сегодня же, прошу тебя, как друга! Я злой с утра, очень хочется кого-нибудь убить… Тем более, что это все надо прекратить! Я им не клоун! Я – Управляющий ОПЕРД! Я всех порву, как грелку…
- Конечно! Правильно, Василий Дмитриевич! – Начала его успокаивать Ольга. – Всех порвем!
- Итак, это первое. – Торжественно произнес Килька. – Второе дело, оно, так сказать, более приятное… Сегодня же пятница, а пятница – это что? Это день банкира. Надо бы выпить, тем белее, давно не собирались. Да и проставиться перед коллективом, я не успел, повышение не отметил. Некоторые, не будем даже упоминать их мерзких имен, считают, что Василий Дмитриевич зажал банкет, но это не так. Ты же знаешь, Фишман, сколько на меня всего навалилось… Зато теперь можно и выпить!
Килька подошел к шкафу и торжественно показал ряд бутылок и кое-какую снедь в нарезке.
- Ты, Фишман, - продолжил он, - походи по отделам, пригласи кого посолиднее. Операционисток не зови. Юрлиц позови, кредитчиков, бухгалтерию, Андрея Баранова… Сама посмотри, кого звать. Ну и ты, конечно, приходи.
- Итак! – Подытожила Ольга. – У меня два задания. Первое – это найти смутьяна, а второе – организовать пьянку.
- Не пьянку, а небольшое импровизированное застолье. – Поправил Килька. – И, постарайся, Фишман! Порадуй меня!
Василий Дмитриевич достал портсигар с серебряной акулой на крышке, что подарил ему на память привлеченец Казя, уезжая навсегда в Австралию, достал сигарету и закурил, демонстрируя всем своим видом окончание беседы.
Ольга вышла, забрав с собою листовку. В приемной секретарша Ксюша активно демонстрировала каталог нижнего белья Начальнику Отдела бухучета и отчетности, красавице Полине Вешняк.
- Ты посмотри! – Уговаривала Ксюша. – Ты только взгляни, Поля, какая прелесть! А вот это, вообще за копейки! Специальное предложение! Двое трусов в подарок!
- Что тут происходит? – Грозно спросила Ольга, но никто не испугался.
- Пойдем скорее! – Заторопилась Ксюша, выволакивая из-под стола большой бумажный пакет. – Пойдем, посмотрим! Поля, пойдем к Ольге, посмотрим, что ей прислали!
- Я, вообще-то, по делу. – Сухо заявила Полина Вешняк, раздосадованная, что начальство застигло ее за праздным занятием. – Ольга! У нас опять касса неправильно провела внебаланс. По справкам 406007 косяк! Должно быть сорок семь списано, а они мне списали сорок шесть! Ты разберись с ними! И серии опять перепутали! Вот, я тебе принесла! Скажи спасибо, что Колтушина еще не знает!
- Хорошо. – Ответила Ольга, забирая у нее документы. – Я посмотрю.
- Так, пойдемте же белье посмотрим! – Не унималась Ксюша. – А то Килька мне тут надавал заданий кучу…
- Ладно! – Махнув рукой, ответила Ольга. – Пойдем, посмотрим. Внебаланс подождет.
Все три девушки скрылись в кабинете заместителя Управляющего ОПЕРД.
В самый интересный момент, когда Ольга примеряла кружевной розовый лифчик, дверь без стука отворилась и на пороге появился Килька.
- Что это тут твориться? – Гневно спросил он, тренируя командный голос. – Что это тут вы… в рабочее время…
- Между прочим, здесь дамы! – Укоризненно проворчала Ксюша, сидевшая в углу на тумбочке. – Стучаться надо, Василий Дмитриевич!
- Во-первых, - Прорычал Килька, обратив весь свой гнев на секретаршу. – Во-первых, Боровко, здесь не дамы, а сотрудники банка! Дамы пусть в туалете закрываются. Во-вторых, Боровко, я - начальник и хожу, куда хочу! В-третьих, Боровко, я уже видел голую Фишман, и не удивлен. В четвертых, Боровко, я велю тебе прикрыть эту свою торговлю, пока я тебя не погнал к чертовой матери! Иди и на рынке торгуй, если склонность к этому имеешь…
- Василий Дмитриевич! – Перебила его на правах первой красавицы банка, которой все можно, Полина Вешняк. – Посмотрите, тут и мужское белье есть. Очень милые трусики! Даже мужские стринги есть, причем совсем не дорого…
- Да пошли вы… - В отчаянии махнул рукой Килька и повернулся, чтобы выйти, но потом вспомнил, зачем пришел. – Фишман! Я поехал на совещание в головной офис. Буду после обеда. Тебя, Боровко, это тоже касается! И прекрати, слышишь, прекрати свою торговлю в рабочее время! Иди и работай! И ты, Вешняк, иди и работай! У тебя, между прочим, испытательный срок еще не прошел!
Василий Дмитриевич, грозно сверкнув глазами, удалился. В след ему Ксюша Боровко высунула длинный розовый язык.
- Совсем зазнался, козел! – Зло проворчала она. – А раньше помню, подлизывался ко мне! Все Ксюша, Ксюшенька, хиханьки-хаханьки, а теперь: «Боровко! Иди, работай!»
- Да! – Подхватила Полина. – Вася-то обнаглел…
- Зачем вы так! – Перебила его Ольга. – Лично я другого и не ожидала. Любой человек, на его месте, претерпел бы те же самые метаморфозы. Я сама по себе знаю. Да и ты, Полина, тоже начальником стала. Небось, завидуют тебе, а?
- Меня все очень любят! – Отчеканила Полина и решила резко сменить тему. – Что я расскажу! Про Кильку! Была я тут недавно в торговом центре у метро, сапоги себе искала. Тут смотрю, Килька наш, стоит, копается в куче дешевых галстуков, никак выбрать не может. То один снимет, к себе приложит, то другой… Он раньше, пока замом Омэна был, вечно клинья ко мне подбивал, все приглашал после работы кофе попить… Я и подумала тогда, что если он сейчас пригласит, то я пойду и разведу его на кругленькую сумму. Так, для прикола. Коктейль самый дорогой закажу, тортик там… А он, прикиньте, смотрит на меня в упор и делает вид, что не знаком со мною…
- И ты к нему не подошла? – Оживилась Ксюша. – Я бы подошла! Я бы спросила, может, у него со зрением поплохело? Может, ему очочки пора носить?
- Ты знаешь, я – гордая! – Торжественно произнесла Полина Вешняк, легко поигрывая изящным кулоном с крупным бриллиантом в форме цветка эдельвейса.
- И правильно! – Подытожила Ольга.
- Так, ты белье берешь? – Спросила Ксюша, собирая свои каталоги.
- Беру. – Ответила Ольга.
После этого все разошлись.

- Как сложна жизнь! – Грустно проворчала Ольга Фишман, оставшись в одиночестве. Надо было с чего-то начинать поиск смутьяна, но вот с чего? Ольга этого не знала.
Подумав немного она решительно подняла трубку телефона и пригласила к себе Лену Коготко, Начальника Сберотдела.
Лена вскоре прибежала, разодетая и причесанная как на праздник. Надо заметить, что Лена всегда приходила на работу, как на праздник, с радостной улыбкой на накрашенных красным губах, поэтому многие, не особо дальновидные коллеги наивно полагали, что работа Коготко нравится. Но они заблуждались. Лене нравилась не работа, а загадочный и окутанный всевозможными мифами ITшник Лева Чертовских. Можно даже сказать, что она его любила, глубоко, страстно и безответно.
С мыслями о нем Лена просыпалась за три часа до начала работы, чтобы успеть нарядиться как следует. Это ради него она бежала от метро к банку на тоненьких каблучках по ледяным колдобинам, рискуя сломать себе ногу. Она, бедняга, даже не брала ни отпусков, ни больничных, лишь бы только не пропустить долгожданной встречи с рыцарем своего сердца. А вдруг она заболеет, и именно сегодня накроется сервер? Он придет, придет на долго, а ее нет? Да, что говорить, Лена Коготко частенько сама ломала принтеры, нарочно засовывая в них мятую бумагу, или удаляла какой-нибудь жутко нужный системный файл, лишь бы только он пришел.
Жаль, но Лева Чертовских был к ней абсолютно равнодушен. Даже более того, он терпеть не мог Лену, поскольку считал ее тупой бабой, а тупые бабы стояли у него на третьем месте в личной иерархии ненависти после окрошки и запаха духов «Kenzo Jungle со слоном». Окрошку Лева ненавидел за то, что она напоминала ему по виду и запаху блевотину, Kenzo он ненавидел просто так, а вот Лену он ненавидел вдвойне. Во-первых она тупая баба, ведь только поистине тупые бабы могут так безалаберно обращаться с оргтехникой и программным обеспечением, а, во-вторых, Лена просто обожала эти самые «Kenzo Jungle со слоном», и всегда обильно ими поливалась, даже и не подозревая о Левиной неприязни к этому запаху.
Короче, мрак и ужас! Бедная Лена страдала, но не теряла надежды. Она потратила уйму денег на различных колдунов и ворожей, творя любовные заговоры, но ничего не помогало. Лева был к ней холоден. Однажды она пыталась накормить его заговоренным яблоком, которое провело целые сутки у нее между ног, но подлый ITшник не хотел ничего есть из ее рук. А сколько раз она представляла себе, как спасает его! Как вытаскивает из огня, как отдает ему свою почку…
Вот и сегодня Лене было особенно тепло на душе, потому что ночью ей приснился очень хороший сон. Лене снилось, что она пришла на работу, как вдруг начался страшный ливень и поднялся настоящий ураган с бурей, просто катаклизм! Вода прибывала и прибывала, вот уже здание банка затоплено до второго этажа. Все бегают, суетятся… Лена смотрит в окно и видит, как со стороны Китай-города идет здоровущий такой робот, высотой этажей в пять, а может и больше. Такой страшный! Идет в воде и громадной клешней сгребает людей, пытающихся спастись от разбушевавшейся стихии бегством. Сгребает, как ковшом, и швыряет в отверстие у себя на груди, а отверстие это то открывают, то закрывают большие железные створки, и они лязгают так громко: ХРР-ХРР! Страшно! Люди кричат, пытаются спастись, но все напрасно. От робота не уйдешь. Тогда Лена во сне идет на крышу и видит, что воды уже очень много, скоро здание банка утонет совсем. А еще она видит лодку, которая, неизвестно откуда, стоит привязанная к какой-то железяке совсем неподалеку. Тогда Лена точно знает, что делать. Она бежит в кабинет программистов, берет Леву Чертовских за руку и тянет за собой, а он идет за ней, как послушный ребенок.
Они бегут вверх по лестнице, к выходу на крышу. Лена, почему-то, босиком, и ноги ее промокли насквозь. Вот они уже на крыше. Лена отвязывает лодку, они садятся вдвоем и уплывают прочь. А, тем временем, здоровущий робот уже добрался до банка, сорвал крышу и пожирает сотрудников. Но они никого не хотят спасать.
Они плывут вдвоем. Дождь кончился и выглянуло солнце. Робот остался позади. Лева наклоняется к Лене и целует ее в губы. Руки его теплые и мягкие. Хороший сон!

- Доброе утро, Ольга! Как дела? – Спросила жизнерадостная Лена Коготко, во всем красном, словно аленький цветочек, плавно втекая в кабинет.
- Да, хреново, Лена, дела! – Раздраженно ответила Ольга, досадуя на ее лучезарную улыбку. – Вот, гляди!
Она швырнула на другой край стола листовку с изображением Василия Дмитриевича.
- Видела. В курсе. – Не переставая улыбаться отрапортовала Коготко.
- Ты знаешь, кто это сделал? – Спросила Ольга, не особо надеясь услышать честный ответ.
- Не знаю. – Произнесла Коготко, продолжая рассматривать улику. – Я пришла на работу, а она уже висит.
- Так надо узнать, Лена! – Набросилась на нее Ольга. – Ведь не зря я повысила тебя до Начальника Сберотдела? Ведь я тебя повысила, а не Катю Сорокину, хотя у нее стаж побольше твоего будет!
Лена, не переставая улыбаться, вкрадчиво молчала.
- Итак, - Продолжила Ольга, - я на тебя надеюсь. Ты со всеми дружишь, по работе ходишь по всем кабинетам, тебя не боятся и не презирают, поэтому ты легко можешь сунуть свой нос туда, куда не могу сунуть я. И я хочу, чтобы ты походила, поразведывала, что и как, кто что видел, кто что думает. Я разрешаю тебе даже самой шутить и насмехаться, лишь бы найти зачинщика этой провокации…
- А у охраны не спрашивала? – Перебила ее Коготко. – У них же камера. Может быть, записали что-нибудь…
- У охраны я сама спрошу! – Сердито отрезала Ольга. – Я полагаюсь на тебя. Ведь ты же моя подружка? Ты же мой человек? Просто походи, посмотри, покрути носом… Ясно?
- Все мне понятно, Ольга! – Радостно ответила Лена. – Конечно же, я приложу все усилия… Только я не особо уверена, что кто-то сам сознается…
- А ты, я тебе разрешаю, распусти слух, что тому, кто выдаст негодяя, а я уверена, что он не действовал в одиночку, Василий Дмитриевич выдаст премию. Сколько, не говори. Скажи так, что, мол, слышала, как я с ним говорила про премию, что он обещал расщедриться… ну, сама придумай! Ты же можешь!
Лена Коготко, получив партийное задание, ушла. Ее и правда, все любили, никто не боялся и не питал к ней открытой ненависти, считая ее душкой-подружкой. Просто никто не знал, что Коготко давно и систематически постукивает Ольге обо всем и обо всех. Но делала она это тайно в отличие от Кати Сорокиной, которая тоже очень любила жаловаться, но делала это всегда в письменном виде, рассказывая на каждом углу, кого и кому она сегодня заложила.

Ольга спрятала Листовку в папочку и пошла ловить преступника. Она прошла через клиентский зал, успев влепить старшему контролеру Сорокиной нагоняй за то, что клиенты разбросали по столу бланки, потом инстинктивно огляделась по сторонам и нашла на полу мобильный телефон. Убедившись, что никто ее не видит, Ольга подняла находку и сунула в карман.
Надо сказать, что Ольга Фишман всегда отличалась поразительной способностью что-нибудь находить. Это ей передалось по наследству от отца, известного патологоанатома, доктора медицинских наук. Только отец не всегда находил, с такой же вероятностью он и терял. В один день он мог потерять зонтик, найти ключи неизвестно что открывающие, потерять дорогие часы и найти взамен другие, правда подешевле и женские. Но Ольга унаследовала только способность все находить, а ее старший брат Боря, наоборот, все терять. Был случай, когда Боря умудрился потерять свою машину на парковке возле «Ашана», когда случайно вышел не в ту дверь. Он, горемыка, бегал, как заводной, по уставленной машинами площади, с телегой полной продуктов, и отчаянно жал на кнопку сигнализации, надеясь, что потерянная машина где-нибудь совсем рядом дружественно бибикнет. Но нет! Проклятая машина как сквозь землю провалилась! Пришлось звонить Ольге, чтобы она приехала и нашла пропажу. Ольга приехала и нашла, сразу, почти не глядя. Ольга всегда все находила.
Находки Ольги были разнообразны и не всегда приятны. Кроме кошельков с деньгами и оборванных золотых цепочек, Ольге посчастливилось однажды найти на пустыре за домом отрезанную человеческую голову в пакете, за что ее потом долго и нудно таскали в милицию. Еще она как-то раз нашла на даче зарытый клад в жестяной коробке, состоящий из полусгнивших советских денег. А еще, давным-давно, в детстве, она нашла в лесу кабаненка. Такого маленького, полосатенького, смешного. Она взяла его на руки и принесла домой. Потом ее отец с братом его зажарили и съели, хотя свинину в их доме есть было не принято. Ольга очень расстроилась, плакала дня три, а после не разговаривала с ними больше года.
Но лучше всего Ольге удавалось находить придурков. Странно, но любой молодой человек, которого она выбирала себе в качестве кавалера, оказывался полным идиотом, хотя внешне это было не заметно. Психи, как магнитом, притягивались к ней. Иногда Ольга думала, что не правильно выбрала профессию. Ей надо было бы стать психологом, или даже психиатром. Отбоя от пациентов не было бы! Достаточно просто идти по улице и раздавать визитки всем, кто с ней заговорит, а знакомым и бывшим любовникам можно было бы давать скидку, по старой памяти.
Нет, правда, странно! Вот, взять, например, Ольгиного дружка, из последних. С виду вполне нормальный человек, биржевой брокер, симпатичный, с машиной-дачей-квартирой. Короче, шикарный жених. Но была у него одна очень странная особенность. Он постоянно спрашивал Ольгу после свидания: «Дорогая, ты случайно не заметила у моего члена какого-нибудь постороннего привкуса?». Ольга обычно отвечала, что все в порядке. Он успокаивался и провожал ее домой. Но, однажды, Ольга решила пошутить и сказала, что да, мол, сегодня был какой-то слегка горьковатый вкус. Биржевой брокер расстроился, стал рвать на голове остатки волос и стонать: «Я так и знал!». Тогда Ольга начала его успокаивать, пыталась объяснить, что просто пошутила, но он не верил, просил его не утешать и не врать, а, в конце концов, очень обиделся и не звонил ей почти месяц.
Потом, правда, он объявился, с радостью доложил, что обнаружил причину этого странного привкуса и ликвидировал ее, но Ольге это уже было не интересно. Она нашла себе нового потенциального жениха, достаточно обеспеченного и в меру мускулистого рантье, которому, видно, было настолько скучно жить, что он записался в клуб каскадеров любителей и периодически себя поджигал.

Итак, Ольга нашла мобильный телефон и спрятала его в карман, логично рассудив, что если никто до вечера не хватится, то она отдаст его своему папаше. Теперь путь ее лежал в мониторную, где размещался пост охраны банка.
- А! Ольга! – Радостно открыл ей дверь начальник охраны Андрей Баранов. – Проходи, посиди с нами, а то мы тут в сугубо мужской компании…
- Я по делу! – Перебила его Ольга и показала вражескую листовку. – Андрей! И все остальные тоже! Мне надо знать, видели ли вы, как кто-либо наклеивал этот листок? У вас же камеры стоят. Посмотрите, прокрутите запись, это очень важно.
- Килька засуетился? – Нагло ухмыляясь, спросил Андрюша. – Я его понимаю! Шутники, черт возьми. Неприятно, да, согласен. Надо, конечно, найти. Я бы, если бы со мною кто-нибудь так пошутил, морду бы набил. Вот, был случай, работал я в ГАИ. Тогда акция была, ловили оборотней в погонах. Ездил засланный казачек по трассе, скорость превышал, нарушал нарочно. Только мужики наши прекрасно знали, кто и на какой машине ездит. А, Ольга, прикинь, ведь это я был казачком засланным! И решили мужики надо мною подшутить. Еду я по Ярославке, гоню во всю мочь, на встречку выезжаю и так далее. А был уже вечер, смеркалось. Вот, останавливает меня гаишник, мужичек один, Семен Раколупов, был такой парняга. Жаль, помер. Так вот, останавливает он меня. а я его тогда в лицо не знал, и он меня не знал, короче, инкогнито я был. И, представляешь, напялил маску какую-то и клыки. Подходит, просит документы предъявить. Я его головы-то не видел, да и темно было. Я ему деньги кладу в права, а он взял. Я выхожу из машины, мол, вязать за взятку, смотрю, а у него рожа волосатая и зубы торчат. И он рычит, идет на меня! прямо, в натуре оборотень! Я испугался, монтировку схватил и по башке ему…
- Ладно! – Перебила его Ольга. – Это все очень интересно, но давайте в конце концов займемся делом.
- Так, надо мною все мужики смеялись! – Обиженно продолжил Андрюша, не обращая внимания на ее замечание. – Все ржали, что Баранов оборотня в погонах поймал! А я ведь хотел его еще и колом в грудь! Там как раз подходящая дубина валялась по близости…
- Дурак ты, Андрюша! – Влез в разговор молодой и лопоухий охранник Семенов. – Колом надо вампиров мочить, а оборотней надо серебряной пулей! Это все знают.
- А это ты его, что ли, мужика этого? – Озабоченно спросил у Андрюши усатый Юра. – Ты, вроде, говорил, что он умер…
- Да нет! – Успокоил его Андрей. – Он потом, позже, на даче проводку мастерил, и его током укокошило. А меня тогда напарник оттащил…
- Баранов! – Сказала гневно Ольга. – Я просила, вообще-то, мне помочь! Так давайте займемся делом. Посмотри, есть ли запись камеры?
- Да, тухляк! – Ответил за него лопоухий Семенов. – Там мертвая зона. Налепили прямо под камерой. Вот, смотри.
Он подманил Ольгу пальцем и начал переключать режимы камеры.
- Вот, видишь, это запись со входа. Видно ступени и кто входит и выходит. А вот запись входа изнутри. Видно дверь, а что за дверью делается, не видно.
- И что, никак нельзя вычислить? – Спросила Ольга.
- Вообще-то, нет. – Ответил ей Андрюша. – вот, если бы, знать время, хотя бы примерно, то тогда можно было бы посмотреть, кто входил или выходил, а так бесполезно.
- А он мог и ночью прийти! – С гордостью добавил усатый Юра. – Если прошел сзади, где гаражи, через дырку в заборе, и прокрался вдоль стены, под козырьком, так его в камеры и не засечешь!
- Тоже мне, служба безопасности! – Раздраженно произнесла Ольга. – Какой дурак так камеры бестолково расставил? А что, если бомбу заложат? Вот так, ночью, прокрадутся вдоль стены и заложат?
- А мы здесь причем? – Начал оправдываться Баранов. – Это Головной офис утверждал! Я не при чем, это они камеры ставили, еще до меня. Я всего полтора года здесь работаю, а камеры уже давно стоят, и, между прочим, всем все нравилось! Все, что надо, прекрасно видно…
- Ладно! Я с этим еще разберусь! – Злобно процедила Ольга и вышла, громко хлопнув дверью.
Она пошла по коридору, вдогонку за ней бросился Баранов.
- Слушай, Ольга! – Прошептал он, хватая Фишман за руку и доверительно поглядывая в глаза. – Оля! Ты, это, не говори никому, я сам доложу. Ладно? А то, попрут меня, а мне кредит еще гасить… Я, вот что, я скажу тебе, кто кильку рассыпал на Васькину тачку. Это Бородачев, охранник наш, которого уволили. Килька как-то вернулся поздно вечером, забыл что-то в кабинете, а Бородачев пиво пьет на работе. Килька разорался и велел его погнать. Даже две недели не дал отработать. Ну, ты же знаешь эту историю. Я и сам ему сто раз говорил, чтобы не пил на работе, а ему все пофигу. Я и сам хотел его уволить, но жалел. Жена у него беременная…. Так, это он, приходил свои вещи забирать, и высыпал. Все пацаны мои в курсе, но молчали. Я тебе говорю, но ты, прошу тебя, Кильке не говори пока. Вот, приедет он, и я сам ему расскажу, что, мол, расследовал, выяснил… Ладно?
- Посмотрим на твое поведение! – Ответила Ольга и попыталась вырваться.
- И, еще. – Не отпускал ее Андрюша. – Дай мне посмотреть листовку.
Ольга нервно протянула ему улику.
- Точно! – Радостно продолжил Андрюша. – Смотри! Бумага более тонкая и чуть в желтизну! У нас не такая.
- Что ты хочешь сказать? – Уточнила Ольга. – Ты хочешь сказать, что это сделал кто-то со стороны, не из банка?
- Или, напечатал дома! Или принес с собой бумагу…
- Или на склад поступила новая партия бумаги, отличающаяся от предыдущей! – Закончила за него Ольга.
- Верно! – Поддержал Андрюша. – Скорее всего, так оно и было! Возможно, конечно, что кто-то напечатал и принес прокламацию из дома, но вряд ли. Ведь, это каким же надо быть злобным человеком, чтобы свой законный отдых тратить на борьбу с начальством! И из дома бумагу тоже только дурак понесет! Здесь же ее полно, причем бесплатно…
- Пойду я. – Перебила его Ольга. – А то у меня еще куча дел. Там у бухгалтерии опять проблемы… И, еще, чуть не забыла. Килька сегодня фуршет закатывает после работы. велел тебя позвать. Ты придешь?
Андрюша начал что-то бормотать про свою тещу, про ее именины, про какую-то вазу, которую надо купить именно сегодня, потому что завтра его младший сын играет в хоккей. Он говорил, что вряд-ли сможет, а если сможет, то только на две минуты. Ольга восприняла его речь, как отказ, и пошла дальше.
- Ты про меня не забудь! – Вслед ей прокричал Баранов. – Коготко говорила, что Килька, типа того, премию обещал за поимку злодея. Так ты, Ольга, не забудь, пожалуйста, намекнуть ему, что я тебе помог!

По дороге к завхозу Ольга зашла в курилку. Там было тяжело дышать от скопившегося дыма. В курилку набилось человек семь, и все они дружно дымили, одновременно оживленно дискутируя и размахивая руками. Был привлеченец Покемон, недавно закрасивший седину и приобредший какой-то подозрительно коричневый оттенок волос. Курили и пластики в полном составе: Миша Плюшкин со своим новым подчиненным, пришедшим на место уволившейся еще в сентябре Наташи Рябцевой. Новенького звали Ростислав Шкурин, он стоял немного поодаль, в полосатом, как матрас, костюме, и тщетно пытался прикурить сигарету сломанной зажигалкой, яростно чиркая и высекая искры. Пришли и завсегдатаи курилки, бухгалтеры Козловская & Полозова, рядом курила «ЛД» буфетчица Люся, справа от нее примостилась на подоконнике секретарши Ксюша Боровко, эффектно оголив ножки.
- Это что тут за сборище! – Грозно спросила Ольга. – Василий Дмитриевич ведь запретил собираться больше двух человек.
- Так, Килька-то уехал! – Радостно сообщила Ксюша, покачивая ногой.
Ольга достала из кармана сигарету, и тотчас же несколько зажигалок потянулось к ней.
- Ну и что? – Продолжила она. – Килька вернется в любую минуту! Вы что, забыли? Он сегодня не в духе.
- Это, из-за «Внимание Розыск». – Объяснила всем Ксюша. – И, правда, злой с утра, как черт.
- Как Омэн! – Вставила Саша Полозова и все захихикали.
- А что случилось то? – Рассеянно спросил у Миши Плюшкина новенький Ростислав.
- А ты что, не знаешь? – Удивленно уставилась на него Ксюша. – Все знают!
- Это, потому что ты опоздал сегодня. – Траурно прибавил Миша. – Ростислав у нас любит поспать.
- Так, я же говорил – пробки! – Начал оправдываться Ростислав. – Что ты на меня жалуешься! – Он обиженно отбросил так и не прикуренную сигарету и вышел, что-то проворчав себе под нос.
- Обиделся! – Изрек Миша Плюшкин. – Обидчивые мы!
- И, правда, зачем ты? – Укоризненно спросила его Оля Козловская.
- А задолбал он! – Зло проговорил Миша. – За-дол-бал! Я сейчас официально это озвучиваю. И ты, Ольга, это слышала. У него еще испытательный срок не закончился, а он каждый раз на работу опаздывает, жрет вечно по два часа, в рабочее время по Интернету лазает, и почти каждый день отпрашивается пораньше, то к врачу, то еще куда-нибудь! Я давно хотел пойти к Кильке и озвучить ему эту проблему, что, не того мы приняли на работу, но, добрый я! Все надеялся, что Килька его сам как-нибудь поймает, или ты, Ольга, поймаешь, только везет ему чертовски…
- Все равно, так нельзя! – Прервала его Саша Полозова. – Стучать нехорошо!
- Вот, когда будешь начальником, тогда и станешь решать, что хорошо, а что плохо! – Огрызнулся на нее Миша. – Но, с таким отношением к жизни, ты, Саша, никогда не станешь начальником! Правда, Ольга?
- Я согласна. – Подтвердила она.
- Кстати, мы забыли тему нашей дискуссии! – Влез вдруг Покемон. – Мы тут обсуждали очень важную тему. Вчера была передача про то, что депутаты собираются принять закон о легализации ношения огнестрельного оружия. Как Вы, Ольга, к этому относитесь?
- К чему именно? – Утомленно переспросила Ольга.
- К ношению оружия! – Подхватила Ксюша. – Вот я бы лично купила бы себе маленький пистолетик! И пусть только кто-нибудь попробует на меня напасть!
- А на тебя нападет кто-нибудь с большим пистолетиком. – Угрюмо проворчала Саша Полозова. – Тот, кто умеет хорошо стрелять. И продырявит тебя, как решето, а твой маленький пистолетик засунет тебе, знаешь куда?
- А я считаю, - Продолжил Покемон, - что преступник, если он будет знать, что его жертва потенциально вооружена, то лишний раз подумает, прежде чем нападать!
- Это все ерунда! – Изрекла молчавшая доселе буфетчица Люся. – Убить человека можно чем угодно, тем более тебя, Ксюша. Для этого не обязательно нужен пистолет. Вон, у тебя шейка тоненькая, как у куренка. Соплей перешибешь!
- А я пойду в тир и научусь стрелять! – Обиженно сказала Ксюша. – Тогда посмотрим, кто кого соплей перешибет.
- Нет! – Вступила в беседу рыженькая Оля Козловская. – Мне это все не нравится. Каждый дурак начнет с оружием по улице ходить. Я боюсь!
- И сейчас, кому надо, купят! – Ответила ей Саша Полозова.
- А у меня есть газовый пистолет. – Произнес Миша Плюшкин. – И мне спокойнее, когда он со мной.
- Фигня, этот твой газовый пистолет! – Сказала Саша. – Настоящий преступник увидит, что ты им машешь, и замочит тебя, а так бы только ограбил и ушел…
- И все же, - не унимался Покемон, - как Вы, Ольга, относитесь к этому вопросу?
- Если бы у меня был пистолет, - ответила она, - то я бы рано или поздно обязательно кого-нибудь застрелила и меня посадили бы в тюрьму. А я много кого хочу застрелить. Поэтому я не хочу, чтобы у меня было оружие.
С этими словами Ольга покинула курилку, позже вспомнив, что забыла спросить про листовку, а также пригласить всех на банкет к Кильке. Она вернулась, но в курилке уже было пусто, только валялись на полу раздавленные окурки.
По дороге к завхозу, который обитал в самом укромном уголке банка, Ольга думала, кого бы она застрелила в первую очередь. С ходу набралось человек десять. Если подумать получше, то можно набрать еще столько же, если и не больше. А еще есть целая куча народа, которых можно просто жестоко ранить, например, прострелить колено. Ольга думала, да , здорово было бы кое-кому прострелить колено. Например, Васе Килькину. Или, нет, Кильку надо непременно убить! Она представляла, как Килька вызывает ее в кабинет и начинает на нее орать по какому-нибудь поводу. Тогда она достает пистолет, или, нет, лучше револьвер, какой-нибудь «Браунинг» или «Смит и Вессон», и стреляет ему прямо в лоб, а потом дует на дымящееся дуло, как в кино. Вася откидываетя назад, хрипит, закатывает глаза…

Завхоз Тарас Степанович Кущенко сидел за столом, сплошь заваленном всяким хламом, состоящим из всевозможных коробок, упаковок и целого вороха бумаги.
- Так работать невозможно! – Нервно начал он вместо приветствия. – Нет, Ольга, Вы только посмотрите! Я еще два месяца назад, - Тарас Степанович демонстративно выставил вперед два пальца с облупленными желтыми ногтями, - целых два месяца назад заказывал на складе для Сберотдела три картотеки А471105W! А они мне что прислали? Они мне прислали три картотеки А 1601! Представляете, Ольга, А1601! И что я с ними буду делать? Ведь я заказывал им два месяца назад картотеки А4711, а не 1601! Откуда я знал, что они будут держать мой заказ целых два месяца! И я, одновременно с картотеками, заказал десять коробок файловых папок для А4711, и они мне их прислали сразу! Сразу прислали! Но картотеки то 1601…
- И в чем проблема? – Устало спросила Ольга.
- А проблема в том, что файловые папки от А4711 не подходят к картотекам А 1601! Они короткие! И куда я их дену, десять коробок?
- Так, поменяйте, и все! – Нервно ответила Ольга. Она начинала потихоньку заражаться от завхоза психозом.
- Если бы было все так просто! – Досадовал Степаныч. – Я им говорю, почему прислали другие картотеки? А они мне говорят, что А471105W нет и не будет. Говорят, что бери, мол, Тарас, эти, они лучше! Я им говорю, что папки не подходят! Ведь я, Ольга, н дурак же! Я заказываю А4711 и папки тоже для А4711…
- Короче! – Перебила его Ольга.
- А короче не получится! – Ответил завхоз. – Вы же сами с Василием Дмитриевичем все терзали меня, где картотеки? Каждый день меня Василий Дмитриевич спрашивал, когда, мол, Степаныч, ты картотеки привезешь? А я что? Я заказал картотеки и папки…
- Так поменяйте папки! – Злобно проворчала Ольга. – И не морочьте мне голову!
Тарас Степанович полез в ящик стола, извлек из него пластмассовый пузырек, открутил крышку, высыпал на ладонь горсть таблеток и резко закинул их себе в рот.
- Вот, не хотите ли? – Спросил он Ольгу, протягивая ей лекарство. – Очень помогает от нервов. Я постоянно принимаю, потому что, сами видите, здесь никаких нервов не хватит. Берите, у меня еще есть. Очень хороший препарат, чистая гомеопатия.
Ольга взяла пузырек. Завхоз немного успокоился и продолжил:
- Понимаете, Ольга, в чем дело. – Проговорил он устало. – Они не берут обратно папки для А4711, а другие прислать отказываются, потому что мы свой лимит по папкам исчерпали до конца года. И я не знаю, что мне делать. Василий Дмитриевич требует картотеки, а как я ему поставлю картотеки, когда папки не те? Для чего ему пустые картотеки?
- Значит так! – Начала Ольга. – Вы эту ситуацию отпишите Килькину с указанием фамилий всех тех, кто Вам отказывает в этих чертовых папках. Предварительно Вы позвоните им и предупредите, что собираетесь жаловаться своему руководству. Если и тогда папок Вам не пришлют, то отправляйте Килькину докладную записку. Там посмотрим.
- Вы очень мудрая женщина! – Радостно заморгал Степаныч. – Очень мудрая женщина! Сам бог Вас ко мне послал, а то я уже голову себе сломал…
- А что это там такое? – Спросила его Ольга, прислушиваясь к странному звуку, идущему со склада.
- А, это уборщицы сидят, ручки у меня расписывают! – Махнул рукой завхоз. – У меня на складе уйма ручек осталась. Там стержни пересохли, пишут плохо, вот я и привлек, так сказать, в помощь… Экономить ведь надо, так? Все в дело. А ручки эти давно лежат, еще со времен Анны Ивановны остались!
Это имя «Анна Ивановна» Степаныч произнес с таким почтением и благоговением, будто это была по крайней мере сама Софи Лорен, или, на худой конец, Алла Пугачева. Но его предшественница не была похожа ни на ту, ни на другую, а напоминала, скорее всего, Клару Цеткин, и славилась на вес банк своим скупердяйством и потрясающей эрудицией, так как ежедневно разгадывала целую пропасть кроссвордов. У нее в любой момент можно было спросить, как называется столица Зимбабве, или кто победил на олимпиаде 1939 года по прыжкам с трамплина, и Анна Ивановна обязательно давала точный ответ. Но если кто-либо просил у нее пару ручек, то она давала всегда только одну, ссылаясь на перерасход канцтоваров и лимиты.
- Понятно! – Протянула Ольга. – Экономия, это хорошо. Но я же пришла к Вам по делу. Скажите мне, Тарас Степанович, когда к Вам поступила новая партия бумаги, более тонкой, и каким подразделениям Вы уже успели ее выдать?
- А в чем дело? – Вновь занервничал завхоз и проглотил повторно горстку таблеток. Дело в том, что хорошую, импортную плотную бумагу, которую всегда завозили на центральный склад, он уже успел толкнуть своему куму, закупил такое же количество дешевой отечественной бумаги, а на разницу купил DVD-проигрыватель. – Какая бумага? У нас вся бумага хорошая! Что прислали, то и выдаю. А что, кто-нибудь жалуется? Кому-то не нравится бумага?
- Вы не поняли! – Перебила его Ольга. – Никто не жалуется. Я задала Вам конкретные вопросы, на которые хочу получить конкретные ответы. Когда поступила эта бумага, и кто ее получил?
- Какая бумага? – Вновь спросил Степаныч. – У нас обычная бумага…
- Да вот эта! – Ольга вытащила у него из пачки, лежащей на столе, листок, который был точь-в-точь таким же, как и вражеская прокламация. – Вот такая бумага!
- Ах, эта! – Удивленно произнес завхоз. – Дайте-ка посмотреть. А Вы, Ольга, правы, она действительно более тонкая! Вот, что за люди! Присылают всякую дрянь, а ты потом работай с этим! Как картотеки…
- Давайте не будем про картотеки! – Оборвала его Ольга.
- Хорошо. – Согласился завхоз. – Но, Вы сами понимаете, вот сломается у кого-нибудь принтер, ведь ко мне же прибегут! Скажут, что же ты, Степаныч, нам такую тонкую бумагу подсунул? А что я могу сделать?
- Послушайте! – Ольга начала уже беситься. – Меня не волнует эта Ваша бумага! У меня лично к Вам нет никаких претензий…
- Ой! Спасибо Вам, Ольга! – Обрадовался завхоз. – Я знал, что Вы очень мудрая и понятливая женщина. Не то, что Василий Дмитриевич, хотя он тоже очень умный и хороший человек, Руководитель! Но Василий Дмитриевич, чуть что, сразу Степаныч виноват! Степаныч то! Степаныч се! Недоглядел наш Степаныч!
- Тарас Степанович! – Вновь продолжила Ольга, внеся в свой список расстрельных еще одного кандидата. – Вы, когда шли на работу видели вот этот листок?
Она протянула через стол листовку.
- Видел! – Ответил Степаныч. – И, хочу сказать, что это безобразие! Так обращаться с начальством! Такое нельзя допускать!
- Так, что же не сорвали то? – Ехидно спросила Ольга. – Все видели, но никто не сорвал. Так что же Вы лично, Тарас Степанович, не сорвали?
- А надо было? – Засуетился завхоз. – Я думал, что нельзя срывать то! Отпечатки пальцев и все такое…
- Ладно! – Успокоила его Ольга. – Сейчас речь не об этом. Обратите внимания, на какой бумаге напечатана эта прокламация. На той самой, новой, бумаге, что ежит у Вас на столе.
- Я не печатал! – Ловко вставил завхоз. – У меня и принтера то нет! Я к секретарю на принтер печатаю! Да и печатать я не умею. Только по работе. А, вот, чтобы фото сделать, это я не могу. Я же компьютеры то не изучал…
- Я не говорю, что это Вы печатали! – Ольга уже буквально кричала. – Я хочу узнать, кто и когда успел получить у Вас со склада вот эту новую тонкую бумагу? Чтобы вычислить злодея. Вы поняли?
- Всего-то? – Переспросил сразу подобревший Степаныч. – Это мы мигом! У Степаныча все, как в аптеке! Ластика лишнего нет.
С этими словами он порылся в столе и извлек туда амбарную книгу.
- Вот! – Произнес завхоз, ткнув пальцем в страницу. – Бумага поступила во вторник, а получить ее успели: Кассовый узел – 2 пачки, Бухгалтерия – 4 пачки и Управляющий – 2 пачки.
- Видите, как все просто оказалось! – Облегченно сказала Ольга и ушла, выпив в коридоре горсточку завхозова снадобья.
Ольга вспомнила, что забыла пригласить завхоза на пьянку к Кильке, но возвращаться к нему ей очень не хотелось. Разумно рассудив, что Степаныч перебьется, да и, наверняка, откажется, она пошла дальше.
По дороге Ольга заглянула в пластики. Миши Плюшкина не было на месте. В кабинете сидел один злой и грустный Ростислав Шкурин и ел из пакетика какие-то орехи.
- А где Миша? – Спросила его Ольга.
- Обедает. – Равнодушно проворчал Ростислав. – Между прочим, его уже час двадцать нет на месте. – Он помолчал немного, а потом испуганно спросил. – Ольга Георгиевна, а меня что, теперь уволят?
- Никто тебя пока не увольняет. – Ответила ему Ольга. – Хотя, от себя лично, я порекомендовала бы тебе не опаздывать на работу и вообще вести себя хорошо.
- А это Плюшкин Василию Дмитриевичу подковы прислал! – Ни с того ни с сего сказал Ростислав. – Я видел, как он их в коробочку запаковывал. Это в прошлый четверг было. И я знаю, это за то, что Василий Дмитриевич Рябцеву уволил. Он узнал, что они вроде как, живут с Плюшкиным вместе. Типа, любовники…
- Это хорошо! – Обрадовалась Ольга. – Кстати, Ростислав, покажи-ка мне, какая у вас тут бумага?
Она подошла к пачкам, лежащим возле принтера, вытащила листок, посмотрела и с досадой убрала обратно. Бумага была толстая. Ольга ушла, взглянув по дороге на Мишин компьютер. На мониторе во весь экран красовалась фотография добермана с большим блестящим ошейником и какой-то хреновиной, типа мяча, в пасти.
- Кстати, - вернулась она в кабинет, - Василий Дмитриевич сегодня приглашает всех к себе после работы на банкет. Так ты приходи и Мише скажи.
- Я не могу, к сожалению. – Ответил Ростислав. – К зубному записался. А Миша, я думаю, тоже не пойдет. Хотя, я могу зайти на пару минут…
Вспомнив, что настало время обеда, Ольга решила сделать перерыв, тем более, что круг подозреваемых сузился. Она пошла к себе в кабинет, выпила два пузырька обезжиренного йогурта и съела банан. Тут Ольга вдруг вспомнила про телефон, что нашла с утра.
Она извлекла из кармана свою находку. Телефон был почти новый, но простенький. Самая дешевая модель Samsung с камерой. Ольга решила посмотреть, что там у него в памяти. В памяти не было ничего интересного. Всего пара телефонов, причем без имен. Было еще несколько фотографий. Ольга начала их листать. Сначала шел какой-то затрапезный серый кот в разных интерьерах. Кот на газоне, кот на диване, кот сидит на окне. А потом стало интереснее. Был сфотографирован центральный вход банка: несколько машин на стоянке, и какая-то тетка-блондинка поднимается по ступеням крыльца с пластиковой папкой в одной руке и с пакетом в другой. В пакете у нее какая-то коробка среднего размера. На следующей фотографии та же тетка выходит из банка, с той же папкой, но коробку она теперь несет подмышкой, прижимая к груди. Потом опять та же тетка, только снимок сделан явно позже, на тетке надет плащ. Опять папка и коробка в пакете. Потом тетка в плаще выходит. Дальше была опять та же самая картина, тетка, папка и коробка, входят и выходят, только тетка была уже в пальто с меховым воротником. Потом опять тетка, только крупно, одно лицо в фас и профиль, причем сфотографировали ее в клиентском зале.
Ольга подумала, что тетка какая-то знакомая. Где-то она ее уже видела. Да, что думать, в банке и видела! Потом Ольга посмотрела дату, когда были сделаны фотографии. Шло по порядку: 15 августа, 15 сентября, 15 октября. Сегодня, как раз, было 15 ноября! Ольга решила, что эта тетка телефон и потеряла, немного подумала, вернуть или не стоит, решила подождать до окончания рабочего дня с решением этой дилеммы, и пошла в кассовый узел, ловить провокатора.

Зав кассой Оксана Рыбкина сидела и красила ногти.
- Это что здесь за маникюр-педикюр? – Страшным голосом спросила Ольга, неожиданно появившись у нее за спиной.
- Ты слышала, Катька Звягина мальчика родила! Еще месяц назад. Три сто, пятьдесят один сантиметр. Назвали Ричардом.
- Почему Ричардом? – Удивилась Ольга, забыв о своем гневе. – Дурь какая-то: Ричард Звягин!
- А у Катькиного мужа деда так звали. Вот они, в честь него… Мы с Коготко к ней сегодня в гости идем. Пойдешь с нами?
- Нет, я не могу. – Сказала Ольга. – Хотя, к Катьке бы я пошла. Люблю детишек, особенно маленьких. Вырастают, вредные становятся. Килька пьянку сегодня закатывает. Если я не приду, то он обидится. Вы с Коготко, как я понимаю, не пойдете к нему?
- Не! – Протянула Оксана. – Я же говорю, что мы с Катькой уже договорились.
- А чего ей купили то? – Спросила ее Ольга.
- Пока ничего. Мы не знаем, что ей покупать. Может быть, ты знаешь?
- Дарите шмотки. – Посоветовала Ольга. – Причем, на вырост. Покупайте на полгода, или на год. Сейчас они уже, наверняка, набрали добра. На, я вам денег дам. По сколько скидываемся? Передайте Катьке от меня большущий привет.
Ольга протянула Оксане несколько купюр и уже собралась уходить, как вдруг вспомнила, зачем пришла.
- Слушай, Оксана, а бумагу ты у Степаныча получала?
- Это Милка Сергеенко получала. – Оксана демонстративно открыла тумбочку, продемонстрировав ее содержимое. – У меня и так бумаги полно. А что случилось?
- Да так, ничего. – Ответила Ольга. – Катьке привет передай.

Ольга зашла в кассу и застала странную картину. Мила Сергеенко, которая пришла недавно на место ушедшей в декрет Звягиной, высыпала на стол содержимое своей сумочки и сосредоточенно в нем копалась.
- Ты почему кассу не закрываешь? – Строго спросила Ольга. – Ты что, Сергеенко, инструкцию не знаешь?
Мила Сергеенко Ольге отчего-то совсем не нравилась. Тем более, взяли ее, когда Ольга была на больничном, а так бы ее ни за что не взяли.
- Ой! Простите! – Испуганно залепетала Мила. – Такого больше не повторится. Просто я…
- Потеряла что-нибудь? – Поинтересовалась Ольга, кивая на беспорядок на столе.
- Да так… - Ответила Мила и мигом сгребла все в сумочку.
- Бумагу брала у Семеныча? – Задала вопрос Ольга, в глубине души желая, чтобы именно Мила оказалась этим самым злоумышленником, издевающимся над руководством.
- Брала. – Пролепетала Мила. На ее спасение пришел клиент.
- Ладно, я не буду отнимать у тебя время. – Деловито произнесла Ольга. – Где бумага?
- Вот она. – Мила открыла тумбочку.
Две новые пачки бумаги, не распечатанные, лежали вместе с по крайней мере десятью целыми старыми.
- И зачем ты брала бумагу? – Недовольно спросила Ольга. – Зачем тебе бумага, если ее и так много? Ты что, воруешь ее?
- Нет! Правда, нет! – Начала оправдываться Сергеенко. – Ведь положено же две пачки бумаги в неделю? Мне Оксана сказала, чтобы я получила. Я и получила…
- Ладно, работай! – Проворчала Ольга и вышла.
Ольга шла и думала, почему она так не любит эту самую Сергеенко? Вроде бы, вполне обычная девушка, прилично работает, но какая-то она не такая, какая-то вульгарная, простоватая. Ей бы не в банке работать, а селедкой на рынке торговать. А, может быть, она распечатала пачку бумаги, вынула из нее несколько листов и заклеила обратно? Нет, это слишком сложно. Это слишком хитро для такой серой мышки. Да и вся эта идея с прокламацией про Кильку, это плод хитрого изощренного ума, до этого еще догадаться надо. Сергеенко тут на 99% не при чем.

По дороге в бухгалтерию, в последнее место, где была надежда найти подлого вредителя, Ольга завернула к кредитчикам. Кредитчики весело смеялись.
- В чем причина радости? – Спросила устало Ольга. – Почему ржем?
- Да тут Сабрина такое отмочила! – Произнесла сквозь смех Таня Быстрина, кредитный экономист. – Ой! Не могу! «Кредит на неотложную нужду», представляешь, Ольга!
- Да! – Подхватил Начальник отдела кредитования Дима Крылов. – Еще надо уточнить: «Кредит на неотложную нужду по большому»! Вот смех-то!
Виновница всеобщего веселья, новенькая девушка Сабрина, обладающая вполне русской фамилией Иванова и абсолютно рязанской внешностью, никак не вязавшейся с ее экзотическим именем, смущенно притихла под фикусом, на месте безвременно покинувшего ряды кредитчиков Паши Синякова.
- Хватит ржать! – Прервала Ольга потоки радости. – Я к вам по делу пришла. Во-первых, Килька сегодня устраивает банкет по поводу Дня Банкира, да и так, просто проставляется…
- А мы уж думали, что Килька зажал проставу! – Вставил Слава Катков, безопастник. – С первого сентября повысился, а мы так и не отмечали.
- Теперь он созрел. – Ответила Ольга. – Так вы придете?
- Если честно, - начала Таня, - то мы с ребятами договорились в кабак пойти после работы…
- Ведь Килька запретил нам пить в кабинете! – Продолжил Крылов.
- А сам пьет! – Закончил Катков. – Поэтому, знаешь, Ольга, если честно, то нам не очень хочется с ним пить.
- А меня он премии грозится лишить. – Произнесла Таня. – За то, что я заболела, когда он отправлял меня точки привлекать!
- А что же ты, Таня, заболела? – Ехидно спросила Ольга. – Ты же знаешь, как нам нужны новые точки продаж кредитов.
- Да я не нарочно, правда! А, потом, для этого есть специально обученные люди в Головном офисе.
- Только ты, это… - попросил Крылов, - не говори ему, что мы в кабак идем. Скажи, что у нас у всех дела важные. Или, заболели мы…
- Собачьей чумкой! – Сказала Таня. – Да, Ольга, ты скажи ему что-нибудь, а то он обидится…
- А, кстати, покажите, какая у вас бумага. – Изменила тему Ольга. – Дайте посмотреть.
- А в чем дело? – Спросил безопастник Катков. – Вот, смотри.
Ольга убедилась, что бумага у кредитчиков была старой, толстой, и ушла. В коридоре ее нагнала Сабрина.
- Ольга Георгиевна! – Начала она, закрыв своим телом проход. – Ольга Георгиевна! Я так не могу работать!
- А в чем дело? – Спросила Ольга, хотя ей было не особо интересно.
- Вы знаете, я не случайный человек в банке. Меня порекомендовал сам господин Казбеков. Моя любимая тетя живет с ним на одной лестничной клетке и в очень хороших отношениях с его супругой, даже была у нее на юбилее. И я так больше не могу. Они меня обижают, постоянно смеются надо мною. Катков каждое утро спрашивает: «Сабрина, где твои сиськи?», а Крылов ржет! Я не понимаю, почему они так со мною обращаются? Да, у меня маленькая грудь, но здесь же все работают, а не стриптиз танцуют. Какая им разница, я не понимаю. А еще Крылов постоянно исправляет мои ошибки и всем читает вслух, что я написала. Зачем он так? Все же ошибаются. Да, я согласна, что многого еще не знаю, но я же научусь! А Быстрина! Я думала что мы подруги, а она подарила мне на день рождения диск с фильмом «Сабрина – маленькая ведьма»! и, теперь они идут в бар, а меня даже не приглашают! Я сейчас официально довожу до Вашего сведения, что меня оскорбляют и мешают работать. Я хочу, чтобы Вы приняли меры. Если Вы их не примете, то я поставлю в известность господина Казбекова, что Вы все знали и бездейстовали, фактически потворствовали…
- Послушай, Сабрина! – Перебила ее Ольга, схватив несчастную за пластмассовые бусы и намотав их на руку. – Ты мне угрожаешь?
- Нет! – Запротестовала Сабрина. – Я просто хочу, чтобы Вы пресекли, наказали…
- И как, по-твоему, я должна их наказать? – Гневно спросила Ольга, притягивая ее еще ближе. – Как я должна поступить? Вернуться и рассказать, чтобы они оставили в покое племянницу подружки жены Казбекова? Или, может быть, ты хочешь, чтобы я поувольняла их всех к чертовой матери? А, может, мне надо их побить розгами и поставить в угол? Или расстрелять? Вот, разрешат ношение оружия, я приду их и расстреляю! Давай, а?
- Нет! Ну, зачем же так! – Испугалась Сабрина.
- А что, по-твоему, я должна сделать? – Продолжала Ольга. – Или ты, правда, думаешь, что если я сейчас приду и порву их за то, что они тебя обижают, тебя, любимую племянницу соседки Казбекова, то тебе сразу же станет легче жить и комфортней работать? Ты думаешь, что они упадут тебе в ноги и станут с тобой дружить? Нет, дорогая! Если я так сделаю, то тебе станет еще хуже. Тебя будут не просто ненавидеть, тебя будут открыто презирать, во-первых, как блатную, а, во-вторых, как стукачку. Причем, не только кредитчики, а все ОПЕРД целиком, потому что новости здесь расходятся моментально. И тебе будет так противно приходить утром на работу, что ты сама уйдешь, и никакой господин Казбеков тебе не поможет. Тебя просто выживут!
- И что же мне делать? – Робко спросила готовая разрыдаться Сабрина.
- Ни-че-го! – Ответила ей Ольга. – Если хочешь, я расскажу тебе одну историю. Когда я пришла сюда почти три года назад на должность Старшего контролера, меня тоже все ненавидели. Одна контролерша претендовала на мое место, но ее не повысили и она стала всех настраивать против меня. Начальник Сберотдела хотела пристроить на это место свою подругу, но тогдашний Управляющий ей отказал, и она стала меня всячески выживать, чтобы доказать ему, что он был не прав. Со мною никто не разговаривал. Я ходила одна обедать. Мне никто не помогал по работе, а на все мои вопросы отвечали: «Читай, Фишман, регламент! Там все написано!». И я читала. И мне было очень сложно освоиться на новом месте. Более того, на меня наваливали какую-то обезьянью работу, заставляя переклеивать ярлыки на папках, или обзванивать клиентов и поздравлять их от имени банка с днем рождения. Меня заставляли выходить в выходной и исправлять собственные ошибки, а ошибок у меня было много, потому что мне никто и ни в чем не помогал. На меня постоянно жаловались, на меня сваливали все грехи и беды, и у меня не было господина Казбекова, у которого я могла просить защиты и поддержки! Я приходила домой и плакала, мне было очень больно и обидно, обидно вдвойне, оттого, что меня мучили люди, которые намного глупее и ублюдочней меня, но я ничего не могла поделать. И я ждала, я терпела, потому что мне очень нужна была эта работа. И, еще потому, что уйти и сдаться – значит признать свое поражение. Я ждала, терпела. Со временем многие из моих врагов ушли, а остальные забыли о том, что меня надо ненавидеть, и стали моими друзьями. Я прекрасно выполняла работу, я знала на зубок весь регламент, я выжила и закрепилась. И я сделала карьеру. Теперь я заместитель Управляющего, а рано или поздно стану управляющим. И, знаешь, Сабрина, я могу тебе сказать, что я простила всех тех, кто меня обижал. Они мне помогли, сами того не желая. Они сделали мою шкуру толще, волю крепче и опыт богаче. Я простила их, но я ничего не забыла! Я все прекрасно помню, каждый день, каждое слово, каждую подлость. И в один прекрасный момент, когда мои бывшие мучители придут просить у меня помощи, так сказать, «по старой дружбе», придут искать у меня поддержки и защиты, то я все припомню, и тогда я им докажу, что хорошо смеется тот, кто смеется последним!
- Спасибо, Ольга Георгиевна! – Блестя слезинками, прошептала Сабрина. – Спасибо, я все поняла.
- Иди и работай! – Дала ей последнее напутствие Ольга и отпустила из рук бусы.

Ольга шла и думала, как иногда по-сучьи складывается жизнь! Лена Коготко, самая главная крыса, что портила ей когда-то жизнь, теперь стала ее лучшей подругой, фактически правой рукой. Ольга ее поддерживала и продвигала вслед за собой по службе, взамен этого Коготко шпионила для нее и с радостью выполняла все задания и поручения, даже те, что не входили в ее обязанности. Ольга подумала, что получает практически садистское наслаждение, наблюдая за тем, как верная Коготко, скуля от радости, приносит в зубах брошенную палку и садится на задние лапки, ожидая кусочка сахара. И Ольга подумала, что ненавидит себя за это. Ненавидит себя, Коготко, Васю, весь банк и весь мир за то, что из доброго и ранимого человека она превратилась в бездушную стерву, готовую зубами и ногтями биться за свое место под солнцем ради призрачного и весьма относительного понятия «карьера». Но, как жить по-другому, Ольга не знала. Она даже не представляла себе, сможет ли она теперь жить по-другому, и что надо для этого сделать. Уйти? Уволиться? А на что жить? Что кушать? Перейти в другое место? Так там будет то же самое, ничего не изменится, просто будут вокруг другие рожи. Да и деньги очень нужны. Нужно доделать ремонт, погасить кредит, нужно устраивать свою жизнь. Ведь ей уже тридцать два, а ни семьи, ни детей, ничего нет.

С такими невеселыми мыслями Ольга пришла к юрлицам.
- Приветики! – Прокричала ей со своего рабочего места Тамара Бурбаш. – Тебе большущий привет от Светочки Зубовой!
- Как она там? – Равнодушно спросила Ольга.
- Я была в Головном на обучении по «Банк-Клиент» и ее видела. Такая вся шикарная! Причесочка модная, костюмчик с ручной вышивкой, такая мадам – просто картинка! Я думала, что она меня и не заметит, но она так обрадовалась, просто вцепилась в меня. все расспрашивала, как там наши, как ты, как Вася… Она теперь Вице-президент по корпоративному бизнесу. Цветет и пахнет. Персональная тачка с водителем. А в замах у нее знаешь кто? Омэн наш! Прикинь!
- Как это так? – Удивилась Ольга. – Ведь Омэн изначально был выше ее по должности.
- Надо знать, с кем спать! – Угрюмо проворчала Юля Быковская. – Всем понятно, что все это не просто так!
- И как Омэну то не заподло? – Спросил Толя Шишкин, валютный контролер. – Он и старше ее, и мужик, да и стаж у него побольше будет… Я бы не пошел!
- А тебя, Шишкин, никто и не звал! – Сказала внезапно вошедшая в кабинет Люба Ченкина, Начальник отдел обслуживания юридических лиц. – Я так думаю, какая разница, с кем спит Светочка. Она никому ничего плохого не сделала. Наоборот, она, когда уходила, то всех повысила, кого обещала. А, что касается Омэна, так все знают, что он дурак и блатной. Вот его и пристроили.
- А как же гордость? – Не отступал Шишкин. – Где мужская гордость?
- Омэн и гордость – понятия не совместимые! – Изрекла Бурбаш.
- Точно! – Поддержал ее кто-то.
- Ложкарева! – Сказала вдруг Люба Ченкина. – Ты что это здесь наваляла? Светочка, конечно, просила тебе помочь освоиться, но это не значит, что я буду делать за тебя твою работу! Где приказ о назначении Главного бухгалтера по «Спецмонтажконструкции»? Как ты принимаешь карточку с образцами подписей и платежки, если у тебя нет приказа? Девчонки уже все набили и отправили. Быстро звони и выясняй! Сегодня же чтобы принесли приказ. Иначе, я буду делать по ним откат, со всеми вытекающими для тебя последствиями!
Тоня Ложкарева испуганно схватилась за трубку телефона и начала активно рыться в бумагах. Ее, как новоприбывшую, по причине дедовщины, посадили на бюджетников, самый трудоемкий и скудный на подарки участок.
- Килькин зовет всех сегодня на сабантуй после работы. – Торжественно заявила Ольга. – Просил всех пригласить.
- Наверное, решил напиться, когда прочитал послание у дверей с утра! – Предположила Бурбаш. – А, так как пить в одиночку считается стыдным, то он решил набрать себе компанию.
- Кстати, - вспомнила Ольга, - а вы не знаете, случайно, кто это сделал?
- Случайно, не знаем! – Ответил за всех Шишкин. – Но, кто бы это ни был, мы уже выразили ему утром всеобщий respect.
- А мне Василий Дмитриевич нравится! – Вдруг очнулась поруганная Ложкарева. – Он хороший и умный!
- Ты выяснила про приказ? – Оборвала ее Люба Ченкина. – Давай, работай, и не отвлекайся.
- Я все выяснила! – Гордо ответила Ложкарева. – Они уже несут.
- Повезло тебе! – Ехидно протянула Бурбаш. – Откат сто баксов стоит!
- И премии за квартал! – Подхватил Шишкин.
- Все равно, - продолжила Ложкарева, - я считаю, что с Василием Дмитриевичем поступили подло! Он ничего никому плохого не сделал.
- А кто не так давно рыдал в туалете? – Спросила Люба Ченкина. – Кого Килька обещал удавить, как собаку, возле банка? не тебя ли?
- Он же шутил! – Начала защищаться Ложкарева. – И дураку ясно, что он так пошутил.
- Что же ты плакала, если пошутил? – Съязвила Бурбаш.
- А что же ты, Тоня, не сорвала этот лист, если так любишь Василия Дмитриевича? – В свою очередь напала Ольга. – Поразительно, все видели, все прочитали, но никто не сорвал!
- А я не сорвала, - чуть не плача ответила Ложкарева, - специально, чтобы он увидел и понял, какие гады с ним работают!
- А то он не знает! – Усмехнулся Шишкин. – Ты, Тоня, недооцениваешь нашего Киль-Килича! Наш Вася не только знает, с кем работает, напротив, он самый главный предводитель всех гадов, даже покруче Омэна, поскольку Омэн был гадом явным и не скрывал этого, а Вася тщательно маскировался все это время, чтобы теперь во всей мере насладиться властью.
- Я не удивлюсь, если он сам и написал про себя этот листок, чтобы потом свалить на кого-нибудь и выгнать с позором! – Предположила Ченкина. – Я читала, в зарубежных компаниях такое практикуется. Если руководство теряет авторитет, а у Кильки его никогда особо и не было, то оно специально нанимает человечка, чтобы его потом прилюдно растерзать и выгнать. Чтобы другие поняли, что шутки плохи…
- Кстати, а какая у вас бумага? – Спросила Ольга. – Да, я и сама вижу, что не та… Так, что мне Кильке сказать? Вы придете?
- Мне в сад за ребенком надо! – Резво откликнулась Бурбаш. – Так что, без меня.
- Я тоже не могу. – Включилась Ченкина. – Если хочешь, я и сама ему скажу, что не пойду.
- А я закодировался. – Сказал Шишкин.
- Нет, Я не могу сегодня. – Посыпалось со всех сторон. – Я не хочу. У меня голова болит.
- А я пойду! – С отважным выражением лица произнесла Тоня Ложкарева.
- Попутного ветра в горбатую спину! – Бросил кто-то.
- Иди, пожалуйся! – Усмехнулась Ченкина и ушла.
- Я не буду никому жаловаться! – Сквозь зубы ответила ей Ложкарева. – Просто нехорошо отказываться, раз зовут.
- Так ты пить не умеешь! – Набросилась на нее Бурбаш. – Операционистки рассказывали, как отмечали день рождения, ты пять капель выпила, а потом заблевала весь кабинет. Помнишь? Ты еще уборщице коробку конфет покупала, чтобы она не рассказала начальству…
Ольга не стала слушать дальше и ушла.

Она пошла на перекур и серьезно задумалась. К счастью, она была одна, и никто не нарушил ее уединения, поэтому ее мысли текли плавно и гладко.
Ольга думала, а что, если Любка Ченкина права, и Вася сам все это придумал и осуществил? И бумагу он получил у Степаныча, аж две пачки! Ведь, раз до этого смогла додуматься Любка, значит мог и Вася, а Вася, надо отдать ему должное, отнюдь не был дураком.
А что, если Вася, и правда, сам это сделал? Зачем? Да затем, чтобы торжественно вытурить ее, Ольгу, поэтому он и поручил ей заведомо дохлое дело искать вредителя, тем более, что вредителя этого попросту нет. Ведь Ольга слишком много знает про Васю, она ВСЕ знает про Васю.
Когда-то, давным-давно, они встречались, почти жили вместе. Если Ольга начала бы рассказывать кое-какие интимные подробности о Васе, то каждый встречный при виде него начал бы смеяться. Ведь Ольга много чего знала!
Ольга знала, что у Васи частенько случается преждевременное семяизвержение. Что он очень любит обгладывать в труху куриные кости, и всегда с радостью обгладывал объедки из ее тарелки, громко причмокивая и пачкаясь жиром. Что Вася, когда смотрит телевизор, постоянно ковыряется то в носу, то в ушах, долго изучая потом добытое. Что Вася страдает запорами и очень мучается. Что у него на спине растет противная волосатая бородавка. Что у него под диваном, в ящике с бельем, припрятан стародавний и порядком замызганный заяц, и он, наверняка, с ним спит, когда больше не с кем. Что у него есть привычка снимать и нюхать свои носки и, если они не очень воняют, то он одевает их еще раз. что мама готовит и тайком приносит ему еду, оставляя в холодильнике, пока он работает. Да, она еще много чего про него знает!
Они расстались, потому что Вася изменял ей с сопливой восемнадцатилетней практиканткой, которая разинув рот слушала его долгие проповеди о том, какой он успешный и талантливый менеджер среднего командного звена.
А, ведь, в общем-то, Вася был совсем не плохим человеком! Честным и великодушным парнем с хорошим чувством юмора, умеющим любить и радоваться жизни. Только он так хотел быть молодым преуспевающим банкиром, деловым и правильным, словно сошедшим с обложки журнала « Means Health», что совсем забыл об этом. Он так изящно прогнулся под мир, что добился точной и плотной притирки, которой многие могли бы позавидовать.
Но, в то же время, у него дома были видеокассеты с самоучителями по мужскому эротическому танцу и у-шу, а это значительно туманило образ. А Ольга многое про него знала, она знала, что скрывается под лягушачьей шкуркой, поэтому она была потенциально опасна.
А еще, Вася, не подумав, перевалил на Ольгу практически всю свою работу, с которой, кстати, Ольга с легкостью справлялась, а, следовательно, с такой же легкостью могла его подсидеть.
Ольга подумала, что, если это и правда так, то она просто так не сдастся! Вася хитер, но она еще не достала всех джокеров. Она подумала, что, если это и правда окажется Вася, то она … Она не знала, что точно она сделает, но что-нибудь сделает обязательно. Но, надо все проверить, окончательно убедиться. Ольга пошла в бухгалтерию.

В бухгалтерии все стояли на ушах.
- Ольга! Как ты вовремя пришла! – Заявила Полина Вешняк. – У нас тут такое! Касса опять наколбасила! Мало того, что вчера справки не так провели, так они еще и с красным сальдо закрылись!
- Да! – Вставила Саша Полозова. – Я сидела и целый день искала эти тридцать четыре рубля сорок копеек, а потом до меня дошло, что они обменник сторнировали и курсовую разницу убили! Вот, что с ними делать?
- А ты их перестреляй всех! – Предложила Ольга. – Когда разрешат ношение оружия.
- Это вы о чем? – Спросила Марина Петровна, поднимая глаза от папки с документами.
- Да, так… - Отмахнулась Саша. – Старый разговор.
- Понятно. – Протянула Марина Петровна. – А у меня, Ольга, тоже проблемы. Операционисты со сводника лишние деньги зачислили. Бардак, да и только! Мы с ними уже все сторнировали, все в порядке, но я докладную писать буду. Это не работа, я бред!
- Пишите! – С деланной веселостью ответила Ольга. – Про всех пишите! Правильно! И не надо никого жалеть! Вас кто-нибудь жалел?
- Нет… - Растерялась Марина Петровна. – Никто не жалел.
- И вы никого не жалейте! – Продолжала Ольга. – Правильно, жалуйтесь на всех! Всех к стенке! Но я по другому поводу здесь. Ваш отдел получил четыре пачки бумаги у Степаныча. Она отличается от старой, более тонкая…
- Да! Говно бумажка! – Вставила Саша Полозова.
- Так вот! – Не обращая на нее внимания, сказала Ольга. – На этой самой тонкой бумаге была напечатана ругательная листовка про нашего управляющего. Все остальные получатели бумаги проверены, остались только вы. Если вредитель не сдастся сам, то я доложу Килькину, что все улики ведут в ваш отдел, а там решайте сами.
- Да не мы это, правда, Оль! – Стала защищаться Полина Вешняк. – Мы, конечно, не очень любим Васю, да и многие его разлюбили, как он стал управляющим, но мы ничего не писали.
- Да у нас и выдумки не хватило бы… - Добавила Марина Петровна. – У меня точно не хватило бы…
- Хоть и смешно получилось, но это честно не я! – Сказала Саша Полозова. – Клянусь, что не я.
- Так, у нас эта бумага уже закончилась! – Вдруг вспомнила Полина. – Мы взяли четыре пачки в среду, так сразу все в этот же день и истратили, а сами, вон, у юрлиц разжились парой пачек. Ведь Степаныч только на следующей неделе выдаст еще…
- И куда же вы извели в один день четыре пачки бумаги? – Прокурорским тоном спросила Ольга. – Листовки про начальство по району расклеивали?
- Да не мы это! Не мы! – С болью в голосе крикнула тихоня Настя Пушкина. – Мы не могли! Для такой выходки нужен определенный склад характера, нужны яйца…
- Кстати, о яйцах! – Произнесла Оля Козловская. – Мы же две пачки программистам отдали! У нас сеть рухнула…
- По нашей же глупости! – Вставила Полина Вешняк. – Потому что кое у кого очень шаловливые ручки!
- Это уже не так важно! – Продолжила Козловская. – Приходили программисты, чинили, а потом попросили бумажки дать, потому что им Степаныч не дает, так как они калькулятор потеряли…
- Точно! – Понеслось со всех сторон. – Точно! Это они! Они там все такие, с приветом, они могли!
- Ладно! Оправдания приняты. – Заявила Ольга, вдруг почувствовав, что напала на верный след. – Еще один момент. Килька сегодня банкет устраивает. Всех вас зовет.
- Что же лично не позвал? – Спросила Полина Вешняк.
- Он уехал в Головной. – Ответила Ольга.
- Что касается меня, - продолжила Полина, - то я завязала пить с Килькой. Он, как выпьет, сначала долго грузит разговорами о работе, а потом начнет грязно домогаться. Скажи ему, пожалуйста, что я иду в парикмахерскую или к врачу.
- Мне обои покупать надо. – Произнесла задумчиво Марина Петровна.
- А мы с Сашей и Настей собрались в боулинг. – Отрапортовала Оля Козловская. – Пойдем с нами, там здорово! Мужиков полно. Вот, Настька в прошлый раз себе такого кадра подцепила…
- Спасибо, девочки, но я не пойду. – Ответила Ольга. – Я к Кильке пойду. Все с ним пить отказываются, мне его даже жаль, в глубине души.
- Как знаешь… - Проворчала Козловская. – Хозяин барин.

Ольга вернулась к себе в кабинет. Она нарисовала на листке бумаги схему из трех кружков и начала думать.
Итак, что мы имеем. Три сотрудника отдела Информационных технологий. Злоумышленник среди них, если только они не скооперировались. Такое тоже могло быть.
Первый кандидат – Начальник отдела Кудрявкин. Кудрявкин похож как две капли воды на Собакевича с иллюстрации из школьного учебника по литературе, просто одно лицо. Он уже старенький, в следующем году собирается на пенсию, но одевается как тинэйджер, в обвислые штаны с кучей карманов и дурацкие толстовки с капюшоном и не менее дурацкими рисунками. Говорят, что в свободное от работы время он катается на роликах на Поклонке, но никто из сотрудников банка не заставал его за этим занятием. Руководство его терпело только потому, что он один из всего отдела действительно понимал, как работает программа «Банкир», которой пользовалось все ОПЕРД, а еще он мог легко и безвозмездно составить таблицу Еxcel любой сложности.
Ольга с ним была в ссоре, причем давно. Она тогда была еще Начальником Сберотдела. Ей было плохо, у нее болел зуб, и она слабо могла контролировать эмоции. Ольга зашла к программистам по работе и увидела у Кудрявкина во весь экран, в качестве заставки, фотографию голой бабы в раскорячку со всеми соответствующими причиндалами, выставленными на показ. Ольга была возмущена и раздражена, отчитала его за несоблюдение кодекса корпоративной этики и пригрозила жалобой руководству, если он тотчас же не уберет из компьютера эту гадость. Кудрявкин, а он был старенький и дорабатывал до пенсии, сдался, но затаил в душе злобу. Он пролез в Ольгин компьютер через удаленный доступ и поставил ей скорость мыши на минимум. Ольга, бедняга, долго уродовалась и поменяла несколько мышек, прежде чем до нее дошло, в чем же тут дело.
В довершение мести, Кудрявкин стал избегать Ольгу, и отныне присылал ей для проведения каких-либо работ Гришу Сельдеева, самого молодого, бестолкового и неприятного сотрудника.
Гриша был тормозом. На работу, которую любой другой мог сделать за десять минут, Гриша тратил не менее часа, подолгу щелкая мышкой, открывая и закрывая файлы и тупо глядя в монитор. На протяжении этого занятия Гриша постоянно что-то ел, то чипсы, то конфеты, хотя был тощий, как глиста, и умудрялся заляпать жирно-липким все, к чему прикасался. После его ухода Ольга тщательно протирала все вокруг ваткой, смоченной духами. А еще Гриша, хоть и указывал в анкете при приеме на работу, что не состоял на учете в ПНД, но поражал всех обилием знаний о психушке: как живут пациенты, чем их кормят, чем лечат. По этой причине наиболее прозорливые и осторожные сотрудники банка старались обходить его стороной.
Итак, мог ли Кудрявкин сочинить и приклеить этот пасквиль? Чисто теоретически, вполне мог. Он, как раз, обладал для этого необходимым складом ума. Тем более, что в понедельник он поссорился с Килькой, припарковавшись на его месте. Килька, раздраженный таким вопиющим хамством, полдня ходил за Кудрявкиным и читал ему нотации, объясняя, как нехорошо тот поступил. Ближе к обеду он высосал у бедного Кудрявкина весь мозг, и тот решил переставить машину, чтобы Килька наконец-то угомонился и оставил его в покое. Но, в порыве энтузиазма, Кудрявкин ободрал чужую, клиентскую машину, таким образом попав на достаточно приличные бабки. Глупо было полагать, что он простит Килькину этот инцидент.
Но Кудрявкин, как уже говорилось, был старенький, и ему вряд ли бы захотелось открыто конфликтовать с руководством на пороге пенсии. Потом, Ольге было как-то странно представлять этого старикана приклеивающим тайком листовку. Что-то не вязалось. Нет, Кудрявкин скорее пойдет на более тонкую и изощренную месть. На 80% это не он!
Ольга перечеркнула первый кружок с надписью «Кудрявкин» и принялась думать дальше.
Кто же еще мог это сделать? Тормозной Сельдеев? Вполне возможно, если принять во внимание его предполагаемую психическую неадекватность. Только Гриша ужасно боялся Кильку, так как тот его прилично побил почти год назад на корпоративной вечеринке по случаю Нового года. Килька тогда надел в первый раз новый костюм по случаю торжества, а криворукий Гриша окатил его шампанским. Вася, а он был уже прилично пьян, набросился на Сельдеева с кулаками, и, если бы не вмешался бдительный Андрюша Баранов, то Грише пришлось бы очень плохо, так как драться он совсем не умел. Килька тогда добился через Омэна, чтобы у Сельдеева вычли из зарплаты расходы на химчистку. Сельдеев же, в свою очередь, с тех пор старался избегать Васю и сильно потел, когда приходил налаживать его компьютер. Нет, это скорее всего не Гриша. Тем более, что Гриша тормоз. Он не смог бы быстро и незамечено прилепить листовку, а застрял бы на час, разглаживая каждый угол и проверяя горизонтальность.
Кто же тогда? Да, конечно же, это Лева Чертовских! Больше не кому! Этот крендель способен на что угодно! Все помнят как он, Вася был в то время еще замом Омэна, повесил ему в кабинет календарь с голыми мужиками вместо одобренного корпоративного с рекламой банка. Вася, а он редко заглядывал в календарь, не обратил на этот факт никакого внимания, и голые мускулистые дядьки провисели в его кабинете достаточно долго на потеху сотрудников банка и VIP-клиентов, заходивших к нему на переговоры. Вася тогда хотел его растерзать, но заработался и забыл. Потом, правда, он несколько раз ловил Чертовских за опоздание, и помня о календаре, лишал премии, за что Лева систематически блокировал его зарплатную карту через Интернет, как утерянную. Эта вражда шла долго, причем обоим враждующим сторонам доставляла изощренное удовольствие.
А чего стоит предложение Кильки подарить Чертовских на день рождения надувную женщину? Вася тогда только пошутил в курилке, но Ксюша Боровко, отвечающая за подарки, не поняла шутки юмора и действительно ее купила, конечно, не сама лично, а попросив соседа за бутылку водки. Омэн, как узнал про этот факт, долго кричал и топал ножками, в итоге запретил дарить и конфисковал. Дальнейшая судьба надувной женщины была неизвестна. Чертовских остался без подарка, потому что сотрудники отказались сдавать повторно деньги. Весь банк полнился слухами и анекдотами.
Ну-ка, а было ли что-нибудь между ними в последнее время? Было! Ольга сама не видела, но ей рассказывали, как они, то ли во вторник, то ли в среду сцепились в столовой по поводу греческого салата.
Салат остался последний. Килька пришел первым, но долго медитировал, изучая меню, когда пришел Чертовских и взял этот салат. Килька заявил, что он первым захотел его взять, и Лева должен ему его отдать. Лева спорил. Вася настаивал, в качестве аргумента козыряя своим служебным положением. Буфетчица Люся упросила Леву отдать Кильке салат, мол, будь выше этого. Лева отдал, но, когда Вася уже начал его есть, предупредил, что туда плюнул. Аппетит у Васи пропал, а торжествующий Чертовских, который был не из брезгливых, его съел под всеобщие аплодисменты. Злопамятный Килька в тот же день издал письменный приказ Чертовских, пропылесосить, смазать и протереть спиртом всю оргтехнику в банке. Бедняга Лева до позднего вечера вкалывал, как негр на плантации, отвлекая от работы всех сотрудников.
Черт возьми, да это он!

Тут, прервав ход Ольгиной мысли, прибежала вечно довольная Коготко.
- Ольга! – Радостно завизжала она. – Никто ничего не видел, но у меня есть список сотрудников, которые за эту неделю имеют повод злиться на Килькина. Здесь всего двенадцать человек! Надо их вызвать и допросить!
- Не надо никого допрашивать! – Торжественно произнесла Ольга. – Я знаю, кто это сделал.
- И кто? – Заинтересовалась Коготко.
Тут взгляд ее упал на листок, на котором Ольга проводила свои размышления. В центре, крупными буквами, жирно обведенными ручкой, было написано: «ЧЕРТОВСКИХ!!!!!!!».
- Это я сделала… - Потупив взор пролепетала Лена Коготко. – Это я написала…
- Да ладно! – Удивилась Ольга. – Ты? Не верю!
- А мне все равно, веришь ты или нет! – Как-то яростно прошептала Лена. – Это я, и точка! Я сейчас сама пойду к Кильке и сдамся!
- Ладно, не дури… - Попыталась ее отговорить Ольга. – Ты не могла…
- Я все могу! – Гордо ответила ей Лена и пошла сдаваться, размышляя, что сон был в руку.
- Ну и хрен с тобой! – Обрадовалась Ольга и ехидно улыбнулась.

Через несколько минут ее пригласил Килька.
- Молодец, Фишман! – Довольно произнес он. – Хорошо работаешь! И как это тебе удалось так обработать Коготко? Пришла сама, говорит, что, я, мол это сделала, о чем совсем не сожалею и увольняюсь с понедельника по собственному желанию. При мне написала заявление и гордо ушла, будто совершила подвиг.
- Ну? – Устало спросила Ольга.
- Что? Я подписал! Пусть валит ко всем чертям!
- Пусть валит. – Повторила Ольга.
- Но, у меня, так сказать, еще есть радость! – Произнес Вася и торжественно положил перед Ольгой небольшой сверток. – На, посмотри…
Ольга развернула сверток. Там лежали белые носки, изрисованные фломастером.
- И что это за хреновина? – Спросила она задумчиво.
- Хреновина! Тоже скажешь! – Обиделся Килька и начал пояснять: - Это носки самого Бэкхэма! Мне Петр Грызликов с супругой презент прислали из Англии. Круто, да?
- И что с ними делать? – Поинтересовалась Ольга.
- Как что? – Удивился Вася. – Это же носки самого Бэкхэма! От Грызликовых! Надо на стенку в рамочку повесить! Я у тебя видел в кабинете подходящую рамочку, тащи сюда.
- Василий Дмитриевич! – Засопротивлялась Ольга. – Она же занята! Там репродукция Шагала висит…
- Да не жмись ты! – Убедительно произнес Килька. – Рамочку начальнику пожалела? Я тебе новую подарю, на Восьмое Марта! Правда, Фишман, обещаю!
Ольга подчинилась, так как сил спорить у нее не было. Пусть порадуется, дурачок, своим носкам!
- Что-то я не помню, Василий Дмитриевич, чтобы Вы увлекались футболом! – Спросила она, протягивая Васе пустую рамку и ехидно подмигивая.
- Да я не увлекаюсь… - Ответил Килька, раскладывая под стеклом носки. – Так, иногда Кубок Кубков смотрю… Но это же от Грызликовых! Это же носки Бэкхэма! Вот у тебя есть носки Бэкхэма? Нету! А тебе присылают подарки родственники господина Грызликова? Не присылают! Вот, смотри, Фишман, так хорошо, да?
Он, наконец-то, разложил носки под стеклом и гордо показал Ольге.
- Вам, Василий Дмитриевич, надо еще подписать снизу: «Носки Бэкхэма от Грызликовых», а то некоторые бестолочи могут не понять. – Предложила она.
- Это уж лишнее. – Произнес Вася, не поняв сарказма. – Хотя, может ты и права. Надо припрячь Ксюшу, а то она опять трусы продает. Обнаглела совсем. Как ты думаешь, Фишман, а не лишить ли нам ее премии? Хотя, ладно, пусть пока живет я сегодня добрый. Иди, работай, Фишман, и не забудь, что сегодня у меня банкет. Ты, кстати, всех пригласила?
Ольга ответила, что всех, не вдаваясь в подробности, что все отказались. Зачем заранее расстраивать человека, тем более, когда он так счастлив? На самом деле она совсем забыла о привлеченцах и поспешила исправить эту оплошность.

Но до привлеченцев она не дошла. В клиентском зале, по направлению от кассы к выходу шла та самая тетка из мобильного телефона, с папкой и коробкой, завернутой в пакет, которую она нежно, как дитя, прижимала к груди. Ольга ее сразу вспомнила! Как она ее могла забыть! Это же доверенное лицо господина Короедского, нерезидента, гражданина Канады, который каждый месяц регулярно сам себе переводил кругленькую сумму в долларах, не менее шестизначной, а эта самая тетка в аккурат пятнадцатого числа ее забирала по доверенности. Ольга пыталась вспомнить, как ее зовут, но не вспомнила. Такому крупному клиенту надо бы вернуть телефон, пусть обрадуется.
Ольга догнала ее и спросила:
- Извините, Вы ничего не теряли сегодня?
Тетка отмахнулась и вышла на улицу. Решив, что надо, во что бы то ни стало, вернуть тетке телефон, Ольга метнулась за ней, но увидела, что вновь пошел снег, и решила сбегать за шубой, а тетка никуда не денется.
Тем временем тетка спустилась по ступенькам и вышла в ворота. Она завернула за угол и направилась в соседний безлюдный переулок. Рядом с ней остановилась черная «девятка» с тонированными стеклами, из нее выскочили два коротко стриженных субьекта и принялись заталкивать ее в машину. Тетка, а в ней было кило сто пятьдесят как минимум, замашнулась пакетом с коробкой и саданула по одной из короткостриженных голов. Пакет лопнул. Коробка пулей вылетела и шмякнулась в ближайший сугроб. Тетке стукнули по голове кастетом, загрузили обмягшее тело в машину и увезли в неизвестном направлении.
Ольга всего этого не видела, пока бегала за шубой. Она вышла в ворота, огляделась по сторонам, но тетки не увидела. Подумав, что та слишком резво бегает для своей комплекции, Ольга свернула в ближайший переулок и снова осмотрелась. Тетки не было и там. Но в сугробе лежала коробка из-под утюга. Ольга подняла свою находку, потрясла. Коробка была тяжелой.
- Ой! Утюжок! – Хихикнула Ольга и, прикрыв находку полой шубы, вернулась в банк. Она нисколько не удивилась, что ни с того ни с сего нашла на улице утюг, ведь она постоянно что-то находила. Это у нее наследственное.
Ольга вернулась в свой кабинет. Первым делом она выбросила из телефона СИМ-карту, решив, что тетка перебьется. Потом она, радуясь, что день выдался таким плодотворным на находки, открыла коробку, чтобы получше рассмотреть утюг. А что, утюг – вещь полезная!
Но утюга в коробке не было. Там были доллары, корешки по сотне, плотно набитые внутрь.
- Сколько же здесь? – Вслух подумала она. – Один корешок, это у нас десять тысяч, а, сколько их тут! В ряду по десять штук и рядов пять, как минимум! Мама родная!

P.S. Рабочий день благополучно закончился. Ольга пришла в кабинет к Килькину. Килькин сидел в своем кресле и вдумчиво пил виски. Забившись в угол со стаканом мартини, секретарша Ксюша упорно предлагала смущенным и каким-то помятым Сабрине, Тоне и Ростиславу ознакомиться с каталогом нижнего белья.
- Никто не придет… - Скучно произнес Вася, бросив взгляд на висевшую у стола рамку с носками.
- Я знаю. – Ответила ему Ольга.
- Давай, Фишман, напьемся что ли? – Предложил Килька, любовно заглядывая ей в лицо.
- Наливай! – Махнула Ольга и протянула Васе через стол заявление. – Я увольняюсь, Вася! ВСЕ! Я УВОЛЬНЯЮСЬ!

Вся охрана в полном составе собралась у мониторов.
- Что это вы тут делаете? – Спросил вошедший Андрюша Баранов. Он уже собрался домой и надел дубленку с шапкой.
- Смотри! Порно! – Ответил усатый Юра, глумливо хихикая.
На экране Мила Сергеенко на коленях ползала по полу. Юбка ее задралась и в разрез был виден обтянутый утепленными колготками зад.
- Что это она делает? – Спросил Андрюша.
- А хрен ее знает! – Ответил усатый. – Телефон вроде бы потеряла. Целый день так ползает.

Оля Козловская, Саша Полозова и Настя Пушкина, смеясь и хохоча, направились к выходу. Они помахали рукой охране, и вышли на улицу. Саша смотрела налево, Настя на право, а Козловская быстро достала из пакета и прилепила на стену листок. Далее все трое, также смеясь и хохоча, пошли по заснеженной улице.

Лева Чертовских, направляясь до дому, остановился на крыльце прикурить. Его внимание привлек листок:
«ПРОПАЛА СОБАКА!
Кобель, облезлый, вонючий, без ошейника, кличка Килька. Возможно заражен бешенством. Нашедшего просьба его пристрелить, чтобы не мучился.».